Абдуллаев Чингиз. Факир на все времена

   – В следующий раз возьму сюда, – покорно кивнул он, – пойдем быстрее. Нас ждет такси.
   – Давайте сделаем иначе, – предложил Дронго, – мы отпустим машину, и вы останетесь здесь. Еще часа на два. Между прочим, здесь есть единственный в Турции вьетнамский ресторан. Что-то мне подсказывает, что вы никогда не были во Вьетнаме.
   – Не были, – улыбнулась Лида, – но ты меня едой лучше не соблазняй. Видишь, как я раздалась? Уже даже неприлично…
   – Ты всегда будешь самой красивой женщиной в вашей стране, – деликатно заметил Дронго.
   – Не лги, – погрозила она пальцем, – я ведь жена генерала. Сразу чувствую, когда мне говорят неправду.
   – Не буду, – согласился Дронго, – но давайте вместе пообедаем. А потом вызовем такси, и я вас провожу. Если разрешите, то я даже поеду вместе с вами. Интересно будет посмотреть, где именно вы живете.
   – Чего там интересного? – пожал плечами Татаренко.
   – Всегда любил «Детский мир», – признался Дронго, – интересно посмотреть. Значит, договорились?
   – Конечно, – Татаренко обратился к жене, – я отпущу машину, а вы подождите меня здесь. Я сейчас вернусь.
   – Давай быстрее. Ты взял наши паспорта с собой?
   – Конечно. И кредитные карточки.
   – Ну тогда все в порядке, – вздохнула жена.
   – Не нужно об этом, – мрачно попросил Татаренко, быстро отходя от них.
   – Что случилось? – спросил Дронго.
   – У нас соседей ограбили вчера вечером, – пояснила Лида. – Кто-то залез в их номер и вскрыл сейф. Забрали документы и ценности. Я еще понимаю, когда воруют разные там камушки, но зачем брать чужие паспорта, создавать людям неприятности? Павел говорит, что в других странах паспорта специально подкидывают к месту ограбления, чтобы помочь несчастным. А здесь словно кто-то нарочно забрал документы.
   – Забрали паспорта? – не поверил Дронго. – А кто были ваши соседи? Местные?
   – Нет. Из России. Из Воронежа. Так жалко. Отец, мать и дочь. Дочери еще только шестнадцать, но у нее тоже был свой паспорт. И все забрали. Соседка мне говорит, что ей не жалко денег и колечек. Им неприятно, что украли документы. Там были визы в Европу, куда они должны были лететь из Турции. Ее муж – человек состоятельный, он, по-моему, вице-губернатор Воронежской области. И тоже не особенно переживает из-за денег и украшений. Но из-за паспортов у них срывается важная поездка. Поэтому они так переживают. Следователь турецкий приезжал, говорит, что это уникальный случай на таком курорте и в этом отеле. Никогда раньше такого не было.
   – Иногда случаются подобные вещи, – задумчиво заметил Дронго, – но я не думаю, что это местные воришки. Они бы побоялись лезть в отель такого класса. Странное преступление. И тем более воровать документы… Зачем им российские иностранные паспорта?
   – Павел тоже говорит, что это очень странное преступление, – согласилась Лида, – поэтому я ему сказала, чтобы ничего не оставлял в сейфе отеля. Ни документов, ни денег. Хотя какие у нас деньги? Все на карточках, а наличных у нас только шестьсот долларов. Зато деньги нам и не нужны. В нашем отеле все заранее оплачивается. Даже выпивка. Павел пиво любит, сидит в баре и заказывает для себя. Так удобно, что все включено в цену.
   – А следователь не сказал, кого они подозревают?
   – Нет, конечно. Нас только спросили, где мы вчера были. А нас вчера в номере не было. Мы как раз гуляли вечером у моря. И ничего не слышали.
   Татаренко вернулся к ним.
   – Я отпустил машину, – сообщил он, – мы можем остаться.
   – Очень хорошо, – Дронго показал в сторону вьетнамского ресторана. Они еще не знали, что как раз в это время в другом отеле планируется очередное преступление…

* * *

   За три месяца до описываемых событий.
   Следователь Семен Гриценко недовольно осматривал купе. Его подняли ночью на очередное происшествие, случившееся в московском поезде, следовавшем в Крым. Гриценко только недавно перевели в Харьков, до этого он работал в Полтаве, где было гораздо спокойнее. Уроженец западной Львовской области, Гриценко вообще с подозрением относился ко всем «москалям», которые только и мечтали задушить «самостийную Украину» и снова принудить к «рабству» весь украинский народ. Каждое происшествие на московских поездах он воспринимал почти как личное оскорбление. Здесь чаще всего случались различные случаи воровства, грабежей, мошенничеств, обманов. Следовавшие на юг гости, словно сговорившись, теряли всякую бдительность, доверяли первым встречным, пили с кем попало, часто забывая даже имя своего случайного попутчика. Гриценко закончил осмотр купе и наконец посмотрел на хозяина исчезнувших вещей.
   – Костиков Александр Викторович, – взглянул он на паспорт сидевшего перед ним мужчины, – нетактично получается. Как это вы пустили в свое купе постороннего человека?
   Десять лет назад в одном из фильмов он услышал слово «тактичность» и попросил коллегу пояснить, что это значит. Слово ему так понравилось, что теперь он применял его как можно чаще.
   Костиков с явным раздражением и презрением смотрел на этого тугодума, говорившего с явным украинским акцентом. Ему было не жаль пропавших вещей и денег, его раздражало, что молодая женщина кинула его, как обычного лоха. К тому же они теряли время, так как поезд был остановлен.
   – Мне понравилась эта девушка, и я пригласил ее в свое купе, – пояснил Костиков, – я не знал, что по украинским законам это преступление.
   – Это не преступление, – не понял сарказма Гриценко, – но нужно думать, прежде чем звать незнакомую дамочку в свое купе. Нетактично получается. Вы ведь не один ехали, а сразу с двумя охранниками. И так нетактично подставились.
   – Тактично или нетактично, это мое дело, – зло перебил его Костиков, – а ваше дело – искать преступников. Как она могла вылезти из вагона на скорости? Выпрыгнула в окно и выбросила мои вещи! Может, ее тоже где-нибудь убили? Вы это хотя бы проверили!
   – Все проверим, – кивнул Гриценко, – дамочка, видимо, вас опоила и потом дождалась остановки. Чтобы не дергать ваших охранников, она вытащила чемоданы через окно. Видимо, на перроне находился сообщник. У нас уже было несколько таких случаев. Не нужно звать к себе этих дамочек и пить с ними спиртное. Они как наживка для ловца. Симпатичные, грудастые, фигуристые. Ну и ваш брат, понятное дело, сразу клюет.
   – Спасибо за объяснение, – кивнул Костиков. – И это все, что вы можете мне сказать?
   – Будем искать, – пообещал Гриценко, – заберем ее чемоданы, может, там остались отпечатки пальцев. Хотя лично я сомневаюсь. Группа работает очень тактично, стараются следов не оставлять.
   – Почему вы думаете, что она была не одна?
   – Уже третий случай с этими дамочками, – пояснил Гриценко, – работает опытная группа. По мелочам не балуются, только на крупную добычу, как вы. Сколько у вас пропало денег и вещей?
   – Не знаю. С кредитками, может, тысяч сто или больше, – нахмурился Костиков.
   – Вот видите, – покачал головой Гриценко, – очень крупный куш. Как это ваш охранник ничего не услышал? Вы ведь говорите, что он всю ночь простоял в коридоре.
   – Это он так говорит, – криво усмехнулся Костиков, – сейчас я его позову. Коля, зайди к нам!
   Первый из охранников, который дежурил ночью в коридоре, вошел в купе, понуро опустив голову.
   – Где ты был ночью? – спросил Костиков. – Вот господин следователь не понимает, как это ты ничего не услышал. Может, задремал? Или не хотел слышать?
   – Я стоял в коридоре, – ответил Николай.
   – И ничего не слышал… – прищурился Костиков.
   – Я же вам говорил, Александр Викторович, что ничего не слышал. Я и не пытался прислушиваться. Думал, что вы с ней в купе… Я даже отошел на несколько метров.
   – Какая скромность, – брезгливо заметил Костиков, – пошел вон, сукин сын. Ты уволен. Больше у меня не работаешь.
   – Но, Александр Викторович…
   – Вон отсюда! Чтобы я тебя больше не видел, – махнул рукой Костиков.
   Телохранитель вышел из купе. Гриценко вздохнул. Эти богатые нувориши похожи друг на друга. И местные, и приезжие. Одинаково беспощадные, злые, равнодушные к людям и презирающие окружающих.
   – У вас ко мне все? – спросил Костиков. – Или я должен рассказывать вам свою биографию? Может, заполнить для вас какую-нибудь анкету, где я обязан отвечать на все ваши вопросы? Например, какими болезнями переболел в детстве?
   – Не нужно, – ответил Гриценко, – мы все проверим через информационный центр МВД. Обычно господа с вашими деньгами всегда числятся в картотеке МВД, – не удержался он от колкости.
   – Хотите меня еще и оскорбить? – взглянул на него Костиков, не скрывая своего презрения. – Думаете, что если я богатый человек, значит, обязательно жулик?
   – Нетактично говорите, – заметил Гриценко, – хотя это ваше дело. Мое дело – искать преступников, как вы правильно заметили. Только в следующий раз не нужно знакомиться со случайными попутчицами и звать их к себе в купе. А парня вы напрасно уволили, он ни в чем не виноват. Эти мошенники работают с учетом вашей психологии…
   – Учту, – сжал зубы Костиков, – считаете, что они приняли меня за лоха и решили, что можно развести? Вы это хотите сказать?
   – До свидания, – не стал ничего уточнять Гриценко, – и учтите, что, если вы понадобитесь, вам нужно будет приехать в Харьков еще раз. Если, конечно, мы сумеем выйти на эту группу.
   – Обязательно приеду. Брошу все свои дела и ради ваших жуликов примчусь к вам в Харьков. Или вообще переселюсь в ваш город и приму ваше гражданство. До свидания…
   Костиков долго не мог успокоиться. Мало того, что его так нагло обманули, мало того, что эта незнакомая дрянь сумела его так легко напоить, так еще и следователь смеет над ним издеваться. И вообще он теперь станет посмешищем в глазах своих друзей и коллег. Они и так вечно смеялись над ним, когда он ездил в Европу на поезде. А здесь вообще превратится в объект постоянных издевательств. Его обокрали, когда он ехал на юг с двумя телохранителями. Они все, трое мужиков, оказались глупыми идиотами. Кретинами, которых провела одна баба. Одна красивая сучка ловко их кинула! Хотя этот Гриценко говорит, что обычно работает целая группа… Наверняка у нее был сообщник, который помогал ей с вещами.
   Костиков сжал кулаки. Она ведь видела, с кем имеет дело, но не побоялась пойти на кражу. Не побоялась его напоить. Значит, наказание должно соответствовать преступлению. Он потерял деньги, но это не самое главное. Его никто не должен считать лохом, никто не должен над ним смеяться. Это самое главное!
   Он достал мобильный телефон. На секунду задумался. Номер, по которому он собирался звонить, был в его записной книжке. Но он колебался. Если сейчас он наберет номер, то потом пути назад уже не будет. Это он отлично сознавал. Был услышен гнусавый голос Гриценко. Следователь допрашивал в соседнем купе его телохранителей. Костиков выругался и решился позвонить.
   – Вадим, здравствуй.
   – Доброе утро, – обрадовался его знакомый, – сейчас только восемь часов утра. Я не думал, что вы так рано встаете, Александр Викторович. Что-нибудь случилось?
   – Да, случилось, – выдохнул Костиков, – у меня неприятности. Не очень большие, но неприятности. Кто-то посмел украсть мои чемоданы.
   – Вы шутите? – не поверил Вадим. – У вас же всегда есть рядом ваши ребята. Или вы были без них?
   – Не в этом дело. Мне нужен твой знакомый. Ты понимаешь, о ком я говорю?
   – Не совсем. Про кого вы говорите?
   – Мне нужен Знахарь, – процедил Костиков.
   – Вы правда хотите, чтобы я ему позвонил? – дрогнувшим от неожиданности голосом спросил Вадим.
   – Прямо сейчас.
   – Сейчас нельзя. Это будет проявлением неуважения. Только после десяти или одиннадцати. Я позвоню его человеку и спрошу, сможет ли он со мной переговорить. Что ему сказать?
   – Он мне нужен.
   – По какому вопросу? Они обязательно спросят…
   – По личному.
   – И вы хотите сами с ним разговаривать? – все еще не мог поверить Вадим.
   – Да, да, я сам буду с ним разговаривать. И он мне нужен как можно скорее. Ты меня понял? Как можно скорее! Позвони прямо сейчас. Речь идет об очень крупной сумме. Я думаю, что он может поднять свою задницу с постели и позвонить мне…
   – Не говорите так, – испугался Вадим, – Знахарь такой авторитетный человек…
   – Это я для тебя авторитетный, – перебил его Костиков, – а он обычный вор. Пусть даже вор в законе, авторитетный вор. И если я его ищу, значит, он мне нужен. И не задавай больше идиотских вопросов. Чем быстрее ты его найдешь, тем будет лучше. Ты все понял?
   – Конечно. Можно ему дать ваш телефон?
   – Я только об этом тебя и прошу. Или мне дай его телефон. Скажи, что очень важное дело. Срочное и важное.
   – Хорошо, я все передам. Но только немного попозже. Еще очень рано. Извините, – Вадим попрощался и отключился.
   Костиков убрал телефон. Если понадобится, он даже вернется в Москву. Никто не смеет так с ним обращаться. Никто не смеет нагло красть его вещи и кредитные карточки. Он преподнесет урок этим подонкам, чтобы все остальные запомнили на всю жизнь. Есть жертвы, которых нужно и можно грабить, есть масса людей в этом мире, предназначенных быть жертвенными овцами на заклание. Но не он. И поэтому он нашел Вадима, который имел две судимости за фарцовку и мошенничество, чтобы выйти на одного из самых авторитетных руководителей преступного мира. Костиков понимал, что предпринимает чрезвычайно опасный шаг, способный привести к очень печальным последствиям. Но он сознательно шел на эту авантюру.
   Гриценко закончил дознание и разрешил поезду двигаться дальше. Он приехал в управление, когда там оказались высокие гости из Киева. Утром к ним пожаловали полковник Олег Кравцов и старший следователь транспортной прокуратуры Жанна Гринько. Повторявшиеся с пугающей периодичностью преступления на транспорте вызвали интерес в столице, и в Харьков решено было командировать сотрудников из центральных аппаратов МВД и прокуратуры республики. Уставший Гриценко доложил о последнем преступлении, произошедшем в поезде сегодня ночью. Этот случай особенно заинтересовал прибывших гостей. Преступники обнаглели до такой степени, что не побоялись взять багаж даже у олигарха, которого охраняли двое телохранителей. Гриценко пришлось в течение полутора часов подробно рассказывать об этом преступлении и отвечать на вопросы.
   – Интересно, – сказал в заключение полковник Кравцов, – дерзко и очень ловко. Мне особенно нравится их затея с тяжелыми чемоданами, набитыми книгами, которые они оставили в своем купе. Расчет был правильный. Телохранители будут уверены, что она никуда не уйдет, ведь для этого нужно вынести тяжелые чемоданы. Очень здорово все придумали.
   – Видимо, готовились заранее, – согласилась Жанна Гринько.
   – Тогда у меня другой вопрос, – продолжал Кравцов. – Как они заранее могли просчитать, что поедет именно Костиков со своими чемоданами? Получается, у них мог быть осведомитель среди близких людей Костикова. Но это нелогично. Они не могут грабить только своих знакомых или внедрять к ним своих людей. Тогда каким образом они заранее узнают о поездках особых клиентов? В кассе их не могут информировать, там просто продают билеты на фамилии, указанные в паспортах. А в паспортах не написано, что этот человек богатый или бедный. Откуда они узнают, кого следует грабить? Если у них заранее готовы эти чемоданы с книгами, на которых, я уверен, мы не найдем их отпечатков пальцев. Каким образом?
   – Фамилии… – пояснила Жанна. – Вы обратили внимание на фамилии людей, которые оказываются рядом с пострадавшими? Это уже третий случай. В первом был мужчина с молдавской фамилией Крачун, во втором случае у брюнетки, которая напоила генерала, была еврейская фамилия Лернер, в третьем – украинская Щербак. Вы не видите сходства?
   – Я вас не совсем понимаю, – ответил Кравцов.
   – Они берут билеты в спальные вагоны по подложным паспортам, – пояснила Гринько, – и всегда на те фамилии, которые могут быть и у мужчины, и у женщины. Обратите внимание – Крачун, Лернер, Щербак. Если появляется «нужный» клиент, то, очевидно, уже на вокзале они оперативно принимают решение. Это может быть и Елена Щербак, но при необходимости и Евгений Щербак, который в последний момент заменит свою знакомую. Смотря по обстоятельствам. В первом случае обокрали двух мужчин, с которыми выпивал неизвестный нам Крачун. Возможно, они поняли, что к этим двум мужчинам, отправлявшимся гулять на юг, нужно подставить не красивую женщину, которую те не смогли бы поделить, а собутыльника – мужчину. А во втором и в третьем случае была женщина. Красивая женщина. Анна Лернер и Елена Щербак. Возможно, одна и та же, хотя в первом случае она была брюнеткой, а во втором – блондинкой.
   – В билетах указывают полное имя пассажира, – напомнил Кравцов.
   – А в компьютерных данных, которые передаются на погранслужбу и в таможню, обычно указываются только фамилии и инициалы, – возразила Жанна, – тогда получается, что все правильно. Границу должен проехать пассажир под фамилией Щербак. Никто из пограничников никогда не сверяет паспорта с билетами. Это просто не их дело. Они отвечают за документы, а проводники за билеты. Вот такая интересная деталь.
   – Похоже, что так, – кивнул Гриценко, слушая старшего следователя прокуратуры. Ему понравились ее рассуждения. Чувствовалось, что эта молодая женщина знает свою работу.
   – Мы можем передать данные на нас двоих, – продолжала Жанна, – к вам приедут пассажиры Гринько и Гриценко. Кто из них мужчина, а кто женщина? Главное, чтобы фамилии совпали по паспортам. Уже на вокзале преступники решают, кто именно поедет. Вычисляют жертву, намечают, кого из своих подставить. И этот человек отправляется в путь, имея «свой» паспорт и готовый действовать уже в составе группы. Нужно проверить всех пассажиров всех составов, в которых случались кражи или ограбления за последние несколько месяцев.
   – Вы представляете, что это за работа? – спросил Гриценко.
   – Представляю, – кивнула Жанна, – но иначе мы группу не вычислим. Нужно договориться с московскими коллегами и организовать дежурство на вокзале. Обратить внимание на возможных осведомителей преступной группы. Они действуют слишком нагло и ловко. Очевидно, ими руководит достаточно опытный преступник.
   – Вы правы, – согласился Кравцов, – будем проверять всех пассажиров. Получим списки, начнем сверку. И будем искать эту исчезнувшую блондинку-брюнетку. Судя по всему, она производит впечатление на мужчин. По мелочам не работает. В прошлый раз был генерал-полковник со своим адъютантом, которого он отправил в ресторан. Когда адъютант вернулся, дама уже испарилась, забрав все награды с парадного кителя генерала и все его деньги. А наш бравый генерал имел на парадном мундире шесть боевых орденов и геройскую звезду. На войне он был человеком смелым и мужественным, а в жизни оказался доверчивым и наивным. В этот раз она обманула российского олигарха. Если пойдет такими же темпами, то следующим должен стать либо губернатор, либо министр.
   – Не станет, – сказала Жанна, – нужно как можно быстрее организовать дежурство на московских вокзалах. Обратите внимание, как они точно рассчитывают свои действия и грабят не возвращающихся с юга пассажиров, а следующих на юг туристов, у которых наверняка есть деньги.
   – Тогда у них и паспорта поддельные, – вставил Гриценко. – Нетактично получается. Выходит, что у них такой запас российских или украинских паспортов?
   – Само собой, – кивнула Жанна, – с этим у них как раз проблем не бывает. И все эти паспорта нам тоже нужно проверить. Сделаем запрос по их номерам в Москву и в Киев. Я почти убеждена, что паспорта настоящие. Они не станут рисковать и подделывать документы. Скорее паспорта были куплены или украдены у реальных людей.
   Они провели в Харькове два дня. Жанна Гринько не могла знать, что с продолжением этого дела ей придется столкнуться через три месяца в Турции. Но тогда этого не могли предполагать даже участники той самой преступной группы, которые так ловко проводили свои операции на транспорте…

Глава 3

   В этот день они провели у моря гораздо больше времени. Сначала долго натирали друг друга специальным солнцезащитным кремом, затем больше часа лежали под жарким солнцем. Здесь был действительно хороший климат и сухая погода. Несмотря на жару почти в тридцать пять градусов, обе женщины даже не потели. Затем они купались в море, наслаждаясь теплой водой. Алевтина делала большие глаза и показывала в сторону двух мужчин, плававших от них метрах в двадцати. Им было лет тридцать пять – сорок. Самое приятное, что они негромко переговаривались по-русски и имели нормальные плавки в виде удлиненных шорт, а не те треугольники, в которых щеголяло большинство соотечественников молодых женщин.
   – Они отдыхают вдвоем и без подруг, – шепотом сообщила Алевтина, – я видела их за завтраком. Такая интересная пара. Нужно с ними познакомиться. Кажется, твои наблюдения оказались не совсем точными. Они выглядят очень цивильно.
   – Я тоже их видела за завтраком, – кивнула Жанна, – но ты не обольщайся. Один из них говорил с Ригой. Очевидно, они из Латвии.
   – Тем более. Наши иностранцы. Просто идеальный вариант. Нужно будет познакомиться.
   – Неудобно, – смутилась Жанна, – они даже не смотрят в нашу сторону.
   – Еще как смотрят. Просто ты, как обычно, ничего не замечаешь. Все, что касается личной жизни, у тебя как темная повязка на глаза. Два роскошных экземпляра. Нужно брать, пока не поздно. Потом упустим, «подберут» другие.
   – Если бы я не знала тебя столько лет, то решила бы, что ты просто развязная баба без тормозов, – зашипела в ответ Жанна. – Ну и зачем они нам нужны? Спать с ними мы не будем, флиртовать в нашем возрасте глупо, и вообще они нам не нужны. Они нас даже в ресторан здесь пригласить не смогут, все оплачено и все бесплатно.
   – Это я их в ресторан позвать могу, – обиделась Алевтина, – я тебе серьезно говорю, а ты все шутишь. Может, ты свое счастье здесь на курорте найдешь.
   – Ой, вряд ли, – не поверила Жанна, – один из них вообще лысый, такой плюгавенький, а другой какой-то угловатый, и манеры его меня откровенно смущают. Как будто официант или швейцар. У него такое подобострастное выражение лица! Тебе не кажется, что они просто приехали сюда по профсоюзным путевкам, как раньше было в советское время? Может, им в Латвии тоже кто-то покупает путевки. Это явно герои не нашего романа.
   – Дура, – обиделась Алевтина, – сейчас нет профсоюзных путевок, и в отели такого класса твои «швейцары» не попадают. Слишком дорого. Тебе бы поменять свой купальный костюм, и ты будешь выглядеть так, что все мужчины будут твои. Не хочешь взять один из моих, значит, тебе нужно купить новый. Там, как раз за баром, есть магазин. Прямо сейчас пойдем и тебе купим. Я сама тебе выберу новый купальник. Вечером эти двое будут ползать у твоих ног.
   Жанна смущенно улыбнулась. Похоже, подруга была права. Решительная и смелая в работе, Жанна терялась в личной жизни, словно преодолевая свои комплексы никогда по-настоящему не любимой женщины. Через полчаса они выбирали в магазине купальник, который решила приобрести Алевтина. На взгляд Жанны, это был вообще не купальный костюм, а две тонкие полоски, не только ничего не скрывавшие, но и, наоборот, демонстрирующие все, что только можно было продемонстрировать. Задняя часть вообще оставалась открытой.
   – Я его не куплю, – твердо сказала Жанна, – в таком виде я никогда в жизни не смогу появиться на пляже.
   – Я его тебе сама куплю, – уверенно произнесла Алевтина. Она, не торгуясь, заплатила и взяла купальник.
   Во время обеда эта парочка друзей из Латвии оказалась рядом с ними. Алевтина сделала большие глаза и показала на них подруге.
   – Ты видишь, как они на нас смотрят? Когда встречаешься с ними глазами, не старайся их пересмотреть. Отводи так томно глаза, как бы стесняясь. Ты ведь всегда смотришь так, словно хочешь сделать дырку в мужчине. Не нужно. Забудь, что ты следователь. Смотри не вызывающе прямо, а как бы завлекающе.
   – Откуда у тебя такой опыт? – улыбнулась Жанна. – Вот узнает твой муж о твоих советах, представляю, что он подумает.
   – Нужно иногда отдыхать и от мужа тоже, – победно произнесла Алевтина, улыбаясь соседям. Мужчины улыбались в ответ. Но не решались подходить к ним.
   Ближе к пяти часам вечера, когда все отправлялись на пляж, Алевтина достала новый купальник.
   – А теперь примерь его, – потребовала она у своей подруги.
   – Ни за что в жизни! – возмутилась Жанна. – Я даже перед тобой стесняюсь показываться в таком виде. А ты хочешь, чтобы я надела его и пошла на пляж? Я буду чувствовать себя голой.
   – В следующем году поедем в Германию, – решила Алевтина, – там, между прочим, в саунах купаются голыми. И мужчины, и женщины. И туда в купальном костюме тебя не пустят. Вот я посмотрю, как ты там будешь смотреться.
   – А я вообще не полезу в такую сауну, – ответила Жанна. Но купальный костюм покорно надела. И действительно почувствовала себя голой. Для нее это была высшая степень откровенности.
   – Нет, – сказала Жанна, – я просто не смогу так выйти на пляж. Тогда уж лучше сразу в Германию. Это какая-то порнография.
   – Я тебя действительно не понимаю, – в свою очередь, разозлилась Алевтина, – ты уже давно не девочка. Взрослая женщина, имеешь опыт общения с мужчинами. Можно сказать, живешь со своим художником в гражданском браке. И командуешь мужиками. А ведешь себя, как глупая девочка. Расслабься и получай удовольствие. В твои годы как раз самое время. Детей нет, мужа нет, никакой ответственности. Одно сплошное удовольствие.
   – Нужно еще такого мужчину встретить, чтобы удовольствие получить по-настоящему, – задумчиво произнесла Жанна, глядя на себя в зеркало.
   – А твой художник тебя, значит, не устраивает? Тогда зачем ты с ним встречаешься?
   – От безысходности, – тихо произнесла Жанна, – нужно же с кем-то встречаться. А он мне вполне подходит. Мягкий, добрый, интеллигентный человек. Без комплексов… У нас с ним, кроме секса, ничего нет. Почти никаких чувств. Мы просто симпатичны друг другу, не более того.
   – Да ты просто развратница, – расхохоталась Алевтина, – и еще мучаешься, стоит ли тебе ходить в таком купальнике. Вот тебе парео, пошли на пляж. Наши латыши сегодня будут у твоих ног.
   Но на пляже все оказалось совсем не так просто. Жанна долго и мучительно не соглашалась снять парео, а когда сняла, то почувствовала, как краснеет. Ей казалось, что все мужчины и женщины смотрели на ее голые ягодицы. Она пыталась прикрываться, неловко пятилась, укрывалась за подругой. На самом деле, конечно, на нее смотрели, но достаточно равнодушно. На пляже находились десятки женщин, одетых в такие же вызывающие купальники. А вот с мужчинами были большие проблемы. Загоравшие на пляже двуногие существа с отвисшими пивными животиками в донжуаны явно не годились совсем. Их даже уже не привлекали женские прелести. Многим из них было даже лень подняться и сделать пару комплиментов соседним женщинам. Приехавшие сюда мужчины в основном являлись людьми далеко не бедными. А ведь за деньги можно было спокойно купить себе любовь молодой девушки или взрослой женщины, не прибегая к отчаянным усилиям для ее соблазнения. Сам жанр обольщения, как таковой, уходил в прошлое. Мужчины просто и откровенно предлагали с ними переспать. И если женщины отказывались, мужчины сразу теряли к ним всякий интерес, переключаясь на других. Долгие воздыхания и серенады под луной теперь без надобности, век стал более прагматичным и неромантичным.
   Жанна вышла на берег, стараясь добежать до спасительного парео, чтобы закрыть себе нижнюю часть тела, когда увидела, как к ним направляется один из «латышей». Она купалась обычно без очков, и это смущало ее еще больше, так как она не могла видеть всех окружавших ее людей. Жанне казалось, что все посторонние мужчины обращают на нее внимание. Алевтина тоже увидела лысого «латыша» среднего роста и среднего возраста. И больно толкнула подругу в бок.
   – Сейчас будет приставать, – победно произнесла она.
   Мужчина подошел поближе, наклонился к Жанне.
   – Извините, пожалуйста, что я вас беспокою, – сказал он с характерным латышским акцентом, – я хотел у вас узнать…
   – Конечно, – подняла голову Алевтина, – мы расскажем вам все, что вы хотите. Садитесь рядом. Давайте познакомимся…
   – Извините, я не представился. Меня зовут Арнольд, – смутился мужчина.
   – Прямо как губернатора Калифорнии, – польстила незнакомцу Алевтина, – очень приятно. Я Аля, а это Жанна, моя подруга. Вы откуда?
   – Из Риги.
   – А мы из Киева.
   – Мне тоже приятно, – кивнул Арнольд.
   – А где ваш товарищ? – поинтересовалась Алевтина.
   – Он собирает вещи в нашем номере, – честно ответил Арнольд.
   – Правильно. В номере должен быть порядок, – согласилась Алевтина. – А кто вы по професии?
   – Нет, вы не поняли. Он собирает свой чемодан. А я уже его собрал. Мы завтра утром отсюда уезжаем. Наш срок уже закончился.
   Жанна с трудом сохранила невозмутимое выражение, чтобы не рассмеяться. Алевтина нахмурилась.
   – Вы уезжаете? – сказала она растерянно. – Почему так рано?
   – Не рано. Мы отдыхали здесь уже две недели. Наша компания оплатила нам отдых в этом прекрасном отеле.
   – Компания? – переспросила Жанна невинным голосом. У Алевтины было такое лицо, что она, казалось, сейчас расплачется. – А кем вы работаете, Арнольд?
   – Мы работаем в компании по производству металла. Я – старший технолог, а мой друг – главный механик. Он очень талантливый человек. Благодаря прессу, который он изобрел, мы очень подняли нашу производительность. Он его запатентовал… Я правильно говорю это слово?
   – Правильно, правильно, – кивнула Жанна, ответно толкая в бок свою подругу и надевая очки.
   – И наша компания решила наградить нас этой поездкой. На две недели в Турцию. Жалко, что нас послали двоих. Но на следующий год мы приедем сюда со своими семьями.
   – Обязательно. Скажите, Арнольд, а у вас большая семья?
   – Да. Жена и четверо детей. У меня жена католичка из Литвы. Она считает, что нельзя делать аборт, это очень большой грех – убивать неродившегося ребенка…
   – Конечно, грех, – Жанна еще раз толкнула Алевтину в бок. Та покорно кивала, не решаясь уже вмешиваться в разговор.