«Литературная газета» существовала недолго, однако современникам она запомнилась главным образом благодаря своим критическим статьям. В отделе «Библиография» регулярно печатались критико-библиографические материалы на все значительные произведения художественной литературы, вышедшие в это время. Тем самым редактор стремился помочь читателю разобраться в существе этих произведений, сориентировать читателей на осмысление лучшего и ценного в них, т. е. был воспитателем читательского вкуса.
Пушкин как редактор «Литературной газеты» вел неравную борьбу с реакционной продажной прессой и прежде всего с одним из ее лидеров – редактором проправительственной газеты «Северная пчела» Ф. Булгариным, который являлся агентом III отделения, особенно этого не скрывая. Кроме того, Булгарин знал, что почти все участники «Литературной газеты» в свое время находились в достаточно близких отношениях с декабристами, и поэтому газета воспринималась современниками и правительством как орган русского просвещенного дворянства, политической оппозиции правительству. Политическая неблагонадежность Пушкина-редактора была главной темой постоянных намеков в публикациях Булгарина в своей газете, а то и откровенных доносов шефу жандармов Бенкендорфу.
И хотя терпения и настойчивости в проведении своих взглядов Пушкину хватало, борьба была неравной. «Литературная газета» просуществовала лишь до середины 1831 г.
В конце 1835 г. Пушкин выхлопотал разрешение на издание четырех томов «статей чисто литературных (как-то: повестей, стихотворений etc.), исторических, ученых, также критических разборов русской и иностранной словесности»[42].
«Современник» и был дозволен как литературный сборник, выходящий четыре раза в год. Внешним видом он напоминал альманах, имея всего два отдела – «Стихотворения» и «Проза». Большой заслугой Пушкина как издателя и редактора «Современника» было то, что он сумел превратить литературный сборник в общественно-литературный журнал со всеми характерными для такого журнала материалами: в «Современнике» помещались не только художественные произведения, критика, библиография, статьи по истории и теории литературы, но и статьи, по вопросам современной политики, экономики, отечественной истории, в которых велась острая полемика с реакционными журналистами.
Пушкин-издатель и редактор проделал огромную работу по сплочению вокруг журнала лучших авторов. В «Современнике» участвовали известные писатели – Жуковский, Гоголь, Вяземский, В.Ф. Одоевский и молодые начинающие литераторы – Ф. Тютчев, Н. Дурова, А. Кольцов. Он вел переговоры о сотрудничестве в журнале ссыльного Кюхельбекера, а также сосланного за связь с декабристами историка В. Сухорукова. Осенью 1836 г. Пушкин решил пригласить на работу в журнал В. Белинского.
Стремясь привлечь к журналу лучшие литературные и научные силы и всемерно способствуя профессионализации писательского труда, Пушкин стал выплачивать сотрудникам высокий по тому времени авторский гонорар – 200 рублей за печатный лист.
Издатель и редактор «Современника» проявлял большую строгость при отборе произведений к печати. Он забраковал стихотворение князя Шаликова «К портрету Карамзина», ряд произведений В.Ф. Одоевского, целую «кипку статей», полученную от М. Погодина, несколько рецензий Гоголя и другие произведения весьма именитых авторов[43].
Рассматривая деятельность Пушкина-редактора, прежде всего следует отметить его бережное отношение к творчеству автора. Можно с уверенностью утверждать, что Пушкин был основателем определенного направления в редакторском деле, признанного и в дореволюционной, и в советской России, когда маститые писатели помогали подготовке молодых способных авторов, видя в этом один из способов служения дальнейшему развитию отечественной литературы. Ниже мы рассмотрим эту тенденцию на примерах творчества Н. Некрасова, М. Салтыкова-Щедрина, А. Чехова, В. Короленко, К. Чуковского, М. Горького и других писателей.
Пушкин не только редактировал произведения начинающих авторов, но и способствовал публикации многих из них. Широко известен, например, тот факт, что Пушкин имел непосредственное отношение к появлению записок известной участницы Отечественной войны 1812 года – «кавалерист-девицы», как ее называли современники, Н.Дуровой. Именно Пушкин уговорил ее написать о том, что она увидела на войне. Непосредственное отношение имел Пушкин и к появлению в печати мемуаров знаменитого актера М.С. Щепкина, ибо он своей рукой написал первые строки этих мемуаров: «Записки актера Щепкина. Я родился в Курской губернии Обоянского уезда, в селе Красном, что на речке Пенка»[44].
По справедливому замечанию K.M. Накоряковой, лучшая школа для редактора – анализ редакторских замечаний и поправок Пушкина[45]. Пушкин высоко ценил творчество Батюшкова и считал этого поэта одним из своих литературных учителей. Однако, восхищаясь гармонической точностью и музыкальностью стихов Батюшкова, Пушкин не закрывал глаза и на их недостатки. Экземпляр принадлежавшего ему сборника произведений Батюшкова испещрен заметками, знакомство с которыми представляет огромный интерес для работников литературного труда.
«Опыты в стихах и прозе» Батюшкова, изданные в октябре 1817 г., были объектом пристального редакторского внимания Пушкина. Более 160 замечаний сделано поэтом на страницах второго тома «Опытов», содержащих стихи самого Батюшкова. Иногда эти пометы состоят из одного слова, иногда занимают несколько строк. Из общего числа помет более тридцати носят похвальный характер: «прекрасно», «живо», «прелесть» и др. Судя по ним, Пушкин более всего ценил в поэзии Батюшкова ее музыкальность: «Последние стихи славны своей гармонией» («Воспоминание»), «Прелесть и совершенство – какая гармония!» («Тень друга»), «Гармония очаровательна» («Мои пенаты») и др.
Свыше тридцати помет выражают недовольство Пушкина отдельными стихами, строками и словами. Он пишет: «слабо», «вяло», «дурно», «пошло», «какая дрянь!», «черт знает, что такое!», «что за детские стихи!» и т. п. Кроме того, десятки строк и строф Пушкин подчеркнул, перечеркнул, взял в скобки, тем самым определив к ним свое отношение. Например, у Батюшкова есть строки: «Так ландыш под серпом убийственным жнеца склоняет голову и вянет…» Пушкин поправил автора: «Не под серпом, а под косою: ландыш растет на лугах и рощах – не на пашнях засеянных».
Несообразность заметил Пушкин и в стихотворении Батюшкова «Мои пенаты»: там были, кроме пенат (как назывались в Древнем Риме боги – покровители домашнего очага), упомянуты норы, кельи, двуструнная балалайка, на которой играет солдат, и прочее. Пушкин по этому поводу заметил: «Главный порок в сем прелестном послании есть слишком явное смешение древних обычаев миф[ологии] с обычаями жителя подмосковной деревни. Музы – существа идеальные. Христианское воображение наше к ним привыкло, но норы и келии, где лары расставлены, слишком переносят нас в греч[ескую] хижину, где с неудовольствием находим стол с изорванным сукном и перед камином суворовского солдата с двуструнной балалайкой. Это все друг другу слишком противоречит»[46].
Поправки и замечания Пушкина к указанному сочинению носят самый разнообразный характер. Пушкин указывал не только на смысловые ошибки и несообразности, но и на ошибки с точки зрения грамматики: «Средь бурей жизни и недуг», написано у Батюшкова в стихотворении «Воспоминание». Пушкин, подчеркнув слова, поправил на полях: «Бурь, недугов».
Он отмечает плохие рифмы: драгоценен – уверен, усердным – милосердым, невозвратно – приятный, любимец – крылец, томный – подобный, несходен – неспособен, безмолвных – единокровных, благосклонен – вероломен и др.[47]
Таким образом, на приведенных примерах правки Пушкина видны его требования к существу редакторского труда, выраженные в двух тезисах или положениях:
1) «Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат».
2) «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности»[48].
Не менее требовательным Пушкин-редактор был и к прозаическим произведениям. Манерность, отсутствие простоты и народности, искусственность, цветистость высказываний, погоня за архаическими выражениями вызывают возражения и едкие насмешки. Особенно серьезно Пушкин подходил к языку исторической прозы. Он с огромным интересом знакомился с записками, мемуарами и другими историческими документами. Многие историки, филологи подробно изучали, как Пушкин работал над «Историей Пугачева». Он очень бережно относился к первоисточникам, которые часто помещал в приложении. Но, работая над текстом, он тщательно его редактировал, причем зачастую не один раз. Прежде всего, он устранял архаизмы лексики и синтаксиса, перенося динамику действия от качественных слов на глагол, заменяя часто сложные предложения на простые.
Интересно сравнить два текста – исторический документ и его вариант после правки Пушкина.
В этом отрывке стремительность действия, динамика переданы сжатыми нераспространенными предложениями. Цифра «25», неуместная в литературном изложении передана словами[49].
Эти короткие примеры позволяют сделать вывод о высоком профессионализме Пушкина-редактора. Методика редакторской работы Пушкина над текстом очень поучительна для опыта работы современного редактора.
1.6. Развитие принципов редакторского искусства в середине XIX века
1.7. Особенности редакторского мастерства В.Г. Белинского, H.A. Некрасова, А.И. Герцена
Пушкин как редактор «Литературной газеты» вел неравную борьбу с реакционной продажной прессой и прежде всего с одним из ее лидеров – редактором проправительственной газеты «Северная пчела» Ф. Булгариным, который являлся агентом III отделения, особенно этого не скрывая. Кроме того, Булгарин знал, что почти все участники «Литературной газеты» в свое время находились в достаточно близких отношениях с декабристами, и поэтому газета воспринималась современниками и правительством как орган русского просвещенного дворянства, политической оппозиции правительству. Политическая неблагонадежность Пушкина-редактора была главной темой постоянных намеков в публикациях Булгарина в своей газете, а то и откровенных доносов шефу жандармов Бенкендорфу.
И хотя терпения и настойчивости в проведении своих взглядов Пушкину хватало, борьба была неравной. «Литературная газета» просуществовала лишь до середины 1831 г.
В конце 1835 г. Пушкин выхлопотал разрешение на издание четырех томов «статей чисто литературных (как-то: повестей, стихотворений etc.), исторических, ученых, также критических разборов русской и иностранной словесности»[42].
«Современник» и был дозволен как литературный сборник, выходящий четыре раза в год. Внешним видом он напоминал альманах, имея всего два отдела – «Стихотворения» и «Проза». Большой заслугой Пушкина как издателя и редактора «Современника» было то, что он сумел превратить литературный сборник в общественно-литературный журнал со всеми характерными для такого журнала материалами: в «Современнике» помещались не только художественные произведения, критика, библиография, статьи по истории и теории литературы, но и статьи, по вопросам современной политики, экономики, отечественной истории, в которых велась острая полемика с реакционными журналистами.
Пушкин-издатель и редактор проделал огромную работу по сплочению вокруг журнала лучших авторов. В «Современнике» участвовали известные писатели – Жуковский, Гоголь, Вяземский, В.Ф. Одоевский и молодые начинающие литераторы – Ф. Тютчев, Н. Дурова, А. Кольцов. Он вел переговоры о сотрудничестве в журнале ссыльного Кюхельбекера, а также сосланного за связь с декабристами историка В. Сухорукова. Осенью 1836 г. Пушкин решил пригласить на работу в журнал В. Белинского.
Стремясь привлечь к журналу лучшие литературные и научные силы и всемерно способствуя профессионализации писательского труда, Пушкин стал выплачивать сотрудникам высокий по тому времени авторский гонорар – 200 рублей за печатный лист.
Издатель и редактор «Современника» проявлял большую строгость при отборе произведений к печати. Он забраковал стихотворение князя Шаликова «К портрету Карамзина», ряд произведений В.Ф. Одоевского, целую «кипку статей», полученную от М. Погодина, несколько рецензий Гоголя и другие произведения весьма именитых авторов[43].
Рассматривая деятельность Пушкина-редактора, прежде всего следует отметить его бережное отношение к творчеству автора. Можно с уверенностью утверждать, что Пушкин был основателем определенного направления в редакторском деле, признанного и в дореволюционной, и в советской России, когда маститые писатели помогали подготовке молодых способных авторов, видя в этом один из способов служения дальнейшему развитию отечественной литературы. Ниже мы рассмотрим эту тенденцию на примерах творчества Н. Некрасова, М. Салтыкова-Щедрина, А. Чехова, В. Короленко, К. Чуковского, М. Горького и других писателей.
Пушкин не только редактировал произведения начинающих авторов, но и способствовал публикации многих из них. Широко известен, например, тот факт, что Пушкин имел непосредственное отношение к появлению записок известной участницы Отечественной войны 1812 года – «кавалерист-девицы», как ее называли современники, Н.Дуровой. Именно Пушкин уговорил ее написать о том, что она увидела на войне. Непосредственное отношение имел Пушкин и к появлению в печати мемуаров знаменитого актера М.С. Щепкина, ибо он своей рукой написал первые строки этих мемуаров: «Записки актера Щепкина. Я родился в Курской губернии Обоянского уезда, в селе Красном, что на речке Пенка»[44].
По справедливому замечанию K.M. Накоряковой, лучшая школа для редактора – анализ редакторских замечаний и поправок Пушкина[45]. Пушкин высоко ценил творчество Батюшкова и считал этого поэта одним из своих литературных учителей. Однако, восхищаясь гармонической точностью и музыкальностью стихов Батюшкова, Пушкин не закрывал глаза и на их недостатки. Экземпляр принадлежавшего ему сборника произведений Батюшкова испещрен заметками, знакомство с которыми представляет огромный интерес для работников литературного труда.
«Опыты в стихах и прозе» Батюшкова, изданные в октябре 1817 г., были объектом пристального редакторского внимания Пушкина. Более 160 замечаний сделано поэтом на страницах второго тома «Опытов», содержащих стихи самого Батюшкова. Иногда эти пометы состоят из одного слова, иногда занимают несколько строк. Из общего числа помет более тридцати носят похвальный характер: «прекрасно», «живо», «прелесть» и др. Судя по ним, Пушкин более всего ценил в поэзии Батюшкова ее музыкальность: «Последние стихи славны своей гармонией» («Воспоминание»), «Прелесть и совершенство – какая гармония!» («Тень друга»), «Гармония очаровательна» («Мои пенаты») и др.
Свыше тридцати помет выражают недовольство Пушкина отдельными стихами, строками и словами. Он пишет: «слабо», «вяло», «дурно», «пошло», «какая дрянь!», «черт знает, что такое!», «что за детские стихи!» и т. п. Кроме того, десятки строк и строф Пушкин подчеркнул, перечеркнул, взял в скобки, тем самым определив к ним свое отношение. Например, у Батюшкова есть строки: «Так ландыш под серпом убийственным жнеца склоняет голову и вянет…» Пушкин поправил автора: «Не под серпом, а под косою: ландыш растет на лугах и рощах – не на пашнях засеянных».
Несообразность заметил Пушкин и в стихотворении Батюшкова «Мои пенаты»: там были, кроме пенат (как назывались в Древнем Риме боги – покровители домашнего очага), упомянуты норы, кельи, двуструнная балалайка, на которой играет солдат, и прочее. Пушкин по этому поводу заметил: «Главный порок в сем прелестном послании есть слишком явное смешение древних обычаев миф[ологии] с обычаями жителя подмосковной деревни. Музы – существа идеальные. Христианское воображение наше к ним привыкло, но норы и келии, где лары расставлены, слишком переносят нас в греч[ескую] хижину, где с неудовольствием находим стол с изорванным сукном и перед камином суворовского солдата с двуструнной балалайкой. Это все друг другу слишком противоречит»[46].
Поправки и замечания Пушкина к указанному сочинению носят самый разнообразный характер. Пушкин указывал не только на смысловые ошибки и несообразности, но и на ошибки с точки зрения грамматики: «Средь бурей жизни и недуг», написано у Батюшкова в стихотворении «Воспоминание». Пушкин, подчеркнув слова, поправил на полях: «Бурь, недугов».
Он отмечает плохие рифмы: драгоценен – уверен, усердным – милосердым, невозвратно – приятный, любимец – крылец, томный – подобный, несходен – неспособен, безмолвных – единокровных, благосклонен – вероломен и др.[47]
Таким образом, на приведенных примерах правки Пушкина видны его требования к существу редакторского труда, выраженные в двух тезисах или положениях:
1) «Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат».
2) «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности»[48].
Не менее требовательным Пушкин-редактор был и к прозаическим произведениям. Манерность, отсутствие простоты и народности, искусственность, цветистость высказываний, погоня за архаическими выражениями вызывают возражения и едкие насмешки. Особенно серьезно Пушкин подходил к языку исторической прозы. Он с огромным интересом знакомился с записками, мемуарами и другими историческими документами. Многие историки, филологи подробно изучали, как Пушкин работал над «Историей Пугачева». Он очень бережно относился к первоисточникам, которые часто помещал в приложении. Но, работая над текстом, он тщательно его редактировал, причем зачастую не один раз. Прежде всего, он устранял архаизмы лексики и синтаксиса, перенося динамику действия от качественных слов на глагол, заменяя часто сложные предложения на простые.
Интересно сравнить два текста – исторический документ и его вариант после правки Пушкина.
Эти короткие примеры позволяют сделать вывод о высоком профессионализме Пушкина-редактора. Методика редакторской работы Пушкина над текстом очень поучительна для опыта работы современного редактора.
1.6. Развитие принципов редакторского искусства в середине XIX века
Период с 1825 г. по 1855 г. – время правления Николая I – вошел в историю русской литературы и книгоиздания как самое мрачное тридцатилетие. Цензурный устав 1828 г. за тяжесть своих предписаний получил название «чугунного», поскольку авторское произведение проходило не менее 12 цензур, предусматривавших угодное правительству содержание. Главные идейные бои на литературно-критическом фронте происходили между социалистами В.Г. Белинским, А.И. Герценом, Н.Г. Чернышевским, H.A. Добролюбовым и монархистами Ф. Булгариным, С.П. Шевыревым, М.П. Погодиным и др.
Рост общественного движения, начавшегося в 40-е годы XIX века, усилил остроту этих литературных боев и еще больше укрепил значение печатного слова. И уже не столько в книге, сколько в периодике, в частности в журналах, общественный протест получал свое выражение. Не случайно в учебниках по истории русской журналистики и критики период 40-х годов называли «эпохой журналов». Почему же публикации находились в центре внимания именно журнальные?
Прежде чем перейти к особенностям редакторской деятельности в толстых литературных журналах, следовало бы обозначить некоторые наиболее одиозные предписания «чугунного» устава. В частности, в печатных изданиях и в официальных бумагах было запрещено употреблять слово «прогресс»[50]. Э.А. Лазаревич в своей книге приводит еще один весьма характерный факт цензурного произвола. При издании сочинений К.Ф. Рульке «Жизнь животных по отношению к внешним условиям» (1852) цензура добавила в авторский текст основного тиража книги дополнительный материал, составленный чиновником Кузнецовым, где было сказано, что «все предыдущее – плод досужего ума, а истина в священном писании, и оно свидетельствует о божественном сотворении мира»[51].
А вот в периодике, особенно журнальной, при редактировании текстов, пусть даже и несколько крамольных с точки зрения цензуры, можно было иносказательно выражать свою политическую позицию, прибегая к эзоповскому языку, приучая читателей читать как бы между строк.
Так, впоследствии журнал «Современник», обошел молчанием крестьянскую реформу 1861 г., в то время как правая и проправительственная печать восторженно ее приветствовала. Умолчание со стороны «Современника» и было своеобразным эзоповским языком, читатели журнала поняли, что редакторы журнала эту реформу не приняли.
Говоря о развитии редакторского искусства середины XIX века, необходимо прежде всего отметить журналы «Отечественные записки» и «Современник», а также вклад в теорию редактирования В.Г. Белинского, А.И. Герцена, H.A. Некрасова.
В тот период журналы занимали основное место в чтении населения, оказывая огромное влияние на умы. Книгопродавцы постоянно жаловались на падение книжной торговли вследствие конкуренции со стороны журналов. Весьма положительно оценивал непрерывно возрастающее влияние журналов А.И. Герцен. По его мнению, они «распространили в последние двадцать пять лет огромное количество знаний, понятий, идей. Они давали возможность жителям Омской или Тобольской губернии читать романы Диккенса или Жорж Занда спустя два месяца после их появления в Лондоне или Париже»[52]. Рядом с читателем-дворянином растет новый читатель: из чиновничества, купечества, духовенства, крестьян.
В России появился массовый читатель, который должен был легко усвоить даже самые сложные идеи. Вот почему с точки зрения редактирования особый интерес представляют журналы с ярко выраженной политической направленностью.
Редактор такого журнала должен был уметь «через препоны и рогатки цензуры», по выражению Белинского, проводить определенное политическое направление.
Журнал «Отечественные записки» был основан еще в 1818 г. чиновником коллегии иностранных дел П.П. Свиньиным и до 1831 г. не представлял особого интереса для читателя, подписывались на издание неохотно. Но когда «записки» возглавил прогрессивный редактор и издатель A.A. Краевский, журнал стал одним из наиболее заметных изданий эпохи.
Объем журнала-ежемесячника доходил до 40 печатных листов, в нем имелись отделы: «Современная хроника России», «Наука», «Словесность», «Художества», «Домоводство, сельское хозяйство и промышленность вообще», «Критика», «Современная библиографическая хроника», «Смесь». Названия рубрик свидетельствовали о том, что Краевский, как весьма предприимчивый издатель, задумал универсальное издание энциклопедического характера. При этом он понимал, что в передовой русской журналистике первостепенное значение имело противостояние охранительному «журнальному триумвирату» в лице Ф.В. Булгарина, Н.И. Греча, О.И. Сенковского, давно раздражавшему как читателей, так и писателей. Краевский рассчитал верно: борьба с засильем «триумвирата» привлекла в «Отечественные записки» людей самых разнообразных направлений.
Среди сотрудников обновленного журнала были и литераторы пушкинского круга (Жуковский, Вяземский, В.Ф. Одоевский, Д.В. Давыдов), и будущие активные участники журнала «Москвитянин» (Погодин, Шевырев, М.А. Дмитриев, И.И. Давыдов), и будущие славянофилы (Хомяков, С.Т. Аксаков), и перешедшие из «Литературных прибавлений» молодые писатели (Лермонтов, Соллогуб, И.И. Панаев). Это был цвет русской литературы, однако новая литература и поднимающееся общественное движение нуждались в осмыслении и идейном руководстве. И Краевский понял, что такое руководство изданием он может найти в лице молодого, но уже заявившего о себе своими яркими, принципиальными критическими статьями В.Г. Белинского.
По соглашению с Краевским Белинский должен был писать для журнала не менее 40 листов за год и, кроме того, читать рукописи, поступающие в редакцию, – все это за весьма умеренное вознаграждение – тысячу рублей серебром в год. Принимая эти условия, Белинский выставил свои: «Если дело дойдет до того, что мне скажут: независимость и самобытность убеждений или голодная смерть – у меня достанет силы скорее издохнуть, как собаке, нежели живому отдаться на позорное съедение псам… Что делать – я так создан»[53].
«Неистовый Виссарион», приняв руководство критико-библиографическим отделом журнала, отдался работе со всей присущей ему энергией. Он призвал к активному участию в журнале своих друзей и единомышленников: Боткин, Бакунин, Грановский, Огарев, Герцен, Некрасов, Тургенев начали работать в «Отечественных записках».
С первого же года своего существования благодаря Белинскому, который по сути был теневым редактором журнала, «Отечественные записки» стали его трибуной как критика и органом писателей-реалистов. Белинский вел «Отечественные записки» в духе своих убеждений. Издание стало лучшим журналом 40-х годов и пользовалось большим успехом у читателей. В 1847 г. журнал имел четыре тысячи подписчиков, в то время как у других журнальных изданий того времени эта цифра колебалась в пределах нескольких сотен.
Такую же четкую политическую программу, как и «Отечественные записки», имел журнал «Современник», все материалы которого под рукой редактора были объединены идеей борьбы с крепостничеством и самодержавием.
«Современник», основанный Пушкиным, после его гибели перешел к профессору Петербургского университета П.А. Плетневу. Он быстро превратил журнал в орган, чуждый полемике и стоящий в стороне от общественной и литературной жизни. Эта изоляция журнала от жизни, неуклонно проводимая Плетневым, затаенная вражда по отношению к новым, прогрессивным явлениям общественного движения и литературы низвели плетневский «Современник» в разряд малозаметных изданий, что еще раз подтвердило, несколько уровень издания и его «лицо» определяет редакция.
В сентябре 1846 г. H.A. Некрасов и И.И. Панаев купили у Плетнева «Современник», куда из «Отечественных записок» перешел работать Белинский и многие разделявшие его взгляды сотрудники редакции. С их уходом «Отечественные записки» утратили значение самого передового, радикального журнала своей эпохи. Отныне таким журналом стал «Современник».
Белинскому не пришлось стать редактором этого журнала, о чем он давно мечтал: репутация «неблагонадежного» литератора не позволяла даже хлопотать по этому поводу. Не пользовались доверием правительства и Некрасов с Панаевым. Лишенные возможности самим подписывать журнал, они постарались найти официального редактора, который мог быть утвержден в этой должности и не был совсем чужим для них человеком. Этим условиям удовлетворял профессор Петербургского университета A.B. Никитенко, выполнявший одновременно обязанности цензора. Пригласив его на пост редактора «Современника», Некрасов и Панаев оговорили себе полную свободу действий. В течение 1847–1848 гг., когда Никитенко подписывал журнал, он не вмешивался в редакционные дела, а идейным руководителем «Современника» был Белинский. Вплоть до смерти Белинского в 1848 г. «Современник» был журналом революционно-демократического направления.
В «Современнике» были напечатаны такие значительные произведения художественной литературы, как «Кто виноват?», «Сорока-воровка», «Записки доктора Крупова» Герцена, «Обыкновенная история» Гончарова, четырнадцать рассказов из «Записок охотника» Тургенева, произведения Григоровича, Дружинина, Огарева, стихотворения Некрасова, Майкова, переводы произведений Шиллера, Жорж Санд, Диккенса и др.
Высоким уровнем литературной критики и библиографии «Современник» был обязан также Белинскому, поместившему в журнале несколько основополагающих литературно-критических статей, среди которых знаменитые «Взгляд на русскую литературу 1846 года» и «Взгляд на русскую литературу 1847 года» и др. Наряду с опубликованной статьей Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями» эти материалы определили не только художественные, но и политические позиции «Современника» и сыграли большую роль в развитии русской литературы и общественной мысли.
Значительное место в журнале занимали статьи по вопросам науки. Содержательным и разнообразным был в «Современнике» отдел «Смесь», в пределах цензурных возможностей заменявший в журнале запрещенные общественно-политические отделы. Нередко под рубрикой «Смесь» печатались статьи и заметки, посвященные социально-экономическим и политическим вопросам внутренней и международной жизни. Таким образом, все отделы журнала, все его публикации были объединены одной задачей, одним общественно-политическим звучанием.
Таким же определенным, как подбор материалов, был и подбор сотрудников. Всех их сплачивало единодушие в общественно-политических и эстетических убеждениях. Коллектив работников редакции – профессиональных литераторов – сформировал и определенный круг авторов, постоянно сотрудничавших в «Современнике».
Таким образом, в лучших журналах середины XIX века – «Отечественных записках» и «Современнике» – утвердился стиль коллегиальности, коллективности, единомыслия. Эти качества безусловно отличали их в редакционном отношении от журналов предшествующей эпохи. Опыт этих журналов показал, что важнейшим полем деятельности редакции наряду с редакторской правкой является организационная работа, подчиненная общему направлению издания, главными компонентами которой являлись формирование авторского актива и отбор произведений.
Революция 1848 г., вспыхнувшая в ряде стран Европы, вызвала еще большее усиление цензурного гнета. Жестоко досталось «Современнику», который оказался в исключительно трудном положении. «Меньшиковский комитет», по поручению царя обследовавший русскую журналистику, нашел, что «Современник» проповедует коммунизм и революцию. От вмешательства цензуры сильно страдали статьи Белинского, Герцена и даже Григоровича.
На протяжении всего «мрачного семилетия» существование «Современника», отданного под строжайший надзор III отделения и «Комитета 2-го апреля», висело на волоске. Тяжелые условия не могли не отразиться на качестве материалов журнала. «Современник» перестал публиковать статьи о крепостном праве и положении крестьянства, не отреагировал на революционные события 1848 года в Европе и даже на смерть Белинского откликнулся лишь десятью строками некролога.
Журнал с каждым номером тускнел, становился малосодержательным, хотя и в ту пору он по-прежнему оставался лучшим из тогдашних русских журналов. Некрасов и Панаев не жалели ни времени, ни сил, ни средств, чтобы удержать свое издание «на плаву». Их письма к Тургеневу, Григоровичу и другим литераторам свидетельствуют, с какой энергией и настойчивостью ради читателей «Современника» добывали они материал для каждого очередного номера, ценою каких постоянных усилий они поддерживали и сохраняли «Современник» в тяжелые годы реакции.
Только в начале 60-х годов, когда в России начался новый общественный подъем революционно-демократического движения и в «Современник» пришел Н.Г. Чернышевский, в жизни журнала начался новый этап.
Рост общественного движения, начавшегося в 40-е годы XIX века, усилил остроту этих литературных боев и еще больше укрепил значение печатного слова. И уже не столько в книге, сколько в периодике, в частности в журналах, общественный протест получал свое выражение. Не случайно в учебниках по истории русской журналистики и критики период 40-х годов называли «эпохой журналов». Почему же публикации находились в центре внимания именно журнальные?
Прежде чем перейти к особенностям редакторской деятельности в толстых литературных журналах, следовало бы обозначить некоторые наиболее одиозные предписания «чугунного» устава. В частности, в печатных изданиях и в официальных бумагах было запрещено употреблять слово «прогресс»[50]. Э.А. Лазаревич в своей книге приводит еще один весьма характерный факт цензурного произвола. При издании сочинений К.Ф. Рульке «Жизнь животных по отношению к внешним условиям» (1852) цензура добавила в авторский текст основного тиража книги дополнительный материал, составленный чиновником Кузнецовым, где было сказано, что «все предыдущее – плод досужего ума, а истина в священном писании, и оно свидетельствует о божественном сотворении мира»[51].
А вот в периодике, особенно журнальной, при редактировании текстов, пусть даже и несколько крамольных с точки зрения цензуры, можно было иносказательно выражать свою политическую позицию, прибегая к эзоповскому языку, приучая читателей читать как бы между строк.
Так, впоследствии журнал «Современник», обошел молчанием крестьянскую реформу 1861 г., в то время как правая и проправительственная печать восторженно ее приветствовала. Умолчание со стороны «Современника» и было своеобразным эзоповским языком, читатели журнала поняли, что редакторы журнала эту реформу не приняли.
Говоря о развитии редакторского искусства середины XIX века, необходимо прежде всего отметить журналы «Отечественные записки» и «Современник», а также вклад в теорию редактирования В.Г. Белинского, А.И. Герцена, H.A. Некрасова.
В тот период журналы занимали основное место в чтении населения, оказывая огромное влияние на умы. Книгопродавцы постоянно жаловались на падение книжной торговли вследствие конкуренции со стороны журналов. Весьма положительно оценивал непрерывно возрастающее влияние журналов А.И. Герцен. По его мнению, они «распространили в последние двадцать пять лет огромное количество знаний, понятий, идей. Они давали возможность жителям Омской или Тобольской губернии читать романы Диккенса или Жорж Занда спустя два месяца после их появления в Лондоне или Париже»[52]. Рядом с читателем-дворянином растет новый читатель: из чиновничества, купечества, духовенства, крестьян.
В России появился массовый читатель, который должен был легко усвоить даже самые сложные идеи. Вот почему с точки зрения редактирования особый интерес представляют журналы с ярко выраженной политической направленностью.
Редактор такого журнала должен был уметь «через препоны и рогатки цензуры», по выражению Белинского, проводить определенное политическое направление.
Журнал «Отечественные записки» был основан еще в 1818 г. чиновником коллегии иностранных дел П.П. Свиньиным и до 1831 г. не представлял особого интереса для читателя, подписывались на издание неохотно. Но когда «записки» возглавил прогрессивный редактор и издатель A.A. Краевский, журнал стал одним из наиболее заметных изданий эпохи.
Объем журнала-ежемесячника доходил до 40 печатных листов, в нем имелись отделы: «Современная хроника России», «Наука», «Словесность», «Художества», «Домоводство, сельское хозяйство и промышленность вообще», «Критика», «Современная библиографическая хроника», «Смесь». Названия рубрик свидетельствовали о том, что Краевский, как весьма предприимчивый издатель, задумал универсальное издание энциклопедического характера. При этом он понимал, что в передовой русской журналистике первостепенное значение имело противостояние охранительному «журнальному триумвирату» в лице Ф.В. Булгарина, Н.И. Греча, О.И. Сенковского, давно раздражавшему как читателей, так и писателей. Краевский рассчитал верно: борьба с засильем «триумвирата» привлекла в «Отечественные записки» людей самых разнообразных направлений.
Среди сотрудников обновленного журнала были и литераторы пушкинского круга (Жуковский, Вяземский, В.Ф. Одоевский, Д.В. Давыдов), и будущие активные участники журнала «Москвитянин» (Погодин, Шевырев, М.А. Дмитриев, И.И. Давыдов), и будущие славянофилы (Хомяков, С.Т. Аксаков), и перешедшие из «Литературных прибавлений» молодые писатели (Лермонтов, Соллогуб, И.И. Панаев). Это был цвет русской литературы, однако новая литература и поднимающееся общественное движение нуждались в осмыслении и идейном руководстве. И Краевский понял, что такое руководство изданием он может найти в лице молодого, но уже заявившего о себе своими яркими, принципиальными критическими статьями В.Г. Белинского.
По соглашению с Краевским Белинский должен был писать для журнала не менее 40 листов за год и, кроме того, читать рукописи, поступающие в редакцию, – все это за весьма умеренное вознаграждение – тысячу рублей серебром в год. Принимая эти условия, Белинский выставил свои: «Если дело дойдет до того, что мне скажут: независимость и самобытность убеждений или голодная смерть – у меня достанет силы скорее издохнуть, как собаке, нежели живому отдаться на позорное съедение псам… Что делать – я так создан»[53].
«Неистовый Виссарион», приняв руководство критико-библиографическим отделом журнала, отдался работе со всей присущей ему энергией. Он призвал к активному участию в журнале своих друзей и единомышленников: Боткин, Бакунин, Грановский, Огарев, Герцен, Некрасов, Тургенев начали работать в «Отечественных записках».
С первого же года своего существования благодаря Белинскому, который по сути был теневым редактором журнала, «Отечественные записки» стали его трибуной как критика и органом писателей-реалистов. Белинский вел «Отечественные записки» в духе своих убеждений. Издание стало лучшим журналом 40-х годов и пользовалось большим успехом у читателей. В 1847 г. журнал имел четыре тысячи подписчиков, в то время как у других журнальных изданий того времени эта цифра колебалась в пределах нескольких сотен.
Такую же четкую политическую программу, как и «Отечественные записки», имел журнал «Современник», все материалы которого под рукой редактора были объединены идеей борьбы с крепостничеством и самодержавием.
«Современник», основанный Пушкиным, после его гибели перешел к профессору Петербургского университета П.А. Плетневу. Он быстро превратил журнал в орган, чуждый полемике и стоящий в стороне от общественной и литературной жизни. Эта изоляция журнала от жизни, неуклонно проводимая Плетневым, затаенная вражда по отношению к новым, прогрессивным явлениям общественного движения и литературы низвели плетневский «Современник» в разряд малозаметных изданий, что еще раз подтвердило, несколько уровень издания и его «лицо» определяет редакция.
В сентябре 1846 г. H.A. Некрасов и И.И. Панаев купили у Плетнева «Современник», куда из «Отечественных записок» перешел работать Белинский и многие разделявшие его взгляды сотрудники редакции. С их уходом «Отечественные записки» утратили значение самого передового, радикального журнала своей эпохи. Отныне таким журналом стал «Современник».
Белинскому не пришлось стать редактором этого журнала, о чем он давно мечтал: репутация «неблагонадежного» литератора не позволяла даже хлопотать по этому поводу. Не пользовались доверием правительства и Некрасов с Панаевым. Лишенные возможности самим подписывать журнал, они постарались найти официального редактора, который мог быть утвержден в этой должности и не был совсем чужим для них человеком. Этим условиям удовлетворял профессор Петербургского университета A.B. Никитенко, выполнявший одновременно обязанности цензора. Пригласив его на пост редактора «Современника», Некрасов и Панаев оговорили себе полную свободу действий. В течение 1847–1848 гг., когда Никитенко подписывал журнал, он не вмешивался в редакционные дела, а идейным руководителем «Современника» был Белинский. Вплоть до смерти Белинского в 1848 г. «Современник» был журналом революционно-демократического направления.
В «Современнике» были напечатаны такие значительные произведения художественной литературы, как «Кто виноват?», «Сорока-воровка», «Записки доктора Крупова» Герцена, «Обыкновенная история» Гончарова, четырнадцать рассказов из «Записок охотника» Тургенева, произведения Григоровича, Дружинина, Огарева, стихотворения Некрасова, Майкова, переводы произведений Шиллера, Жорж Санд, Диккенса и др.
Высоким уровнем литературной критики и библиографии «Современник» был обязан также Белинскому, поместившему в журнале несколько основополагающих литературно-критических статей, среди которых знаменитые «Взгляд на русскую литературу 1846 года» и «Взгляд на русскую литературу 1847 года» и др. Наряду с опубликованной статьей Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями» эти материалы определили не только художественные, но и политические позиции «Современника» и сыграли большую роль в развитии русской литературы и общественной мысли.
Значительное место в журнале занимали статьи по вопросам науки. Содержательным и разнообразным был в «Современнике» отдел «Смесь», в пределах цензурных возможностей заменявший в журнале запрещенные общественно-политические отделы. Нередко под рубрикой «Смесь» печатались статьи и заметки, посвященные социально-экономическим и политическим вопросам внутренней и международной жизни. Таким образом, все отделы журнала, все его публикации были объединены одной задачей, одним общественно-политическим звучанием.
Таким же определенным, как подбор материалов, был и подбор сотрудников. Всех их сплачивало единодушие в общественно-политических и эстетических убеждениях. Коллектив работников редакции – профессиональных литераторов – сформировал и определенный круг авторов, постоянно сотрудничавших в «Современнике».
Таким образом, в лучших журналах середины XIX века – «Отечественных записках» и «Современнике» – утвердился стиль коллегиальности, коллективности, единомыслия. Эти качества безусловно отличали их в редакционном отношении от журналов предшествующей эпохи. Опыт этих журналов показал, что важнейшим полем деятельности редакции наряду с редакторской правкой является организационная работа, подчиненная общему направлению издания, главными компонентами которой являлись формирование авторского актива и отбор произведений.
Революция 1848 г., вспыхнувшая в ряде стран Европы, вызвала еще большее усиление цензурного гнета. Жестоко досталось «Современнику», который оказался в исключительно трудном положении. «Меньшиковский комитет», по поручению царя обследовавший русскую журналистику, нашел, что «Современник» проповедует коммунизм и революцию. От вмешательства цензуры сильно страдали статьи Белинского, Герцена и даже Григоровича.
На протяжении всего «мрачного семилетия» существование «Современника», отданного под строжайший надзор III отделения и «Комитета 2-го апреля», висело на волоске. Тяжелые условия не могли не отразиться на качестве материалов журнала. «Современник» перестал публиковать статьи о крепостном праве и положении крестьянства, не отреагировал на революционные события 1848 года в Европе и даже на смерть Белинского откликнулся лишь десятью строками некролога.
Журнал с каждым номером тускнел, становился малосодержательным, хотя и в ту пору он по-прежнему оставался лучшим из тогдашних русских журналов. Некрасов и Панаев не жалели ни времени, ни сил, ни средств, чтобы удержать свое издание «на плаву». Их письма к Тургеневу, Григоровичу и другим литераторам свидетельствуют, с какой энергией и настойчивостью ради читателей «Современника» добывали они материал для каждого очередного номера, ценою каких постоянных усилий они поддерживали и сохраняли «Современник» в тяжелые годы реакции.
Только в начале 60-х годов, когда в России начался новый общественный подъем революционно-демократического движения и в «Современник» пришел Н.Г. Чернышевский, в жизни журнала начался новый этап.
1.7. Особенности редакторского мастерства В.Г. Белинского, H.A. Некрасова, А.И. Герцена
Изучение богатейшего литературно-критического наследия В.Г. Белинского очень познавательно и для историков редакторской науки. Поскольку расцвет литературно-критической деятельности Белинского пришелся на 40-е годы XIX века, когда журналы играли ведущую роль в российском издательском деле, то в своих трудах критик много внимания уделял анализу особенностей этого вида изданий, в том числе и с точки зрения редактирования.
В качества первостепенных требований, которые Белинский выдвигал перед журналом, – это идейность и принципиальность. Он видел в журнале прежде всего идейный орган, задача которого – формирование передового революционного и эстетического сознания читателей. «Журнал должен иметь прежде всего физиономию, характер; альманачная безличность для него всего хуже, – подчеркивал Белинский. – Физиономия и характер журнала состоят в его направлении, его мнении, его господствующем учении, которого он должен быть органом»[54].
По мысли В.Г. Белинского, все публикуемое в журнале – беллетристика, стихи, критика, библиография – обязаны выражать направление печатного издания, отвечать его программе. «Ты говоришь, – читаем мы в письме Белинского Боткину, – что стихи не обязаны выражать дух журнала, а я говорю: в таком случае и журнал не обязан печатать стихов. Из уст журнала не должно исходить слово праздно. Таково мое мнение. Журналист делает преступление, помещая в своем журнале статью, в помещении которой не может дать отчета. Балласт – это гибель журнала»[55].
Особое внимание Белинский придавал подбору сотрудников для журнала, считая, что идейный разнобой, выступления с различными идейно-политическими программами на страницах одного и того же издания подрывают основы издания, превращая его в безликий альманах.
Касаясь особенностей редактирования и рецензирования книг, Белинский подчеркивал, что в работе редактора весьма существенную роль играет критика текста. В то же время в своей «Речи о критике» он отмечал: критика должна быть «тактичной и обстоятельной, компетентной и аргументированной»[56].
В статье, посвященной A.B. Кольцову, Белинский писал, что в истинно художественном произведении форма и содержание слиты, их нельзя разделить, обособить. Отделить форму от содержания – то же, что уничтожить само содержание, «и наоборот, отделить содержание от формы, значит уничтожить форму». По мнению критика, «… органическое единство и тождество идеи с формою и формы с идеею бывает достоянием только одной гениальности. Простой талант всегда опирается или преимущественно на содержание, и тогда его произведения недолговечны со стороны формы, или преимущественно блистает формою, и тогда его произведения эфемерны со стороны содержания…»[57].
Эти высказывания В.Г. Белинского выделяют требования к литературным произведениям: правдивое изображение действительности, гармоническая связь формы и идеи, понимание художественного произведения как единого целого.
Для теории и практики редактирования большое значение имеет опыт Белинского-редактора. Вначале это было сотрудничество в качестве редактора в изданиях профессора Н.И. Надеждина в журнале «Телескоп» и газете «Молва». Затем Белинский руководил журналом «Московский наблюдатель», а после переезда в Петербург в 1839 г. стал сотрудником, а, по сути, неофициальным редактором сначала «Отечественных записок», а затем «Современника».
Подлинным расцветом его литературно-критической и редакторской деятельности стала его работа в журнале «Отечественные записки». Здесь печатались его ежегодные критические обзоры русской литературы; здесь появились статьи о Грибоедове, Лермонтове, «Мертвых душах», Крылове, цикл статей о Пушкине (одиннадцать статей). По свидетельству современника, «статьи его были не просто журнальными рецензиями, – они составляли… события в литературном мире того времени. Все они установляли новые точки зрения на предметы, читались с жадностью, производили глубокое неизгладимое впечатление…».
О том, как воспринимались статьи Белинского передовой молодежью 1840-х годов, рассказывал Герцен: «Статьи Белинского судорожно ожидались молодежью в Москве и Петербурге с двадцать пятого числа каждого месяца. Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли «Отечественные записки», тяжелый номер рвали из рук в руки: «Есть Белинского статья?» – «Есть», и они поглощались с лихорадочным сочувствием, со смехом, спором… и трех-четырех верований, уважений как не бывало»[58].
В качества первостепенных требований, которые Белинский выдвигал перед журналом, – это идейность и принципиальность. Он видел в журнале прежде всего идейный орган, задача которого – формирование передового революционного и эстетического сознания читателей. «Журнал должен иметь прежде всего физиономию, характер; альманачная безличность для него всего хуже, – подчеркивал Белинский. – Физиономия и характер журнала состоят в его направлении, его мнении, его господствующем учении, которого он должен быть органом»[54].
По мысли В.Г. Белинского, все публикуемое в журнале – беллетристика, стихи, критика, библиография – обязаны выражать направление печатного издания, отвечать его программе. «Ты говоришь, – читаем мы в письме Белинского Боткину, – что стихи не обязаны выражать дух журнала, а я говорю: в таком случае и журнал не обязан печатать стихов. Из уст журнала не должно исходить слово праздно. Таково мое мнение. Журналист делает преступление, помещая в своем журнале статью, в помещении которой не может дать отчета. Балласт – это гибель журнала»[55].
Особое внимание Белинский придавал подбору сотрудников для журнала, считая, что идейный разнобой, выступления с различными идейно-политическими программами на страницах одного и того же издания подрывают основы издания, превращая его в безликий альманах.
Касаясь особенностей редактирования и рецензирования книг, Белинский подчеркивал, что в работе редактора весьма существенную роль играет критика текста. В то же время в своей «Речи о критике» он отмечал: критика должна быть «тактичной и обстоятельной, компетентной и аргументированной»[56].
В статье, посвященной A.B. Кольцову, Белинский писал, что в истинно художественном произведении форма и содержание слиты, их нельзя разделить, обособить. Отделить форму от содержания – то же, что уничтожить само содержание, «и наоборот, отделить содержание от формы, значит уничтожить форму». По мнению критика, «… органическое единство и тождество идеи с формою и формы с идеею бывает достоянием только одной гениальности. Простой талант всегда опирается или преимущественно на содержание, и тогда его произведения недолговечны со стороны формы, или преимущественно блистает формою, и тогда его произведения эфемерны со стороны содержания…»[57].
Эти высказывания В.Г. Белинского выделяют требования к литературным произведениям: правдивое изображение действительности, гармоническая связь формы и идеи, понимание художественного произведения как единого целого.
Для теории и практики редактирования большое значение имеет опыт Белинского-редактора. Вначале это было сотрудничество в качестве редактора в изданиях профессора Н.И. Надеждина в журнале «Телескоп» и газете «Молва». Затем Белинский руководил журналом «Московский наблюдатель», а после переезда в Петербург в 1839 г. стал сотрудником, а, по сути, неофициальным редактором сначала «Отечественных записок», а затем «Современника».
Подлинным расцветом его литературно-критической и редакторской деятельности стала его работа в журнале «Отечественные записки». Здесь печатались его ежегодные критические обзоры русской литературы; здесь появились статьи о Грибоедове, Лермонтове, «Мертвых душах», Крылове, цикл статей о Пушкине (одиннадцать статей). По свидетельству современника, «статьи его были не просто журнальными рецензиями, – они составляли… события в литературном мире того времени. Все они установляли новые точки зрения на предметы, читались с жадностью, производили глубокое неизгладимое впечатление…».
О том, как воспринимались статьи Белинского передовой молодежью 1840-х годов, рассказывал Герцен: «Статьи Белинского судорожно ожидались молодежью в Москве и Петербурге с двадцать пятого числа каждого месяца. Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли «Отечественные записки», тяжелый номер рвали из рук в руки: «Есть Белинского статья?» – «Есть», и они поглощались с лихорадочным сочувствием, со смехом, спором… и трех-четырех верований, уважений как не бывало»[58].
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента