Страница:
Трифонразрешил его от присяги, данной Шемяке. Последний должен был уступить и обязался не домогаться великокняжеского престола, но не исполнил этого обязательства. Тогда собор архипастырей послал к нему грозное послание о повиновении великому князю; в этом послании осуждался весь удельный порядок вещей, Шемяка сравнивался с Каином и Святополком и в случае неповиновения великому князю отлучался от церкви. В 1448 году Иона был наконец поставлен в митрополиты собором русских пастырей. В Грецию написана была грамота, в которой объяснялось, что Русская церковь не разрывает своего союза с Греческою, что поставление митрополита совершено теперь в самой России по великой нужде от турок, по неудобству сношений, да и потому, что в России неизвестно даже, есть ли и патриарх в Царьграде. В 1453 году Царьград был взят турками. Иона утешил патриарха
Геннадияпосылкой даров и просил у него благословения. Вероятно, в это время Русской церкви дано было право поставлять митрополита независимо от Греческой церкви; Русская митрополия сделалась самостоятельной и поставлена была первою после Иерусалимского патриархата. В звании митрополита Иона продолжал свою деятельность в пользу великого князя. В окружной грамоте о своем поставлении он обличал клятвопреступление Шемяки, увещевал всех быть верными великому князю, а непокорным угрожал клятвой; потом с собором епископов лично ходил увещевать Шемяку. Когда последний бежал в Новгород, митрополит и туда посылал свои увещательные грамоты к нему и к гражданам. Смута кончилась только смертью Шемяки в 1453 году.
Разделение митрополии.
Другой заботой святителя Ионы были дела литовские. В Литве, под властью польско-литовского короля-католика, уния не прошла бесследно, как в московской Руси. В 1458 году латинствовавший константинопольский патриарх Григорий, отъехавший по своем лишении кафедры из Греции в Рим, посвятил в митрополиты на Литву ученика Исидорова Григория. В Москве этим сильно обеспокоились; великий князь и митрополит писали к королю и народу грамоты, умоляя не разделять церкви Русской. Собор великорусских епископов, собравшись в 1459 году в Москве, клялся не отступать от святой Московскойцеркви и определил на будущее время избирать митрополитов в Москве, по повелению великого князя и без сношения с греками. Здесь в первый раз упоминается о Московской церкви в отличие от Киевской. Последовало окончательное разделение митрополии; митрополиты стали титуловаться по главным городам своих областей, московским и киевским. Митрополит Иона умер в 1461 году. В следующем году умер и великий князь, оставив престол сыну своему Иоанну III.
Государственное значение митрополитов.
Во все описываемое время митрополиты большею частию были из русских и отличались обширной патриотической деятельностью, какой не видим у бывших прежде иерархов-греков; самое видное место между ними занимают святые Петр, Алексий и Иона. Иерархия в это время постоянно была связующим средоточием русских земель, до последнего времени поддерживала связь с Россией даже ее западной половины, отторгнутой владычеством чуждых князей, пока наконец гражданское разделение не повлекло за собой разделения и самой церкви. Замечательно при этом, что, храня и укрепляя юное государство, иерархия вовсе не старалась с помощью своего сильного влияния на князей добиться для себя независимости от светской власти и самостоятельной постановки в государстве, как этого добивались средневековые иерархи Римской церкви. Оставив отдаленный от сильных князей Киев, митрополиты сами стремятся под покров мирской власти во Владимир, потом в Москву и неуклонно стараются об утверждении общего мира и общего подчинения всех единому великому князю. Великие князья понимали, что для них значили митрополиты, и оказывали им высокое уважение и полное доверие. Все княжеские грамоты начинались словами: «по благословению отца нашего митрополита», и скреплялись митрополичьей подписью и печатью; пред митрополитом князья давали крестное целование друг другу и разбирали свои споры; в их договорных грамотах писалось: «а о чем ся сопрут, ино им третий митрополит, а кого он обвинит, ино обидное отдати». Понятно, что верховная власть, воспитавшаяся под руководством иерархии, приучалась действовать на основании не столько юридических, сколько нравственных начал, считала своим долгом простирать свое влияние не только на гражданские отношения подвластных, но и на их религиозно-нравственную жизнь, а через это получала обширное влияние и на церковные дела. С течением времени власть великого князя окрепла, стала меньше нуждаться в поддержке и руководстве церковной власти. С половины XIV века видим уже весьма резкую перемену в их положении; если прежде князей было много, а митрополит был один, то в XIV веке, наоборот, сильный князь был один, а митрополитов 23; значение митрополита от этого ослабело, а власть великого князя усилилась. Неизбежным следствием этого было то, что прежнее участие верховной власти в церковных делах под руководством иерархии, участие вспомогательное и служебное, обращалось в независимое от иерархии, самостоятельное. Избрание Митяя и поступки Донского с Пименом и Киприаном были выразительным знамением нового порядка вещей, который развился потом в Московском государстве.
Церковная власть и права митрополита.
Церковная власть митрополита по-прежнему была самостоятельной, только номинально зависимой от власти патриарха, и простиралась на все епархии Русской церкви. Его собственная епархия, очень обширная, разделялась на две части, московскую и киевскую. В той и другой митрополит получал большие вотчинные доходы с земель прежней киевской кафедры и владимирской епископии и тоже значительные доходы церковные. От поставления епископов ему шли ставленыепошлины и дары как от поставленного, так и от его епархии. Во время своих поездок митрополит тоже получал много даров, а духовенство, кроме того, везде платило ему подъездна содержание его со свитой и ставило подводы. Важную статью его доходов составляли судныепошлины с духовенства и мирян за церковный суд. В своей собственной епархии митрополиты, как и все архиереи, получали со всех церквей дань, петровские и рождественские сборы, подъезд, пошлины ставленые, сбор на десятильникови других служилых и домовых людей. При таких средствах кафедра русского митрополита по богатству занимала первое место в Константинопольском патриархате. Патриархи и императоры смотрели на нее, как на весьма важный источник своих доходов, и усердно старались о продолжении ее зависимости от Греции, о замещении ее своими кандидатами, потому что митрополиты-греки пересылали из России в Грецию большие суммы. На свои богатые средства первосвятители, особенно из русских, строили многие церкви и монастыри и совершали дела благотворительности. Двор митрополичийбыл устроен, как двор удельного князя, имел своих бояр, отроков, слуг, стольников, конюших и другие чины; у митрополита был и свой полк с воеводой. Для управления митрополичьей областью у него были особые духовные и светские органы митрополичьей власти. Постоянными помощниками его по управлению по-прежнему были его соборяне, составлявшие при нем постоянный совет, его «клирос». В Киеве всеми делами заведовал наместникмитрополита из духовных лиц. Разные духовные — судные и административные — дела поручались иногда протопопам и архимандритам. Для суда над церковными людьми по гражданским делам и для сборов с духовенства были назначаемы из мирских людей митрополичьи десятильники, поставлявшиеся над округами из нескольких приходов (десятинами), а для управления вотчинными волостями — волостели.
Епархии и епархиальное управление.
По тому же образцу было устроено управление и в других епархиях. В них были те же клиросы и духовные чины, даже наместники у престарелых владык, и такие же доходы, как в епархии митрополита, разумеется, только в меньших размерах. Всех богаче был обставлен владыка новгородский; у него были большие вотчинные владения; жил он в богатых палатах, имел своих бояр, стольников, множество слуг и особый полк. Между другими владыками он занимал первое место и носил титул архиепископа, который имели еще только епископы ростовские (с конца XIV века), суздальские Дионисий и Евфросин и некоторые архиереи других епархий, удостаивавшиеся этого титула только лично.
После нашествия монголов и перенесения митрополии на север некоторые епархии были упразднены, как-то: Черниговская, Переяславская, Белогородская и Юрьевская; Владимирская вошла в состав епархии митрополита. Другие — Холмская, Брянская вместо Черниговской, Коломенская, Луцкая, Звенигородская, Сарайская — открылись вновь; с возвышением княжества Тверского и Суздальского в них появились новые отдельные епархии — в Твери около 1271 года, в Суздале около 1347; по случаю распространения христианства на северо-востоке открыта епархия в Перми (1383 год). Всех епархий было 18, из них 9 на севере и 9 на юге. После ослабления власти удельных князей с XIV века епархиальных епископов все чаще и чаще стали назначать прямо из Москвы. Избрание их происходило здесь на соборе всех епископов, которые или лично являлись по зову митрополита, или изъявляли свое согласие на соборное избрание повольными грамотами. Собор избирал троих кандидатов на вакантное место, а митрополит окончательно избирал из них одного, который и был поставляем. В XV веке такой порядок замещения епископских кафедр, без избрания местного князя и народа, утвердился окончательно и обстоятельно изложен в чине поставления епископа 1423 года. Епископы по-прежнему стояли во главе удельных событий, но, потеряв прежнее выборное значение, стали постепенно терять свои местные симпатии, тянуть к одному общему центру, где стоял стол великого князя и кафедра их общего отца митрополита. Примеры произвольного суда над иерархами встречаем только в начале описываемого времени или в местностях, где еще уцелел старый вечевой уклад. В 1388 году ростовцы выгнали от себя святого Иаковапо ложному подозрению в нечистой жизни. В Муроме народ восстал на своего епископа святого Василияпо такому же подозрению и заставил его удалиться в Рязань; с этого времени (конца XIII века) муромская епископия утвердилась в Рязани. В 1424 году новгородцы выгнали владыку Феодосияединственно за то, что он был «шестник», пришелец, а не свой новогородец, хотя сами же его выбрали два года назад. Кроме таких исключительных случаев, суд над епископами постоянно принадлежал власти митрополита и собора епископов. В настольных грамотах епископы обязывались во всем повиноваться первосвятителю, наблюдать его пошлины в своем пределе и являться к нему по первому зову для суда или для участия на соборах. Все они величали его «отцом», а за название «братом» подвергались от него выговору.
Новгородские владыки.
Только Новгород и Псков продолжали еще развивать у себя старые начала местной особности и народного влияния на иерархию. Избраниеновгородских владык по-прежнему совершалось на вече независимо от митрополита. Изредка встречавшийся прежде обычай избрания по жребию с половины XIV века становится в Новгороде постоянным. Три жребия избираемых клали на престол святой Софии и после литургии соборный протопоп выносил на вече один за другим два жребия и объявлял народу; третий, остававшийся на престоле, знаменовал того, «его же оставил себе Бог и святая София». Посвящаться избранные владыки ездили в Москву. Но некоторые управляли епархиею и до посвящения года по 2-3, владыка Евфимий IIдаже более 5 лет, да и посвящение принял не в Москве, а в Смоленске от митрополита Герасима (в 1435 году), после чего считал себя независимым от московской кафедры. Для того, чтобы избавиться от церковного подчинения Москве, новгородцы думали воспользоваться разделением Русской церкви, которое давало им возможность при посвящении владык делать выбор между двумя митрополитами. Но после митрополита Исидора, когда в Литве на митрополию сел его ученик Григорий, Новгород снова должен был признать права одного московского митрополита.
Местное значение владыкиразвилось еще более прежнего. С его благословения вече начинало войну, заключало мир, решало свои внутренние дела; в новгородских грамотах имя его ставилось выше имени не только посадника, но и князя. Во внутренних делах города владыка был средоточием, около которого стягивались и примирялись все разрозненные взаимными распрями концы и улицы города. Не имея возможности сами уладиться между собою на вече, они отдавали свои споры на суд владыке, как человеку более доверенному и влиятельному, чем все выборные власти города и сам князь. Оттого владыка был всегдашним миротворцем в вечевых раздорах. Богатая владычная казнаимела тоже важное общественное значение. Владыка на ее средства выставлял свой полк в новгородское войско, нес городовые повинности: мостил мост в кремле, строил стены как в Новгороде, так и в его пригородах, например во Пскове, Орешке — наконец, делал пожертвования деньгами в разных особенных случаях. В 1384 году Дмитрий Донской взял с Новгорода 8000 серебра; 3000 при этом дала софийская казна. В 1428 году пять концов Новгорода дали по 1000 рублей на выкуп пленных у Витовта; владыка Евфимий дал еще 1000 от себя. Во время голода или пожаров софийская казна помогала бедным и разоренным. Имена лучших владык с благоговением передавались из рода в род, как имена святых покровителей родного города; таковы святые владыки Василий, Моисей, Евфимий II, Иона. Мы видели, что по своему видному положению между русскими святителями новгородские владыки носили титул архиепископов. В 1346 году митрополит Феогност дал владыке Василию новое отличие — крестчатые ризы, потом патриарх прислал ему белый клобук. В Новгороде составилась после целая легенда об этом клобуке в доказательство местных притязаний на независимость владык от митрополита: будто бы этот клобук дан был Константином Великим папе Сильвестру, потом, когда папы стали нечестивыми, после разных чудес был отослан в Царьград к патриарху Филофею, наконец, когда и Царьграду суждено было погибнуть, явился в Богом любимую страну, Россию, и именно в Новгород, а не в Москву, как бы следовало ожидать.
Отношения владык к митрополиту.
Эти отношения менялись, смотря по тому, в мире был Новгород с великим князем или нет. Дурные отношения между владыкой и митрополитом в первый раз обнаружились при Симеоне Гордом, который сильно стеснил новгородцев. Владыка Моисейобиделся, что митрополит Феогност не дал ему, как его предшественнику Василию, крестчатых риз, и послал к патриарху жалобу «о непотребных вещах, происходящих с насилием от митрополита». Патриарх и ему дал крестчатую ризу, но при этом строго увещевал его покоряться митрополиту, как велят каноны. На преемника Моисеева Алексиямитрополит жаловался патриарху, что этот владыка уже сам самовольно надел на себя крестчатую ризу и не повинуется ни ему, митрополиту, ни великому князю. Патриарх (1370 г.) велел Алексию снять крестчатую ризу, объяснив, что это отличие не принадлежит кафедре, а есть личное. После войны с Дмитрием Донским, во время смут из-за митрополии, новгородцы положили вовсе не судиться у митрополита, а только у своего владыки. Митр. Киприан, приехав в Новгород (в 1391 г.), потребовал своего митрополичьего месячного суда. Новгородцы отказали ему, говоря, что они уже крест целовали не ходить к нему на суд, грамоту о том написали и запечатали, и души свои попечатали. Митрополит уехал, не получив ничего. Не помогли ни его неблагословение строптивому городу, ни увещания патриарха, вставшего за митрополита. Наконец в это дело вступился великий князь и принудил Новгород к покорности силою. При Василии Димитриевиче владыка Иоанн(в 1398 г.) благословил новгородцев на войну с великим князем за Двинские волости, отнятые Москвой. По окончании войны его вызвали в Москву и продержали более трех лет в заключении. После этого Иоанн ездил в Москву для совета с митрополитом о духовных делах, чего, по замечанию летописца, никогда не бывало с владыками. Под конец описываемого времени и в Новгороде власть митрополита стала сильнее. Преемник Евфимия Ионабыл уже в постоянной связи с Москвою. Когда Василий Темный стал угрожать свободе Новгорода серьезною опасностью, святой Иона, уже дряхлый старец, сам ездил в Москву ходатайствовать о своем городе и умолял великого князя пощадить новгородскую свободу, обещая за это самой Москве свободу от Орды.
Как Новгород стремился обособиться от Москвы, так его бывший пригород Псков стремился отделиться от него самого. В 1331 году псковичи просили себе особого епископа, но получили отказ. После этого они постарались настоять по крайней мере на том, чтобы владыка назначал во Псков наместника из псковичей, а не из новгородцев, что и было утверждено ими особым договором с Новгородом в 1348 году. Другой обычай, на соблюдении которого настаивали псковичи, состоял в том, что владыка имел во Пскове один месяц своего суда, для чего должен был приезжать туда через три года. Этот обычай был предметом постоянных ссор их с владыкой; замечали, в свой ли подъезд наезжал владыка, сам ли собирал деньги с попов, не больше ли месяца жил. Не раз владыки уезжали из Пскова, объявив свое неблагословение. Весьма часто, помимо владыки, псковичи по духовным делам, даже для поставления священников, обращались прямо к митрополиту. Митрополиты поощряли это, как великие князья поощряли такие же непосредственные отношения Пскова к Москве в гражданских делах, находя в этом удобное средство к развитию своей власти в вечевых городах. Собор духовенства во Пскове имел такое же значение, как владыка в Новгороде; но за то и сам город развил у себя сильную власть над духовенством. Вече присвоило себе право даже судить духовенство и распоряжаться церковными имуществами. Митрополиты Киприан и Фотий писали во Псков грамоты, в которых обличали такой противоканонический порядок. Городской строй отразился на самой организации псковского духовенства; как и город, оно разделялось на общины, — купы, из которых каждая, состоя из нескольких приходов, была приписана к одному из соборов и управлялась старостой поповским.
Белое духовенство.
Как организовано было белое духовенство в других местах, неизвестно. В Москве, Новгороде, наверное, и в других местах при соборах были протопопы, которым давались разные поручения относительно приходских принтов. В отношении к архиереям белое духовенство было классом «тяглым», было обложено разными сборами и повинностями и ведалось по ним архиерейскими десятильниками. Для облегчения от тяжести сборов и от притеснений десятильников тяглые попы выпрашивали себе у архиереев и князей жалованные грамоты, а иногда даже силой отбивались от архиерейских сборщиков, в чем им помогали и прихожане. В 1435 году во Пскове духовенство вместе с народом сильно поколотили владычных людей. То же случалось в Вышгороде; горожане прибили и изувечили десятильника и людей митрополита Ионы. Поставление в члены клира по выбору приходской общины было уже повсеместное; приходская же община пеклась и о содержании причта, давала ему землю, известное количество руги и сборов. Некоторые, преимущественно соборные церкви были под покровительством князей, которые давали им свои княжеские земли и ругу. Только немногие церкви, тоже преимущественно соборные, имели у себя небольшие вотчины. Исходя из простого народа, плохо обеспеченное, едва грамотное, духовенство в нравственном отношении мало отличалось от своей паствы, страдало теми же пороками, как и простонародье. Поучения к попам обличают их в небрежении к святыне, в пьянстве, мздоимстве и проч. Митрополит Петр и митрополит Фотий нашли нужным всем вдовым попам и дьяконам, если они не постригутся в монашество, запретить священнослужение. В тогдашней письменности встречаем горькие жалобы на невежество сельских попов, на распространение между ними разных суеверий, апокрифических сборников и «мануканунцев», ложных молитв о трясавицах и недугах, на то, что духовенство плохо знало и свое богослужебное дело, неправильно совершало церковные службы и вносило в богослужение разные искажения.
3. Богослужение
Разделение митрополии.
Другой заботой святителя Ионы были дела литовские. В Литве, под властью польско-литовского короля-католика, уния не прошла бесследно, как в московской Руси. В 1458 году латинствовавший константинопольский патриарх Григорий, отъехавший по своем лишении кафедры из Греции в Рим, посвятил в митрополиты на Литву ученика Исидорова Григория. В Москве этим сильно обеспокоились; великий князь и митрополит писали к королю и народу грамоты, умоляя не разделять церкви Русской. Собор великорусских епископов, собравшись в 1459 году в Москве, клялся не отступать от святой Московскойцеркви и определил на будущее время избирать митрополитов в Москве, по повелению великого князя и без сношения с греками. Здесь в первый раз упоминается о Московской церкви в отличие от Киевской. Последовало окончательное разделение митрополии; митрополиты стали титуловаться по главным городам своих областей, московским и киевским. Митрополит Иона умер в 1461 году. В следующем году умер и великий князь, оставив престол сыну своему Иоанну III.
Государственное значение митрополитов.
Во все описываемое время митрополиты большею частию были из русских и отличались обширной патриотической деятельностью, какой не видим у бывших прежде иерархов-греков; самое видное место между ними занимают святые Петр, Алексий и Иона. Иерархия в это время постоянно была связующим средоточием русских земель, до последнего времени поддерживала связь с Россией даже ее западной половины, отторгнутой владычеством чуждых князей, пока наконец гражданское разделение не повлекло за собой разделения и самой церкви. Замечательно при этом, что, храня и укрепляя юное государство, иерархия вовсе не старалась с помощью своего сильного влияния на князей добиться для себя независимости от светской власти и самостоятельной постановки в государстве, как этого добивались средневековые иерархи Римской церкви. Оставив отдаленный от сильных князей Киев, митрополиты сами стремятся под покров мирской власти во Владимир, потом в Москву и неуклонно стараются об утверждении общего мира и общего подчинения всех единому великому князю. Великие князья понимали, что для них значили митрополиты, и оказывали им высокое уважение и полное доверие. Все княжеские грамоты начинались словами: «по благословению отца нашего митрополита», и скреплялись митрополичьей подписью и печатью; пред митрополитом князья давали крестное целование друг другу и разбирали свои споры; в их договорных грамотах писалось: «а о чем ся сопрут, ино им третий митрополит, а кого он обвинит, ино обидное отдати». Понятно, что верховная власть, воспитавшаяся под руководством иерархии, приучалась действовать на основании не столько юридических, сколько нравственных начал, считала своим долгом простирать свое влияние не только на гражданские отношения подвластных, но и на их религиозно-нравственную жизнь, а через это получала обширное влияние и на церковные дела. С течением времени власть великого князя окрепла, стала меньше нуждаться в поддержке и руководстве церковной власти. С половины XIV века видим уже весьма резкую перемену в их положении; если прежде князей было много, а митрополит был один, то в XIV веке, наоборот, сильный князь был один, а митрополитов 23; значение митрополита от этого ослабело, а власть великого князя усилилась. Неизбежным следствием этого было то, что прежнее участие верховной власти в церковных делах под руководством иерархии, участие вспомогательное и служебное, обращалось в независимое от иерархии, самостоятельное. Избрание Митяя и поступки Донского с Пименом и Киприаном были выразительным знамением нового порядка вещей, который развился потом в Московском государстве.
Церковная власть и права митрополита.
Церковная власть митрополита по-прежнему была самостоятельной, только номинально зависимой от власти патриарха, и простиралась на все епархии Русской церкви. Его собственная епархия, очень обширная, разделялась на две части, московскую и киевскую. В той и другой митрополит получал большие вотчинные доходы с земель прежней киевской кафедры и владимирской епископии и тоже значительные доходы церковные. От поставления епископов ему шли ставленыепошлины и дары как от поставленного, так и от его епархии. Во время своих поездок митрополит тоже получал много даров, а духовенство, кроме того, везде платило ему подъездна содержание его со свитой и ставило подводы. Важную статью его доходов составляли судныепошлины с духовенства и мирян за церковный суд. В своей собственной епархии митрополиты, как и все архиереи, получали со всех церквей дань, петровские и рождественские сборы, подъезд, пошлины ставленые, сбор на десятильникови других служилых и домовых людей. При таких средствах кафедра русского митрополита по богатству занимала первое место в Константинопольском патриархате. Патриархи и императоры смотрели на нее, как на весьма важный источник своих доходов, и усердно старались о продолжении ее зависимости от Греции, о замещении ее своими кандидатами, потому что митрополиты-греки пересылали из России в Грецию большие суммы. На свои богатые средства первосвятители, особенно из русских, строили многие церкви и монастыри и совершали дела благотворительности. Двор митрополичийбыл устроен, как двор удельного князя, имел своих бояр, отроков, слуг, стольников, конюших и другие чины; у митрополита был и свой полк с воеводой. Для управления митрополичьей областью у него были особые духовные и светские органы митрополичьей власти. Постоянными помощниками его по управлению по-прежнему были его соборяне, составлявшие при нем постоянный совет, его «клирос». В Киеве всеми делами заведовал наместникмитрополита из духовных лиц. Разные духовные — судные и административные — дела поручались иногда протопопам и архимандритам. Для суда над церковными людьми по гражданским делам и для сборов с духовенства были назначаемы из мирских людей митрополичьи десятильники, поставлявшиеся над округами из нескольких приходов (десятинами), а для управления вотчинными волостями — волостели.
Епархии и епархиальное управление.
По тому же образцу было устроено управление и в других епархиях. В них были те же клиросы и духовные чины, даже наместники у престарелых владык, и такие же доходы, как в епархии митрополита, разумеется, только в меньших размерах. Всех богаче был обставлен владыка новгородский; у него были большие вотчинные владения; жил он в богатых палатах, имел своих бояр, стольников, множество слуг и особый полк. Между другими владыками он занимал первое место и носил титул архиепископа, который имели еще только епископы ростовские (с конца XIV века), суздальские Дионисий и Евфросин и некоторые архиереи других епархий, удостаивавшиеся этого титула только лично.
После нашествия монголов и перенесения митрополии на север некоторые епархии были упразднены, как-то: Черниговская, Переяславская, Белогородская и Юрьевская; Владимирская вошла в состав епархии митрополита. Другие — Холмская, Брянская вместо Черниговской, Коломенская, Луцкая, Звенигородская, Сарайская — открылись вновь; с возвышением княжества Тверского и Суздальского в них появились новые отдельные епархии — в Твери около 1271 года, в Суздале около 1347; по случаю распространения христианства на северо-востоке открыта епархия в Перми (1383 год). Всех епархий было 18, из них 9 на севере и 9 на юге. После ослабления власти удельных князей с XIV века епархиальных епископов все чаще и чаще стали назначать прямо из Москвы. Избрание их происходило здесь на соборе всех епископов, которые или лично являлись по зову митрополита, или изъявляли свое согласие на соборное избрание повольными грамотами. Собор избирал троих кандидатов на вакантное место, а митрополит окончательно избирал из них одного, который и был поставляем. В XV веке такой порядок замещения епископских кафедр, без избрания местного князя и народа, утвердился окончательно и обстоятельно изложен в чине поставления епископа 1423 года. Епископы по-прежнему стояли во главе удельных событий, но, потеряв прежнее выборное значение, стали постепенно терять свои местные симпатии, тянуть к одному общему центру, где стоял стол великого князя и кафедра их общего отца митрополита. Примеры произвольного суда над иерархами встречаем только в начале описываемого времени или в местностях, где еще уцелел старый вечевой уклад. В 1388 году ростовцы выгнали от себя святого Иаковапо ложному подозрению в нечистой жизни. В Муроме народ восстал на своего епископа святого Василияпо такому же подозрению и заставил его удалиться в Рязань; с этого времени (конца XIII века) муромская епископия утвердилась в Рязани. В 1424 году новгородцы выгнали владыку Феодосияединственно за то, что он был «шестник», пришелец, а не свой новогородец, хотя сами же его выбрали два года назад. Кроме таких исключительных случаев, суд над епископами постоянно принадлежал власти митрополита и собора епископов. В настольных грамотах епископы обязывались во всем повиноваться первосвятителю, наблюдать его пошлины в своем пределе и являться к нему по первому зову для суда или для участия на соборах. Все они величали его «отцом», а за название «братом» подвергались от него выговору.
Новгородские владыки.
Только Новгород и Псков продолжали еще развивать у себя старые начала местной особности и народного влияния на иерархию. Избраниеновгородских владык по-прежнему совершалось на вече независимо от митрополита. Изредка встречавшийся прежде обычай избрания по жребию с половины XIV века становится в Новгороде постоянным. Три жребия избираемых клали на престол святой Софии и после литургии соборный протопоп выносил на вече один за другим два жребия и объявлял народу; третий, остававшийся на престоле, знаменовал того, «его же оставил себе Бог и святая София». Посвящаться избранные владыки ездили в Москву. Но некоторые управляли епархиею и до посвящения года по 2-3, владыка Евфимий IIдаже более 5 лет, да и посвящение принял не в Москве, а в Смоленске от митрополита Герасима (в 1435 году), после чего считал себя независимым от московской кафедры. Для того, чтобы избавиться от церковного подчинения Москве, новгородцы думали воспользоваться разделением Русской церкви, которое давало им возможность при посвящении владык делать выбор между двумя митрополитами. Но после митрополита Исидора, когда в Литве на митрополию сел его ученик Григорий, Новгород снова должен был признать права одного московского митрополита.
Местное значение владыкиразвилось еще более прежнего. С его благословения вече начинало войну, заключало мир, решало свои внутренние дела; в новгородских грамотах имя его ставилось выше имени не только посадника, но и князя. Во внутренних делах города владыка был средоточием, около которого стягивались и примирялись все разрозненные взаимными распрями концы и улицы города. Не имея возможности сами уладиться между собою на вече, они отдавали свои споры на суд владыке, как человеку более доверенному и влиятельному, чем все выборные власти города и сам князь. Оттого владыка был всегдашним миротворцем в вечевых раздорах. Богатая владычная казнаимела тоже важное общественное значение. Владыка на ее средства выставлял свой полк в новгородское войско, нес городовые повинности: мостил мост в кремле, строил стены как в Новгороде, так и в его пригородах, например во Пскове, Орешке — наконец, делал пожертвования деньгами в разных особенных случаях. В 1384 году Дмитрий Донской взял с Новгорода 8000 серебра; 3000 при этом дала софийская казна. В 1428 году пять концов Новгорода дали по 1000 рублей на выкуп пленных у Витовта; владыка Евфимий дал еще 1000 от себя. Во время голода или пожаров софийская казна помогала бедным и разоренным. Имена лучших владык с благоговением передавались из рода в род, как имена святых покровителей родного города; таковы святые владыки Василий, Моисей, Евфимий II, Иона. Мы видели, что по своему видному положению между русскими святителями новгородские владыки носили титул архиепископов. В 1346 году митрополит Феогност дал владыке Василию новое отличие — крестчатые ризы, потом патриарх прислал ему белый клобук. В Новгороде составилась после целая легенда об этом клобуке в доказательство местных притязаний на независимость владык от митрополита: будто бы этот клобук дан был Константином Великим папе Сильвестру, потом, когда папы стали нечестивыми, после разных чудес был отослан в Царьград к патриарху Филофею, наконец, когда и Царьграду суждено было погибнуть, явился в Богом любимую страну, Россию, и именно в Новгород, а не в Москву, как бы следовало ожидать.
Отношения владык к митрополиту.
Эти отношения менялись, смотря по тому, в мире был Новгород с великим князем или нет. Дурные отношения между владыкой и митрополитом в первый раз обнаружились при Симеоне Гордом, который сильно стеснил новгородцев. Владыка Моисейобиделся, что митрополит Феогност не дал ему, как его предшественнику Василию, крестчатых риз, и послал к патриарху жалобу «о непотребных вещах, происходящих с насилием от митрополита». Патриарх и ему дал крестчатую ризу, но при этом строго увещевал его покоряться митрополиту, как велят каноны. На преемника Моисеева Алексиямитрополит жаловался патриарху, что этот владыка уже сам самовольно надел на себя крестчатую ризу и не повинуется ни ему, митрополиту, ни великому князю. Патриарх (1370 г.) велел Алексию снять крестчатую ризу, объяснив, что это отличие не принадлежит кафедре, а есть личное. После войны с Дмитрием Донским, во время смут из-за митрополии, новгородцы положили вовсе не судиться у митрополита, а только у своего владыки. Митр. Киприан, приехав в Новгород (в 1391 г.), потребовал своего митрополичьего месячного суда. Новгородцы отказали ему, говоря, что они уже крест целовали не ходить к нему на суд, грамоту о том написали и запечатали, и души свои попечатали. Митрополит уехал, не получив ничего. Не помогли ни его неблагословение строптивому городу, ни увещания патриарха, вставшего за митрополита. Наконец в это дело вступился великий князь и принудил Новгород к покорности силою. При Василии Димитриевиче владыка Иоанн(в 1398 г.) благословил новгородцев на войну с великим князем за Двинские волости, отнятые Москвой. По окончании войны его вызвали в Москву и продержали более трех лет в заключении. После этого Иоанн ездил в Москву для совета с митрополитом о духовных делах, чего, по замечанию летописца, никогда не бывало с владыками. Под конец описываемого времени и в Новгороде власть митрополита стала сильнее. Преемник Евфимия Ионабыл уже в постоянной связи с Москвою. Когда Василий Темный стал угрожать свободе Новгорода серьезною опасностью, святой Иона, уже дряхлый старец, сам ездил в Москву ходатайствовать о своем городе и умолял великого князя пощадить новгородскую свободу, обещая за это самой Москве свободу от Орды.
Как Новгород стремился обособиться от Москвы, так его бывший пригород Псков стремился отделиться от него самого. В 1331 году псковичи просили себе особого епископа, но получили отказ. После этого они постарались настоять по крайней мере на том, чтобы владыка назначал во Псков наместника из псковичей, а не из новгородцев, что и было утверждено ими особым договором с Новгородом в 1348 году. Другой обычай, на соблюдении которого настаивали псковичи, состоял в том, что владыка имел во Пскове один месяц своего суда, для чего должен был приезжать туда через три года. Этот обычай был предметом постоянных ссор их с владыкой; замечали, в свой ли подъезд наезжал владыка, сам ли собирал деньги с попов, не больше ли месяца жил. Не раз владыки уезжали из Пскова, объявив свое неблагословение. Весьма часто, помимо владыки, псковичи по духовным делам, даже для поставления священников, обращались прямо к митрополиту. Митрополиты поощряли это, как великие князья поощряли такие же непосредственные отношения Пскова к Москве в гражданских делах, находя в этом удобное средство к развитию своей власти в вечевых городах. Собор духовенства во Пскове имел такое же значение, как владыка в Новгороде; но за то и сам город развил у себя сильную власть над духовенством. Вече присвоило себе право даже судить духовенство и распоряжаться церковными имуществами. Митрополиты Киприан и Фотий писали во Псков грамоты, в которых обличали такой противоканонический порядок. Городской строй отразился на самой организации псковского духовенства; как и город, оно разделялось на общины, — купы, из которых каждая, состоя из нескольких приходов, была приписана к одному из соборов и управлялась старостой поповским.
Белое духовенство.
Как организовано было белое духовенство в других местах, неизвестно. В Москве, Новгороде, наверное, и в других местах при соборах были протопопы, которым давались разные поручения относительно приходских принтов. В отношении к архиереям белое духовенство было классом «тяглым», было обложено разными сборами и повинностями и ведалось по ним архиерейскими десятильниками. Для облегчения от тяжести сборов и от притеснений десятильников тяглые попы выпрашивали себе у архиереев и князей жалованные грамоты, а иногда даже силой отбивались от архиерейских сборщиков, в чем им помогали и прихожане. В 1435 году во Пскове духовенство вместе с народом сильно поколотили владычных людей. То же случалось в Вышгороде; горожане прибили и изувечили десятильника и людей митрополита Ионы. Поставление в члены клира по выбору приходской общины было уже повсеместное; приходская же община пеклась и о содержании причта, давала ему землю, известное количество руги и сборов. Некоторые, преимущественно соборные церкви были под покровительством князей, которые давали им свои княжеские земли и ругу. Только немногие церкви, тоже преимущественно соборные, имели у себя небольшие вотчины. Исходя из простого народа, плохо обеспеченное, едва грамотное, духовенство в нравственном отношении мало отличалось от своей паствы, страдало теми же пороками, как и простонародье. Поучения к попам обличают их в небрежении к святыне, в пьянстве, мздоимстве и проч. Митрополит Петр и митрополит Фотий нашли нужным всем вдовым попам и дьяконам, если они не постригутся в монашество, запретить священнослужение. В тогдашней письменности встречаем горькие жалобы на невежество сельских попов, на распространение между ними разных суеверий, апокрифических сборников и «мануканунцев», ложных молитв о трясавицах и недугах, на то, что духовенство плохо знало и свое богослужебное дело, неправильно совершало церковные службы и вносило в богослужение разные искажения.
3. Богослужение
Расстройство богослужебного порядка и заботы о восстановлении его.
Вопрос об устранении из богослужения разных нестроений и устройстве правильных церковных порядков был поднят с самого начала описываемого времени. Нестроения эти зависели от многих причин, и прежде всего, от крайнего недостатка богослужебных книг, которых и прежде было мало, а теперь, после монгольского разорения, стало еще меньше. По причине дороговизны их не могли приобретать для себя в достаточном количестве даже городские церкви. Во Пскове, одном из самых богатых городов, при митрополите Киприане по всему городу нельзя было сыскать в церквах некоторых самых необходимых церковных чинов. Полные служебные Минеи в XIII и XIV веках везде были большой редкостью и, вместо них, довольствовались разными Трефологиями (собраниями служб праздничных и святым из Миней месячных) и собраниями служб только на великие праздники и на памяти более знаменитых святых. Оттого переписка богослужебных книг и снабжение ими церквей считались великим богоугодным делом. Перепиской их занимались благочестивые люди из грамотеев всякого чина: много писалось их на востоке, в Константинополе и на Афоне, куда, как и прежде, грамотные монахи и писцы посылались для этого иногда нарочно. Но, частью вследствие невежества переписчиков, частью вследствие большого запроса на их труд и происходившей отсюда спешности в работе, в богослужебные рукописи все более и более вкрадывалось разных ошибок и неисправностей. Отсюда в Русской церкви возник важный вопрос, кроме умножения богослужебных книг, еще об их исправлении. Некоторые архипастыри усердно занимались этим важным делом, особенно святитель Алексий, исправлявший по греческому тексту Новый Завет, и Киприан, исправлявший Служебник, Требник и следованную Псалтирь; в последнюю он внес несколько вновь переведенных им канонов и молитв. Кроме ошибок в тексте богослужебных книг, обнаружилось немало разностей в составе самих богослужебных чинов; это произошло от разновременного перевода разных новых служб или их частей, вновь появлявшихся в Греции, и разновременного распространения их по разным местностям России, разделенным удельными перегородками. Важной причиной подобных разностей было также тогдашнее переходное состояние нашего богослужения — во второй половине XIV и в XV веке в нем совершался постепенный переход от господствовавшего раньше Студийского устава к уставу Иерусалимскому святого Саввы, закончившийся водворением господства последнего уже в XVI веке. Вследствие всех перечисленных обстоятельств церковная власть во все описываемое время была постоянно озабочена водворением порядка и единства в богослужении.
Определения соборов Владимирского 1274 г. и Константинопольского 1276 г. относительно богослужения.
Самые ранние определения касательно богослужения заключаются в правилах соборов Владимирского 1274 г. и Константинопольского 1276 г. (прежде неправильно относимого к 1301 г.). Первый заметил и запретил вкравшиеся в Русскую церковь обычаи: смешивать в миропомазании святое миро с маслом, в крещении употреблять вместо погружения обливание, при совершении литургии — в новгородских пределах просфоромисать и вынимать агнец дьякону вместо священника, простецам входить в алтарь, читать Апостол, петь прокимны и освящать кутью. Второй собор, составлявший свои определения по вопросам Феогноста, епископа Сарайского, имел в виду главным образом особенные потребности церкви Сарайской, но разрешил при этом несколько сомнений о чине богослужения и общего характера. Он дозволил сарайскому епископу завести подвижные храмы или престолы и совершать архиерейскую службу без дьякона с одними иереями; при служении нескольких иереев без дьякона ектении положено говорить младшему священнику, не выходя из алтаря; при участии в литургии нескольких священников им дозволено служить на нескольких агнцах вместе, но возносить только один. Служить литургию без вина не дозволялось, но, вероятно, случаи были. Феогност спрашивал, нельзя ли литургисать на сухой ветви виноградной — собор ответил, что нельзя, но на выжатом из свежей ветви соке дозволил. Священнику, убившему на войне человека, служение определено воспрещать. При крещении, за недостатком среди степей нужного количества воды для погружения крещаемого, дозволено троекратное обливание водой. При многих крещаемых и многих иереях каждому иерею положено крестить особого крещаемого; если же иерей случился при том один, то чин крещения он мог совершить для всех общий, но погружать должен был каждого крещаемого особо. Пострижение в монашество перед смертью считалось необходимым и совершать его в этом случае дозволялось и черным и белым священникам, даже причетчику, тогда как общим правилом простым священникам не дозволялось постригать в монашество, как монахам не дозволялось венчать браков и без нужды крестить детей. Феогност высказал недоумение, как быть, когда умирающий не пожелал бы постригаться — собор не велел принуждать его к этому. Епископ, постригшись перед смертью в схиму, в случае выздоровления уже не мог более епископствовать; при погребении велено полагать его во гроб не в святительских одеждах, а в схиме. Запрещено влагать в руки умершего епископа тело Христово.
Вопрос об устранении из богослужения разных нестроений и устройстве правильных церковных порядков был поднят с самого начала описываемого времени. Нестроения эти зависели от многих причин, и прежде всего, от крайнего недостатка богослужебных книг, которых и прежде было мало, а теперь, после монгольского разорения, стало еще меньше. По причине дороговизны их не могли приобретать для себя в достаточном количестве даже городские церкви. Во Пскове, одном из самых богатых городов, при митрополите Киприане по всему городу нельзя было сыскать в церквах некоторых самых необходимых церковных чинов. Полные служебные Минеи в XIII и XIV веках везде были большой редкостью и, вместо них, довольствовались разными Трефологиями (собраниями служб праздничных и святым из Миней месячных) и собраниями служб только на великие праздники и на памяти более знаменитых святых. Оттого переписка богослужебных книг и снабжение ими церквей считались великим богоугодным делом. Перепиской их занимались благочестивые люди из грамотеев всякого чина: много писалось их на востоке, в Константинополе и на Афоне, куда, как и прежде, грамотные монахи и писцы посылались для этого иногда нарочно. Но, частью вследствие невежества переписчиков, частью вследствие большого запроса на их труд и происходившей отсюда спешности в работе, в богослужебные рукописи все более и более вкрадывалось разных ошибок и неисправностей. Отсюда в Русской церкви возник важный вопрос, кроме умножения богослужебных книг, еще об их исправлении. Некоторые архипастыри усердно занимались этим важным делом, особенно святитель Алексий, исправлявший по греческому тексту Новый Завет, и Киприан, исправлявший Служебник, Требник и следованную Псалтирь; в последнюю он внес несколько вновь переведенных им канонов и молитв. Кроме ошибок в тексте богослужебных книг, обнаружилось немало разностей в составе самих богослужебных чинов; это произошло от разновременного перевода разных новых служб или их частей, вновь появлявшихся в Греции, и разновременного распространения их по разным местностям России, разделенным удельными перегородками. Важной причиной подобных разностей было также тогдашнее переходное состояние нашего богослужения — во второй половине XIV и в XV веке в нем совершался постепенный переход от господствовавшего раньше Студийского устава к уставу Иерусалимскому святого Саввы, закончившийся водворением господства последнего уже в XVI веке. Вследствие всех перечисленных обстоятельств церковная власть во все описываемое время была постоянно озабочена водворением порядка и единства в богослужении.
Определения соборов Владимирского 1274 г. и Константинопольского 1276 г. относительно богослужения.
Самые ранние определения касательно богослужения заключаются в правилах соборов Владимирского 1274 г. и Константинопольского 1276 г. (прежде неправильно относимого к 1301 г.). Первый заметил и запретил вкравшиеся в Русскую церковь обычаи: смешивать в миропомазании святое миро с маслом, в крещении употреблять вместо погружения обливание, при совершении литургии — в новгородских пределах просфоромисать и вынимать агнец дьякону вместо священника, простецам входить в алтарь, читать Апостол, петь прокимны и освящать кутью. Второй собор, составлявший свои определения по вопросам Феогноста, епископа Сарайского, имел в виду главным образом особенные потребности церкви Сарайской, но разрешил при этом несколько сомнений о чине богослужения и общего характера. Он дозволил сарайскому епископу завести подвижные храмы или престолы и совершать архиерейскую службу без дьякона с одними иереями; при служении нескольких иереев без дьякона ектении положено говорить младшему священнику, не выходя из алтаря; при участии в литургии нескольких священников им дозволено служить на нескольких агнцах вместе, но возносить только один. Служить литургию без вина не дозволялось, но, вероятно, случаи были. Феогност спрашивал, нельзя ли литургисать на сухой ветви виноградной — собор ответил, что нельзя, но на выжатом из свежей ветви соке дозволил. Священнику, убившему на войне человека, служение определено воспрещать. При крещении, за недостатком среди степей нужного количества воды для погружения крещаемого, дозволено троекратное обливание водой. При многих крещаемых и многих иереях каждому иерею положено крестить особого крещаемого; если же иерей случился при том один, то чин крещения он мог совершить для всех общий, но погружать должен был каждого крещаемого особо. Пострижение в монашество перед смертью считалось необходимым и совершать его в этом случае дозволялось и черным и белым священникам, даже причетчику, тогда как общим правилом простым священникам не дозволялось постригать в монашество, как монахам не дозволялось венчать браков и без нужды крестить детей. Феогност высказал недоумение, как быть, когда умирающий не пожелал бы постригаться — собор не велел принуждать его к этому. Епископ, постригшись перед смертью в схиму, в случае выздоровления уже не мог более епископствовать; при погребении велено полагать его во гроб не в святительских одеждах, а в схиме. Запрещено влагать в руки умершего епископа тело Христово.