Страница:
369], то и тогда несомненно обнаружится между первой и второй частями сходство в символизме и апокалиптике 7-й (арамейской) главы, существеннейше сходных с символизмом и апокалиптикой 8–10 глав (еврейских). Во всяком случае, очень веским доказательством единства писателя всей книги Даниила и всех ее частей служит неуверенность исследователей в разделении ее на части. Так, например, Оберлен, Кранихфельд, Клифот и Кейль делят на 1 гл. введения; 2–7 глл. и 8–12 глл.; Колер, Геферник, Корнели и много других ученых делят лишь на две части: 1–6 и 7–12 глл. и при этом взаимно спорят [
370] и доказывают теснейшую связь 2 и 7, 7 и 8 глав. Ясно, стало быть, что разность между частями далеко не резка и не может решать вопроса о разности писателей. Нужно заметить, наконец, что самые резкие критики рационалисты нового времени: Кьюнен (Histoire critique de 1'ancien Testament. 1868 г. II, 579–580), Блеек-Вельгаузен (Einl. 1886. 414–415 ss.), Берман и др. признают единство книги Даниила (
Behrman.В. Daniel. 1894 г. XV s.). Поэтому Баудиссин с неудовольствием замечает, что «среди лучших новых ученых (конечно отрицательного направления, к коему и сам принадлежит) утвердилась мысль о единстве концепции книги Даниила», что он опровергает, но слабо [
371].
Этими признаниями можем закончить вопрос о единстве книги Даниила и считать его положительно решенным. Перейдем к более обширному вопросу о подлинности книги.
Возражения против подлинности книги пророка Даниила начались в давнее время. По свидетельству бл. Иеронима, еще еретик Порфирий (неоплатоник) относил происхождение ее ко времени Антиоха Епифана. Это мнение основательно опровергали Евсевий Кесарийский, Мефодий Тирский, Аполлинарий Лаодикийский и сам Иероним. В новое время Спиноза отвергал подлинность первых семи глав книги Даниила, написанных арамейским языком, и признал их произведением неизвестного лица, заимствованным из халдейских летописей. То же мнение о происхождении от Даниила лишь последних глав поддерживали Ньютон и Бособр. Уриель Акоста (в 1624 г.) отвергал подлинность всей книги, потому что в ней содержится ясное учение о воскресении мертвых, каковое «могло быть заимствовано» лишь из «фарисейских произведений»: книг Иудифь, 3 и 4 Ездры и т. п. Землер отвергал подлинность и богодухновенность книги Даниила. Михаелис отвергал подлинность 3–6 глав и признал их произведением «позднейшего — второго — переводчика», а остальные считал подлинными. Позднее Корроди и Бертольд, согласно с Порфирием, отнесли происхождение книги ко времени Антиоха Епифана и имели себе множество последователей: Давидсона, Де-Ветте-Шрадера, Вельгаузена, Рейса, Ватке, Графа, Бермана, Кцнига, Мейнгольда и др. Нужно, впрочем, заметить, что в западной литературе, до последнего времени, не было недостатка и в защитниках подлинности книги. Таковы: из протестантских ученых Генгстенберг, основательно разобравший все возражения и положительно доказавший подлинность всей книги, позднее: Пьюзей, Кейль, Фюллер и др.; из католических: Кнабенбауер, Вигуру, Ролинг и др. [ 372] В русской литературе существуют апологетические монографии, в коих доказывается подлинность и единство книги пророка Даниила [ 373]. Более поздняя библиологическая и экзегетическая монография принадлежит г. Песоцкому:Святой Пророк Даниил. Киев, 1897 г.
Итак, книга пророка Даниила имеет обширную критическую литературу и вынуждает православного богослова заняться доводами последней. Рассмотрим их.
Возражения против подлинности книги пророка Даниила главным образом вытекали из отрицательно-богословского мотива: необычайной ясности пророчеств Даниила о будущих отдаленных событиях, из эпохи Антиоха Епифана (7 и 11 глл.), который (мотив) побуждал считать писателя книги Даниила современником этого царя. Это возражение для верующих богословов неубедительно и не заслуживает разбора, как обстоятельно, по аналогичному поводу, доказывалось нами при обозрении книги пророка Исайи. Притом нужно заметить, что имени Антиоха Епифана у Даниила нет, а потому весь довод слаб и голословен. Второе возражение: молчание о Данииле в 49 главе книги Премудрости Сираха. И это возражение мало убедительно, ибо неизвестно, почему Сирах умалчивает о Данииле. С другой стороны, есть очень ясное и убедительное и более раннее свидетельство о Данииле у пророка Иезекииля (14:16–20; 28:3), коим с избытком покрывается молчание Сираха. — Употребление греческих слов, особенно в названии музыкальных инструментов (симфония, самвика, псалтирь в 3:7–11), также ничего не доказывает, после уже разобранных нами аналогичных возражений о Песни Песней. Тем более в эпоху плена и развития греческой торговли могло быть распространение греческого языка. Греческие слова и даже имя ионян встречаются у Иезекииля (27:13), и однако ж самые строгие критики последнего времени считают книгу Иезекииля подлинным писанием эпохи плена.
Мнимые исторические погрешности, якобы «явно невозможные» у современника вавилонского плена, год с годом сокращаются, как подтверждаемые в своей историчности вавилонскими памятниками. И русский последователь западных критических ученых — Соловейчик останавливается лишь на имени Дария Мидянина (Журн. Мин. Нар. Просв. 1904 г. февр. 304–306 стр. статья: «О значении слов: мани, фекел, ферес в книге Даниила»). По поводу этого давнего возражения хорошо сказал Фюллер (The Speacer's Commentary. VI, 314 р.), что это возражение «есть argumentum ex silentio. Доселе еще в ассиро-вавилонских памятниках не найдено имени Дария в эпоху Даниила, но может быть будет найдено и тогда все рушится». Сам же Соловейчик сознается, что имя Валтасара, прежде также служившее к опровержению, теперь служит к подтверждению историчности книги Даниила (1. с. 299–300 стр.). То же может быть и с именем Дария Мидянина.
Гораздо важнее приведенных возражений филологическое возражение нового времени, развитое Нольдэкке, Мейнгольдом, К?нигом и другими учеными. По их мнению арамейский язык книги Даниила носит следы более поздней эпохи, чем время Даниила, и он не сходен с языком периода плена. Так здесь Навуходоносор называется , а у Иезекииля (26:7), также и в клинообразных письменах (вм. чит. ); произношение Даниила есть позднейшее перезвучие этого имени, имеющее параллель у LXX, Бероза, Иосифа Флавия. Но против этого возражения нужно сказать, что имя встречается и у более ранних писателей: у Иер 27:6; 28:11, 14; 4 Цар 25:22, — а потому ничего не может доказывать; встречается и не много позже Даниила: 1 Езд 1:7; 5:12, 14; 1 Пар 5:41; 2 Пар 36:6; Неем 7:6; Есф 2:6. Вообще у всех писателей кроме Иезекииля (и дважды у Иер 21:1, 7) это имя употребляется с указанным перезвучием. Имена: и (у Дан 1:7; 2:49; 3:12; 5:1, 30; 7:1; 8:1), употребительные у Даниила также с перезвучиями против клинообразных письмен: Bel-sar-usur и Abed-Nebo, более в Библии не встречаются и не могут решать вопроса о древности или новизне языка Даниила. Кажется в обычных же перезвучиях, при переходе одного и того же слова в другой язык, получает объяснение отмечаемая критиками фонетическая разность в арамейском языке Даниила в сравнении с языком клинообразных вавилонских письмен: у первого и , а во вторых . Эти разности неизбежны. Например, у Иезекииля (10:13), у ассир. issu; у Иез. (16:36), у ассир. nuhsu; у Иез. (24:7–8), у ассир. susu; у Иез. (8:3); у ассир. sisu (ср. Baer.L. Ezechielis. X-XVIII рр.). А какие перезвучия можно видеть у греческих писателей в греческом начертании ассиро-вавилонских имен, в сравнении с начертанием их в клинообразных письменах, и можно ли их исчислить и доказывать ими хронологические даты? Или об этом критики молчат?
Между тем из перезвучий книги пророка Даниила (и то в одном слове: и ) делается очень обобщительный вывод: арамейский язык Даниила совсем не вавилонский язык пленников, а палестинский или западно-арамейский; в Вавилоне не могли так говорить, как здесь говорят, например, мудрецы (Дан 2:4). Очевидно все это «сочинено» позднее… Не слишком ли поспешен такой приговор?!..
Затем критики ссылаются на резкое, отличие языка книги Даниила от языка книги Иезекииля. Но доказательства сводятся (напр. у К?нига) лишь к одному слову (Иез 16:7) и (Дан 11:12); но нужно заметить, что последнее употребляется в 1 Езд 2:64, 69; Неем 7:66, 71; Пс 68:18; и потому очевидно вывод из подобного доказательства также поспешен и подобная разность всегда возможна у современников. Если этой разности противопоставить черты сходства языка Даниила и Иезекииля, указываемые издавна филологами [ 374], то она окажется вполне бездоказательной. Далее критики указывают на слова, свидетельствующие о более позднем происхождении книги Даниила в сравнении с книгами Ездры и Неемии. Так, для обозначения «непрерывной жертвы» в книге Неемии употребляются два слова: olah tamid (Неем 10:34), а у Даниила и в талмуде одно tamid (Дан 8:11–12; 11:34); слово gil — поколение, род — употребляется у Дан 1:10 и в самарянском и талмудическом языке, хотя в другом значении: радость, употребляется в Пс 45:16; 65:13. Едва ли удачен пример о слове — быть виновным — Дан 1:10, так как слово — вина — встречается еще у Иез 18:7, а затем в арамейском и арабском языках, и таким образом указывает на современность Иезекииля и Даниила и близость их языка к арамейскому. Остальные указываемые критиками два слова: chattak — обрезывать (Дан 9:24) и rascham — записывать (Дан 10:21) в Библии более не встречаются, а употребительны в арамейской, талмудической и таргумической литературах. Из этих примеров вывод может быть лишь о близости языка Даниила к арамейскому языку и о большей окраске его арамейскими формами, чем у других писателей, хотя и у последних нередко можно встретить арах legomena, имеющие параллели в арамейском лишь языке. Еще К?ниг останавливается на грамматической форме множественного числа 2-го лица: khom и hom, употребляющейся у Ездры 15 раз, у Иеремии в 10:11 и почти постоянно у Даниила. И это доказательство сводится к предыдущему выводу о сильной арамейской окраске языка Даниила. Из всех представленных возражений самым серьезным могло бы быть одно: сходство языка Даниила с палестинско-еврейским и арамейским, а не с вавилонско-еврейским и арамейским языком. Но этого, кажется, и нет. Всего лишь одно доказательство этому приведено в небольшом фонетическом ( вместо ) отличии арамейского языка Даниила от языка клинообразных письмен. Но это отличие легко объяснить, как выше сказано, различием национальностей авторов. С другой стороны, примем во внимание единогласно признаваемую всеми критиками, включая К?нига и Баудиссина, подлинность книги Иезекииля, несмотря на сходство ее языка с писаниями палестинских евреев и отличие его от клинообразных письмен, и легко поймем всю шаткость критической аргументации. Если Иезекиилю, писавшему свою книгу в вавилонском плену, можно было писать по-палестински, отчего же нельзя того же допустить и у Даниила?.. А язык таргумов и талмудических трактатов вавилонского происхождения насколько сходен с параллельными и современными памятниками палестинского иудейства? Не ближе ли он к этим последним, чем к клинообразным письменам? И в талмудическо-таргумическом языке близость к языку Даниила, может быть, заключается в памятниках вавилонского, а не палестинского происхождения, а отсюда уже совершенно иной вывод.
Далее, критики издавна обращали внимание на персидские слова, встречающиеся в повествованиях о событиях в вавилонском царстве. Так, в 3 главе в названиях чиновников ( «сатрапы и законоведцы»2–3 ст.), одежд («шальвары» и др. 21 ст.), и других предметов встречаются персидские слова. Но они возможны и у Даниила, употреблявшего термины более современные и понятные в конце его жизни, когда писалась его книга, в эпоху персидского господства. И нынешние историки часто принуждены бывают к подобной замене в повествованиях о древних временах, особенно в популярных трудах. С другой стороны, в той же главе есть названия чиновников ( «наместники» — =ассир. клинообразн. письм. pihu; «областеначалъники» = ассир. saknu — 2 ст.) и одежд ( «нижнее платье» — — употребляемое у вавилонян. Герод. I, 195 и др.), указывающие на ассиро-вавилонское управление и одежды. Стало быть доводы обоюдны и далеко не категоричны. Вероятно, подобная шаткость филологических доказательств позднейшего происхождения книги Даниила побудила позднейших критиков, Давидсона и Бермана, признать, что «характер языка Даниила не дает ясных выводов о времени ее происхождения», так как частности его и элементы: персидский, греческий, арамейский могут быть разно истолковываемы ( Behrman.В. Daniel. XXVII-XXVIII ss.). Этого признания с нас достаточно пока. Перейдем к другим доказательствам критиков.
Так, критики ссылаются на то, что слово «халдеи» не могло иметь в эпоху вавилонскую нарицательного значения «мудрецы». Но употребление слова — халдеи, в значении «мудрецов» (Дан 1:4; 2:4, 10; 4:4; 5:7, 11), подтверждается и древними (Ктезия, Бероза) свидетельствами и последующими изысканиями в ассиро-вавилонских памятниках и их терминологии, а затем, как и в предыдущем возражении говорили, позднейшею записью этого события Даниилом по падении Вавилона, и наконец, согласно употреблению этого термина не только у позднейших писателей (Герод. I, 181, 183), но и у древних библейских, например у Исайи (халдеи = мудрецы и гадатели Ис 47:10–14) [ 375]. Могли ли говорить вавилонские мудрецы «по-арамейски» (Дан 2:4), т. е. языком палестинских сирийцев? Едва ли и это возражение серьезно. У Исайи замечается, что «по-арамейски»могли говорить чиновники ассирийские при Сеннахириме, а также и чиновники иудейские (Ис 36:11). Пророк Иеремия признавал арамейский язык общеупотребительным в Вавилоне (Иер 10:11). В книге Ездры арамейский язык признается употребительным в официальных сношениях в персидском царстве (1 Езд 4:7). Очевидно, арамейский язык в ассирийском, вавилонском и мидоперсидском царствах был дипломатическим языком международных сношений, в виде современного французского, и вполне мог быть известен «придворным мудрецам».
Что касается ссылки Корнилля, Бермана и других критиков на «позднейшие» верования в книге Даниила в ангельский мир (Дан 7:10; 8:13; 9:21), в значение постов и милостыни (4:24; 9:3), в воскресение мертвых (12:3) и в священные книги (9:2), т. е. Библию [ 376], то это возражение не имеет для православного богослова серьезного значения. Все эти верования имеют себе ранний, а не поздний генезис, как уже доказывалось в обозрении книги Иова [ 377].
Отвергая подлинность книги Даниила, критики «единогласно» относят происхождение ее к эпохе Антиоха Епифана (167–164 гг. до Р. Х.). Какие же для этого основания? Единственное: «ясное» пророчество о нем и его гонении на иудеев в Дан 8:23–25; 11:31. Но ведь указанные пророчества далеко не единственны и не «центральны» в книге Даниила, чтобы ими обусловливать цель и время происхождения книги. С равным правом можно определить время происхождения книги по Дан 9:25–27, т. е. по окончательному разрушению храма и Иерусалима. А когда оно было? При Помпее, Веспасиане, Тите, а может быть и позднее? Отчего же не отнести к 70 году по Р. Х. происхождение книги, хотя бы «цитированной» Господом Иисусом Христом (Мф 24:15–16)? Ведь для критиков эта цитата «неавторитетна». Пожалуй с таким же правом можно считать современным происхождению книги пророчество о «камне, разрушившем тело»,виденное Навуходоносором (Дан 2:44–45), и если угодно, то и «суд над зверями» с огненною рекою (Дан 7:9–14), воскресение мертвых (12:1–3)… Когда все это было и на какую «эпоху» может указывать? — Не лучше ли отказаться от руководства подобными смутными указаниями… Если при Антиохе Епифане написана эта книга, то почему мнимый современник ее происхождения, писатель Маккавейской книги, счел ее пророчеством об этом времени (1Мак 1:39–54; 2:49–62 = Дан 9:27; 11:31–32)? Почему, с другой стороны, писатель книги Даниила умолчал о своих славных современниках — Маккавеях и их борьбе с Антиохом? Почему он так «благосклонно» относится к языческим правителям — Навуходоносору, Валтасару, Киру и др. и упоминает об их указах также «весьма благосклонных» к иудеям?.. Почему не видно у него «естественной» озлобленности к язычеству, возбужденной Антиоховым гонением? — Какая-то, напротив, неестественность и даже несообразность получается.
Итак, и возражения критические не безусловно основательны и непоколебимы, и собственные критические предположения о времени происхождения книги Даниила также непрочны.
Таковы главнейшие и новейшие критические возражения и суждения о происхождении книги пророка Даниила [ 378]. Перейдем к положительным, выработанным апологетической наукой [ 379], доказательствам подлинности ее. В бывшем пророку Иезекиилю откровении Господь говорит: аще будут сии три мужи Ной, Даниил и Иов, тии в правде своей спасутся… и аще будут сии три мужи… ни сынове, ни дщери их не спасутся, но токмо сии едины спасутся… не избавят ни сынов, ни дщерей своих(Иез 14:14–20). Здесь утверждается историческое существование во время вавилонского плена Даниила и спасение им некоторых близких людей, т. е. содержание второй главы, повествующей о сохранении жизни халдейских мудрецов через Даниила. В другом месте своей книги пророк Иезекииль обращается к царю тирскому: еда премудрее ты еси Даниила(Иез 28:3)? Здесь подтверждается, согласно повествованию книги пророка Даниила, мудрость Даниила, которою он превзошел всех языческих мудрецов (Дан 1–5 глл.). Таким образом, из библейских свидетельств несомненно, что Даниил жил в вавилонском плену, а не при Антиохе Епифане [ 380]. В первой Маккавейской книге читаем: Анания, Азария и Мисаил верующе спасошася от пламене. Даниил в простоте своей изъятая из уст Львовых(2:59–60). Очевидно, здесь подтверждаются еще некоторые частные чудесные события из книги Даниила (3 и 6 глл.). Из 1Мак 1:54 справедливо заключают, что писатель Маккавейской книги видел на Антиохе Епифане исполнение пророчества Даниила 9:27 и 11:31 о «мерзости запустения» в иерусалимском храме (срав. 1Мак 2:49, 63 = Дан 8:25–26; 1Мак 1:39 = Дан 8:11). Но в глазах христиан существуют еще более авторитетные свидетельства. Господь Иисус Христос в пророчестве о кончине мира сказал: егда убо узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящу на месте святе: иже чтет да разумеет, тогда сущии во Иудеи да бежат в горы(Мф 24:15–16). Здесь утверждается не только существование самого пророка Даниила, но и подлинность его важнейшего пророчества о седьминах (Дан 9:25–27), причем это пророчество признается «реченным» Даниилом, хотя оно было открыто ему Гавриилом (Дан 9:21–27), «речено» же оно в том смысле, что записано и предано Церкви пророком Даниилом. Таким образом, Иисус Христос утверждает вполне подлинность и достоверность книги, а также и богодухновенно пророчественный характер ее. Господь Иисус Христос разъясняет исполнение и другого пророчества Даниила: узрят Сына человеческого, грядуща на облацех небесных с силою и славою многою(Мф 24:30 = Дан 7:13–14). Из ветхозаветных пророков Даниил преимущественно и исключительно в мессианском смысле употреблял наименование «Сын человеческий» (Дан 7:13), и Иисус Христос это наименование часто усвоял Себе (Мк 14:62; Мф 8:20; 9:6; 10:23), чем также утвердил пророчественный характер книги Даниила и его служения.
Кроме священно-библейских свидетельств, подлинность книги пророка Даниила подтверждается ясными указаниями Иосифа Флавия. Изложив речь Даниила к Навуходоносору о сне его и о четырех царствах (согласно 2 гл. кн. прор. Даниила), Флавий замечает: «если же кто, стремясь к истине, желает узнать и о неизвестном (т. е. о камне, сокрушившем тело), то пусть потрудится прочесть книгу Даниила, а найдет он ее между священными писаниями» (Древн. X, 10). И в другом месте Флавий говорит: «окончив жизнь, Даниил стяжал вечную память, ибо книги, которые он написав оставил, читаются у нас еще и ныне. И мы удостоверяемся в них, что он беседовал с Богом. Оставил же сие записанным, что и сделало для нас ясным точность и непреложность пророчества» (Древн. X, 7). Осквернение Антиохом Епифаном жертвенника иерусалимского храма Флавий считает точным исполнением пророчества Даниила (11:31), «произнесенного за 408 лет» (Древн. X, 12; VII, 5). Иосиф Флавий сообщает также, что когда Александр Македонский осадил Иерусалим, то ему показали пророчество о нем в книге Даниила и он, вняв сему, милостиво обошелся с Иерусалимом и даже принес жертву в храме (Древн. XI, 8, 5). Отцы Церкви признавали подлинною всю книгу пророка Даниила и опровергали еретиков, сомневавшихся в сем.
Перечисленным внешним свидетельствам о Данииле и его книге соответствуют внутренние свидетельства о происхождении книги от Даниила. Так, здесь очень часто, особенно в 7–12 главах, излагается содержание видений и откровений Даниилу собственными словами пророка: видел я в ночном видении… затем видел я: вот еще зверь… видел я в ночных видениях(Дан 7:2, 6–9:13)… пожелал я точного объяснения(7:19). Меня, Даниила, сильно смущали размышления(7:28). Явилось мне, Даниилу, видение… и видел я… и я, Даниил, изнемог…(Дан 8:1–27). Также точно излагаются 9–12 главы. Часто замечается также, что Даниил получал от Ангела повеление «записать» свои видения и даже запечатать их (Дан 8:26; 12:4). Эти повеления он исполнял и «записывал» свои видения (7:1). В первой исторической части (1–6 глл.) ведется повествование, правда, не от лица Даниила, но первая часть, как выше доказано, неразрывно соединена со второю и, естественно утверждать, принадлежит также Даниилу.
Доказательством подлинности книги пророка Даниила служат многие исторические частности в ее повествовании и их точность. Так, издавна исследователи обращали внимание на точность упоминания о политическом управлении персидского царства: мидяне упоминаются ранее персов (Дан 6:8, 12, 15). Такое отношение племен было ранее Кира, а после него уже обратное: персы ранее мидян (кн. Есфирь 1, 3, 14, 18. Ксенофонт), потому что мидяне подчинились персам. Знакомство со многими придворными обычаями и порядками при вавилонском дворе видно очень близкое и подтверждается множеством других о том же свидетельств. Например, перемена имен Даниила и его друзей (Дан 1:7) подтверждается переменой имен еврейских царей, подчинявшихся Навуходоносору (4 Цар 24:17). При том все новые имена: Валтасар, Седрах, Мисах, Авденаго объясняются из ассиро-вавилонского языка, также имена: Асфеназ (Дан 1:3), Ариох (2:14) объясняются из того же языка и вавилонских религиозных верований. Они не могли быть «сочинены» при Антиохе Епифане.
Внебиблейские памятники, как например произведения древних историков Геродота, Ксенофонта и др., так особенно вновь открываемые разнообразные вещественные памятники и клинообразные письмена доставляют массу подтверждений историчности книги Даниила. В свое время Ле-норман торжественно восклицал: «чем чаще я читаю книгу пророка Даниила, тем яснее выступает предо мною верность картины древнего Вавилона. Такую картину мог написать только современник и очевидец» [ 381].
Другой ученый произносит подобный же отзыв: «книга Даниила с величайшею точностью воспроизводит халдейскую цивилизацию эпохи Навуходоносора. Апокрифист не мог так писать» ( Menant.Babylon et la Chaldee. Раr. 1875г. 240 р.).
Пользуясь этими разнообразными параллелями, г. Песоцкий объясняет всю книгу Даниила и всюду находит массу подтверждений словам Ленормана [ 382]. Приводить всех этих примеров в подробности по их многочисленности не будем. Разве два-три приведем. Воспитание пленных юношей при царском дворце и в придворных школах (Дан 1 гл.) было обычно в ассиро-вавилонском царстве [ 383]. Принятое у вавилонян наказание в раскаленной печи (Дан 3:8) упоминается у Иезекииля (16:10; 23:47) и Иеремии (29:29), как обычная у халдеев казнь. Бросание ко львам (Дан 6:8, 13) было обычно у персов с давнего и до последнего времени ( Schrader.Keilinschriften u. А. Т. 125 s.). Упоминание о халдейских мудрецах и их разных классах (2 и 4 глл.) засвидетельствовано всей древней историей [ 384]. Поле Деир (3 гл.) найдено Оппертом и описано согласно с книгой Даниила (Exped. scientific. ?, 238). Правительственные чиновники и их классы (Дан 3:3) соответствуют и истории и терминологии вавилонских памятников. Пиршество и пьянство Валтасара (Дан 5 гл.) очень близко напоминает тождественные картины у Ксенофонта (Суrор. V, 2), Курция (V, 1, 38) и в книге Есфирь (1:1–5). Описание вавилонского дворца (4:26–27; 5:2–5) подтверждается вавилонскими памятниками. Болезнь Навуходоносора (Дан 4 гл.) имеет себе в них же некоторые указания о временном устранении Навуходоносора от правления. Приветственная формула: «царю во веки живи»(Дан 2:4; 3:9; 5:10; 6:6, 21) упоминается и в других книгах (Неем 2:3; Иудифь 12:4; Ael. War. Hist. 1, 12. Curt. 6, 5) и в ассиро-вавилонских памятниках ( Smith.Assyria. Lond. 1875 г. 230, 309, 409, 414 рр.). Титул «царь царей»(Дан 2:37) также упоминается Иезекиилем (26:7), Исайей (36:4), Ездрой (1 Езд 7:12) и в ассиро-вавилонских памятниках ( Kaulen.Assyria und Babylon. 104 s. Meinhold.B. Daniel. 2, 37). Форма указов Навуходоносора и их терминология (Дан 3:98; 6:25–28) имеют параллель в книге Ездры (1 Езд 4:17; 7:12) и в ассиро-вавилонских памятниках (
Этими признаниями можем закончить вопрос о единстве книги Даниила и считать его положительно решенным. Перейдем к более обширному вопросу о подлинности книги.
Возражения против подлинности книги пророка Даниила начались в давнее время. По свидетельству бл. Иеронима, еще еретик Порфирий (неоплатоник) относил происхождение ее ко времени Антиоха Епифана. Это мнение основательно опровергали Евсевий Кесарийский, Мефодий Тирский, Аполлинарий Лаодикийский и сам Иероним. В новое время Спиноза отвергал подлинность первых семи глав книги Даниила, написанных арамейским языком, и признал их произведением неизвестного лица, заимствованным из халдейских летописей. То же мнение о происхождении от Даниила лишь последних глав поддерживали Ньютон и Бособр. Уриель Акоста (в 1624 г.) отвергал подлинность всей книги, потому что в ней содержится ясное учение о воскресении мертвых, каковое «могло быть заимствовано» лишь из «фарисейских произведений»: книг Иудифь, 3 и 4 Ездры и т. п. Землер отвергал подлинность и богодухновенность книги Даниила. Михаелис отвергал подлинность 3–6 глав и признал их произведением «позднейшего — второго — переводчика», а остальные считал подлинными. Позднее Корроди и Бертольд, согласно с Порфирием, отнесли происхождение книги ко времени Антиоха Епифана и имели себе множество последователей: Давидсона, Де-Ветте-Шрадера, Вельгаузена, Рейса, Ватке, Графа, Бермана, Кцнига, Мейнгольда и др. Нужно, впрочем, заметить, что в западной литературе, до последнего времени, не было недостатка и в защитниках подлинности книги. Таковы: из протестантских ученых Генгстенберг, основательно разобравший все возражения и положительно доказавший подлинность всей книги, позднее: Пьюзей, Кейль, Фюллер и др.; из католических: Кнабенбауер, Вигуру, Ролинг и др. [ 372] В русской литературе существуют апологетические монографии, в коих доказывается подлинность и единство книги пророка Даниила [ 373]. Более поздняя библиологическая и экзегетическая монография принадлежит г. Песоцкому:Святой Пророк Даниил. Киев, 1897 г.
Итак, книга пророка Даниила имеет обширную критическую литературу и вынуждает православного богослова заняться доводами последней. Рассмотрим их.
Возражения против подлинности книги пророка Даниила главным образом вытекали из отрицательно-богословского мотива: необычайной ясности пророчеств Даниила о будущих отдаленных событиях, из эпохи Антиоха Епифана (7 и 11 глл.), который (мотив) побуждал считать писателя книги Даниила современником этого царя. Это возражение для верующих богословов неубедительно и не заслуживает разбора, как обстоятельно, по аналогичному поводу, доказывалось нами при обозрении книги пророка Исайи. Притом нужно заметить, что имени Антиоха Епифана у Даниила нет, а потому весь довод слаб и голословен. Второе возражение: молчание о Данииле в 49 главе книги Премудрости Сираха. И это возражение мало убедительно, ибо неизвестно, почему Сирах умалчивает о Данииле. С другой стороны, есть очень ясное и убедительное и более раннее свидетельство о Данииле у пророка Иезекииля (14:16–20; 28:3), коим с избытком покрывается молчание Сираха. — Употребление греческих слов, особенно в названии музыкальных инструментов (симфония, самвика, псалтирь в 3:7–11), также ничего не доказывает, после уже разобранных нами аналогичных возражений о Песни Песней. Тем более в эпоху плена и развития греческой торговли могло быть распространение греческого языка. Греческие слова и даже имя ионян встречаются у Иезекииля (27:13), и однако ж самые строгие критики последнего времени считают книгу Иезекииля подлинным писанием эпохи плена.
Мнимые исторические погрешности, якобы «явно невозможные» у современника вавилонского плена, год с годом сокращаются, как подтверждаемые в своей историчности вавилонскими памятниками. И русский последователь западных критических ученых — Соловейчик останавливается лишь на имени Дария Мидянина (Журн. Мин. Нар. Просв. 1904 г. февр. 304–306 стр. статья: «О значении слов: мани, фекел, ферес в книге Даниила»). По поводу этого давнего возражения хорошо сказал Фюллер (The Speacer's Commentary. VI, 314 р.), что это возражение «есть argumentum ex silentio. Доселе еще в ассиро-вавилонских памятниках не найдено имени Дария в эпоху Даниила, но может быть будет найдено и тогда все рушится». Сам же Соловейчик сознается, что имя Валтасара, прежде также служившее к опровержению, теперь служит к подтверждению историчности книги Даниила (1. с. 299–300 стр.). То же может быть и с именем Дария Мидянина.
Гораздо важнее приведенных возражений филологическое возражение нового времени, развитое Нольдэкке, Мейнгольдом, К?нигом и другими учеными. По их мнению арамейский язык книги Даниила носит следы более поздней эпохи, чем время Даниила, и он не сходен с языком периода плена. Так здесь Навуходоносор называется , а у Иезекииля (26:7), также и в клинообразных письменах (вм. чит. ); произношение Даниила есть позднейшее перезвучие этого имени, имеющее параллель у LXX, Бероза, Иосифа Флавия. Но против этого возражения нужно сказать, что имя встречается и у более ранних писателей: у Иер 27:6; 28:11, 14; 4 Цар 25:22, — а потому ничего не может доказывать; встречается и не много позже Даниила: 1 Езд 1:7; 5:12, 14; 1 Пар 5:41; 2 Пар 36:6; Неем 7:6; Есф 2:6. Вообще у всех писателей кроме Иезекииля (и дважды у Иер 21:1, 7) это имя употребляется с указанным перезвучием. Имена: и (у Дан 1:7; 2:49; 3:12; 5:1, 30; 7:1; 8:1), употребительные у Даниила также с перезвучиями против клинообразных письмен: Bel-sar-usur и Abed-Nebo, более в Библии не встречаются и не могут решать вопроса о древности или новизне языка Даниила. Кажется в обычных же перезвучиях, при переходе одного и того же слова в другой язык, получает объяснение отмечаемая критиками фонетическая разность в арамейском языке Даниила в сравнении с языком клинообразных вавилонских письмен: у первого и , а во вторых . Эти разности неизбежны. Например, у Иезекииля (10:13), у ассир. issu; у Иез. (16:36), у ассир. nuhsu; у Иез. (24:7–8), у ассир. susu; у Иез. (8:3); у ассир. sisu (ср. Baer.L. Ezechielis. X-XVIII рр.). А какие перезвучия можно видеть у греческих писателей в греческом начертании ассиро-вавилонских имен, в сравнении с начертанием их в клинообразных письменах, и можно ли их исчислить и доказывать ими хронологические даты? Или об этом критики молчат?
Между тем из перезвучий книги пророка Даниила (и то в одном слове: и ) делается очень обобщительный вывод: арамейский язык Даниила совсем не вавилонский язык пленников, а палестинский или западно-арамейский; в Вавилоне не могли так говорить, как здесь говорят, например, мудрецы (Дан 2:4). Очевидно все это «сочинено» позднее… Не слишком ли поспешен такой приговор?!..
Затем критики ссылаются на резкое, отличие языка книги Даниила от языка книги Иезекииля. Но доказательства сводятся (напр. у К?нига) лишь к одному слову (Иез 16:7) и (Дан 11:12); но нужно заметить, что последнее употребляется в 1 Езд 2:64, 69; Неем 7:66, 71; Пс 68:18; и потому очевидно вывод из подобного доказательства также поспешен и подобная разность всегда возможна у современников. Если этой разности противопоставить черты сходства языка Даниила и Иезекииля, указываемые издавна филологами [ 374], то она окажется вполне бездоказательной. Далее критики указывают на слова, свидетельствующие о более позднем происхождении книги Даниила в сравнении с книгами Ездры и Неемии. Так, для обозначения «непрерывной жертвы» в книге Неемии употребляются два слова: olah tamid (Неем 10:34), а у Даниила и в талмуде одно tamid (Дан 8:11–12; 11:34); слово gil — поколение, род — употребляется у Дан 1:10 и в самарянском и талмудическом языке, хотя в другом значении: радость, употребляется в Пс 45:16; 65:13. Едва ли удачен пример о слове — быть виновным — Дан 1:10, так как слово — вина — встречается еще у Иез 18:7, а затем в арамейском и арабском языках, и таким образом указывает на современность Иезекииля и Даниила и близость их языка к арамейскому. Остальные указываемые критиками два слова: chattak — обрезывать (Дан 9:24) и rascham — записывать (Дан 10:21) в Библии более не встречаются, а употребительны в арамейской, талмудической и таргумической литературах. Из этих примеров вывод может быть лишь о близости языка Даниила к арамейскому языку и о большей окраске его арамейскими формами, чем у других писателей, хотя и у последних нередко можно встретить арах legomena, имеющие параллели в арамейском лишь языке. Еще К?ниг останавливается на грамматической форме множественного числа 2-го лица: khom и hom, употребляющейся у Ездры 15 раз, у Иеремии в 10:11 и почти постоянно у Даниила. И это доказательство сводится к предыдущему выводу о сильной арамейской окраске языка Даниила. Из всех представленных возражений самым серьезным могло бы быть одно: сходство языка Даниила с палестинско-еврейским и арамейским, а не с вавилонско-еврейским и арамейским языком. Но этого, кажется, и нет. Всего лишь одно доказательство этому приведено в небольшом фонетическом ( вместо ) отличии арамейского языка Даниила от языка клинообразных письмен. Но это отличие легко объяснить, как выше сказано, различием национальностей авторов. С другой стороны, примем во внимание единогласно признаваемую всеми критиками, включая К?нига и Баудиссина, подлинность книги Иезекииля, несмотря на сходство ее языка с писаниями палестинских евреев и отличие его от клинообразных письмен, и легко поймем всю шаткость критической аргументации. Если Иезекиилю, писавшему свою книгу в вавилонском плену, можно было писать по-палестински, отчего же нельзя того же допустить и у Даниила?.. А язык таргумов и талмудических трактатов вавилонского происхождения насколько сходен с параллельными и современными памятниками палестинского иудейства? Не ближе ли он к этим последним, чем к клинообразным письменам? И в талмудическо-таргумическом языке близость к языку Даниила, может быть, заключается в памятниках вавилонского, а не палестинского происхождения, а отсюда уже совершенно иной вывод.
Далее, критики издавна обращали внимание на персидские слова, встречающиеся в повествованиях о событиях в вавилонском царстве. Так, в 3 главе в названиях чиновников ( «сатрапы и законоведцы»2–3 ст.), одежд («шальвары» и др. 21 ст.), и других предметов встречаются персидские слова. Но они возможны и у Даниила, употреблявшего термины более современные и понятные в конце его жизни, когда писалась его книга, в эпоху персидского господства. И нынешние историки часто принуждены бывают к подобной замене в повествованиях о древних временах, особенно в популярных трудах. С другой стороны, в той же главе есть названия чиновников ( «наместники» — =ассир. клинообразн. письм. pihu; «областеначалъники» = ассир. saknu — 2 ст.) и одежд ( «нижнее платье» — — употребляемое у вавилонян. Герод. I, 195 и др.), указывающие на ассиро-вавилонское управление и одежды. Стало быть доводы обоюдны и далеко не категоричны. Вероятно, подобная шаткость филологических доказательств позднейшего происхождения книги Даниила побудила позднейших критиков, Давидсона и Бермана, признать, что «характер языка Даниила не дает ясных выводов о времени ее происхождения», так как частности его и элементы: персидский, греческий, арамейский могут быть разно истолковываемы ( Behrman.В. Daniel. XXVII-XXVIII ss.). Этого признания с нас достаточно пока. Перейдем к другим доказательствам критиков.
Так, критики ссылаются на то, что слово «халдеи» не могло иметь в эпоху вавилонскую нарицательного значения «мудрецы». Но употребление слова — халдеи, в значении «мудрецов» (Дан 1:4; 2:4, 10; 4:4; 5:7, 11), подтверждается и древними (Ктезия, Бероза) свидетельствами и последующими изысканиями в ассиро-вавилонских памятниках и их терминологии, а затем, как и в предыдущем возражении говорили, позднейшею записью этого события Даниилом по падении Вавилона, и наконец, согласно употреблению этого термина не только у позднейших писателей (Герод. I, 181, 183), но и у древних библейских, например у Исайи (халдеи = мудрецы и гадатели Ис 47:10–14) [ 375]. Могли ли говорить вавилонские мудрецы «по-арамейски» (Дан 2:4), т. е. языком палестинских сирийцев? Едва ли и это возражение серьезно. У Исайи замечается, что «по-арамейски»могли говорить чиновники ассирийские при Сеннахириме, а также и чиновники иудейские (Ис 36:11). Пророк Иеремия признавал арамейский язык общеупотребительным в Вавилоне (Иер 10:11). В книге Ездры арамейский язык признается употребительным в официальных сношениях в персидском царстве (1 Езд 4:7). Очевидно, арамейский язык в ассирийском, вавилонском и мидоперсидском царствах был дипломатическим языком международных сношений, в виде современного французского, и вполне мог быть известен «придворным мудрецам».
Что касается ссылки Корнилля, Бермана и других критиков на «позднейшие» верования в книге Даниила в ангельский мир (Дан 7:10; 8:13; 9:21), в значение постов и милостыни (4:24; 9:3), в воскресение мертвых (12:3) и в священные книги (9:2), т. е. Библию [ 376], то это возражение не имеет для православного богослова серьезного значения. Все эти верования имеют себе ранний, а не поздний генезис, как уже доказывалось в обозрении книги Иова [ 377].
Отвергая подлинность книги Даниила, критики «единогласно» относят происхождение ее к эпохе Антиоха Епифана (167–164 гг. до Р. Х.). Какие же для этого основания? Единственное: «ясное» пророчество о нем и его гонении на иудеев в Дан 8:23–25; 11:31. Но ведь указанные пророчества далеко не единственны и не «центральны» в книге Даниила, чтобы ими обусловливать цель и время происхождения книги. С равным правом можно определить время происхождения книги по Дан 9:25–27, т. е. по окончательному разрушению храма и Иерусалима. А когда оно было? При Помпее, Веспасиане, Тите, а может быть и позднее? Отчего же не отнести к 70 году по Р. Х. происхождение книги, хотя бы «цитированной» Господом Иисусом Христом (Мф 24:15–16)? Ведь для критиков эта цитата «неавторитетна». Пожалуй с таким же правом можно считать современным происхождению книги пророчество о «камне, разрушившем тело»,виденное Навуходоносором (Дан 2:44–45), и если угодно, то и «суд над зверями» с огненною рекою (Дан 7:9–14), воскресение мертвых (12:1–3)… Когда все это было и на какую «эпоху» может указывать? — Не лучше ли отказаться от руководства подобными смутными указаниями… Если при Антиохе Епифане написана эта книга, то почему мнимый современник ее происхождения, писатель Маккавейской книги, счел ее пророчеством об этом времени (1Мак 1:39–54; 2:49–62 = Дан 9:27; 11:31–32)? Почему, с другой стороны, писатель книги Даниила умолчал о своих славных современниках — Маккавеях и их борьбе с Антиохом? Почему он так «благосклонно» относится к языческим правителям — Навуходоносору, Валтасару, Киру и др. и упоминает об их указах также «весьма благосклонных» к иудеям?.. Почему не видно у него «естественной» озлобленности к язычеству, возбужденной Антиоховым гонением? — Какая-то, напротив, неестественность и даже несообразность получается.
Итак, и возражения критические не безусловно основательны и непоколебимы, и собственные критические предположения о времени происхождения книги Даниила также непрочны.
Таковы главнейшие и новейшие критические возражения и суждения о происхождении книги пророка Даниила [ 378]. Перейдем к положительным, выработанным апологетической наукой [ 379], доказательствам подлинности ее. В бывшем пророку Иезекиилю откровении Господь говорит: аще будут сии три мужи Ной, Даниил и Иов, тии в правде своей спасутся… и аще будут сии три мужи… ни сынове, ни дщери их не спасутся, но токмо сии едины спасутся… не избавят ни сынов, ни дщерей своих(Иез 14:14–20). Здесь утверждается историческое существование во время вавилонского плена Даниила и спасение им некоторых близких людей, т. е. содержание второй главы, повествующей о сохранении жизни халдейских мудрецов через Даниила. В другом месте своей книги пророк Иезекииль обращается к царю тирскому: еда премудрее ты еси Даниила(Иез 28:3)? Здесь подтверждается, согласно повествованию книги пророка Даниила, мудрость Даниила, которою он превзошел всех языческих мудрецов (Дан 1–5 глл.). Таким образом, из библейских свидетельств несомненно, что Даниил жил в вавилонском плену, а не при Антиохе Епифане [ 380]. В первой Маккавейской книге читаем: Анания, Азария и Мисаил верующе спасошася от пламене. Даниил в простоте своей изъятая из уст Львовых(2:59–60). Очевидно, здесь подтверждаются еще некоторые частные чудесные события из книги Даниила (3 и 6 глл.). Из 1Мак 1:54 справедливо заключают, что писатель Маккавейской книги видел на Антиохе Епифане исполнение пророчества Даниила 9:27 и 11:31 о «мерзости запустения» в иерусалимском храме (срав. 1Мак 2:49, 63 = Дан 8:25–26; 1Мак 1:39 = Дан 8:11). Но в глазах христиан существуют еще более авторитетные свидетельства. Господь Иисус Христос в пророчестве о кончине мира сказал: егда убо узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящу на месте святе: иже чтет да разумеет, тогда сущии во Иудеи да бежат в горы(Мф 24:15–16). Здесь утверждается не только существование самого пророка Даниила, но и подлинность его важнейшего пророчества о седьминах (Дан 9:25–27), причем это пророчество признается «реченным» Даниилом, хотя оно было открыто ему Гавриилом (Дан 9:21–27), «речено» же оно в том смысле, что записано и предано Церкви пророком Даниилом. Таким образом, Иисус Христос утверждает вполне подлинность и достоверность книги, а также и богодухновенно пророчественный характер ее. Господь Иисус Христос разъясняет исполнение и другого пророчества Даниила: узрят Сына человеческого, грядуща на облацех небесных с силою и славою многою(Мф 24:30 = Дан 7:13–14). Из ветхозаветных пророков Даниил преимущественно и исключительно в мессианском смысле употреблял наименование «Сын человеческий» (Дан 7:13), и Иисус Христос это наименование часто усвоял Себе (Мк 14:62; Мф 8:20; 9:6; 10:23), чем также утвердил пророчественный характер книги Даниила и его служения.
Кроме священно-библейских свидетельств, подлинность книги пророка Даниила подтверждается ясными указаниями Иосифа Флавия. Изложив речь Даниила к Навуходоносору о сне его и о четырех царствах (согласно 2 гл. кн. прор. Даниила), Флавий замечает: «если же кто, стремясь к истине, желает узнать и о неизвестном (т. е. о камне, сокрушившем тело), то пусть потрудится прочесть книгу Даниила, а найдет он ее между священными писаниями» (Древн. X, 10). И в другом месте Флавий говорит: «окончив жизнь, Даниил стяжал вечную память, ибо книги, которые он написав оставил, читаются у нас еще и ныне. И мы удостоверяемся в них, что он беседовал с Богом. Оставил же сие записанным, что и сделало для нас ясным точность и непреложность пророчества» (Древн. X, 7). Осквернение Антиохом Епифаном жертвенника иерусалимского храма Флавий считает точным исполнением пророчества Даниила (11:31), «произнесенного за 408 лет» (Древн. X, 12; VII, 5). Иосиф Флавий сообщает также, что когда Александр Македонский осадил Иерусалим, то ему показали пророчество о нем в книге Даниила и он, вняв сему, милостиво обошелся с Иерусалимом и даже принес жертву в храме (Древн. XI, 8, 5). Отцы Церкви признавали подлинною всю книгу пророка Даниила и опровергали еретиков, сомневавшихся в сем.
Перечисленным внешним свидетельствам о Данииле и его книге соответствуют внутренние свидетельства о происхождении книги от Даниила. Так, здесь очень часто, особенно в 7–12 главах, излагается содержание видений и откровений Даниилу собственными словами пророка: видел я в ночном видении… затем видел я: вот еще зверь… видел я в ночных видениях(Дан 7:2, 6–9:13)… пожелал я точного объяснения(7:19). Меня, Даниила, сильно смущали размышления(7:28). Явилось мне, Даниилу, видение… и видел я… и я, Даниил, изнемог…(Дан 8:1–27). Также точно излагаются 9–12 главы. Часто замечается также, что Даниил получал от Ангела повеление «записать» свои видения и даже запечатать их (Дан 8:26; 12:4). Эти повеления он исполнял и «записывал» свои видения (7:1). В первой исторической части (1–6 глл.) ведется повествование, правда, не от лица Даниила, но первая часть, как выше доказано, неразрывно соединена со второю и, естественно утверждать, принадлежит также Даниилу.
Доказательством подлинности книги пророка Даниила служат многие исторические частности в ее повествовании и их точность. Так, издавна исследователи обращали внимание на точность упоминания о политическом управлении персидского царства: мидяне упоминаются ранее персов (Дан 6:8, 12, 15). Такое отношение племен было ранее Кира, а после него уже обратное: персы ранее мидян (кн. Есфирь 1, 3, 14, 18. Ксенофонт), потому что мидяне подчинились персам. Знакомство со многими придворными обычаями и порядками при вавилонском дворе видно очень близкое и подтверждается множеством других о том же свидетельств. Например, перемена имен Даниила и его друзей (Дан 1:7) подтверждается переменой имен еврейских царей, подчинявшихся Навуходоносору (4 Цар 24:17). При том все новые имена: Валтасар, Седрах, Мисах, Авденаго объясняются из ассиро-вавилонского языка, также имена: Асфеназ (Дан 1:3), Ариох (2:14) объясняются из того же языка и вавилонских религиозных верований. Они не могли быть «сочинены» при Антиохе Епифане.
Внебиблейские памятники, как например произведения древних историков Геродота, Ксенофонта и др., так особенно вновь открываемые разнообразные вещественные памятники и клинообразные письмена доставляют массу подтверждений историчности книги Даниила. В свое время Ле-норман торжественно восклицал: «чем чаще я читаю книгу пророка Даниила, тем яснее выступает предо мною верность картины древнего Вавилона. Такую картину мог написать только современник и очевидец» [ 381].
Другой ученый произносит подобный же отзыв: «книга Даниила с величайшею точностью воспроизводит халдейскую цивилизацию эпохи Навуходоносора. Апокрифист не мог так писать» ( Menant.Babylon et la Chaldee. Раr. 1875г. 240 р.).
Пользуясь этими разнообразными параллелями, г. Песоцкий объясняет всю книгу Даниила и всюду находит массу подтверждений словам Ленормана [ 382]. Приводить всех этих примеров в подробности по их многочисленности не будем. Разве два-три приведем. Воспитание пленных юношей при царском дворце и в придворных школах (Дан 1 гл.) было обычно в ассиро-вавилонском царстве [ 383]. Принятое у вавилонян наказание в раскаленной печи (Дан 3:8) упоминается у Иезекииля (16:10; 23:47) и Иеремии (29:29), как обычная у халдеев казнь. Бросание ко львам (Дан 6:8, 13) было обычно у персов с давнего и до последнего времени ( Schrader.Keilinschriften u. А. Т. 125 s.). Упоминание о халдейских мудрецах и их разных классах (2 и 4 глл.) засвидетельствовано всей древней историей [ 384]. Поле Деир (3 гл.) найдено Оппертом и описано согласно с книгой Даниила (Exped. scientific. ?, 238). Правительственные чиновники и их классы (Дан 3:3) соответствуют и истории и терминологии вавилонских памятников. Пиршество и пьянство Валтасара (Дан 5 гл.) очень близко напоминает тождественные картины у Ксенофонта (Суrор. V, 2), Курция (V, 1, 38) и в книге Есфирь (1:1–5). Описание вавилонского дворца (4:26–27; 5:2–5) подтверждается вавилонскими памятниками. Болезнь Навуходоносора (Дан 4 гл.) имеет себе в них же некоторые указания о временном устранении Навуходоносора от правления. Приветственная формула: «царю во веки живи»(Дан 2:4; 3:9; 5:10; 6:6, 21) упоминается и в других книгах (Неем 2:3; Иудифь 12:4; Ael. War. Hist. 1, 12. Curt. 6, 5) и в ассиро-вавилонских памятниках ( Smith.Assyria. Lond. 1875 г. 230, 309, 409, 414 рр.). Титул «царь царей»(Дан 2:37) также упоминается Иезекиилем (26:7), Исайей (36:4), Ездрой (1 Езд 7:12) и в ассиро-вавилонских памятниках ( Kaulen.Assyria und Babylon. 104 s. Meinhold.B. Daniel. 2, 37). Форма указов Навуходоносора и их терминология (Дан 3:98; 6:25–28) имеют параллель в книге Ездры (1 Езд 4:17; 7:12) и в ассиро-вавилонских памятниках (