Страница:
Собравшийся народ протестовал, но что можно сделать с красноармейцами, вооруженными винтовками, они даже поставили несколько пулеметов. Ворота лавры были закрыты, оставлена только калиточка, в которую пропускали лиц по пропускам от Совета, то и дело подходили какие-то комиссары и скрывались в калиточке, вероятно, там соберется полный состав исполкома. Были выбраны в свидетели при вскрытии верующие православные, так как почти все комиссары жиды. Народ негодует и пререкается с красноармейцами, у ворот слышно, как их ругают; почему вы вмешиваетесь не в свои дела, раз церковь отделилась от государства, нечего и проверять нетленность мощей, никто вас не просит. Дожидаются приезда из Москвы патриарха.
Какие-то женщины стали петь хором молитвы, красноармейцы улыбаются, некоторые женщины плачут. Если народ станет уж очень напирать на ворота, красноармейцы стращают винтовкой, и народ отхлынивает опять. Все требуют, чтобы впустили в монастырь, но им отвечают, что пустят после вскрытия, не раньше 8 часов вечера.
У меня отмерзли ноги, и я пошел домой, хотя там стоять довольно интересно. Я думал вечером сходить, но не пришлось.
12 апреля. В гимназии я узнал, что мощи преподобного Сергия вчера были вскрыты. Нашли костяк, еще сохранившийся, и череп, довольно еще хороший. Некоторые из наших гимназистов ходили глядеть, вчера пускали до 2 часов ночи. Кости еще будут лежать открытыми 4 дня. После уроков пошел поглядеть и я, в соборе стояла очередь смотреть и прикладываться, многие ставили свечки. Я тоже встал в очередь и стал подвигаться к раке, где лежали мощи. Около раки стояли два монаха, как и раньше. Некоторые служили молебны, немного подальше от раки в народе стояли два красноармейца с револьверами. Долго смотреть было нельзя, приложился и отходи. Я заметил, что истлевшая одежда была разрезана и в образовавшийся прорез были видны большие кости ног и рук, уже потемневшие, костей грудной клетки и мелких костей не было, они истлели тоже, прикладывались к черепу, перевернутому затылком, он еще весь целый, хотя тоже потемнел. Я приложился и пошел домой, а то время уже было много, пора отдыхать.
13 апреля. Вербное воскресенье. Волей необходимости сегодня пришлось ехать в Москву за сестрой Клашей, она у нас учится в училище глухонемых. Ее отпустили на Пасху, и надо было ее привезти домой. Трамвай в Москве не ходит, и приходится идти пешком на Донскую улицу около Калужской площади, где находится училище. Раньше я ходил по Садовому кольцу, теперь же вздумал пройти по центральным улицам, как вступишь на Мясницкую улицу, становится сразу как-то пустынно, пешеходов мало, все закрыто. Ездят одни грузовики. Особенно грязный вид имеет Мясницкая. Вывески все сняты, за ними грязь, в некоторых местах заметны следы пуль на обвалившейся штукатурке. На каждом шагу видны вывески красным по белому или белым по красному. Все это государственная торговля, советская продажа по карточкам. Все магазины под номерами, так, например, видно книжный магазин № 5, железо-скобяной магазин № 2, склад дорожных вещей № 1.
На Красной площади никого нет. Никого нет! Кремль заперт, как-то пустынно, теперь торговля вербными игрушками производится на Сухаревке, не то что раньше, когда на Красной площади в это время кишел народ.
Москва-река еще не тронулась, а только вздулась, дожидаются наводнения, жители набережных уже предупреждены, и подвальные жильцы переходят в верхние этажи. Думают, что будет такое наводнение, как в 1908 году.
Купил «Известия» ЦИК, думал, что сегодня напечатают в газете о вскрытии мощей. Действительно, была напечатана статья под подписью Мих. Горева с извещением о результатах вскрытия, отписали, что нашли полуразложившиеся человеческие кости. Во время вскрытия воспроизводилась кинематографическая съемка, и эту картину обещали поставить в театрах на пасхальной неделе.
Кроме того, исполком выпускает листовку с актами вскрытия в количестве 100 ООО экз. для распространения среди крестьянского населения.
Именно в это время Константин проявляет интерес к чтению серьезной классической литературы.
16 апреля, среда. Вчера вечером я сходил в библиотеку и переменял бывшую у меня книгу Лескова роман «Некуда» на Белинского, которого мне давно хотелось взять, книжка огромная, напечатана довольно мелко. В библиотеке Белинского, вероятно, никто не берет, книга еще совсем новая, и по отметке на книге видно, что я взял ее первый после перевода к нам библиотеки.
Вся книга состоит из статей, обозрений литературы по годам и библиографий каждой вышедшей в то время книги. В свое время он был хорош. Статьями Белинского зачитывалась молодежь, он воспитал целое поколение, но теперь его слава отошла.
Торг у закрытой Пятницком церкви в г. Сергиеве Посаде. Фото 1920-х годов
Сегодняшний день ознаменовался в Сергиевом Посаде большим пожаром, сгорело 8 магазинов из больших рядов. Магазины почти все торговали, много товара сгорело. Особенно много сгорело обуви и продовольствия, где была выдача продуктов по карточкам. Из других магазинов почти все повытаскали, особенно много таскали сукна из мануфактурного магазина. Пожар распространялся по чердаку, загорелось, кажется, во 2-й или в 3-й лавке от монастырского дома, огонь распространялся медленно благодаря ветерку, который дул на пожар от рядов к каменному монастырскому дому, а то бы гореть всем рядам. Все время не хватало воды, а также рабочих рук для тушения пожара. Некому было даже качать воду, а под конец один комиссар с револьвером в руках ловил шедших мимо мужчин и заставлял их качать, когда залезли на крышу и разломали часть железа, дым вышел наружу, и вся отделенная часть из
8 лавок сгорела дотла, потом и крыша рухнула. Дальше пожар не распространялся благодаря ветру. Около магазинов, сгоревших и несгоревших, навалены целые груды разных вещей и товаров, когда вытаскивали, то не разбирали, все валили в кучу, затем два грузовых автомобиля увозили. Не знаю, как они будут там разбираться, из двух или трех магазинов увезли зря, но это ничего не значит– все равно все советское.
