Жироду Ж.. Ундина

Поэт. Сударыня, камергер хочет только сказать, что не надо огорчать
тех, кто уродлив, напоминая им об их уродствах.
Ундина. Пусть не будут уродами. Вот я, разве я уродлива?
Камергер. Поймите же, что учтивость - это своего рода помещение
капитала, притом из самых выгодных. Когда вы состаритесь, вам скажут, из
учтивости, что вы молоды, когда подурнеете, скажут, что вы красивы, и все
это совершенно бесплатно.
Ундина. Я никогда не состарюсь...
Камергер. Что за ребячество!
Ундина. Хотите побиться об заклад? О, простите! (бежит к поэту).
Камергер. Госпожа!..
Ундина. Ведь правда, это самое прекрасное на свете?
Поэт. Когда он низвергается со скал, покрывая брызгами цветы белладонны
и водосбора, - неоспоримо.
Ундина. Водопад - самое прекрасное на свете? Мне кажется, вы глупеете!
Поэт. Понимаю. Вы говорите о море?
Ундина. О море? Об этом рассоле? Этой пляске святого Витта? Обидно
слушать.
Камергер. Госпожа!
Ундина. Ну вот, опять он меня зовет. Какая досада! Мы так хорошо
понимали друг друга!

Возвращается к камергеру.

Камергер. И о чем это они там говорят! Госпожа, мы продолжим урок в
другой раз. Сейчас я только успею научить вас, как следует ответить на
вопрос, который король задаст вам сегодня, как всякой даме, впервые
явившейся ко двору, насчет героя, чье пня он носит, насчет Геркулеса. Ему
дали это имя, потому что еще в колыбели он раздавил своим задом
змейку-медянку, которая оказалась там по недосмотру. Вы шестая по счету
представляетесь ко двору в нынешнем году. Он спросит вас о шестом подвиге
Геркулеса {14}. Слушайте внимательно, повторяйте за мной и, заклинаю вас
святым Рохом, не прерывайте наш разговор и не убегайте поболтать с поэтом.
Ундина. Ах, верно! Я совсем забыла. Спасибо, что напомнили!.. Это очень
срочно.
Камергер. Но я вам запрещаю!

Она бежит к поэту.

Ундина. Вы мне нравитесь.
Поэт. Я смущен, но камергер вас ожидает. Что такого срочного вам угодно
мне сообщить?
Ундина. Вот что...
Камергер. По-моему, они с ума сошли! Госпожа!
Ундина. Я только что говорила вам о подводных ключах, о ключах, бьющих
со дна, когда весна цветет в глубинах озера... Игра состоит в том, чтобы
найти место, откуда они бьют. Вода вдруг начинает бурлить среди воды.
Пытаешься удержать ее обеими руками. Тебя обдает водой, которая
соприкасается только с водой. Такой ключ есть в пруду совсем близко отсюда.
Пройдите над ним. Поглядите на свое отражение. Вы увидите себя таким, каков
вы на самом деле, - самый прекрасный из людей.
Поэт. Уроки камергера приносят свои плоды.
Камергер. Вальтер, я возлагаю всю ответственность на вас! Когда
Геркулес убил рыбу, госпожа...
Ундина. Геркулес убил рыбу?
Камергер. Да, громадную. Лернейскую гидру.
Ундина. Раз так, я затыкаю уши! Я не желаю ничего знать об убийствах.
Камергер. Черт знает что!

Снаружи слышится громкий шум. Появляется иллюзионист.

Камергер. А теперь какая будет сцена?
Иллюзионист. Та, что начинается? Я за нее не в ответе.
Дама. Первый поцелуй Ганса и Берты?
Иллюзионист. Нет, гораздо хуже: первая размолвка между рыцарем и
Ундиной. Она приходит в положенное ей время.

Появляется Ганс.

Паж. Ваш супруг, госпожа.
Ундина. Иди скорей сюда, Ганс, миленький, вельможный наставник учит
меня лгать.
Рыцарь, Оставь меня, мне надо с ним поговорить.
Ундина. Потрогай его ладонь. Увидишь, какая она сухая!.. Хорошо я лгу,
камергер?
Рыцарь. Помолчи, Ундина.
Ундина. А ты ужасно некрасивый и я тебя терпеть не могу. На этот раз я
говорю правду!
Рыцарь. Замолчи же! Что означает мое место за столом, ваша светлость?
Вы сажаете меня после Сальма?
Камергер. Действительно, так, рыцарь.
Рыцарь. Я имею право на третье место от короля и на серебряную вилку.
Камергер. Имели. И даже на первое, и даже на золотую вилку, если бы
осуществился некий план. Но ваш брак предписывает вам четырнадцатое место и
ложку...
Ундина. Какая разница, Ганс, милый! Я видела приготовленные блюда...
Там четыре целиком зажаренных быка. Я уверена, что на всех хватит.

Смешки.

Рыцарь. Почему вы смеетесь, Бертран?..
Бертран. Я смеюсь, когда у меня весело на душе, рыцарь...
Ундина. Не будешь же ты мешать людям смеяться, Ганс!
Рыцарь. Он смеется над тобой.
Ундина. Он смеется не зло. Он смеется надо мной потому, что находит
меня забавной. Я такая и есть, не по своей воле, но забавная. Он смеется из
приязни ко мне.
Бертран. Правда, госпожа.
Рыцарь. Моя жена не должна вызывать никакого смеха, даже выражающего
приязнь!
Ундина. Тогда он больше не станет смеяться, потому что не захочет
сделать мне неприятное, не правда ли, рыцарь?
Бертран. Я буду остерегаться всего, что противоречит вашим желаниям,
госпожа.
Ундина. Не обижайтесь на моего мужа... Для меня лестно, что он так
ревниво относится ко всему, что до меня касается... Вы не находите, рыцарь?
Бертран. Всем завидно, что он единственный имеет на это право.
Рыцарь. Кто спрашивает вашего мнения, Бертран?
Ундина. Я, дорогой мой, я!.. Тебе бы следовало послушать наставления
камергера, Ганс. Не надо нервничать. Поучись у меня. Ни гром ни потоп не
сгонят с моих уст эту улыбку.

К ней подходит иллюзионист. Она узнает своего дядю.

Ундина (полушепотом). Это ты? Зачем ты так перерядился? Какую
неприятность ты готовишь?
Иллюзионист. Увидишь. Все это ради твоего блага. Прости, если я кажусь
тебе докучным.
Ундина. Прощу при одном условии.
Иллюзионист. Каком?
Ундина. О, дядя! Мне нужен покой! Сделай так, чтобы хоть на время этого
празднества я не видела чужих мыслей. Это всегда скверно.
Иллюзионист. А что я сейчас думаю?
Ундина (читающая его мысли, испугана). Уходи...
Иллюзионист. Через минуту ты позовешь меня обратно, Ундина...

Объявляют о прибытии короля.

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ

Король. Королева. Их свита. Берта. Те же.

Король. Приветствую тебя, рыцарь! Приветствую, маленькая Ундина!

Ундина заметила Берту и, кажется, не видит никого, кроме нее.

Камергер. Ваш реверанс, госпожа!

Она делает реверанс, автоматически, не отводя взгляда от Берты.

Король. Я принимаю тебя, как всех, кого хочу любить, прелестное дитя, в
этой зале, посвященной Геркулесу. Я обожаю Геркулеса. Из всех имен, данных
мне при крещении, это имя мне особенно дорого. Я не из тех, кто ведет свое
имя от Эрселе, собирателя древесных лягушек... В истории Геркулеса нет
никаких лягушек. Более того, лягушка - это единственное животное, которое
невозможно представить в карьере Геркулеса. Лев, тигр, гидра. Все годится.
Лягушка - ни в коем случае. Не правда ли, мессир Алькуин? {15}
Мессир Алькуин. Чтобы так думать, надо обладать слишком заскорузлым
умом, ваше величество, и никакой эты, обыкновенный эпсилон {16}.
Король. Но я заболтался, Ундина... Его подвиги... Я думаю, тебе
известно, сколько подвигов совершил Геркулес?
Камергер (подсказывает шепотом). Девять...
Ундина (все так же глядя на Берту). Девять, ваше величество...
Король. Отлично. Камергер подсказывает немного слишком громко, но твой
голосок звучит очаровательно, даже при таком кратком ответе. Ему будет
труднее подсказать тебе полное описание шестого подвига, но он изображен на
картуше над твоей головой, милочка. Погляди!.. Кто эта женщина, прелестная
лицом и фальшивая сердцем, которая хочет соблазнить Геркулеса?..
Ундина (не отрывая глаз от Берты). Это Берта...
Король. Что она такое говорит?

Ундина направляется к Берте.

Ундина. Вы, вы его не получите!
Берта. Чего я не получу?
Ундина. Он никогда не будет вашим! Никогда!
Король. Что с этой малюткой?
Рыцарь. Ундина, с тобою говорит король...
Ундина. Если вы скажете еще хоть слово, если дотронетесь до него, я вас
убью...
Рыцарь. Замолчи же, Ундина!
Берта. Сумасшедшая!
Ундина. О, король, спасите нас!
Король. От чего спасти тебя, девочка? Какая тебе грозит опасность на
празднике, устроенном в твою честь?
Рыцарь. Простите ее. Простите меня...
Ундина. А ты не вмешивайся! Ты уже заодно с ними, со всеми женщинами!
Ты уже невольно на их стороне...
Король. Объяснись, Ундина!
Ундина. О, король, разве это не ужасно? У тебя есть муж, которому ты
отдала все на свете... Он силен... Отважен... Красив...
Рыцарь. Заклинаю тебя, Ундина...
Ундина. Молчи, я знаю, что говорю... Ты глуп, но красив. И все эти
женщины знают это. И все говорят себе: как удачно, что он такой красивый и
вместе с тем такой глупый! Как сладко будет обнимать и целовать его, раз он
красив. И как легко соблазнить его, раз он глуп. Поскольку он красив, мы
получим от него то, чего не можем получить от наших сутулых мужей и хилых
женихов. Но все это будет неопасно для нашего сердца, поскольку он глуп.
Бертран. Очаровательная женщина.
Ундина. Ведь я права, рыцарь, разве пет?
Рыцарь. О чем ты думаешь, Ундина?
Ундина. Как вас зовут, вас, кто находит меня очаровательной?
Бертран. Бертран, госпожа.
Рыцарь. Замолчите!
Бертран. Когда дама спрашивает мое имя, я его называю, рыцарь.
Король. Прошу вас.
Камергер. Виконты и виконтессы приближаются для церемонии целования
руки!
Берта. Отец, простая крестьянка оскорбляет вашу приемную дочь в вашем
собственном дворце, - вы не находите, что это уже слишком?..
Рыцарь. Ваше величество, позвольте мне навсегда покинуть двор... У меня
прелестная жена, но она не создана для общества...
Ундина. Видите, как они понимают друг друга? Они само двуличие!
Король. Берта не двулична, Ундина.
Ундина. Двулична. Она ни разу не посмела вам сказать о вашей...
Камергер. Госпожа!
Король. О моей родственной связи с Геркулесом через Омфалу!.. Я за это
не краснею, милая Ундина.
Ундина. Нет, просто о вашей бородавке, а ведь это самая прекрасная
бородавка, какая может вырасти у короля, и получить ее можно было только от
заморской черепахи (она замечает свою оплошность. Пытается ее исправить.)
Где вы до нее дотронулись? У Геркулесовых столпов?
Камергер. Маркграфы выступают вперед для церемонии подвязки.
Король. Маленькая Ундина, успокойся. Да, ты мне нравишься. Такая
редкость, чтобы под этими сводами звучал голос самой любви: мне это отнюдь
не неприятно, но ради твоего собственного счастья прислушайся к моим
советам...
Ундина. О, вам я поверю без всяких возражений.
Король. Берта девица кроткая, справедливая и хочет только одного -
любить тебя.
Ундина. Ах, нет, это глубокое заблуждение!
Рыцарь. Прошу тебя, молчи.
Ундина. Ты называешь кроткой девицу, которая убивает снегирей?
Король. Что еще за история со снегирями? Зачем Берте убивать снегирей?
Ундина. Чтобы растревожить Ганса!
Король. Могу тебя заверить, что Берта...
Берта. Отец, я только что поймала своего снегиря, а тут Ганс
поздоровался со мной и взял меня за руку. Он сжал ее слишком крепко.
Ундина. Он не сжал ее слишком крепко. У самой слабой женщины кулак
становится твердым, как мрамор, когда надо защитить птичку. Если бы у меня
была в руке птица, ваш Геркулес, ваше величество, мог бы сжимать сколько
угодно, изо всех сил. Но Берта знает мужчин. Они настоящие чудовища
себялюбия, их тешит смерть птички. Снегирь был в безопасности в ее ладони,
она его раздавила...
Рыцарь. Это я сжал слишком сильно.
Ундина. Это она убила!
Камергер. Ваше величество, владетельные бароны и баронессы...
Король. Ундина, сделала она это или нет, ты поклянешься мне, что отныне
оставишь Берту в покое...
Ундина. Раз вы приказываете, клянусь.
Король. Приказываю.
Ундина. Клянусь... При условии, что она будет молчать!
Король. Но ведь это ты говоришь, Ундина!..
Ундина. Она говорит сама с собою, я все слышу... Замолчите, Берта!
Рыцарь. Проси прощения у Берты, Ундина!
Ундина. Мои волосы? Что она говорит о моих волосах? Уж лучше пусть у
меня будут волосы, как пакля, по ее выражению, чем такие космы, как у нее,
похожие на змей. Поглядите на нее, ваше величество, у нее вместо волос
гадюки!
Рыцарь. Проси прощения!..
Ундина. Значит, ты не слышишь! Вы, значит, не слышите? Она говорит, что
я гублю себя этим скандалом, что неделя подобной глупости отдалит от меня
моего мужа, что останется только подождать, пока я умру с горя... Вот что
она говорит, кроткая Берта, вот о чем она кричит! О, Ганс, милый, обними
меня перед ней, чтобы ее унизить...
Рыцарь. Не трогай меня.
Ундина. Поцелуй меня при ней! Я воскресила снегиря. Сейчас он живой
сидит в своей клетке.
Берта. Что за безумная!
Ундина. Вы его убили! Я его воскресила!.. Кто из нас двоих безумная,
кто преступная?
Королева. Бедное дитя!
Ундина. Разве вы не слышите?.. Он поет.
Король. Готова ваша интермедия, ваша светлость? Никогда еще интермедия
так не заслуживала своего названия.
Ундина. Ганс, милый, ты на меня сердишься?
Рыцарь. Я не сержусь на тебя, но ты меня опозорила. Ты сделала нас
посмешищем всего двора.
Ундина. Не будем здесь больше оставаться. Здесь только король добрый и
только королева красивая... Уедем...
Камергер (которому иллюзионист подал знак). Подайте руку графине Берте,
рыцарь.
Ундина. Его руку Берте? Никогда...
Камергер. Протокол, госпожа.
Рыцарь. Вашу руку, Берта.
Ундина. Ее руку? Никогда. К тому же, ты сейчас все узнаешь, Ганс.
Послушайте, кто она на самом деле, Берта... И вы все постойте, слушайте,
слушайте, кто такая графиня Берта и чего стоит протокол!
Рыцарь. Ундина, это переходит все границы...
Королева. Прошу всех удалиться. Я желаю поговорить с этой девочкой...
Ундина. О, да! Мне надо рассказать королеве один секрет!
Король. Счастливая мысль, Изольда {17}.
Ундина. Изольда! О, король, ваша супруга - королева Изольда?
Король. Ты не знала?
Ундина. А Тристан? Где Тристан?
Король. Не вижу никакой связи, Ундина... Успокойте ее, дорогая Изольда,

Все уходят кроме королевы и Ундины.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ

Изольда. Ундина.

Изольда. Тебя зовут Ундина, не правда ли?
Ундина. Да. Я и есть ундина, русалка.
Изольда. Сколько тебе лет? Пятнадцать?
Ундина. Пятнадцать лет. И я родилась много веков тому назад. И я
никогда не умру...
Изольда. Как вышло, что ты забрела к нам, к людям? Как мог тебе
понравиться наш мир?
Ундина. На крутых берегах озера он был чудесный.
Изольда. И остался таким с тех пор, как ты живешь на суше?
Ундина. Есть тысяча способов сделать так, чтобы перед глазами у тебя
была вода.
Изольда. А, понимаю! Чтобы мир снова показался тебе великолепным, ты
думаешь о смерти Ганса? Чтобы наши женщины опять казались тебе чудесными, ты
думаешь, что они отнимут у тебя Ганса?
Ундина. Они хотят отнять его у меня, разве не правда?
Изольда. Судя по всему - да. Ты слишком высоко его ценить.
Ундина. Мой секрет! Это и есть мой секрет, о королева! Если они отнимут
его у меня, он умрет! Как ужасно!
Королева. Успокойся. Они не такие жестокие.
Ундина. Да нет же! Нет! Он умрет, потому что я согласилась, чтобы он
умер, если изменит мне.
Изольда. Что ты говоришь? Значит, у водяных духов принято такое
наказание?
Ундина. О, нет! У водяных духов не бывает неверных супругов, разве что
неверность случится по ошибке или из-за слишком большого сходства, или если
вода слитком мутная. Но водяные духи условились, чтобы тот, кто изменил
невольно, никогда об этом не узнавал.
Изольда. Но если так, откуда им известно, что Ганс способен тебе
изменить? Как могут они понимать само слово измена?
Ундина. Они узнали это слово сразу. Как только увидели Ганса. Раньше у
них никогда не возникал вопрос об измене. Никогда до появления Ганса. Но они
заметили красавца верхом на коне, честность на его лице, чистосердечие на
устах, и тогда слово "измена" побежало по волнам до самых глубин.
Изольда. Бедные водяные духи!
Ундина. И вот, все, что вызывало во мне доверие к Гансу - его открытый
взгляд, его ясная речь, - им казалось предвестием беды, лицемерием. Надо
полагать, что сама добродетель человеческая - это уже гнусная ложь. Он
сказал мне, что будет любить меня всегда...
Изольда. И в глубинах вод родилось слово "предать".
Ундина. Его шептали даже рыбы. И каждый раз, как я выбегала из хижины,
чтобы рассказать о любви Ганса и посмеяться над ними, все они разными
голосами или бульканьем кричали мне в лицо это слово. Он гневается оттого,
что я выбросила форель, - говорила я. - Он голоден. - Да, - отвечали щуки. -
Он тебя обманет. - Я спрятала окорок, - Да, говорили уклейки, он тебя
обманет... Вы любите уклеек, королева?
Изольда. У меня еще не сложилось на этот счет определенного мнения.
Ундина. Противные мушки. Противные змейки. Знаю я их, этих уклеек! И
они соблазняли его русалками. Судя по тому, что нам говорили о людях, я
думала, что он набросится на них, тем более, что мой дядя выбрал русалок без
жабер и без плавников. А он их не тронул и не поцеловал. Я гордилась им. Я
бросила им всем вызов. Сказала, что он никогда меня не обманет. Но они
только хихикали в ответ. И тогда я совершила ошибку. Я заключила договор.
Изольда. Какой договор?
Ундина. Их царь, мой дядя, сказал мне: "Ты позволишь нам убить его,
если он тебе изменит?" Ответить "нет" - значило бы унизить Ганса перед ними,
значило бы, что я презираю Ганса. Презираю самое себя! Я сказала "да".
Изольда. Они забудут. Они изменят свои намерения.
Ундина. О, нет, не верьте этому. Сообщество, где забывают, где меняют
намерения, где прощают - человечество, как вы это называете, - занимает во
вселенной крохотное место... У нас, так же как у диких животных, как у
листьев ясеня, как у гусениц, нет ни отречения ни прощения.
Изольда. Но как они могут завладеть Гансом?
Ундина. Любая волна, любая вода подстерегает теперь его. Когда Ганс
подходит к колодцу, уровень воды вдруг поднимается. Если льет дождь, на
Ганса он льет вдвое сильней. Льет яростно. Вы сами увидите, когда Ганс
проходит по саду мимо фонтанов, они от гнева вздымаются до самого неба.
Изольда. Хочешь моего совета, милая маленькая Ундина?
Ундина. Да, я ундина, русалка.
Изольда. Ты в состоянии меня выслушать, тебе пятнадцать лет.
Ундина. Пятнадцать лет за один месяц. И я родилась много веков тому
назад. И я никогда не умру.
Изольда. Почему ты выбрала Ганса?
Ундина. Я не знала, что у людей выбирают. У нас не выбирают. Большие
чувства сами выбирают нас, и первый встречный водяной становится
единственным навсегда. Ганс - первый мужчина, которого я увидела, больше уже
выбирать нельзя.
Изольда. Ундина, исчезни! Уходи!
Ундина. Вместе с Гансом?
Изольда. Если ты не хочешь страдать, если хочешь спасти Ганса,
погрузись в первый же источник... Уходи!
Ундина. С Гансом? Он такой некрасивый в воде!
Изольда. С Гансом ты узнала три месяца счастья. Надо довольствоваться
этим. Уходи, пока не поздно.
Ундина. Покинуть Ганса? Зачем?
Изольда. Затем, что он не создан для тебя. Затем, что у него мелкая
душа.
Ундина. А у меня совсем нет души, Это еще хуже!
Изольда. Вопрос так не стоит ни для тебя, ни для любого иного существа,
кроме человека. Во всем мире душа вдыхается и выдыхается через ноздри и
бронхи. Но человек захотел иметь свою, особую душу. Он, глупец, начал
обгладывать всеобщую душу. Не существует души собственно человеческой. Есть
лишь целый ряд маленьких кусочков души, где произрастают чахлые цветы и
чахлые овощи. Человеческие души, вбирающие в себя все времена года, весь
ветер, всю любовь, такие души, как тебе нужно, встречаются ужасающе редко.
Может быть, одна на весь наш век, одна на всю вселенную. Очень сожалею, она
занята.
Ундина. А я ни капельки не сожалею.
Изольда. Потому что ты не знаешь, что такое водяной с великой душою.
Ундина. Прекрасно знаю. У нас был один такой! Он плавал всегда только
на спине, чтобы можно было видеть небо. Он брал в плавники череп мертвой
русалки и созерцал его. Для любви ему сперва требовалось одиннадцать дней
уединения и непрерывных объятий. Он так всем нам надоел! Даже пожилые
русалки избегали его. Нет, единственный человек, достойный быть любимым, это
тот, кто похож на всех людей, лицом, как все, и говорит, как все; отличить
от других его можно лишь по большим недостаткам, или неловкости...
Изольда. Это Ганс.
Ундина. Это Ганс.
Изольда. Но разве ты не поняла, что все вольное и широкое в тебе Гансу
виделось узким и мелким? Не это он любил! Ты - воплощение света, а он любил
светловолосую девушку. Ты - сама грация, а он любил проказницу. Ты - сама
романтика, а он любил романтическое приключение... Как только он догадается
о своем заблуждении, ты его потеряешь...
Ундина. Он этого не заметит. Если бы на его месте был Бертран, тот бы
заметил. Но я предвидела такую опасность. Из всех рыцарей я полюбила самого
глупого...
Изольда. Самый глупый мужчина всегда видит достаточно ясно, чтобы стать
слепым.
Ундина. Тогда я скажу ему, что я русалка!
Изольда. Это было бы хуже всего. Может быть, в данный момент ты для
пего и есть что-то вроде русалки, потому что он не верит, что ты русалка на
самом деле. Настоящей русалкой для Ганса станешь не ты, а Берта, если она
нарядится в чешуйчатые штаны на каком нибудь балу-маскараде.
Ундина. Раз люди не в состоянии вынести правду, я буду лгать!
Изольда. Милое дитя, погонишься ли ты за правдой или за ложью, ты все
равно никого не обманешь и сможешь предложить людям лишь то, что им больше
всего ненавистно.
Ундина. Верность?
Изольда. Нет. Полную ясность. Они ее страшатся. Ясность кажется им
наихудшей тайной. Как только Ганс увидит, что ты не сгусток воспоминаний, не
скопление планов на будущее, не клубок впечатлений и желаний, он испугается,
и ты пропала. Верь мне. Уходи, спаси его!
Ундина. О, королева, все горе в том, что я не спасу его своим уходом.
Если я возвращусь к водяным, они столпятся вокруг меня, привлеченные
человеческим запахом. Мой дядя пожелает, чтобы я вступила в брак с одним из
них. Я откажусь. Со злости он убьет Ганса... Нет! Я должна спасти Ганса
здесь, на суше. Здесь, на земле должна я найти средство утаить от дяди, что
Ганс мне изменил, если в один прекрасный день он перестанет меня любить. Но
ведь пока еще он любит меня, правда?
Изольда. Вне всякого сомнения. Любит всей душой!
Ундина. Тогда зачем искать, королева? Лекарство у нас в руках! Эта
мысль пришла мне в голову только сейчас, во время нашей беседы. Ведь всякий
раз, как мне хотелось отвратить Ганса от Берты, я лишь толкала его к ней.
Стоило мне дурно заговорить о Берте, как он брал ее сторону... Я буду
действовать наоборот. Двадцать раз в день буду говорить ему, что она
красива, что она во всем права. И тогда она сделается ему безразлична,
станет неправа. Я устрою так, чтобы он видел ее каждый день, причем в самом
выгодном для нее свете - под лучами солнца, в парадном платье. И тогда он
будет видеть одну лишь меня. У меня уже есть план. Пускай Берта живет с нами
в замке Ганса... Тогда они будут проводить жизнь рядом, и получится, что она
далеко. Я не упущу ни одного предлога, чтобы оставлять их наедине - во время
прогулок, на охоте, и получится, будто они постоянно окружены толпой. Они
будут вместе, плечом к плечу, читать свои старинные рукописи; он будет щека
к щеке глядеть, как она раскрашивает своп буквицы; они будут касаться друг
друга, задевать друг друга рукою; и тогда они почувствуют себя разлученными,
и желание не загорится в них. Тогда я стану для Ганса всем на свете... Как
хорошо я понимаю мужчин, не правда ли, королева?.. Вот мое лекарство...
(Изольда поднимается, идет к Ундине и целует ее...) О, королева, что вы
делаете?
Изольда. Изольда говорит тебе спасибо.
Ундина. Спасибо?
Изольда. Спасибо за урок любви... Пусть небо рассудит. Испробуем
русалочий рецепт...
Ундина. Да, я русалка.
Изольда. И целебное зелье из пятнадцати лет...
Ундина. Пятнадцать лет за один месяц. И я родилась много веков тому
назад. И я никогда не умру...
Королева. А вот и они...
Ундина. Какое счастье! Я смогу попросить у Берты прощения!

СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Те же. Король. Все присутствующие.

Ундина. Простите, Берта!
Король. Отлично, дитя мое...
Ундина. Я была права. Но ведь прощения просят только когда неправы,
значит, я была неправа, Берта... Простите.
Рыцарь. Отлично, Ундина, милая...

В это мгновение появляется волшебник, и Ундина его увидела.

Ундина. Отлично... Но она могла бы мне ответить!..
Рыцарь. Что такое?
Ундина. Я здесь склоняюсь перед нею, - а ведь я куда выше ее, -
унижаюсь перед нею, хотя чувствую, что гордость так переполняет меня, словно
я ношу ее в своем чреве, а она мне даже не отвечает!
Бертран. Это верно. Берта могла бы ей ответить...
Ундина. Не правда ли, Бертран?
Рыцарь. Не вмешивайтесь не в свое дело...
Ундина. Пусть вмешивается. Это его дело.
Король. Берта, эта девочка признала свою вину. Не затягивай неприятное
для всех нас положение.
Берта. Ладно, я ее прощаю.
Ундина. Спасибо, Берта.
Берта. При условии, что во время церемоний она будет держать мой шлейф.
Ундина. Хорошо, Берта.
Берта. Мой трен в двенадцать футов длиной.
Ундина. Чем больше футов будет отделять меня от вас, тем больше я буду
рада, Берта.
Берта. Пусть она больше не называет меня Бертой, пусть говорит ваше
высочество.
Король. Ты неправа, Берта.
Берта. И пусть публично заявит, что я не убивала снегиря.
Ундина. Я это заявлю. Это будет ложь.
Берта. Видите, отец, какая наглость!
Король. Не начинайте все сначала!..
Ундина. Ее высочество Берта не убивала снегиря. Ганс не брал ее за
руку... Поскольку Ганс не брал ее за руку, он не пожал ей руку.
Берта. Она меня оскорбляет!
Ундина. Ее высочество Берта не забавляется, выкалывая глаза своим