Яновиц Тама. Рассказы

двух лет), друг семьи, позвонил и пригласил меня на ленч. После ленча (
arroz con pollo Курица с рисом (исп.). ) он сказал, что хотел бы поехать ко
мне и заняться любовью. Хоть я и ответила, что будет лучше, если мы
останемся друзьями, и напомнила про его счастливый брак, у выхода он меня
все-таки облапил. Я бросилась прочь, а он на прощание выдал комплимент
относительно некоей части моего тела.
- Разве это не ужасно? - спросила я.
- Почему это тебя шокирует? - сказал Ян, - Наверняка ты с таким не раз
сталкивалась.
- В семьдесят два года! - сказала я. - Животное. - И попыталась
объяснить, что мужчины моего возраста рукам воли не дают. - Если ты
кого-нибудь куда-нибудь приглашаешь, а потом вы решаете завершить встречу в
постели, то решение бывает обоюдным, так ведь? Ты же не станешь кидаться на
девушку на пороге ее дома.
Ян согласился со мной и подтвердил, что не станет. У следующей опоры
кто-то играл на трубе, причем довольно плохо, и стоны трубы неслись над
водой. Из-за этого музыкального фона все походило на сцену из фильма, во
всяком случае, так казалось. Я объяснила Яну, что устала от мужчин,
навешивающих на меня оценочные суждения.
- Большинство мужчин, с которыми я встречаюсь, все время выдают
какие-то определения, - сказала я. - Но ведь любому - мужчине, женщине -
можно сказать, что он чем-то расстроен, и в пятидесяти процентах случаев
попадешь в точку.- Ян, кажется, меня не понял.
- А мне не кажется, будто ты чем-то расстроена, - сказал он.
- Я и не расстроена, - ответила я. - Ну, может, самую малость, но это
потому, что нервничаю перед гостями. И нет у меня никаких причуд и
странностей. Все вокруг с причудами, а я нет. Уж это я определить в
состоянии.
- Угу, - сказал Ян и предложил мне прокатиться на мотоцикле. Я подумала
и согласилась, хотя в последний раз, когда я каталась на мотоцикле,
нарвалась на своего отца, Макса, - сначала он узнал Рики, малолетнего
преступника, за спиной которого восседала я, а потом и меня. Он заставил
Рики остановиться, велел мне слезть и впредь запретил кататься на
мотоциклах.
Я прикинула, что срок давности Максовым запретам уже вышел, но все-таки
немного нервничала. Макс был не прав, но не во всем. Я понимала, что
развлечение это опасное, возможно на грани патологии, но не будет же Ян
гнать по улицам города на бешеной скорости. Он дал мне шлем, который возил
пристегнутым к переднему колесу, и я попыталась засунуть в шлем свою рыжую
гриву. Ощущение было такое, будто меня сдавили тисками.
- Не трогай это, - сказал Ян, показав на какую-то штуковину сбоку. -
Можешь обжечься.
Потом он вышиб подножку, завел мотор, и мы рванули вперед. Машин было
полно, мы долго, пока не пробились к тротуару, объезжали какие-то такси, и
ощущение у меня было такое, что еще немного, и колени мне снесет напрочь. Я
крикнула Яну в ухо, что хочу проехать мимо дома моего бывшего дружка. И даже
представила себе, как мы с Яном мчимся на зеленый свет и я машу Стасу рукой;
Стас замирает в изумлении, а потом бросается за нами вдогонку. Стаса,
естественно, на улице не было, но приятно иногда немного помечтать.
Мы с Яном ураганом пронеслись по Южному Манхэттену, а потом он высадил
меня неподалеку от дома. Я уже собралась с ним распрощаться, и тут мне в
голову пришла одна идея. Ян оказался милым и симпатичным парнем, и, хоть мне
он вряд ли пригодится, возможно, подойдет какой-нибудь из подружек. В людях
я, по-моему, разбираюсь неплохо, а Ян учился в Вест-Пойнте, бросил его и
поступил в Бард-колледж. Короче, я дала ему свой адрес и пригласила вечером
в гости. Он сказал, что придет с удовольствием.

Часть адреналина я, конечно, катаясь на мотоцикле, спалила, но все-таки
не могла заставить себя вернуться домой и ожидать там надвигающегося приема.
Поэтому я решила сходить куда-нибудь поесть и направилась вверх по улице.
Аньес, местная экстрасенсша, сидела у окна. Когда я проходила мимо, она меня
остановила и показала на мужа, который стоял у сточной канавы рядом с
собакой - изнуренной и потрепанной, точь-в-точь старая плюшевая игрушка.
- Мы женаты уже тридцать лет, - сказала Аньес, - и очень подходим друг
другу. Он ненавидит людей, а я их люблю и беседую с каждым. Он плохо видит,
но ноги у него здоровые. Я едва хожу, зато зрение отличное. И живем мы в
разных квартирах.
Я кивнула.
- Поболтаем в следующий раз, - сказала я.-Мне надо пойти перекусить. И
еще купить вина. У меня сегодня гости.
Завернув за угол Бликер-стрит, я учуяла запах говядины. С чесноком и
луковым соусом из пакета - не худший вариант. Кажется, нечто похожее я
когда-то ела. Было почти три часа пополудни.
И тут я увидела двух знакомых мужчин. Оба катили перед собой коляски с
детьми.
- Привет, Элинор!, - крикнул мне Марк. Я перешла улицу и подошла к ним.
- Наши жены отправились на смотрины младенца, а мы остались при детях. Ты
ведь знакома с Борегаром?
- Да, - ответила я и взглянула на ребеночка, которого вез Борегар. Он
был просто прелестный.
- Это не мой, - сказал Борегар. - Племянница.
- Как дела, Элинор? - спросил Марк и посмотрел на меня с состраданием.
Не виделись мы с ним с тех самых пор, как я разошлась со Стасом.
- Отлично. Просто великолепно, - сказала я. - Делаю карьеру, у меня
премиленькая квартирка...
Марк занервничал.
- Очень рад, - сказал он. - А мы ходили смотреть Златовласку и трех
медведей.
- Тебе понравилось? - спросил Борегар у племянницы. У детки было пухлое
надутое личико. Я бы ей дала от силы года полтора.
- Очень понравилось, спасибо, - ответила она.
Вид у обоих молодых людей был довольно хмурый.
- А вам самим-то понравилась Златовласка?- спросила я. Они промолчали.
- На соседней улице вчера была ярмарка, - сказала я. - Может, и сегодня там
что есть, зайдите проверьте. - Я показала им кожаный напульсник в заклепках.
- За эту штуковину я заплатила всего два доллара. Надо было еще купить. Там
были и с шипами. Честно говоря, я бы носила десяток сразу - до плеча. И
тогда никто бы ко мне не полез.
Борегар внезапно встрепенулся.
- Куда ты переехала, Элинор? - спросил он. - Выглядишь ты просто
замечательно.
- Точно, Элинор, - подтвердил Марк.
Короче, я и их пригласила.
Потом я пошла в кафе, заказала гамбургер и картошку фри. Мне нужно было
как-то себя поддержать. Еда была до того омерзительна, что это даже привело
меня в восторг. Почти ледяная полусырая картошка, водянистый кетчуп и тощий
кусочек мяса между двумя холодными кусками булки. Отвратительно. Я, дрожа от
нервного возбуждения, смотрела на часы, следя за неумолимо бегущим временем.
Посетители в этот час были только случайные. Я чувствовала, что токи, от
меня исходящие, влияют и на окружающих. Какой-то бородатый хиппи донимал
официанта.
- Что с тобой? - повторял он все время. Официант явно плохо понимал
по-английски, он был темен и угрюм. - Почему ты такой мрачный? - допытывался
бородач. - Иди сюда, я тебе помогу. Ты откуда? - Официант не отвечал. - Ты
классный, - сказал хиппи. - Такой красавчик, но еще и классный.
За моей спиной разговаривали две женщины. Они, видимо, только что
навещали кого-то в больнице.
- По-моему, ее врач спятил, - говорила одна другой. - Ты видела ее
карту? В графе Диета он написал постельный режим.
Наконец я выкатилась оттуда, купила вина и пошла домой.
На автоответчике была куча сообщений от моих гостей. Я совсем забыла,
что наговорила следующее: Привет! Сегодня на завтрак я съела пончик, выпила
кофе и стакан клюквенно-яблочного сока. У меня вечером гости. Приходите,
если хотите. Оставьте сообщение после гудка.
Я стала слушать запись, и почти все говорили: Привет! На завтрак я съел
яичницу из двух яиц и тосты и выпил шоколаду. Увидимся вечером, и я никак не
могла сообразить, почему мне все рассказывают, что они ели на завтрак.
Плохие новости были все одинаковые - женщины, которых я пригласила,
прийти не могли. Одна заболела, другой надо было уезжать, третья придумала
какую-то дурацкую отговорку. Они все так долго жаловались на одиночество,
что мне и в голову не могло прийти, что они решат пропустить столь волнующее
событие. Короче, остались две дамы - я и моя подруга Эми. Она только что
рассталась с мужем и наверняка постарается одарить своим вниманием как можно
больше мужчин, чтобы доказать себе, что не потеряла формы.
Перед приходом гостей я так нервничала, что чуть не вывесила на дверь
табличку Умерла вчера. Просьба разойтись и не беспокоить. Но, как
впоследствии выяснилось, замок у входной двери внизу сломался, и большинство
гостей все равно в дом не попало. Все шло шиворот-навыворот. Стол мне
пришлось накрыть бумажной скатертью (скатерть у меня была как на Хэллоуин,
разрисованная тыквами, другой не нашла), из угощения - немного сыру и
крохотные треугольные тарталетки со шпинатом, которые я купила в
супермаркете.
Должна признать, что бывает угощение пошикарней и поизысканней.
Но сама я выглядела великолепно: я как раз купила китайскую пижаму
зеленого атласа, а на ногах у меня были золотые босоножки. Я зарядила
фотоаппарат и даже вставила в него новые батарейки, поскольку твердо
намеревалась запечатлеть сие событие.
Начали прибывать гости: Майк, Фриц, Барри, Марли, Джон и Тед. А еще
Билл, Стэн, Ларри и Рассел. Я рассадила их на диван, на стулья и на пол. Все
кидались ко мне на шею, а я с трудом вспоминала, кто из них кто. Все мужчины
пришли с вином и цветами. Эми явилась в прозрачной леопардовой блузке,
леггинсах и на высоченных шпильках. Она стояла у раковины и пыталась
разморозить паштет, который стащила из кафетерия, где работает.
- Пойди познакомься с Марли, - сказала я. - Отличный парень, скромный.
Между прочим, гетеросексуал.
- Не могу, - ответила Эми. - Боюсь. Я из тех гостей, которые
предпочитают прятаться на кухне.
- У меня нет кухни, - сказала я. - Это же просто ниша. И почему раньше
не предупредила? Ты же здесь, кроме меня, единственная женщина.
Комната была вся в сигаретном дыму, мужчины обшаривали в поисках вина
холодильник. А я казалась себе Одри Хепберн в фильме Завтрак у Тиффани:
Трумэн Капоте сидит в углу (на самом деле это был не Трумэн, а один мой
приятель, который обожает меня вышучивать), в комнате полно мужчин и только
одна подружка хозяйки. Я все представляла себе немного иначе, но так уж
вышло.
Конечно, во время самой вечеринки пищи для размышлений хватало.
Нормально ли общаются Майк с Фрицем (они говорили о ловле тунца, а потом
стали обсуждать, как одеваются теннисисты из Восточной Европы), не слишком
ли долго Эми рассказывает Марли про свой развод. Надо было опорожнять
пепельницы, подливать вина, менять кассету Нино Роты (саунд-треки к фильмам
Феллини) на африканскую музыку с бонго-бонго. Я, как могла, старалась
поменьше общаться с гостями. Как, черт возьми, Холли Голайтли удавалось
находить в этом удовольствие? Звонок внизу звонил не переставая, но наверх
никто не поднимался (я тогда не знала, что в середине вечера замок заело).
Мне казалось, что с минуты на минуту придет еще сотня человек, а когда этого
не произошло, я вылезла на пожарную лестницу, чтобы посмотреть, кто внизу -
может, они позвонили и убежали.
- Стой, Элинор! - услышала я крик одного из гостей. - Не делай этого!
Не прыгай!
На секунду я почувствовала себя на вершине успеха. Выползая в своей
зеленой пижаме из окна на пожарную лестницу, я, конечно же, выглядела
блистательной хозяйкой.
Теперь оставалось только, чтобы в дверь позвонил мужчина, который бы
меня действительно интересовал. Тогда вечер, безусловно, удался бы. Но я не
ждала никого, кто бы мне хоть мало-мальски нравился.
Наконец звонок таки раздался, и я слетела с пожарной лестницы. Это был
Ян, причем с чемоданом. Я залпом допила свое вино.
- Привет, - сказал он. - Как дела?
- Нормально, - сказала я. - Проходи. Надеюсь, ты не собираешься ко мне
переехать. Здесь и так повернуться негде. - Меня сбил с толку чемодан.
- Не волнуйся, - сказал Ян. - Просто как раз сегодня моя подружка меня
выгнала. Я решил заглянуть к тебе, а уж потом пойду в гостиницу.
- Выпей вина, - предложила я и повела его в комнату, где в позе
испанской махи, отдыхающей на коробках из-под мыла, возлежала Эми. На самом
деле возлежала она на футоне Футон - японское ватное одеяло или тюфяк.,
который обычно служил мне и кроватью, и креслом. Я достала фотоаппарат,
чтобы сделать несколько компрометирующих снимков. А потом взглянула на часы.
Не то чтобы мне было совсем тошно, просто я не могла дождаться, когда все
это закончится и я смогу наконец расслабиться. Мне осточертело веселиться.
Веселье дается мне с трудом, оно меня травмирует. В некотором смысле гораздо
веселее обходиться без него. По мне, веселиться -то же самое, что
нервничать. Я подумала, что, пожалуй, предпочла бы в одиночестве предаваться
депрессии.
Тем временем появились Марк и Борегар, причем пришли они явно вместе.
- Привет, ребята, - сказала я. - А где Тина и Бетой? - Я полагала, что
они приведут с собой жен.
- Ох, - сказал Марк, вытащил сигарету и пошел искать зажигалку.
- Мы не знали, что надо приходить с женами, - сказал Борегар и со
смущенным видом направился к столу взять что-нибудь закусить. Наверное, он
зацепился за ножку стола, с размаху на него навалился, и стол рухнул.
Недопитое вино в пластиковых стаканчиках и остатки сыра полетели на пол.
Сразу трое бросились все убирать.
- Господи! Извини, - сказал Борегар.
Ян поднял стол, залез под него и все подкрутил как надо. Я взглянула на
него с интересом.
- Не беспокойся, - сказала я. - Не думаю, что этот стол предназначался
для практического использования. Он был всего лишь платоновской идеей.
Все курили, но - странная вещь-ни у кого не было спичек. Кажется, все
вокруг было усеяно пустыми спичечными коробками. Но пока кто-то один курил,
другой мог прикурить у него. У холодильника меня поймал Тед.
- Как ты считаешь, Элинор, - спросил он, - дети рождаются такими, какие
они есть, или родители все же могут влиять на формирование личности? - У
Теда восьмилетний сын, который далеко пойдет. Он уже организовал рок-группу,
и они записали какой-то хит.
- Не знаю, - сказала я, пытаясь улизнуть. - Я на днях была в Сохо и
видела женщину с огромным шимпанзе, одетым в костюм и ботинки. Странно,
правда?
- Я видел в Воге фотографии твоих украшений, - сказал Тед.
- Прошу прощения, - сказала я и заперлась в ванной. Когда я вышла,
оказалось, что почти все вино кончилось, и у меня, наконец, появился шанс
избавиться от гостей. Удивительная вещь: каждый из мужчин решил, что я
пригласила его потому, что в него влюблена, хотя на самом деле все было
совсем не так. И каждый целовал меня на прощание и говорил, чтобы я не
волновалась - он скоро мне позвонит.
- А ты познакомился с моей подругой Эми? - спрашивала я.
Я решила, что все разошлись, но Марк с Борегаром и Ян сидели на диване
и приканчивали двухлитровую бутылку вина, которую они припрятали. Поняв, что
уходить они не собираются, я легла на футон и протянула свой стакан, чтоб и
мне налили.
- Боже мой! - сказала я, обхватив голову руками. - Напомните мне, чтобы
я больше ничего подобного не устраивала.
Они сидели - ни дать, ни взять герои из Трех бездельников Три
бездельника - телевизионный комедийный сериал. - и ждали, что я буду делать
дальше.
- Мне было б легче, если бы у меня был парень, - сказала я, - с которым
можно было бы разделить ответственность. Я начинаю думать, что уже никогда
никого не встречу.
- Позволь мне кое-что тебе сказать, - пробормотал Борегар заплетающимся
языком. - Зачем по пустякам впадать в отчаяние?
- Позволь мне кое-что тебе сказать, - заявила я.-Я и при Стасе
постоянно впадала в отчаяние. Я вообще считаю, что жизнь есть акт отчаяния.
- Борегар озадаченно посмотрел на меня.
- Она терпеть не может оценочных суждений, - сказал Ян.
- Спасибо, - сказала я. Несколько минут все молчали. Кассета
закончилась, и в комнате воцарилась тишина. - Что ж, - сказала я наконец, -
слава богу, все позади.
- А что, собственно, у тебя было на уме, Элинор? - спросил Марк.
- Это была просто вечеринка, - сказала я. - А куда ты дел Тину?
- Я сказал ей, что не хочу, чтобы она сюда шла, - ответил Марк. Он
успел здорово накачаться. - Сказал, что мне необходимо иногда выходить без
нее. - Интересно, а почему в таком случае он проводит столько времени с
Борегаром? Значит, не независимости ищет, просто с ней не хочет быть.
- Наверное, я скучаю по Стасу, - сказала я. - Я делала сегодня
что-нибудь ужасное?
- Ничего плохого ты не делала, - сказал Борегар.
- Не больше, чем остальные, - сказал Марк.
Я была пьяна и чертовски устала.
- Сама знаю, - сказала я. - Знаю и все равно непрерывно терзаюсь.
- Никогда из отношений с другим человеком не получается того, что
ожидаешь, - сказал Ян.
- Значит, это невозможно, - сказала я.
Борегар потянулся за сигаретой.
- Черт, все время забываю, что нет спичек, - сказал он. - Послушайте, а
может, я попробую прикурить от плиты?
- Она не работает, - ответила я и вспомнила, что, когда была маленькой,
родители учили меня пользоваться электроприборами - не совать пальцы в
розетку, не включать ничего мокрыми руками. Они наверняка упустили что-то
важное.
- Плита не работает? - переспросил Борегар.
- Завтра придется звонить в Кон Эд, - сказала я. Марк налил нам еще
вина.