Как-то мама посмотрела по единственному на селе телевизору фильм о Карле Брюллове, где родители будущего великого художника заставляли его неутомимо трудиться. Таким образом мама тоже решила приохотить меня к искусству, хотя сама не рисовала. Она приблизительно показывала, как надо изображать дерево, тропинку и т. д. С этого все и началось. Мне захотелось рисовать все, что меня окружало. Из Сибири мы переехали в Донецкую область, город Енакиево, где в Доме пионеров великолепный педагог дал мне первые и самые ценные азы, за что я ему благодарен и по сей день.- Мастером международного класса по боксу вы стали в Енакиево?- Да, профессиональный бокс с нормированным окладом в 110 рублей позволил мне заняться живописью, не подрабатывая халтурой.- Что было потом?- Потом было художественное училище в Краснодаре. Как лучшего студента меня пригласили в Париж, в студию Нади Леже. Увы, там никакого мастерства я не обнаружил, а потом скрылся на полгода в Лувре, где копировал художников и изучал их технику живописи.Вернувшись на родину, как все нормальные и честные люди, отслужил в армии и поступил во ВГИК на отделение художник-постановщик.- Который закончил с отличием.Сделали 18 полнометражных художественных фильмов и написали множество прекрасных картин. Сколько пришлось сломать копий, истратить сил и нервов, чтобы мне, русскому художнику, в моей собственной стране, России, на киностудии дали делать фильм.- Странный парадокс…- Страшная реальность! Огромная и прекрасная страна Россия принадлежит кому угодно, но не русским…Когда распался Советский Союз, то многие мои знакомые итальянцы этому порадовались.- Казалось бы, итальянцы — дружественный народ.- Где вы видите друзей? Я объездил весь мир и могу сказать, что друзей у России нет! Есть только страшная зависть к нашей обширной территории, природным ресурсам, к талантливому народу!- Что будете писать в ближайшее время?- И жанровую картину, и среднерусский пейзаж, который прекрасен и беззащитен, как и доверчивая Русская Душа… беседу вела Нина ЛИТВИНОВА (НАШИ) ДОМОЙ! 1. ЯНКА И “ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА”, “Концерт в МЭИ, 17.02.90”, (P) “Manchester files”, 1996.Собственно, Янка в этом концерте поет только четыре последние песни. Зато какие! “Особый резон”, “По трамвайным рельсам”, “От большого ума” и, наверное, самое главное произведение Янки — “Домой!” Спето так, что мороз по коже. А что касается “Гражданской обороны” — жестокий, злой, бескомпромиссный концерт. Представляю, что творилось в зале. Особо выделю “Наваждение” и “Новая правда”.2. “ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА”, коллекция из 8 кассет, (P) “HOR”, 1996.Первое систематизированное авторизованное издание “Гражданской обороны”. Едва успев выйти, оно стало раритетом — тираж всего 5000 экземпляров каждой из кассет. Для России — капля в море. 8 кассет представляют собой первые 8 альбомов группы. Прекрасное оформление, интересные решения (альбом “Хорошо!!”). Похоже, начинает осуществляться мечта летовских поклонников — собрать полную коллекцию “родных” записей “ГО”.Спасибо фирме “HOR”. Очень хотелось бы увидеть такое же издание “Коммунизма”. Будем ждать. Хотя, как известно, человек предполагает… Дмитрий АГРАНОВСКИЙ 2 ноября 1996 года в ДК им. 40-летия Октября Концерт “НИКТО, КРОМЕ НАС!” В концерте принимают участие: группа “ДМИТРИЙ РЕВЯКИН И СОРАТНИКИ” с НОВОЙ программой! Максим Хоботов и группа “ХОБО” Начало концерта в 18.00 Проезд до станций метро: “Марксистская”, “Таганская”, “Рязанский проспект”, тролл. 63 до ост. “ул. Стахановцев”. (ХАОС) “Дополнение” с отклонением… ТИТ 18 октября в день поминовения московских святителей-мучеников, Петра, Филиппа, Алексия и Гермогена, в газете “Сегодня”, находящейся на содержании у “Мост-банка”, руководителем коего является гражданин Гусинский, так вот, в этой самой газете появились оченно интересные три заметки. Авторов этих заметок называть и не стоит даже, ибо фамилии у них сложные и запоминаются плохо. К тому же почин явно исходил откуда-то сверху. Ведь такого рода нахальство открывается не вдруг, а исключительно по команде, и имеет сие нахальство, как правило, форму не произвольную, а вполне законченную — форму натурального и тривиального доноса. 18 октября — в день именин величайшего нашего русского мыслителя Алексея Федоровича Лосева — именно в этот день газета Гусинского на пятой странице публикует материалы под общим заголовком “Дополнения к мифу”. Авторы газетной полосы свой дерзкий и фантастически наглый выпад объясняли желанием развеять “интеллигентский миф о Лосеве” и, обыгрывая название знаменитой лосевской работы, предъявили городу и миру свои “дополнения”, а точнее, “обвинения”. Хотите, я загадаю загадку? Итак, загадка: “В чем можно обвинить русского мыслителя, если это действительно русский мыслитель?” Ну конечно, в антисемитизме! Тут даже не может быть никаких “но”. Антисемитизм, ПОНИМА-АШЬ, и точка…Если антисемитизм не обретается, собственно, в текстах исследователя, то его нужно, как бы это выразиться… выпарить. Тут схватить цитату, там — две. Использовать не тексты автора, а тексты источника, цитированного в работе, и получится в результате стопроцентный, без примесей, антисемитизм. Поскольку такие манипуляции можно проделать с любыми текстами, то Лосева называют “заурядным антисемитом”. Но тут же, в другом абзаце, авторы противоречат сами себе, определяя Алексея Федоровича Лосева как фигуру вовсе не заурядную, а напротив, весьма экзотическую, а именно как “идеолога нацистов”. Чувствуете, разницу? Интересно, на чем же все-таки господа из газеты “Сегодня” настаивают: — на “заурядном антисемитизме?” Лосева или же на его закоренелом нацизме.Нет, господа, здесь определенно надо разобраться… Вот, например, господин Золотоносов честно и открыто провогласил: “Мастер и Маргарита” — есть путеводитель по субкультуре русского антисемитизма”. То есть с Михаилом Булгаковым картина, славу Богу, прояснилась — тривиальный жидоед, и ничего больше. А вот с Лосевым какие-то “непонятки”… Извольте объясниться, господа из газеты “Сегодня”!Более всего в текстах господ из газеты “Сегодня” меня тронул пассаж о философии Лосева, где ФИЛОСОФИЯ взята в кавычки. То есть, по мнению авторов, речь идет о “так называемой” философии — философии в кавычках. Что ж, список печатных трудов Лосева, насчитывающий около пятиста наименований, восьми великолепных и непревзойденных по глубине и мощи монографий, — этот список никак не трогает невпечатлительных, неумолимых и немилосердных судей из газеты “Сегодня”. В кавычках философия — и все тут! Хотя в мою душу сейчас же закралось подозрение, что господа из газеты “Сегодня” вовсе и не подозревают о существовании этих восьми монографий… Но откуда же тогда вся эквилибристика с вырванными из контекста цитатами? Значит, читали-с, ночи просиживали с красным карандашом в руках. Листали страницы лосевских книг, пытаясь найти антисемитизм… Нашли философию в кавычках, а философию без кавычек не нашли. Печально…Наши борцы за правду из газеты “Сегодня”, страстно желая подорвать миф, сложившийся в сознании русских интеллигентов, пошли и на подлог, и на искажение фактов биографии Лосева. Они представили Лосева любимчиком Сталина, фаворитом послевоенной науки.Логика господ из газеты “Сегодня” ясна: разрушая тоталитарные мифы, можно порядком поднаврать. Хорошая, выигрышная установка, безотказная модель…Что же касается сталинского покровительства Лосеву, то — увы… Первая публикация трудов амнистированного по состоянию здоровья, почти ослепшего Алексея Лосева состоялась в 1953 году, уже после смерти Сталина. — Что же выходит? Выходит господа из газеты “Сегодня” лжецы? — спросите вы у меня. — А все их тексты, выходит, вранье?- Да, вранье! И интереснее всего в этом вранье то, что оно вранье от первого до последнего слова. (“Мастер и Маргарита”, стр. 269, десятая строчка снизу — и никакого антисемитизма). ТИТ (ОБЬЯВЛЕНИЕ) ЖУРНАЛ “МОСКВА” готовит к изданию в двух томах книгу Льва Тихомирова “Религиозно-философские основы истории”. Это сочинение известного русского философа и публициста, датированное 1913-1918 гг., издается впервые и не имеет аналогов в отечественной религиозной философии.Заявки на книгу принимаются по адресу: Москва, ГСП-2, Арбат, 20. Телефоны: 291-68-01 и 291-83-88. В ВОСКРЕСЕНЬЕ 3 ноября православно-монархические организации Москвы проводят траурный митинг и Крестный ход памяти подвижника и патриота митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна. Митинг приурочен к скорбной годовщине со дня кончины Владыки. Сбор — в 13 часов у часовни-памятника героям Плевны (метро “Ктай-город”). (ТЕАТР) Патология режиссера Михаил Ковров Новый спектакль Московского театра юного зрителя “Казнь декабристов” (автор пьесы и режиссер К. Гинкас) возвращает нас в прошлое, в театр семидесятых годов, когда у режиссера есть замысел, но он скрыт и нужно угадать, когда спектакли имели адрес, они ставились для порядочных людей, которые всегда угадают и когда актеры находились в сложном положении, — они обычно не угадывали.Это спектакль о казни. Против казни. Одна большая массовая сцена. Кто такие декабристы — не важно. Вопрос о том, почему будущность страны в один прекрасный день была разыграна в кости несколькими молодыми людьми между трубкой и стаканом вина, — несущественен. Зритель вообще не должен знать, что они планировали убийство царя и казнь всех без исключения членов царского дома в самом начале восстания. Это в прошлом считалось важным: “Я говорил им, что они дураки… Сто прапорщиков хотят переменить весь государственный быт России” (Грибоедов); Чаадаев — Якушину (персонажу массовки): “Ах, друг мой, как это попустил Господь совершиться тому, что ты сделал? Как он мог позволить тебе до такой степени поставить на карту свою судьбу, судьбу великого народа, судьбу твоих друзей?” Сейчас важно совсем другое: исполнители казни, палачи, кто они? Русские? Или пригласили шведов? Наша историческая наука такова, что даже это неизвестно!Это спектакль-исследование: хорошо это или плохо, что русские не могут даже толком повесить. По-видимому, спектакль задумывался в те, семидесятые, годы, но не мог быть поставлен тогда, и режиссер мечтал о Париже, рассказать там, кому-нибудь, какому-нибудь порядочному человеку на парижской кухне о замысле спектакля, о том, что палачами были все же русские, такие, как вот этот Полицейский (арт. Д. Супонин), может быть, и не он, но вот такие, потому что толком даже повесить не могут, такие полицейские могут быть только у русских; но у властей рентген, они все знают, не пускают в Париж, и только теперь, когда все можно (жаль только то, что нельзя было тогда, и опять эти страдания), главный режиссер Г. Яновская попустила свершиться исследованию на сцене МТЮЗа. Подобного рода исследования доступны режиссерскому театру, в котором актеры — пешки в руках режиссера, ситуация казни моделирует эти отношения: преданность режиссеру дает шансы на помилование.Но режиссеру мало преданности. Он, презирая актера, требует любви.Из интервью Юрия Любимова “Петербургскому театральному журналу” N 8: — Вы влюблены в своих актеров?- Нет, Боже сохрани… Господь с вами, чего в них влюбляться?- Вы утверждаете, что у русских актеров нет индивидуальности… И Высоцкий мог быть в любой стране, и Славина, Демидова, Валерий Золотухин?- Безусловно, и даже лучше… Это легенда, что наши артисты самые хорошие, это глупость. Квасной патриотизм…- Что вас волнует?- Да я не по волнениям ставлю. Во-первых, я должен придумать, как поставить…Этот театр разрушает душу актера. Воспитывая актера-марионетку, режиссер незаметно для себя сам становится марионеткой. “Раскрепостились актеры, долго воспитывавшиеся на официозно-идеологической дисциплине: многие даже не знали, что был ХХ съезд!” — так своеобразно видит сейчас свой вклад в искусство МХАТа О. Ефремов (“Куранты”, 1995 г., N 107). По-видимому, во МХАТе до Ефремова официальная идеология была буржуазной, а упоминание о XX съезде запрещены… Постепенно марионетками становятся и персонажи пьес. Современный режиссерский театр (Товстоногов, Эфрос и их ученики) формировался в борьбе с МХАТом. В конце пятидесятых годов прошли триумфальные гастроли МХАТа в Европе и Японии. “Прежде всего отбросим ложный стыд и не будем скрывать своего волнения перед тем, что принес нам Московский художественный театр: осуществление одной из самых великих возможностей мирового драматического искусства. О чем-то подобном мы до этого могли только мечтать”, — писал парижский еженедельник “Карефур”, считающийся крайне реакционным. “Артисты достигли такого совершенства в выражении своих чувств, что зритель понимает все оттенки настроений действующих лиц, несмотря на незнание русского языка” (“Асахи Сюкан”), спектакли стали “событием, которое по своему характеру напоминает революцию” (“Санди майнити”, Япония).Самым необычным было то, что актеры “относятся к героям как к человеческим существам, оказавшимся в запутанном положении, а не как к уродам, загнанным в трагический тупик” (Кеннет Тайнен, известный театральный критик, “Обсервер”, Лондон), что нет бледных Офелий, диалогов, доходящих до надрыва, мистической потусторонности… Они увидели “Дядю Ваню” с В. А. Орловым, “Три сестры” — с молодыми исполнителями.Сейчас, слава Богу, с этим покончено. И если Стрелер не понимает, как можно поставить спектакль (он имеет в виду П. Брука, П. Штайна) с иностранными актерами, когда и на родном языке со своими актерами это всегда очень сложно, то Гинкас знает эту старинную формулу: “уроды, загнанные в трагический тупик”, порядочные люди поймут, как надо, и всегда найдутся простоватые финны, которые примут ее за формулу загадочной русской души. Михаил КОВРОВ