Абаринова-Кожухова Елизавета. Тайны старой усадьбы (Дверь в преисподнюю - 2)

   Эта идея так увлекла Чаликову, что сразу после завтрака она решила вновь отправиться в Заболотье. К тому же и утро выдалось неожиданно ясным и солнечным - чуть бы потеплее, можно было бы сказать, что настало бабье лето.
   - По дороге загляните на озеро, - посоветовал Наде Иван Покровский. Красивейшее место, особенно осенью.
   - И как туда попасть? - заинтересовалась Чаликова.
   - Это довольно просто. Идете по дороге и, не доходя метров двести до шоссе, если приглядитесь, то увидите с левой стороны в траве большой камень. A там по тропинке попадете к озеру. Только, Наденька, будьте осторожны, - иронически улыбнулся хозяин Покровских Ворот, - говорят, будто там орудует нечистая сила.
   - Кто говорит? - как бы невзначай спросила Надежда. - Уж не Семен ли Борисович?
   - А что, он уже и вам делал намеки? - несколько принужденно рассмеялся Иван. - Знаете, Надя, Семен Борисович - человек серьезный и зря слов на ветер бросать не станет...
   "A ведь наш уважаемый господин Покровский только делает вид, что посмеивается над всеми этими предрассудками, - думала Надя, неспешно бредя по аллее, усыпанной листьями, - а сам относится к ним куда серьезнее. Ну, коли так, то оно, пожалуй, к лучшему: ежели Ваня почти готов поверить в пресловутую "нечистую силу", то тем скорее поверит в параллельный мир, в Новую Ютландию и княжну Марфу, когда я наконец-то смогу поговорить с ним обо всем этом..."
   ***
   Проходя мимо дома натуралиста Степанова, Надя увидела, как по тропинке в ее сторону идет, чуть прихрамывая, дама представительной внешности в красном вязаном платье. Выйдя на Покровскую дорогу и поравнявшись с Надей, она произнесла высоким голоском:
   - C добрым утречком, госпожа Чаликова!
   - C добрым утром, сударыня, - вежливо ответила Чаликова. - А вы, как я понимаю, и есть... - Надя на миг замялась, как бы предлагая собеседнице представиться самой.
   - Серафима Платоновна, - пришла ей на помощь сударыня. - Супруга Виталия Палыча.
   - Профессора Степанова? То есть кандидата наук...
   - Ну да. Виталик мне столько про вас наговорил, что я чуть ревновать не начала! - Госпожа Степанова заливчато засмеялась.
   Надя и Серафима Платоновна медленно шли по Покровской дороге в сторону шоссе - казалось, будто Степановой какая-то травма не позволяла идти быстрее.
   "Знакомое у нее лицо, - думала между тем Надя. - И фигура как будто знакомая. Где-то я ее уже видела..."
   - А скажите, Надя, как поживает наш почтеннейший господин Покровский? продолжала Серафима светскую беседу.
   - В каком смысле? - осторожно переспросила Чаликова.
   - Ну, после всех, гм, так сказать, приключений...
   Госпожа Степанова явно хотела что-то узнать, и Надежда, не зная причин ее любопытства, решила отвечать по возможности уклончиво:
   - Если вы, уважаемая Серафима Платоновна, имеете в виду прискорбное приключение позавчера на кладбище, то пуля угодила не в господина Покровского, а в моего коллегу Свинтусова.
   - И насмерть? - ахнула госпожа Степанова, всплеснув широкими рукавами. Надя кивнула. - Ах, какой ужас! И у кого только рука поднялась?..
   - Уверена, что милиция установит, - ответила Надежда. - А чудный ныне денек, Серафима Платоновна, не правда ли?
   Видимо, поняв, что Чаликова не очень-то настроена откровенничать с малознакомым человеком, Серафима Платоновна проявила инициативу:
   - Наденька, а вы случайно не в курсе, что за стрельба стояла нынче ночью? Даже мы с Виталием Палычем глаз не сомкнули.
