И уже провожают в последний путь автора назидательной книги "Как нам обустроить Россию" Александра Солженицына "птенцы гнезда Швыдкого". Он сам и Витюша Ерофеев, которых писатель и в упор не видел, трындят о борце с тоталитаризмом по радио. Кинорежиссёр, юбилей которого только что прошёл под лозунгом "Трудно быть Богом, даже Герману", льёт крокодиловы слёзы по создателю "Архипелага ГУЛАГ", забыв, что его папа был ближайшим дружком руководителей ведомства, курировавшего систему тогдашних концлагерей. Среди остальных плакальщиков по Солженицыну выученики Егора Яковлева и лично Войнович. Первый, будучи редактором "Общей газеты" ("общак"), в течение полугода из номера в номер печатал статьи, поливающие грязью убеждённого антисталиниста Солженицына за одно из наиболее мощных его произведений "Двести лет вместе". Серьёзность, деликатность и взвешенность научного труда о судьбе еврейского народа в России не помешали "демократам" вывести его автора в ранг главного антисемита. Тогда же Войнович — бездарный юморист, перевёртыш, славивший некогда комсомольцев и космонавтов, выпустил книжонку-пасквиль о "предателе и шовинисте" Солженицыне.
Ненавидящие Россию и Солженицына Чубайс и Боннэр вместе с поливавшим его ещё недавно грязью растлителем человеческих душ клоуном Кедровым показно смахивают с ресниц искусственные слёзы грусти и соболезнования.
Почему же именно единомышленники врагов умершего — все эти юриилюбимовы, зоибогуславские, ельцинско-собчаковские славильщики типа сокурова-полутарковского — продолжают мимикрировать на экранах телевизоров? Почему не говорят о Солженицыне отмеченные им премией Валентин Распутин, Леонид Бородин или Игорь Золотусский? Право же, они более востребованы русским народом, чем даже члены жюри "Солженицынской премии" Сараскина и Басинский — постоянные гости телепосиделок Ерофеева, Швыдкого и Архангельского. Говоря о подлинной демократии, Солженицын прежде всего подразумевал интересы народа и лучших его представителей.
P.S. Я писал эти заметки на своей любимой Псковщине, которую злодеяния рыночных реформаторов и культурных швыдких довели до состояния реанимационного. Только в прошлом году благодаря Холму Славы, возведённому на "Сшибке" в Изборске по инициативе Александра Проханова, начались первые, едва заметные, но всё же радующие движения по дороге возрождения былой славы древнего города. За два дня до отъезда начался геноцид осетинского народа, осуществляемый бесноватым Саакашвили и его кукловодами из бушевской администрации. Мы сидели вечером с генералом Юрием Соседовым, всю жизнь посвятившим псковским ВДВ, и молодым предпринимателем Алексеем Севастьяновым, начинающим строить храм в память святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Над нашими головами стоял шум от самолётов, уносящих псковских десантников в Цхинвали. "Только вчера вернулись ребята с боевых учений на Кавказе — и тут же пришлось им пересаживаться с военных железнодорожных платформ на воздушные борты", — с болью и тревогой произнёс генерал Соседов. А на следующий день красавица псковитянка Вера Гаврюшкина, выросшая в одном подъезде с великим художником, архитектором, реставратором и кузнецом Всеволодом Смирновым, едва сдерживая слёзы, прошептала: "Опять псковские мальчишки летят навстречу смерти. За что нам это?" Её сын работает всё лето в Пушкинских Горах на строительстве гостиницы. А из радиоприёмника слышались визгливые голоса венедиктовых, ростов, альбацих и ганопольских, проклинающих и этих псковских десантников, и руководство страны. Они призывают нас жить под кнутом своих заокеанских кумиров, разбомбивших Югославию, утопивших в крови Ирак, пытающихся поставить на колени Иран. Когда же, учитывая законы военного времени, привлекут их к уголовной ответственности за дезертирство, предательство и ненависть к русскому народу? Когда?
Тригорское — Псков
Июль-август 2008 г.
Тит ТАК!
Сергей Загатин МЕГАМАШИНА
Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ
Ненавидящие Россию и Солженицына Чубайс и Боннэр вместе с поливавшим его ещё недавно грязью растлителем человеческих душ клоуном Кедровым показно смахивают с ресниц искусственные слёзы грусти и соболезнования.
Почему же именно единомышленники врагов умершего — все эти юриилюбимовы, зоибогуславские, ельцинско-собчаковские славильщики типа сокурова-полутарковского — продолжают мимикрировать на экранах телевизоров? Почему не говорят о Солженицыне отмеченные им премией Валентин Распутин, Леонид Бородин или Игорь Золотусский? Право же, они более востребованы русским народом, чем даже члены жюри "Солженицынской премии" Сараскина и Басинский — постоянные гости телепосиделок Ерофеева, Швыдкого и Архангельского. Говоря о подлинной демократии, Солженицын прежде всего подразумевал интересы народа и лучших его представителей.
P.S. Я писал эти заметки на своей любимой Псковщине, которую злодеяния рыночных реформаторов и культурных швыдких довели до состояния реанимационного. Только в прошлом году благодаря Холму Славы, возведённому на "Сшибке" в Изборске по инициативе Александра Проханова, начались первые, едва заметные, но всё же радующие движения по дороге возрождения былой славы древнего города. За два дня до отъезда начался геноцид осетинского народа, осуществляемый бесноватым Саакашвили и его кукловодами из бушевской администрации. Мы сидели вечером с генералом Юрием Соседовым, всю жизнь посвятившим псковским ВДВ, и молодым предпринимателем Алексеем Севастьяновым, начинающим строить храм в память святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Над нашими головами стоял шум от самолётов, уносящих псковских десантников в Цхинвали. "Только вчера вернулись ребята с боевых учений на Кавказе — и тут же пришлось им пересаживаться с военных железнодорожных платформ на воздушные борты", — с болью и тревогой произнёс генерал Соседов. А на следующий день красавица псковитянка Вера Гаврюшкина, выросшая в одном подъезде с великим художником, архитектором, реставратором и кузнецом Всеволодом Смирновым, едва сдерживая слёзы, прошептала: "Опять псковские мальчишки летят навстречу смерти. За что нам это?" Её сын работает всё лето в Пушкинских Горах на строительстве гостиницы. А из радиоприёмника слышались визгливые голоса венедиктовых, ростов, альбацих и ганопольских, проклинающих и этих псковских десантников, и руководство страны. Они призывают нас жить под кнутом своих заокеанских кумиров, разбомбивших Югославию, утопивших в крови Ирак, пытающихся поставить на колени Иран. Когда же, учитывая законы военного времени, привлекут их к уголовной ответственности за дезертирство, предательство и ненависть к русскому народу? Когда?
Тригорское — Псков
Июль-август 2008 г.
Тит ТАК!
Вместе с русским спецназом и танками 58-й армии в обугленную Южную Осетию выдвинулись автоколонны с российскими врачами и строителями, добровольцами и журналистами. Среди этого потока были и художники, желание которых смотреть на войну, постигать войну — нисколько не напоминает обывательское любопытство или метания по миру в поисках острых ощущений. Для художника война — огненные скрижали, исписанные пророчествами и тайнами, бесчисленными свидетельствами о судьбах и характерах.
Одним из первых в зоне конфликта оказался автор "золотых" полотен Алексей Беляев-Гинтовт. Выставка его плакатов должна была открыться в Цхинвали 7 августа. Прибыв во Владикавказ и узнав о начавшемся обстреле, Алексей оставил в мирном городе свои работы и на попутках отправился через перевал в зону боевых действий. В пригородах Цхинвала он видел отступающих осетинских ополченцев, разуверившихся и подавленных. Видел первые волны восторга среди осетинских беженцев, когда первые русские танки, грохоча, прокатились по Джаве. Видел российский танк, сброшенный с моста на дно ущелья. Неожиданная поломка этой машины застопорила движение колонны, и командование приняло радикальное решение: столкнуть танк в пропасть.
Художник, постоянно находясь в зоне работы грузинских снайперов, постигал нечто очень важное для его дальнейшего творчества. Вернулся в Москву наполненный гулами и страстями не приснившейся ему войны.
А между тем по пригородам Гори гулял еще один художник, художник слова — Сергей Шаргунов. Он сквозь обстрелы и блокпосты прорвался в темную зону "ни мира, ни войны" — на территорию Грузии, частично занятую российскими войсками.
По приезде Шаргунов сказал мне следующее: "Побывав среди войны, возвращаешься с острым чувством стыда. Ведь ты же не воевал, ты не остался там, ты только прошел по краю этой страшной метафизической воронки. Что же ты после этого будешь говорить? Не будет ли в твоих словах — похвальбы и фальшивого задора? Наши солдаты, которые на завтрак, обед и ужин получают перловку за то, что ежиминутно рискуют жизнями и защищают Россию, остались там. А я снова в Москве. Помню убитого негра в грузинской военной форме. Помню священника Михаила Хаматова, на "жигулёнок" которого наехал грузинский танк. Война издали — влечет человека искусства. Война вблизи — это тяжело и подавляет. Она будет притягивать меня и дальше, но как-то уже по-другому…"
Художник на войне — древняя тема. О ней свидетельствуют автор "Слова о полку Игореве" и артиллерии поручик Толстой, поэт Гумилев и живописец Верещагин. Есть явления, которые нельзя выдумать или повторить с чих-то слов. Опыт житейский, бытийный; опыт духовный, метафизический — необходим любому художнику. Война — тяжёлый ларец, скрывающий в себе высшие знания о человеке, о мире и о Боге.
Одним из первых в зоне конфликта оказался автор "золотых" полотен Алексей Беляев-Гинтовт. Выставка его плакатов должна была открыться в Цхинвали 7 августа. Прибыв во Владикавказ и узнав о начавшемся обстреле, Алексей оставил в мирном городе свои работы и на попутках отправился через перевал в зону боевых действий. В пригородах Цхинвала он видел отступающих осетинских ополченцев, разуверившихся и подавленных. Видел первые волны восторга среди осетинских беженцев, когда первые русские танки, грохоча, прокатились по Джаве. Видел российский танк, сброшенный с моста на дно ущелья. Неожиданная поломка этой машины застопорила движение колонны, и командование приняло радикальное решение: столкнуть танк в пропасть.
Художник, постоянно находясь в зоне работы грузинских снайперов, постигал нечто очень важное для его дальнейшего творчества. Вернулся в Москву наполненный гулами и страстями не приснившейся ему войны.
А между тем по пригородам Гори гулял еще один художник, художник слова — Сергей Шаргунов. Он сквозь обстрелы и блокпосты прорвался в темную зону "ни мира, ни войны" — на территорию Грузии, частично занятую российскими войсками.
По приезде Шаргунов сказал мне следующее: "Побывав среди войны, возвращаешься с острым чувством стыда. Ведь ты же не воевал, ты не остался там, ты только прошел по краю этой страшной метафизической воронки. Что же ты после этого будешь говорить? Не будет ли в твоих словах — похвальбы и фальшивого задора? Наши солдаты, которые на завтрак, обед и ужин получают перловку за то, что ежиминутно рискуют жизнями и защищают Россию, остались там. А я снова в Москве. Помню убитого негра в грузинской военной форме. Помню священника Михаила Хаматова, на "жигулёнок" которого наехал грузинский танк. Война издали — влечет человека искусства. Война вблизи — это тяжело и подавляет. Она будет притягивать меня и дальше, но как-то уже по-другому…"
Художник на войне — древняя тема. О ней свидетельствуют автор "Слова о полку Игореве" и артиллерии поручик Толстой, поэт Гумилев и живописец Верещагин. Есть явления, которые нельзя выдумать или повторить с чих-то слов. Опыт житейский, бытийный; опыт духовный, метафизический — необходим любому художнику. Война — тяжёлый ларец, скрывающий в себе высшие знания о человеке, о мире и о Боге.
Сергей Загатин МЕГАМАШИНА
Летние Олимпийские игры-2008 в Пекине еще далеки от завершения, но уже раздаются голоса о том, что в большом спорте Россия сдаёт свои позиции: заслуженные ветераны, подготовленные еще советской школой, сходят со сцены, а достойной смены им почти не видно. Зато Китай буквально "рвёт" всех соперников — 35 золотых медалей из 166 по состоянию на 17 августа; достойно выглядят и США — уже 19 олимпийских чемпионов, а вот Россия еле-еле входит в "большую восьмерку" — хотя совсем недавно сражалась за второе-третье места в общекомандном первенстве.
Однако, если взглянуть на олимпийскую ситуацию с другой точки зрения, всё не так плохо — сборная СССР по состоянию на 17 августа имела в своём активе 83 медали: 16 золотых, 26 серебряных и 41 бронзовую — больше, чем любая другая страна-участница Олимпиады, включая лидирующих по "золоту" Китай и США.
Конечно, въедливый читатель может поинтересоваться: а не перегрелся ли, часом, автор на рекордно жарком августовском солнышке Москвы? Не выглядит ли подобное упоминание давно почившего в бозе СССР, особенно — в годовщину неудачи ГКЧП, неким кощунством?
Ну что же, отвечу по порядку.
Отмена Беловежскими соглашениями Союзного договора 1922 года — юридический нонсенс, поскольку этот договор был аннулирован еще принятием Конституции СССР 1936 года. Референдум 17 марта 1991 года (вот она, воля народа, на которую так любят ссылаться политические демагоги!) подтвердил, что подавляющее большинство людей по-прежнему считают своей Родиной историческую Россию.
Ратифицировал Беловежские соглашения Верховный Совет России (упраздненный после ельцинского указа 1400 от 22 сентября 1993 года и последовавшего вслед за ним военного переворота). Однако впоследствии Беловежские соглашения были аннулированы Государственной думой. Случилось это 16 марта 1996 года. Хотя наша "свободная" пресса и предпочитает молчать на сей счет, факт остается фактом: де-юре СССР продолжает существовать — прежде всего как субъект международного права.
И уже совершенно неважно, как будет называться возрождённый Союз — Пятая Империя ещё не выработала новую словоформу, в которую уместится всё историческое наследие и самобытность России, важно то, что маятник качнулся в правильную сторону.
58-я армия, разогнав по щёлям нарушителей Олимпийского перемирия, поставила при этом целый ряд мировых рекордов — но суть момента в другом. Суть в том, что нами выигран темп, перхвачена инициатива на "великой шахматной доске". Русские под Цхинвалом сделали то, что американцы должны были сделать для себя в Тибете, — но не смогли. И теперь, после этого метафизического поражения, уже США шаг за шагом превращаются в иллюзию, в страшную, но плюшевую сказочку про доброго волшебника Фредди Крюгера и его деревянных солдатиков.
Горе побеждённым?
Однако, если взглянуть на олимпийскую ситуацию с другой точки зрения, всё не так плохо — сборная СССР по состоянию на 17 августа имела в своём активе 83 медали: 16 золотых, 26 серебряных и 41 бронзовую — больше, чем любая другая страна-участница Олимпиады, включая лидирующих по "золоту" Китай и США.
Конечно, въедливый читатель может поинтересоваться: а не перегрелся ли, часом, автор на рекордно жарком августовском солнышке Москвы? Не выглядит ли подобное упоминание давно почившего в бозе СССР, особенно — в годовщину неудачи ГКЧП, неким кощунством?
Ну что же, отвечу по порядку.
Отмена Беловежскими соглашениями Союзного договора 1922 года — юридический нонсенс, поскольку этот договор был аннулирован еще принятием Конституции СССР 1936 года. Референдум 17 марта 1991 года (вот она, воля народа, на которую так любят ссылаться политические демагоги!) подтвердил, что подавляющее большинство людей по-прежнему считают своей Родиной историческую Россию.
Ратифицировал Беловежские соглашения Верховный Совет России (упраздненный после ельцинского указа 1400 от 22 сентября 1993 года и последовавшего вслед за ним военного переворота). Однако впоследствии Беловежские соглашения были аннулированы Государственной думой. Случилось это 16 марта 1996 года. Хотя наша "свободная" пресса и предпочитает молчать на сей счет, факт остается фактом: де-юре СССР продолжает существовать — прежде всего как субъект международного права.
И уже совершенно неважно, как будет называться возрождённый Союз — Пятая Империя ещё не выработала новую словоформу, в которую уместится всё историческое наследие и самобытность России, важно то, что маятник качнулся в правильную сторону.
58-я армия, разогнав по щёлям нарушителей Олимпийского перемирия, поставила при этом целый ряд мировых рекордов — но суть момента в другом. Суть в том, что нами выигран темп, перхвачена инициатива на "великой шахматной доске". Русские под Цхинвалом сделали то, что американцы должны были сделать для себя в Тибете, — но не смогли. И теперь, после этого метафизического поражения, уже США шаг за шагом превращаются в иллюзию, в страшную, но плюшевую сказочку про доброго волшебника Фредди Крюгера и его деревянных солдатиков.
Горе побеждённым?
Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ
"Мимо острова Буяна…" Кто не знает этих строчек! Только что ж за остров дивный в славной сказке упомянут? Почему не только Пушкин с детства нас заворожил им, но и давние сказанья старины забытой русской?
Потому что этот остров — не в огромном океане, не за тридевять наречий и земель от нас упрятан. Он волной балтийской свежей омывается извечно, где утёсы меловые из пучин восходят к небу.
Так восходят к нам сегодня из глубин тысячелетий те заветные страницы, что и мне тут приоткрылись — на холмах зелёных ярких, берегах песчаных тёплых, в тихих бухтах мелководных, солнцем августа прогретых…
Разве думалось когда-то, что немецкий остров Рюген, место пляжей и курортов, край туристов европейских — наяву ни что иное, как земля славян древнейших, где в слоях тысячелетних корни русские хранятся?..
Рюген, Руен, руны, русы… Объясняет гид учёный, как воздвигнут был когда-то храм священный Святовита, и показывает камни древней крепости Аркона, что Яр-Конь по-русски значит, как доказано наукой.
Слышу я о Святогоре, о Перуне и о дубе, о мече том богатырском, что святыней почитался… Что-то я читал и прежде про исконный русский остров, но считал всё это мифом, а ведь так взаправду было!
Прежних идолов свергая, крестоносцы шли на север, а язычники-русины уходили к коловрату, но на острове Руене — то ль Руяне, то ль Буяне — оставались их приметы, что живут тут и доныне…
Но не памятники только — камни, капища, дощечки — на пути их оставались в продолжение столетий: в направлении к востоку населяло земли племя ясноликих, светловласых, синеоких наших предков.
…Сколько было, сколько будет на земле переселений — даже новая эпоха правит судьбами народов; но когда славянский ветер мне в любом краю неблизком невзначай в лицо повеет — он всегда согреет душу.
И прости, народ научный, эту вольность толкованья всех твоих недилетантских изысканий и открытий. Но пойми в часы такие сердца русского волненье, если прямо перед взором — сказка острова Буяна!
Потому что этот остров — не в огромном океане, не за тридевять наречий и земель от нас упрятан. Он волной балтийской свежей омывается извечно, где утёсы меловые из пучин восходят к небу.
Так восходят к нам сегодня из глубин тысячелетий те заветные страницы, что и мне тут приоткрылись — на холмах зелёных ярких, берегах песчаных тёплых, в тихих бухтах мелководных, солнцем августа прогретых…
Разве думалось когда-то, что немецкий остров Рюген, место пляжей и курортов, край туристов европейских — наяву ни что иное, как земля славян древнейших, где в слоях тысячелетних корни русские хранятся?..
Рюген, Руен, руны, русы… Объясняет гид учёный, как воздвигнут был когда-то храм священный Святовита, и показывает камни древней крепости Аркона, что Яр-Конь по-русски значит, как доказано наукой.
Слышу я о Святогоре, о Перуне и о дубе, о мече том богатырском, что святыней почитался… Что-то я читал и прежде про исконный русский остров, но считал всё это мифом, а ведь так взаправду было!
Прежних идолов свергая, крестоносцы шли на север, а язычники-русины уходили к коловрату, но на острове Руене — то ль Руяне, то ль Буяне — оставались их приметы, что живут тут и доныне…
Но не памятники только — камни, капища, дощечки — на пути их оставались в продолжение столетий: в направлении к востоку населяло земли племя ясноликих, светловласых, синеоких наших предков.
…Сколько было, сколько будет на земле переселений — даже новая эпоха правит судьбами народов; но когда славянский ветер мне в любом краю неблизком невзначай в лицо повеет — он всегда согреет душу.
И прости, народ научный, эту вольность толкованья всех твоих недилетантских изысканий и открытий. Но пойми в часы такие сердца русского волненье, если прямо перед взором — сказка острова Буяна!