Абдуллаев Чингиз. Синдром жертвы

   Она долго ждала его звонка, и когда он позвонил ей месяца через полтора, не могла скрыть своей радости. Он стал звонить ей не очень часто, но так приятно было слышать его голос и смеяться над его мягкими шутками! А через несколько месяцев Вадим неожиданно приехал в Астану, сообщив Оксане, что пробудет здесь только один день. Этот день они провели вместе. Обедали в маленьком ресторанчике на окраине города, гуляли в еще не оформленном городском парке, где пока росли одни лишь саженцы. Вечером он пригласил ее выпить кофе в своем гостиничном номере. Она сразу согласилась, решив, что это наивная уловка всех мужчин, приглашающих к себе на кофе, чтобы потом перейти к более активным действиям.
   Но они выпили кофе в баре гостиницы, и он даже не предложил ей подняться в номер. Оксана была разочарована и даже немного обиделась. Ей казалось, что она должна сначала решительно отказаться, а затем все-таки дать себя уговорить. Ей было даже интересно, как именно будет вести себя в номере гостиницы оставшийся с ней наедине интеллигентный мужчина в хорошо сшитом костюме и в очках, придававших ему академический вид. Но он даже не заикнулся о том, что они могут подняться к нему. Вызвал такси и повез ее домой. Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. Астана, конечно, столица, но найти подходящего друга все равно трудно. Последние два года она ни с кем не встречалась, а единственный мужчина, который ей так понравился, оказался слишком деликатным и нерешительным для своего возраста.
   Когда они подъехали к ее дому, Оксана не выдержала – в конце концов, счастье нужно ковать самой – и предложила подняться. Хотя и призналась, что живет не одна, а с мамой. Потом она себя долго за это ругала. Наверняка он согласился бы, но, услышав про маму, передумал. Так и должен вести себя интеллигентный человек, успокаивала себя Оксана. В гостинице он не смел к ней приставать, считая такое поведение непорядочным и недопустимым, а подняться к ней домой поздно вечером тоже не смог, чтобы не беспокоить ее маму. Нужно было объяснить ему, что у них три комнаты, и мама никак не помешает.
   Напоследок он поинтересовался, не ведет ли она дневник. Нет, рассмеялась в ответ Оксана. Он галантно поцеловал ей руку, пообещав снова вернуться через три недели.
   – Может, тогда и выпьем с вами кофе, – многозначительно улыбнулся он.
   Следующие три недели пролетели как во сне. Оксана ежеминутно ждала телефонного звонка, мечтая снова услышать приятный голос. Наконец он позвонил – рано утром, голос был едва слышен, но она сразу узнала его.
   – Вечером я буду в вашем городе, – сообщил Вадим, – только заранее никому не говорите об этом, даже вашей маме. Говорят, есть такая примета. Когда вы заканчиваете работу?
   – Я могу выйти пораньше, – сразу ответила Оксана.
   – Но я могу не успеть. Когда все же вы заканчиваете?
   – В пять вечера.
   – Тогда в половине шестого встретимся рядом с домом, который находится в конце площади.
   – Многоэтажка? – весело уточнила Оксана. – Да, вы говорили, что вам нравится этот дом.
   – Именно поэтому, – загадочно произнес Вадим. – Только никому не говорите о нашей предстоящей встрече.
   Конечно, Оксана никому не сказала, даже матери. Отпросилась с работы пораньше, чтобы успеть в парикмахерскую, и переоделась в новое платье – самое лучшее. В половине шестого она уже ждала его у высотного строящегося дома, возвышавшегося на площади.
   Вадим немного опоздал. В руках у него был небольшой портфель. Она озадаченно взглянула на него; ей казалось, что он должен явиться на это свидание с цветами. Но он только усмехнулся, сухо поцеловал ее и предложил обойти дом.
   – Зачем? – удивилась Оксана.
   – Увидите, – серьезно ответил он.
   И она покорно пошла следом за ним. Они обошли стройку, перелезли через какие-то трубы. Наконец Оксана не выдержала, ее новое платье и обувь не предназначались для «прогулок» по строительным объектам.
   – Куда мы идем? – спросила Она. – Вы хотите показать мне стройку? Я не собираюсь прыгать через эти трубы.
   – Нам нужно войти в этот дом и подняться на четвертый этаж, – пояснил Вадим.
   – На четвертый этаж? Зачем? Что мы там потеряли? Вы меня извините, Вадим, но, если бы я знала, что у вас будут такие планы, я бы нашла в своем гардеробе какой-нибудь комбинезон и ботинки.
   – Там будет наша квартира, – сказал он с каким-то странным выражением лица, и она сразу почувствовала себя абсолютно счастливой. Значит, он не просто приехал к ней в гости. Значит, он собирается сделать ей предложение и для этого купил квартиру в новом строящемся доме. Нельзя быть такой злюкой и думать о своей одежде больше, чем о его необычном подарке! Это не просто цветы, это обретение новой семьи, новой надежды. Она согласно кивнула головой, двигаясь за ним.
   – Только осторожно, чтобы нас не заметили, – прошептал он. – Сюда пока не пускают посторонних. Дом еще не готов.
   – Я понимаю, – прошептала Оксана в ответ.
   Черт с ними, с каблуками, если Вадим действительно хочет показать их будущую квартиру. Правда, немного странно, что он пока не сделал ей официального предложения и не спросил ее согласия. Наверное, он уже знает, что она ему не откажет. Если в прошлый раз она приглашала его к себе в гости на кофе и готова встречаться с ним даже на этой стройплощадке, понятно, как она к нему относится. Оксана позволила себе взять его за руку и осторожно подняться по лестнице.
   Поразительное свойство современной женщины – доверять первому встречному. Может, поэтому развелось такое количество брачных аферистов и альфонсов? Почти каждая одинокая женщина мечтает в душе встретить надежного друга, почти каждая замужняя мечтает о невероятном приключении, которое может с ней произойти. При этом доверяет не собственному мужу, с которым прожила двадцать лет, а случайному незнакомцу, очаровавшись его голосом и манерами. Возможно, просто в душе каждой женщины живет надежда на некое чудо...
   Они поднялись на четвертый этаж. Оксана чуть не сломала каблук, но промолчала. Ей было интересно увидеть «свое» новое жилище. На четвертом этаже уже были вставлены стеклопакеты. Вадим прошел куда-то вглубь, и она, спотыкаясь, поспешила за ним.
   – Где вы? – спросила Оксана и в этот момент почувствовала, как сильные руки обхватили ее, и на лицо легла мокрая повязка...
   Пришла в себя Оксана от еще более резкого запаха. Он стоял над ней и держал в руках какой-то открытый пузырек. Она закашлялась, чихнула, попыталась подняться, но почувствовала, что не может пошевелиться. Руки были связаны. Она с ужасом обнаружила, что лежит прямо на полу, на какой-то простыне. Лежит в одном нижнем белье. Одежда отброшена куда-то в угол. Что здесь происходит? Она изумленно подняла голову. Вадим стоял над ней абсолютно голый, даже без очков. Выражение лица у него было какое-то отрешенное и немного злое.
   – Что вы делаете, Вадим? Это такая игра? – робко спросила Оксана, все еще надеясь на лучшее. – Зачем вы меня связали?
   Она попыталась повернуться и увидела на простыне кусочек разорванных колготок. Это напугало ее больше всего остального. Значит, он не собирался возвращать ей одежду.
   – Что вам нужно? – уже дрожащим голосом спросила Оксана.
   – Молчи, – прошипел он, наклоняясь к ней. – Лучше молчи. – И сорвал с нее бюстгальтер.
   – Не нужно, – простонала она. – Пожалуйста, развяжите мне руки. Я могла и сама раздеться. Только сегодня не нужно. Давайте завтра. Сегодня я не могу...
   Вадим презрительно усмехнулся. Очевидно, подобные уговоры на него не действовали. Он сильно сжал ее в своих объятиях.
   – Но почему так грубо? – прошептала Оксана. – Я же вам говорю, что сегодня нельзя...
   Его руки уже срывали с нее остатки одежды, когда он неожиданно замер и громко выругался. У нее действительно были месячные. Увидев это, он окончательно разозлился. Несколько месяцев готовиться к этому дню, все продумать, ходить на эту стройку, выбирать нужное место – и столкнуться с такой неожиданностью, которую никак не мог предусмотреть!
   Он снова выругался.
   – Я же вам сказала, что сегодня нельзя, – испуганно повторила Оксана. – Развяжите мне руки. Здесь холодно, и мне больно лежать на полу.
   Она боялась смотреть на его лицо. Это было лицо совсем другого человека. Или даже не так. Это была мертвая нечеловеческая маска. Он часто задышал, словно пытаясь унять собственное сердцебиение. Затем зарычал и резко повернул ее к себе спиной. Она почувствовала его прикосновение, попыталась крикнуть, но он уже зажимал ей рот своей сильной ладонью. Она забилась в его руках, начала хрипеть, а он продолжал стонать, сотрясаясь всем телом.
   Через несколько минут все было кончено. Он опустил ее на простыню и лег рядом. Попытался успокоиться. Кажется, все прошло почти нормально, если не считать этой неожиданности. Затем погладил ее по голове, испытывая к своей жертве какое-то чувство жалости и сострадания. Готов был даже заплакать от умиления, глядя на ее изогнувшееся тело. Он поднялся и начал одеваться, стараясь больше не смотреть на несчастную женщину.
   Вытащил из-под нее простыню, сложил ее одежду и простыню в портфель, обувь выбросил куда-то вниз, а тело оттащил в угол и засыпал строительным мусором. Спустился вниз и направился к выходу. Уже на самой площадке его окликнул охранник, но Вениамин, ускоряя шаг, прошел дальше. Охранник посмотрел на спешащего мужчину и махнул рукой. Наверное, кто-то из проверяющих, задержавшийся на площадке. В последнее время их так много шныряет на стройке. А этот, в очках и с портфелем, видимо, начальник.
   Вениамин спешил на вокзал. Через полтора часа поезд увозил его обратно в Россию. В купе рядом с ним оказалась семья, мать и двое маленьких детей – девочки-близнецы шести лет. Они весело щебетали и доверчиво льнули к незнакомому мужчине, рассказывая ему, что их старший брат Павлик совсем не слушается мамы и даже позволяет себе не завтракать по утрам. Мать, полная женщина лет тридцати пяти, ласково улыбалась попутчику.
   – Дети сразу чувствуют хорошего человека, – убежденно сказала она.
   Вениамин встал и направился в туалет. Вымыл руки, лицо, вытерся носовым платком и посмотрел на себя в зеркало. Снял очки, которые он надевал, выезжая в другие города, чтобы несколько изменить свой облик. Очки были с обычными стеклами, но облик менялся до неузнаваемости.
   – Я превратился в психопата, – прошептал он, – в настоящего зверя. Это уже второй случай. Что дальше делать?
   Вениамин боялся признаться даже самому себе, что ему понравился и этот опыт. Даже такой, не совсем обычный, к которому раньше он и не думал прибегать. Ему нравился сам процесс насилия, нравилось пробуждавшееся вожделенное чувство силы, когда все органы послушно и четко работают. Он тяжело вздохнул и тихо проговорил:
   – Значит, нужно продолжать. Теперь можно искать и в «родных краях». Надо только тщательно все подготавливать, чтобы исключить всякую неожиданность. Хотя, наверное, все неожиданности исключить невозможно.
   Вениамин вернулся в купе. В эту ночь он спал спокойно, словно ребенок. А утром чувствовал себя так хорошо, что уже не задавал себе тревожных вопросов.

Глава 5

   Осмотр места происшествия в Павловске затянулся до полудня, после чего они сразу отправились в аэропорт, откуда должны были вылететь через Москву в Курган. Дронго недовольно поморщился при виде самолета, а устроившись в кресле, тут же попросил стюардессу принести ему немного коньяка. Сидевший рядом Резунов осторожно спросил:
   – Не любите летать?
   – Терпеть не могу, – признался Дронго. – Но что делать? Как попасть в Курган за один день? Возвращаться в Москву и потом трястись по железке два дня? У нас просто нет столько времени. Приходится терпеть.
   В этот момент самолет довольно ощутимо тряхнуло. Он опять подозвал стюардессу.
   – Принесите еще коньяк. – И добавил: – Боюсь, сегодня я буду нетранспортабелен.
   – Ничего, – ответил Резунов, – мы все равно прибудем туда поздно вечером. Все наши мероприятия придется перенести на завтра. А Казбек Измайлович, кажется, заснул.
   – Железный человек, – восхитился Дронго. – Он ведь намного старше нас обоих, а его силе позавидует любой молодой человек.
   – Всегда хотел узнать, – неожиданно спросил Резунов, – это правда, что в молодости вы дрались с самим Миурой?
   – Правда, – немного помолчав, ответил Дронго. – Только не дрался, а лишь пытался защитить свою жизнь. Несколько секунд чудом продержался. Потом он меня все равно убил бы, если бы не подоспели мои товарищи.
   – Тогда зачем вы полезли в драку? Он ведь известный спортсмен.
   – Молодой был, глупый, самонадеянный. Я занимался немного боксом, немного карате. При моем росте в метр восемьдесят семь я весил тогда около восьмидесяти пяти килограммов – почти идеальное соотношение веса и роста. Было два варианта: либо попытаться сбежать, либо драться. Я рискнул, хотя сейчас понимаю, что это было просто глупо. Сейчас бы я просто сбежал.
   – Сейчас понятно, – улыбнулся Резунов, – прошло столько лет.
   – С возрастом мы становимся мудрее, – печально заметил Дронго, – зато силы уже не те. Одно дело – драться в двадцать девять, и совсем другое – пытаться в сорок девять. Разные варианты. Хотя у меня был и другой случай, менее известный, но уже в Америке, в одном из баров Лос-Анджелеса. Мой визави пришел на встречу с двумя чемпионами-тяжеловесами по боксу. Две такие черные громадины стояли за его спиной, примерно моего роста и в несколько раз шире. Достаточно было посмотреть на них, чтобы понять – шанса нет ни одного. Я немного занимался боксом и прекрасно представляю, что такое американский профессиональный бокс. Это гораздо хуже, чем драка на улице. Эти двое ребят могли спокойно уложить всех находившихся в баре людей, а там было человек пятьдесят. Один удар профессионального боксера-тяжеловеса может отключить вас на всю оставшуюся жизнь. Они не сделали бы из меня отбивную котлету только потому, что их первый удар стал бы для меня и последним. Но мне нужно было поговорить с их боссом и рассказать о неприятных для него вещах. Я, конечно, сказал все, что должен был, но это было очень опасно. Он мог в любой момент разозлиться, и я бы наверняка не продержался и трех секунд против этих громил. Но все обошлось... Уже позже я понял, какой участи чудом избежал. – Он помолчал немного и добавил с улыбкой: – Но вообще-то лучше не проводить подобных экспериментов. Хотя в нашей профессии иногда приходится рисковать.
   – Вы думаете, мы его найдем? – спросил Резунов. – Этого интеллектуального подонка?
   – Должны найти. Иначе зачем вообще этим заниматься. У вас репутация одного из лучших профессионалов в системе МВД, а профессор Гуртуев наверняка лучший психоаналитик в России. Если добавить мои скромные возможности, мы просто обязаны его вычислить, каким бы интеллектуалом он ни был. Три головы всегда лучше одной. Самое главное, что человек не может постоянно находиться в таком напряжении. Он ведь не сумасшедший и понимает всю сложность своего положения, осознает, насколько преступны и бесчеловечны его действия. Но остановиться уже не может. Однако он обязательно начнет совершать ошибки. Вернее, он их уже совершил, просто надо более внимательно проанализировать все его действия в тех городах, где он успел побывать. Книга о Камероне – очевидная ошибка. Он впервые себя выдал, не думая, что его жертва расскажет об этой книге своей подруге. Его расчет строился на том, чтобы привлечь ее внимание. А она была настолько увлечена своей работой, что поделилась радостью с подругой. И этим пробила первую брешь в его защите.
   – Думаете, это была ошибка?
   – Безусловно. Меня больше всего интересует, каким образом он смог уговорить супругу вице-губернатора подойти к соседнему зданию. Если бы только Попов отдал нам дневник!..
   – Он сказал, что уничтожил его, – напомнил Резунов.
   – Я убежден, что он соврал. Я ведь разговаривал с ним. Это молодой карьерист, уверенно продвигающийся по служебной лестнице. Конечно, он по-своему любил свою погибшую жену, но не уверен, что это было настоящее чувство. Ведь нам удалось узнать, что отец его супруги был близким другом губернатора области; возможно, Попов женился еще и для того, чтобы сделать удачную карьеру. А она, возможно, это чувствовала. Такие люди, как Попов, достаточно осторожны. Если у них были какие-то трения или разногласия, он не стал бы уничтожать дневник ни при каких обстоятельствах. Это ведь и его алиби, которым он будет дорожить.
   – Может, вы и правы, – подумав, согласился Резунов, – хотя кто его знает...
   В Москву они прилетели в Шереметьево, на машине добрались до Домодедова, откуда вылетели в Курган.
   На этот раз место Дронго оказалось рядом с профессором Гуртуевым. Когда принесли ужин, профессор заправил салфетку за воротник и принялся с аппетитом есть. Дронго посмотрел на него с некоторой завистью – лично у него такого аппетита не было.
   – Напрасно отказались от ужина, – заметил Казбек Измайлович. – Я ведь вижу, как вы нервничаете в самолетах во время перелетов. В таких случаях нельзя оставаться голодным. Тем более что вы обычно пьете коньяк.
   – Я не хочу есть, – ответил Дронго. – По-моему, осмотр места происшествия и эти фотографии с натуралистическими подробностями могут отбить любой аппетит.
   – Хватит, – мягко попросил Гуртуев, – вы же известный эксперт. Представляю, сколько подобных фотографий видели в своей жизни и сколько раз бывали на местах преступлений. Это ведь я по большей части теоретик, а вы у нас практик, да еще какой практик! Неужели на вас до сих пор действуют все эти ужасы?
   – Еще как, – признался Дронго. – Не могу привыкнуть к преступлениям. А с годами становлюсь еще и сентиментальным.
   – Это нормально, – улыбнулся профессор. – Что вы думаете о случае в Павловске?
   – Безусловно, спланированное убийство. Судя по почерку и группе крови, это тот самый убийца, которого мы ищем.
   – Видимо, да. Но он забрался достаточно далеко от места своего проживания.
   – Мне кажется, мы напрасно сужаем наши возможности, – неожиданно сказал Дронго. – Ведь границ между странами СНГ не было с самого начала. А мы имеем дело с человеком очень неглупым и образованным. Если примерно год назад он решился на подобное преступление в Санкт-Петербурге, довольно далеко от Урала, возможно, его предыдущие преступления были в других городах, находящихся еще дальше. Очень может быть, что свои первые преступления он совершал в соседних республиках.
   – Интересная мысль, – встрепенулся Гуртуев. – Нужно попросить нашего друга полковника Резунова послать срочные запросы в соседние республики. Украина, Белоруссия, Молдавия. Куда еще?
   – Закавказские и среднеазиатские республики, – напомнил Дронго. – И надо обратить внимание на то, что ему нравятся блондинки определенного типа. Хотя погибшая Богуславская была достаточно плотной женщиной, но все равно блондинкой.
   – Пусть проверят, – согласился Гуртуев, – и пусть укажут, что это очень срочный запрос, иначе ответы могут прийти через несколько месяцев. На Востоке время идет гораздо медленнее, чем на Западе. Вы не обращали на это внимание?
   – Вы правы, – рассмеялся Дронго. – Это действительно так.
   Гуртуев съел свой ужин и, устроившись поудобнее, заснул. А Дронго еще долго ерзал в своем кресле, ожидая, когда командир лайнера объявит о посадке самолета. Они приземлились в девятом часу вечера. Шел сильный дождь. Встречающие их сотрудники милиции были в плащах. От группы отделился высокий мужчина с вытянутым лицом, зачесанными назад волосами и светлыми глазами.
   – Полковник Шатилов, – представился он, – заместитель начальника областного УВД. Мы приехали за вами.
   Они обнялись с Резуновым, расцеловались.
   – Здравствуй, Витя, с приездом, – радостно приветствовал полковника Шатилов.
   – Добрый вечер, Женя, спасибо за встречу, – поблагодарил его Резунов и повернулся к остальным: – Мы вместе учились.
   – Отправьте срочное сообщение в Москву, – попросил Дронго, обращаясь к Резунову, – прямо сегодня ночью. В ваш информационный центр. Пусть затребуют информацию из соседних стран СНГ. Возможно, там за последние два-три года были похожие случаи неожиданного исчезновения молодых женщин либо их убийства. Передайте приметы убитых – мы приблизительно знаем тип женщин, которые ему нравятся. И учтите, это очень срочно.
   Их уже ждал микроавтобус, в котором гостей повезли в местную гостиницу. Из-за сильного дождя ничего не было видно.
   – Не нашли пропавшую женщину? – поинтересовался у Шатилова Резунов.
   – Не нашли, – ответил тот. – Она словно сквозь землю провалилась. Мы искали целый месяц, потом поиски прекратили. Теперь она числится среди пропавших без вести.
   – Она замужем? – спросил Дронго.
   – Да. У нее осталось двое детей.
   – Мужа проверяли?
   – Конечно. Он – начальник управления в городской мэрии. Очень переживает, пытался найти ее самостоятельно, даже приглашал частных экспертов из Москвы. Но все безрезультатно.
   – У них были конфликты или ссоры?
   – Насколько нам известно, они жили достаточно дружно. Она была очень уважаемым человеком. К тридцати трем годам успела защитить диссертацию и стать заведующей лабораторией. Прекрасная мать, хорошая жена, очень толковый сотрудник. Можете себе представить, что ее место до сих пор не занято, там работает исполняющий обязанности заведующего. Они все еще верят, что ее сумеют найти.
   – А вы не верите? – уточнил Дронго.
   – Я вообще не верю в чудеса, – честно признался полковник Шатилов. – Она пропала больше полугода назад, еще ранней весной. Никаких следов мы не нашли. Если бы она была жива, то нашла бы хоть какую-то возможность подать весточку, учитывая, что у нее остались двое детей. Знаете, от мужа сбежать с любовником можно, а от детей обычно не убегают. В моей практике таких случаев никогда не было.
   – У вас река замерзает? – неожиданно спросил Гуртуев.
   – Мы искали и там тоже, – понял его вопрос Шатилов. – Нашли тело одного бомжа, утонувшего зимой. Но ее тела так и не нашли.
   – Почему ваши считают, что ее убили? Может, она упала и ударилась головой, а сейчас находится где-то в лечебнице и ничего не помнит о случившемся? – предположил Резунов.
   – Мы проверили все больницы не только в нашей области, но и в соседних областях, – продолжал Шатилов. – Она ведь была совсем молодой женщиной. Таких обычно берут на особый учет. И одета была достаточно стильно. В тот вечер, когда она исчезла, на ней была легкая замшевая дубленка. Ее муж очень неплохо зарабатывает, да и сама она получала приличные деньги.
   – Что говорят в ее институте? – поинтересовался Дронго.
   – Жалеют, очень много рассказывают о ее положительных качествах. Говорят, что была очень неплохим специалистом, готовилась защитить докторскую диссертацию. Не успела...
   – Ее институт находится далеко от дома? – спросил Резунов.
   – Это не институт, а научный медицинский центр, – пояснил Шатилов. – Ты напрасно думаешь, что мы здесь – провинциалы и ничего не соображаем. Все проверяли по нескольку раз. Всех пациентов, которые были там в день ее исчезновения, всех ее коллег, сотрудников ее лаборатории. У нас такие случаи происходят не каждый день. Если бы пропал какой-нибудь бомж или безработный, приезжий «гость» из Средней Азии, – это одно, а если пропадает мать семейства, супруга уважаемого человека, заведующая лабораторией – совсем другое. На поиски мы бросили весь личный состав, проверили все заброшенные дома, все пустые строения. Из центра до ее дома ехать минут двадцать, и она обычно ездила на своем автомобиле – у них есть две машины, и она умела водить. Но в тот вечер возвращалась на автобусе, это многие видели. И все – потом она исчезла. А села в автобус потому, что именно в эти дни поставила свою машину на ремонт. Муж уверяет, что иногда она не брала машину, когда знала, что задержится на работе или куда-то поедет. У нее было слабое зрение, и ночью она старалась не садиться за руль. В таких случаях звонила мужу, чтобы он прислал служебный автомобиль или заехал за ней сам.
   – Значит, она знала, что в этот вечер машина ей не понадобится, так как собиралась задержаться, – понял Дронго.
   – Да, – кивнул Шатилов, – получается, так. Она села в автобус, и потом ее никто не видел. Мы проверили каждую стоянку автобуса – никаких следов.
   – Ее телефон? – напомнил Резунов.
   – Все звонки отследили, – сообщил Шатилов. – В последний день, когда она так неожиданно исчезла, на ее телефон поступило восемь звонков. Два от мужа, один от старшего сына, ему уже двенадцать. Еще два – от коллег. Остальные – из других городов, мы проверили; один звонок был от коллеги из Новосибирска, седьмой – из Челябинска, восьмой...
   – Стоп! – резко перебил его Резунов. – Кто звонил из Челябинска?
   – Не знаем. Звонили с вокзала. Возможно, кто-то из ее знакомых.
   Полковник взглянул на своих коллег и прошептал, словно боясь, что их могут подслушать:
   – Он готовился к убийству в Челябинске и решил позвонить ей оттуда.
   – Звонок был рано утром? – спросил Дронго.
   – Примерно в десять тридцать.
   – Это не тот звонок, – убежденно сказал Дронго. – Ведь она уже утром отправилась на работу не на машине. Значит, знала, что предстоит важная встреча. Это был последний, уточняющий звонок.
   – Машина стояла на ремонте, – напомнил Шатилов.
   – И убийца об этом знал, – предположил Дронго. – А восьмой звонок откуда?
   – Из Москвы. Там живет ее сестра.
   – Ясно. Городские телефоны проверяли? За день до ее исчезновения?
   – Мы проверили все телефоны, в том числе получили распечатки разговоров ее мужа, сотрудников лаборатории и даже ее сыновей, – ответил Шатилов. – Неужели вы думаете, что мы могли это упустить?
   – И ничего странного не обнаружили? Неизвестных звонков от посторонних людей или из других городов?
   – За день до ее исчезновения был непонятный звонок из Перми. Тоже с вокзала. Поздно вечером. Муж вспомнил, что она просила неизвестного ему Вадима Тарасовича привезти ей материалы для защиты докторской. Он якобы собирал материалы по экологии области, и это как-то связано с ее работами.