Страница:
Она медленно обвела взглядом комнату, пытаясь обдумать свои действия на случай нападения шпиона. Если он видел ее и Раваджана, то, конечно же, обратил внимание на повязки. Догадается он об истинном их назначении? Или подумает, что девушка просто хочет скрыть черты лица? Скорее всего, последнее. Гартанис упоминал, что контакты людей с демогоргонами крайне редки и что в каждом случае физические последствия этих контактов абсолютно непредсказуемы и никогда не повторяются. Раваджан был явно ошеломлен тем, как обострились все ее ощущения, он не ожидал подобного. Значит, и шпиону ни за что не догадаться, от чего именно она страдает.
Итак, с его точки зрения, она — обычная женщина, скрывающая какие-то дефекты лица и прячущаяся в темном гостиничном номере. Принимая все это во внимание — какую тактику он изберет при нападении?
Даная перебрала несколько вариантов и остановилась на самом логичном. При нападении на человека, глаза которого привыкли к темноте, перво-наперво нужно включить свет, чтобы на время ослепить объект атаки.
Взгляд девушки упал на поднос… на примятые одеяла рядом с ним…
Кого вызовет шпион — даззлера или саламандру? Наверно, даззлера — зачем ему устраивать пожар в гостинице? И если он не законченный идиот, то вызовет духа таким образом, чтобы тот появился у него за спиной — иначе свет даззлера помешает самому заклинателю…
Даная снова надолго задумалась, и мало-помалу у нее созрела идея — дурацкая, конечно, идея, самая глупая из всех, которые только можно себе представить, — но на данный момент ничего лучше она придумать не смогла.
Горестно вздохнув, Даная принялась за работу. Самым трудоемким оказалось выдрать несколько щепок из ставней, потому как никаких орудий, кроме металлической тарелки, для ковыряния древесины не нашлось. Справившись с этим, девушка взялась за одеяла. Даная подраспустила одно из них с краю, подцепила поперечную толстую нить и, орудуя щепкой, сумела добыть несколько метров «шнура». Прихватив его вместе с другим, пока нетронутым, одеялом и оставшимися щепками, девушка приступила к следующему этапу работы.
Трудилась она почти полчаса. Закончив наконец задуманное, ухватила тяжелый стул за спинку, оттащила на пару метров от двери, села на него и стала ждать.
Время шло. Постояльцы один за другим покидали общий зал и расходились по своим номерам, их шаги в коридоре всякий раз вызывали у Данаи ложную тревогу. Один раз девушка, казалось, расслышала за дверью шипение джинна, однако пробраться к ней в комнату никто не пытался.
Минуты тянулись, словно часы. И когда нервная настороженность начала уступать место утомлению, девушка задалась вопросом: а не поторопилась ли она с воплощением своей идеи в жизнь, и не попадет ли в ее ловушку вместо шпиона Раваджан…
И тут из коридора снова донеслось шипение джинна… На сей раз оно сопровождалось неестественно тихими шагами…
Даная мгновенно вскочила со стула, шагнула за него, схватила за сиденье, подняла, выставляя перед собой как щит, и затаила дыхание… Дверь, распахнутая сильным пинком, ударилась о стену.
— Са-трахист-рашш! — проревел ринувшийся в комнату человек.
Даная бросилась ему навстречу, тараня непрошеного гостя стулом. Сквозь прищуренные веки она увидела, как блеснул меч в его руке, как на незнакомца упало сверху одеяло… как толстые ножки стула угодили ему прямо в грудь. Шпион попятился и, оступившись, упал прямо в пламя возникшей позади него саламандры.
Его душераздирающий вопль боли и ярости взорвался у Данаи в голове. Она отшвырнула стул и метнулась в глубину комнаты, закрывая глаза и уши от ослепляющего света и непереносимого шума.
— Даная!
Раваджан? Да, это его голос, сопровождаемый тяжелым топотом, донесся из коридора.
— Я в порядке! — крикнула она, осознавая, что, если напавший на нее человек еще не совсем выведен из строя, голос укажет ее местонахождение, и агент Меленты может предпринять новую атаку.
Но ярость в его воплях сменилась ужасом, к которому прибавился еще один новый звук. Потрескивание загоревшейся одежды…
— Даная!
— Я здесь, Раваджан, — отозвалась она. Девушка начала задыхаться от омерзительного смрада… — Помоги мне!
Сильные руки схватили ее за локоть, и Даная вдруг учуяла слабый запах опаленных волос.
— Через дверь не пройти — давай в окно, — произнес, тяжело дыша, Проводник. — Живее!
Даная, спотыкаясь, потащилась вслед за ним. Вопли в коридоре немного утихли, но тошнотворный запах горящего человеческого мяса становился все сильнее. Равно, как жара и режущий глаза свет…
Впереди она услыхала треск дерева — похоже, Раваджан вышиб рассохшиеся ставни.
— Давай твою руку…
— Погоди секунду, — уперлась она, когда Проводник потащил ее к окну. — Нужно что-то сделать с саламандрой.
— Что мы можем сделать? Парень, который ее вызвал, уже отдал богу душу или вот-вот отдаст. Мы не можем высвободить саламандру.
— Но ведь гостиница сгорит дотла.
— А, черт! Ладно. Са-кхе-кхе фокх, симар-кайя! Ну, идем же!
По занявшемуся было огнем полу хлынул поток воды, замочивший ноги Данаи по щиколотки. Потом она почувствовала, как могучие руки усадили ее на подоконник. Раваджан протиснулся между девушкой и оконной рамой и спрыгнул на землю…
— Ну… Теперь ты давай! — крикнул он.
Даная глотнула свежего воздуха, оттолкнулась от подоконника и спустя мгновение совершила мягкую посадку прямо в руки Раваджана.
— Порядок, — сказал тот слегка дрожащим от перенапряжения голосом. — Полный порядок. Мы спасены.
И тут Даная осознала, что теперь может дышать полной грудью. Дышать и плакать.
Глава 30
Глава 31
Итак, с его точки зрения, она — обычная женщина, скрывающая какие-то дефекты лица и прячущаяся в темном гостиничном номере. Принимая все это во внимание — какую тактику он изберет при нападении?
Даная перебрала несколько вариантов и остановилась на самом логичном. При нападении на человека, глаза которого привыкли к темноте, перво-наперво нужно включить свет, чтобы на время ослепить объект атаки.
Взгляд девушки упал на поднос… на примятые одеяла рядом с ним…
Кого вызовет шпион — даззлера или саламандру? Наверно, даззлера — зачем ему устраивать пожар в гостинице? И если он не законченный идиот, то вызовет духа таким образом, чтобы тот появился у него за спиной — иначе свет даззлера помешает самому заклинателю…
Даная снова надолго задумалась, и мало-помалу у нее созрела идея — дурацкая, конечно, идея, самая глупая из всех, которые только можно себе представить, — но на данный момент ничего лучше она придумать не смогла.
Горестно вздохнув, Даная принялась за работу. Самым трудоемким оказалось выдрать несколько щепок из ставней, потому как никаких орудий, кроме металлической тарелки, для ковыряния древесины не нашлось. Справившись с этим, девушка взялась за одеяла. Даная подраспустила одно из них с краю, подцепила поперечную толстую нить и, орудуя щепкой, сумела добыть несколько метров «шнура». Прихватив его вместе с другим, пока нетронутым, одеялом и оставшимися щепками, девушка приступила к следующему этапу работы.
Трудилась она почти полчаса. Закончив наконец задуманное, ухватила тяжелый стул за спинку, оттащила на пару метров от двери, села на него и стала ждать.
Время шло. Постояльцы один за другим покидали общий зал и расходились по своим номерам, их шаги в коридоре всякий раз вызывали у Данаи ложную тревогу. Один раз девушка, казалось, расслышала за дверью шипение джинна, однако пробраться к ней в комнату никто не пытался.
Минуты тянулись, словно часы. И когда нервная настороженность начала уступать место утомлению, девушка задалась вопросом: а не поторопилась ли она с воплощением своей идеи в жизнь, и не попадет ли в ее ловушку вместо шпиона Раваджан…
И тут из коридора снова донеслось шипение джинна… На сей раз оно сопровождалось неестественно тихими шагами…
Даная мгновенно вскочила со стула, шагнула за него, схватила за сиденье, подняла, выставляя перед собой как щит, и затаила дыхание… Дверь, распахнутая сильным пинком, ударилась о стену.
— Са-трахист-рашш! — проревел ринувшийся в комнату человек.
Даная бросилась ему навстречу, тараня непрошеного гостя стулом. Сквозь прищуренные веки она увидела, как блеснул меч в его руке, как на незнакомца упало сверху одеяло… как толстые ножки стула угодили ему прямо в грудь. Шпион попятился и, оступившись, упал прямо в пламя возникшей позади него саламандры.
Его душераздирающий вопль боли и ярости взорвался у Данаи в голове. Она отшвырнула стул и метнулась в глубину комнаты, закрывая глаза и уши от ослепляющего света и непереносимого шума.
— Даная!
Раваджан? Да, это его голос, сопровождаемый тяжелым топотом, донесся из коридора.
— Я в порядке! — крикнула она, осознавая, что, если напавший на нее человек еще не совсем выведен из строя, голос укажет ее местонахождение, и агент Меленты может предпринять новую атаку.
Но ярость в его воплях сменилась ужасом, к которому прибавился еще один новый звук. Потрескивание загоревшейся одежды…
— Даная!
— Я здесь, Раваджан, — отозвалась она. Девушка начала задыхаться от омерзительного смрада… — Помоги мне!
Сильные руки схватили ее за локоть, и Даная вдруг учуяла слабый запах опаленных волос.
— Через дверь не пройти — давай в окно, — произнес, тяжело дыша, Проводник. — Живее!
Даная, спотыкаясь, потащилась вслед за ним. Вопли в коридоре немного утихли, но тошнотворный запах горящего человеческого мяса становился все сильнее. Равно, как жара и режущий глаза свет…
Впереди она услыхала треск дерева — похоже, Раваджан вышиб рассохшиеся ставни.
— Давай твою руку…
— Погоди секунду, — уперлась она, когда Проводник потащил ее к окну. — Нужно что-то сделать с саламандрой.
— Что мы можем сделать? Парень, который ее вызвал, уже отдал богу душу или вот-вот отдаст. Мы не можем высвободить саламандру.
— Но ведь гостиница сгорит дотла.
— А, черт! Ладно. Са-кхе-кхе фокх, симар-кайя! Ну, идем же!
По занявшемуся было огнем полу хлынул поток воды, замочивший ноги Данаи по щиколотки. Потом она почувствовала, как могучие руки усадили ее на подоконник. Раваджан протиснулся между девушкой и оконной рамой и спрыгнул на землю…
— Ну… Теперь ты давай! — крикнул он.
Даная глотнула свежего воздуха, оттолкнулась от подоконника и спустя мгновение совершила мягкую посадку прямо в руки Раваджана.
— Порядок, — сказал тот слегка дрожащим от перенапряжения голосом. — Полный порядок. Мы спасены.
И тут Даная осознала, что теперь может дышать полной грудью. Дышать и плакать.
Глава 30
— Я не хотела его убивать, — всхлипнула Даная, вновь обретя способность говорить членораздельно. — Во всяком случае, не так. Я думала, он вызовет даззлера, а не саламандру. А получается, я сожгла его.
Раваджан молча кивнул, слегка поморщившись, когда волосы Данаи коснулись его обожженной щеки. Они сидели под навесом близ конюшни минут пятнадцать; Раваджан уже исчерпал свой запас успокоительных слов, стараясь помочь девушке затушить чувство вины. «По крайней мере, она не видела, как он сгорел заживо», — подумал Проводник. К несчастью, сам он это видел, и воспоминание о жутком зрелище заставило его вновь содрогнуться.
— Раваджан? — прильнула она к нему. — Что с тобой? Ты весь дрожишь.
— Я в порядке… Послушай, Даная, ты не виновата. Откуда тебе было знать, что я иду вслед за ним и что он поместит саламандру в дверном проеме, прямо на пороге, чтобы перекрыть мне путь.
Она судорожно вздохнула.
— Ты… саламандра была на пороге? Ты не говорил мне.
— Ничего страшного, — поспешил он успокоить девушку. — Я лишь чуточку обгорел. И не казнись. Вспомни, ведь он пришел в наш номер не с друзьями поболтать. Он пришел, чтобы убить нас.
— Да, это так… Просто… просто я еще никогда никого не убивала.
Он понимающе кивнул.
— Ты действовала в порядке самозащиты. Тебе еще повезло, что он не пронзил тебя мечом, когда ты бросила одеяло ему на голову.
— Я не бросала. — Она опять всхлипнула, но уже начиная успокаиваться. — Я добыла щепок, закрепила с их помощью углы одеяла в щелях между панелями на потолке, а второе одеяло частично распустила и этими нитями соединила ручку двери с одеялом на потолке так, чтобы оно упало вниз, как только дверь откроется. Я думала, что он вызовет даззлера, и, когда я толкну его стулом, он окажется вместе с духом под одеялом и ослепнет от света, точно как и я сама… — Она осеклась и глубоко вздохнула. — Ну, ладно, действительно, хватит об этом. Извини. А что творится у гостиницы? Судя по звукам, толпа рассасывается.
Раваджан наклонился вперед и посмотрел на парадный вход.
— Ты права, хотя толпа — слишком громко сказано. Здесь всего-то человек десять. Похоже, некоторые постояльцы уже ушли в дом. А, вот и хозяин… Наверно, говорит остальным, что опасность миновала. Может, каким-то образом загнали саламандру в камин.
— А воду как они остановили? Между прочим, что за фразу ты произнес, вызывая ундину?
— Ограничение по времени. Если б я сказал обычное заклинание, то или мне самому пришлось бы идти туда и высвобождать ундину, или она бы пять часов качала воду в комнату. А так я установил десятиминутный предел.
— Хм. Такому нас не учили.
— Такому и не учат. Считается, что клиентам такое не потребуется.
Он умолк, и некоторое время слышны были лишь отзвуки стихающего переполоха в доме да едва уловимое жужжание ларва, защитным кольцом окружавшего территорию гостиницы. «Кстати, о защите…» — мрачно усмехнулся Раваджан. Он обещал защищать Данаю, фактически поклялся ей, что найдет шпиона и убьет его. Девушка поверила ему… и приняла на себя главный удар. А теперь еще и брала на себя вину за происшедшее.
«Нужно было оставить с ней Харта, а самому выступить в роли приманки, — уныло подумал Проводник. — Он, в отличие от меня, спец в подобного рода делах. Как это я не сообразил предложить ему такой вариант…»
— Наверно, он был одержим духом, — прервала Даная его раздумья.
— Он?.. А, шпион. Почему ты так думаешь?
— Когда он шел по коридору, шипение было такое же, как и от джинна, рыскавшего по комнате. Или джинн был где-то рядом?
Раваджан покачал головой… и вдруг понял, почему шпион так странно себя вел после того, как вломился в дверь.
— Нет, поблизости не было духов, я не видел, во всяком случае. Скорее всего, парень действительно был одержим этим джинном.
Он заколебался — может, не стоит напоминать Данае? — но потом решил, что такой довод может успокоить девушке совесть:
— Этим, вероятно, и объясняется то, что он позволил себе сгореть заживо, а не откатился в сторону от саламандры и даже не попытался сбить с себя огонь.
— Ты хочешь сказать, что джинн настолько затуманил ему мозги, что он не мог додуматься даже до этого?
— Нет, я хочу сказать, что джинн просто удержал его там. Намеренно.
Раваджан почувствовал, как девушка напряглась.
— Ты… серьезно? Для чего ему это?
— Чтобы высвободиться. Как только шпион умер, джинн как бы призван заново и может ошиваться где-нибудь поблизости еще несколько часов.
— И будет пытаться снова нас захватить?
— Да, пока наконец-то не поймет, что мы для него невидимы. Но в этом случае он предпочтет как можно скорее вернуться в мир духов за подмогой.
Данаю передернуло.
— О господи, — прошептала она. — Значит, если убивают одержимое духом животное или человека, дух высвобождается и может действовать самостоятельно? О боже… какой ужас.
Раваджан успокаивающе обнял девушку за плечи.
— Мы нужны им, Даная. Нужны настолько, что они готовы пожертвовать значительными деталями своей машины завоевания, лишь бы нас достать.
— Но почему? Чем мы их так напугали?
— Не знаю. — Он вздохнул. — Единственное разумное объяснение — они нашли способ проникать через Туннель и собираются со временем захватить Шамшир. А мы можем предупредить своих.
— Но мы же с тобой уяснили, что они не способны проходить через Туннель, помнишь?
— Знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что мы заблуждались. Но это обсудим позже. Сейчас наипервейшая наша задача — остаться в живых.
Даная глубоко вдохнула.
— Согласна. И что нам теперь делать? Как скоро Мелента узнает о том, что мы невидимы?
— Это зависит от того, насколько быстро работают в четвертом мире, так сказать, средства коммуникации. Если джинн, который был здесь, сможет передать весточку другим духам, то, как только Мелента вызовет одного из них, нам придется туго. Но если она должна вызвать именно этого джинна — для чего ей, кстати, нужно знать его имя, — тогда, прежде чем она сможет до нас добраться, мы уже будем потягивать пивко в каком-нибудь порожском ресторанчике.
— Я бы не особенно на это рассчитывала.
— Я тоже.
Раваджан взглянул на небо. До рассвета оставалось часов пять — за это время сюда можно быстрым галопом доскакать от Бесака.
— Боюсь, у нас нет выбора. Духи не могут навалиться на нас, если никто их не вызовет — а здесь вряд ли найдутся сведущие заклинатели, — но как только Мелента узнает, что мы здесь, она оповестит своих агентов, и они прибудут к гостинице прежде, чем хозяин высвободит ночного ларва. Следовательно, нам нужно смыться отсюда еще раньше, до освобождения.
С губ Данаи сорвался странный звук — полусмех-полувсхлип.
— Я чуть было не попыталась сделать это вечером. Хотела… ну, ладно, об этом потом. А ты знаешь, как пройти сквозь ларва?
— Мы, пожалуй, и не будем этого делать, — задумчиво сказал Проводник. — Надо просто убрать его.
— Каким образом?
— Придется нажать на хозяина гостиницы.
— И он не устоит перед твоим напором?
— Устоит не устоит, а попробовать надо… Как твои глаза?
— Все так же. Не знаю, Раваджан… выдержу ли я еще один день на солнце.
Он поджал губы.
— Ну, до рассвета мы покроем приличное расстояние, а там я найду место, где тебе не будет мешать солнце. Жди здесь, я скоро вернусь.
Владелец гостиницы все еще стоял у входа, тихонько разговаривая с двумя постояльцами. Все трое обратили взор на приближающегося Раваджана: постояльцы — с любопытством, хозяин — с плохо скрываемой злобой. Он раскрыл рот, намереваясь, видимо, потребовать объяснений…
— Хозяин, — начал Раваджан раздраженным тоном, — могу я поинтересоваться? В этих местах, что, считается хорошим тоном, когда владелец гостиницы позволяет одному из постояльцев нападать на другого?
Хозяин поначалу опешил и застыл с раскрытым ртом и выпученными глазами, но вскоре оправился.
— А вам не кажется, сэр, что вам может быть предъявлено обвинение в убийстве? Обгорелый труп в вашем номере…
— Идиот, сгоревший в нашем номере, стал жертвой вызванной им же самим саламандры, — грубо оборвал его Раваджан, — при попытке убийства моей спутницы. На двери нет ни замка, ни засова…
— На кой они сдались — замки, засовы. Ларв, окружающий территорию…
— Окружающий территорию ларв оказался не способен преградить дорогу злоумышленнику. Так? И еще — у вас нет средств противопожарной защиты; не вызови я ундину, весь ваш постоялый двор превратился бы в груду головешек.
Хозяин заиграл желваками.
— Если вы ждете от меня благодарности, то напрасно тешите себя такой надеждой, — с вызовом проговорил он. — Не знаю, что вы там не поделили с этим человеком, но вы — или ваша спутница — несете часть ответственности за учиненный погром. С мертвеца я не могу спросить, а вот с вас… Короче говоря, все обстоятельства инцидента будут описаны в жалобе, которую я намерен подать в магистрат Финдрала.
Раваджан многозначительно посмотрел на обоих постояльцев, которые с интересом вслушивались в его перепалку с хозяином, и те, мгновенно поняв намек, ретировались за двери гостиницы.
— Ну, зачем же, — продолжал Раваджан миролюбивым тоном, когда они с хозяином остались одни, — зачем двум уважаемым и честным людям впутывать в свои дела магистрат?
Мужчина презрительно фыркнул, но по выражению его лица стало ясно, что он не уверен в исходе тяжбы, подай он на Раваджана в суд.
— Если ждете какой-то компенсации от бедного человека, то вы будете разочарованы.
— Я не занимаюсь вымогательством, — заверил его Раваджан. — Не намерен я также и угрожать вам, — добавил он, заметив, как хозяин мельком взглянул на меч настырного постояльца. — Я лишь хочу получить то, что причитается мне и моей спутнице.
Хозяин опять фыркнул, на этот раз недоуменно.
— Что же вам еще причитается, кроме уже предоставленного вам ночлега?
— Завтрак. Я ведь, если помните, уже оплатил его.
Собеседник удивленно заморгал.
— Завтрак? К завтраку милости просим поутру.
— Ах, да в том-то и дело — я хотел бы получить свой завтрак сейчас, в упакованном виде. Мне нужно совершить небольшое путешествие.
— Совершить путе… А куда вы намерены совершить путешествие в такой час? К конюшне?
— Нет, немного дальше, — спокойно сказал Раваджан. — А для этого вам нужно высвободить своего ларва.
Мужчина изменился в лице.
— Что?! — чуть ли не завопил он, но вовремя сдержался и прошипел: — Я не могу сделать этого! Мои постояльцы… безопасность моей гостиницы…
— У меня нет времени пререкаться, — с холодной уверенностью перебил его Раваджан. — Состояние здоровья моей спутницы, ставшей у вас в гостинице жертвой нападения неизвестного, весьма ухудшилось, и ей необходима серьезная медицинская помощь. Я должен тотчас же ехать и отыскать для нее целителя. Полагаю, ваш магистрат не одобрит поведение владельца гостиницы, который заставляет страдать бедную больную женщину?
Хозяин прикусил губу.
— Завтрак вы получите немедленно, — буркнул он.
— Прекрасно. А еще мне нужна другая комната для моей спутницы — по крайней мере, до тех пор, пока саламандра не исчезнет из нашего номера. Бесплатно, разумеется.
На мгновение Раваджану показалось, что хозяин снова взовьется, но тот лишь резко кивнул, развернулся и пошел к дверям гостиницы.
Двадцать минут спустя Раваджан, с упакованным сухим пайком за спиной, восседал на своей лошади у западного края защитного ларва.
— Я готов, — сказал он. — Высвобождайте ларва.
— Вы уверены, что поступаете правильно? — нервно спросил стоящий рядом хозяин. — Вам все равно не проникнуть в Финдрал, пока на рассвете не выпустят тамошнего ларва.
— Тогда мне придется обогнуть Финдрал и обратиться за помощью к одному из заклинателей духов, который живет за деревней, — спокойно проговорил Раваджан. — Но это уже моя забота. Вам же следует обеспечить покой и безопасность моей спутницы. Если вы считаете, что не справитесь с такой задачей, то скажите мне немедля, и я отвезу ее в какое-либо другое, более надежное место.
В тусклом свете звезд Раваджан не видел лица мужчины, но готов был биться об заклад, что тот стал красным как рак. Неохотно повернувшись лицом к дымке, от которой исходило негромкое жужжание, хозяин гостиницы вытянул вперед руку и рявкнул:
— Караш-меланаста!…
Жужжание стихло.
— До свидания, — кивнул Раваджан хозяину, слегка ударяя коленями по лошадиным бокам, но тот уже припустил со всех ног к гостинице, чтобы оттуда вызвать нового ларва.
Усмехнувшись, Раваджан медленно поехал в сторону тракта Бесак — Финдрал. Преодолев небольшой подъем неподалеку от гостиницы, он остановил лошадь и стал ждать, вглядываясь в ночной полумрак.
Ждал он, потея от волнения, пять минут, которые показались ему тысячелетием. Наконец Раваджан услышал приближающиеся шаги, и очень скоро Даная уже сидела впереди него в седле.
— Были проблемы? — спросил он, пуская лошадь в галоп.
— Да нет, все нормально. Только я дольше выбиралась из окна, чем предполагала.
— Извини. Я не нашел предлога, чтобы отойти на минуту от хозяина и помочь тебе.
— Да ладно, ерунда. — Она помолчала. — Думаешь, нам удалось их провести?
— Неуверен, — признался Раваджан. — С другой стороны, мы ничего не потеряли, попытавшись сбить их с толку. Если они пошлют разведчика впереди основных сил, хозяин гостиницы честно скажет им, что уехал я один. А поскольку Харт уже откололся от нас, они могут подумать, что я сделал то же самое. Нам только на руку, если они временно отвлекут часть своих сил на поиски в гостинице и по окрестностям.
— А если они не клюнут на это?
Раваджан пожал плечами.
— Значит, нам предстоит подраться раньше, чем мы рассчитываем.
Даная умолкла и плотнее сжала веки. Раваджан внимательно огляделся вокруг. Им предстояла долгая дорога по ночному Кариксу, наполненному едва уловимыми звуками ночной жизни, и за любым из них могла таиться страшная опасность.
Раваджан молча кивнул, слегка поморщившись, когда волосы Данаи коснулись его обожженной щеки. Они сидели под навесом близ конюшни минут пятнадцать; Раваджан уже исчерпал свой запас успокоительных слов, стараясь помочь девушке затушить чувство вины. «По крайней мере, она не видела, как он сгорел заживо», — подумал Проводник. К несчастью, сам он это видел, и воспоминание о жутком зрелище заставило его вновь содрогнуться.
— Раваджан? — прильнула она к нему. — Что с тобой? Ты весь дрожишь.
— Я в порядке… Послушай, Даная, ты не виновата. Откуда тебе было знать, что я иду вслед за ним и что он поместит саламандру в дверном проеме, прямо на пороге, чтобы перекрыть мне путь.
Она судорожно вздохнула.
— Ты… саламандра была на пороге? Ты не говорил мне.
— Ничего страшного, — поспешил он успокоить девушку. — Я лишь чуточку обгорел. И не казнись. Вспомни, ведь он пришел в наш номер не с друзьями поболтать. Он пришел, чтобы убить нас.
— Да, это так… Просто… просто я еще никогда никого не убивала.
Он понимающе кивнул.
— Ты действовала в порядке самозащиты. Тебе еще повезло, что он не пронзил тебя мечом, когда ты бросила одеяло ему на голову.
— Я не бросала. — Она опять всхлипнула, но уже начиная успокаиваться. — Я добыла щепок, закрепила с их помощью углы одеяла в щелях между панелями на потолке, а второе одеяло частично распустила и этими нитями соединила ручку двери с одеялом на потолке так, чтобы оно упало вниз, как только дверь откроется. Я думала, что он вызовет даззлера, и, когда я толкну его стулом, он окажется вместе с духом под одеялом и ослепнет от света, точно как и я сама… — Она осеклась и глубоко вздохнула. — Ну, ладно, действительно, хватит об этом. Извини. А что творится у гостиницы? Судя по звукам, толпа рассасывается.
Раваджан наклонился вперед и посмотрел на парадный вход.
— Ты права, хотя толпа — слишком громко сказано. Здесь всего-то человек десять. Похоже, некоторые постояльцы уже ушли в дом. А, вот и хозяин… Наверно, говорит остальным, что опасность миновала. Может, каким-то образом загнали саламандру в камин.
— А воду как они остановили? Между прочим, что за фразу ты произнес, вызывая ундину?
— Ограничение по времени. Если б я сказал обычное заклинание, то или мне самому пришлось бы идти туда и высвобождать ундину, или она бы пять часов качала воду в комнату. А так я установил десятиминутный предел.
— Хм. Такому нас не учили.
— Такому и не учат. Считается, что клиентам такое не потребуется.
Он умолк, и некоторое время слышны были лишь отзвуки стихающего переполоха в доме да едва уловимое жужжание ларва, защитным кольцом окружавшего территорию гостиницы. «Кстати, о защите…» — мрачно усмехнулся Раваджан. Он обещал защищать Данаю, фактически поклялся ей, что найдет шпиона и убьет его. Девушка поверила ему… и приняла на себя главный удар. А теперь еще и брала на себя вину за происшедшее.
«Нужно было оставить с ней Харта, а самому выступить в роли приманки, — уныло подумал Проводник. — Он, в отличие от меня, спец в подобного рода делах. Как это я не сообразил предложить ему такой вариант…»
— Наверно, он был одержим духом, — прервала Даная его раздумья.
— Он?.. А, шпион. Почему ты так думаешь?
— Когда он шел по коридору, шипение было такое же, как и от джинна, рыскавшего по комнате. Или джинн был где-то рядом?
Раваджан покачал головой… и вдруг понял, почему шпион так странно себя вел после того, как вломился в дверь.
— Нет, поблизости не было духов, я не видел, во всяком случае. Скорее всего, парень действительно был одержим этим джинном.
Он заколебался — может, не стоит напоминать Данае? — но потом решил, что такой довод может успокоить девушке совесть:
— Этим, вероятно, и объясняется то, что он позволил себе сгореть заживо, а не откатился в сторону от саламандры и даже не попытался сбить с себя огонь.
— Ты хочешь сказать, что джинн настолько затуманил ему мозги, что он не мог додуматься даже до этого?
— Нет, я хочу сказать, что джинн просто удержал его там. Намеренно.
Раваджан почувствовал, как девушка напряглась.
— Ты… серьезно? Для чего ему это?
— Чтобы высвободиться. Как только шпион умер, джинн как бы призван заново и может ошиваться где-нибудь поблизости еще несколько часов.
— И будет пытаться снова нас захватить?
— Да, пока наконец-то не поймет, что мы для него невидимы. Но в этом случае он предпочтет как можно скорее вернуться в мир духов за подмогой.
Данаю передернуло.
— О господи, — прошептала она. — Значит, если убивают одержимое духом животное или человека, дух высвобождается и может действовать самостоятельно? О боже… какой ужас.
Раваджан успокаивающе обнял девушку за плечи.
— Мы нужны им, Даная. Нужны настолько, что они готовы пожертвовать значительными деталями своей машины завоевания, лишь бы нас достать.
— Но почему? Чем мы их так напугали?
— Не знаю. — Он вздохнул. — Единственное разумное объяснение — они нашли способ проникать через Туннель и собираются со временем захватить Шамшир. А мы можем предупредить своих.
— Но мы же с тобой уяснили, что они не способны проходить через Туннель, помнишь?
— Знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что мы заблуждались. Но это обсудим позже. Сейчас наипервейшая наша задача — остаться в живых.
Даная глубоко вдохнула.
— Согласна. И что нам теперь делать? Как скоро Мелента узнает о том, что мы невидимы?
— Это зависит от того, насколько быстро работают в четвертом мире, так сказать, средства коммуникации. Если джинн, который был здесь, сможет передать весточку другим духам, то, как только Мелента вызовет одного из них, нам придется туго. Но если она должна вызвать именно этого джинна — для чего ей, кстати, нужно знать его имя, — тогда, прежде чем она сможет до нас добраться, мы уже будем потягивать пивко в каком-нибудь порожском ресторанчике.
— Я бы не особенно на это рассчитывала.
— Я тоже.
Раваджан взглянул на небо. До рассвета оставалось часов пять — за это время сюда можно быстрым галопом доскакать от Бесака.
— Боюсь, у нас нет выбора. Духи не могут навалиться на нас, если никто их не вызовет — а здесь вряд ли найдутся сведущие заклинатели, — но как только Мелента узнает, что мы здесь, она оповестит своих агентов, и они прибудут к гостинице прежде, чем хозяин высвободит ночного ларва. Следовательно, нам нужно смыться отсюда еще раньше, до освобождения.
С губ Данаи сорвался странный звук — полусмех-полувсхлип.
— Я чуть было не попыталась сделать это вечером. Хотела… ну, ладно, об этом потом. А ты знаешь, как пройти сквозь ларва?
— Мы, пожалуй, и не будем этого делать, — задумчиво сказал Проводник. — Надо просто убрать его.
— Каким образом?
— Придется нажать на хозяина гостиницы.
— И он не устоит перед твоим напором?
— Устоит не устоит, а попробовать надо… Как твои глаза?
— Все так же. Не знаю, Раваджан… выдержу ли я еще один день на солнце.
Он поджал губы.
— Ну, до рассвета мы покроем приличное расстояние, а там я найду место, где тебе не будет мешать солнце. Жди здесь, я скоро вернусь.
Владелец гостиницы все еще стоял у входа, тихонько разговаривая с двумя постояльцами. Все трое обратили взор на приближающегося Раваджана: постояльцы — с любопытством, хозяин — с плохо скрываемой злобой. Он раскрыл рот, намереваясь, видимо, потребовать объяснений…
— Хозяин, — начал Раваджан раздраженным тоном, — могу я поинтересоваться? В этих местах, что, считается хорошим тоном, когда владелец гостиницы позволяет одному из постояльцев нападать на другого?
Хозяин поначалу опешил и застыл с раскрытым ртом и выпученными глазами, но вскоре оправился.
— А вам не кажется, сэр, что вам может быть предъявлено обвинение в убийстве? Обгорелый труп в вашем номере…
— Идиот, сгоревший в нашем номере, стал жертвой вызванной им же самим саламандры, — грубо оборвал его Раваджан, — при попытке убийства моей спутницы. На двери нет ни замка, ни засова…
— На кой они сдались — замки, засовы. Ларв, окружающий территорию…
— Окружающий территорию ларв оказался не способен преградить дорогу злоумышленнику. Так? И еще — у вас нет средств противопожарной защиты; не вызови я ундину, весь ваш постоялый двор превратился бы в груду головешек.
Хозяин заиграл желваками.
— Если вы ждете от меня благодарности, то напрасно тешите себя такой надеждой, — с вызовом проговорил он. — Не знаю, что вы там не поделили с этим человеком, но вы — или ваша спутница — несете часть ответственности за учиненный погром. С мертвеца я не могу спросить, а вот с вас… Короче говоря, все обстоятельства инцидента будут описаны в жалобе, которую я намерен подать в магистрат Финдрала.
Раваджан многозначительно посмотрел на обоих постояльцев, которые с интересом вслушивались в его перепалку с хозяином, и те, мгновенно поняв намек, ретировались за двери гостиницы.
— Ну, зачем же, — продолжал Раваджан миролюбивым тоном, когда они с хозяином остались одни, — зачем двум уважаемым и честным людям впутывать в свои дела магистрат?
Мужчина презрительно фыркнул, но по выражению его лица стало ясно, что он не уверен в исходе тяжбы, подай он на Раваджана в суд.
— Если ждете какой-то компенсации от бедного человека, то вы будете разочарованы.
— Я не занимаюсь вымогательством, — заверил его Раваджан. — Не намерен я также и угрожать вам, — добавил он, заметив, как хозяин мельком взглянул на меч настырного постояльца. — Я лишь хочу получить то, что причитается мне и моей спутнице.
Хозяин опять фыркнул, на этот раз недоуменно.
— Что же вам еще причитается, кроме уже предоставленного вам ночлега?
— Завтрак. Я ведь, если помните, уже оплатил его.
Собеседник удивленно заморгал.
— Завтрак? К завтраку милости просим поутру.
— Ах, да в том-то и дело — я хотел бы получить свой завтрак сейчас, в упакованном виде. Мне нужно совершить небольшое путешествие.
— Совершить путе… А куда вы намерены совершить путешествие в такой час? К конюшне?
— Нет, немного дальше, — спокойно сказал Раваджан. — А для этого вам нужно высвободить своего ларва.
Мужчина изменился в лице.
— Что?! — чуть ли не завопил он, но вовремя сдержался и прошипел: — Я не могу сделать этого! Мои постояльцы… безопасность моей гостиницы…
— У меня нет времени пререкаться, — с холодной уверенностью перебил его Раваджан. — Состояние здоровья моей спутницы, ставшей у вас в гостинице жертвой нападения неизвестного, весьма ухудшилось, и ей необходима серьезная медицинская помощь. Я должен тотчас же ехать и отыскать для нее целителя. Полагаю, ваш магистрат не одобрит поведение владельца гостиницы, который заставляет страдать бедную больную женщину?
Хозяин прикусил губу.
— Завтрак вы получите немедленно, — буркнул он.
— Прекрасно. А еще мне нужна другая комната для моей спутницы — по крайней мере, до тех пор, пока саламандра не исчезнет из нашего номера. Бесплатно, разумеется.
На мгновение Раваджану показалось, что хозяин снова взовьется, но тот лишь резко кивнул, развернулся и пошел к дверям гостиницы.
Двадцать минут спустя Раваджан, с упакованным сухим пайком за спиной, восседал на своей лошади у западного края защитного ларва.
— Я готов, — сказал он. — Высвобождайте ларва.
— Вы уверены, что поступаете правильно? — нервно спросил стоящий рядом хозяин. — Вам все равно не проникнуть в Финдрал, пока на рассвете не выпустят тамошнего ларва.
— Тогда мне придется обогнуть Финдрал и обратиться за помощью к одному из заклинателей духов, который живет за деревней, — спокойно проговорил Раваджан. — Но это уже моя забота. Вам же следует обеспечить покой и безопасность моей спутницы. Если вы считаете, что не справитесь с такой задачей, то скажите мне немедля, и я отвезу ее в какое-либо другое, более надежное место.
В тусклом свете звезд Раваджан не видел лица мужчины, но готов был биться об заклад, что тот стал красным как рак. Неохотно повернувшись лицом к дымке, от которой исходило негромкое жужжание, хозяин гостиницы вытянул вперед руку и рявкнул:
— Караш-меланаста!…
Жужжание стихло.
— До свидания, — кивнул Раваджан хозяину, слегка ударяя коленями по лошадиным бокам, но тот уже припустил со всех ног к гостинице, чтобы оттуда вызвать нового ларва.
Усмехнувшись, Раваджан медленно поехал в сторону тракта Бесак — Финдрал. Преодолев небольшой подъем неподалеку от гостиницы, он остановил лошадь и стал ждать, вглядываясь в ночной полумрак.
Ждал он, потея от волнения, пять минут, которые показались ему тысячелетием. Наконец Раваджан услышал приближающиеся шаги, и очень скоро Даная уже сидела впереди него в седле.
— Были проблемы? — спросил он, пуская лошадь в галоп.
— Да нет, все нормально. Только я дольше выбиралась из окна, чем предполагала.
— Извини. Я не нашел предлога, чтобы отойти на минуту от хозяина и помочь тебе.
— Да ладно, ерунда. — Она помолчала. — Думаешь, нам удалось их провести?
— Неуверен, — признался Раваджан. — С другой стороны, мы ничего не потеряли, попытавшись сбить их с толку. Если они пошлют разведчика впереди основных сил, хозяин гостиницы честно скажет им, что уехал я один. А поскольку Харт уже откололся от нас, они могут подумать, что я сделал то же самое. Нам только на руку, если они временно отвлекут часть своих сил на поиски в гостинице и по окрестностям.
— А если они не клюнут на это?
Раваджан пожал плечами.
— Значит, нам предстоит подраться раньше, чем мы рассчитываем.
Даная умолкла и плотнее сжала веки. Раваджан внимательно огляделся вокруг. Им предстояла долгая дорога по ночному Кариксу, наполненному едва уловимыми звуками ночной жизни, и за любым из них могла таиться страшная опасность.
Глава 31
Перед ней в воздухе парил джинн. Его чудовищно-уродливая рожа едва не касалась лица девушки; пламенно-красные глаза светились ненавистью и злобным удовлетворением. «Я вижу тебя, — казалось, говорил он, не открывая мерзкого рта; слова будто взрывались у нее в мозгу. — Твоя невидимость приказала долго жить. Мы настигнем тебя, и будем обладать тобою, и обожжем твой мозг такою болью, какой ты и представить себе не можешь». Дух умолк, словно ожидая, что она начнет молить его о пощаде. Но язык ее точно примерз к нёбу, и Даная с ужасом увидела, как новый образ присоединился к первому — вырезанный в камне лик демона из въездной арки у дома Меленты. Как и джинн, демон буравил ее сверкающим взглядом; но, в отличие от джинна, у демона глаза светились буйным весельем, которое внушало Данае еще больший ужас, нежели ненависть джинна…
— Даная!
Вздрогнув всем телом, девушка проснулась.
— Раваджан? — хрипло спросила она, размыкая пересохшие губы.
Приглушенное сияние, которое на рассвете проникало сквозь повязку на глазах, сменилось теперь абсолютной чернотой, и на какое-то мгновенье девушке показалось, что она ослепла.
— Раваджан!
— Все в порядке, Даная, я здесь, — раздался его голос, усталый, но успокаивающий. — Опять кошмар?
— О боже… Да. — Даная облизнула сухие губы. — Раваджан… я ничего не вижу.
— Не волнуйся — здесь, в общем-то, и нечего видеть. Солнце зашло около часа назад.
— Около часа?
— Именно, — подтвердил он. — Ты неплохо отдохнула — весь день проспала. Чего не скажешь обо мне.
Даная поморщилась.
— Извини, это я виновата. Постоянно будила тебя, да? Я не понимаю, что со мной — мне не снились кошмары где-то лет с семи.
— Будем надеяться, что больше они нам и не приснятся, — сказал Раваджан, и на этот раз Даная уловила в его голосе тревогу. — Думаю, все дело в окружающей обстановке, а не в нашем внутреннем состоянии.
— У тебя что, тоже? — Она попыталась сесть.
— Да… Осторожно, береги голову.
— Верно.
Даная одной рукой прикрыла голову, а другой начала массировать поясницу. Крошечная пещерка на южной окраине Кейрнской пустыни оказалась не совсем удобным убежищем, но это было лучшее, что смог предложить Данае Раваджан, когда ночное небо начало заливаться рассветным заревом и потребовалось защитить ее больные глаза от яркого света. Пристанище это взимало немалую плату за постой: вдобавок к омерзительным снам, Даная обнаружила, что тело у нее во многих местах болит от сквозняков, от сырости и жесткого каменного пола.
С другой стороны, благодаря этой пещере беглецов за целый день не обнаружили ни Мелента с ее командой, ни местное хищное зверье. В общем, достаточно честная сделка.
— Ты выходил наружу?
— Пару раз вышел — убедиться, что бандиты, от которых мы оторвались по дороге сюда, не напали на наш след.
Даная кивнула и, стянув с головы повязку, яростно потерла кожу на щеках и на лбу, зудящую от пропитавшейся потом материи.
— Надеюсь, ты оставил мне что-нибудь поесть, — сказала она, чувствуя какой-то странный жар на щеках.
— Да, но тебе это может не очень понравиться… — Раваджан порылся в свертке, что дал ему в дорогу хозяин гостиницы, и извлек два кирпичика хлеба, каждый размером с ладонь.
— Думаю, что та же самая ерунда, которая подарила нам такие прекрасные сновидения, влияет и на наши вкусовые рецепторы, — добавил он, подавая девушке миниатюрную буханку.
Даная осторожно отщипнула кусочек. Обычно такой хлеб имел чуть сладковатый привкус, как у бисквита, но сейчас Данае показалось, что она жует упаковочную бумагу.
— Какая гадость, — пробормотала она, заставив себя разжевать и проглотить пресное безвкусное тесто. — Неудивительно, что в этой Кейрнской пустыне никто не живет. Как думаешь, чем все это вызвано?
— Никто не знает. Но после того, что ты рассказала мне о четвертом мире… я бы, наверно, предположил, что здесь нечто вроде слабого места между тем миром и Кариксом.
— Вроде недостроенного Туннеля, ты хочешь сказать?
— Да. Создатели, возможно, планировали построить Туннель где-то здесь, но по какой-то причине отказались от этой идеи.
Даная задумалась.
— Значит, духи не могут проникнуть сюда через незаконченный Туннель, но достаточно к нам близки, чтобы на нас воздействовать?
— Это всего лишь предположение. — Он оторвал зубами кусок от своей буханки и скривился. — Но если бы я был ответственным за планировку Триплета, я бы уж точно позаботился о том, чтобы держать духов на приличном от себя расстоянии.
— Поделишься своими соображениями со строителями. Если мы когда-либо найдем их. — Она помолчала. — Ты по-прежнему намерен рвануть к Туннелю сегодня, как стемнеет?
Раваджан устало вздохнул.
— Не вижу смысла откладывать попытку. Или ты придумала что-нибудь новенькое?
Даная насупилась. Однако Раваджан был прав, он разбил в пух и прах все ее аргументы.
— Нет, ни черта я не придумала, — неохотно признала она.
— Тогда давай собираться.
Когда путешественники-беглецы тронулись в путь, на западе в небе мерцал лишь отблеск вечерней зари, а сверхчувствительные глаза Данаи воспринимали окружающее, совсем как в солнечный полдень. Сидя на лошади впереди Раваджана, она снова, как и в предыдущую ночь, взяла на себя роль дозорного, вглядываясь и вслушиваясь во все, что могло быть источником неприятностей.
— Даная!
Вздрогнув всем телом, девушка проснулась.
— Раваджан? — хрипло спросила она, размыкая пересохшие губы.
Приглушенное сияние, которое на рассвете проникало сквозь повязку на глазах, сменилось теперь абсолютной чернотой, и на какое-то мгновенье девушке показалось, что она ослепла.
— Раваджан!
— Все в порядке, Даная, я здесь, — раздался его голос, усталый, но успокаивающий. — Опять кошмар?
— О боже… Да. — Даная облизнула сухие губы. — Раваджан… я ничего не вижу.
— Не волнуйся — здесь, в общем-то, и нечего видеть. Солнце зашло около часа назад.
— Около часа?
— Именно, — подтвердил он. — Ты неплохо отдохнула — весь день проспала. Чего не скажешь обо мне.
Даная поморщилась.
— Извини, это я виновата. Постоянно будила тебя, да? Я не понимаю, что со мной — мне не снились кошмары где-то лет с семи.
— Будем надеяться, что больше они нам и не приснятся, — сказал Раваджан, и на этот раз Даная уловила в его голосе тревогу. — Думаю, все дело в окружающей обстановке, а не в нашем внутреннем состоянии.
— У тебя что, тоже? — Она попыталась сесть.
— Да… Осторожно, береги голову.
— Верно.
Даная одной рукой прикрыла голову, а другой начала массировать поясницу. Крошечная пещерка на южной окраине Кейрнской пустыни оказалась не совсем удобным убежищем, но это было лучшее, что смог предложить Данае Раваджан, когда ночное небо начало заливаться рассветным заревом и потребовалось защитить ее больные глаза от яркого света. Пристанище это взимало немалую плату за постой: вдобавок к омерзительным снам, Даная обнаружила, что тело у нее во многих местах болит от сквозняков, от сырости и жесткого каменного пола.
С другой стороны, благодаря этой пещере беглецов за целый день не обнаружили ни Мелента с ее командой, ни местное хищное зверье. В общем, достаточно честная сделка.
— Ты выходил наружу?
— Пару раз вышел — убедиться, что бандиты, от которых мы оторвались по дороге сюда, не напали на наш след.
Даная кивнула и, стянув с головы повязку, яростно потерла кожу на щеках и на лбу, зудящую от пропитавшейся потом материи.
— Надеюсь, ты оставил мне что-нибудь поесть, — сказала она, чувствуя какой-то странный жар на щеках.
— Да, но тебе это может не очень понравиться… — Раваджан порылся в свертке, что дал ему в дорогу хозяин гостиницы, и извлек два кирпичика хлеба, каждый размером с ладонь.
— Думаю, что та же самая ерунда, которая подарила нам такие прекрасные сновидения, влияет и на наши вкусовые рецепторы, — добавил он, подавая девушке миниатюрную буханку.
Даная осторожно отщипнула кусочек. Обычно такой хлеб имел чуть сладковатый привкус, как у бисквита, но сейчас Данае показалось, что она жует упаковочную бумагу.
— Какая гадость, — пробормотала она, заставив себя разжевать и проглотить пресное безвкусное тесто. — Неудивительно, что в этой Кейрнской пустыне никто не живет. Как думаешь, чем все это вызвано?
— Никто не знает. Но после того, что ты рассказала мне о четвертом мире… я бы, наверно, предположил, что здесь нечто вроде слабого места между тем миром и Кариксом.
— Вроде недостроенного Туннеля, ты хочешь сказать?
— Да. Создатели, возможно, планировали построить Туннель где-то здесь, но по какой-то причине отказались от этой идеи.
Даная задумалась.
— Значит, духи не могут проникнуть сюда через незаконченный Туннель, но достаточно к нам близки, чтобы на нас воздействовать?
— Это всего лишь предположение. — Он оторвал зубами кусок от своей буханки и скривился. — Но если бы я был ответственным за планировку Триплета, я бы уж точно позаботился о том, чтобы держать духов на приличном от себя расстоянии.
— Поделишься своими соображениями со строителями. Если мы когда-либо найдем их. — Она помолчала. — Ты по-прежнему намерен рвануть к Туннелю сегодня, как стемнеет?
Раваджан устало вздохнул.
— Не вижу смысла откладывать попытку. Или ты придумала что-нибудь новенькое?
Даная насупилась. Однако Раваджан был прав, он разбил в пух и прах все ее аргументы.
— Нет, ни черта я не придумала, — неохотно признала она.
— Тогда давай собираться.
Когда путешественники-беглецы тронулись в путь, на западе в небе мерцал лишь отблеск вечерней зари, а сверхчувствительные глаза Данаи воспринимали окружающее, совсем как в солнечный полдень. Сидя на лошади впереди Раваджана, она снова, как и в предыдущую ночь, взяла на себя роль дозорного, вглядываясь и вслушиваясь во все, что могло быть источником неприятностей.