Страница:
Юрий Горюнов
Кольца Анаконды
1
Я заметил машину, идущую за мной сразу, как только отъехал от офиса. То, что они не особо скрывались, говорило о том, что в их намерения не входила скрытность. Что это? Психологическое давление? Вряд ли. Вероятнее всего им нужно было нечто иное. Останавливать меня в пути они не будут, но очевидно, что идут на контакт, а значит надо сначала понять, куда я еду. Бежевый «Форд» держал достаточное расстояние, чтобы не выпустить меня из поля зрения, но и не ехал, уткнувшись в бампер моей машины, что было бы просто наглостью. Что им было нужно, я скоро узнаю. Куда я ехал, они не знали, а план у меня был один – я ехал домой.
Не мудрствуя лукаво, я, соблюдая правила движения, не стремясь оторваться, направлялся к дому. Отрываться от слежки для меня глупо, зачем показывать свои профессиональные навыки, этого я себе позволить не мог, как сейчас, так и вообще.
Когда я припарковал машину около дома, где снимал квартиру, то бежевый «Форд» остановился почти позади меня. Делая вид, что ничего интересного для меня нет, я вышел из машины и направился к подъезду.
– Мистер Марше! – услышал я за спиной.
Я обернулся и увидел, что от «Форда» ко мне направляется мужчина: среднего роста, короткие светлые волосы, серый пиджак, темная рубашка и темные брюки. Я остановился, а он, подойдя ко мне, переспросил:
– Я не ошибся? Вы Жан Марше?
– Да, это я, – ответил я спокойно, в ожидании продолжения.
Взгляд его серых глаз был пронзительный; он изучал меня. Я обратил внимание, что второй мужчина вышел из машины со стороны водителя, но остался возле открытой двери. Кто они, для меня не представляло труда понять, я не знал только из какого они ведомства, ну, да сейчас, все это разрешиться.
– Я агент ФБР, управление национальной безопасности, Эрик Джонсон, – и он предъявил мне удостоверение, не выпуская, разумеется, его из рук. – А это мой коллега, кивнул он в сторону стоящего возле машины мужчину, – Барри Кинг. Мы бы хотели с вами побеседовать.
– Хотели бы, звучит неопределенно, – возразил я. – Вроде бы хотим, но в, тоже время, можно и обойтись. Так хотели бы или хотите? – уточнил я.
– Хотим.
– Вы думаете, что мне это доставит удовольствие?
– Это доставит удовольствие нам.
– Так может быть вам лучше сходить в кино или посидеть в баре, найдя более интересного собеседника? – усмехнулся я. Я умышленно задал это вопрос, чтобы проверить их отношение: жесткое или в общем лояльное. От этого следовало отталкиваться, чтобы строить свою манеру разговора.
– Я принял к сведению ваше предложение, но в следующий раз воспользуюсь. Понимаю ваш юмор, но не сейчас. Не надо так.
Его манера ведения разговора, да и сам его вид не были грубыми, что свидетельствовало о спокойствии, а значит, не предвещало неприятных сюрпризов. Я оглянулся; улица была почти пустынна, лишь изредка по ней проезжали машины. Это была обычная жилая улица без офисных зданий. Дома стояли ровными рядами. Вдоль тротуаров высажены деревья, и вдоль улицы стояли припаркованные машины. Рабочий день закончился, служащие, а это был район, где жили люди с достатком выше среднего, либо уже вернулись домой, либо задерживались в баре. Сумерки еще не опустились, и солнце стояло над горизонтом.
Взглянув на подъезд дома, куда я первоначально направлялся, я вздохнул, словно с досадой от помехи и спросил:
– А как надо?
– Согласиться. Это не займет много времени.
– Хотелось бы верить, у меня много работы.
– Даже не сомневаюсь.
– Глупо было бы, – улыбнулся я ему дружелюбно.
– Это вы о чем?
– Если такое ведомство проявляет ко мне интерес, то прежде чем предложить беседу, должно проверить меня.
Все, что я говорил, я знал и так. Следили за мной не впервые, правда до этого не высовывались, да и не было это регулярно. Отрывался я от них несколько раз, но все было так, что они меня «случайно» теряли, я не давал им повода заподозрить меня в умении обнаруживать слежку, а тем более умении от нее уходить, а потерять человека в большом городе, могут и профессионалы, если не наступают на ноги. Так что повода заподозрить меня я им не давал. Моя официальная работа не была близка к их системе, хотя предусматривала интерес. Конечно, было не очень хорошо, что я попал в их поле зрения, но это было неизбежно, а иначе все, что я делал, было бы напрасно. Я ждал, когда они проявятся. Но об этом еще поразмышляю потом, – решил я, да и выхода другого не было.
– Именно так. Так что едем? – уточнил Эрик.
– Я думаю, что особого выбора у меня нет. Я имею в виду, чтобы не ухудшать отношения с государственными органами. Где вы предлагаете побеседовать? К себе не приглашаю, да и что-то мне подсказывает, что вы не намерены осматривать мою квартиру.
– Это и не надо. Предлагаем у нас в офисе, это не далеко.
– Что, в штаб квартире?
– Найдутся и другие места, – улыбнулся он. – Америка большая страна.
Он явно обладал чувством юмора, но это не значило, что он был ко мне дружески расположен. У людей обладающих чувством юмора, есть мозги, и прямолинейность не их стиль, только когда это надо применить.
– Ну, что же, поедем.
Я еще раз притворно вздохнул, взглянул на подъезд дома, давая понять, что меня отвлекли от важного дела, и направился к их машине. Эрик открыл заднюю дверь, и когда я сел, разместился рядом. Его напарник сел за руль и мы отъехали. Вечер предстоял занимательный. На первом перекрестке мы свернули направо и чуть попетляв по улицам, минут через десять подъехали к неприметному трехэтажному зданию. Это не было здание из стекла и бетона, но явно не было и жилым. Значит один из многих «тихих» офисов их конторы, решил я.
Эрик открыл английский замок входной двери, и мы вошли: я за Эриком, а следом за мной Барри, поднялись на второй этаж, свернули налево и прошли мимо нескольких дверей, расположенных по обе стороны коридора, прежде чем Эрик остановился у двери без номера и, достав ключи, открыл ее. Это был скромный офис. Кабинет был метров двадцать. Окна были закрыты жалюзи. У окна, напротив входной двери, стоял стол, на котором кроме телефона ничего не было; у левой стены небольшой сейф на столике; у правой закрытый шкаф, а напротив шкафа, рядом с сейфом, диван. Эрик включил лампу под потолком и, пройдя к столу, обогнул его, разместившись в кресле спиной к окну, предложив мне сесть на стул напротив. Барри разместился на диване.
– Пить хотите? – предложил Эрик.
– Нет, спасибо.
Он достал из ящика стола бутылку воды, стакан, налил в него и отпил, а затем все убрал обратно. Педантично и ничего лишнего, отметил я. Он взглянул на меня и спросил:
– А вас не удивляет, что мы проявили к вам интерес?
– Это уже началась беседа?
– Он кивнул головой: – Считайте вступлением.
– Нет, не удивляет.
Зато удивился он: – Поясните, почему?
– Я уже много где бывал и почти везде, а уж в вашей стране, я обязательно попадаю в поле зрения спецслужб. Что делать, специфика работы.
– Какой?
– Я думаю, вы знаете, но если для вас так важно это услышать от меня, то чем я занимаюсь, всегда будет интересовать спецслужбы. Но я не обращаю на это внимания. Вероятнее всего за мной уже присматривали, иначе вы бы не появились. Если это просто любопытство, то я против данного вопроса. Задавайте следующий.
– Почему не хотите ответить на него?
– Не хочу развивать у вас дурные привычки задавать вопросы, ответы на которые мы оба знаем.
Он улыбнулся: – Ну что же, тогда следующий вопрос. Пусть он покажется формальным, но постарайтесь ответить. Как давно вы знакомы с вашим партнером Майклом Стоуном?
– Около года.
– А где познакомились?
– На одном из семинаров в Европе. У нас установились хорошие отношения, которые переросли в совместный бизнес. С ним что-то не так?
– С кем?
– С бизнесом конечно, с Майклом я думаю все в порядке.
– Пока так, – ответил Эрик уклончиво. – У вашей совместной компании APEF (Agency of political and economic forecasting – агентство политического и экономического прогнозирования) достаточно хорошая репутация и многочисленные связи, знакомства. Достаточно громкое название.
– Потому и есть эти знакомства, так как репутация хорошая. Глупо было бы иначе. А название должно быть звучным, но и простым на слух. А что называться «Стоун и компаньон»? Никто тогда не поймет, чем мы занимаемся, а так сразу все понятно.
Я знал, что говорил. У нас действительно были хорошие связи в бизнес кругах и государственных учреждениях. Им это было известно, и давить на меня они чуть опасались.
– Скажите, вот вы бываете в компании «Метроном», насколько она важна для вашего бизнеса?
Не очень долго он шел к этому вопросу, но я внимательно слушал его, не выпуская из вида лица, стараясь понять значимость вопроса.
– Вообще о вопросах бизнеса не принято рассказывать. Есть коммерческая тайна, но могу сказать, что она не является основной в нашем деле, от нее не плохой доход, но не все завязано на нее, а люди там, как и везде в этой области интересные.
– Вы встречались с кем-либо вне работы? Я имею ввиду сотрудников компании «Метроном».
– У меня не плохие отношения с некоторыми сотрудниками, но они не переходят в разряд дружбы, но встречаюсь и вне работы.
– И о чем ваши беседы?
Я засмеялся: – Вы сотрудники серьезного ведомства. Это только в кино и книжках отвечающий сообщает, о чем он говорил такого-то числа в такое-то время. Обычный человек это не запоминает сидя за стаканом вина или пива. Зачем держать словесный мусор в голове? Задавали ли вы этот вопрос тем, с кем я общался, не спрашиваю, так как подозреваю, что ответа не услышу. Что касается встреч, то разговаривали о чем угодно: о жизни, о ценах, работы касались иногда. Вы же знаете, что я занимаюсь стратегическим прогнозированием. «Метроном» вышел на нас, я иногда консультирую их. Нормально, что я немного ближе познакомился с некоторыми сотрудниками, что позволяет нам встречаться вне работы.
– Вы знаете, чем занимается компания в целом?
– Наивный вопрос. Если я ней сотрудничаю, то конечно я должен знать круг ее работы. Глупо меня приглашать по вопросу ремонта станков или архитектурных проектов. Кто их заказчик я не спрашиваю, хотя иногда они сообщают. Они же решают вопросы комплексно, и одним из направлений у них является прогнозирование. Это можно понять из характера задаваемых вопросов. Иногда это просто данные без указания организации.
– А вы сами не пытались узнать более точно об их заказчиках?
– Если они считают возможным, то говорят, но и я не любитель, и понимаю, что заказчиками бывают как крупные предприятия, так и государственные учреждения. Но я не интересуюсь, если меня не посвящают.
– Вериться с трудом.
– Это ваши сложности.
– Раз вы занимаетесь прогнозированием, то должны уметь анализировать, иначе как же строить прогнозы, без упора на факты, события. Характер даваемой вам информации может сказать о многом.
– Не верьте, но пытаться узнать, откуда пришел заказ не собираюсь, а своими догадками делиться не собираюсь. Я не собираюсь отвечать ни за вашу доверчивость, ни за вашу подозрительность. Это от меня не зависит. Так что ничем не могу помочь.
Мне было интересно, что им известно. Наверняка кто-то из тех, с кем я встречался, рассказали о темах наших разговоров. – Что касается оснований для раздумий, то конечно, вы правы, – продолжал я, так как давать им зерна сомнений не стоило. – Мне иногда задают вопросы чисто гипотетические. Типа, а как вы думаете, как будут развиваться события, если и так далее…
– Но вы можете в дальнейшем представить, о чем шла речь, получив данные из официальных источников.
– Конечно, иначе я бы не стоил тех денег, что мне платят. Я читаю газеты, смотрю телевидение и могу, и должен думать. Но мы говорим пока в общем. Вас, очевидно, интересует что-то более конкретное?
Эрик взглянул на коллегу, лица которого я не видел, он сидел чуть левее меня, а поворачиваться, чтобы увидеть его мимику, я счел ненужным, чтобы не проявлять излишнего любопытства. Помолчав, Эрик произнес:
– Нас интересуют некоторые вопросы, что вы обсуждаете и, конечно, сотрудники с кем вы общаетесь вне работы.
– Что вас интересует?
– Что может интересовать наше ведомство? Нет ли утечки информации, что может представлять угрозу стране, или возможна ли она.
