Страница:
Говорят, что переходить на личности нехорошо, но как еще можно ответить на такие "аргументы", кроме как вопросом: "Ч ь е г о мнения?" Насколько мне известно, до своего появления на ул.Королева тов.Холопенко руководил в Росконцерте, т.е. в филармонической системе - об этой единоутробной сестре сталинских колхозов интересующиеся могут прочесть кое-что в статье автора этих строк ("Знание - сила", N3, 1987; "Советская культура", 11 марта 1989 и др.). Что касается Куржиямского, то его фамилия в контексте благородного музыкального искусства встретилась мне лишь однажды - в списке "музыкального начальства", помогавшего П.Демичеву решать судьбу оперы Шнитке, Рождественского и Любимова "Пиковая дама" ("Огонек",N9, 1989, с.21). Сегодня я не держу на них зла - избави Бог - но искренне не понимаю, чем заслужили эти люди право указывать специалистам, что можно, а что нельзя, что хорошо, а что плохо в 1989 году.
Опять же не претендую на то, что наша с режиссером А.Гансоном, редактором Н.Грешищевой и кандидатом искусствоведения М.Тимашевой рижская программа идеальна. Безусловно, она далека от западного уровня - все мы еще только учимся. Но неужели кто-то всерьез полагает, что основатель латвийского рока Андерсон, ЦЕМЕНТ или ЖЕЛТЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ в творческом отношении не доросли до уровня той советской эстрады, которую музыкальная редакция ЦТ продолжает изливать на всесоюзную аудиторию? Или, может быть, то, что говорят наши рижские собеседники (интеллигентные люди, вопреки распространяемым о рок-музыкантах сплетням) - может быть, это безнадежно уступает философским откровениям, доносящимся до нас с последних "Музыкальных рингов", где меряются силами разнообразно-неотличимые друг от друга ласковые маи?
Сейчас много говорят об экстремизме. Надо полагать, что экстремисты - это хулиганы, которые не дают людям заниматься своим делом и тем самым дестабилизируют обстановку в стране. Не знаю, как еще можно классифицировать тот вклад, который товарищи Холопенко и Куржиямский в высшей степени тактично и своевременно внесли в культурное сотрудничество между Латвией и Россией. Но против них и им подобных специального постановления ЦК почему-то не принято...
(Опубликовано впервые в газете "Советская молодежь" (Рига) 16
сентября 1989 г.)
ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ПО (ДЛИННОЙ И ИЗВИЛИСТОЙ) ДОРОГЕ ДОМОЙ
Сергей Афонин, Сергей Чернов
............. 26 страниц
Б.Г.: ...Мы только что проехали по всем Соединенным Штатам, из-под Нью-Йорка и вокруг Нью-Йорка, через всю Америку до Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Но, правда, это не совсем АКВАРИУМ, потому что это группа, набранная в Нью-Йорке. Но по чудовищности подбора это не менее нелепо, чем АКВАРИУМ. А собственно из АКВАРИУМА - только я и Сашка Титов, наш басист. В.Новогородцев: А как, вот ведь обычно, когда музыкантов нанимают, проводят прослушивание. Сидит в кресле человек с сигарой и говорит: "Этот мне не годится, тот мне не подходит"?.. Б.Г.: Практически так. Но только я сижу с "Беломором", и не в кресле, а на сцене; и мы выбрали практически тех людей, которые мимо проходили. У нас в Нью-Йорке одна очень хорошая знакомая группа подобрана в основном из людей, которые когда-то с ней играли. В.Н.: Кстати, пару слов о составе: один из Израиля, два из Луизианы... Б.Г.: Нет, один из Луизианы, другой - я не знаю, откуда - Стив Скейлз, играет на всем ударном. В.Н.: А негры на чем играют? Б.Г.: Делмор играет на клавишах, он только что два года подряд со Стингом оттрубил. В.Н.: У Стинга музыканты ведь очень хорошие. Б.Г.: Я потому его и взял. В.Н.: Ну а еще какие у вас музыканты? Б.Г.: Тал Бергман, сваливший из Израиля, чтобы в армию не попасть, потому что в Израиле хуже с армией, чем в России.(...) И последний - это гитарист из Нью-Йорка Дру Зингг, странное имя, смешной такой гитарист, в общем, в ляпинском стиле играющий, только меньше. В.Н.: Пришлось ли им показывать старые фонограммы, чтобы они как-то воспроизводили, или же оркестровки делали уже в соответствии с новыми музыкантами? Б.Г.: Нет, практически, зная вещи, мы просто переделывали их, чтобы не скучно было играть. И.Титова: Было очень мало времени. Б.Г.: Времени вообще не было. Было три недели, из которых полторы пропали просто впустую. В.Н.: Но, говорят, что в Америке средний профессиональный уровень у музыкантов очень высокий? Б.Г.: Так вот это и есть самое чудовищное: все умеют играть, но никто не играет сам от себя, то есть своей души нет. Нужно очень долго копать, чтобы докопаться, где же душа. (...) В.Н.: Вам удалось одному из первых приземлиться в CBS`овских Соединенных Штатах. Б.Г.: Но я, честно говоря, для этого ничего не предпринимал. Это получилось помимо меня. Я, конечно, благодарен судьбе за такое приключение. Я это рассматриваю как такое сафари. Л.Владимиров: Я думаю, Вы кое-что предпринимали - Вы пели. Б.Г.: Я пел, но не для того, чтобы выехать: я пел для самого себя. В.Н.: Когда мы говорим о том, кого американцы могли бы выбрать, потому что американцы решили выпустить пластинку русской рок-звезды, как они называют. И когда они всю эту музыку прослушали, они интуитивно выбрали человека, который по своей подготовке языковой и прочей ближе всех к ним был психологически. Было такое ощущение или нет? Они приехали, поговорили с Гребенщиковым, Гребенщиков знает и про дзен-буддизм, и все, что положено знать рок-звезде его поколения и возраста?.. Б.Г.: Нет, это все было гораздо более залявно, по-настоящему, по-русски. А.Леонидов: Сева, вот Вы помните, у нас был Александр Кан в гостях, и он вообще эту тему отказался обсуждать, сказав, что по-другому просто быть не могло, что уж если кому-то и суждено было выехать, так это Гребенщикову. Б.Г.: Мне дико смешно, как несерьезно мы все это говорим. Потому что я представляю себя сидящим в России и слушающим записи того же самого товарища Севы Новгородцева. Это же все из России воспринимается совершенно по-другому. Это дико интересно, потому что это другой мир, и мы тут сидим обсуждаем, как тут был Алик Кан или кто-то еще. Я могу, просто хочу сказать всем, кто в России это слушает, что главное непонимание, которое у нас в России существует, - что заграница - это другой мир, и что люди, которые уехали за границу надолго или ненадолго, - другие люди. Так вот, это полное вранье, ничего подобного! Люди абсолютно те же, или, может быть чуть-чуть более сохранившиеся. Я очень боялся встречаться с эмигрантами, в Нью-Йорке, в частности... Когда я встречаю водителя такси русского, я разговариваю с ним по-английски, потому что я их боюсь... Потому что мне сразу мерещится Брайтон Бич, чудовищный ресторан "Одесса", мне сразу становится плохо, и мне хочется спрятаться и сделать вид, что я из Пуэрто-Рико или откуда-то еще. А.Л.: Боря, а Вы все-таки на Брайтон Бич были? Б.Г.: Я заехал туда на минутку... Это страшно,это очень страшно. Это самое худшее место. Самый темный закоулок москвы - лучше, чем Брайтон Бич. (...) Ну так вот, не все эмигранты такие, как на Брайтон Бич. Я встречал замечательных людей в Нью-Йорке. Они, в общем, даже более русские, чем очень многие из тех, кого я вижу дома... (...) В.Н.: Отъезд в Америку навсегда - состоится это или нет? Б.Г.: Нет, никогда в жизни. Это будет дико скучно: Америка гораздо более скучная страна, чем кажется. Во-первых. И даже в любимой мною Англии я боюсь, что вечно жить бы не смог. У меня вообще сейчас замечательное положение, когда я езжу и туда, и сюда, и набираюсь чего-то в одном месте, перевожу в другое, и рассматриваю его там, - что же получилось. и потом приезжаю домой и смотрю, с чем я приехал домой. Я очень рассчитываю сейчас, когда вернусь через две недели, начать наконец записывать новую пластинку АКВАРИУМА, потому что мы уже два года молчим... В.Н.: А материал есть? Б.Г.: Очень много, есть материал на две пластинки сразу. Но это то чего не хочется записывать, - мы это уже играли. Есть кое-что, чего мы никогда не играли, - я вот это хочу записывать. Потому что России нужно сейчас что-то - собственно, почему я и уехал в Америку. Отчасти - потому что в России происходит что-то, чего я не могу понять: в России из воздуха исчез какой-то витамин, который нас раньше питал. То есть нам не с чем работать. Песни есть, а петь их незачем. Вот это страшно. (...)
Мне очень сложно стало сфокусироваться в последнее время, скажем, полтора-два года. Мы даже практически записали пластинку где-то в январе, но она так и лежит, и мы ее выпускать не будем, потому что она очень вялая. В.Н.: Когда состоится приезд назад, всех естественно, интересует: будут ли выступления АКВАРИУМА чаще, реже, планируются ли концерты? Б.Г.: Нет, во-первых, мы будем некоторое время приходить в себя. Не после заграницы, а после долгого периода внутреннего распада, потому что АКВАРИУМ, реально говоря, гниет уже два года, потому что мы сделали то, что мы сделали. И потом, вместо того, чтобы честно расстаться, как многие люди делают, мы продолжали. Но, к нашей чести, мы продолжали не потому, что нам денег хотелось (хотя денег мы стали зарабатывать, наконец, последние год-два), а потому, что не хотелось расходиться. Просто все равно - ну, те же люди живут. Куда я от Дюшки денусь, если он сидит в Ленинграде, или там от Гаккеля, или от кого-то еще. Все равно будем что-то делать вместе. Но очень сложно перестраиваться, с того, что мы должны были сделать, и сделали, на что-то, что мы обязаны сделать теперь, но мы не знаем - как, мы не знаем, что. Потому что свою программу мы исполнили. Пора перестраивать самих себя и делать что-то дальше. Не то, что модно, а то, что нужно - то, что требует время и то, что Бог требует. (...)
...Очень интересно работать здесь, потому что, во-первых, это непривычные профессиональные условия. То есть просишь инженера сделать громче - он делает громче, а не говорит, что кабель потерял... Скажешь: "Включай магнитофон" - включает, он включается и работает, а не ломается. А во-вторых, потому что на английском языке можно сказать, выразить какие-то чувства тонкие или оттенки чувств, которые на русском языке просто не существуют. А.Л.: Да, но для этого английский язык нужно знать? Б.Г.: Очень просто. Интересный вопрос. Я могу показать, что я имею в виду. Например, вся замечательная "черная" поп-культура, особенно американская, "get down" - как это по-русски сказать? Невозможно - у нас нет такого понятия, у нас нет такого чувства. (...) А.Л.: Боря, мы подошли сейчас к самому ключевому моменту. Ведь наверняка Ваша поэзия по-английски и по-русски значат совершенно разные вещи и для аудитории и для Вас. И Вы наверняка вкладываете совершенно иной смысл в Вашу английскую и русскую поэзию? Да и роль эта лирика играет совершенно разную в английском роке и в русском роке? Б.Г.: Дело в том, что ведь я воспринимаю то, что мы делаем и там, и здесь практически как работу приемника. То есть я принимаю что-то, что носится в воздухе, как какой-то витамин, которого не хватает, - и честно стараюсь это выразить. И у меня нет никакой мысли, когда я пишу песни - я просто чувствую что-то, и у меня это начинает болеть, и я с трудом это пытаюсь выразить. И - получается что-то, что по-английски пишется... И тоже с огромным трудом - не потому, что это английский, а потому, что сложно нащупать ту точность и четкость какую-то... И получается, что... ведь как американцы подходят к культуре? Очень просто: культура началась приблизительно с 1949 года, когда ритм-энд-блюз нашел форму, близкую к рок-н-роллу. А до этого ничего не было. А если сказать про начало века, - они вспомнят Чикаго, гангстеров. Все... История человечества на этом кончается. Раньше ничего не было. Критики часто пишут: "У Гребенщикова в песне "Real Slow Today" играет труба, практически как у BEATLES в "Penny Lane". Да Господи Боже мой! Это Бах, Бранденбургские концерты! Они не знают, что это такое. И мне безумно хочется, когда я в Америке, написать что-то, что будет в струе мировой какой-то культуры, которая всегда была и всегда будет вне зависимости от Америки... Америка может к этому что-то добавить, а может и не добавить. Мне, честно, их просто жалко немного.
Программа "Севаоборот", Русская служба
ВВС, 9.09.89.
КРИТИКИ О ФИЛЬМЕ "THE LONG WAY HOME"
"У фильма есть все признаки жанра рок-документалистики: гастрольные радости, сцены у бассейна, жаркие споры в студии, но все это отступает перед гораздо более важными темами различия культур, творческой цельности и рождения творчества в условиях запрета... В фильме, в сущности, говорится об уходе из дома и о том, как это отражается на окружающих - в данном случае, семье Бориса, на его фанатичных поклонниках и на АКВАРИУМЕ, группе, в которой он играет много лет. Фильм не дает ответа на вопрос, возвращается Борис домой или нет, хотя он и привозит с собой песни со своего альбома "Radio Silence". Музыканты АКВАРИУМА, оставшиеся в тени его успеха, говорят, что его соблазнила западная электроника. Борис отвечает: "Это моя музыка, поэтому это русская музыка".
.it1The Times.it0, 30.05.89.
"Очарование фильма заключается в том, что Борис столько же выигрывает от гласности, сколь является ее жертвой. Гласность подняла его наверх в своей стране - ее международные последствия разрушили его цельность.
"The Long Way Home" с сочувствием проникает в сложность ситуации, в которой оказался Борис: он не продался, а, скорее, согласился быть купленным. Бориса, наверное, раздражает, когда его фаны говорят (и в фильме тоже), что до Америки его музыка была лучше. Но в жестокости этого суждения есть частица правды".
.it1The Independent.it0, 30.05.89.
"Фильм Эптида, кроме всего прочего, точно передает настроения еще не старого поколения русских (Гребенщикову - 35 лет), вдруг получивших такую свободу, какой не было 60 лет, но которые, тем не менее, находятся в состоянии неопределенности и испытывают непонятное чувство вины, беспокоясь о реакции поклонников и о том, что их подпольный огонь может погаснуть вслед за исчезновением давления извне".
.it1The Guardian.it0, 30.05.89.
В заключение - выходные данные пластинки и рецензии на нее из западных изданий.
BORIS GREBENSHIKOV
RADIO SILENCE
SIDE 1
1. RADIO SILENCE
2. THE POSTCARD
3. THE WIND
4. THE TIME
5. WINTER
6. THAT VOICE AGAIN
SIDE 2
7. YOUNG LIONS МОЛОДЫЕ ЛЬВЫ
8. FIELDS OF MY LOVE
9. DEATH OF KING ARTHUR
10. REAL SLOW TODAY
11. MOTHER
12. CHINA КИТАИ
Boris Grebenshikov - Vocals, Electric Guitar (1-12) David A.Stewart - Electric Guitars, Drums, Synclavier, Back-up Vocals (1-4, 6-11) Olle Romo - Drums, Synclavier (1, 2, 4-11) Sasha Titov - Bass (3, 4, 8-11) Patrick Seymour - Keyboards (4, 11) Michael Kamen - Oboe (3) Darryl Way - Violin (6, 8) Piotr Troshenkov - Drums (9) Andrei Romanov - Flute, Vocals (9) Ray Cooper - Percussion (8, 10, 11) Chucho Merchan - Bass (7) Dave Plews - Trumpets (10, 11) Derek - Megaphone (8) Harry Dean Stanton - Vocals (8) John Stewart - Back-up Vocals (8) Siobhan Stewart - Back-up Vocals (4, 8) Kenny Smith - Back-up Vocals (8) Billy McKenzie - Haunting Vocals (6) Janice Jamison - Vocals (10) Charlie Wilson - Vocals (10) Annie Lennox - Vocals (3, 10, 11) Seva Gakkel - Vocals (9) Chrissie Hynde - Vocals (10, 11)
All songs written by Boris Grebenshikov except "Death of King Arthur" music bs Boris Grebenshikov/lyrics by Sir Thomas Malory and "China" written by A.Vertinsky and N.Gumilyov.
PRODUCED BY DAVID A.STEWART
Executive Producers: Kenny Schaffer and Marina Albee for Belka International Incorporated
Produced in agreement with Mezhdunarodnaya Kniga, Moscow
(P) 1989 CBS Records Inc.
CBS 4650831
СИНГЛЫ:
RADIO SILENCE/YOUNG LIONS/THAT VOICE AGAIN (CBS 6549566)
THE POSTCARD/THAT VOICE AGAIN (CBS 6551835)
"Radio Silence", конечно, не станет фактом общественного сознания Запада, но вызовет некоторое любопытство и поможет найти новые точки соприкосновения между молодым Востоком и молодым Западом. Западные влияния - David Bowie, Lou Reed, DIRE STRAITS, BRYAN FERRY, TALKING HEADS - торчат, как гвозди в стене. Тексты... не несут в себе никакой сформулированной идеи и местами удручающе хиппистские:
.it1 Once seven colors used to make man blind And now we are like birds stuck in barbed wire Раньше семь цветов ослепляли А теперь мы как птицы в колючей проволоке.it0 (песня "The Postcard").
Он говорит, что его песни пишут себя сами, что он подчиняется некоей внешней силе. Вряд ли на Западе сочтут это достаточным извинением подобной вторичности. Его бывшие поклонники считают, что то, что срабатывало в атмосфере репрессий, теряет силу будучи выброшенным на свободный рынок.
.it1The Times.it0, 27.05.89.
"...Представитель фирмы звукозаписи заявил, что они надеются на "продукт", который будет представлять собой "сочетание двух культур". Это был бы счастливый брак, ведь политика Горбачева благословила Бориса, выпустив его на волю (раньше его держали в подполье), но жених и невеста так и не смогли преодолеть различия в характерах. Как будто Чехов взялся писать бродвейские мюзиклы..."
.it1The Independent.it0, 30.05.89.
"..." Radio Silence" энаменует собой выход Гребенщикова на мировой рынок, в связи с чем встает вопрос: что именно должна представлять эта пластинка по замыслу ее создателя?
В стране, где более тонкие различия между проявлениями попконтркультуры не так заметны, как здесь, не видят большой разницы между выражением нонконформизма в ухмылке Лайдона, подмигивании Джерри Гарсиа или поднятом большом пальце Пола Маккартни. Поэтому с западной точки зрения этот альбом выглядит как невообразимая смесь противоречивых жестов без ясного понимания того, что они означают.
Здесь есть немного от бесшабашного рок-н-ролла, немного от беззаботной битловщины и немного от старой артуровской неземной отрешенности, какой позавидовал бы и Донован, но которая, как ни странно, звучит искреннее всего остального.
Здесь три основные проблемы: а) голос Гребенщикова звучит по-английски манерно, отчасти Лу Рид, отчасти чем-то расстроенный певец из бельгийского кабаре; и б) английские тексты - чистейшей воды болтовня с Glastonbury Fair (.it1ежегодный рок-фестиваль пацифистской направленности.it0. - Прим.РИО).
Но главная проблема - в) откровенная банальность музыки, которой Дейв Стюарт с помощью своего звездного семейства и друзей (Энни, Крисси, Шеван и Майкла Эптида, заснявшего все это на кинопленку) придал некий интернациональный глянец.
Это могла бы быть неплохая пластинка для изучающих советский рок, но это, к сожалению, всего лишь попытка выдвинуть советского делегата в интернациональный (якобы "наднациональный") поп-пантеон. Аполитично, лишено контекста и просто скучно". (Оценка: 5 баллов из 10).
.it1New Musical Express.it0
"... Если не знать этой истории (АКВАРИУМА и советского рока - Прим.РИО), "Radio Silence" запросто можно назвать заурядной и вторичной новой волной. Так оно и есть пластинка напоминает JAPAN, Брайана Ферри и все тех же BEATLES, не говоря о других. Советское гражданство, конечно, не избавляет от ответственности за плохую пластинку, но, во всяком случае объясняет, откуда он пришел и почему его пристрастия так прочно коренятся в семидесятых годах.
В песне "That Voice Again" его голос напоминает Ферри. Грусть и недосказанность в духе JAPAN можно услышать в "Winter", а неутомимая работа гитары в "Young Lions" напоминает Дейва Стюарта. Если не знать, что это и есть Дейв Стюарт. В сущности, если бы Борис не пел с русским акцентом, его можно было бы принять за какую-нибудь англо-американскую по-звезду из топов конца семидесятых годов.
Впрочем, это, может быть, результат приложения рок-концепции Дейва Стюарта. Говорили, что АКВАРИУМ удачно сочетает классику, советский фолк и западную поп-музыку. В прелестной песне "China", которую Борис поет по-русски, аккомпанируя себе на акустической гитаре, мы можем получить некоторое представление о том, чем могла бы быть эта пластинка, если бы не Стюарт.
Может быть, все-таки лучше АКВАРИУМ?"
.it1Melody Maker.it0, 1.07.89.
"...По мере стирания различий между официальной и неофициальной культурой уходят подпольный дух и острота, питавшие русский рок, - их заменяет прагматичная рыночная идеология. Имея возможность заняться коммерцией, многие русские, по словам Гребенщикова, боятся однообразия западного мэйнстрима - именно это, по всей видимости, случилось с "Radio Silence", хотя сам он подчеркивает, что альбом делался в расчете на западного слушателя".
.it1International Herald
Tribune.it0, 20.07.89.
"...Борис Гребенщиков поет на своем дебютном альбоме по-английски, работая в традиции фолк-рока и вызывая много сравнений с творчеством Боба Дилана. Благодаря английским текстам и стилизации под западный рок, альбом Гребенщикова представляет собой один из самых коммерчески перспективных образцов "гласность-рока" на сегодняшний день".
.it1Pulse!.it0, 22.07.89.
"..."Radio Silence" - неровная работа, хотя даже его неудачи представляют интерес...
Гребенщикова в России почитают как серьезного поэта и его тексты... показывают почему. В его словах нет открытого протеста, однако в "The Time" есть строки: "Из тюрьмы выход лишь один \ отпустить на волю вашего тюремщика". Большинство его образов тяготеют к поэзии и политически нейтральны.
С точки зрения музыки, в "Radio Silence" чувствуется масса различных влияний, самые явные из которых - BEATLES периода "I Am The Walrus" (песня "Fields of My Love"), DIRE STRAITS (титульный номер) и CARS (многие места). Продюсерская работа Дэвида Стюарта нацелена на эффекты и атмосферу конца 60-х, но в то же время не звучит как ретро или кэмп.
Полурокабилли "Radio Silence" хороша для активного слушания и могла бы стать неплохим синглом. Интересны также "The Time" и "Mother". Действительно, сильные образы Гребенщикова спасают от провала даже самые шероховатые песни. Например, в "The Postcard" он неожиданно поет: "Я церковь \ и я сгораю дотла" на фоне нововолновой аранжировки.
Готов ли мир для рокера по имени Борис, который порой поет по-русски (две песни на русском звучат как будто вокальную дорожку прокручивают задом наперед), пока сказать трудно. Однако, за хайпом и праздным любопытством стоит альбом, который стоит послушать".
.it1Scene.it0, 10-16.08.89.
"На этом софт-рок-альбоме с фольклорными обертонами он придерживается универсальных тем, доказывая, что он вдумчивый автор текстов с серьезной, часто драматической подачей. Своей фразировкой и интонацией он порой напоминает Дилана".
.it1Los Angeles Times.it0, 19.08.89.
"...Теоретически "Radio Silence" имеет больше всего шансов на успех из всего первого урожая пластинок советских музыкантов, благодаря Стюарту, альбом хорошо спродюсирован, и большинство песен поется по-английски.
Но несмотря на все его коммерческие перспективы, даже Стингрей относится к пластинке с холодком и говорит о компромиссе со стороны Гребенщикова. "Трудно слушать такую приглаженную музыку, она слишком танцевальная - и ему это не подходит. Мне нравится пара песен на пластинке, но когда он поет по-русски, то любишь все. Его русские тексты очень важны для людей - они живут каждым его словом - но у меня есть знакомые, которые знают русские тексты и считают, что английские банальны".
.it1Billboard.it0, август 1989.
"...Несмотря на все препятствия, "Radio Silence" смогла во многом созранить дух русских работ Гребенщикова. Пусть временами блеск западного студийного профессионализма заслоняет собой Гребенщикова, однако его страсть и экспериментаторство прорываются в настойчивом рокабилли заглавной песни, в обаятельной, на битловский манер, мелодии "Fields of My Love" и в радостных распевках-заклинаниях песни "Mother", где ему подпевают Энни Леннокс и Крисси Хайнд. Еще более впечатляет то, как английские тексты Гребенщикова сохраняют сочетание сюрреалистического и мистического - того, что принесло его песням славу в советском Союзе:
Yes, I`m alright Да, я в порядке
I am a church Я - церковь
And I`m burning down И я сгораю дотла.
(Песня "The Postcard" - прим.РИО).
.it1Rolling Stone.it0, 7.09.89.
"...Эта пластинка не является окном в другую культуру, это - собрание довольно однородной поп-музыки в диапазоне от посредственного до приятного, пронизанной стилизованной под рок гитарой, которая стала доставшим всех фирменным знаком Стюарта. НО, черт возьми, надо же Гребенщикову с чего-то начать!"
Melody Maker, 23.09.89.
Авторы благодарят за помощь Джоанну Стингрей и Александра Кана - не последних в самой этой истории людей.
OFF THE RECORD
Независимая фирма "АнТроп", начавшая нынешней весной беспрецедентный в нашей стране эксперимент по выпуску кассетных альбомов отечественного рока, выбросила на рынок свою новую продукцию: "Шестого Лесничего" АЛИСЫ, "Направление главного удара" РОК-ШТАТА и сборник лауреатов авроровского конкурса магнитоальбомов. Рецензии на эти работы будут опубликованы на страницах нашего журнала в ближайшее время.
Вопреки высказанному ранее желанию - не возвращаться к материалу, записанному в период работы над "Шестым Лесничим", но не вошедшему в окончательную редакцию альбома - АЛИСА (к немалой радости поклонников) все-таки решилась снять его с полки. По сообщениям из Москвы, группа сейчас занята дополнительной записью и пересведением песен нового альбома (в их числе "Америка", "Атеист-твист", "Армия жизни", "Все это рок-н-ролл" и т.д.), который - теперь уже точно! - будет носить название "206, часть 2".
Собирается записать сольный альбом Николай Гусев. "Набрался кое-какой матерьяльчик - надо его реализовать", - сообщил Коля нашему корреспонденту во время банкета, посвященного "презентации" газеты "Румба".
Группа ДУРНОЕ ВЛИЯНИЕ в настоящее время записывает на студии Кости Мрака в Петергофе второй, более продолжительный вариант альбома "Неподвижность", в который войдет ряд новых песен.
1 сентября 1989 г. - официальная дата выхода магнитофонного альбома КИНО "Звезда по имени Солнце", записанного в московской студии с 21.12.88 по 10.01.89 - в этот день запись, уже распространявшаяся потихоньку с мая, была передана кооператорам. Альбом, безусловно, заслуживает отдельного разговора, пока же сообщим названия песен: "Песня без слов" /"Звезда по имени Солнце"/ "Невеселая песня" / "Сказка" / "Место для шага вперед" / "Пачка сигарет" / "Стук" / "Печаль" / "Апрель".
2.09.89:
"Русская группа ЗВУКИ МУ объединилась с продюсером Марком Кэминзом и записала сингл "45 Zima". Кэминз, который живет в Нью-Йорке, познакомился с группой после их выступления в манхеттенском клубе Mars. На второй стороне сингла - песня "Traffic Policeman".
Опять же не претендую на то, что наша с режиссером А.Гансоном, редактором Н.Грешищевой и кандидатом искусствоведения М.Тимашевой рижская программа идеальна. Безусловно, она далека от западного уровня - все мы еще только учимся. Но неужели кто-то всерьез полагает, что основатель латвийского рока Андерсон, ЦЕМЕНТ или ЖЕЛТЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ в творческом отношении не доросли до уровня той советской эстрады, которую музыкальная редакция ЦТ продолжает изливать на всесоюзную аудиторию? Или, может быть, то, что говорят наши рижские собеседники (интеллигентные люди, вопреки распространяемым о рок-музыкантах сплетням) - может быть, это безнадежно уступает философским откровениям, доносящимся до нас с последних "Музыкальных рингов", где меряются силами разнообразно-неотличимые друг от друга ласковые маи?
Сейчас много говорят об экстремизме. Надо полагать, что экстремисты - это хулиганы, которые не дают людям заниматься своим делом и тем самым дестабилизируют обстановку в стране. Не знаю, как еще можно классифицировать тот вклад, который товарищи Холопенко и Куржиямский в высшей степени тактично и своевременно внесли в культурное сотрудничество между Латвией и Россией. Но против них и им подобных специального постановления ЦК почему-то не принято...
(Опубликовано впервые в газете "Советская молодежь" (Рига) 16
сентября 1989 г.)
ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ПО (ДЛИННОЙ И ИЗВИЛИСТОЙ) ДОРОГЕ ДОМОЙ
Сергей Афонин, Сергей Чернов
............. 26 страниц
Б.Г.: ...Мы только что проехали по всем Соединенным Штатам, из-под Нью-Йорка и вокруг Нью-Йорка, через всю Америку до Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Но, правда, это не совсем АКВАРИУМ, потому что это группа, набранная в Нью-Йорке. Но по чудовищности подбора это не менее нелепо, чем АКВАРИУМ. А собственно из АКВАРИУМА - только я и Сашка Титов, наш басист. В.Новогородцев: А как, вот ведь обычно, когда музыкантов нанимают, проводят прослушивание. Сидит в кресле человек с сигарой и говорит: "Этот мне не годится, тот мне не подходит"?.. Б.Г.: Практически так. Но только я сижу с "Беломором", и не в кресле, а на сцене; и мы выбрали практически тех людей, которые мимо проходили. У нас в Нью-Йорке одна очень хорошая знакомая группа подобрана в основном из людей, которые когда-то с ней играли. В.Н.: Кстати, пару слов о составе: один из Израиля, два из Луизианы... Б.Г.: Нет, один из Луизианы, другой - я не знаю, откуда - Стив Скейлз, играет на всем ударном. В.Н.: А негры на чем играют? Б.Г.: Делмор играет на клавишах, он только что два года подряд со Стингом оттрубил. В.Н.: У Стинга музыканты ведь очень хорошие. Б.Г.: Я потому его и взял. В.Н.: Ну а еще какие у вас музыканты? Б.Г.: Тал Бергман, сваливший из Израиля, чтобы в армию не попасть, потому что в Израиле хуже с армией, чем в России.(...) И последний - это гитарист из Нью-Йорка Дру Зингг, странное имя, смешной такой гитарист, в общем, в ляпинском стиле играющий, только меньше. В.Н.: Пришлось ли им показывать старые фонограммы, чтобы они как-то воспроизводили, или же оркестровки делали уже в соответствии с новыми музыкантами? Б.Г.: Нет, практически, зная вещи, мы просто переделывали их, чтобы не скучно было играть. И.Титова: Было очень мало времени. Б.Г.: Времени вообще не было. Было три недели, из которых полторы пропали просто впустую. В.Н.: Но, говорят, что в Америке средний профессиональный уровень у музыкантов очень высокий? Б.Г.: Так вот это и есть самое чудовищное: все умеют играть, но никто не играет сам от себя, то есть своей души нет. Нужно очень долго копать, чтобы докопаться, где же душа. (...) В.Н.: Вам удалось одному из первых приземлиться в CBS`овских Соединенных Штатах. Б.Г.: Но я, честно говоря, для этого ничего не предпринимал. Это получилось помимо меня. Я, конечно, благодарен судьбе за такое приключение. Я это рассматриваю как такое сафари. Л.Владимиров: Я думаю, Вы кое-что предпринимали - Вы пели. Б.Г.: Я пел, но не для того, чтобы выехать: я пел для самого себя. В.Н.: Когда мы говорим о том, кого американцы могли бы выбрать, потому что американцы решили выпустить пластинку русской рок-звезды, как они называют. И когда они всю эту музыку прослушали, они интуитивно выбрали человека, который по своей подготовке языковой и прочей ближе всех к ним был психологически. Было такое ощущение или нет? Они приехали, поговорили с Гребенщиковым, Гребенщиков знает и про дзен-буддизм, и все, что положено знать рок-звезде его поколения и возраста?.. Б.Г.: Нет, это все было гораздо более залявно, по-настоящему, по-русски. А.Леонидов: Сева, вот Вы помните, у нас был Александр Кан в гостях, и он вообще эту тему отказался обсуждать, сказав, что по-другому просто быть не могло, что уж если кому-то и суждено было выехать, так это Гребенщикову. Б.Г.: Мне дико смешно, как несерьезно мы все это говорим. Потому что я представляю себя сидящим в России и слушающим записи того же самого товарища Севы Новгородцева. Это же все из России воспринимается совершенно по-другому. Это дико интересно, потому что это другой мир, и мы тут сидим обсуждаем, как тут был Алик Кан или кто-то еще. Я могу, просто хочу сказать всем, кто в России это слушает, что главное непонимание, которое у нас в России существует, - что заграница - это другой мир, и что люди, которые уехали за границу надолго или ненадолго, - другие люди. Так вот, это полное вранье, ничего подобного! Люди абсолютно те же, или, может быть чуть-чуть более сохранившиеся. Я очень боялся встречаться с эмигрантами, в Нью-Йорке, в частности... Когда я встречаю водителя такси русского, я разговариваю с ним по-английски, потому что я их боюсь... Потому что мне сразу мерещится Брайтон Бич, чудовищный ресторан "Одесса", мне сразу становится плохо, и мне хочется спрятаться и сделать вид, что я из Пуэрто-Рико или откуда-то еще. А.Л.: Боря, а Вы все-таки на Брайтон Бич были? Б.Г.: Я заехал туда на минутку... Это страшно,это очень страшно. Это самое худшее место. Самый темный закоулок москвы - лучше, чем Брайтон Бич. (...) Ну так вот, не все эмигранты такие, как на Брайтон Бич. Я встречал замечательных людей в Нью-Йорке. Они, в общем, даже более русские, чем очень многие из тех, кого я вижу дома... (...) В.Н.: Отъезд в Америку навсегда - состоится это или нет? Б.Г.: Нет, никогда в жизни. Это будет дико скучно: Америка гораздо более скучная страна, чем кажется. Во-первых. И даже в любимой мною Англии я боюсь, что вечно жить бы не смог. У меня вообще сейчас замечательное положение, когда я езжу и туда, и сюда, и набираюсь чего-то в одном месте, перевожу в другое, и рассматриваю его там, - что же получилось. и потом приезжаю домой и смотрю, с чем я приехал домой. Я очень рассчитываю сейчас, когда вернусь через две недели, начать наконец записывать новую пластинку АКВАРИУМА, потому что мы уже два года молчим... В.Н.: А материал есть? Б.Г.: Очень много, есть материал на две пластинки сразу. Но это то чего не хочется записывать, - мы это уже играли. Есть кое-что, чего мы никогда не играли, - я вот это хочу записывать. Потому что России нужно сейчас что-то - собственно, почему я и уехал в Америку. Отчасти - потому что в России происходит что-то, чего я не могу понять: в России из воздуха исчез какой-то витамин, который нас раньше питал. То есть нам не с чем работать. Песни есть, а петь их незачем. Вот это страшно. (...)
Мне очень сложно стало сфокусироваться в последнее время, скажем, полтора-два года. Мы даже практически записали пластинку где-то в январе, но она так и лежит, и мы ее выпускать не будем, потому что она очень вялая. В.Н.: Когда состоится приезд назад, всех естественно, интересует: будут ли выступления АКВАРИУМА чаще, реже, планируются ли концерты? Б.Г.: Нет, во-первых, мы будем некоторое время приходить в себя. Не после заграницы, а после долгого периода внутреннего распада, потому что АКВАРИУМ, реально говоря, гниет уже два года, потому что мы сделали то, что мы сделали. И потом, вместо того, чтобы честно расстаться, как многие люди делают, мы продолжали. Но, к нашей чести, мы продолжали не потому, что нам денег хотелось (хотя денег мы стали зарабатывать, наконец, последние год-два), а потому, что не хотелось расходиться. Просто все равно - ну, те же люди живут. Куда я от Дюшки денусь, если он сидит в Ленинграде, или там от Гаккеля, или от кого-то еще. Все равно будем что-то делать вместе. Но очень сложно перестраиваться, с того, что мы должны были сделать, и сделали, на что-то, что мы обязаны сделать теперь, но мы не знаем - как, мы не знаем, что. Потому что свою программу мы исполнили. Пора перестраивать самих себя и делать что-то дальше. Не то, что модно, а то, что нужно - то, что требует время и то, что Бог требует. (...)
...Очень интересно работать здесь, потому что, во-первых, это непривычные профессиональные условия. То есть просишь инженера сделать громче - он делает громче, а не говорит, что кабель потерял... Скажешь: "Включай магнитофон" - включает, он включается и работает, а не ломается. А во-вторых, потому что на английском языке можно сказать, выразить какие-то чувства тонкие или оттенки чувств, которые на русском языке просто не существуют. А.Л.: Да, но для этого английский язык нужно знать? Б.Г.: Очень просто. Интересный вопрос. Я могу показать, что я имею в виду. Например, вся замечательная "черная" поп-культура, особенно американская, "get down" - как это по-русски сказать? Невозможно - у нас нет такого понятия, у нас нет такого чувства. (...) А.Л.: Боря, мы подошли сейчас к самому ключевому моменту. Ведь наверняка Ваша поэзия по-английски и по-русски значат совершенно разные вещи и для аудитории и для Вас. И Вы наверняка вкладываете совершенно иной смысл в Вашу английскую и русскую поэзию? Да и роль эта лирика играет совершенно разную в английском роке и в русском роке? Б.Г.: Дело в том, что ведь я воспринимаю то, что мы делаем и там, и здесь практически как работу приемника. То есть я принимаю что-то, что носится в воздухе, как какой-то витамин, которого не хватает, - и честно стараюсь это выразить. И у меня нет никакой мысли, когда я пишу песни - я просто чувствую что-то, и у меня это начинает болеть, и я с трудом это пытаюсь выразить. И - получается что-то, что по-английски пишется... И тоже с огромным трудом - не потому, что это английский, а потому, что сложно нащупать ту точность и четкость какую-то... И получается, что... ведь как американцы подходят к культуре? Очень просто: культура началась приблизительно с 1949 года, когда ритм-энд-блюз нашел форму, близкую к рок-н-роллу. А до этого ничего не было. А если сказать про начало века, - они вспомнят Чикаго, гангстеров. Все... История человечества на этом кончается. Раньше ничего не было. Критики часто пишут: "У Гребенщикова в песне "Real Slow Today" играет труба, практически как у BEATLES в "Penny Lane". Да Господи Боже мой! Это Бах, Бранденбургские концерты! Они не знают, что это такое. И мне безумно хочется, когда я в Америке, написать что-то, что будет в струе мировой какой-то культуры, которая всегда была и всегда будет вне зависимости от Америки... Америка может к этому что-то добавить, а может и не добавить. Мне, честно, их просто жалко немного.
Программа "Севаоборот", Русская служба
ВВС, 9.09.89.
КРИТИКИ О ФИЛЬМЕ "THE LONG WAY HOME"
"У фильма есть все признаки жанра рок-документалистики: гастрольные радости, сцены у бассейна, жаркие споры в студии, но все это отступает перед гораздо более важными темами различия культур, творческой цельности и рождения творчества в условиях запрета... В фильме, в сущности, говорится об уходе из дома и о том, как это отражается на окружающих - в данном случае, семье Бориса, на его фанатичных поклонниках и на АКВАРИУМЕ, группе, в которой он играет много лет. Фильм не дает ответа на вопрос, возвращается Борис домой или нет, хотя он и привозит с собой песни со своего альбома "Radio Silence". Музыканты АКВАРИУМА, оставшиеся в тени его успеха, говорят, что его соблазнила западная электроника. Борис отвечает: "Это моя музыка, поэтому это русская музыка".
.it1The Times.it0, 30.05.89.
"Очарование фильма заключается в том, что Борис столько же выигрывает от гласности, сколь является ее жертвой. Гласность подняла его наверх в своей стране - ее международные последствия разрушили его цельность.
"The Long Way Home" с сочувствием проникает в сложность ситуации, в которой оказался Борис: он не продался, а, скорее, согласился быть купленным. Бориса, наверное, раздражает, когда его фаны говорят (и в фильме тоже), что до Америки его музыка была лучше. Но в жестокости этого суждения есть частица правды".
.it1The Independent.it0, 30.05.89.
"Фильм Эптида, кроме всего прочего, точно передает настроения еще не старого поколения русских (Гребенщикову - 35 лет), вдруг получивших такую свободу, какой не было 60 лет, но которые, тем не менее, находятся в состоянии неопределенности и испытывают непонятное чувство вины, беспокоясь о реакции поклонников и о том, что их подпольный огонь может погаснуть вслед за исчезновением давления извне".
.it1The Guardian.it0, 30.05.89.
В заключение - выходные данные пластинки и рецензии на нее из западных изданий.
BORIS GREBENSHIKOV
RADIO SILENCE
SIDE 1
1. RADIO SILENCE
2. THE POSTCARD
3. THE WIND
4. THE TIME
5. WINTER
6. THAT VOICE AGAIN
SIDE 2
7. YOUNG LIONS МОЛОДЫЕ ЛЬВЫ
8. FIELDS OF MY LOVE
9. DEATH OF KING ARTHUR
10. REAL SLOW TODAY
11. MOTHER
12. CHINA КИТАИ
Boris Grebenshikov - Vocals, Electric Guitar (1-12) David A.Stewart - Electric Guitars, Drums, Synclavier, Back-up Vocals (1-4, 6-11) Olle Romo - Drums, Synclavier (1, 2, 4-11) Sasha Titov - Bass (3, 4, 8-11) Patrick Seymour - Keyboards (4, 11) Michael Kamen - Oboe (3) Darryl Way - Violin (6, 8) Piotr Troshenkov - Drums (9) Andrei Romanov - Flute, Vocals (9) Ray Cooper - Percussion (8, 10, 11) Chucho Merchan - Bass (7) Dave Plews - Trumpets (10, 11) Derek - Megaphone (8) Harry Dean Stanton - Vocals (8) John Stewart - Back-up Vocals (8) Siobhan Stewart - Back-up Vocals (4, 8) Kenny Smith - Back-up Vocals (8) Billy McKenzie - Haunting Vocals (6) Janice Jamison - Vocals (10) Charlie Wilson - Vocals (10) Annie Lennox - Vocals (3, 10, 11) Seva Gakkel - Vocals (9) Chrissie Hynde - Vocals (10, 11)
All songs written by Boris Grebenshikov except "Death of King Arthur" music bs Boris Grebenshikov/lyrics by Sir Thomas Malory and "China" written by A.Vertinsky and N.Gumilyov.
PRODUCED BY DAVID A.STEWART
Executive Producers: Kenny Schaffer and Marina Albee for Belka International Incorporated
Produced in agreement with Mezhdunarodnaya Kniga, Moscow
(P) 1989 CBS Records Inc.
CBS 4650831
СИНГЛЫ:
RADIO SILENCE/YOUNG LIONS/THAT VOICE AGAIN (CBS 6549566)
THE POSTCARD/THAT VOICE AGAIN (CBS 6551835)
"Radio Silence", конечно, не станет фактом общественного сознания Запада, но вызовет некоторое любопытство и поможет найти новые точки соприкосновения между молодым Востоком и молодым Западом. Западные влияния - David Bowie, Lou Reed, DIRE STRAITS, BRYAN FERRY, TALKING HEADS - торчат, как гвозди в стене. Тексты... не несут в себе никакой сформулированной идеи и местами удручающе хиппистские:
.it1 Once seven colors used to make man blind And now we are like birds stuck in barbed wire Раньше семь цветов ослепляли А теперь мы как птицы в колючей проволоке.it0 (песня "The Postcard").
Он говорит, что его песни пишут себя сами, что он подчиняется некоей внешней силе. Вряд ли на Западе сочтут это достаточным извинением подобной вторичности. Его бывшие поклонники считают, что то, что срабатывало в атмосфере репрессий, теряет силу будучи выброшенным на свободный рынок.
.it1The Times.it0, 27.05.89.
"...Представитель фирмы звукозаписи заявил, что они надеются на "продукт", который будет представлять собой "сочетание двух культур". Это был бы счастливый брак, ведь политика Горбачева благословила Бориса, выпустив его на волю (раньше его держали в подполье), но жених и невеста так и не смогли преодолеть различия в характерах. Как будто Чехов взялся писать бродвейские мюзиклы..."
.it1The Independent.it0, 30.05.89.
"..." Radio Silence" энаменует собой выход Гребенщикова на мировой рынок, в связи с чем встает вопрос: что именно должна представлять эта пластинка по замыслу ее создателя?
В стране, где более тонкие различия между проявлениями попконтркультуры не так заметны, как здесь, не видят большой разницы между выражением нонконформизма в ухмылке Лайдона, подмигивании Джерри Гарсиа или поднятом большом пальце Пола Маккартни. Поэтому с западной точки зрения этот альбом выглядит как невообразимая смесь противоречивых жестов без ясного понимания того, что они означают.
Здесь есть немного от бесшабашного рок-н-ролла, немного от беззаботной битловщины и немного от старой артуровской неземной отрешенности, какой позавидовал бы и Донован, но которая, как ни странно, звучит искреннее всего остального.
Здесь три основные проблемы: а) голос Гребенщикова звучит по-английски манерно, отчасти Лу Рид, отчасти чем-то расстроенный певец из бельгийского кабаре; и б) английские тексты - чистейшей воды болтовня с Glastonbury Fair (.it1ежегодный рок-фестиваль пацифистской направленности.it0. - Прим.РИО).
Но главная проблема - в) откровенная банальность музыки, которой Дейв Стюарт с помощью своего звездного семейства и друзей (Энни, Крисси, Шеван и Майкла Эптида, заснявшего все это на кинопленку) придал некий интернациональный глянец.
Это могла бы быть неплохая пластинка для изучающих советский рок, но это, к сожалению, всего лишь попытка выдвинуть советского делегата в интернациональный (якобы "наднациональный") поп-пантеон. Аполитично, лишено контекста и просто скучно". (Оценка: 5 баллов из 10).
.it1New Musical Express.it0
"... Если не знать этой истории (АКВАРИУМА и советского рока - Прим.РИО), "Radio Silence" запросто можно назвать заурядной и вторичной новой волной. Так оно и есть пластинка напоминает JAPAN, Брайана Ферри и все тех же BEATLES, не говоря о других. Советское гражданство, конечно, не избавляет от ответственности за плохую пластинку, но, во всяком случае объясняет, откуда он пришел и почему его пристрастия так прочно коренятся в семидесятых годах.
В песне "That Voice Again" его голос напоминает Ферри. Грусть и недосказанность в духе JAPAN можно услышать в "Winter", а неутомимая работа гитары в "Young Lions" напоминает Дейва Стюарта. Если не знать, что это и есть Дейв Стюарт. В сущности, если бы Борис не пел с русским акцентом, его можно было бы принять за какую-нибудь англо-американскую по-звезду из топов конца семидесятых годов.
Впрочем, это, может быть, результат приложения рок-концепции Дейва Стюарта. Говорили, что АКВАРИУМ удачно сочетает классику, советский фолк и западную поп-музыку. В прелестной песне "China", которую Борис поет по-русски, аккомпанируя себе на акустической гитаре, мы можем получить некоторое представление о том, чем могла бы быть эта пластинка, если бы не Стюарт.
Может быть, все-таки лучше АКВАРИУМ?"
.it1Melody Maker.it0, 1.07.89.
"...По мере стирания различий между официальной и неофициальной культурой уходят подпольный дух и острота, питавшие русский рок, - их заменяет прагматичная рыночная идеология. Имея возможность заняться коммерцией, многие русские, по словам Гребенщикова, боятся однообразия западного мэйнстрима - именно это, по всей видимости, случилось с "Radio Silence", хотя сам он подчеркивает, что альбом делался в расчете на западного слушателя".
.it1International Herald
Tribune.it0, 20.07.89.
"...Борис Гребенщиков поет на своем дебютном альбоме по-английски, работая в традиции фолк-рока и вызывая много сравнений с творчеством Боба Дилана. Благодаря английским текстам и стилизации под западный рок, альбом Гребенщикова представляет собой один из самых коммерчески перспективных образцов "гласность-рока" на сегодняшний день".
.it1Pulse!.it0, 22.07.89.
"..."Radio Silence" - неровная работа, хотя даже его неудачи представляют интерес...
Гребенщикова в России почитают как серьезного поэта и его тексты... показывают почему. В его словах нет открытого протеста, однако в "The Time" есть строки: "Из тюрьмы выход лишь один \ отпустить на волю вашего тюремщика". Большинство его образов тяготеют к поэзии и политически нейтральны.
С точки зрения музыки, в "Radio Silence" чувствуется масса различных влияний, самые явные из которых - BEATLES периода "I Am The Walrus" (песня "Fields of My Love"), DIRE STRAITS (титульный номер) и CARS (многие места). Продюсерская работа Дэвида Стюарта нацелена на эффекты и атмосферу конца 60-х, но в то же время не звучит как ретро или кэмп.
Полурокабилли "Radio Silence" хороша для активного слушания и могла бы стать неплохим синглом. Интересны также "The Time" и "Mother". Действительно, сильные образы Гребенщикова спасают от провала даже самые шероховатые песни. Например, в "The Postcard" он неожиданно поет: "Я церковь \ и я сгораю дотла" на фоне нововолновой аранжировки.
Готов ли мир для рокера по имени Борис, который порой поет по-русски (две песни на русском звучат как будто вокальную дорожку прокручивают задом наперед), пока сказать трудно. Однако, за хайпом и праздным любопытством стоит альбом, который стоит послушать".
.it1Scene.it0, 10-16.08.89.
"На этом софт-рок-альбоме с фольклорными обертонами он придерживается универсальных тем, доказывая, что он вдумчивый автор текстов с серьезной, часто драматической подачей. Своей фразировкой и интонацией он порой напоминает Дилана".
.it1Los Angeles Times.it0, 19.08.89.
"...Теоретически "Radio Silence" имеет больше всего шансов на успех из всего первого урожая пластинок советских музыкантов, благодаря Стюарту, альбом хорошо спродюсирован, и большинство песен поется по-английски.
Но несмотря на все его коммерческие перспективы, даже Стингрей относится к пластинке с холодком и говорит о компромиссе со стороны Гребенщикова. "Трудно слушать такую приглаженную музыку, она слишком танцевальная - и ему это не подходит. Мне нравится пара песен на пластинке, но когда он поет по-русски, то любишь все. Его русские тексты очень важны для людей - они живут каждым его словом - но у меня есть знакомые, которые знают русские тексты и считают, что английские банальны".
.it1Billboard.it0, август 1989.
"...Несмотря на все препятствия, "Radio Silence" смогла во многом созранить дух русских работ Гребенщикова. Пусть временами блеск западного студийного профессионализма заслоняет собой Гребенщикова, однако его страсть и экспериментаторство прорываются в настойчивом рокабилли заглавной песни, в обаятельной, на битловский манер, мелодии "Fields of My Love" и в радостных распевках-заклинаниях песни "Mother", где ему подпевают Энни Леннокс и Крисси Хайнд. Еще более впечатляет то, как английские тексты Гребенщикова сохраняют сочетание сюрреалистического и мистического - того, что принесло его песням славу в советском Союзе:
Yes, I`m alright Да, я в порядке
I am a church Я - церковь
And I`m burning down И я сгораю дотла.
(Песня "The Postcard" - прим.РИО).
.it1Rolling Stone.it0, 7.09.89.
"...Эта пластинка не является окном в другую культуру, это - собрание довольно однородной поп-музыки в диапазоне от посредственного до приятного, пронизанной стилизованной под рок гитарой, которая стала доставшим всех фирменным знаком Стюарта. НО, черт возьми, надо же Гребенщикову с чего-то начать!"
Melody Maker, 23.09.89.
Авторы благодарят за помощь Джоанну Стингрей и Александра Кана - не последних в самой этой истории людей.
OFF THE RECORD
Независимая фирма "АнТроп", начавшая нынешней весной беспрецедентный в нашей стране эксперимент по выпуску кассетных альбомов отечественного рока, выбросила на рынок свою новую продукцию: "Шестого Лесничего" АЛИСЫ, "Направление главного удара" РОК-ШТАТА и сборник лауреатов авроровского конкурса магнитоальбомов. Рецензии на эти работы будут опубликованы на страницах нашего журнала в ближайшее время.
Вопреки высказанному ранее желанию - не возвращаться к материалу, записанному в период работы над "Шестым Лесничим", но не вошедшему в окончательную редакцию альбома - АЛИСА (к немалой радости поклонников) все-таки решилась снять его с полки. По сообщениям из Москвы, группа сейчас занята дополнительной записью и пересведением песен нового альбома (в их числе "Америка", "Атеист-твист", "Армия жизни", "Все это рок-н-ролл" и т.д.), который - теперь уже точно! - будет носить название "206, часть 2".
Собирается записать сольный альбом Николай Гусев. "Набрался кое-какой матерьяльчик - надо его реализовать", - сообщил Коля нашему корреспонденту во время банкета, посвященного "презентации" газеты "Румба".
Группа ДУРНОЕ ВЛИЯНИЕ в настоящее время записывает на студии Кости Мрака в Петергофе второй, более продолжительный вариант альбома "Неподвижность", в который войдет ряд новых песен.
1 сентября 1989 г. - официальная дата выхода магнитофонного альбома КИНО "Звезда по имени Солнце", записанного в московской студии с 21.12.88 по 10.01.89 - в этот день запись, уже распространявшаяся потихоньку с мая, была передана кооператорам. Альбом, безусловно, заслуживает отдельного разговора, пока же сообщим названия песен: "Песня без слов" /"Звезда по имени Солнце"/ "Невеселая песня" / "Сказка" / "Место для шага вперед" / "Пачка сигарет" / "Стук" / "Печаль" / "Апрель".
2.09.89:
"Русская группа ЗВУКИ МУ объединилась с продюсером Марком Кэминзом и записала сингл "45 Zima". Кэминз, который живет в Нью-Йорке, познакомился с группой после их выступления в манхеттенском клубе Mars. На второй стороне сингла - песня "Traffic Policeman".