Страница:
Чингиз Абдуллаев
Среда обитания
Человек всегда приносил истину в жертву своему тщеславию, удобству и выгоде. Он живет не истиной, а фикцией… Все его высокие порывы – это попросту стремление придать видимость правды тем выдумкам, которыми он льстит своему самолюбию.
Сомерсет Моэм
Трое могут сохранить тайну, но только в том случае, если двое из них мертвы.
Бенджамен Франклин
Глава 1
Он прилетел в Москву вечером в среду. В аэропорту его встречали водитель и Эдгар Вейдеманис, его многолетний друг и напарник по сложным расследованиям. Увидев друга, Дронго впервые в жизни подумал, что они чем-то похожи друг на друга. Такие же неприкаянные и одинокие в этой Вселенной. В отличие от Эдгара, его хотя бы не объявляли врагом своего Отечества. После распада Советского Союза бывшему сотруднику Первого главного управления КГБ СССР Эдгару Вейдеманису пришлось перебраться в Москву. Заодно с ним переехали мать и дочь, супруга не захотела жить с Эдгаром и подала на развод. Дронго повезло больше. Официальный Баку не считал его преступником. Сказывалась разница в восприятии прошлого в обеих республиках. Если в Латвии клеймили недавнее прошлое, считая советский период оккупацией, то в Азербайджане гордились достижениями республики за последние семьдесят лет. Отношение к бывшим сотрудникам спецслужб тоже было различным. В Риге их считали палачами своего народа, в Баку гордились офицерами спецслужб, честно выполнявшими свой долг.
И тем не менее Дронго по-прежнему жил на три города, оставив свою семью в Италии, так как понимал, насколько сложно будет вести независимое расследование, имея за спиной супругу и детей.
Все это было далеко в прошлом. Вот уже много лет Эдгар Вейдеманис имел российский паспорт и российское гражданство, проживая на законных основаниях в Москве. Встретив своего напарника, он, по строго установившимся правилам, ничего не сказал в зале для официальных гостей, где могли прослушивать все беседы приехавших. Лишь когда они вышли из зала, спускаясь по лестнице, он негромко произнес:
– Тебя ищут. Я поэтому тебя беспокоил. Они звонят беспрерывно вот уже три дня.
– Кто это? – спросил Дронго.
– Очень известные люди, – пояснил Эдгар, – по их поручению звонит сам адвокат Тарханов.
– Это не его адвокатская фирма вела последнее дело о задолженности французам?
– Они. Александр Михайлович Тарханов – один из самых известных и высокооплачиваемых адвокатов Москвы. Их всего несколько человек: Резник, Падва, Борщевский, Астахов, Кучерена, был еще Кузнецов, но он остался в Соединенных Штатах, – пояснил Вейдеманис.
– Что он хочет?
– Встретиться, конечно. Я думаю, что он представляет интересы своего клиента.
– Узнал – кого?
Они вышли из здания, ожидая машину. Водитель уже отправился на стоянку, чтобы подъехать к выходу из аэропорта. Вейдеманис наклонил голову, чтобы их не услышали даже случайные прохожие:
– Конечно, узнал. Судя по всему, Тарханов будет представлять интересы Льва Давидовича Деменштейна. Известный предприниматель, бизнесмен, по оценкам «Форбса», входит в сотню самых богатых людей России. Интересно, что он родился в шестидесятом году.
– Что в этом интересного? – не понял Дронго.
– Его отец Давид Аркадьевич Деменштейн работал главным инженером крупного металлургического объединения в Челябинске. Они мечтали о мальчике. Первый мальчик погиб в пятидесятом. Родовая травма. Они тогда жили еще в Хабаровске. Потом переехали в Челябинск. Судя по всему, Давид Аркадьевич был толковым специалистом в области металлургии. Потом у них родились еще две девочки, и только четвертым ребенком стал мальчик, родившийся первого августа. Под знаком Льва. Вот они и решили назвать его Львом. Через некоторое время в парткоме Давиду Аркадьевичу сделали официальное замечание. Нельзя называть ребенка Львом Давидовичем, пояснили ему. Ведь так звали Троцкого. Если бы первый мальчик, родившийся на десять лет раньше, выжил, то вполне вероятно, что его родителей просто расстреляли бы или сослали в Магадан. Но в шестидесятом была оттепель. И поэтому отцу посоветовали поменять имя на нейтральное – Борис, Владимир или Аркадий. Отец согласился на Бориса, но дома мальчика всегда звали Львом. Закончилось это тем, что в шестнадцать лет, получая паспорт, мальчик записал свое имя как Лев Давидович Деменштейн. Был уже семьдесят шестой год, и вся эта история с Троцким уже давно никого не интересовала. Вот так он и остался Львом Давидовичем.
– Это есть на его сайте? – усмехнулся Дронго. – Очень своеобразная история. Во всяком случае, много говорит о характере этого бизнесмена.
Машина подъехала, и они оба уселись в салон автомобиля.
– Есть, – кивнул Вейдеманис, – он, видимо, гордится своим поступком. Тарханов и раньше вел некоторые его дела. Деменштейн считается одним из самых богатых людей в России. Или считался, это как посмотреть. До начала кризиса его состояние оценивалось в четыре с половиной миллиарда долларов. Сейчас, говорят, не осталось и трети. Возможно, и того меньше. Судя по тем фактам, которые удалось узнать, почти весь его капитал сейчас в недвижимости. Акции его металлургических предприятий рухнули до самого низкого уровня. По разным оценкам, он потерял от трех до трех с половиной миллиардов долларов. Хотя не только он один. Они все потеряли.
– Ты уверен, что Тарханов будет представлять интересы Деменштейна?
– Почти на сто процентов. Тарханов откровенно сказал, что должен представлять интересы клиента, который поручил ему найти тебя и переговорить с тобой.
– Что ты ему сказал?
– Как всегда. Ты никогда не даешь согласие, пока не узнаешь, в чем суть просьбы, с которой к тебе обращаются. Предупредил, что никакие незаконные операции или ничтожные сделки не рассматриваются в принципе. Ничего противозаконного. Тарханов на все согласился.
– Когда назначена встреча?
– Завтра. В три часа дня в ресторане «Принцесса Турандот».
– Это на Тверском бульваре, рядом с «Пушкиным»?
– Да, именно там. Днем, как правило, бывает очень немного людей. Нейтральная территория. Причем столик будет выбирать сам Тарханов.
– И, конечно, поменяет его в последний момент, чтобы исключить возможность прослушивания, – улыбнулся Дронго. – Что еще ты узнал об этом миллиардере?
– Он женат вторым браком. От первого есть дочь и сын, оба учатся в Лондоне. Первая супруга живет там же. Вторая жена на шестнадцать лет моложе его. Работала шеф-редактором на телевидении. Красивая женщина. Сейчас ведет самостоятельные проекты. Говорят, что ее активно пробивают на должность заместителя генерального директора канала.
– Откуда знаешь, что она красивая? Тоже на сайте?
– Они с супругой отдыхали на Корсике в прошлом году. Зафрахтовали яхту. Там есть снимки.
– Не понимаю, – пожал плечами Дронго. – Все открывают свои сайты, размещают там сведения о своей личной жизни, дают свои семейные фотографии, полную информацию. Я еще представляю, когда это делают молодые девочки или парни, чтобы познакомиться и переписываться. Но взрослые, вполне состоявшиеся господа… Возможно, люди еще более одиноки, чем нам кажется. Каждый из них предпринимает какую-то тщетную попытку узнать нового человека, попытаться обрести единомышленника, найти друга. Или вообще познакомить людей со своей жизнью. Наверно, внутреннее одиночество гнетет каждого из нас, живущего в этой цивилизации.
– Это такой виртуальный способ общения, который охватил весь мир, – сказал Эдгар, глядя перед собой, – может, мы чересчур закрытые люди и у нас слишком много забот, чтобы понимать подобных людей. Или прежняя жизнь наложила на нас свой неизгладимый отпечаток, и мы никому не доверяем. Иногда даже самим себе.
– Кто-то мне говорил, что я становлюсь пессимистом. Кажется, это ты советовал мне проще и веселее смотреть на жизнь, – напомнил Дронго. – Что-то случилось?
– Пока нет, слава богу. У дочери неприятности с ее парнем. Он оказался… в общем, он повел себя недостаточно умно. Она переживает. Я тоже…
– Кажется, у Лопе де Вега была фраза: «О боже, что за наказание – быть взрослой дочери отцом». Через этот период все проходят. Надеюсь, у меня он будет не столь мучительным.
– Твоя живет с матерью, – напомнил Эдгар, – а у моей – я и за мать, и за отца.
– Сложно, – согласился Дронго. – Что еще узнал о Льве Давидовиче?
– Имеет два высших образования. Инженер-металлург и экономист. Владеет тремя языками. Русский, немецкий, английский. Любит экзотические путешествия. По отзывам сотрудников и по тем материалам, которые удалось найти, – он человек достаточно требовательный, умелый, жесткий, даже жестокий, если понадобится, не сентиментальный.
– Интересный портрет типичного бизнесмена наших дней. Еще добавь туда качества, которые у него должны обязательно быть. Хваткий, деловой, способный пользоваться моментом, умеющий все просчитывать, не знающий пощады, умеющий рисковать. Без набора этих качеств стать крупным бизнесменом почти невозможно. Добренький или мягкий миллиардер таковым просто не станет, он разорится на стадии миллионера.
– Возможно, ты прав, – кивнул Эдгар, – и, судя по всему, именно ему мы и понадобились.
– За нами следят, – сообщил водитель, глядя в зеркало заднего обзора, – я уже дважды пытался оторваться, не получается. У них два автомобиля. Внедорожник «БМВ» и темная «Ауди».
– Как растет благосостояние сотрудников спецслужб, – удовлетворенно заметил Дронго. – Неужели за нами послали сотрудников на таких дорогих машинах?
– Ты прав, – понял его с полуслова Вейдеманис, – это, конечно, не сотрудники спецслужб. Возможно, конкуренты Деменштейна или его враги.
– Мы еще не начали никакого дела, а они уже следят за нами, – не поверил Дронго, – нет, не может быть. Тогда Льву Давидовичу нужно будет основательно почистить свое окружение. Сделаем так. Через три квартала будет небольшой переулок. Сворачиваем туда. Направо. И потом снова направо. У нас будет несколько секунд, даже если мы не оторвемся, пока они разберутся. Мы с тобой, Эдгар, быстро падаем из салона и остаемся в подъезде. Там он проходной. А наша машина уедет. Посмотрим, кто поедет за ним. Нужно все проверить и не вести их ко мне домой.
– Вспомним молодость, – улыбнулся Вейдеманис, – ладно, попытаемся. Так будет даже интереснее.
– А ты поезди по городу, – посоветовал Дронго водителю, – часика два или три пусть они за тобой гоняются. Потом можешь остановить машину. Только к ним не выходи. Могут разозлиться и проявить ненужную агрессию. Например, дать в морду. Мне будет обидно, если ты не привезешь моего чемодана и появишься завтра на работе с подбитым глазом.
– Понимаю, – рассмеялся водитель.
Они так и сделали. Через три квартала машина резко свернула вправо, затем еще один поворот. Вейдеманис выскочил из машины, огибая ее сзади. Вместе с Дронго он вбежал в подъезд, успев закрыть двери. Здесь не было кодового замка. Машина поехала дальше. Буквально через несколько секунд появился внедорожник «БМВ», в котором находилось двое неизвестных. Сразу за этим автомобилем проследовала «Ауди», тоже с двумя незнакомцами. Обе машины с ревом пронеслись мимо.
– Представляю их выражение, когда они узнают, что гонялись за пустой машиной, – улыбнулся Дронго. – Пойдем пешком, Эдгар, здесь недалеко. Как раз спокойно и поговорим. Ведь нет гарантий, что в салоне моего автомобиля не установили подслушивающее устройство. В наше время все возможно.
Через тридцать минут они были уже дома. Водитель приехал через два с половиной часа, когда, поняв наконец, что их водят за нос, одна из машин не обогнала их автомобиль и сидевшие в ней люди громко не выругались, показывая на пустой салон. Затем обе машины преследования отстали и исчезли. Водитель рассказывал об этом приключении с удовольствием, заливаясь смехом. Он был относительно молодым человеком, ему было только тридцать пять. И все казалось в жизни таким смешным и не очень опасным.
– Ты напрасно так смеешься, – строго произнес Дронго, – значит, они не получили конкретного приказа. Это было достаточно опасно, поэтому я тебя предупредил, чтобы ты не подпускал их к себе близко. Они могли пойти даже на таран. Судя по всему, эти машины им не принадлежат. И они вполне могли разбить их о наш автомобиль. Никогда не забывай об этом. Меня беспокоит в данном случае не машина, она застрахована, а твоя жизнь. Надеюсь, что ты меня понял.
Он успел закрыть дверь за водителем, снова оставшись с Эдгаром, когда раздался телефонный звонок его городского аппарата. И сразу включился громкий автоответчик, сообщивший, что хозяина нет дома.
– Я знаю, что вы дома, – раздался незнакомый голос. – Может, возьмете трубку, чтобы мы могли поговорить?
И тем не менее Дронго по-прежнему жил на три города, оставив свою семью в Италии, так как понимал, насколько сложно будет вести независимое расследование, имея за спиной супругу и детей.
Все это было далеко в прошлом. Вот уже много лет Эдгар Вейдеманис имел российский паспорт и российское гражданство, проживая на законных основаниях в Москве. Встретив своего напарника, он, по строго установившимся правилам, ничего не сказал в зале для официальных гостей, где могли прослушивать все беседы приехавших. Лишь когда они вышли из зала, спускаясь по лестнице, он негромко произнес:
– Тебя ищут. Я поэтому тебя беспокоил. Они звонят беспрерывно вот уже три дня.
– Кто это? – спросил Дронго.
– Очень известные люди, – пояснил Эдгар, – по их поручению звонит сам адвокат Тарханов.
– Это не его адвокатская фирма вела последнее дело о задолженности французам?
– Они. Александр Михайлович Тарханов – один из самых известных и высокооплачиваемых адвокатов Москвы. Их всего несколько человек: Резник, Падва, Борщевский, Астахов, Кучерена, был еще Кузнецов, но он остался в Соединенных Штатах, – пояснил Вейдеманис.
– Что он хочет?
– Встретиться, конечно. Я думаю, что он представляет интересы своего клиента.
– Узнал – кого?
Они вышли из здания, ожидая машину. Водитель уже отправился на стоянку, чтобы подъехать к выходу из аэропорта. Вейдеманис наклонил голову, чтобы их не услышали даже случайные прохожие:
– Конечно, узнал. Судя по всему, Тарханов будет представлять интересы Льва Давидовича Деменштейна. Известный предприниматель, бизнесмен, по оценкам «Форбса», входит в сотню самых богатых людей России. Интересно, что он родился в шестидесятом году.
– Что в этом интересного? – не понял Дронго.
– Его отец Давид Аркадьевич Деменштейн работал главным инженером крупного металлургического объединения в Челябинске. Они мечтали о мальчике. Первый мальчик погиб в пятидесятом. Родовая травма. Они тогда жили еще в Хабаровске. Потом переехали в Челябинск. Судя по всему, Давид Аркадьевич был толковым специалистом в области металлургии. Потом у них родились еще две девочки, и только четвертым ребенком стал мальчик, родившийся первого августа. Под знаком Льва. Вот они и решили назвать его Львом. Через некоторое время в парткоме Давиду Аркадьевичу сделали официальное замечание. Нельзя называть ребенка Львом Давидовичем, пояснили ему. Ведь так звали Троцкого. Если бы первый мальчик, родившийся на десять лет раньше, выжил, то вполне вероятно, что его родителей просто расстреляли бы или сослали в Магадан. Но в шестидесятом была оттепель. И поэтому отцу посоветовали поменять имя на нейтральное – Борис, Владимир или Аркадий. Отец согласился на Бориса, но дома мальчика всегда звали Львом. Закончилось это тем, что в шестнадцать лет, получая паспорт, мальчик записал свое имя как Лев Давидович Деменштейн. Был уже семьдесят шестой год, и вся эта история с Троцким уже давно никого не интересовала. Вот так он и остался Львом Давидовичем.
– Это есть на его сайте? – усмехнулся Дронго. – Очень своеобразная история. Во всяком случае, много говорит о характере этого бизнесмена.
Машина подъехала, и они оба уселись в салон автомобиля.
– Есть, – кивнул Вейдеманис, – он, видимо, гордится своим поступком. Тарханов и раньше вел некоторые его дела. Деменштейн считается одним из самых богатых людей в России. Или считался, это как посмотреть. До начала кризиса его состояние оценивалось в четыре с половиной миллиарда долларов. Сейчас, говорят, не осталось и трети. Возможно, и того меньше. Судя по тем фактам, которые удалось узнать, почти весь его капитал сейчас в недвижимости. Акции его металлургических предприятий рухнули до самого низкого уровня. По разным оценкам, он потерял от трех до трех с половиной миллиардов долларов. Хотя не только он один. Они все потеряли.
– Ты уверен, что Тарханов будет представлять интересы Деменштейна?
– Почти на сто процентов. Тарханов откровенно сказал, что должен представлять интересы клиента, который поручил ему найти тебя и переговорить с тобой.
– Что ты ему сказал?
– Как всегда. Ты никогда не даешь согласие, пока не узнаешь, в чем суть просьбы, с которой к тебе обращаются. Предупредил, что никакие незаконные операции или ничтожные сделки не рассматриваются в принципе. Ничего противозаконного. Тарханов на все согласился.
– Когда назначена встреча?
– Завтра. В три часа дня в ресторане «Принцесса Турандот».
– Это на Тверском бульваре, рядом с «Пушкиным»?
– Да, именно там. Днем, как правило, бывает очень немного людей. Нейтральная территория. Причем столик будет выбирать сам Тарханов.
– И, конечно, поменяет его в последний момент, чтобы исключить возможность прослушивания, – улыбнулся Дронго. – Что еще ты узнал об этом миллиардере?
– Он женат вторым браком. От первого есть дочь и сын, оба учатся в Лондоне. Первая супруга живет там же. Вторая жена на шестнадцать лет моложе его. Работала шеф-редактором на телевидении. Красивая женщина. Сейчас ведет самостоятельные проекты. Говорят, что ее активно пробивают на должность заместителя генерального директора канала.
– Откуда знаешь, что она красивая? Тоже на сайте?
– Они с супругой отдыхали на Корсике в прошлом году. Зафрахтовали яхту. Там есть снимки.
– Не понимаю, – пожал плечами Дронго. – Все открывают свои сайты, размещают там сведения о своей личной жизни, дают свои семейные фотографии, полную информацию. Я еще представляю, когда это делают молодые девочки или парни, чтобы познакомиться и переписываться. Но взрослые, вполне состоявшиеся господа… Возможно, люди еще более одиноки, чем нам кажется. Каждый из них предпринимает какую-то тщетную попытку узнать нового человека, попытаться обрести единомышленника, найти друга. Или вообще познакомить людей со своей жизнью. Наверно, внутреннее одиночество гнетет каждого из нас, живущего в этой цивилизации.
– Это такой виртуальный способ общения, который охватил весь мир, – сказал Эдгар, глядя перед собой, – может, мы чересчур закрытые люди и у нас слишком много забот, чтобы понимать подобных людей. Или прежняя жизнь наложила на нас свой неизгладимый отпечаток, и мы никому не доверяем. Иногда даже самим себе.
– Кто-то мне говорил, что я становлюсь пессимистом. Кажется, это ты советовал мне проще и веселее смотреть на жизнь, – напомнил Дронго. – Что-то случилось?
– Пока нет, слава богу. У дочери неприятности с ее парнем. Он оказался… в общем, он повел себя недостаточно умно. Она переживает. Я тоже…
– Кажется, у Лопе де Вега была фраза: «О боже, что за наказание – быть взрослой дочери отцом». Через этот период все проходят. Надеюсь, у меня он будет не столь мучительным.
– Твоя живет с матерью, – напомнил Эдгар, – а у моей – я и за мать, и за отца.
– Сложно, – согласился Дронго. – Что еще узнал о Льве Давидовиче?
– Имеет два высших образования. Инженер-металлург и экономист. Владеет тремя языками. Русский, немецкий, английский. Любит экзотические путешествия. По отзывам сотрудников и по тем материалам, которые удалось найти, – он человек достаточно требовательный, умелый, жесткий, даже жестокий, если понадобится, не сентиментальный.
– Интересный портрет типичного бизнесмена наших дней. Еще добавь туда качества, которые у него должны обязательно быть. Хваткий, деловой, способный пользоваться моментом, умеющий все просчитывать, не знающий пощады, умеющий рисковать. Без набора этих качеств стать крупным бизнесменом почти невозможно. Добренький или мягкий миллиардер таковым просто не станет, он разорится на стадии миллионера.
– Возможно, ты прав, – кивнул Эдгар, – и, судя по всему, именно ему мы и понадобились.
– За нами следят, – сообщил водитель, глядя в зеркало заднего обзора, – я уже дважды пытался оторваться, не получается. У них два автомобиля. Внедорожник «БМВ» и темная «Ауди».
– Как растет благосостояние сотрудников спецслужб, – удовлетворенно заметил Дронго. – Неужели за нами послали сотрудников на таких дорогих машинах?
– Ты прав, – понял его с полуслова Вейдеманис, – это, конечно, не сотрудники спецслужб. Возможно, конкуренты Деменштейна или его враги.
– Мы еще не начали никакого дела, а они уже следят за нами, – не поверил Дронго, – нет, не может быть. Тогда Льву Давидовичу нужно будет основательно почистить свое окружение. Сделаем так. Через три квартала будет небольшой переулок. Сворачиваем туда. Направо. И потом снова направо. У нас будет несколько секунд, даже если мы не оторвемся, пока они разберутся. Мы с тобой, Эдгар, быстро падаем из салона и остаемся в подъезде. Там он проходной. А наша машина уедет. Посмотрим, кто поедет за ним. Нужно все проверить и не вести их ко мне домой.
– Вспомним молодость, – улыбнулся Вейдеманис, – ладно, попытаемся. Так будет даже интереснее.
– А ты поезди по городу, – посоветовал Дронго водителю, – часика два или три пусть они за тобой гоняются. Потом можешь остановить машину. Только к ним не выходи. Могут разозлиться и проявить ненужную агрессию. Например, дать в морду. Мне будет обидно, если ты не привезешь моего чемодана и появишься завтра на работе с подбитым глазом.
– Понимаю, – рассмеялся водитель.
Они так и сделали. Через три квартала машина резко свернула вправо, затем еще один поворот. Вейдеманис выскочил из машины, огибая ее сзади. Вместе с Дронго он вбежал в подъезд, успев закрыть двери. Здесь не было кодового замка. Машина поехала дальше. Буквально через несколько секунд появился внедорожник «БМВ», в котором находилось двое неизвестных. Сразу за этим автомобилем проследовала «Ауди», тоже с двумя незнакомцами. Обе машины с ревом пронеслись мимо.
– Представляю их выражение, когда они узнают, что гонялись за пустой машиной, – улыбнулся Дронго. – Пойдем пешком, Эдгар, здесь недалеко. Как раз спокойно и поговорим. Ведь нет гарантий, что в салоне моего автомобиля не установили подслушивающее устройство. В наше время все возможно.
Через тридцать минут они были уже дома. Водитель приехал через два с половиной часа, когда, поняв наконец, что их водят за нос, одна из машин не обогнала их автомобиль и сидевшие в ней люди громко не выругались, показывая на пустой салон. Затем обе машины преследования отстали и исчезли. Водитель рассказывал об этом приключении с удовольствием, заливаясь смехом. Он был относительно молодым человеком, ему было только тридцать пять. И все казалось в жизни таким смешным и не очень опасным.
– Ты напрасно так смеешься, – строго произнес Дронго, – значит, они не получили конкретного приказа. Это было достаточно опасно, поэтому я тебя предупредил, чтобы ты не подпускал их к себе близко. Они могли пойти даже на таран. Судя по всему, эти машины им не принадлежат. И они вполне могли разбить их о наш автомобиль. Никогда не забывай об этом. Меня беспокоит в данном случае не машина, она застрахована, а твоя жизнь. Надеюсь, что ты меня понял.
Он успел закрыть дверь за водителем, снова оставшись с Эдгаром, когда раздался телефонный звонок его городского аппарата. И сразу включился громкий автоответчик, сообщивший, что хозяина нет дома.
– Я знаю, что вы дома, – раздался незнакомый голос. – Может, возьмете трубку, чтобы мы могли поговорить?
Глава 2
Он не стал заставлять себя долго упрашивать и включил громкоговоритель, чтобы их разговор мог слышать Эдгар.
– Я вас слушаю.
– Мне сказали, что я могу называть вас господином Дронго?
– Меня обычно так называют.
– Прекрасно. Значит, так я и буду обращаться. Дело в том, что сегодня за вами следили мои люди. Они вели вас от самого аэропорта. Не подумайте ничего плохого, это было сделано для некоторой профилактики, если хотите.
– Простите, вы не представились.
– Я думал, что вы уже поняли, кто именно вам звонит. Меня зовут Лев Давидович Деменштейн. Мне сообщили, что вы согласились на встречу с моим адвокатом, и я полагал, что вы навели справки, прежде чем согласиться на это деловое свидание.
– Отчасти, – сдержанно произнес Дронго.
– Тогда моя задача облегчается. Адвокат должен был сообщить вам в общих чертах мои предложения. Но я решил, что необходимо заранее позаботиться о том, чтобы вас не перехватили, и организовал необходимое наблюдение. Вы очень корректно от них оторвались. Это было замечательно. Они так и не поняли, где именно вам удалось выпрыгнуть из машины. И, поверьте мне, там были не дилетанты.
– Мы обратили внимание, как они «вели нас», сменяя друг друга, – ответил Дронго, – и на всякий случай решили оторваться. Согласитесь, что это неприятно, когда вы возвращаетесь в Москву и вас сразу преследуют незнакомцы.
– Согласен. Вы, очевидно, включили телефон на громкоговоритель, и я слышу эхо от собственных предложений. Если даже вы записываете наш разговор, то напрасно это делаете. У меня к вам личное, конфиденциальное и, надеюсь, выгодное предложение, которое должно вас заинтересовать.
– Сказать его по телефону нельзя?
– Нет. Конечно, нельзя, иначе я бы уже сидел у вас дома. Давайте сделаем так. Завтра в три часа вы подъедете к условному месту, а там вас будет ждать не только мой адвокат, но и я сам. Вы увидите мой автомобиль и можете без опасений в него садиться. Безопасность я гарантирую, даже если мы не договоримся.
– Понятно. Но давайте сразу условимся, что играем честно. Никто за мной больше не ездит, и никто из ваших людей случайно не следит за моим домом. Договорились?
– Я делал это в интересах вашей собственной безопасности, если хотите.
– О своей безопасности я позабочусь сам. Значит, завтра в три на прежнем месте. До свидания.
Он выключил телефон и взглянул на Эдгара.
– Очень богатый человек, – негромко произнес Вейдеманис, – может позволить себе подобные причуды. Они сейчас все немного не в себе. Я забыл сказать тебе главное. У него еще долгов столько, что он вполне может окончательно разориться.
– Надеюсь, он не попросит нас красть документы у своих конкурентов или устраивать диверсию в банках-кредиторах, – пошутил Дронго.
– Он может попросить все, что угодно, – мрачно заметил Эдгар. – Все дело в черте, за которую ты не сможешь перейти. Я ведь тебя знаю. Даже если он предложит тебе миллион. Ты просто не тот человек, которого можно купить. Тебя нужно убедить, что ты сражаешься за правое дело, и тогда тебя трудно остановить. Но купить – невозможно. И он напрасно устраивает эти глупые трюки с наблюдателями, они тебя все равно не убедят.
– Завтра в три часа дня, – задумчиво произнес Дронго, – и посмотри все, что еще сможешь узнать. На сайте обычно выставляют самую выгодную для себя информацию. Но мне хотелось бы получить и другие сведения о нашем возможном завтрашнем собеседнике. Желательно негативного плана. Хотя некоторая информация о нем уже появилась, раз он использует подобных наблюдателей.
– Попытаемся что-нибудь найти, – кивнул Вейдеманис, – хотя ты понимаешь, что у таких обеспеченных людей всегда своя служба безопасности, состоящая из очень неплохих профессионалов.
На следующий день ровно в три часа к зданию ресторана подрулил черный «Роллс-Ройс». Вместе с ним на двух внедорожниках «БМВ» приехали сразу шестеро телохранителей. Дронго усмехнулся. Слишком много ненужной мишуры. Он увидел, как из автомобиля вышел человек лет пятидесяти. Полноватый, с развевающимися волосами, которые он явно подкрашивал, среднего роста. У мужчины, страдавшего одышкой, немного большие, выпученные глаза. Он вошел в ресторан, оглядываясь по сторонам. Дронго следил за происходящим из парка, ему было интересно, что станет дальше. Незнакомец был, очевидно, адвокатом Тархановым. Он вошел в ресторан без пяти минут три. Сразу следом за ним появились еще двое, очевидно, сотрудники службы безопасности Деменштейна.
Машины отъехали, чтобы не привлекать к себе внимания. В пять минут четвертого Дронго вошел в ресторан и поднялся на второй этаж, где в одном из кабинетов его ждал Тарханов. Адвокат был одет в серую тройку. Красно-серый галстук завязан американским косым узлом. Увидев Дронго, он радостно вскинул руки, словно приветствовал самого близкого знакомого.
– Добрый день, – весело сказал он, – как хорошо, что вы пришли.
– Мы будем говорить здесь? – уточнил Дронго.
– Нет, нет, конечно нет. Вы будете говорить с Львом Давидовичем в его машине. Она оборудована специальной аппаратурой, не позволяющей прослушивать разговоры в салоне автомобиля. Бронированный «Роллс-Ройс» был сделан на заказ в Великобритании еще в докризисные времена. Увы, сейчас такие «игрушки» уже многим не по карману. Садитесь. Они сделают круг и подъедут через двадцать минут. Если хотите, мы можем заказать легкую закуску.
– Не хочу, – ответил Дронго.
– Что-нибудь выпить? Я знаю, алкоголь вы почти не употребляете.
– Это всего лишь слухи. Хороший коньяк, хорошее вино, даже текила, я не отказываюсь. Просто сейчас не буду пить, ведь у меня должен состояться важный разговор.
– Да, конечно, я все понимаю. Тогда сок или минеральную воду.
– Без газа, – кивнул Дронго. – Насколько я понял, вы официально представляете интересы своего клиента в различного рода судебных разбирательствах.
– И не только там. Во всех гражданских спорах тоже. В последнее время возросли арбитражные дела. Кризис неплатежеспособности клиентов перекинулся на банки. А те, в свою очередь, не выдают вовремя денег на зарплату, на оплату оборудования, на предоплату сырья. Один общий мировой кризис. Никто не мог подобного предположить даже год назад. Тогда казалось, что нас ждет стабильность на десять или двадцать лет вперед. И вот такое новое потрясение. Люди только начали жить, только начали поднимать головы. И опять – бац, и все полетело прахом, – с огорчением произнес Тарханов.
– Насколько я знаю, самый сильный «бац» получили как раз очень обеспеченные люди, когда рухнул рынок акций, курс рубля и цены на энергоносители.
– Верно. Но от них зависела судьба десятков и сотен тысяч людей, если не миллионов. Разорение любого олигарха сказывается сразу на нескольких крупных предприятиях, иногда оборачивается увольнением сотен тысяч работающих. А это всегда живые люди со своими проблемами и семьями.
– Вы так говорите, словно собираетесь защищать этих людей, а не представляете интересы олигархов.
– Просто говорю вам факты. У меня зять лишился работы в результате падения акций на нефтяной бирже. Был вполне обеспеченный человек, даже очень обеспеченный. Московская квартира в новостройке, два автомобиля, личный водитель, строящаяся дача, дети в элитной школе. Все рухнуло, когда стоимость нефти полетела вниз. Со ста пятидесяти до сорока. Недостроенную дачу продали, от водителя отказались, дети пока учатся в школе за мой счет. Поэтому я знаю, как чувствуют себя люди, попавшие под эту «молотилку».
Официант принес две бутылки минеральной воды без газа. Разлил воду в высокие бокалы. Затем подал несколько легких салатов для закуски.
– Угощайтесь, – предложил адвокат, – здесь хороший ресторан. Вы уедете, а я еще немного посижу. У меня в четыре здесь встреча с другим человеком.
– Вы знаете, о чем со мной хочет переговорить Лев Давидович?
– Примерно догадываюсь, – ухмыльнулся адвокат. Он взял вилку и нож, положив себе на тарелку сразу несколько разновидностей салатов, стал с аппетитом есть.
– Не подскажете тему встречи?
– Пусть лучше он скажет вам об этом сам, – предложил Тарханов, набивая рот, – я думаю, что так будет правильно. Могу лишь рекомендовать согласиться на его предложения. Насколько я знаю, человек он достаточно щедрый и никогда не останавливается, если решил чего-то достигнуть. Во всяком случае, его трудно бывает переубедить. Вы знаете, он по гороскопу Лев, а это знак царей и фараонов, полководцев и героев. Знак Огня. Я, например, по гороскопу Рак, и меня это очень устраивает. Сексуальность, подвижность, толерантность, умение приспосабливаться. А огненные знаки, они ведь безумцы. И все Стрельцы такие. Я уже не говорю про Овнов. Они просто чокнутые. У меня друг Овен, так про него пишут, что он прошибает головой стенку. А кто вы по гороскопу?
– Как раз Овен, – улыбнулся Дронго.
– Извините, я даже не мог подумать. Мне казалось, что такой аналитик, как вы, должен быть либо Скорпионом, либо Девой, либо Козерогом. Таким размышляющим и все понимающим. Ну, на крайний случай Водолеем. Вы знаете, я начал увлекаться гороскопами, это так забавно. Но не думал, что вы Овен. Как странно, ведь это первый знак Зодиака. Знак необузданной силы, первобытных чувств и эмоций. Для вашей профессии очень странно. Хотя вы легче поймете друг друга с Львом Давидовичем. Кстати, уже прошло двадцать минут. Вы можете выйти из ресторана. Машины сейчас подъедут. А молодой человек, который сейчас появится рядом с нашим столиком, проводит вас к автомобилю Льва Давидовича.
– До свидания, – поднялся Дронго.
– Всего хорошего, – пожал ему руку на прощание адвокат, – надеюсь, что вы воспользуетесь моим советом и не откажетесь от делового предложения Деменштейна. До свидания.
В сопровождении молодого человека, которому было уже под тридцать, Дронго вышел на улицу как раз в тот момент, когда «Роллс-Ройс» затормозил перед зданием ресторана. Дверца салона открылась, и Дронго быстро уселся в машину, которая сразу тронулась с места.
– Добрый день, – сказал сидевший в салоне Лев Давидович, – очень рад вас видеть.
Он протянул руку. Узкая аристократическая ладонь. Дронго пожал холодные пальцы. Сидевшему мужчине было под пятьдесят. Немного вытянутое лицо, заметные залысины, умные, внимательные, требовательные глаза, спрятанные за стеклами очков. Прямой ровный нос, тонкие губы. Несколько выделялись уши. Они были непропорционально большими, словно специально растянутыми. Деменштейн был одет в костюм из тонкого сукна, который явно делали на заказ и шили в Лондоне. На ногах – обувь, также сделанная по индивидуальному заказу. Достаточно было на него взглянуть, чтобы понять – перед вами очень богатый человек.
– Вот вы какой, – негромко произнес Деменштейн, – самый знаменитый сыщик нашего времени. Говорят, что вы можете раскрыть любое преступление, найти любого отморозка.
– Это некоторое преувеличение, но при желании всегда можно вычислить преступника. Нужно лишь более добросовестно собирать улики и обращать внимание на любые, самые незначительные детали.
– И тогда каждый может стать Шерлоком Холмсом или Эркюлем Пуаро? – усмехнулся Лев Давидович.
– Думаю, что не каждый. Наверно, нужна особая наблюдательность, выдержка, терпение, умение анализировать факты.
– Вот видите, – кивнул Деменштейн, – так и в жизни. Чтобы стать очень богатым человеком, нужно много работать. Ничего в этой жизни не падает с неба. Необходимо обладать многими талантами, чтобы сделать деньги. Большие деньги. Нужно обладать еще большими талантами, чтобы потом их удержать. Это всегда нелегко.
– Насколько я понял, вы пригласили меня не для беседы о том, как сложно в наше время удержать свои деньги, – улыбнулся Дронго.
– Если подумать, то именно для этого я вас и пригласил, – неожиданно произнес Лев Давидович.
– Интересно. Не думал, что могу выступить в роли католического священника.
– Нет, – усмехнулся Деменштейн, – в любом случае вы не сможете отпустить мои грехи. Мусульманин, отпускающий грехи еврею, это, наверно, выглядело бы забавно. Хотя я полагаю, что мы оба с вами убежденные атеисты. Нельзя быть человеком вашей профессии и верить в Бога. Я уже не говорю о моей.
– Я скорее агностик, – заметил Дронго.
– Не волнуйтесь, – продолжал Лев Давидович, – я не собираюсь вам исповедоваться. Вы нужны мне совсем по другому поводу.
Он немного помолчал.
– Я вас слушаю.
– Мне сказали, что я могу называть вас господином Дронго?
– Меня обычно так называют.
– Прекрасно. Значит, так я и буду обращаться. Дело в том, что сегодня за вами следили мои люди. Они вели вас от самого аэропорта. Не подумайте ничего плохого, это было сделано для некоторой профилактики, если хотите.
– Простите, вы не представились.
– Я думал, что вы уже поняли, кто именно вам звонит. Меня зовут Лев Давидович Деменштейн. Мне сообщили, что вы согласились на встречу с моим адвокатом, и я полагал, что вы навели справки, прежде чем согласиться на это деловое свидание.
– Отчасти, – сдержанно произнес Дронго.
– Тогда моя задача облегчается. Адвокат должен был сообщить вам в общих чертах мои предложения. Но я решил, что необходимо заранее позаботиться о том, чтобы вас не перехватили, и организовал необходимое наблюдение. Вы очень корректно от них оторвались. Это было замечательно. Они так и не поняли, где именно вам удалось выпрыгнуть из машины. И, поверьте мне, там были не дилетанты.
– Мы обратили внимание, как они «вели нас», сменяя друг друга, – ответил Дронго, – и на всякий случай решили оторваться. Согласитесь, что это неприятно, когда вы возвращаетесь в Москву и вас сразу преследуют незнакомцы.
– Согласен. Вы, очевидно, включили телефон на громкоговоритель, и я слышу эхо от собственных предложений. Если даже вы записываете наш разговор, то напрасно это делаете. У меня к вам личное, конфиденциальное и, надеюсь, выгодное предложение, которое должно вас заинтересовать.
– Сказать его по телефону нельзя?
– Нет. Конечно, нельзя, иначе я бы уже сидел у вас дома. Давайте сделаем так. Завтра в три часа вы подъедете к условному месту, а там вас будет ждать не только мой адвокат, но и я сам. Вы увидите мой автомобиль и можете без опасений в него садиться. Безопасность я гарантирую, даже если мы не договоримся.
– Понятно. Но давайте сразу условимся, что играем честно. Никто за мной больше не ездит, и никто из ваших людей случайно не следит за моим домом. Договорились?
– Я делал это в интересах вашей собственной безопасности, если хотите.
– О своей безопасности я позабочусь сам. Значит, завтра в три на прежнем месте. До свидания.
Он выключил телефон и взглянул на Эдгара.
– Очень богатый человек, – негромко произнес Вейдеманис, – может позволить себе подобные причуды. Они сейчас все немного не в себе. Я забыл сказать тебе главное. У него еще долгов столько, что он вполне может окончательно разориться.
– Надеюсь, он не попросит нас красть документы у своих конкурентов или устраивать диверсию в банках-кредиторах, – пошутил Дронго.
– Он может попросить все, что угодно, – мрачно заметил Эдгар. – Все дело в черте, за которую ты не сможешь перейти. Я ведь тебя знаю. Даже если он предложит тебе миллион. Ты просто не тот человек, которого можно купить. Тебя нужно убедить, что ты сражаешься за правое дело, и тогда тебя трудно остановить. Но купить – невозможно. И он напрасно устраивает эти глупые трюки с наблюдателями, они тебя все равно не убедят.
– Завтра в три часа дня, – задумчиво произнес Дронго, – и посмотри все, что еще сможешь узнать. На сайте обычно выставляют самую выгодную для себя информацию. Но мне хотелось бы получить и другие сведения о нашем возможном завтрашнем собеседнике. Желательно негативного плана. Хотя некоторая информация о нем уже появилась, раз он использует подобных наблюдателей.
– Попытаемся что-нибудь найти, – кивнул Вейдеманис, – хотя ты понимаешь, что у таких обеспеченных людей всегда своя служба безопасности, состоящая из очень неплохих профессионалов.
На следующий день ровно в три часа к зданию ресторана подрулил черный «Роллс-Ройс». Вместе с ним на двух внедорожниках «БМВ» приехали сразу шестеро телохранителей. Дронго усмехнулся. Слишком много ненужной мишуры. Он увидел, как из автомобиля вышел человек лет пятидесяти. Полноватый, с развевающимися волосами, которые он явно подкрашивал, среднего роста. У мужчины, страдавшего одышкой, немного большие, выпученные глаза. Он вошел в ресторан, оглядываясь по сторонам. Дронго следил за происходящим из парка, ему было интересно, что станет дальше. Незнакомец был, очевидно, адвокатом Тархановым. Он вошел в ресторан без пяти минут три. Сразу следом за ним появились еще двое, очевидно, сотрудники службы безопасности Деменштейна.
Машины отъехали, чтобы не привлекать к себе внимания. В пять минут четвертого Дронго вошел в ресторан и поднялся на второй этаж, где в одном из кабинетов его ждал Тарханов. Адвокат был одет в серую тройку. Красно-серый галстук завязан американским косым узлом. Увидев Дронго, он радостно вскинул руки, словно приветствовал самого близкого знакомого.
– Добрый день, – весело сказал он, – как хорошо, что вы пришли.
– Мы будем говорить здесь? – уточнил Дронго.
– Нет, нет, конечно нет. Вы будете говорить с Львом Давидовичем в его машине. Она оборудована специальной аппаратурой, не позволяющей прослушивать разговоры в салоне автомобиля. Бронированный «Роллс-Ройс» был сделан на заказ в Великобритании еще в докризисные времена. Увы, сейчас такие «игрушки» уже многим не по карману. Садитесь. Они сделают круг и подъедут через двадцать минут. Если хотите, мы можем заказать легкую закуску.
– Не хочу, – ответил Дронго.
– Что-нибудь выпить? Я знаю, алкоголь вы почти не употребляете.
– Это всего лишь слухи. Хороший коньяк, хорошее вино, даже текила, я не отказываюсь. Просто сейчас не буду пить, ведь у меня должен состояться важный разговор.
– Да, конечно, я все понимаю. Тогда сок или минеральную воду.
– Без газа, – кивнул Дронго. – Насколько я понял, вы официально представляете интересы своего клиента в различного рода судебных разбирательствах.
– И не только там. Во всех гражданских спорах тоже. В последнее время возросли арбитражные дела. Кризис неплатежеспособности клиентов перекинулся на банки. А те, в свою очередь, не выдают вовремя денег на зарплату, на оплату оборудования, на предоплату сырья. Один общий мировой кризис. Никто не мог подобного предположить даже год назад. Тогда казалось, что нас ждет стабильность на десять или двадцать лет вперед. И вот такое новое потрясение. Люди только начали жить, только начали поднимать головы. И опять – бац, и все полетело прахом, – с огорчением произнес Тарханов.
– Насколько я знаю, самый сильный «бац» получили как раз очень обеспеченные люди, когда рухнул рынок акций, курс рубля и цены на энергоносители.
– Верно. Но от них зависела судьба десятков и сотен тысяч людей, если не миллионов. Разорение любого олигарха сказывается сразу на нескольких крупных предприятиях, иногда оборачивается увольнением сотен тысяч работающих. А это всегда живые люди со своими проблемами и семьями.
– Вы так говорите, словно собираетесь защищать этих людей, а не представляете интересы олигархов.
– Просто говорю вам факты. У меня зять лишился работы в результате падения акций на нефтяной бирже. Был вполне обеспеченный человек, даже очень обеспеченный. Московская квартира в новостройке, два автомобиля, личный водитель, строящаяся дача, дети в элитной школе. Все рухнуло, когда стоимость нефти полетела вниз. Со ста пятидесяти до сорока. Недостроенную дачу продали, от водителя отказались, дети пока учатся в школе за мой счет. Поэтому я знаю, как чувствуют себя люди, попавшие под эту «молотилку».
Официант принес две бутылки минеральной воды без газа. Разлил воду в высокие бокалы. Затем подал несколько легких салатов для закуски.
– Угощайтесь, – предложил адвокат, – здесь хороший ресторан. Вы уедете, а я еще немного посижу. У меня в четыре здесь встреча с другим человеком.
– Вы знаете, о чем со мной хочет переговорить Лев Давидович?
– Примерно догадываюсь, – ухмыльнулся адвокат. Он взял вилку и нож, положив себе на тарелку сразу несколько разновидностей салатов, стал с аппетитом есть.
– Не подскажете тему встречи?
– Пусть лучше он скажет вам об этом сам, – предложил Тарханов, набивая рот, – я думаю, что так будет правильно. Могу лишь рекомендовать согласиться на его предложения. Насколько я знаю, человек он достаточно щедрый и никогда не останавливается, если решил чего-то достигнуть. Во всяком случае, его трудно бывает переубедить. Вы знаете, он по гороскопу Лев, а это знак царей и фараонов, полководцев и героев. Знак Огня. Я, например, по гороскопу Рак, и меня это очень устраивает. Сексуальность, подвижность, толерантность, умение приспосабливаться. А огненные знаки, они ведь безумцы. И все Стрельцы такие. Я уже не говорю про Овнов. Они просто чокнутые. У меня друг Овен, так про него пишут, что он прошибает головой стенку. А кто вы по гороскопу?
– Как раз Овен, – улыбнулся Дронго.
– Извините, я даже не мог подумать. Мне казалось, что такой аналитик, как вы, должен быть либо Скорпионом, либо Девой, либо Козерогом. Таким размышляющим и все понимающим. Ну, на крайний случай Водолеем. Вы знаете, я начал увлекаться гороскопами, это так забавно. Но не думал, что вы Овен. Как странно, ведь это первый знак Зодиака. Знак необузданной силы, первобытных чувств и эмоций. Для вашей профессии очень странно. Хотя вы легче поймете друг друга с Львом Давидовичем. Кстати, уже прошло двадцать минут. Вы можете выйти из ресторана. Машины сейчас подъедут. А молодой человек, который сейчас появится рядом с нашим столиком, проводит вас к автомобилю Льва Давидовича.
– До свидания, – поднялся Дронго.
– Всего хорошего, – пожал ему руку на прощание адвокат, – надеюсь, что вы воспользуетесь моим советом и не откажетесь от делового предложения Деменштейна. До свидания.
В сопровождении молодого человека, которому было уже под тридцать, Дронго вышел на улицу как раз в тот момент, когда «Роллс-Ройс» затормозил перед зданием ресторана. Дверца салона открылась, и Дронго быстро уселся в машину, которая сразу тронулась с места.
– Добрый день, – сказал сидевший в салоне Лев Давидович, – очень рад вас видеть.
Он протянул руку. Узкая аристократическая ладонь. Дронго пожал холодные пальцы. Сидевшему мужчине было под пятьдесят. Немного вытянутое лицо, заметные залысины, умные, внимательные, требовательные глаза, спрятанные за стеклами очков. Прямой ровный нос, тонкие губы. Несколько выделялись уши. Они были непропорционально большими, словно специально растянутыми. Деменштейн был одет в костюм из тонкого сукна, который явно делали на заказ и шили в Лондоне. На ногах – обувь, также сделанная по индивидуальному заказу. Достаточно было на него взглянуть, чтобы понять – перед вами очень богатый человек.
– Вот вы какой, – негромко произнес Деменштейн, – самый знаменитый сыщик нашего времени. Говорят, что вы можете раскрыть любое преступление, найти любого отморозка.
– Это некоторое преувеличение, но при желании всегда можно вычислить преступника. Нужно лишь более добросовестно собирать улики и обращать внимание на любые, самые незначительные детали.
– И тогда каждый может стать Шерлоком Холмсом или Эркюлем Пуаро? – усмехнулся Лев Давидович.
– Думаю, что не каждый. Наверно, нужна особая наблюдательность, выдержка, терпение, умение анализировать факты.
– Вот видите, – кивнул Деменштейн, – так и в жизни. Чтобы стать очень богатым человеком, нужно много работать. Ничего в этой жизни не падает с неба. Необходимо обладать многими талантами, чтобы сделать деньги. Большие деньги. Нужно обладать еще большими талантами, чтобы потом их удержать. Это всегда нелегко.
– Насколько я понял, вы пригласили меня не для беседы о том, как сложно в наше время удержать свои деньги, – улыбнулся Дронго.
– Если подумать, то именно для этого я вас и пригласил, – неожиданно произнес Лев Давидович.
– Интересно. Не думал, что могу выступить в роли католического священника.
– Нет, – усмехнулся Деменштейн, – в любом случае вы не сможете отпустить мои грехи. Мусульманин, отпускающий грехи еврею, это, наверно, выглядело бы забавно. Хотя я полагаю, что мы оба с вами убежденные атеисты. Нельзя быть человеком вашей профессии и верить в Бога. Я уже не говорю о моей.
– Я скорее агностик, – заметил Дронго.
– Не волнуйтесь, – продолжал Лев Давидович, – я не собираюсь вам исповедоваться. Вы нужны мне совсем по другому поводу.
Он немного помолчал.