Ну, да, так я и поверил, что с таким вопросом ты будешь обращаться ко мне, но что же играем дальше.
– Вы это серьезно! Это вы предлагает мне – иностранцу!
– Мы сотрудничаем с людьми из разных стран. Национальность не имеет значения.
– Вы обратились не к тому человеку.
– Вы ошибаетесь. Вы специалист, у вас свой взгляд, к тому же европеец.
– Вот оно что! Вас Европа интересует, но повторюсь, не по адресу. Я не играю в эти игры.
– Это не игра. У вас виза на год?
– Пока, да.
– А если возникнут проблемы?
– Угрожаете?
– Что вы! Так, рассуждаю, чем можем быть полезны друг другу.
– Мне это зачем? Ваши действия прогнозируемы. Вы можете ограничить меня в бизнесе, хотя не рекомендую, есть те, кто заинтересован в моих консультациях, так что кто этого потеряет больше, еще вопрос. Поверьте, я не сильно обеднею. Мне одному много не надо для жизни. Вы можете просить меня уехать, так США не единственная страна на Земле, да и на каком основании?
– Основания можно найти.
– Не сомневаюсь, только зачем? Это будет выглядеть как детская мстительность. Вы от этого получите только моральное удовлетворение. Не думаю, что вы на это пойдете, не вижу смысла, да и суть нашей встречи другая.
Они пытались меня чуть припугнуть, хотя сами не верили в это, но так положено. Пора было подтолкнуть их к истинному интересу.
– А вы смело говорите, – подал голос Барри. Я повернул голову: – Мне нечего бояться за себя, и не за кого.
– Поделитесь своим мнением о цели встречи? – попросил он.
Было понятно, что главный здесь – Барри. Его молчаливое участие давало ему возможность слушать, анализировать мои ответы, наблюдать за мной.
– Раз вы признаете, что я специалист, то поделюсь, – согласился я. – Видимо что-то происходит в компании, если она попала в поле вашего зрения, раз разговор сводится к «Метроному», хотя я общаюсь с людьми их других компаний. Ясно, что она имеет отношение к различным организациям, в том числе и государственным. Возможно, есть заказы и от правительства. И вот это что-то заставило вас проявить интерес к ней. Вероятно, вы просеиваете всех, кто касается этой компании, или ее отдельных тематик, особенно людей извне, а уж если иностранец, тем более. Поэтому ваше предложение поговорить о сотрудниках, рассматриваю как вброс на всякий случай, посмотреть, как я себя поведу. Вы профессионалы и вероятность моего ответа была вами проработана, так что вероятнее всего это попытка посмотреть на мою реакцию.
Барри засмеялся и, встав с дивана, подошел к столу, присел на его краешек, по другу сторону от меня.
– Вы действительно умеете анализировать. А как ваш прогноз относительно дальнейших наших действий?
– Я не буду прогнозировать, у меня нет данных. Если вы имеете ввиду лично меня, то варианты разные: будете присматривать за мной, выясняя на всякий случай с кем и о чем я говорю, либо оставите в покое, хотя последнее маловероятно, во всяком до тех пор, пока вы не решите свою задачу.
Я говорил им то, что они хотели услышать, а вернее догадывались. Нельзя недооценивать сотрудников ФБР, там глупцов не держат. Их некоторая прямолинейность была умышленной, а я не скрывал своего мнения. Им надо было «прощупать» меня, поговорить со мной. Наверняка наш разговор записывается, а потом аналитики будут не раз прослушивая, выискивать мои возможные промахи. Но дело было в том, что я ожидал их появления, а вот этого они не знали. Они и я были профессионалами на одном поле, но я о них знал, а они обо мне только то, что я мог им позволить. Но свои дальнейшие размышления я оставлю на потом, когда буду один.
– Есть еще ко мне надуманные вопросы? – обратился я к Барри.
Он встал: – Пока нет, но возможно будут.
Я тоже поднялся: – Ну, что же. Если что не надо, обращайтесь.
Оба засмеялись, поняв смысл сказанного мной.
– Вы, наверное, действительно не плохой специалист, – сказал Эрик.
– Хочется верить, что один из лучших. Насколько я понимаю, беседа закончилась?
– Да. Не будем вас задерживать, – ответил Эрик. – Я надеюсь, вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать?
– Не получится.
– Почему? – удивился он искренне.
– Если это касается обеих сторон беседы, то вы точно нарушите, так как будете докладывать начальству.
– Я оценил ваш юмор.
– Не утруждайте себя предупреждением, мне не пойдет в плюс наша встреча, если об этом узнают. Общение с вами не всегда на пользу бизнесу. Не провожайте, дорогу обратно я найду.
Я попрощался, и, пройдя обратным маршрутом по коридору, вышел на улицу, открыв защелкивающийся замок наружной двери.
Встреча действительно была не продолжительной, и сумерки только опускались на город. Остановив такси, я отправился домой, так как идти даже в бар, значит показать, что я встревожен, хотя до этого направлялся домой, у меня же были дела. Поэтому, если и присматривают сейчас, то пусть знают, что я поехал домой, и я спокоен.
Войдя в квартиру, которую я арендовал уже несколько месяцев, бросил ключи на стол, прошел в комнату, и, взяв из бара бутылку виски, налили себе на четверть. Я не собирался снимать стресс, его не было, но захотелось посидеть со стаканом в руке, обдумывая события.
Квартира у меня была уютной, в тихом спокойном районе и состояла из комнаты, спальни и подсобных помещений. Я любил сидеть в комнате, вот и сейчас я со стаканом расположился в глубоком кресле, включив торшер, мягкий свет от которого залил все вокруг. Было приятно сидеть в легком полумраке. Сумерки уже проникли сквозь окно, я встал, задернул шторы и вернулся в кресло.
Мое прошлое не сильно донимало меня, я научился притуплять его в своей памяти, а иначе мой мозг не выдержал бы избытка мыслей, но сегодня я решил посвятить вечер воспоминаниям, событиям, которые предшествовали этой встрече. Поудобнее расположившись в кресле, я вернулся в прошлое, восстанавливая цепочку событий.
Не мудрствуя лукаво, я, соблюдая правила движения, не стремясь оторваться, направлялся к дому. Отрываться от слежки для меня глупо, зачем показывать свои профессиональные навыки, этого я себе позволить не мог, как сейчас, так и вообще.
Когда я припарковал машину около дома, где снимал квартиру, то бежевый «Форд» остановился почти позади меня. Делая вид, что ничего интересного для меня нет, я вышел из машины и направился к подъезду.
– Мистер Марше! – услышал я за спиной.
Я обернулся и увидел, что от «Форда» ко мне направляется мужчина: среднего роста, короткие светлые волосы, серый пиджак, темная рубашка и темные брюки. Я остановился, а он, подойдя ко мне, переспросил:
– Я не ошибся? Вы Жан Марше?
– Да, это я, – ответил я спокойно, в ожидании продолжения.
Взгляд его серых глаз был пронзительный; он изучал меня. Я обратил внимание, что второй мужчина вышел из машины со стороны водителя, но остался возле открытой двери. Кто они, для меня не представляло труда понять, я не знал только из какого они ведомства, ну, да сейчас, все это разрешиться.
– Я агент ФБР, управление национальной безопасности, Эрик Джонсон, – и он предъявил мне удостоверение, не выпуская, разумеется, его из рук. – А это мой коллега, кивнул он в сторону стоящего возле машины мужчину, – Барри Кинг. Мы бы хотели с вами побеседовать.
– Хотели бы, звучит неопределенно, – возразил я. – Вроде бы хотим, но в, тоже время, можно и обойтись. Так хотели бы или хотите? – уточнил я.
– Хотим.
– Вы думаете, что мне это доставит удовольствие?
– Это доставит удовольствие нам.
– Так может быть вам лучше сходить в кино или посидеть в баре, найдя более интересного собеседника? – усмехнулся я. Я умышленно задал это вопрос, чтобы проверить их отношение: жесткое или в общем лояльное. От этого следовало отталкиваться, чтобы строить свою манеру разговора.
– Я принял к сведению ваше предложение, но в следующий раз воспользуюсь. Понимаю ваш юмор, но не сейчас. Не надо так.
Его манера ведения разговора, да и сам его вид не были грубыми, что свидетельствовало о спокойствии, а значит, не предвещало неприятных сюрпризов. Я оглянулся; улица была почти пустынна, лишь изредка по ней проезжали машины. Это была обычная жилая улица без офисных зданий. Дома стояли ровными рядами. Вдоль тротуаров высажены деревья, и вдоль улицы стояли припаркованные машины. Рабочий день закончился, служащие, а это был район, где жили люди с достатком выше среднего, либо уже вернулись домой, либо задерживались в баре. Сумерки еще не опустились, и солнце стояло над горизонтом.
Взглянув на подъезд дома, куда я первоначально направлялся, я вздохнул, словно с досадой от помехи и спросил:
– А как надо?
– Согласиться. Это не займет много времени.
– Хотелось бы верить, у меня много работы.
– Даже не сомневаюсь.
– Глупо было бы, – улыбнулся я ему дружелюбно.
– Это вы о чем?
– Если такое ведомство проявляет ко мне интерес, то прежде чем предложить беседу, должно проверить меня.
Все, что я говорил, я знал и так. Следили за мной не впервые, правда до этого не высовывались, да и не было это регулярно. Отрывался я от них несколько раз, но все было так, что они меня «случайно» теряли, я не давал им повода заподозрить меня в умении обнаруживать слежку, а тем более умении от нее уходить, а потерять человека в большом городе, могут и профессионалы, если не наступают на ноги. Так что повода заподозрить меня я им не давал. Моя официальная работа не была близка к их системе, хотя предусматривала интерес. Конечно, было не очень хорошо, что я попал в их поле зрения, но это было неизбежно, а иначе все, что я делал, было бы напрасно. Я ждал, когда они проявятся. Но об этом еще поразмышляю потом, – решил я, да и выхода другого не было.
– Именно так. Так что едем? – уточнил Эрик.
– Я думаю, что особого выбора у меня нет. Я имею в виду, чтобы не ухудшать отношения с государственными органами. Где вы предлагаете побеседовать? К себе не приглашаю, да и что-то мне подсказывает, что вы не намерены осматривать мою квартиру.
– Это и не надо. Предлагаем у нас в офисе, это не далеко.
– Что, в штаб квартире?
– Найдутся и другие места, – улыбнулся он. – Америка большая страна.
Он явно обладал чувством юмора, но это не значило, что он был ко мне дружески расположен. У людей обладающих чувством юмора, есть мозги, и прямолинейность не их стиль, только когда это надо применить.
– Ну, что же, поедем.
Я еще раз притворно вздохнул, взглянул на подъезд дома, давая понять, что меня отвлекли от важного дела, и направился к их машине. Эрик открыл заднюю дверь, и когда я сел, разместился рядом. Его напарник сел за руль и мы отъехали. Вечер предстоял занимательный. На первом перекрестке мы свернули направо и чуть попетляв по улицам, минут через десять подъехали к неприметному трехэтажному зданию. Это не было здание из стекла и бетона, но явно не было и жилым. Значит один из многих «тихих» офисов их конторы, решил я.
Эрик открыл английский замок входной двери, и мы вошли: я за Эриком, а следом за мной Барри, поднялись на второй этаж, свернули налево и прошли мимо нескольких дверей, расположенных по обе стороны коридора, прежде чем Эрик остановился у двери без номера и, достав ключи, открыл ее. Это был скромный офис. Кабинет был метров двадцать. Окна были закрыты жалюзи. У окна, напротив входной двери, стоял стол, на котором кроме телефона ничего не было; у левой стены небольшой сейф на столике; у правой закрытый шкаф, а напротив шкафа, рядом с сейфом, диван. Эрик включил лампу под потолком и, пройдя к столу, обогнул его, разместившись в кресле спиной к окну, предложив мне сесть на стул напротив. Барри разместился на диване.
– Пить хотите? – предложил Эрик.
– Нет, спасибо.
Он достал из ящика стола бутылку воды, стакан, налил в него и отпил, а затем все убрал обратно. Педантично и ничего лишнего, отметил я. Он взглянул на меня и спросил:
– А вас не удивляет, что мы проявили к вам интерес?
– Это уже началась беседа?
– Он кивнул головой: – Считайте вступлением.
– Нет, не удивляет.
Зато удивился он: – Поясните, почему?
– Я уже много где бывал и почти везде, а уж в вашей стране, я обязательно попадаю в поле зрения спецслужб. Что делать, специфика работы.
– Какой?
– Я думаю, вы знаете, но если для вас так важно это услышать от меня, то чем я занимаюсь, всегда будет интересовать спецслужбы. Но я не обращаю на это внимания. Вероятнее всего за мной уже присматривали, иначе вы бы не появились. Если это просто любопытство, то я против данного вопроса. Задавайте следующий.
– Почему не хотите ответить на него?
– Не хочу развивать у вас дурные привычки задавать вопросы, ответы на которые мы оба знаем.
Он улыбнулся: – Ну что же, тогда следующий вопрос. Пусть он покажется формальным, но постарайтесь ответить. Как давно вы знакомы с вашим партнером Майклом Стоуном?
– Около года.
– А где познакомились?
– На одном из семинаров в Европе. У нас установились хорошие отношения, которые переросли в совместный бизнес. С ним что-то не так?
– С кем?
– С бизнесом конечно, с Майклом я думаю все в порядке.
– Пока так, – ответил Эрик уклончиво. – У вашей совместной компании APEF (Agency of political and economic forecasting – агентство политического и экономического прогнозирования) достаточно хорошая репутация и многочисленные связи, знакомства. Достаточно громкое название.
– Потому и есть эти знакомства, так как репутация хорошая. Глупо было бы иначе. А название должно быть звучным, но и простым на слух. А что называться «Стоун и компаньон»? Никто тогда не поймет, чем мы занимаемся, а так сразу все понятно.
Я знал, что говорил. У нас действительно были хорошие связи в бизнес кругах и государственных учреждениях. Им это было известно, и давить на меня они чуть опасались.
– Скажите, вот вы бываете в компании «Метроном», насколько она важна для вашего бизнеса?
Не очень долго он шел к этому вопросу, но я внимательно слушал его, не выпуская из вида лица, стараясь понять значимость вопроса.
– Вообще о вопросах бизнеса не принято рассказывать. Есть коммерческая тайна, но могу сказать, что она не является основной в нашем деле, от нее не плохой доход, но не все завязано на нее, а люди там, как и везде в этой области интересные.
– Вы встречались с кем-либо вне работы? Я имею ввиду сотрудников компании «Метроном».
– У меня не плохие отношения с некоторыми сотрудниками, но они не переходят в разряд дружбы, но встречаюсь и вне работы.
– И о чем ваши беседы?
Я засмеялся: – Вы сотрудники серьезного ведомства. Это только в кино и книжках отвечающий сообщает, о чем он говорил такого-то числа в такое-то время. Обычный человек это не запоминает сидя за стаканом вина или пива. Зачем держать словесный мусор в голове? Задавали ли вы этот вопрос тем, с кем я общался, не спрашиваю, так как подозреваю, что ответа не услышу. Что касается встреч, то разговаривали о чем угодно: о жизни, о ценах, работы касались иногда. Вы же знаете, что я занимаюсь стратегическим прогнозированием. «Метроном» вышел на нас, я иногда консультирую их. Нормально, что я немного ближе познакомился с некоторыми сотрудниками, что позволяет нам встречаться вне работы.
– Вы знаете, чем занимается компания в целом?
– Наивный вопрос. Если я ней сотрудничаю, то конечно я должен знать круг ее работы. Глупо меня приглашать по вопросу ремонта станков или архитектурных проектов. Кто их заказчик я не спрашиваю, хотя иногда они сообщают. Они же решают вопросы комплексно, и одним из направлений у них является прогнозирование. Это можно понять из характера задаваемых вопросов. Иногда это просто данные без указания организации.
– А вы сами не пытались узнать более точно об их заказчиках?
– Если они считают возможным, то говорят, но и я не любитель, и понимаю, что заказчиками бывают как крупные предприятия, так и государственные учреждения. Но я не интересуюсь, если меня не посвящают.
– Вериться с трудом.
– Это ваши сложности.
– Раз вы занимаетесь прогнозированием, то должны уметь анализировать, иначе как же строить прогнозы, без упора на факты, события. Характер даваемой вам информации может сказать о многом.
– Не верьте, но пытаться узнать, откуда пришел заказ не собираюсь, а своими догадками делиться не собираюсь. Я не собираюсь отвечать ни за вашу доверчивость, ни за вашу подозрительность. Это от меня не зависит. Так что ничем не могу помочь.
Мне было интересно, что им известно. Наверняка кто-то из тех, с кем я встречался, рассказали о темах наших разговоров. – Что касается оснований для раздумий, то конечно, вы правы, – продолжал я, так как давать им зерна сомнений не стоило. – Мне иногда задают вопросы чисто гипотетические. Типа, а как вы думаете, как будут развиваться события, если и так далее…
– Но вы можете в дальнейшем представить, о чем шла речь, получив данные из официальных источников.
– Конечно, иначе я бы не стоил тех денег, что мне платят. Я читаю газеты, смотрю телевидение и могу, и должен думать. Но мы говорим пока в общем. Вас, очевидно, интересует что-то более конкретное?
Эрик взглянул на коллегу, лица которого я не видел, он сидел чуть левее меня, а поворачиваться, чтобы увидеть его мимику, я счел ненужным, чтобы не проявлять излишнего любопытства. Помолчав, Эрик произнес:
– Нас интересуют некоторые вопросы, что вы обсуждаете и, конечно, сотрудники с кем вы общаетесь вне работы.
– Что вас интересует?
– Что может интересовать наше ведомство? Нет ли утечки информации, что может представлять угрозу стране, или возможна ли она.
Ну, да, так я и поверил, что с таким вопросом ты будешь обращаться ко мне, но что же играем дальше.
– Вы это серьезно! Это вы предлагает мне – иностранцу!
– Мы сотрудничаем с людьми из разных стран. Национальность не имеет значения.
– Вы обратились не к тому человеку.
– Вы ошибаетесь. Вы специалист, у вас свой взгляд, к тому же европеец.
– Вот оно что! Вас Европа интересует, но повторюсь, не по адресу. Я не играю в эти игры.
– Это не игра. У вас виза на год?
– Пока, да.
– А если возникнут проблемы?
– Угрожаете?
– Что вы! Так, рассуждаю, чем можем быть полезны друг другу.
– Мне это зачем? Ваши действия прогнозируемы. Вы можете ограничить меня в бизнесе, хотя не рекомендую, есть те, кто заинтересован в моих консультациях, так что кто этого потеряет больше, еще вопрос. Поверьте, я не сильно обеднею. Мне одному много не надо для жизни. Вы можете просить меня уехать, так США не единственная страна на Земле, да и на каком основании?
