Вудс Стюарт. Доплыть до Каталины

"Как вы думаете, они очень сильно пострадали"? спросила Аррингтон.
"Они выживут", ответил Дино. "Стоун, что ты собираешься сделать с
ними"? Он придерживал шлюпку возле катера.
Стоун перебрался на борт шлюпки. "Аррингтон, оставайся на лодке с
Дино", сказал он. Он стал откручивать мотор, и, сняв, выбросил его за борт,
где тот присоединился к Контессе, потом как можно дальше забросил весла,
перебрался на Вэйлер и включил мотор.
Со стороны берега к ним направлялся большой мотобот. "Надеюсь, это не
катер береговой охраны", сказал Стоун. Он выключил свет, дал немного газу, и
бот медленно поплыл, пока луч прожектора с мотобота ощупывал воду позади
них. Баррингтон понемногу увеличивал скорость, стремясь максимально
приглушить звук двигателей, потом перевел рукоять газа в максимальное
положение, и катер с ревом помчался в сторону берега. За несколько секунд
катер достиг скорости 40 узлов. "Следите за другими судами"! пытался Стоун
перекричать мотор.
Дино снял с себя куртку и помог Аррингтон надеть ее. " Ну, ты как"?
"Не спрашивай"! прокричала в ответ она.

53

Час спустя, вытащив на берег катер, они вымыли его водопроводной водой
из шланга, сняли липкую ленту с названия и номеров. В машине они
расположились следующим образом: Дино - за рулем, Стоун рядом, Аррингтон -
на заднем сидении.
"Как ты думаешь, никто не разглядел нас настолько хорошо, чтобы потом
дать подробное описание"? спросил Дино.
"Меня узнал шкипер Контессы".
"Это нехорошо".
"Однако, не думаю, что он сообщит об этом в полиции. Он знает, что
замаран похищением".
"Но скажет Ипполито".
"Ну и пусть. Не думаю, что Ипполито поделится с копами".
"Как насчет его страховой компании? Эти ребята легко не сдаются".
"Яхта не была застрахована".
"Смеешься"?
"Ничего подобного. Шкипер рассказал мне, что у них нет страховки
корпуса яхты. Надеюсь, что это так".
Стоун объяснил Дино, как выбраться на хайвэй, потом позвонил по
мобильному телефону управляющему ночной смены отеля Бел-Эйр. "Скажите,
комната, прилегающая к моему номеру, свободна"? спросил он.
"Сейчас проверю", ответил женский голос. "Да, свободна".
"Будьте добры, оставьте незапертой дверь в эту комнату. Мне понадобится
дополнительное помещение".
"Конечно, мистер Баррингтон".
"Благодарю. Я буду через несколько минут". Он выключил аппарат и
обернулся к Аррингтон. "Как ты"?
"Я порядком вымокла, но, в остальном, Окей. Разве ты не везешь меня
домой"?
"Нет, пока нет. Мы обсудим это позже. Ты выглядишь ужасно усталой".
"Я и впрямь устала". Она растянулась на заднем сиденье. "Дай знать,
когда мы приедем".
Вернувшись в гостиницу, они оставили машину на стоянке и отвели
Аррингтон в номер Стоуна.
"Спасибо тебе, Дино. Я, пожалуй, уложу ее сейчас в постель. Увидимся
утром".
"Только не очень рано", сказал Дино и ушел.
Аррингтон валилась с ног. Стоун снял с нее мокрую одежду и заставил
принять горячий душ, чтобы смыть с тела морскую соль, потом завернул ее в
теплый халат и отвел в смежную комнату. Он уложил ее в кровать и накрыл
одеялом.
Аррингтон обвила руками его шею и попросила: "Спи здесь со мной".
"Не могу", ответил он. "Засыпай и не думай ни о чем. Завтра я все
устрою".
Но она уже спала. Он подтянул одеяло ей под подбородок и вернулся в
свою комнату. Принял душ и, выпив стакан бренди, отправился спать. И хотя
дьявольски устал, тем не менее, толком не смог уснуть. Он подремал немного,
а потом наступил рассвет.
В шесть утра он позвонил Вэнсу Калдеру.
"Хэлло"? Казалось, тот давно проснулся.
"Вэнс, думаю, ты знаешь, с кем говоришь. Не называй имен, слушай.
Помнишь, где я остановился"?
Пауза. "Да".
"Приезжай прямо сейчас. Войдешь через задние ворота. Буду ждать".
"Это как-то"...
"Заткнись. Давай, быстро"! Он повесил трубку и стал одеваться. Когда
Вэнс подъехал к заднему входу, Стоун уже поджидал его. Вместе они вошли в
номер Стоуна.
"В чем дело, Стоун? К чему такие предосторожности"?
"По моим данным, твои телефоны прослушиваются. Я не хотел бы попасться
на крючок".
"Что происходит? Что-нибудь с Аррингтон"?
"Нет. Аррингтон спит в соседней комнате".
Вэнс направился к двери, но Стоун остановил его.
"Не буди ее. У нее была тяжелая ночь. Давай, пока позавтракаем".


Вэнс допил кофе и поставил чашку на стол. За последний час он почти
ничего не произнес. Говорил только Баррингтон. "Спасибо тебе, Стоун",
наконец, сказал Калдер. "Что сказала Аррингтон насчет...того, что с ней
произошло"?
"Ничего. Она была слишком измучена".
"Тогда я поговорю с ней первый".
"Она - твоя жена", сказал Стоун.
"У меня есть нечто, что я обязан объяснить ей, прежде чем ты задашь
свои вопросы, и я заберу ее домой".
"Вэнс, не думаю, что тебе следует так поступать".
"Почему, нет"?
"Потому что не все еще закончено, и в перспективе, она рискует своей
безопасностью. Думаю, будет гораздо лучше, если ты сам снимешь здесь номер,
поселишься и при этом, никому ни слова".
Вэнс поразмыслил. "Хорошо. Я сейчас поеду домой, прихвачу кое-какие
вещи для нас обоих".
"Неплохая мысль. Могу переговорить с управляющим. Возвращайся сюда,
когда сможешь, и никому ни слова о том, куда направляешься".
Вэнс кивнул, поднялся и ушел.
Стоун позвонил управляющему. "Благодарю за смежную комнату, сказал он.
А у вас имеется номер рядом с ней"?
Управляющий с минуту проверял по компьютеру. "Да, номер свободен".
"Пожалуйста, откройте его и подсуньте ключ под мою дверь".
"Непременно, мистер Баррингтон".
"И, будьте добры, отрицайте всякую связь со мной. Если кто позвонит,
скажите, что я выехал этим утром".
"Как пожелаете".
"Стоун разъединился. В дверях показалась обнаженная Аррингтон.
Она подошла и обняла его.
"Тебе не холодно"? спросил он, запинаясь.
Она покачала головой. "Мне стало жарко, и я сняла халат".
"Ты хорошо выспалась"?
"Мне снился дурной сон".
"Неудивительно. Не хочешь позавтракать"?
"Я хочу заняться с тобой любовью".
Ах, как долго он этого хотел!
"Только что здесь был Вэнс", сказал он. "Он отправился за вещами для
вас обоих, и сам переезжает в эту гостиницу, пока мы не решим все вопросы".
Она не ответила.
"Думаю, тебе лучше быть в своей комнате, когда он вернется".
"Хорошо". Ее поцелуй был долгим. А потом она направилась к двери.
"Ты уверена, что не хочешь позавтракать"?
"Может, попозже".
"Я пришлю Вэнса, когда он появится".
"Ладно". Она закрыла дверь.
Стоуну ужасно хотелось последовать за ней, но он не стал. Он просто сел
и прикрыл лицо руками.
Через несколько минут появился Вэнс, навьюченный чемоданами. Он не стал
беспокоить коридорного.
"Думаю, она уже проснулась", сказал Стоун.
Вэнс постучался, потом вошел в спальню, таща чемоданы, и прикрыл за
собой дверь.
Стоун вынес на террасу кофейник и медленно пил кофе, пока тот не остыл.
Вэнс находился в комнате с Аррингтон уже больше часа, но сюда, на террасу не
доносилось ни звука.
В конце концов, усталый и опустошенный Вэнс вышел из спальни.
"Аррингтон хочет поговорить с тобой", сказал он.
Стоун зашел в спальню и прикрыл за собой дверь. Аррингтон перекладывала
вещи из одного чемодана в другой.
"Сядь, пожалуйста", сказала она.
Стоун присел на софу и приготовился слушать.
Она подошла и села рядом. "Первым делом ты задашь мне вопросы по поводу
последних двух недель. Давай разберемся с этим, а потом мне надо кое-что
сказать тебе".
Стоун кивнул. "Хорошо". И стал задавать вопросы.

54

Для человека, пережившего такое, она была невероятно спокойна, подумал
Стоун. Она сидела, глядя на него, ожидая вопросов. "При каких
обстоятельствах тебя похитили"? наконец, решился он спросить.
"Я поехала на Родео Драйв за покупками. Потом вернулась на стоянку к
машине, и тут двое затолкали меня в вэн. Они заклеили мне скотчем глаза, рот
и руки, и я слышала, как они копаются в сумочке, ища ключи от моей машины.
Думаю, один из них потом вел автомобиль".
"Куда тебя привезли"?
"Понятия не имею. Меня ежедневно перемещали с места на место. Иногда,
мне снимали повязку с глаз, а иногда развязывали руки. Как-то, в какой-то
дальней комнате я добралась до телефона и попыталась позвонить тебе. Два
раза".
"Я это вычислил", сказал Стоун. "Ты находилась в подсобке ресторана. Я
нашел коробок спичек".
Она улыбнулась. "Ты - хороший детектив".
"Кто-нибудь говорил тебе, почему тебя похитили"?
"Как-то один из них признался: "Не бойся, мы тебе ничего не сделаем.
Когда твой муж созреет, мы вернем тебя домой". "Я спросила, что они имеют в
виду под "созреет", но мне не ответили. Я только поняла, что речь идет о
выкупе".
"Но ведь каждый день ты разговаривала с Вэнсом".
"Да, но мне разрешали говорить только то, что со мной все в порядке.
Они также хотели, чтобы я умоляла его вернуть меня как можно скорее. Я
старалась этого не делать".
"Тебе кто-нибудь говорил о том, кто заказал похищение"?
"Нет. Я спрашивала, но безрезультатно. Я слышала, как они иногда
произносили слово "босс".
"Часто они брали тебя на яхту"?
"В разное время я находилась на двух кораблях. А на большой яхте даже
дважды".
"Тебя привозили на лодке"?
"Первый раз, да. Второй раз корабль стоял на причале. Это было вчера".
"Что они делали с тобой? Они были грубы"?
"Однажды, когда я воспользовалась телефоном, один из них ударил меня по
щеке. Его звали Винни. Я хорошо запомнила его. Если бы представился случай,
я надавала бы ему по яйцам".
"Увы, случай не представится - Винни мертв. Был ли там другой по имени
Мэнни"?
"Да, но они все время менялись. Был еще некто Томми и еще один по
кличке Зип".
"Еще какие-нибудь имена"?
"Нет, только эти четверо".
"Не довелось ли тебе услышать упоминание таких имен, как Стармак или
Ипполито"?
"Нет, я знаю обоих, так что запомнила бы".
"Это была яхта Ипполито".
"Я это поняла из твоего вчерашнего разговора с Дино".
"Тебе не приходилось слышать имя Мартин Барон"?
Она попыталась вспомнить. "Я слышала, как один из них как-то упомянул
Марти".
"В связи с чем"?
"Это звучало примерно так, "лучше спроси у Марти".
"О чем это"?
"Не помню".
"У тебя есть хоть какая-нибудь догадка, что они хотят от Вэнса? Все это
время он держал язык за зубами".
"Нет, ничего не приходит в голову. Как я уже сказала, мне казалось, они
хотят получить выкуп, и ты не можешь винить Вэнса в том, что он молчал. Я
слышала, как они постоянно повторяли ему по телефону, что, если он
проболтается кому-нибудь, то никогда не получит меня назад".
"Откуда ты узнала, что я в Лос Анжелесе и к тому же в Бел-Эйр"?
"Из газеты. Там было сказано, что ты был на вечере у Вэнса, и я
догадалась, что он обратился к тебе за помощью". Она положила руку ему на
плечо. "Я рада, что он это сделал".
"Ты сумела бы опознать тех двоих - Томми и Зипа, если бы снова увидела
их"?
"Ну, конечно".
"Тебе известны их фамилии"?
"Нет".
"Можешь описать их"?
"Томми был ростом примерно шесть футов четыре дюйма, весом намного
больше двухсот фунтов, волосы черные как уголь, примерно тридцать лет. Зип
пониже, чуть меньше шести футов, но широкоплечий. У него черные волосы с
проседью и, думаю, ему чуть больше сорока лет".
"Хорошо. Можешь ли вспомнить что-либо еще по поводу твоего пленения,
что могло бы пролить свет на организатора"?
"Должно быть, это Ипполито, хотя бы потому, что я оказалась на его
яхте. Ты и в самом деле считаешь, что в этом деле замешан Дэвид Стармак? Он
всегда был добр ко мне. Он мне импонировал".
"Думаю, они причастны оба. Какие у тебя сложились отношения с
Ипполито"?
"Никаких. Я встречалась с ним дважды, один раз за обедом у Стармака, и
другой раз на благотворительном коктейле в отеле Биверли Хиллс".
"Тогда, у меня все".
"Значит, теперь моя очередь".
"Давай".
"Первым делом я хочу рассказать, как все началось, когда я должна была
отправиться с тобой в то плавание. Я начинала сомневаться в том, что у тебя
серьезные намерения"...
"Я собирался сделать тебе предложение, когда мы окажемся на островах
святого Марка".
Слезы покатились по ее щекам. "Бог мой, вовремя же я это сделала! Я
была такой неуверенной в себе и уязвимой, а Вэнс сумел заставить меня
обрести самое себя. Чем больше времени мы проводили вместе, тем мне
становилось лучше, и после того, как мы вернулись в Лос Анжелес, моя голова
пошла кругом, и я решила, что влюбилась в него".
"Разве теперь ты не влюблена"?
"Я пока не разобралась в этом до конца, но собираюсь. Определенно, я
его очень люблю и питаю к нему огромное уважение, как к человеку".
"Даже после того, как тебя похитили, и он не вернул тебя сразу же"?
"Я знала, что он делал все, что мог, и, как мог, объяснял свои
действия. Я не могу обвинить его в том, что случилось - уверена, что он
ничего не мог поделать".
"Он сказал тебе, что временно поселится здесь, пока мы не решим всех
проблем"?
"Да, но я не останусь".
"Аррингтон, дело еще не закончено. Мы обязаны защитить тебя".
"Я собираюсь вернуться в Вирджинию. Бетти Саусард подготовит для меня
чартерный рейс, и там меня встретят люди из службы безопасности".
"Почему ты хочешь уехать"?
"Разве Вэнс не сказал тебе, что я беременна? Я понимаю, что это был
единственный способ выманить тебя сюда".
"Да, сказал".
"Ты ничего не хочешь спросить по этому поводу"?
"Я думаю, что ты сама скажешь мне то, что хочешь".
Она улыбнулась. "Стоун, в этом ты весь; ты всегда умел выслушать".
"Спасибо".
"Ты никогда сам много не говорил, но умел слушать".
Стоун промолчал.
"Я беременна. Эти две недели я провела в попытках вычислить, кто отец,
но мои месячные в последнее время были столь нерегулярными, что я, честно,
не знаю, кто из вас двоих - отец".
"Понятно", сказал Стоун, поскольку не мог придумать, что сказать еще.
"Итак, вот что я собираюсь сделать", сказала она. "Я собираюсь
вернуться в Вирджинию к моей семье и родить ребенка. Вэнс согласился сделать
анализ крови, и я прошу тебя о том же".
"Хорошо", сказал Стоун. "Я тоже хочу знать, как и ты".
"Если это окажется ребенок Вэнса, я вернусь в Калифорнию и стану самой
лучшей женой и матерью. Я знаю, что не люблю Вэнса так глубоко, как тебя,
но, думаю, мы сумеем оставаться добрыми супругами и построить для ребенка
семейный очаг".
"А что, если ребенок не Вэнса"?
Она приложила ладонь к его щеке и поцеловала его. "Стоун, я люблю тебя,
правда, очень люблю. Но не знаю, что чувствуешь ты, и"...
"Я скажу тебе"...
"Не надо", прервала его Аррингтон. "Что толку знать это сейчас? Если
ребенок окажется от тебя, я тебе скажу, и мы поговорим об этом. Несомненно,
ты можешь быть частью его жизни. Или ее. Но нам обоим есть над чем
поработать, и может случиться, мы не сможем решить всех проблем. Я не могу
позволить себе думать об этом до рождения ребенка. Я обязана эмоционально
защитить себя. Будет нечестно дать тебе какие-то надежды, а потом окажется,
что ребенок от Вэнса. Ты же понимаешь, как мне будет тяжело".
Стоун кивнул.
В дверь постучали.
Аррингтон поцеловала его еще раз, встала и открыла дверь. На пороге
стояла Бетти Саусард.
"Доброе утро, Аррингтон", сказала она. "Рада твоему возвращению.
Самолет студии Центурион сейчас летит из Вэн Найс в Санта Моника. Он,
вероятно, уже заходит на посадку и к моменту нашего прибытия заправится
топливом".
"Я готова", сказала Аррингтон. Она закрыла чемодан и передала его
Бетти. "До свидания", обратилась она к Стоуну. "Я тебе позвоню, хотя не
обещаю, что скоро".
"Буду с нетерпением ждать", сглотнув комок в горле, тихо сказал Стоун.

55

Когда Аррингтон ушла, в гостиной появился Вэнс. Он заказал по телефону
кофе в номер и, когда его принесли, устроился на террасе вместе со Стоуном.
"Прежде всего я хочу, чтобы в этом деле ты представлял мои интересы в
качестве адвоката. Согласен"?
"У меня нет калифорнийской лицензии", ответил Стоун, "и, если ты,
каким-либо образом, будешь вовлечен в судебное разбирательство, тебе
придется брать адвоката из Калифорнии. Но сейчас я буду твоим консультантом,
и можешь рассчитывать на то, что все, что ты мне сообщишь, будет считаться в
рамках отношений между клиентом и адвокатом".
"Хорошо", сказал Вэнс. "Что ты хочешь знать"?
"Все. И постарайся ничего не упустить".
"Все началось с акций. Акций студии Центурион. Это компания закрытого
типа, в ней только дюжина крупных акционеров и пара дюжин более мелких
держателей, в основном, ценных работников студии. Кто-то начал
контактировать с акционерами, предлагая купить их акции, очевидно, пытаясь
установить над компанией контроль".
"Кто"?
"Сначала никто не знал. Все осуществлялось через третьи руки. Об этом
узнал Ригенштейн, но у него возникло твердое ощущение, что людей запугали,
заставив продавать, или, по меньшей мере, заставили молчать о том, что к ним
обращались с подобным предложением. Это было очень странно и неприятно".
"Когда они подобрались к тебе"?
"Погоди, тут имеются другие вещи, о которых я должен тебе рассказать, и
они скорее помогут прояснить ситуацию".
"Хорошо, говори".
"Мы с Дэвидом Стармаком дружили с давних пор. Я считал, что он с Луи -
мои лучшие друзья. Дэвид познакомил меня с Ипполито. Меня вовлекли в
строительный проект - крупный молл* - и наши финансы прогорели. Передо мной
встала дилемма: либо вложить в проект еще тридцать миллионов наличными, либо
потерять пять уже вложенных мной миллионов. Я решил посоветоваться с
Дэвидом, и он организовал ланч с Ипполито. Неделю спустя мы получили

* Молл - крупный комплекс помещений под одной крышей, арендуемый
множеством торговых предприятий.
финансирование от банка Сэйф Харбор".
"Был ли этот проект сомнительным"?
"Я никогда так не думал. Главный партнер имел в прошлом те же проблемы,
связанные с выплатой задолженности по проекту, и это вынудило нашего
кредитора прервать платежи. Сейчас молл открыт, и бизнес идет отлично. Для
Сэйф Харбор это была прекрасная сделка".
"Что случилось потом"?
"Все происходило постепенно. Я начал вести все дела исключительно с
банком Сэйф Харбор, пока у них не оказалось все - все вклады и средства,
которые у меня накопились за многие годы, включая один вклад для Аррингтон.
Всякий раз, когда мне случалось инвестировать в бизнес, они были готовы
оказать мне услуги. И когда Оний предложил мне войти в Совет директоров, я
согласился".
"И сколько времени ты числился в Совете директоров"?
"Думаю, семь или восемь месяцев. Но я не был удовлетворен".
"Почему же"?
"Я очень быстро понял, что Оний ожидал от меня утверждений любых своих
решений, особенно связанных с его личной компенсацией - курсом ценных бумаг,
бонусами и.т.д. Другие директора, включая Дэвида Стармака, были у него в
кармане. Я заседал еще в трех других Советах и играл там активную роль. Я
очень серьезно относился к ответственности за акционеров. Я уже был готов
уйти в отставку, но Оний стал шантажировать меня, что я кое-что ему должен,
и поэтому мне не следует портить его репутацию моей отставкой. Я согласился
остаться еще на несколько месяцев. Потом он подъехал ко мне с предложением,
чтобы я стал представителем его банка на телевидении. Я отказался наотрез".
"Как он это воспринял"?
"Плохо. Я объяснил, что никогда не участвовал в телерекламе и никогда
не буду. Я долго делал карьеру актера и не собираюсь ее ломать. Он сказал,
что именно поэтому и хочет меня. В конце концов, я был связан с банком как
клиент, я вел с ним дела, я был в Совете директоров. Отсюда напрашивается
вопрос, почему бы мне не стать представителем банка на телевидении? Я опять
отказался и сказал, что даю ему тридцать дней, после чего уйду из Совета. Он
выигрывал время, чтобы сохранить лицо, а я обещал, что не буду публично
объявлять о причинах ухода".
"Стал ли он оказывать дальнейшее давление на тебя"?
"Не сразу. Но на следующей неделе ко мне явился Дэвид Стармак и сказал,
что некто желает дать щедрую плату за мои акции Центурион - вдвое больше
номинала. Я сказал Дэвиду, что не могу даже думать об этом, не поговорив
сначала с Луи Ригенштейном".
"И что же он сказал на это"?
"Он стал уговаривать меня не говорить Луи, что ко мне обращались с
подобным предложением, и,0 в особенности то, что оно исходило именно от
него. У меня возникло неприятное ощущение. Я воспринял это как угрозу".
"И что ты сделал"?
"Едва Ипполито покинул мой офис, я позвонил Луи и рассказал ему обо
всем. Луи был в гневе, и я обещал ему, что не продам свои акции. Я приказал
Бетти в тот же день положить мои акции в новый депозитарий".
"Ты почувствовал угрозу"?
"Трудно объяснить почему, но почувствовал".
"Центурион - очень прибыльная студия"?
"Не безумно, но год за годом она приносит неплохую прибыль. Студия
работает без значительных долгов, но за последние два года было несколько
значительных потерь, и Луи начал занимать деньги в банке Сэйф Харбор с
одобрения Совета директоров. А я в Совете".
"Отчего же они так жаждут приобрести студию, если она не так уж и
рентабельна"?
"Недвижимость".
"Какая недвижимость"?
"Земля, на которой располагается студия. В любом случае, это теория
Луи. Все акционеры и все в Совете директоров знали, что земля ценна так же,
как и, собственно, бизнес. Самый крайний участок был продан годы назад за
несколько миллионов, что было глупо. Сегодня он стоил бы в двадцать раз
больше. Студия занимает самый крупный участок земли, оставшийся в Лос
Анжелесе, и в руках одного владельца - более четырехсот акров. Если ты
постараешься собрать воедино эту землю в Лос Анжелесе, забрав ее у
разрозненных собственников, она может стоить сотни миллионов долларов, а
может, и целый миллиард".
"Почему же студия не продаст ее, и не построит новую студию"?
"Стоимость, начиная со стройки на пустом месте, обойдется примерно во
столько же, сколько будет выручено за счет продажи земли. В любом случае,
все акционеры вовлечены в кинобизнес. Все они - продюсеры, директора,
руководители студии - знают, что то, чем они обладают, уникально и не может
быть переделано. Все они - богатые люди, так что им не нужны деньги от
продажи. Существует традиция, но не жесткое правило, по которому, каждый,
желающий продать свою долю, продает ее студии, по цене, определенной по
заранее оговоренной формуле. То же, в случае, если кто-то умирает - студия
выкупает его акции у наследников. Поскольку за пределами студии не
существует реального рынка для малых пакетов акций, то эта схема всегда
работает отлично. И кто бы не желал обрести контроль, он должен был собрать
всех акционеров, и всех их купить, проигнорировав сложившуюся традицию".
"Понятно. Но затем новые владельцы окажутся в шкуре прежних
собственников, не так ли? У них будет большая сумма денег, и перемена места
не даст им выигрыша по сравнению с альтернативой остаться. Они же не закроют
студию, не снесут постройки и не продадут землю, верно"?
Луи именно так и считает. Он думает, что они используют в качестве
примера Сенчери Сити ".
"Большая группа офисных зданий"?
"Да. Сенчери Сити был построен на месте, которое когда-то было
задворками студии Твентис- Сенчери Фокс. Участок продали застройщикам. Луи
предполагает, что потенциальные собственники - назовем их, скажем, Стармак и
Ипполито, в силу того, что они уже владеют относительно небольшим пакетом
акций, не захотят продавать землю. Ригенштейн думает, что они хотят сами
стать застройщиками, и с банком Сэйф Харбор и прочими деньгами, стоящими за
ними, они вполне могли бы справиться с такой задачей. В конце процесса там
будут миллиарды".
"Все это может финансировать один банк"?
"Нет. Но есть нечто, о чем я еще не рассказал".
"Так, давай"!
"Пару лет назад Оний прислал мне человека по имени Барон, который
руководит компанией, оказывающей финансовые услуги. Барон спросил меня, не
хотел бы я сделать существенное вложение денег в предприятие, дающее
необыкновенную отдачу, причем, свободную от налогов".
"Ого"!
"Да, но тогда я не придал этому большого значения. Я дал ему
полмиллиона долларов, и каждый месяц он возвращал наличными мои проценты. Я
давал деньги Барону, и тот за определенную плату переводил их за границу,
где они были инвестированы в интересах компании".
"Он отмывал деньги"?
"Да, думаю, можно назвать это именно так".
"Похоже на ростовщичество или наркотики. Ничто другое не в состоянии
приносить такие барыши".
"Это приносило примерно десять процентов в месяц".
"Вэнс, это, в самом деле, немало, но если Барон занимался
ростовщичеством, то он мог получать десять процентов в неделю".
"Знаю, я был глупцом. Прошло нескольких месяцев, и я вложил еще миллион
долларов".
"Они закапывали тебя все глубже и глубже".
"Да, очень глубоко. Так, что, когда я сказал Онию, что не буду их
телевизионным представителем, и что, вообще, ухожу в отставку с поста
представителя Совета директоров Сэйф Харбор и ликвидирую все счета, ко мне
заявился Барон".
"Думаю, я могу угадать, что последовало за этим".
"Возможно. Я сказал ему, что выхожу и из его игры. Он доказывал, что
если я попытаюсь это сделать, у меня возникнут крупные неприятности с
Налоговой Инспекцией, и обнародование этого уничтожит меня. Я был в страшном
гневе. И попросту вышвырнул Барона на улицу. Я уже собирался связаться со
своим адвокатом, когда мне позвонил Дэвид Стармак. И он попросил меня
подождать двадцать четыре часа, пока он попытается все уладить. Я
согласился. Было около часа дня. Позже, во второй половине дня была похищена