   - Кто-то стрелял, - деланно равнодушно пожала плечами Надя. - На болоте, что ли...
   - Но... Так сказать... - Серафима запнулась, будто пытаясь сформулировать вопрос. - Ну, в общем, никто не пострадал?
   - Нет-нет, Серафима Павловна, все живы и здоровы, - успокоила ее Чаликова.
   - Ну и слава богу, - облегченно подытожила госпожа Степанова.
   Во время беседы Чаликова все время посматривала по сторонам, и вскоре увидела справа неподалеку от дороги, почти на краю густого ельника, вросший в землю камень. Подойдя поближе, Надя заметила, что на нем выбита какая-то надпись.
   - Должно быть, межевой знак, - заметила Серафима. - В старину таких, говорят, было много...
   C трудом разбирая замшелые старославянские буквы, Чаликова прочла: "Налево пойдешь - в болото попадешь, направо пойдешь - совсем пропадешь, прямо пойдешь - клад найдешь".
   - Наверное, опять пресловутые клады баронов Покровских, - усмехнулась журналистка. - Если вы устали, то, может быть, присядем?
   - Нет-нет, - как-то даже испуганно отказалась Серафима Платоновна, сесть я всегда успею. Немного тут постою и домой пойду. A вы куда?
   - В Заболотье, - не стала скрывать Чаликова.
   - Ну так я не прощаюсь, - госпожа Степанова крепко, по-мужски, пожала Наде руку, и та поспешила к шоссе. "А на озеро загляну на обратном пути", - решила Чаликова.
   Уже перед тем как повернуть к Заболотью, Надя оглянулась, и что-то показалось ей странным. A именно - отсутствие на Покровской дороге могучей фигуры ее новой знакомой. Не было ее видно и с левой стороны, где желтел широкий луг. Оставалось одно - Серафима Павловна, вместо того чтобы отправиться домой, пошла по тропинке к озеру.
   И тут Надю осенило, где она недавно видела Серафиму - ночью, возле каменного столба, который та пыталась свалить, за что и поплатилась стрелой пониже спины. Оттого-то, очевидно, госпожа Степанова и ответила отказом, когда Надя предложила ей присесть.
   Чаликова вернулась назад к камню и еще раз перечитала надпись. Действительно, прямо за камнем начинались три узких тропинки, и Чаликова пошла по средней, но не потому что она сулила найти клад, а потому что казалась чуть более хоженной, чем две другие, почти совсем заросшие лесными травами. И увы - Надежда даже не вспомнила о дубовском наказе сторониться уединенных малолюдных мест. Земля по обе стороны тропинки была изрыта ямами и окопами - Надя догадалась, что это дело рук многих поколений кладоискателей, слишком буквально понявших надпись на камне.
   Вскоре тропинка вывела ее к озеру - оно и впрямь было очень живописно и напоминало прозрачную жемчужину в оправе желтеющих берез, за которыми высокой стеной темнел хвойный лес. Все это, отражаясь в подернутой легким ветерком воде, создавало впечатление чего-то не очень реального, зыбкого, виденного где-то на полотнах французских импрессионистов.
   При всей практичности своей натуры Чаликова умела ценить прекрасное и в природе, и в жизни, и в искусстве. Она присела на пенек под густым ракитником и прислушалась к звукам озера и леса. Вот ветерок прошуршал в раките... Вот на другом конце озера с клекотом взлетели утки... И вдруг Надя явственно услышала свою фамилию.
   Быстро сориентировавшись, журналистка бесшумно легла на пожелтевшую траву и напрягла слух. Да, действительно, по другую сторону ракитового куста говорили о ней. Слышно было неважно, Наде приходилось напрягать слух, но до нее долетало далеко не все, о чем говорили. Хоть и не сразу, Чаликова поняла, что беседовали двое - один мужской голос и один женский, хотя слабая слышимость не давала возможности определить, кому они принадлежат. Надя была уверена лишь в том, что женский - это голос ее новой знакомицы госпожи Степановой.
   - Опять все пошло наперекосяк, - говорил мужской голос, - и Покровский жив, да еще Чаликова тут путается, что-то вынюхивает...
   - Так может, и ее тоже того, "замочить" за компашку? - предложил женский голос. - Хозяин за это нам только спасибо скажет.
   - Нет-нет, ни в коем случае, - решительно возразил мужской голос, - она же глупая особа, дилетантка, возомнившая себя сыщиком. Но мы-то знаем, кто за ней стоит. Если мы ее тронем, то Дубов нас вовек в покое не оставит.
   - Ну и хрен с ними с обоими, - заявил женский голос. - Скажите лучше, что вы надумали с сокровищами?
   Не успев обидеться на столь пренебрежительную оценку своих мыслительных способностей, Надя еще больше напрягла слух.
   - Уверен, что мы на верном пути, - оптимистично заурчал мужской голос. Будем разрабатывать "вариант Икс", я считаю его более перспективным, чем эти бараньи столбы. Во-первых...
   - Когда? - перебил женский голос.
   - Этой ночью, - ответил мужской голос. - Почти все уже готово, а дальше медлить рискованно. Ну что ж, кажется, все обговорили, пора расходиться.
   Надя испугалась, что оба злоумышленника, или даже один из них, покидая "явку", увидят ее - из разговора она поняла, что эта публика шутить не склонна, а убить человека для них и вовсе самое плевое дело. Поэтому Надя, недолго думая, по-пластунски поползла к тропинке, а затем, пригнувшись, короткими перебежками направилась к дороге.
   Лишь оказавшись на большом шоссе, Надежда смогла немного перевести дух.
   "Значит, они не только охотятся на Покровского, но и, подобно многим, ищут сокровища, - размышляла Надя, медленно бредя в сторону Заболотья. Причем, если я верно поняла, то первое они делают по заданию некоего "хозяина", а второе - по собственному почину. К тому же эти аферисты уже близки к отысканию клада и нынче ночью собираются осуществить некий "План Икс". Да и действуют они широким фронтом: Серафима Павловна пытается свалить столб с бараном, а ее сообщник почти в то же время выманивает нас на болота и пытается застрелить. Или, вернее, сообщница? Если и в нас, и в Свинтусова стреляло одно и то же лицо, то это скорее всего женщина - ведь именно женщину заметили позавчера подгулявшие гости... Значит, две женщины? Но тогда кто говорил с Серафимой мужским голосом - не Виталий же Павлович? Он мог бы переговорить с женой и не выходя из дома. Да и знает ли сей деятель науки о похождениях своей разлюбезной супруги? Или он тоже связан с их шайкой? Вопросы, вопросы, просто голова идет кругом... И кто такой "хозяин", который "заказал" им Покровского, но скажет спасибо, если они попутно "замочат" и меня? Уж не баронесса ли фон Ачкасофф? Да нет, вряд ли. Она, конечно, слегка себе на уме, но не до такой же степени! А если супруги Белогорские? Возможно, Семен Борисович не для того остерегал меня ходить на болото, что там якобы водится нечистая сила, а просто чтобы я не увидела чего-то такого, что мне не положено..."
   Так ни до чего толком не додумавшись, Надя достигла Заболотья. Чувствуя некоторое чувство голода после овсянки, которой ее потчевали за завтраком в Покровских Воротах, Чаликова решила до визита к участковому Аксиньину заглянуть в ирландский паб "Pokrow's Gate" в надежде, что там найдет кушанья, более соответствующие ее гастрономическим привязанностям.
   ***
   Паб привлекал к себе внимание уже своими весьма живописными витринами - их украшали всяческие старинные предметы, как-то: швейная машина "Зингер", огромная прялка, пишмашинка "Ундервуд", граммофон с огромной трубой и медный самовар, украшенный фамильным гербом баронов Покровских. Композицию венчала старая ржавая лопата - очевидно, ее использовали не только для работ на огороде, но и в благородном деле кладоискательства.
   Побуждаемая, как выразился бы кинорежиссер Святославский, "голодным интересом", журналистка толкнула входную дверь. Внутреннее убранство паба оказалось не менее занятным, чем витрина: обширное помещение с нарочито грубо сколоченными столами и стульями, в дальнем конце которого бармен за стойкой протирал пивные кружки. Посетителей почти что не было, и Надя с любопытством оглядывала помещение. Привыкнув к интимному полумраку, царящему в "Pokrow's Gate", Чаликова едва не вскрикнула: по стенам, чередуясь с пейзажами "Зеленого Эрина", в застекленных рамочках висели почти такие же карты и планы, как в папке, полученной от Федора Иваныча. A пройдя вдоль стены, она увидела то, чего почти не надеялась найти - в одной из рамок находилась пожелтевшая рукопись, написанная тем же небрежным почерком, что и та, неоконченная, из пыльной папки.
   Так как столик по соседству с вывешенным на всеобщее обозрение ценным манускриптом оказался свободен, то Надя, прислонившись к спинке деревянного стула, принялась внимательно разглядывать висящую на стене гравюру с панорамой Дублина, но при этом скашивала взгляд на рукопись, пытаясь ее не только прочесть, но и запомнить.
   - Интересуетесь, сударыня? - раздался вдруг голос позади нее. Он принадлежал рыжеволосому бармену.
   - Да, я, это самое, - растерянно забормотала Надя.
   - A, ну ясно, - бармен деловито раскрыл меню. - Что будем заказывать: пиво, или что-нибудь покушать? Могу предложить наше фирменное блюдо - рагу по-ирландски.
   - Вот и прекрасно, - пришла в себя Чаликова. - Рагу и чего-нибудь запить. Да хоть пивка, только не очень крепкого.
   - Рагу будет готово минут через пятнадцать, а пока позвольте предложить вам другое фирменное блюдо - "Завтрак кладоискателя", - с улыбочкой сказал бармен.
   "Завтрак кладоискателя" оказался весьма вкусным салатом из овощей, сыра и чего-то еще, но Надя ела его почти машинально - ее взгляд был по-прежнему прикован к рукописи на стене.
   "В пределах сих несметные богатства сокрыты. И да не овладел бы ими человек, не способный их на благо использовать, приставлен ко кладу сему страж надежный, страж небесный, скрытый под знаком Овна...", - вспомнила Чаликова слова неоконченной рукописи. Сердце журналистки забилось в сладостном предвкушении - ведь, судя по всему, за стеклом в рамочке стояла вторая часть, а вместе с ней - шанс отыскать сокровища баронов Покровских! Правда, текст был не менее туманным, чем в первой части:
   "... но не достичь цели, не переплывя реки, что протекает севернее, и мрачный покров ночи великую тайну хранит. Но если нет в душе твоей благородных и чистых помыслов, то не ищи богатств сих, ибо принесут они горе и страдание". Под этим невнятным текстом стояла печать с родовым гербом баронов Покровских и неразборчивая подпись.
   Тут Надя почувствовала, что безуспешно пытается прожевать какой-то несъедобный предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении полиэтиленовым пакетиком, внутри которого лежала бумажка. Достав и развернув ее, Надя увидела, что это - ксерокопия одной из "кладоискательских" карт, и как раз той, которую изготовила бабушка, не желавшая копать свой огород. "A, ну правильно, это же кладоискательский салат с сюрпризом", догадалась Надя.
   Тут к ее столику подошел бармен. Он нес на подносе вкусно пахнущее рагу и большую кружку пива.
   - Ну, как вам наш салатик? - спросил он, ставя заказ перед клиенткой.
   - Очень вкусно, - похвалила та. - A скажите, нельзя ли еще один такой же салат, но вот с этой бумажкой? - Надя указала на интересующую ее рукопись. - A то там я уже копала...
   - Ха-ха-ха, да вы, сударыня, настоящая шутница! - громко рассмеялся бармен, но тут же принес ксерокопию манускрипта. - Желаю успеха, но когда найдете клад, приходите к нам на обмывку! Ха-ха-ха!
   - Благодарю вас, - ответила Надя и небрежным жестом спрятала ксерокопию в сумочку.
   Заполучив столь ценную бумагу, Надя принялась за рагу по-ирландски, которое показалось ей довольно вкусным, хотя и напоминающим одноименное блюдо из книги "Трое в лодке" - то есть изготовленное из всяких завалящих остатков, вплоть до водяной крысы.
   Когда Чаликова оценивала вкусовые особенности последнего компонента, она услышала за спиной знакомый голос доктора Серапионыча:
   - Наденька! Сколько зим, сколько лет!
   Доктор держал в одной руке неизменный стакан чая, а в другой - блюдечко, на котором красовался бутерброд с килькой.
   - Как хорошо, Владлен Серапионыч, что мы с вами встретились, - искренне обрадовалась Надя. - Я как раз хотела кое о чем вас порасспросить.
   - Ну что ж, постараюсь удовлетворить ваше любопытство. - Доктор поставил блюдце на стол и привычно полез во внутренний карман за скляночкой. - Не желаете?
   - Нет-нет, благодарю вас, - уклонилась Чаликова. - С чаем еще куда ни шло, а вот с пивом...
   - Да, с пивом я еще его не пробовал, - признался доктор, наливая малую толику себе в чай. - Давайте поставим эксперимент.
   - И я в качестве подопытного кролика? - рассмеялась Надя. - Нет уж, Владлен Серапионыч, увольте. По крайней мере, до окончания следствия.
   - А кстати, как идет следствие? - спросил доктор. - Есть что-то новое?
   - Новостей более чем. - Надежда отпила немного пива. - Но сначала ответьте мне откровенно, как на духу - водится ли в окрестностях Покровских Ворот нечистая сила, или нет?
   Доктор удивленно посмотрел на Чаликову:
   - Простите, Наденька, но отчего это вас так волнует?
   Надя чуть смутилась:
   - Видите ли, Владлен Серапионыч, события последних дней наталкивают на мысль, что в них замешаны какие-то потусторонние явления.
   (Не то чтобы Надя сама очень уж верила в то, что только что сказала, просто ей хотелось услышать мнение Серапионыча - не чужого человека в здешних краях).
   - Есть многое на свете, друг Надюша, что и не снилась нашим мудрецам, усмехнулся доктор. - Думаю, не очень ошибусь, если предположу, что на столь метафизические мысли вас навел милейший Семен Борисыч Белогорский?
   - В известной степени, - осторожно согласилась журналистка. - Нет, впрямую об этом он, конечно, не говорил, но достаточно ясно дал понять, что на болотах творится нечто, так сказать, неподвластное человеческому разуму.
   - То есть вы, Наденька, хотите узнать, как это получилось, что образованный человек, не чуждый науке, уверовал в то, во что теперь уже всерьез не верят даже малограмотные деревенские бабки? И не объясняются ли его предостережения просто желанием отвадить вас от болот? - Чаликова закивала, удивившись, что Серапионыч словно бы прочел ее мысли. - Знаете, а ведь я, кажется, смогу в какой-то степени удовлетворить ваше любопытство. Но для этого нам надо вернуться на несколько десятков лет назад и вспомнить, каким образом супруги Белогорские очутились в здешних краях.
   Доктор подлил себе в чай еще немного жидкости и поудобнее устроился на стуле - это значило, что он собирается приступить к долгому и увлекательному повествованию. Надя приготовилась слушать - она давно знала о недюжинных способностях Серапионыча как отменного рассказчика.
   - Дело в том, что Семен Борисович не всегда был сельским ветеринаром, отхлебнув хороший глоток, заговорил Серапионыч. - Во времена оные доктор Белогорский подавал большие надежды и имел все предпосылки, чтобы сделаться крупным медицинским светилом или даже большим ученым. Но вскоре после его женитьбы на Татьяне Петровне все пошло как-то наперекосяк - и с работы выгнали, и тему диссертации, что-то связанное с внутренними органами, закрыли. Хорошо хоть не посадили, дело-то происходило в начале пятидесятых, и Белогорский явно попал под кампанию борьбы с "убийцами в белых халатах". Уже позднее Семен Борисович случайно узнал, что на него написали донесение, будто бы он по заданию американской разведки собирается отравить весь Кислоярский партактив.
   - Ну и ну! - подивилась Надя.
   - Хорошо хоть нашлись добрые люди, пристроившие его сюда, в колхоз, продолжал Серапионыч. - Пришлось переквалифицироваться в ветеринары, ну да что поделаешь... Татьяна Петровна служила кем-то вроде завхоза в председательской усадьбе, в общем жили не так уж и плохо. Кстати говоря, своей хибаркой я обязан супругам Белогорским - именно они по старой дружбе выхлопотали мне разрешение приобрести в собственность тот милый сарайчик. - Доктор оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, продолжал, хотя и чуть понизив голос: - А несколько лет назад я узнал, кто на него "настучал". Но это, разумеется, строго между нами...
   - Что за вопрос! - Надя отпила еще немного пива.
   - Сразу же после падения Советской власти в нашей новорожденной Кислоярской Республике была создана комиссия по изучению сохранившихся документов местного филиала КГБ. Потом, правда, эту комиссию тихо прикрыли - думаю, не надо объяснять, почему... Но от прогрессивной общественности в нее вошел наш общий знакомый, политик Гераклов. Так вот, он мне конфиденциально рассказывал, что собственными глазами видел фотокопию одного документа - заявления некоего молодого инструктора горкома, что доктор C.Б. Белогорский собирается отравить все руководство Кислоярского райкома ВКП(б). Гераклов хотел опубликовать это донесение в прессе, но ему не дали - дескать, нельзя доказать его аутентичность, то бишь подлинность, а вскоре и самого Гераклова без лишнего шума вытурили из комиссии.
   - Почему? - изумилась Надя.
   - Известно почему, - хмыкнул доктор, - Ведь тот молодой инструктор теперь известный общественный деятель, к тому же пламенный демократ. Не буду называть его имя, зачем прошлое ворошить?.. - Серапионыч задумчиво отпил еще пару глотков. - Но самое неприятное во всей этой истории, что наш "пламенный демократ" приходился родным братом Татьяне Петровне.
   - Что вы говорите! - изумилась Чаликова.
   - Увы, все просто до примитивности, - вздохнул Серапионыч. - В пятидесятые годы он начал восхождение по ступеням партийной карьеры, а тут его сестра вышла за какого-то сомнительного Белогорского. Ясно, что подобное родство для честолюбивого парткарьериста было нежелательно, вот он и порвал с сестрой всякие отношения. Естественно, что и Татьяна Петровна тоже не особенно декларировала, что у нее такой, с позволения сказать, братец. А представляете, что с ней сделается, если она узнает еще и про донос?!
   - Ну а что же ее брат? - спросила Надя.
   - A что с ним станется? Он как ни в чем не бывало продолжил свою партийную карьеру. Ну а когда быть коммунистом стало не престижно, сей деятель торжественно сжег свой партбилет и сделался ярым демократом и антикоммунистом. Помнится, еще и Комитет ругал последними словами, даже требовал судить его по-нюрнбергски. - Доктор отпил еще глоток и закусил бутербродом. - Оттого-то, должно быть, чекисты и "забыли" вывезти его донесения...
   - Ну хорошо, пусть так, но ведь потом Белогорский мог вернуться к научной деятельности, - заметила Надя. - А остался здесь, в колхозе.
   - Ну, тут, я так думаю, много разных причин, - пожал плечами Серапионыч. - Проще всего это было бы объяснить тем, что Семен Борисович решил "не высовываться - ведь никто не мог быть уверен, что не вернутся сталинские порядки с новыми гонениями на "убийц в белых халатах". Но мне кажется, что дело не в этом. Просто Белогорские за несколько лет опалы здесь, что называется, прижились, укоренились. Да и жизнь на лоне природы пришлась им по душе. - Доктор с сожалением допил оставшееся на донышке. - Ну и, разумеется, научная деятельность...
   - В области зоотехники? - удивилась Чаликова.
   - Да нет, причем тут зоотехника. Хотя, было дело, Семен Борисыч не то изобрел новое, не то усовершенствовал имеющееся средство для увеличения надоев и за это получил переходящий вымпел на межколхозном слете. Но речь, конечно, не об этом. Общаясь со здешними жителями, Белогорский много чего наслышался о разных, как теперь говорят, аномальных явлениях, имеющих место в Покровских Воротах, Заболотье и на окружающих территориях. Поначалу он принимал все это за обычные предрассудки, но после, сперва в шутку, а потом всерьез, начал их исследовать и систематизировать. И оказалось, что призраки, лешие, барабашки, "заколдованные места" и прочая метафизика в таких количествах водится только здесь, а в деревнях за десяток верст о ней вовсе и не слышали. И в поведении животных в Заболотье Семен Борисович нашел некоторые, порой неуловимые отличия от общепринятой нормы. Да что там - однажды они с Татьяной Петровной пошли за грибами в лесок, который хорошо знали и где уже сто раз бывали - и проплутали в нем несколько часов.
   - И как же это объяснить? - удивилась Надя.
   - Вот именно такой же вопрос задал себе и Семен Борисович, - радостно закивал Серапионыч, - и впервые предположил, не кроется ли за этим нечто, скажем так, неведомое современной науке. Тогда он подговорил учителя физики произвести некоторые замеры, и тот, вооружившись разными амперметрами, вольтметрами, осциллографами и прочими счетчиками Гейгера, установил, что кое-какие, чуть заметные отклонения и впрямь имеют место быть, а их эпицентр находится неподалеку от Заболотья, вблизи от пригорка, увенчанного двумя каменными столбами.
   - На Гороховом городище? - Надя чуть не подскочила на стуле.
   - Ну да, - подтвердил доктор. - И когда Семен Борисыч стал расспрашивать деревенских бабушек об этом холме, те с ужасом крестились и либо кричали "чур меня!", либо шептали "Отче наш" - в зависимости от степени набожности. А те, кого ему все же удалось разговорить, сообщали жуткие вещи: будто бы на том городище и есть самое страшное место, где исчезают люди, а по ночам нечисть устраивает шабаши. И тогда, с целью отделить зерна истины от плевел вымысла, Семен Борисович стал целенаправленно исследовать холм и его окрестности.
   Надя понизила голос до почти полной конспиративности:
   - Так, может быть, он и до тайны столбов докопался?
   С доктором Чаликова могла говорить совершенно откровенно - Серапионыч не только знал о существовании параллельного мира, куда можно было попасть через столбы на Гороховом городище, но и участвовал в одной из экспедиций в эту удивительную действительность. В тот раз Серапионыча пригласили с определенной целью - вывести из запоя царя Дормидонта, что было крайне необходимо из-за угрозы Кислоярскому государству. И Серапионыч с честью справился со своей задачей, за что получил не только шубу с царского плеча, но и почетный титул "боярин Владлен".