Я ходил опять на пожарище вечером, все еще работала паровая машина и качали воду из лужи, которая образовалась от таяния снега. Из магазинов выкидывали обгорелые балки и железо, работы хватит на всю ночь.
17-го утром. Я шел к ранней обедне, пожар все еще продолжается; даже одна лавка, самая крайняя, что у каменного дома, разгорелась опять, и очень сильно, ее старались затушить.
Когда я уже шел из церкви, ее уже затушили и поливали только дымившиеся балки. Все ряды страшно обезобразились, все чердаки 8 магазинов рухнули. Крыши же несгоревших магазинов тоже никуда не годятся, чердак над всеми рядами проходной, и крыша во многих местах прогорела и почернела от жары и от дыма. Интересно, будут ли большевики поправлять лавки или нет? Ряды-то монастырские, должны поправить.
21 апреля. После чая я купил билет в Советский театр, и надо было зайти на станцию. В театре шла трагедия «Чародейка» в пяти действиях. Днем Дуня с Клашей ходили, а я уже пошел после чая и них. Шел дождик, пришлось взять зонтик. Народу было много, билеты были уже все распроданы, но мне достался один, и я поспешил раздеться.
Первое действие «Чародейки» было довольно хорошо. Домик на берегу Волги, в котором жила Кума, содержавшая корчму и пускавшая к себе на ночлег путников, очень красивая и любившая хорошо наряжаться.
К ней нагрянул князь этой области со своим приближенным Мамыром, который наговорил князю о творящихся будто бы здесь безобразиях. Но князь, пораженный красотой Кумы, смягчился перед ее красноречием, сменил гнев на милость, подарил ей перстень со своей руки, а под конец даже поцеловал. С радости Кума велела петь и плясать стоящим тут девушкам, а князь, хлебнув вина, заставил плясать Мамыра, дородного боярина, и когда тот заупрямился, князь крикнул: «Пляши холоп», и тогда девушки его закружили, занавес задернули под громкие рукоплескания.
Последние четыре действия были скучнее, под конец дело закончилось двумя убийствами. Кума, любившая княжича, сына князя, была отравлена княгиней из ревности к мужу, которая явилась к Куме странницей, просившей приюта. В это время явился князь и увидел здесь княжича, который пришел немного пораньше его, и, думая, что это он убил Куму, в сердцах убил княжича. Княгиня, кажется, сошла с ума или упала в обморок, не знаю. Я скорей спешил к выходу одеваться.
Военное время, голод. Константин, чтобы помочь семье, решает отправиться за продовольствием в хлебный край.
22 апреля, вторник. Два дня праздника кончились, сегодня уехал папанька.
Он хотел съездить в гости в деревню. В четверг он привезет мне билет, чтобы ехать в Саратов. Меня решили послать в Саратов за хлебом. В четверг уже я поеду в Москву, если он достанет билет, то я уже отправлюсь из Москвы, а то придется ворачиваться назад.
Еду один, хотел взять с собою И. Лаврова, но он, вероятно, не хочет ехать, так как ему я говорил. Но это ничего, я привык ездить один, хотя это и не совсем удобно, но зато гораздо свободнее.
23 апреля. Значит решено, завтра я еду за хлебом. Нынче все приготовил и завязал. Завтра еду с ранним поездом.
24 апреля, четверг. В Москву приехал рано, пришлось дожидаться папаньки, он мне билет выправил до г. Кирсанова по Саратовской ж. д., дальше билетов не давали. Простившись с ним, я побежал к Красным Воротам, шел дождик, и я спешил сесть на трамвай. Поезд с Павелецкого вокзала отправился вечером. Я записался в очередь, что садится на поезд, и пошел пить чай. Уже после чая я узнал, что в 4 ч. 25 мин. отправляется скорый плацкартный поезд. Плацкарты на него выдаются по разрешениям от ЦИК в Кремле, но иногда остаются свободные места, и тогда плацкарты выдаются вольным. Я узнал, где находится касса. И протолкался почти к самому окошку. Немного погодя стали давать плацкарты желающим. И я получил одним из первых. Тут же пошел садиться на поезд и разыскал свое место.
25 апреля. Отправились вчера вечером из Москвы, сегодня в 9 часов утра были в Тамбове. В Тамбове я не выходил, поезд стоял недолго, да было незачем, буфета на станции не было. Подъезжая к Кирсанову, мы все ехали мимо заливных лугов. Разлилась какая-то река. Поезд идет по насыпи, а по обе стороны вагона на огромное пространство видно затопленные луга и верхушки дерев, только уже у самого Кирсанова поемные места кончились и показался город.
Ярославский вокзал в Москве. Фото 1920-х годов
Вокзал станции Сергиево. Фото 1920-х годов
Мне повезло, в этот же день я купил два с половиной пуда муки и вечером же сел на поезд. Этот поезд отправили из Кирсанова, добавочным, два дня не давали билетов на почтовый поезд, и здесь скопилась масса народу, поэтому сформировали состав из одних товарных вагонов. Мука здесь на деньги дорога, я покупал 200 р. пуд. Все просят товару, ситцу и особенно соли. На фунт соли дают 4 фун. хлеба, мне продали благодаря моим товарищам, которые продали куртку за 4 пуда муки с условием, чтобы мне продали 2 пуда на деньги. Потом у меня был кусок мыла, за который мне дали 7 фунтов хлеба с доплатой 12 рублей.
26, 27 и 28 апреля 1919 года. Эти три дня я просидел в поезде, поезд идет медленно, очень подолгу стоит на станциях. В Москву приехал уже 28 апреля часов в 9 вечера.
Мне досталось понести мои 3 пуда. В Москве на перроне, где проверяют билеты, я попал в толкотню и насилу выбрался, но довез, слава богу, благополучно. Ночью я сел на Ярославском вокзале и часов в 5 утра был в Сергиеве.
Меня не ожидали, думали, что раньше четверга мне не приехать, а я приехал в понедельник. После чая я скорее лег спать, почти все эти ночи в дороге я не спал, только немного дремал.
1919 год – один из самых тяжелых в истории Советской России: война, голод, разруха…
1920-е годы: праздники и будни
Какие-то женщины стали петь хором молитвы, красноармейцы улыбаются, некоторые женщины плачут. Если народ станет уж очень напирать на ворота, красноармейцы стращают винтовкой, и народ отхлынивает опять. Все требуют, чтобы впустили в монастырь, но им отвечают, что пустят после вскрытия, не раньше 8 часов вечера.
У меня отмерзли ноги, и я пошел домой, хотя там стоять довольно интересно. Я думал вечером сходить, но не пришлось.
12 апреля. В гимназии я узнал, что мощи преподобного Сергия вчера были вскрыты. Нашли костяк, еще сохранившийся, и череп, довольно еще хороший. Некоторые из наших гимназистов ходили глядеть, вчера пускали до 2 часов ночи. Кости еще будут лежать открытыми 4 дня. После уроков пошел поглядеть и я, в соборе стояла очередь смотреть и прикладываться, многие ставили свечки. Я тоже встал в очередь и стал подвигаться к раке, где лежали мощи. Около раки стояли два монаха, как и раньше. Некоторые служили молебны, немного подальше от раки в народе стояли два красноармейца с револьверами. Долго смотреть было нельзя, приложился и отходи. Я заметил, что истлевшая одежда была разрезана и в образовавшийся прорез были видны большие кости ног и рук, уже потемневшие, костей грудной клетки и мелких костей не было, они истлели тоже, прикладывались к черепу, перевернутому затылком, он еще весь целый, хотя тоже потемнел. Я приложился и пошел домой, а то время уже было много, пора отдыхать.
13 апреля. Вербное воскресенье. Волей необходимости сегодня пришлось ехать в Москву за сестрой Клашей, она у нас учится в училище глухонемых. Ее отпустили на Пасху, и надо было ее привезти домой. Трамвай в Москве не ходит, и приходится идти пешком на Донскую улицу около Калужской площади, где находится училище. Раньше я ходил по Садовому кольцу, теперь же вздумал пройти по центральным улицам, как вступишь на Мясницкую улицу, становится сразу как-то пустынно, пешеходов мало, все закрыто. Ездят одни грузовики. Особенно грязный вид имеет Мясницкая. Вывески все сняты, за ними грязь, в некоторых местах заметны следы пуль на обвалившейся штукатурке. На каждом шагу видны вывески красным по белому или белым по красному. Все это государственная торговля, советская продажа по карточкам. Все магазины под номерами, так, например, видно книжный магазин № 5, железо-скобяной магазин № 2, склад дорожных вещей № 1.
На Красной площади никого нет. Никого нет! Кремль заперт, как-то пустынно, теперь торговля вербными игрушками производится на Сухаревке, не то что раньше, когда на Красной площади в это время кишел народ.
Москва-река еще не тронулась, а только вздулась, дожидаются наводнения, жители набережных уже предупреждены, и подвальные жильцы переходят в верхние этажи. Думают, что будет такое наводнение, как в 1908 году.
Купил «Известия» ЦИК, думал, что сегодня напечатают в газете о вскрытии мощей. Действительно, была напечатана статья под подписью Мих. Горева с извещением о результатах вскрытия, отписали, что нашли полуразложившиеся человеческие кости. Во время вскрытия воспроизводилась кинематографическая съемка, и эту картину обещали поставить в театрах на пасхальной неделе.
Кроме того, исполком выпускает листовку с актами вскрытия в количестве 100 ООО экз. для распространения среди крестьянского населения.
Именно в это время Константин проявляет интерес к чтению серьезной классической литературы.
16 апреля, среда. Вчера вечером я сходил в библиотеку и переменял бывшую у меня книгу Лескова роман «Некуда» на Белинского, которого мне давно хотелось взять, книжка огромная, напечатана довольно мелко. В библиотеке Белинского, вероятно, никто не берет, книга еще совсем новая, и по отметке на книге видно, что я взял ее первый после перевода к нам библиотеки.
Вся книга состоит из статей, обозрений литературы по годам и библиографий каждой вышедшей в то время книги. В свое время он был хорош. Статьями Белинского зачитывалась молодежь, он воспитал целое поколение, но теперь его слава отошла.
Торг у закрытой Пятницком церкви в г. Сергиеве Посаде. Фото 1920-х годов
Сегодняшний день ознаменовался в Сергиевом Посаде большим пожаром, сгорело 8 магазинов из больших рядов. Магазины почти все торговали, много товара сгорело. Особенно много сгорело обуви и продовольствия, где была выдача продуктов по карточкам. Из других магазинов почти все повытаскали, особенно много таскали сукна из мануфактурного магазина. Пожар распространялся по чердаку, загорелось, кажется, во 2-й или в 3-й лавке от монастырского дома, огонь распространялся медленно благодаря ветерку, который дул на пожар от рядов к каменному монастырскому дому, а то бы гореть всем рядам. Все время не хватало воды, а также рабочих рук для тушения пожара. Некому было даже качать воду, а под конец один комиссар с револьвером в руках ловил шедших мимо мужчин и заставлял их качать, когда залезли на крышу и разломали часть железа, дым вышел наружу, и вся отделенная часть из
8 лавок сгорела дотла, потом и крыша рухнула. Дальше пожар не распространялся благодаря ветру. Около магазинов, сгоревших и несгоревших, навалены целые груды разных вещей и товаров, когда вытаскивали, то не разбирали, все валили в кучу, затем два грузовых автомобиля увозили. Не знаю, как они будут там разбираться, из двух или трех магазинов увезли зря, но это ничего не значит– все равно все советское.
Я ходил опять на пожарище вечером, все еще работала паровая машина и качали воду из лужи, которая образовалась от таяния снега. Из магазинов выкидывали обгорелые балки и железо, работы хватит на всю ночь.
17-го утром. Я шел к ранней обедне, пожар все еще продолжается; даже одна лавка, самая крайняя, что у каменного дома, разгорелась опять, и очень сильно, ее старались затушить.
Когда я уже шел из церкви, ее уже затушили и поливали только дымившиеся балки. Все ряды страшно обезобразились, все чердаки 8 магазинов рухнули. Крыши же несгоревших магазинов тоже никуда не годятся, чердак над всеми рядами проходной, и крыша во многих местах прогорела и почернела от жары и от дыма. Интересно, будут ли большевики поправлять лавки или нет? Ряды-то монастырские, должны поправить.
21 апреля. После чая я купил билет в Советский театр, и надо было зайти на станцию. В театре шла трагедия «Чародейка» в пяти действиях. Днем Дуня с Клашей ходили, а я уже пошел после чая и них. Шел дождик, пришлось взять зонтик. Народу было много, билеты были уже все распроданы, но мне достался один, и я поспешил раздеться.
Первое действие «Чародейки» было довольно хорошо. Домик на берегу Волги, в котором жила Кума, содержавшая корчму и пускавшая к себе на ночлег путников, очень красивая и любившая хорошо наряжаться.
К ней нагрянул князь этой области со своим приближенным Мамыром, который наговорил князю о творящихся будто бы здесь безобразиях. Но князь, пораженный красотой Кумы, смягчился перед ее красноречием, сменил гнев на милость, подарил ей перстень со своей руки, а под конец даже поцеловал. С радости Кума велела петь и плясать стоящим тут девушкам, а князь, хлебнув вина, заставил плясать Мамыра, дородного боярина, и когда тот заупрямился, князь крикнул: «Пляши холоп», и тогда девушки его закружили, занавес задернули под громкие рукоплескания.
Последние четыре действия были скучнее, под конец дело закончилось двумя убийствами. Кума, любившая княжича, сына князя, была отравлена княгиней из ревности к мужу, которая явилась к Куме странницей, просившей приюта. В это время явился князь и увидел здесь княжича, который пришел немного пораньше его, и, думая, что это он убил Куму, в сердцах убил княжича. Княгиня, кажется, сошла с ума или упала в обморок, не знаю. Я скорей спешил к выходу одеваться.
Военное время, голод. Константин, чтобы помочь семье, решает отправиться за продовольствием в хлебный край.
22 апреля, вторник. Два дня праздника кончились, сегодня уехал папанька.
Он хотел съездить в гости в деревню. В четверг он привезет мне билет, чтобы ехать в Саратов. Меня решили послать в Саратов за хлебом. В четверг уже я поеду в Москву, если он достанет билет, то я уже отправлюсь из Москвы, а то придется ворачиваться назад.
Еду один, хотел взять с собою И. Лаврова, но он, вероятно, не хочет ехать, так как ему я говорил. Но это ничего, я привык ездить один, хотя это и не совсем удобно, но зато гораздо свободнее.
23 апреля. Значит решено, завтра я еду за хлебом. Нынче все приготовил и завязал. Завтра еду с ранним поездом.
24 апреля, четверг. В Москву приехал рано, пришлось дожидаться папаньки, он мне билет выправил до г. Кирсанова по Саратовской ж. д., дальше билетов не давали. Простившись с ним, я побежал к Красным Воротам, шел дождик, и я спешил сесть на трамвай. Поезд с Павелецкого вокзала отправился вечером. Я записался в очередь, что садится на поезд, и пошел пить чай. Уже после чая я узнал, что в 4 ч. 25 мин. отправляется скорый плацкартный поезд. Плацкарты на него выдаются по разрешениям от ЦИК в Кремле, но иногда остаются свободные места, и тогда плацкарты выдаются вольным. Я узнал, где находится касса. И протолкался почти к самому окошку. Немного погодя стали давать плацкарты желающим. И я получил одним из первых. Тут же пошел садиться на поезд и разыскал свое место.
* * *
Пишу сейчас сидя в вагоне саратовского поезда. Зажег свою свечу, славно. Только сейчас проехали Михайлово, скоро будет Павелец, надо будет сходить за кипятком, а сейчас поел селедки. Едем свободно, просто чудо, можно легко проходить по всему вагону. Без плацкарты в наш поезд никого не пускают, а на промежуточных станциях плацкартов не дают, их можно получить только в Москве и Саратове. Билет у меня до Кирсанова, не знаю, что делать, буду ли я там слезать или поеду дальше, в таком случае придется платить за перегон до Аткарска двадцатку, а то и больше. Много народа из нашего вагона едет, и все в Кирсанов, там говорят все дешево. Кирсановский уезд самый богатый хлебом в Тамбовской губернии.25 апреля. Отправились вчера вечером из Москвы, сегодня в 9 часов утра были в Тамбове. В Тамбове я не выходил, поезд стоял недолго, да было незачем, буфета на станции не было. Подъезжая к Кирсанову, мы все ехали мимо заливных лугов. Разлилась какая-то река. Поезд идет по насыпи, а по обе стороны вагона на огромное пространство видно затопленные луга и верхушки дерев, только уже у самого Кирсанова поемные места кончились и показался город.
Ярославский вокзал в Москве. Фото 1920-х годов
Вокзал станции Сергиево. Фото 1920-х годов
Мне повезло, в этот же день я купил два с половиной пуда муки и вечером же сел на поезд. Этот поезд отправили из Кирсанова, добавочным, два дня не давали билетов на почтовый поезд, и здесь скопилась масса народу, поэтому сформировали состав из одних товарных вагонов. Мука здесь на деньги дорога, я покупал 200 р. пуд. Все просят товару, ситцу и особенно соли. На фунт соли дают 4 фун. хлеба, мне продали благодаря моим товарищам, которые продали куртку за 4 пуда муки с условием, чтобы мне продали 2 пуда на деньги. Потом у меня был кусок мыла, за который мне дали 7 фунтов хлеба с доплатой 12 рублей.
26, 27 и 28 апреля 1919 года. Эти три дня я просидел в поезде, поезд идет медленно, очень подолгу стоит на станциях. В Москву приехал уже 28 апреля часов в 9 вечера.
Мне досталось понести мои 3 пуда. В Москве на перроне, где проверяют билеты, я попал в толкотню и насилу выбрался, но довез, слава богу, благополучно. Ночью я сел на Ярославском вокзале и часов в 5 утра был в Сергиеве.
Меня не ожидали, думали, что раньше четверга мне не приехать, а я приехал в понедельник. После чая я скорее лег спать, почти все эти ночи в дороге я не спал, только немного дремал.
1919 год – один из самых тяжелых в истории Советской России: война, голод, разруха…
1920-е годы: праздники и будни
1920-е годы… В то время как вожди в Москве разрабатывали грандиозные планы будущего коммунистического переустройства общества, ситуация в стране продолжала ухудшаться.
Ни блестящие победы в Гражданской войне, ни героизм ее участников не спасли Советскую Россию от всеобщего и глубочайшего кризиса, пик которого приходится наконец 1920 – начало 1921 года. В 1920 году продолжались боевые действия на фронтах: война с Польшей и войсками интервентов, кровопролитие Гражданской войны. И все это на фоне продолжавшейся политики военного коммунизма.
Экономическая разруха с явными признаками приближения катастрофы поразила все составляющие хозяйственного организма Советской России. Повсеместно царило уныние промышленных кладбищ. Уровень производства скатился до 14 % довоенного.[2] Из-за отсутствия топлива и сырья стояло большинство заводов и фабрик. Да и на тех, которые вроде бы оставались в строю, едва теплилась жизнь, и это несмотря на чрезвычайные меры: выделение «ударных групп» заводов, непрерывные мобилизации, использование трудармий.
Полный хаос творился на транспорте. Паровозы стояли на запасных путях и ржавели. Вагоны и составы пришли в негодность. Поезда ходили крайне редко. Многие железнодорожные пути были разрушены. Практически не работали почта и связь, разорвались жизненно важные, налаженные десятилетиями контакты.
Продразверстка[3] в деревне неумолимо вела к сокращению посевов. Кроме того, крестьяне не получили желаемого по Декрету о земле. К 1921 году в стране насчитывалось более 50 крупных крестьянских восстаний по всем губерниям.
От политики ликвидации эксплуататорских классов, которая в 1919–1920 годах нередко переходила в истребление их представителей («красный террор»), страдали прежде всего имущие слои и значительная часть интеллигенции, с ними связанная. Около 2 миллионов человек составила эмиграция из России.[4]
Безотцовщина, гибель людей, распад семьи и родственных связей вызвали небывалое распространение детской беспризорности (7 миллионов к 1922 году), что стало еще одним источником роста преступности, нищенства, одичания и озверения людей.
Централизация и бюрократизация привели к кризису самой основы новой власти – советской представительной системы.
Выход из кризиса большевики находят в НЭПе (новой экономической политике)[5]. Были проведены реформы в сельском хозяйстве, промышленности, армии, банковской сфере.
Д. С. Моор. Смерть мировому империализму. Плакат. 1919
Успешной реализации в жизнь новой экономической политики препятствовали многие объективные факторы, такие, например, как экономическая блокада страны и послевоенная хозяйственная разруха. В этих условиях чрезвычайно трудно было противостоять стихийным бедствиям. В 1921–1922 годах 25 хлебопроизводящих губерний Поволжья, Дона, Северного Кавказа и Украины были поражены сильнейшей засухой. Шесть миллионов крестьянских хозяйств фактически вышли из строя. Голод сопровождался вспышками эпидемий тифа, малярии и др. Убыль населения в республике составила, по некоторым оценкам, около 8 миллионов (примерно 6 % населения). Тысячи людей бежали из пораженных бедствием районов. Увеличилось число нищих и бродяг. Голод в Советской России 1921–1922 годов известен как один из самых опустошительных в мировой истории.
Несмотря на ужасающие последствия голода, все же в результате принятых мер в 1922 году удалось засеять 75 % посевных площадей в пострадавших районах.
К середине 1920-х годов предприятия легкой и пищевой промышленности в основном восстановили довоенные объемы производства в стране (то есть до 1914 года). Здесь немалую роль играло возрождение мелкого и кустарно-ремесленного производства. В 1925 году в нем было занято около 4 миллионов человек – больше, чем в фабрично-заводской промышленности. Но особенно быстро увеличивалось число торговцев и торговых заведений.
С переходом к НЭПу и разрешением частной торговли, казалось, вся страна превратилась в гигантский базар, особенно в тот момент, когда еще не была налажена государственная налоговая служба. Бывшие мешочники, рабочие, демобилизованные солдаты, домохозяйки и т. п. толпами высыпали на улицы и площади, торгуя и обмениваясь кто чем может. Оживилась деревенская, ярмарочная торговля.
Неизвестный художник. Красная Москва – сердце пролетарской мировой революции. Плакат. 1921
С переходом к НЭПу государство предоставило возможность развития различных форм кооперации. Наиболее быстро разворачивалась потребительская кооперация, тесно связанная с деревней.
С 1924 года стало «рассасываться» положение в тяжелой промышленности, началась расконсервация крупных заводов. Однако восстановление здесь шло более медленными темпами, и довоенный уровень был достигнут только к концу десятилетия.
Экономические успехи позволили руководству в середине 1920-х годов сделать еще несколько шагов в направлении рынка. Были снижены налоговые ставки с целью стимулирования производства и мелкой торговли, расширены возможности аренды и найма рабочей силы. Однако эти меры не дали существенного эффекта. Напротив, начиная с 1926 года в советском обществе стали нарастать трудности и противоречия, причины которых следует искать не только в экономике, но и в других сферах: социальной, политической, идеологической.
Блага от НЭПа получили далеко не все. Положение класса, от имени которого вершилась диктатура, то есть рабочих, по сравнению с дореволюционным, несомненно, улучшилось, но были и недовольные. Это выразилось в массовых выступлениях рабочих в защиту собственных экономических интересов. В 1922 году бастовало почти 200 тыс. рабочих, в 1923 году – 165 тыс., в 1924 году – 41 тыс., причем снижение числа стачек было связано не столько с улучшением материального уровня рабочих, сколько с административными запретами.
Неизвестный художник. Рабочий! Октябрьская революция дала тебе фабрики и свободный труд. Владей оружием. Плакат. 1919
В идеологической и культурной жизни в 1920-е годы наблюдались еще элементы плюрализма. В начале НЭПа была несколько ослаблена цензура. Существовали различные научные школы и направления. Достаточно богатой и разнообразной была художественная жизнь. Однако в 1922 году из России была выслана большая группа писателей и ученых: философов, социологов, историков, инженеров, стоявших на антибольшевистских позициях. Изгнание за рубеж продолжалось и в последующие годы.
Особенно яростной и нетерпимой была антирелигиозная пропаганда. Большая часть населения страны, особенно старшее поколение, оставалась верующей. Борьба с религией представляла собой своеобразную «битву за умы». Хотя коммунисты частично преуспели в своей агитации среди молодежи, сломить пассивное сопротивление церкви им не удавалось. Известны многочисленные репрессии в отношении священников.
1920-е годы – это время становления нового государства – СССР (Союза Советских Социалистических Республик). 30 декабря 1922 года на съезде Советов, где были представлены делегации РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР, было провозглашено образование Союза Советских Социалистических Республик (СССР).
II Всесоюзный съезд Советов, состоявшийся в январе 1924 года, в траурные дни, связанные со смертью В. И. Ленина, принял союзную Конституцию.
После кончины Ленина борьба за власть получила новый импульс.
Внутрипартийная борьба в 1926–1927 годах характеризуется постоянным усилением позиций номенклатурного слоя, возглавляемого И. В. Сталиным. Политические дискуссии шли на фоне очередного экономического кризиса.
Г. Г. Клуцис. Из России нэповской будет Россия социалистическая. Плакат. 1930
План хлебозаготовок, намеченный на конец (октябрь-декабрь) 1927 года, провалился. Слухи о войне вызвали ажиотаж на продовольственном рынке. У крестьян вооруженные отряды реквизировали продовольствие, имущество, скот.
В январе 1928 года политбюро ВКП(б) проголосовало за применение чрезвычайных мер при выполнении плана хлебозаготовок. По всей стране разъехались около 30 тыс. эмиссаров – специальных уполномоченных, в задачи которых входило подстегивание хлебозаготовительной кампании.
На июльском пленуме ЦК ВКП(б) 1928 года Сталин заявил о необходимости «дани», своего рода «сверхналога» на крестьянство для сохранения и увеличения высоких темпов развития индустрии.
Все дальнейшие мероприятия характеризуются усилением роли директивного планирования, административного и полицейского нажима, развертывания грандиозных массовых кампаний, направленных на ускорение темпов социалистического строительства. Сталин и его выдвиженцы выступают активными сторонниками «социалистического наступления» и свертывания НЭПа. Атака должна была идти по всем правилам военных действий с провозглашением фронтов: «фронта индустриализации», «фронта коллективизации», «идеологического фронта», «культурного фронта», «антирелигиозного фронта», «литературного фронта» и т. д.
А. А. Дейнека. Крестьянка, иди в колхоз! Плакат. 1930
Развертывание «фронта индустриализации» выливалось в строительство новых промышленных объектов, усиление режима экономии, добровольно-принудительное распространение «займов индустриализации» (облигаций), установление карточного снабжения населения городов и рабочих поселков. Эти мероприятия сопровождались вытеснением частного сектора из экономики. На протяжении 1928 и 1929 годов неоднократно менялись ставки прогрессивного налогообложения, прежде всего на промыслы и акцизы, увеличение налогов вдвое привело к свертыванию нэпманского предпринимательства, закрытию частных магазинов и лавок и, как результат, к расцвету спекуляции на «черном рынке». В продолжающемся ухудшении жизни была обвинена деревня и конкретно кулак как главный виновник трудностей. Нагнеталось враждебное отношение к крестьянству как косной и инертной массе, как носителю мелкобуржуазного сознания, препятствующего социалистическим преобразованиям. Все шире распространялся лозунг: «Закон индустриализации – конец деревне, нищей, драной, невежественной!» На помощь уполномоченным по хлебозаготовкам партийные органы посылали в деревню рабочих промышленных предприятий, исподволь подготавливая массовый поход рабочих в деревню.
Развернулась антинэповская кампания. XVI партийная конференция провозгласила, что преодоление экономических трудностей возможно только при огромном росте активности и организованности трудящихся, изжитии мелкобуржуазных колебаний в решении вопроса о темпах и наступлении на кулачество. Конференция в качестве пути подъема сельского хозяйства сделала ставку на организацию «крупного социалистического земледелия» – колхозов и совхозов.
Газеты усердно пропагандировали преимущества колхозов. В результате настойчивой пропаганды доля коллективизированных крестьянских хозяйств выросла в два раза. На заводах и фабриках разворачивалось движение 25-тысячников. Суть его состояла в том, чтобы отобрать в среде рабочего класса самых лучших его представителей и направить в деревню для организации колхозов и совхозов. Сказывалось постоянное внушение рабочим мысли об их авангардной роли, об отсталости деревни, «не знающей своего счастья», которое заключается-де в том, что нужно как можно скорее объединиться в колхозы и создать социализм в деревне, выкорчевать существующие в ней зародыши капитализма в лице индивидуальных крестьянских хозяйств. Так готовилась организационная и идейная база для проведения сплошной коллективизации.
Не менее важные события происходили на «культурном фронте». Общий культурный уровень населения страны на протяжении 1920-х годов поднимался медленно. Правда, по уровню грамотности были достигнуты впечатляющие цифры. К 1930 году число грамотных по сравнению с 1913 годом увеличилось почти вдвое (с 33 до 63 %). Однако этот рост был обусловлен не столько внедрением систематического школьного образования, сколько расширением курсов по ликвидации неграмотности (ликбез), в задачи которых входило овладение элементарными навыками чтения и письма и основами политграмоты. При этом не хватало учителей, учебников, помещений для занятий.
В задачи революционной политики в области культуры входила борьба с мещанскими и буржуазными проявлениями, критическая переработка старого буржуазного культурного наследия и создание новой социалистической культуры. Провозглашались лозунги решительной борьбы с враждебными идеологиями, течениями, нравами, традициями как в области науки, литературы, искусства, так и в области труда и быта. Агрессивно насаждались коллективистские начала, ведущие к подавлению индивидуальности и свободы творчества. Начиналась выработка штампов и стереотипов в области художественного творчества. Нагнетались антиинтеллектуализм, недоверие к «гнилой интеллигенции» и «гнилому либерализму». Усилилась разнузданная и крикливая антирелигиозная пропаганда, возглавляемая «Обществом воинствующих безбожников» и сопровождаемая разрушением церквей, исторических памятников, арестами священников как пособников кулаков и врагов социализма.
Ни блестящие победы в Гражданской войне, ни героизм ее участников не спасли Советскую Россию от всеобщего и глубочайшего кризиса, пик которого приходится наконец 1920 – начало 1921 года. В 1920 году продолжались боевые действия на фронтах: война с Польшей и войсками интервентов, кровопролитие Гражданской войны. И все это на фоне продолжавшейся политики военного коммунизма.
Экономическая разруха с явными признаками приближения катастрофы поразила все составляющие хозяйственного организма Советской России. Повсеместно царило уныние промышленных кладбищ. Уровень производства скатился до 14 % довоенного.[2] Из-за отсутствия топлива и сырья стояло большинство заводов и фабрик. Да и на тех, которые вроде бы оставались в строю, едва теплилась жизнь, и это несмотря на чрезвычайные меры: выделение «ударных групп» заводов, непрерывные мобилизации, использование трудармий.
Полный хаос творился на транспорте. Паровозы стояли на запасных путях и ржавели. Вагоны и составы пришли в негодность. Поезда ходили крайне редко. Многие железнодорожные пути были разрушены. Практически не работали почта и связь, разорвались жизненно важные, налаженные десятилетиями контакты.
Продразверстка[3] в деревне неумолимо вела к сокращению посевов. Кроме того, крестьяне не получили желаемого по Декрету о земле. К 1921 году в стране насчитывалось более 50 крупных крестьянских восстаний по всем губерниям.
От политики ликвидации эксплуататорских классов, которая в 1919–1920 годах нередко переходила в истребление их представителей («красный террор»), страдали прежде всего имущие слои и значительная часть интеллигенции, с ними связанная. Около 2 миллионов человек составила эмиграция из России.[4]
Безотцовщина, гибель людей, распад семьи и родственных связей вызвали небывалое распространение детской беспризорности (7 миллионов к 1922 году), что стало еще одним источником роста преступности, нищенства, одичания и озверения людей.
Централизация и бюрократизация привели к кризису самой основы новой власти – советской представительной системы.
Выход из кризиса большевики находят в НЭПе (новой экономической политике)[5]. Были проведены реформы в сельском хозяйстве, промышленности, армии, банковской сфере.
Д. С. Моор. Смерть мировому империализму. Плакат. 1919
Успешной реализации в жизнь новой экономической политики препятствовали многие объективные факторы, такие, например, как экономическая блокада страны и послевоенная хозяйственная разруха. В этих условиях чрезвычайно трудно было противостоять стихийным бедствиям. В 1921–1922 годах 25 хлебопроизводящих губерний Поволжья, Дона, Северного Кавказа и Украины были поражены сильнейшей засухой. Шесть миллионов крестьянских хозяйств фактически вышли из строя. Голод сопровождался вспышками эпидемий тифа, малярии и др. Убыль населения в республике составила, по некоторым оценкам, около 8 миллионов (примерно 6 % населения). Тысячи людей бежали из пораженных бедствием районов. Увеличилось число нищих и бродяг. Голод в Советской России 1921–1922 годов известен как один из самых опустошительных в мировой истории.
Несмотря на ужасающие последствия голода, все же в результате принятых мер в 1922 году удалось засеять 75 % посевных площадей в пострадавших районах.
К середине 1920-х годов предприятия легкой и пищевой промышленности в основном восстановили довоенные объемы производства в стране (то есть до 1914 года). Здесь немалую роль играло возрождение мелкого и кустарно-ремесленного производства. В 1925 году в нем было занято около 4 миллионов человек – больше, чем в фабрично-заводской промышленности. Но особенно быстро увеличивалось число торговцев и торговых заведений.
С переходом к НЭПу и разрешением частной торговли, казалось, вся страна превратилась в гигантский базар, особенно в тот момент, когда еще не была налажена государственная налоговая служба. Бывшие мешочники, рабочие, демобилизованные солдаты, домохозяйки и т. п. толпами высыпали на улицы и площади, торгуя и обмениваясь кто чем может. Оживилась деревенская, ярмарочная торговля.
Неизвестный художник. Красная Москва – сердце пролетарской мировой революции. Плакат. 1921
С переходом к НЭПу государство предоставило возможность развития различных форм кооперации. Наиболее быстро разворачивалась потребительская кооперация, тесно связанная с деревней.
С 1924 года стало «рассасываться» положение в тяжелой промышленности, началась расконсервация крупных заводов. Однако восстановление здесь шло более медленными темпами, и довоенный уровень был достигнут только к концу десятилетия.
Экономические успехи позволили руководству в середине 1920-х годов сделать еще несколько шагов в направлении рынка. Были снижены налоговые ставки с целью стимулирования производства и мелкой торговли, расширены возможности аренды и найма рабочей силы. Однако эти меры не дали существенного эффекта. Напротив, начиная с 1926 года в советском обществе стали нарастать трудности и противоречия, причины которых следует искать не только в экономике, но и в других сферах: социальной, политической, идеологической.
Блага от НЭПа получили далеко не все. Положение класса, от имени которого вершилась диктатура, то есть рабочих, по сравнению с дореволюционным, несомненно, улучшилось, но были и недовольные. Это выразилось в массовых выступлениях рабочих в защиту собственных экономических интересов. В 1922 году бастовало почти 200 тыс. рабочих, в 1923 году – 165 тыс., в 1924 году – 41 тыс., причем снижение числа стачек было связано не столько с улучшением материального уровня рабочих, сколько с административными запретами.
Неизвестный художник. Рабочий! Октябрьская революция дала тебе фабрики и свободный труд. Владей оружием. Плакат. 1919
В идеологической и культурной жизни в 1920-е годы наблюдались еще элементы плюрализма. В начале НЭПа была несколько ослаблена цензура. Существовали различные научные школы и направления. Достаточно богатой и разнообразной была художественная жизнь. Однако в 1922 году из России была выслана большая группа писателей и ученых: философов, социологов, историков, инженеров, стоявших на антибольшевистских позициях. Изгнание за рубеж продолжалось и в последующие годы.
Особенно яростной и нетерпимой была антирелигиозная пропаганда. Большая часть населения страны, особенно старшее поколение, оставалась верующей. Борьба с религией представляла собой своеобразную «битву за умы». Хотя коммунисты частично преуспели в своей агитации среди молодежи, сломить пассивное сопротивление церкви им не удавалось. Известны многочисленные репрессии в отношении священников.
1920-е годы – это время становления нового государства – СССР (Союза Советских Социалистических Республик). 30 декабря 1922 года на съезде Советов, где были представлены делегации РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР, было провозглашено образование Союза Советских Социалистических Республик (СССР).
II Всесоюзный съезд Советов, состоявшийся в январе 1924 года, в траурные дни, связанные со смертью В. И. Ленина, принял союзную Конституцию.
После кончины Ленина борьба за власть получила новый импульс.
Внутрипартийная борьба в 1926–1927 годах характеризуется постоянным усилением позиций номенклатурного слоя, возглавляемого И. В. Сталиным. Политические дискуссии шли на фоне очередного экономического кризиса.
Г. Г. Клуцис. Из России нэповской будет Россия социалистическая. Плакат. 1930
План хлебозаготовок, намеченный на конец (октябрь-декабрь) 1927 года, провалился. Слухи о войне вызвали ажиотаж на продовольственном рынке. У крестьян вооруженные отряды реквизировали продовольствие, имущество, скот.
В январе 1928 года политбюро ВКП(б) проголосовало за применение чрезвычайных мер при выполнении плана хлебозаготовок. По всей стране разъехались около 30 тыс. эмиссаров – специальных уполномоченных, в задачи которых входило подстегивание хлебозаготовительной кампании.
На июльском пленуме ЦК ВКП(б) 1928 года Сталин заявил о необходимости «дани», своего рода «сверхналога» на крестьянство для сохранения и увеличения высоких темпов развития индустрии.
Все дальнейшие мероприятия характеризуются усилением роли директивного планирования, административного и полицейского нажима, развертывания грандиозных массовых кампаний, направленных на ускорение темпов социалистического строительства. Сталин и его выдвиженцы выступают активными сторонниками «социалистического наступления» и свертывания НЭПа. Атака должна была идти по всем правилам военных действий с провозглашением фронтов: «фронта индустриализации», «фронта коллективизации», «идеологического фронта», «культурного фронта», «антирелигиозного фронта», «литературного фронта» и т. д.
А. А. Дейнека. Крестьянка, иди в колхоз! Плакат. 1930
Развертывание «фронта индустриализации» выливалось в строительство новых промышленных объектов, усиление режима экономии, добровольно-принудительное распространение «займов индустриализации» (облигаций), установление карточного снабжения населения городов и рабочих поселков. Эти мероприятия сопровождались вытеснением частного сектора из экономики. На протяжении 1928 и 1929 годов неоднократно менялись ставки прогрессивного налогообложения, прежде всего на промыслы и акцизы, увеличение налогов вдвое привело к свертыванию нэпманского предпринимательства, закрытию частных магазинов и лавок и, как результат, к расцвету спекуляции на «черном рынке». В продолжающемся ухудшении жизни была обвинена деревня и конкретно кулак как главный виновник трудностей. Нагнеталось враждебное отношение к крестьянству как косной и инертной массе, как носителю мелкобуржуазного сознания, препятствующего социалистическим преобразованиям. Все шире распространялся лозунг: «Закон индустриализации – конец деревне, нищей, драной, невежественной!» На помощь уполномоченным по хлебозаготовкам партийные органы посылали в деревню рабочих промышленных предприятий, исподволь подготавливая массовый поход рабочих в деревню.
Развернулась антинэповская кампания. XVI партийная конференция провозгласила, что преодоление экономических трудностей возможно только при огромном росте активности и организованности трудящихся, изжитии мелкобуржуазных колебаний в решении вопроса о темпах и наступлении на кулачество. Конференция в качестве пути подъема сельского хозяйства сделала ставку на организацию «крупного социалистического земледелия» – колхозов и совхозов.
Газеты усердно пропагандировали преимущества колхозов. В результате настойчивой пропаганды доля коллективизированных крестьянских хозяйств выросла в два раза. На заводах и фабриках разворачивалось движение 25-тысячников. Суть его состояла в том, чтобы отобрать в среде рабочего класса самых лучших его представителей и направить в деревню для организации колхозов и совхозов. Сказывалось постоянное внушение рабочим мысли об их авангардной роли, об отсталости деревни, «не знающей своего счастья», которое заключается-де в том, что нужно как можно скорее объединиться в колхозы и создать социализм в деревне, выкорчевать существующие в ней зародыши капитализма в лице индивидуальных крестьянских хозяйств. Так готовилась организационная и идейная база для проведения сплошной коллективизации.
Не менее важные события происходили на «культурном фронте». Общий культурный уровень населения страны на протяжении 1920-х годов поднимался медленно. Правда, по уровню грамотности были достигнуты впечатляющие цифры. К 1930 году число грамотных по сравнению с 1913 годом увеличилось почти вдвое (с 33 до 63 %). Однако этот рост был обусловлен не столько внедрением систематического школьного образования, сколько расширением курсов по ликвидации неграмотности (ликбез), в задачи которых входило овладение элементарными навыками чтения и письма и основами политграмоты. При этом не хватало учителей, учебников, помещений для занятий.
В задачи революционной политики в области культуры входила борьба с мещанскими и буржуазными проявлениями, критическая переработка старого буржуазного культурного наследия и создание новой социалистической культуры. Провозглашались лозунги решительной борьбы с враждебными идеологиями, течениями, нравами, традициями как в области науки, литературы, искусства, так и в области труда и быта. Агрессивно насаждались коллективистские начала, ведущие к подавлению индивидуальности и свободы творчества. Начиналась выработка штампов и стереотипов в области художественного творчества. Нагнетались антиинтеллектуализм, недоверие к «гнилой интеллигенции» и «гнилому либерализму». Усилилась разнузданная и крикливая антирелигиозная пропаганда, возглавляемая «Обществом воинствующих безбожников» и сопровождаемая разрушением церквей, исторических памятников, арестами священников как пособников кулаков и врагов социализма.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента