Зайцев Михаил. Час волкодава (Фирма 'Синяя Борода')

   Хромой, тщедушный, некрасивый очкарик и богатырского сложения мужчина, похожий на волкодава, пожали друг другу руки.
   - Сан Саныч, я в общем и целом посвятил Иннокентия в суть проблемы. Не успел лишь про деньги рассказать.
   - Угу, - качнул головой Сан Саныч, продолжая разглядывать Кешу. А Иннокентий, ничуть не смущаясь, рассматривал Сан Саныча. Будто две собаки, большая и маленькая, встретились впервые и обнюхивают друг друга с почтительного расстояния, не спеша сближаться.
   - Все остальное Михаил вам достаточно доходчиво объяснил?
   - Да, вполне.
   - Угу. Тогда про деньги расскажу я. Помните сказку про Змея Горыныча и про яйцо, в котором таится змеева смерть?
   - И про Ивана-дурака.
   - Хм-м... Интересное замечание. Но вернемся к яйцу. Ищи яйцо со змеиной смертью - найдешь и змеевых слуг, и самого Горыныча. Ищи деньги "Синей Бороды" - и выйдешь в конце концов на ключевые фигуры банды, предварительно истребив второстепенные. За годы работы "Борода", однозначно, скопила целый капитал, блюдя секретность и автономность. Уверен - ребята из "Синей Бороды" держат деньги в кубышке и кучкуются вокруг нее, как мухи вокруг варенья. Пришибем мух, возьмем кубышку. Деньги поделим. Миша Чумаков приобретет новое имя, захочет, будет работать врачом где-нибудь в Екатеринбурге. Не захочет не будет. На жизнь ему хватит, и детям его останется. Я поселюсь пенсионером возле океана. Люблю рыбачить, отведу душу. Вы же, Иннокентий, сможете остаться в Москве и позволить себе не заботиться о хлебе насущном лет эдак двадцать-тридцать.
   - Вы меня покупаете?
   - Отнюдь. Я предлагаю вам партнерство. Можно сбежать от "Синей Бороды", можно спрятаться, можно попробовать искать помощи у ментов или бандитов, но я предлагаю из жертвы превратиться в хищника, перегрызть горло Прагу и снять с него шкуру, состричь ценный мех...
   - Сан Саныч! У Кеши недавно мама погибла, - вклинился в разговор Чумаков. - Попала под машину. Водитель с места наезда скрылся. Мама была против Кешиной свадьбы.
   - Вот даже как... - Сан Саныч по-собачьи наклонил голову. - Однако я не стану спекулировать на ваших чувствах, Иннокентий. И о вашей доле, о вашем проценте от немаленькой суммы из общака "Синей Бороды" я не стану распространяться. Единственное, еще раз скажу то, что, безусловно, в первую очередь сообщил вам Михаил, - вам угрожает смертельная опасность. Каждый час, каждую минуту с того момента, как появилась та, которая по закону унаследует принадлежащую вам недвижимость. Векторы наших интересов совпадают. Я предлагаю честное и открытое партнерство. Не скрою, мы с Чумаковым сделали ставку на ваше согласие. Не поверите нам, откажете в партнерстве, наделаете глупостей, и наша с Михаилом жизнь осложнится чрезвычайно. Я откровенен с вами, как видите. Захотите - отвечу на любой ваш вопрос, ежели таковой есть.
   Сан Саныч замолчал. Тягостная тишина в салоне автомобиля длилась несколько минут. Чумаков нервно ерзал на заднем сиденье. Иннокентий и Сан Саныч внешне оставались спокойны.
   Кеша достал сигарету, посмотрел на нее, убрал обратно в пачку и нарушил молчание:
   - Вопросов нет. В принципе я все понял. Я должен подумать.
   - Конечно, - согласился Сан Саныч, притворившись, что не услышал, как выматерился шепотом Чумаков. - Вас к метро подвезти?
   - Нет. Как мне с вами связаться, когда я приму решение?
   - Правильный вопрос, - удовлетворенно сощурился Сан Саныч. - Окна кухни вашей квартиры выходят в проходной двор. На подоконнике герань. Правильно?
   - Да.
   - Передвиньте цветок на подоконнике с левого края ближе к центру и к восемнадцати текущего либо к четырнадцати часам следующего дня приезжайте на кладбище. Если на могиле вашей матушки будет лежать сломанная роза, езжайте на Коньковский вещевой рынок. Потолкайтесь на рынке, мы к вам подойдем. А нет розы, нет за вами "хвостов", подойдем на кладбище. Понятно?
   - Я все запомнил. До свидания.
   Не подавая руки на прощание, Иннокентий вылез из машины. Переваливаясь с ноги на ногу, поковылял к толчее на автобусной остановке.
   - Отморозок! Тормоз, блин! Японский бог, мать его!.. - выругался Миша. - Я говорил: Кеша тюкнутый, пыльным мешком по голове зашибленный...
   - То, что он не похож на других, еще не означает, что он, как ты выражаешься, "тюкнутый", - возразил партнеру Сан Саныч. - Мне он, ежели хочешь знать, понравился. Достойно держался парень. Уважаю.
   - Но он ушел! Ушел и ни "да", ни "нет" не сказал!
   - А ты чего хотел? Чтоб он бросился к нам в объятия и заверил: все, как вы скажете, сделаю?..
   - Его сегодня убьют - и звездец! Кранты! Нам крышка!
   - Библию читал?
   - Нет! При чем тут Библия?
   - Зря не читал. Библия учит не дергаться и переживать неприятности по мере их поступления по принципу: будет день - будет пища.
   - Жрать, кстати, хочется, аж живот свело.
   - Поехали пообедаем. Время есть. В лучшем случае до завтрашнего утра герань на подоконнике будет стоять на своем месте, попомни мое слово, партнер, и расслабься - береги силы, экономь нервы, мой тебе совет... Ежели Кешу сегодня убьют, нам с тобой, партнер, без его помощи придется туго...
   * * *
   ...Около метро Иннокентий купил газету "Московский комсомолец". По пятницам он обычно покупал "Московский комсомолец". Старая привычка, мама имела обыкновение отмечать шариковой ручкой в пятничном "МК" заинтересовавшие ее телесериалы в программе на неделю.
   Машинально пролистнув газету, Кеша заглянул в раздел "Гороскопы на неделю". Водолею Иннокентию звезды прочили спокойную и счастливую семидневку.
   Пассажирам метро, прояви они внимание к хромоногому молодому человеку с газетой, непременно показалось бы, что очкарик углубленно читает газетную передовицу. Между тем Иннокентий глядел на закорючки букв и думал о своем, стараясь размышлять логически, трезво и здраво, отключив всякие эмоции. Но, как ни старался Кеша оставаться бесстрастным, руки все равно предательски дрожали. И в груди щемило. Рассказанное Чумаковым и Сан Санычем чертовски походило на правду.
   До дома Кеша добрался к началу двенадцатого.
   - Почему так долго, мурзик? - надула губки Марина, распахнув дверь после двух условных звонков.
   - Не называй меня "мурзиком". - Кеша вошел, присел на корточки, принялся развязывать шнурки кроссовок.
   - Почему-у?
   - На, прочти заголовок на первой странице. - Иннокентий протянул жене "Московский комсомолец".
   - "Авторитету по кличке Мурзик бандиты отрезали голову!" - прочла Марина набранный аршинными буквами заголовок. - Какой кошмар! Как страшно стало жить! Кошмар... Мой руки, котик, пойдем обедать. Твоя рыбка приготовила угощение из двух блюд. Ценишь?
   - Ценю.
   На кухонном столе Кешу ожидали открытая консервная банка сардин, неровно нарезанный черный хлеб и салат из помидоров вперемешку с зелеными листьями под толстым слоем сметаны.
   - Извини, Кеша, ты женился на плохой хозяйке. Готовить я никогда не умела и не любила.
   - Как же ты жила? - Кеша вытер салфеткой небрежно вымытую ложку. - Где питалась?
   - Не поняла. - Марина зажгла газовую конфорку, поставила чайник на огонь. - Что означает - "где питалась?"
   - Ты всегда жаловалась на малый заработок. В твоей однокомнатной квартире на кухне, кроме тарелок и чашек, всего одна сковородка и два ножа... а, и микроволновая печка "Филипс". Полуфабрикаты для микроволновки стоят дорого. Где ты обычно питалась? Ужинала где? Завтракала?
   - Это что? Допрос? Ну хорошо, отвечу... - Марина с притворной серьезностью нависла над сидящим на табурете мужем. Уперев красивые руки в стройные бока, широко расставив длинные ноги, она заговорила трагическим голосом: - Обычно я обедала в ресторане. Завтрак заказывала на дом. На ужин разогревала в печке котлеты по-киевски по сто рублей штука. Так уж и быть, открою любимому мужу страшную тайну. Я подрабатывала. Вот этим, смотри...
   Марина распахнула короткий ситцевый халатик. Упругие груди с большими нежно-розовыми сосками и треугольник внизу живота с рыжеватыми колечками шелковых волосков выделялись белым на шоколадном загорелом теле. Но привычного томления в паху Кеша почему-то не ощутил.
   - Не виноватая я! - Марина, актерствуя, вскинула руки, нагнулась. Мячики грудей коснулись Кешиного лица. Она обхватила его голову, не давая возможности отстраниться. - Готовить не умею, костюмершам в театре платят мало, а кушать очень хочется. Случалось отдаваться за порцию пиццы или пачку пельменей. За эскимо на палочке делала минет, за батончик пористого шоколада соглашалась на анальный секс!
   И все же в паховой области завибрировало. Кеша обнял жену за талию, Марина, сделав изящный пируэт, отскочила в дальний угол кухни и, томно прикрыв глаза, проворковала:
   - О нет, мой господин! Сначала сводите девушку в ресторан, Иннокентий Петрович. Накормите шашлыком, угостите мороженым, побалуйте шоколадкой, а потом делайте со мной все, чего вам будет угодно.
   Марина поклонилась, сделала книксен, придерживая пальцами полы распахнутого халата за неимением кринолина, засмеялась звонко, выходя из образа, и задорно спросила своим обычным голосом:
   - Ну, как? Хорошая я актриса? Гожусь на роль Катюши Масловой?
   - Талантливо притворяешься. - Кеша поправил очки, пододвинул поближе тарелку с салатом. - Странно, что ты работаешь костюмершей. Актриса ты прирожденная, врешь убедительно.
   - Два раза поступала в театральный. Провалилась. - Марина застегнула халатик. - Чай будешь или кофе?
   - Кофе. Марина, а где ты раньше работала?
   - Не поняла? - Марина убавила огонь под закипевшим чайником, открыла кухонный старинный буфет и принялась разыскивать растворимый кофе.
   - Ты говорила, что костюмершей на нынешнем месте работаешь недавно. А раньше где работала?
   - Я же рассказывала тебе. Забыл?
   - Ты говорила - работала костюмершей в другом театре. В каком?
   - Какая разница! - беззаботно отмахнулась Марина. - Все театры одинаковые. Актеры пьют, актрисульки спят по очереди с главным режиссером, костюмершам платят мало. В предыдущем храме Мельпомены я вообще, как жрица искусства, вкалывала почти бесплатно. Зарплату по полгода не платили, противно вспоминать... Где же кофе? Вот он! Я нашла кофе, похвали меня... Поросенок! Да ты еще, как я погляжу, салата и не попробовал. Я старалась, и вдруг такая неблагодарность. А ну, ешь салат! Обижусь!
   Кеша ухватил ложкой половину помидора в сметане с прилипшим зеленым листиком. Прожевал.
   - Что это за зелень намешана с помидорами?
   - Отгадай. - Марина сделала себе кофе, села напротив, улыбнулась мужу.
   Кеша старательно прожевал зеленый листок.
   - Не знаю.
   - Не угадал? Что у тебя на балконе растет?
   - Помидоры.
   - А на чем они растут?
   - На балконе.
   - Ах-ха-ха-ха!.. - рассмеялась Марина, мотнув головой с гривой светлых густых волос. - Помидоры растут на стебельках с листиками! На вкусных и питательных зеленых лепестках. Ты жуешь листья помидоров. Здорово я придумала, где взять зелень к столу? А, милый?
   - Листья томатов - смертельный яд. - Кеша положил ложку.
   - Да брось ты! А как же я? Я, пока салатик резала, сжевала листочек и здорова, как видишь. Ты меня разыгрываешь, милый?
   - Нет. У людей со слабым сердцем листья томатов провоцируют инфаркт. Регулярный прием этих листьев подрывает работу здорового сердца.
   - Да ты что?! Откуда ты про это знаешь?
   - Из книжек про японских ниндзя.
   - Это про таких, в черном, которые в кино обычно по крышам прыгают и визжат низкими голосами? - Марина хихикнула.
   - Не смейся. Я прочитал про яды, применяемые ниндзя, в серьезной книге. Настоящие ниндзя к киношным не имеют отношения. На самом деле ниндзя в основном занимались интригами. Входили в доверие к военачальникам, добывали секретную информацию, травили ядами знаменитых полководцев. В том числе и листьями томатов.
   - Вот это да! Никогда бы не подумала, что с помощью листиков помидоров можно свести человека в могилу.
   - Самураи тоже не верили. Яд в зелени томатов - секрет ниндзя.
   - Тебе ни в коем случае нельзя это есть. - Марина отодвинула подальше от Иннокентия тарелку с салатом. - Кушай сардины. Не бойся, консервы свежие, срок годности до марта будущего года.
   "Покупаются свежие консервы. Открываются. Содержимое спускается в унитаз. Пустая консервная банка заполняется сардинами из просроченной, вздувшейся банки. Я ем рыбу, уверенный, что жую продукт без анаэробных бактерий, и в результате - острое отравление. Диагноз - ботулизм, равносилен констатации смерти" - так подумал Кеша, но промолчал, разумеется. Молча подвинул баночку с сардинами к Марине.
   - Ты сама почему консервы не ешь?
   - Странный вопрос. Ты же знаешь - я рыбу терпеть не могу. Это ты у нас, котик, любитель рыбки.
   - Я тоже не буду. Сегодня что-то не хочется.
   - Господи! Ты ведь так ничего и не съел! Хлебушка поклевал, и все. Пообедал, называется! А я-то! Я-то хороша! Называюсь молодой супругой и не могу мужа накормить! Кошмарики какие! Кофея-то хоть отпейте, Иннокентий Петрович, прежде чем гнать меня, хозяйку-неумеху, взашей!
   - Наливай.
   - Как всегда, без сахара?
   "Сахар нейтрализует цианистый калий", - вспомнил Кеша и излишне поспешно попросил:
   - С сахаром, пожалуйста! Сегодня хочется сладкого кофе...
   Если бы она спросила: "Почему?" - он бы не нашелся, что ответить. Но Марина не спросила. Пожала плечами и, прежде чем насыпать в кофейную чашечку коричневого растворимого порошка, бросила туда два кубика рафинада.
   "Нет! Цианидом она меня травить не будет. Слишком очевидно. Разоблачат. Иное дело - листья томатов. Сердечный приступ через месяц ежедневных салатиков, "Скорая помощь", смерть в палате реанимации. Аналогично с ботулизмом. Острое отравление, больница, промывание желудка, раздосадованные врачи... Я схожу с ума! Что я себе напридумывал?! Марина без задней мысли накрошила в салат оказавшуюся под рукой зелень. Консервная банка куплена позавчера в соседнем магазине. Другой, порченой, припасенной специально, чтобы меня отравить, не существует! Я ее придумал! А мама... Мама случайно попала под машину! Отчего я сразу поверил Чумакову и этому... как его... Александру Александровичу? Марина любит! Любит меня!.."
   - Милый, о чем ты задумался? У тебя такое лицо грустное...
   - А? - Кеша вздрогнул. Посмотрел на нее, как в первый раз.
   Красивая. Не фотомодель, но все же... Иннокентий взглянул через ее плечо. Вгляделся в собственное отражение в зеркальной дверце старинного кухонного буфета... Себе можно признаться - они не пара. Она - пышущая здоровьем блондинка. Он - худенький, уже начинающий лысеть очкарик. Она выше на полтора сантиметра. Когда идет рядом в туфлях на шпильках, вспоминается хрестоматийная картина "Пушкин и Наталья Гончарова", где Александр Сергеевич едва ли не по плечо супруге. Иннокентий, как и Пушкин, держа Марину под руку, смотрит на нее снизу вверх. И переваливается, хромает, сопровождая Марину во время прогулок. А прохожие украдкой косятся на странную чету...
   - Кеша! Котик! Ты о чем мечтаешь?
   - Еще чашечку кофе нальешь?.. Без сахара.
   - Конечно! Ешь вода, пей вода, мой голодный, неухоженный муж! Но прежде дай слово, что выполнишь целых два сокровенных желания своей молодой жены.
   - Какие желания?
   - Поклянись сначала, что исполнишь.
   - Постараюсь.
   - Пойдем вечером в ресторан! Ужин готовить жуть как не хочется. Кутнем?! Воспитанные гости приволокли на свадьбу конвертики с денежками, пошли, пропьем, проедим подарки! Даже клуши с моей работы наскребли по сто рублев...
   "Ты пригласила на свадьбу всего несколько подружек. С работы. Отчего у тебя так мало подруг? Почему все они - сослуживицы с последнего места работы? Где ты раньше работала? Где конкретно? Не говоришь. Уходишь от прямого ответа. Где твои прежние подруги, друзья, знакомые?.."
   - Кеша, котик! Ты снова впал в прострацию! Ты меня слышишь? Ау! Милый!
   - Да. Я слушаю. Продолжай.
   - Чего продолжать, зайчик?! Идем в ресторан вечером? Ответь.
   - Пошли, раз тебе так хочется.
   - Хочется! Обожаю ходить по ресторанам!..
   "На заработок костюмерши особенно по ресторанам не походишь. Кто водил тебя по кабакам? Любовник, о котором ты мне не хочешь рассказывать? Жених, бывший до меня? Подельник из "Синей Бороды"?.. Спрошу - опять начнет дурачиться, отшучиваться..."
   - ...Ресторан - второе мое желание. А первое - постель! Ты заметил, милый, когда я импровизировала на тему Катеньки Масловой, кое-чего с утра исчезло из тайников моего истосковавшегося тела. Не заметил, нет? Исчезла ниточка "тампакса"! Трудные дни позади, впереди ночи и дни плотской любви в полный контакт! Сегодня у нас первый брачный день. Побежали в постель скорее, милый. Покувыркаемся до вечера, и в ресторан!..
   ...Она любила его страстно и несколько расчетливо. Старалась доставить максимум удовольствия, ничего не требуя взамен. А он, отдаваясь ее ласкам, признавал ее инициативу, расслабился и никак не мог понять, что это? Безумства счастливой новобрачной или профессионализм опытной проститутки? Проявление чувств или ремесло плоти?
   В постели провели пять часов. Мысли мешали Кеше сосредоточиться на плоти, и особенных мужских подвигов он не совершил, как молодая супруга ни старалась. Однако самка не заметила или притворилась, что не заметила, внутренней зажатости самца. Довольная, шептала слова благодарности. За что? За то, что он позволял ей себя оттрахать? Абсурд!.. Или новобрачная просто боялась обидеть партнера, давшего неожиданную слабину?..
   Триста минут непрерывной любви на белых простынях - это много. Ну а когда один из партнеров оказывается не на высоте, то триста минут доставлять удовольствие, ничего не получая взамен, - довольно утомительно. И скучно. Несколько раз Марина прерывала курс интенсивной сексотерапии. Ходила на кухню, приносила себе и Кеше кофе (с сахаром), включала радио, подпевала девочке по имени Алсу ("Что же ты со мной сделала, весна"), звонила по телефону на радиостанцию, дурачась, пугала, что закажет любимому "что-нибудь из Буйного". (Певца Буйного Кеша не выносил более чем других попсовиков.) Смешно, но с десятого или двадцатого раза Марина все же дозвонилась до радиостанции, предварительно трижды ошибившись номером. ("Алло, это "радио-рокс"? Нет? Извините...") Сжалившись над Иннокентием, супруга попросила исполнить песенку Киркорова "Летучая мышь", вторя Филиппу, завела: "Всем встать!" - и попыталась в который раз поднять то, что в организме Кеши вяло реагировало сегодня как на команды голосом Киркорова, так и на старания Марины...
   В начале седьмого Марина отправилась в душ. Она мылась, сушила волосы феном, причесывалась, а Иннокентий тем временем извлек из шкафа свой единственный (кроме прокатного свадебного) приличный костюм, включил утюг, аккуратно прогладил стрелочки на брюках.
   Марина крутилась перед зеркалом. Делала прическу, макияж, мерила платья. Кеша, успевший отгладить брюки, вымыться, побриться и облачиться в парадные одежды, терпеливо курил на кухне. Он вспоминал, что конкретно знает о своей жене. Выходило - все и в то же время ничего. Абстрактные случаи из детства без уточнения дат и места действия. Государство ей выделило квартиру как детдомовке. В каком именно детском доме росла Марина? Адрес ни разу не сказала. Даже приблизительно, район, город. Хотя город, наверное, все же Москва... Наверняка ее биографию Кеша мог проследить, лишь отступив мысленно в прошлое на год. Все, что случилось с девушкой за месяц до их знакомства и позже, Иннокентий знал в мельчайших деталях. Марина делилась с ним текущими радостями и горестями. В общем-то нормально, так и надо - жить сегодняшним днем, не углубляясь в воспоминания, не заглядывая в будущее. Прошлого нет, будущего тоже. Есть только "сейчас". А Марина, она такая, сейчас ей захотелось в ресторан, транжирить деньги, которых у них не слишком много, а завтра она не будет сожалеть о тратах. Она ветреная с виду, а поговоришь с ней серьезно - умная баба. Даже чересчур. Некоторые балдеют от прелестных дурочек. Иннокентий подобных особ терпеть не мог. И они его тоже. Первое, что понравилось Кеше в будущей жене, - умные, все понимающие глаза, проницательный в минуты серьезности взгляд с прищуром. Взгляд снайпера, ледяной взгляд змеи перед броском... Но серьезной Марина бывала редко. И это тоже нравилось Кеше. Он завидовал ей, умеющей играть в жизнь. Знать бы еще ставки в этой ее беззаботно-мастерской игре...
   - Ты готов?
   Марина возникла на пороге кухни благоухающим французскими духами видением. Обтягивающие брючки подчеркивают стройность длинных ног. Умопомрачительная блузка застегнута на три нижние пуговицы. В глубоком вырезе полушария груди. Серебряная цепочка на тонкой шее сияет фальшивым бриллиантом... Фальшивым? Кеша всегда удивлялся сему псевдодрагоценному украшению невесты. Бриллиантовый кулон светился и переливался, как настоящий. Но если он настоящий, то цена ему огромна. Как же раньше Кеша не сообразил проверить подлинность камня? Это же так просто - опусти кулон в воду и посмотри, виден камушек или исчез. А еще проще провести гранью страза - фальшивого бриллианта по стеклу...
   - Ты готов? Котик, куда ты смотришь?
   - На твое украшение. Красивый камень.
   - А-а... Моя гордость. Как настоящий, правда?.. Ну чего, милый? Идем?
   - Куда идем? Конкретно?
   - В "Шалман". Ресторанчик в стиле ретро, недалеко отсюда. В "Шалмане" все выдержано в стиле начала восьмидесятых. Закажем колбасы сервелат, бычков в томате, портвейн "Агдам" и поностальгируем о безвозвратно ушедшей юности. Я рекламу "Шалмана" по телевизору видела и запомнила, где он находится. Пешком от нас минут тридцать топать, на такси - десять минут, и мы на месте. Поехали на такси. Пожалуйста!
   - Нет. Пошли пешком. Обратно поедем на такси.
   - Хорошо. Сделаем, как ты скажешь.
   Она всегда с ним соглашалась. Вплоть до сегодняшнего утра, до разговора с Чумаковым и Сан Санычем, Иннокентий умилялся ее уступчивости и покладистости. "Золотая женщина", - думал Кеша еще вчера...
   Такое впечатление, что Марина прекрасно знала дорогу до ресторана. Не соображала на ходу, как быстрее добраться до адреса, однажды услышанного по телевизору, а уверенно вела Кешу проходными двориками, улочками и переулками. А может, ему это только почудилось, что Марина идет в "Шалман" отнюдь не впервые? Может быть, и так, приставать к жене с расспросами Кеша поостерегся.
   Ресторан "Шалман" Иннокентию понравился. Скромная вывеска, бородатый вежливый дедушка-швейцар у входа, уютный зал со столиками, покрытыми чистыми накрахмаленными скатертями, эстрада для музыкантов, свободное пространство для танцев. На стенах в массивных рамах копии полотен Ильи Глазунова. В одном углу скульптура олимпийского медведя. В другом - советский цветной телевизор "Радуга". На экране массивного ящика беззвучно спорят герои знакомого с детства телефильма "С легким паром". По начищенному паркету снуют пожилые официанты в блестящих ботинках, черных брюках и белых рубашках с галстуками-бабочками. И официантки - толстые злобные тетки с высокими прическами, в кримпленовых платьях. Посетители "Шалмана" удачно вписывались в атмосферу ностальгии по ушедшей эпохе. Солидные, строго одетые мужчины тихо беседуют с моложавыми дамами, скрывающими морщинки под толстым слоем косметики. Сразу два столика занимает компания совсем юных ребят, косящих под стиляг образца 73 - 81-го годов. Патлы до плеч, потертые джинсы, рубахи со скругленными воротниками и рисунком "огурец" на шелковой ткани. И, конечно же, тут и там в ресторанном зале блистают золотыми зубами плохо выбритые, пузатые и поджарые, пьяненькие и не очень кавказцы.
   "Агдам", как планировала Марина, заказать не удалось. Все запасы портвейна оказались выпитыми, равно как и бычки в томате оказались съеденными. А сервелат на закуску нашелся. Из горячего взяли гуляш - Марине и биточки - Иннокентию. Пили "Вазисубани" - сухое вино, вошедшее в анналы памяти под сленговыми вариантами названия: у Марины - "Возись у бани", у Кеши - "Возьми зубами". Марина с Кешей, чокнувшись, выпили по бокалу, зажевали малоградусную светлую жидкость колбасой и принялись за теплое мясо, когда на эстраду вышли музыканты.
   - Вас приветствует вокально-инструментальный ансамбль "Веселые гитары", - объявил, подойдя к микрофону, пузатый солист с обвислыми усами и глубокими залысинами, поправляя розовое жабо. - Как всегда, мы начнем наше выступление с популярной песни "Увезу тебя я в тундру".
   Хиппующая молодежь зааплодировала. Нестройно зазвучали три электрические гитары, барабанщик выбил дробь, резанул по ушам аккорд синтезатора, и солист хрипло заголосил про Крайний Север, про оленей, про северное сияние.
   Волосатые молодые люди в потертых джинсах повскакивали с мест, побежали к эстраде и запрыгали по паркету, подпевая солисту. На некотором расстоянии от молодежной компании закружились в танце дяди и тети, которым в год Московской Олимпиады было примерно столько же, сколько сейчас самым юным посетителям "Шалмана". Изрядно выпивший золотозубый грузин занял пространство меж двух поколений танцующих и, презрев музыкальные ритмы, принялся отплясывать лезгинку.
   - Можно прэгласыт тваю даму? - оглушительно прозвучало возле самого уха Иннокентия. Прозвучало настолько неожиданно, что Кеша вздрогнул.
   Громкая музыка не позволила услышать, как сзади подошел одинокий кавалер, как нагнулся, облокотившись на спинку Кешиного стула, как вздохнул, набирая в легкие побольше воздуха, чтобы прокричать в ухо Иннокентия вежливо-пьяную просьбу. Прокричать так, чтобы заглушить голосом музыку, чтобы и Кеша услышал, и Марина догадалась, о чем речь, и за соседними столиками поняли, в чем дело.