– Основания можно найти.
– Не сомневаюсь, только зачем? Это будет выглядеть как детская мстительность. Вы от этого получите только моральное удовлетворение. Не думаю, что вы на это пойдете, не вижу смысла, да и суть нашей встречи другая.
Они пытались меня чуть припугнуть, хотя сами не верили в это, но так положено. Пора было подтолкнуть их к истинному интересу.
– А вы смело говорите, – подал голос Барри. Я повернул голову: – Мне нечего бояться за себя, и не за кого.
– Поделитесь своим мнением о цели встречи? – попросил он.
Было понятно, что главный здесь – Барри. Его молчаливое участие давало ему возможность слушать, анализировать мои ответы, наблюдать за мной.
– Раз вы признаете, что я специалист, то поделюсь, – согласился я. – Видимо что-то происходит в компании, если она попала в поле вашего зрения, раз разговор сводится к «Метроному», хотя я общаюсь с людьми их других компаний. Ясно, что она имеет отношение к различным организациям, в том числе и государственным. Возможно, есть заказы и от правительства. И вот это что-то заставило вас проявить интерес к ней. Вероятно, вы просеиваете всех, кто касается этой компании, или ее отдельных тематик, особенно людей извне, а уж если иностранец, тем более. Поэтому ваше предложение поговорить о сотрудниках, рассматриваю как вброс на всякий случай, посмотреть, как я себя поведу. Вы профессионалы и вероятность моего ответа была вами проработана, так что вероятнее всего это попытка посмотреть на мою реакцию.
Барри засмеялся и, встав с дивана, подошел к столу, присел на его краешек, по другу сторону от меня.
– Вы действительно умеете анализировать. А как ваш прогноз относительно дальнейших наших действий?
– Я не буду прогнозировать, у меня нет данных. Если вы имеете ввиду лично меня, то варианты разные: будете присматривать за мной, выясняя на всякий случай с кем и о чем я говорю, либо оставите в покое, хотя последнее маловероятно, во всяком до тех пор, пока вы не решите свою задачу.
Я говорил им то, что они хотели услышать, а вернее догадывались. Нельзя недооценивать сотрудников ФБР, там глупцов не держат. Их некоторая прямолинейность была умышленной, а я не скрывал своего мнения. Им надо было «прощупать» меня, поговорить со мной. Наверняка наш разговор записывается, а потом аналитики будут не раз прослушивая, выискивать мои возможные промахи. Но дело было в том, что я ожидал их появления, а вот этого они не знали. Они и я были профессионалами на одном поле, но я о них знал, а они обо мне только то, что я мог им позволить. Но свои дальнейшие размышления я оставлю на потом, когда буду один.
– Есть еще ко мне надуманные вопросы? – обратился я к Барри.
Он встал: – Пока нет, но возможно будут.
Я тоже поднялся: – Ну, что же. Если что не надо, обращайтесь.
Оба засмеялись, поняв смысл сказанного мной.
– Вы, наверное, действительно не плохой специалист, – сказал Эрик.
– Хочется верить, что один из лучших. Насколько я понимаю, беседа закончилась?
– Да. Не будем вас задерживать, – ответил Эрик. – Я надеюсь, вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать?
– Не получится.
– Почему? – удивился он искренне.
– Если это касается обеих сторон беседы, то вы точно нарушите, так как будете докладывать начальству.
– Я оценил ваш юмор.
– Не утруждайте себя предупреждением, мне не пойдет в плюс наша встреча, если об этом узнают. Общение с вами не всегда на пользу бизнесу. Не провожайте, дорогу обратно я найду.
Я попрощался, и, пройдя обратным маршрутом по коридору, вышел на улицу, открыв защелкивающийся замок наружной двери.
Встреча действительно была не продолжительной, и сумерки только опускались на город. Остановив такси, я отправился домой, так как идти даже в бар, значит показать, что я встревожен, хотя до этого направлялся домой, у меня же были дела. Поэтому, если и присматривают сейчас, то пусть знают, что я поехал домой, и я спокоен.
Войдя в квартиру, которую я арендовал уже несколько месяцев, бросил ключи на стол, прошел в комнату, и, взяв из бара бутылку виски, налили себе на четверть. Я не собирался снимать стресс, его не было, но захотелось посидеть со стаканом в руке, обдумывая события.
Квартира у меня была уютной, в тихом спокойном районе и состояла из комнаты, спальни и подсобных помещений. Я любил сидеть в комнате, вот и сейчас я со стаканом расположился в глубоком кресле, включив торшер, мягкий свет от которого залил все вокруг. Было приятно сидеть в легком полумраке. Сумерки уже проникли сквозь окно, я встал, задернул шторы и вернулся в кресло.
Мое прошлое не сильно донимало меня, я научился притуплять его в своей памяти, а иначе мой мозг не выдержал бы избытка мыслей, но сегодня я решил посвятить вечер воспоминаниям, событиям, которые предшествовали этой встрече. Поудобнее расположившись в кресле, я вернулся в прошлое, восстанавливая цепочку событий.
2
Мое новое задание я получил более года назад, и оно изменило мою размеренную жизнь, если таковая вообще возможна при моей работе. Я некоторое время не был задействован, и вот по прошествии времени встретился со своим связным – Алексеем, одним из немногих, кто знал меня в лицо. Такова специфика моей работы – я был нелегал-одиночка. Если и работал с другими, то они, либо не видели моего истинного лица, приходилось гримироваться, либо не догадывались.
После того, как я увидел, объявление, которое шифром сообщало, что для меня в тайнике оставлено сообщение, я извлек его и узнал, что со мной хотят увидеться, и назначил встречу в городке Антиб, что на юге Франции. В этом небольшом городке интересная скульптура одинокого человека, смотрящего на море, и этим своим одиночеством он похож на меня, среди людей, но в душе один.
Это был тот редкий случай, когда я встречался «лицом к лицу», исключение были, как в моей первой операции в Китае. Я избегал личных контактов, посольств, потому как могли привести за собой хвост, а уж работники посольств находятся всегда под жестким наблюдением спецслужб. Да и зачем? Я разведчик – нелегал, с большим стажем жизни за границей, официально не плохой бизнесмен: владел в прошлом дизайнерской студией, арт-салоном. Я много лет жил во Франции и был ее гражданином, и она стала мне как родной. На момент встречи у меня был уже другой бизнес и жил я в Испании, оставаясь гражданином Франции.
Был я все еще холостяком; по молодости не сложилось, а потом уже не хотел подставлять близких людей. Живя вместе надо доверять друг другу, особенно жизнь, а вот этого я и не мог. Я не мог подставить под удар тех, кто мне доверил свою жизнь. На родине у меня родственников не было, разве, что дальние, но для них я давно умер, якобы от несчастного случая во время несения службы; они даже не представляли, что я был ранен в одной из горячих точек Африки.
Как я тогда выжил? Не знаю, в чудеса я не верил и вероятно только молодой организм и желание жить помогли мне. Вот после выздоровления, мне и предложили перейти на нелегальную работу. Выбор у меня тогда был, выбор есть всегда, надо суметь правильно его сделать: я мог вернуться и жить обычной гражданской жизнью, а смерть посчитали бы досадной ошибкой, но чтобы я там делал? Я уже не мог жить иначе, жизнью, которой живут большинство людей, да и возвращаться было не к кому. Родители мои погибли в автокатастрофе, когда я заканчивал школу, и лишь дядя, двоюродный брат отца, в то время сотрудник спецслужб, порекомендовал меня в училище. Сначала учился в одном, потом перевели в другое и готовили в любом случае на невидимую для чужих глаз работу.
После ранения я не возвращался на родину, ни разу. И даже дядя считал, что я погиб. Мое настоящее имя с тех пор больше нигде не упоминалось. А по жизни у меня было много имен. Я знал несколько языков, неплохо стрелял, а стрельбе «флэш» меня учил испанский террорист в Уругвае, который потом погиб. Постоянным у меня оставался только псевдоним «ZERO», который я выбрал, когда согласился на нелегальную работу разведчика. Почему «ZERO»? Меня уже давно нет, того, кем я родился, а если нет, то остается число ноль. Физически есть, а по документам нет, вот и выбрал – ZERO. Это число, без него не обойтись в жизни, но в тоже время, в его кажущейся пустой информации скрыто порой больше, чем, кажется.
До встречи с Алексеем я несколько лет был «законсервирован», меня окружили «мертвым» пространством. Все было сделано по совету Алексея, в предыдущую встречу. Решение принимал я сам, в Центре, не возражали, хотя это нонсенс, когда сотрудник предлагает такое, но в этом был резон. В то время были провалы, потому что перебежчики сдавали нелегалов. Мне было легче, я не работал группой, обо мне даже в архивах было записано, что погиб, и лишь где-то лежала маленькая папочка, в которой было написано, кто я. А так все задания были по моему имени, что мне дали в училище Сергей Никандров. Под этим именем я учился. К этим архивам, как думаю, почти нет доступа, и раскрытию информация не подлежит, а учитывая, что я жил за границей уже более двадцати лет, то руководство мудро решило подстраховаться, так, на всякий случай. Там понимали, что как говориться «нет человека, которого нельзя купить, а если его нельзя купить, его можно продать». Вот чтобы не было торговли, и был я «законсервирован». Это дало мне некоторое время не светиться, а просто жить, но пришлось поменять сферу деятельности.
Менять имя не хотел. Мне в процессе выполнения заданий приходилось сталкиваться с английской разведкой МИ-6 и меня там знали под моим французским именем, так, что не хотелось столкнуться с кем-либо случайно, под другим именем. После принятия решения, я закрыл свой бизнес, чтобы раствориться. Тогда я вернулся в Париж, и морально готовился к тому, как известить своих сотрудников, что оставляю бизнес. Решение принял оптимальное.
Однажды я собрал всех на совещание и сообщил им:
– Мне очень жаль, но я оставляю этот бизнес.
Реакцией на мое сообщение было молчание и тишина. И я их понимал, дела шли неплохо, с чего бы вдруг.
– О причинах говорить не будем, вы здесь ни при чем. Я не хочу оставлять вас без работы и подыскивать нового хозяина, поэтому компанию разделяю на равные части и предлагаю вам ее выкупить. Чтобы не загонять вас в рамки финансового удушья, вы выплачиваете мне минимальный первоначальный взнос, а в дальнейшем будете перечислять средства на мой счет. Как только доля будет выплачена, каждый из вас вступает в полное владение своей долей. Заказы у компании есть, так что не пропадете. Вот такое мое решение.
– А все-таки хотелось бы знать причину? – поинтересовался мой заместитель.
– Я устал и хочу отойти от дел, а просто владеть и не работать глупо. Первое время я вообще планирую уехать, пока не знаю, чем буду заниматься потом, но подумаю. Была бы голова, а мысли придут.
– А салон?
– С ним тоже расстаюсь. Сейчас мне важно узнать ваше мнение по поводу моего предложения. Подумайте несколько дней, обсудите и скажите свое решение.
После этого я покинул офис. Такое же предложение я сделал и Элен – моему директору салона. Она могла пригласить к себе в компаньоны кого хотела.
В течение нескольких дней я не появлялся в офисе, но в конечном итоге мои предложения были приняты. Мы оформили все необходимые документы передачи прав. В целях предосторожности, я открыл новые счета, сменил банк, где арендовал банковскую ячейку с документами. В общем, потихоньку наводил после себя порядок. Но, уехать, не повидавшись с Николя, одним из владельцев магазина на Монмартре, я не хотел.
Когда я зашел в его магазинчик, Николя стоял за прилавком, что-то показывая покупателю. Увидев меня, он кивнул в знак приветствия, я же, чтобы не мешать его торговле стал рассматривать картины, что висели на стенах или стояли на полу. Вскоре покупатель ушел, унося сувенир, и Николя подошел ко мне.
– Давно тебя не видел.
– Да все дела. У тебя время есть?
– Для тебя найду. – Он вызвал из подсобного помещения помощника, мы вышли и разместились в кафе, где любили иногда посидеть, выпить по стаканчику красного сухого вина. Сделав заказ, я обратился к нему:
После того, как я увидел, объявление, которое шифром сообщало, что для меня в тайнике оставлено сообщение, я извлек его и узнал, что со мной хотят увидеться, и назначил встречу в городке Антиб, что на юге Франции. В этом небольшом городке интересная скульптура одинокого человека, смотрящего на море, и этим своим одиночеством он похож на меня, среди людей, но в душе один.
Это был тот редкий случай, когда я встречался «лицом к лицу», исключение были, как в моей первой операции в Китае. Я избегал личных контактов, посольств, потому как могли привести за собой хвост, а уж работники посольств находятся всегда под жестким наблюдением спецслужб. Да и зачем? Я разведчик – нелегал, с большим стажем жизни за границей, официально не плохой бизнесмен: владел в прошлом дизайнерской студией, арт-салоном. Я много лет жил во Франции и был ее гражданином, и она стала мне как родной. На момент встречи у меня был уже другой бизнес и жил я в Испании, оставаясь гражданином Франции.
Был я все еще холостяком; по молодости не сложилось, а потом уже не хотел подставлять близких людей. Живя вместе надо доверять друг другу, особенно жизнь, а вот этого я и не мог. Я не мог подставить под удар тех, кто мне доверил свою жизнь. На родине у меня родственников не было, разве, что дальние, но для них я давно умер, якобы от несчастного случая во время несения службы; они даже не представляли, что я был ранен в одной из горячих точек Африки.
Как я тогда выжил? Не знаю, в чудеса я не верил и вероятно только молодой организм и желание жить помогли мне. Вот после выздоровления, мне и предложили перейти на нелегальную работу. Выбор у меня тогда был, выбор есть всегда, надо суметь правильно его сделать: я мог вернуться и жить обычной гражданской жизнью, а смерть посчитали бы досадной ошибкой, но чтобы я там делал? Я уже не мог жить иначе, жизнью, которой живут большинство людей, да и возвращаться было не к кому. Родители мои погибли в автокатастрофе, когда я заканчивал школу, и лишь дядя, двоюродный брат отца, в то время сотрудник спецслужб, порекомендовал меня в училище. Сначала учился в одном, потом перевели в другое и готовили в любом случае на невидимую для чужих глаз работу.
После ранения я не возвращался на родину, ни разу. И даже дядя считал, что я погиб. Мое настоящее имя с тех пор больше нигде не упоминалось. А по жизни у меня было много имен. Я знал несколько языков, неплохо стрелял, а стрельбе «флэш» меня учил испанский террорист в Уругвае, который потом погиб. Постоянным у меня оставался только псевдоним «ZERO», который я выбрал, когда согласился на нелегальную работу разведчика. Почему «ZERO»? Меня уже давно нет, того, кем я родился, а если нет, то остается число ноль. Физически есть, а по документам нет, вот и выбрал – ZERO. Это число, без него не обойтись в жизни, но в тоже время, в его кажущейся пустой информации скрыто порой больше, чем, кажется.
До встречи с Алексеем я несколько лет был «законсервирован», меня окружили «мертвым» пространством. Все было сделано по совету Алексея, в предыдущую встречу. Решение принимал я сам, в Центре, не возражали, хотя это нонсенс, когда сотрудник предлагает такое, но в этом был резон. В то время были провалы, потому что перебежчики сдавали нелегалов. Мне было легче, я не работал группой, обо мне даже в архивах было записано, что погиб, и лишь где-то лежала маленькая папочка, в которой было написано, кто я. А так все задания были по моему имени, что мне дали в училище Сергей Никандров. Под этим именем я учился. К этим архивам, как думаю, почти нет доступа, и раскрытию информация не подлежит, а учитывая, что я жил за границей уже более двадцати лет, то руководство мудро решило подстраховаться, так, на всякий случай. Там понимали, что как говориться «нет человека, которого нельзя купить, а если его нельзя купить, его можно продать». Вот чтобы не было торговли, и был я «законсервирован». Это дало мне некоторое время не светиться, а просто жить, но пришлось поменять сферу деятельности.
Менять имя не хотел. Мне в процессе выполнения заданий приходилось сталкиваться с английской разведкой МИ-6 и меня там знали под моим французским именем, так, что не хотелось столкнуться с кем-либо случайно, под другим именем. После принятия решения, я закрыл свой бизнес, чтобы раствориться. Тогда я вернулся в Париж, и морально готовился к тому, как известить своих сотрудников, что оставляю бизнес. Решение принял оптимальное.
Однажды я собрал всех на совещание и сообщил им:
– Мне очень жаль, но я оставляю этот бизнес.
Реакцией на мое сообщение было молчание и тишина. И я их понимал, дела шли неплохо, с чего бы вдруг.
– О причинах говорить не будем, вы здесь ни при чем. Я не хочу оставлять вас без работы и подыскивать нового хозяина, поэтому компанию разделяю на равные части и предлагаю вам ее выкупить. Чтобы не загонять вас в рамки финансового удушья, вы выплачиваете мне минимальный первоначальный взнос, а в дальнейшем будете перечислять средства на мой счет. Как только доля будет выплачена, каждый из вас вступает в полное владение своей долей. Заказы у компании есть, так что не пропадете. Вот такое мое решение.
– А все-таки хотелось бы знать причину? – поинтересовался мой заместитель.
– Я устал и хочу отойти от дел, а просто владеть и не работать глупо. Первое время я вообще планирую уехать, пока не знаю, чем буду заниматься потом, но подумаю. Была бы голова, а мысли придут.
– А салон?
– С ним тоже расстаюсь. Сейчас мне важно узнать ваше мнение по поводу моего предложения. Подумайте несколько дней, обсудите и скажите свое решение.
После этого я покинул офис. Такое же предложение я сделал и Элен – моему директору салона. Она могла пригласить к себе в компаньоны кого хотела.
В течение нескольких дней я не появлялся в офисе, но в конечном итоге мои предложения были приняты. Мы оформили все необходимые документы передачи прав. В целях предосторожности, я открыл новые счета, сменил банк, где арендовал банковскую ячейку с документами. В общем, потихоньку наводил после себя порядок. Но, уехать, не повидавшись с Николя, одним из владельцев магазина на Монмартре, я не хотел.
Когда я зашел в его магазинчик, Николя стоял за прилавком, что-то показывая покупателю. Увидев меня, он кивнул в знак приветствия, я же, чтобы не мешать его торговле стал рассматривать картины, что висели на стенах или стояли на полу. Вскоре покупатель ушел, унося сувенир, и Николя подошел ко мне.
– Давно тебя не видел.
– Да все дела. У тебя время есть?
– Для тебя найду. – Он вызвал из подсобного помещения помощника, мы вышли и разместились в кафе, где любили иногда посидеть, выпить по стаканчику красного сухого вина. Сделав заказ, я обратился к нему: