Георг пребывал на кухне в блаженном состоянии. Кружка его уже не дымилась, а пенилась. Увидев Мари, инструктор спешно вернул на лицо страдальческую гримасу.
— Лечебное пиво, — пояснил он, — снимает любые боли. В том числе послеоперационные, травматические и фантомные. А также позволяет быстро восполнить нехватку калорий. А ты что, решила подкрепиться перед большой работой?
— Никак нет. В смысле, этого кошмара там никак нет.
Георг посмотрел на часовую башню. Хотя механизмы и привирали, ни у одного из них не хватило наглости заявить, что прошло уже два часа.
— А вас там неплохо натаскали, — заметил он. — И что, совсем никого похожего?
— Один, кажется, похож, — Мари протянула раскрытый архив. — Он чем-то смахивает на нашего начальника Школы.
Полицейский внимательно изучил указанную фотографию.
— А ты наблюдательна, стажер. Это и есть ваш начальник Школы.
Георг выудил из-за батареи влажную тряпку и начал с усилием тереть обложку архива. Вскоре на ней проступили буквы:
«Высшая Школа Полиции. Выпуск 1981 года».
Мари задумчиво зарделась.
— А теперь скажи мне, девушка, — ласково произнес Георг, — почему ты полчаса любовалась моим выпускным альбомом, вместо того чтобы выполнять приказ?
— Значит, — ответила Мари, — это был не аквариум.
И направилась к выходу из кухни.
— Нет уж, — сказал Георг, — теперь я тебя сам отведу. За ручку. А то вас там даже ходить по офису не научили.
В малой комнате инструктор мгновенно нашел выключатель, который оказался вмонтированным в плинтус. Тусклая лампочка осветила левый ящик и недвусмысленно торчащую из него шапку-ушанку.
— Если это аквариум, — сказала Мари, — то за ним архива нет. За ним только стена и дверь. А вы сказали, архив в маленькой комнате, за аквариумом.
— Архив в маленькой комнате за аквариумом, — согласился Георг.
— Но за аквариумом нет никакого архива… подождите. Архив что, за дверью? То есть архив не за аквариумом в маленькой комнате, а архив в маленькой комнате за аквариумом?!
— Архив в маленькой комнате за аквариумом.
— Так бы сразу и сказали, — сказала Мари, чтобы хоть что-то сказать.
— Поздравляю, — сказал Георг и отхлебнул из кружки. — Тебе понадобилось всего сорок минут, чтобы осознать приказ начальства и уловить разницу между коридором и комнатой.
Он открыл дверь.
Маленькая комната выглядела раза в два просторней большой. Впрочем, когда Мари, прижав холодные ладони к пылающим щекам, достигла некоторого температурного равновесия, она поняла, что на самом деле комната меньше. Просто в ней совершенно нет хлама. Архив-классификатор представлял собой три плоских металлических шкафа со множеством ящиков. На каждом ящике белел картонный прямоугольник с надписью. В центре комнаты под мощной люминесцентной лампой стояли вращающееся кресло и маленький столик.
— Оказывается, в делах у вас порядок, — сказала девушка. — А по большой комнате и не подумаешь…
Она увидела выражение лица инструктора и замолкла.
— У меня. В делах. Порядок. И это не оказывается, а должно быть ясно от одного взгляда на меня… — Георг взмахнул кружкой и вылил на себя глоток лечебного пива. — Тьфу! А архив этот мой напарник собрал. Тот, который Макс. Который с докторской степенью по математике. Которая ему не помогла…
— Что ты сидишь над тарелкой? Почему не ешь суп ?
Девочка лет четырех с торчащими в разные стороны, хвостиками косичек задумчиво водит ложкой в разноцветной жиже.
— Ну что за фокусы, Элен ? — мать девочки садится напротив. Полуденное солнце светит ей в спину, так что лица матери почти не видно.
Девочка выпячивает нижнюю губу.
— Хочешь, чтобы, он совсем остыл ? Чтобы стал совсем невкусным ?
— Он уже совсем невкусный, — говорит девочка и бросает ложку на стол. — Не хочу супу.
Мать хмурится на дочь, потом заглядывает в вазу с конфетами.
— Ну конечно! Ты опять ела конфеты перед обедом! Перебила аппетит. Разве я тебе не запретила есть сладкое перед едой ?
— Конфеты вку-у-усные, — начинает ныть Элен. —А суп проти-и-ивный…
— Значит, так. Если ты сейчас же не доешь суп, придет дядя полицейский и заберет тебя в тюрьму. Слышишь ? — мать несколько раз топает под столом ногой. — Он уже стучит в дверь. Я иду открывать.
— Мама! — глаза девочки расширяются. — Ты отдашь меня полицейскому ?
— Как же я тебя не отдам полицейскому, если он действует по закону ? По закону всех девочек, которые не едят суп, забирают в тюрьму. Я тебе ничем помочь не смогу.
Элен хватается за ложку.
— «Пугающий Холодильник», — читала Мари с архивной карточки. — «Неподвижный. Технологический. Глотатель. Парализует жертву урчанием…»
Она подняла глаза на Георга.
— Так я и думал, — с довольно мрачным видом (одновременно мрачным и довольным) произнес инструктор. — Никакого системного подхода. Ты знаешь, сколько здесь карточек?
— Много.
— А знаешь, чему равно это «много»? 20 167 штук. Или 19 785. Или около того. Если брать их наугад, как ты, и на каждую тратить пять минут… Сколько получится?
Мари полюбовалась изображением черного холодильника. И без умножения было ясно, что работы ей тут на несколько месяцев.
— Засовывай свой Холодильник на место, — приказал Георг, — и начинай думать головой.
Полицейский отхлебнул еще пару раз, после чего не выдержал:
— Не про меня думай, и не гадости всякие, а про то, как правильно искать информацию.
«Сейчас мне будет стыдно», — подумала Мари, жалобно вздохнула и посмотрела на инструктора своим фирменным взглядом недоумевающего олененка. От этого взгляда самый матерый волчище забыл бы о злодейских планах и вывез Мари из дремучего леса на серой спине.
— Вот несчастье на мою голову! — в сердцах воскликнул Георг. — Мы полицейские или мы в детском саду? Все же классифицировано, разнесено по видам, подписано! Ну смотри, этот ряд — условно вымершие кошмары, о них можно сразу забыть…
— Условно вымершие?
— Поясняю на примере. — Георг выдвинул один из ящиков, выхватил карточку и прочел: — «Летающий портшез. Подвижный. Устаревший. Раздробитель. Зажевывает полы камзола до полного удушения жертвы». Понятно, почему вымер?
— Не совсем. А что такое «портшез»?
— Вот потому и вымер. Как люди будут бояться каких-то портшезов, если они не знают, что это такое? Вот если портшезы вдруг снова получат распространение, тогда другое дело. История, знаешь ли, движется по спирали… Да-да, по спирали, нечего на меня смотреть так удивленно. И чему вас только в Школе учили…
— Древним расам, — начала перечислять Мари, — вампирам, инопланетянам, рукопашному бою…
— Понятно. То есть непонятно, как ты вообще прошла проверку. Твой кошмар был антропоморфным, предметообразным или не пойми что?
— Первый или второй?
— Первый — мелочь, он нас не интересует. Второй был антропоморфным?
— То есть был ли он похож на человека? Да нисколечко! У него был совершенно нечеловеческий взгляд!
— При чем тут взгляд? Сколько у него было тел?
— Одно.
— Голов?
— Одна.
— Рук? Ног?
— По две. Но это все равно был не человек! Это было… чудище!
— Эх, девочка, плохо ты знаешь людей. Значит, твой был антропоморфным. Средний шкаф. Дальше. Кошмар подвижный?
— Да. Рот открывал.
— Рот они все открывать мастаки. У кого он есть, конечно. Раз, как ты говоришь, твой ужас из шкафа вылез, значит, подвижный. Вот если бы он пасть открыл и ждал, пока ты туда сама заберешься…
— Еще чего!
— …тогда был бы неподвижным. Неподвижные — верхняя треть среднего шкафа. Что осталось? Остались ящики 135-264. Видишь, как все просто.
Мари оглядела ящики 135-264. «Глотатели», «Душители», «Жеватели», «Давители», «Откусыватели», «Затягиватели», «Затаскиватели», «Засасыватели», «Выскакиватели», «Выпрыгиватели», «Щипатели», «Щекотатели»… Ей стало зябко.
— И чего ты ждешь? — спросил Георг. — Давай ищи.
— А нельзя еще точнее… классифицировать?
— Нельзя. Если бы ты не поторопилась, то можно было. По способу уничтожения жертвы.
— То есть вы предпочли бы, чтобы я дождалась, пока он начнет меня жевать, а я бы его определила как жевателя?
— Ну-у-у… В идеале да.
— У нас разные представления об идеале, — девушка отвернулась к шкафу и выдвинула ящик с номером 178.
Георг пошевелил усами и заметил:
— Ты бы лучше с глотателей начала. Ящики 135-152. Вряд ли у душителя были бы зубы.
Мари не отвечала.
— Хотя, — произнес полицейский, — в принципе, бывали случаи.
Ответом ему было упрямое сопение. Георг пожал плечами и отправился на кухню. Там он плеснул себе еще немного лечебного пива и неспешно стал им лечиться…
— Ну вот, молодец. Видишь, ничего сложного в том, чтобы съесть суп, нет. И стоило из-за этого так мать изводить, а, Элен ? Вот тебе целых три конфеты, заслужила.
Девочка хватает конфеты, бежит к дивану, садится рядом с большим розовым слоном, включает телевизор. На экране тут же начинают скакать и верещать рисованные зверюшки.
— Элен, я ухожу. Ненадолго. Вернусь в шесть. Помнишь, сколько это? Когда большая стрелка будет показывать строго вверх, а маленькая — вниз.
Девочка кивает.
— Что ты, не должна делать одна дома, повтори.
— В окно не высовываться, дверь никому не открывать.
— И?.. И не брать конфет из вазы. Ты меня поняла?
Девочка смотрит на маму, ее перепачканные шоколадом губы начинают дрожать. —Конфеты вку-у-усные…
— Значит, так, — говорит мама.
Она берет вазу, ставит ее на верхнюю полку серванта, открывает ящик комода, достает ножницы, показывает дочке.
— Это заколдованные ножницы. Смотри, я их кладу рядом с вазой. Как только какая-нибудь непослушная девочка полезет за конфетами, ножницы — чик! — и отрежут ей пальчики.
Элен недоверчиво смотрит на маму, потом на полку.
Мама уходит, гремя дверным замком. Элен отворачивается к телевизору. У нее есть еще две конфеты.
…Георгу снился нестрашный кошмар. Ужасные твари летали, ползали и прыгали, пытаясь его напугать, а он совсем их не боялся. Наоборот, смелый полицейский ловил ужасы большой пивной кружкой и вытряхивал в архив-классификатор. Вот к нему приблизилась целая группа кошмаров, которые поддерживали увесистые нижние челюсти маленькими лапками.
— Жеватели, — представились они.
— Душители, — отрекомендовалась вторая группа, размахивая змеевидными конечностями.
— Глотатели! — прогорланили ужасы из третьей группы.
Кошмары уставились на Георга, ответного приветствия не дождались и принялись скандировать:
— Жеватели! Душители! Глотатели! Кто-то положил щупальце на плечо Георгу.
Полицейский оглянулся. Антропоморфный ужас в облике симпатичной девушки склонил к нему лицо и спросил:
— А что, эти глотатели и душители на самом деле глотают и душат?
Инструктор открыл глаза. Помотал головой. Антропоморфный ужас принял облик курсанта Мари.
— Глотатели и душители, — терпеливо повторила она, — на самом деле глотают и душат?
— Нет, конечно.
— А почему тогда они так называются?
— Это просто их способ пугать. Мари удивилась.
— Хороший способ. Если бы меня начали заглатывать, я бы обязательно слегка испугалась.
— Да нет. Это вид угрозы, при помощи которой они воздействуют на людей. Как правило, они лишь изображают, что собираются задушить или зажевать, чтобы испугать человека. Они ведь не людьми питаются, а их страхом.
— Вы сказали «как правило», — заметила Мари.
— Это ты верно заметила, — почему-то довольно произнес Георг. — Бывают и телесные повреждения, и летальные исходы. Редко, но бывают.
— Вот как? — девушка поникла, вся ее бодрость куда-то улетучилась. — То есть на этих карточках не преувеличивают?
— Да, — повторил полицейский. — Ужасы иногда убивают людей.
Он выжидательно посмотрел на Мари.
Мари молчала.
— Ну? — наконец не выдержал инструктор. — Разве ты не хочешь сказать: «А почему же эти ужасы не истребят?»
— Люди тоже иногда убивают людей, — ответила Мари, думая о чем-то другом. — Что ж теперь, всех людей перебить?
— Это должна была быть моя фраза! — возмутился Георг. — Да что ты за стажерка такая! Все новички, как узнают о летальных исходах, тут же требуют поголовного изничтожения кошмаров, одна ты… Кстати, — инструктор воззрился на часовую башню. — Два часа прошло… Или не прошло? Короче, ты задание выполнила?
Мари кивнула и положила на стол красную, как тревожный сигнал светофора, карточку.
Мультфильмы кончились. Конфеты тоже. Элен выключает телевизор, задирает голову к часам. Большая стрелка показывает влево, а маленькая немного не доползла до самого низа. Элен ставит к серванту стул, забирается на него. Поднимается на цыпочки, внимательно смотрит на ножницы. Ножницы неподвижны. Элен вздыхает, протягивает руку к вазе, держа ее подальше от ножниц.
Щелк!
Девочка отшатывается и чуть не падает со стула. Невидимая рука поднимает ножницы — щелк! щелк! — еще пару раз режет воздух и начинает проявляться. Рука похожа на куриную лапу.
— Лечебное пиво, — пояснил он, — снимает любые боли. В том числе послеоперационные, травматические и фантомные. А также позволяет быстро восполнить нехватку калорий. А ты что, решила подкрепиться перед большой работой?
— Никак нет. В смысле, этого кошмара там никак нет.
Георг посмотрел на часовую башню. Хотя механизмы и привирали, ни у одного из них не хватило наглости заявить, что прошло уже два часа.
— А вас там неплохо натаскали, — заметил он. — И что, совсем никого похожего?
— Один, кажется, похож, — Мари протянула раскрытый архив. — Он чем-то смахивает на нашего начальника Школы.
Полицейский внимательно изучил указанную фотографию.
— А ты наблюдательна, стажер. Это и есть ваш начальник Школы.
Георг выудил из-за батареи влажную тряпку и начал с усилием тереть обложку архива. Вскоре на ней проступили буквы:
«Высшая Школа Полиции. Выпуск 1981 года».
Мари задумчиво зарделась.
— А теперь скажи мне, девушка, — ласково произнес Георг, — почему ты полчаса любовалась моим выпускным альбомом, вместо того чтобы выполнять приказ?
— Значит, — ответила Мари, — это был не аквариум.
И направилась к выходу из кухни.
— Нет уж, — сказал Георг, — теперь я тебя сам отведу. За ручку. А то вас там даже ходить по офису не научили.
В малой комнате инструктор мгновенно нашел выключатель, который оказался вмонтированным в плинтус. Тусклая лампочка осветила левый ящик и недвусмысленно торчащую из него шапку-ушанку.
— Если это аквариум, — сказала Мари, — то за ним архива нет. За ним только стена и дверь. А вы сказали, архив в маленькой комнате, за аквариумом.
— Архив в маленькой комнате за аквариумом, — согласился Георг.
— Но за аквариумом нет никакого архива… подождите. Архив что, за дверью? То есть архив не за аквариумом в маленькой комнате, а архив в маленькой комнате за аквариумом?!
— Архив в маленькой комнате за аквариумом.
— Так бы сразу и сказали, — сказала Мари, чтобы хоть что-то сказать.
— Поздравляю, — сказал Георг и отхлебнул из кружки. — Тебе понадобилось всего сорок минут, чтобы осознать приказ начальства и уловить разницу между коридором и комнатой.
Он открыл дверь.
Маленькая комната выглядела раза в два просторней большой. Впрочем, когда Мари, прижав холодные ладони к пылающим щекам, достигла некоторого температурного равновесия, она поняла, что на самом деле комната меньше. Просто в ней совершенно нет хлама. Архив-классификатор представлял собой три плоских металлических шкафа со множеством ящиков. На каждом ящике белел картонный прямоугольник с надписью. В центре комнаты под мощной люминесцентной лампой стояли вращающееся кресло и маленький столик.
— Оказывается, в делах у вас порядок, — сказала девушка. — А по большой комнате и не подумаешь…
Она увидела выражение лица инструктора и замолкла.
— У меня. В делах. Порядок. И это не оказывается, а должно быть ясно от одного взгляда на меня… — Георг взмахнул кружкой и вылил на себя глоток лечебного пива. — Тьфу! А архив этот мой напарник собрал. Тот, который Макс. Который с докторской степенью по математике. Которая ему не помогла…
— Что ты сидишь над тарелкой? Почему не ешь суп ?
Девочка лет четырех с торчащими в разные стороны, хвостиками косичек задумчиво водит ложкой в разноцветной жиже.
— Ну что за фокусы, Элен ? — мать девочки садится напротив. Полуденное солнце светит ей в спину, так что лица матери почти не видно.
Девочка выпячивает нижнюю губу.
— Хочешь, чтобы, он совсем остыл ? Чтобы стал совсем невкусным ?
— Он уже совсем невкусный, — говорит девочка и бросает ложку на стол. — Не хочу супу.
Мать хмурится на дочь, потом заглядывает в вазу с конфетами.
— Ну конечно! Ты опять ела конфеты перед обедом! Перебила аппетит. Разве я тебе не запретила есть сладкое перед едой ?
— Конфеты вку-у-усные, — начинает ныть Элен. —А суп проти-и-ивный…
— Значит, так. Если ты сейчас же не доешь суп, придет дядя полицейский и заберет тебя в тюрьму. Слышишь ? — мать несколько раз топает под столом ногой. — Он уже стучит в дверь. Я иду открывать.
— Мама! — глаза девочки расширяются. — Ты отдашь меня полицейскому ?
— Как же я тебя не отдам полицейскому, если он действует по закону ? По закону всех девочек, которые не едят суп, забирают в тюрьму. Я тебе ничем помочь не смогу.
Элен хватается за ложку.
— «Пугающий Холодильник», — читала Мари с архивной карточки. — «Неподвижный. Технологический. Глотатель. Парализует жертву урчанием…»
Она подняла глаза на Георга.
— Так я и думал, — с довольно мрачным видом (одновременно мрачным и довольным) произнес инструктор. — Никакого системного подхода. Ты знаешь, сколько здесь карточек?
— Много.
— А знаешь, чему равно это «много»? 20 167 штук. Или 19 785. Или около того. Если брать их наугад, как ты, и на каждую тратить пять минут… Сколько получится?
Мари полюбовалась изображением черного холодильника. И без умножения было ясно, что работы ей тут на несколько месяцев.
— Засовывай свой Холодильник на место, — приказал Георг, — и начинай думать головой.
Полицейский отхлебнул еще пару раз, после чего не выдержал:
— Не про меня думай, и не гадости всякие, а про то, как правильно искать информацию.
«Сейчас мне будет стыдно», — подумала Мари, жалобно вздохнула и посмотрела на инструктора своим фирменным взглядом недоумевающего олененка. От этого взгляда самый матерый волчище забыл бы о злодейских планах и вывез Мари из дремучего леса на серой спине.
— Вот несчастье на мою голову! — в сердцах воскликнул Георг. — Мы полицейские или мы в детском саду? Все же классифицировано, разнесено по видам, подписано! Ну смотри, этот ряд — условно вымершие кошмары, о них можно сразу забыть…
— Условно вымершие?
— Поясняю на примере. — Георг выдвинул один из ящиков, выхватил карточку и прочел: — «Летающий портшез. Подвижный. Устаревший. Раздробитель. Зажевывает полы камзола до полного удушения жертвы». Понятно, почему вымер?
— Не совсем. А что такое «портшез»?
— Вот потому и вымер. Как люди будут бояться каких-то портшезов, если они не знают, что это такое? Вот если портшезы вдруг снова получат распространение, тогда другое дело. История, знаешь ли, движется по спирали… Да-да, по спирали, нечего на меня смотреть так удивленно. И чему вас только в Школе учили…
— Древним расам, — начала перечислять Мари, — вампирам, инопланетянам, рукопашному бою…
— Понятно. То есть непонятно, как ты вообще прошла проверку. Твой кошмар был антропоморфным, предметообразным или не пойми что?
— Первый или второй?
— Первый — мелочь, он нас не интересует. Второй был антропоморфным?
— То есть был ли он похож на человека? Да нисколечко! У него был совершенно нечеловеческий взгляд!
— При чем тут взгляд? Сколько у него было тел?
— Одно.
— Голов?
— Одна.
— Рук? Ног?
— По две. Но это все равно был не человек! Это было… чудище!
— Эх, девочка, плохо ты знаешь людей. Значит, твой был антропоморфным. Средний шкаф. Дальше. Кошмар подвижный?
— Да. Рот открывал.
— Рот они все открывать мастаки. У кого он есть, конечно. Раз, как ты говоришь, твой ужас из шкафа вылез, значит, подвижный. Вот если бы он пасть открыл и ждал, пока ты туда сама заберешься…
— Еще чего!
— …тогда был бы неподвижным. Неподвижные — верхняя треть среднего шкафа. Что осталось? Остались ящики 135-264. Видишь, как все просто.
Мари оглядела ящики 135-264. «Глотатели», «Душители», «Жеватели», «Давители», «Откусыватели», «Затягиватели», «Затаскиватели», «Засасыватели», «Выскакиватели», «Выпрыгиватели», «Щипатели», «Щекотатели»… Ей стало зябко.
— И чего ты ждешь? — спросил Георг. — Давай ищи.
— А нельзя еще точнее… классифицировать?
— Нельзя. Если бы ты не поторопилась, то можно было. По способу уничтожения жертвы.
— То есть вы предпочли бы, чтобы я дождалась, пока он начнет меня жевать, а я бы его определила как жевателя?
— Ну-у-у… В идеале да.
— У нас разные представления об идеале, — девушка отвернулась к шкафу и выдвинула ящик с номером 178.
Георг пошевелил усами и заметил:
— Ты бы лучше с глотателей начала. Ящики 135-152. Вряд ли у душителя были бы зубы.
Мари не отвечала.
— Хотя, — произнес полицейский, — в принципе, бывали случаи.
Ответом ему было упрямое сопение. Георг пожал плечами и отправился на кухню. Там он плеснул себе еще немного лечебного пива и неспешно стал им лечиться…
— Ну вот, молодец. Видишь, ничего сложного в том, чтобы съесть суп, нет. И стоило из-за этого так мать изводить, а, Элен ? Вот тебе целых три конфеты, заслужила.
Девочка хватает конфеты, бежит к дивану, садится рядом с большим розовым слоном, включает телевизор. На экране тут же начинают скакать и верещать рисованные зверюшки.
— Элен, я ухожу. Ненадолго. Вернусь в шесть. Помнишь, сколько это? Когда большая стрелка будет показывать строго вверх, а маленькая — вниз.
Девочка кивает.
— Что ты, не должна делать одна дома, повтори.
— В окно не высовываться, дверь никому не открывать.
— И?.. И не брать конфет из вазы. Ты меня поняла?
Девочка смотрит на маму, ее перепачканные шоколадом губы начинают дрожать. —Конфеты вку-у-усные…
— Значит, так, — говорит мама.
Она берет вазу, ставит ее на верхнюю полку серванта, открывает ящик комода, достает ножницы, показывает дочке.
— Это заколдованные ножницы. Смотри, я их кладу рядом с вазой. Как только какая-нибудь непослушная девочка полезет за конфетами, ножницы — чик! — и отрежут ей пальчики.
Элен недоверчиво смотрит на маму, потом на полку.
Мама уходит, гремя дверным замком. Элен отворачивается к телевизору. У нее есть еще две конфеты.
…Георгу снился нестрашный кошмар. Ужасные твари летали, ползали и прыгали, пытаясь его напугать, а он совсем их не боялся. Наоборот, смелый полицейский ловил ужасы большой пивной кружкой и вытряхивал в архив-классификатор. Вот к нему приблизилась целая группа кошмаров, которые поддерживали увесистые нижние челюсти маленькими лапками.
— Жеватели, — представились они.
— Душители, — отрекомендовалась вторая группа, размахивая змеевидными конечностями.
— Глотатели! — прогорланили ужасы из третьей группы.
Кошмары уставились на Георга, ответного приветствия не дождались и принялись скандировать:
— Жеватели! Душители! Глотатели! Кто-то положил щупальце на плечо Георгу.
Полицейский оглянулся. Антропоморфный ужас в облике симпатичной девушки склонил к нему лицо и спросил:
— А что, эти глотатели и душители на самом деле глотают и душат?
Инструктор открыл глаза. Помотал головой. Антропоморфный ужас принял облик курсанта Мари.
— Глотатели и душители, — терпеливо повторила она, — на самом деле глотают и душат?
— Нет, конечно.
— А почему тогда они так называются?
— Это просто их способ пугать. Мари удивилась.
— Хороший способ. Если бы меня начали заглатывать, я бы обязательно слегка испугалась.
— Да нет. Это вид угрозы, при помощи которой они воздействуют на людей. Как правило, они лишь изображают, что собираются задушить или зажевать, чтобы испугать человека. Они ведь не людьми питаются, а их страхом.
— Вы сказали «как правило», — заметила Мари.
— Это ты верно заметила, — почему-то довольно произнес Георг. — Бывают и телесные повреждения, и летальные исходы. Редко, но бывают.
— Вот как? — девушка поникла, вся ее бодрость куда-то улетучилась. — То есть на этих карточках не преувеличивают?
— Да, — повторил полицейский. — Ужасы иногда убивают людей.
Он выжидательно посмотрел на Мари.
Мари молчала.
— Ну? — наконец не выдержал инструктор. — Разве ты не хочешь сказать: «А почему же эти ужасы не истребят?»
— Люди тоже иногда убивают людей, — ответила Мари, думая о чем-то другом. — Что ж теперь, всех людей перебить?
— Это должна была быть моя фраза! — возмутился Георг. — Да что ты за стажерка такая! Все новички, как узнают о летальных исходах, тут же требуют поголовного изничтожения кошмаров, одна ты… Кстати, — инструктор воззрился на часовую башню. — Два часа прошло… Или не прошло? Короче, ты задание выполнила?
Мари кивнула и положила на стол красную, как тревожный сигнал светофора, карточку.
Мультфильмы кончились. Конфеты тоже. Элен выключает телевизор, задирает голову к часам. Большая стрелка показывает влево, а маленькая немного не доползла до самого низа. Элен ставит к серванту стул, забирается на него. Поднимается на цыпочки, внимательно смотрит на ножницы. Ножницы неподвижны. Элен вздыхает, протягивает руку к вазе, держа ее подальше от ножниц.
Щелк!
Девочка отшатывается и чуть не падает со стула. Невидимая рука поднимает ножницы — щелк! щелк! — еще пару раз режет воздух и начинает проявляться. Рука похожа на куриную лапу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента