Абдуллаев Чингиз. Второе рождение Венеры

   – Извините, что я беспокою вас, – сразу начал Дикинсон, – но у меня к вам исключительно важное дело. Мы вместе с вашими офицерами составили опись денег и драгоценностей покойной баронессы. Все на месте, мы это тщательно проверили и пересчитали. Но не хватает самого главного. Среди ее вещей была кукла, которую она собиралась подарить своей племяннице, проживающей в Швейцарии. Мы должны были вылететь туда через Лиссабон уже сегодня вечером. Поэтому она взяла куклу с собой, чтобы подарить ее племяннице, которой исполняется пятьдесят лет.
   – Очень интересно, – кивнул ди Фигейреду, – одна возит с собой куклы в восемьдесят лет, другая собирается в пятьдесят получить куклу в подарок. Зачем вы мне все это говорите? При чем тут эта кукла?
   – Это была не совсем обычная кукла, – пояснил Дикинсон, – дело в том, что это была кукла работы художника Кристиана Бейлли.
   – Хоть самого Ван Гога. Сколько может стоить кукла? Сто евро, двести, тысячу? И вы считаете, что мне нужно знать об этой пропавшей кукле, если ценности находятся на месте. На какую сумму примерно у нее было с собой драгоценностей?
   – Тысяч на четыреста евро, – сообщил Дикинсон.
   – Ну вот видите, а вы говорите про какую-то пропавшую куклу.
   – Подожди, – перебил его Дронго, – вы сказали, что пропавшая кукла была работы художника Кристиана Бейлли?
   – Да, вы верно назвали его имя.
   – Это не тот, который сделал «Дрессировщика птиц» по заказу компании «Якоб Фризер»?
   – Все правильно, – обрадовался Дикинсон, – вы так хорошо разбираетесь в куклах?
   – Нет. Я разбираюсь в предметах, представляющих исключительную ценность. Фернандо, нужно внимательно выслушать этого молодого человека. Ты знаешь, сколько стоит кукла, о которой я говорю. Как раз – «Дрессировщик птиц» Кристиана Бейлли?
   – Не знаю и не хочу знать. Сколько может стоить кукла? Пусть даже тысячу евро, но никак не больше.
   – «Дрессировщик птиц» оценивается примерно в пять миллионов евро, – сообщил Дронго.
   – Что? – не поверил услышанному ди Фигейреду и даже слегка привстал.
   – Именно так, – подтвердил Дикинсон, – пять миллионов евро. А наша кукла тоже работы Кристиана Бейлли, сделанная по мотивам картины Боттичелли «Рождение Венеры». Эта кукла напоминает Венеру с картины Боттичелли, выставленной в галерее Уфицци. Она сделана в виде обнаженной женщины, выходящий из моря. У нее длинные светлые волосы. Правой рукой она закрывает грудь, левая внизу, придерживает ее длинные волосы. А подставка была сделана в виде раковины, которая тоже изображена на картине. У меня с собой страховое свидетельство на четыре с половиной миллиона евро. Такова страховочная стоимость исчезнувшей куклы.
   – Четыре с половиной миллиона евро за куклу? – не поверил изумленный начальник полиции. – Или вы решили пошутить таким образом?
   – Я могу принести страховое свидетельство, – сообщил Дикинсон.
   – Четыре с половиной миллиона, – повторил ди Фигейреду, – черт возьми! А если она даже не привозила ее на остров?
   – Она предъявила ее на таможне, чтобы задекларировать официально, – пояснил Дикинсон, – и показывала здесь некоторым делегатам конференции.
   – Она была настолько богатой женщиной? – уточнил начальник полиции.
   – Ее состояние оценивалось в двести сорок миллионов долларов, – гордо сообщил Дикинсон, – в последние годы она иногда жаловалась на сердце и поэтому решила подарить эту уникальную куклу своей племяннице. Дочери своей кузины. Их матери были сестрами.
   – Может, она передумала и решила подарить эту куклу кому-то на нашем острове? – мрачно осведомился ди Фигейреду.
   – Нет, – ответил Дикинсон, – я уже успел переговорить с горничной, которая обнаружила умершую баронессу. Когда она обнаружила тело баронессы, кукла стояла на тумбочке. Пустая коробка осталась в чемодане. Если бы баронесса решила кому-то подарить эту куклу, она бы отдала ее вместе с коробкой. Значит, кукла пропала уже после смерти баронессы.
   – Только этого нам и не хватало, – пробормотал ди Фигейреду, – никогда не думал, что кукла может стоить таких денег. А ты откуда все это знаешь? – спросил он у Дронго.
   – Уникальные куклы ценятся так же, как и крупные бриллианты, – пояснил Дронго, – особенно ценятся куклы, сделанные до тридцатого года прошлого века. Но даже современные куклы бывают очень дорогие. Например, недавно была продана кукла Барби, шестьдесят пятого года выпуска, за семнадцать тысяч долларов. А обычный плюшевый медвежонок выпуска начала двадцатого века может стоить четверть миллиона долларов.
   – Сегодня же отниму все игрушки у детей и спрячу их в сейф, чтобы передать моим правнукам. Может, они станут миллионерами, – пробормотал начальник полиции, – значит, вы уже провели свою проверку? – спросил он у Дикинсона. – Решили поработать вместо нас?
   – Меня просили составить подробную опись ее имущества, – напомнил Дикинсон, – а самое ценное, что у нее с собой было, – это кукла «Рождение Венеры», которую мы привезли сюда. Баронесса купила ее еще в семьдесят восьмом за двести пятьдесят тысяч долларов. Тогда это были невероятные деньги.
   – Выходит, что ее могли убить из-за этой куклы? – предположил ди Фигейреду.
   – Если кукла была в номере после ее смерти, значит, баронесса умерла без посторонней помощи, – предположил Дронго, – впрочем, давай не будем делать прогнозы, а дождемся заключения эксперта. Нужно немедленно произвести вскрытие.
   – Да, – согласился начальник полиции и вздохнул. – Только куклы мне и не хватало. Я был уверен, что эта смерть баронессы доставит нам неприятности.
   – Ты же сам сказал, что я не буду у вас скучать, – напомнил Дронго.
   – Составьте список постояльцев, – приказал начальник полиции, – всех, кто живет в этом отеле. Отель небольшой, и поэтому нам будет нетрудно проверить всех. И список работающих здесь местных жителей. Какая горничная убирала в номере баронессы и видела эта куклу? – спросил он у Абрамшиса.
   – Пакита Жункейру, – сообщил тот, – обычно она убирает в сьютах.
   – Если Пакита, то можно даже не сомневаться, что все так и было, – сказал ди Фигейреду, – это набожная и очень порядочная женщина. Я давно знаю их семью. Она не взяла бы даже одного песо, хотя у нас уже давно отменили песо. Она не взяла бы даже одного евро. В этом я уверен.
   – Тогда начнем искать эту куклу, – подвел итог Дронго, – кажется, я видел женщину, которая прошла мимо моей гостиной. Нужно будет действительно просмотреть список постояльцев.
   Они даже не могли предположить, какие трагические события последуют вслед за смертью баронессы и неожиданным исчезновением куклы.

Глава 3

   В этот день Дронго так и не успел позавтракать. Они спустились вниз, чтобы просмотреть списки гостей. В сорока трех номерах отеля могло разместиться не больше ста человек, однако именно в эту ночь в отеле находилось только тридцать восемь человек, из которых – девять человек были участниками конференции и еще двадцать девять человек, среди которых был и сам Дронго. Если не считать его, то остальные двадцать восемь человек составляли группу австралийцев, организованно прибывших на отдых и собиравшихся сегодня днем покинуть Мадейру. Их самолет вылетал в Лиссабон. Гости с далекого континента еще не подозревали, что их рейс уже отменен и им придется задержаться на острове еще на несколько суток. Вместе с Фернандо ди Фигейреду Дронго внимательно изучал списки. Начал он с делегатов конференции. Энтони Дикинсон был своеобразным помощником в этом знакомстве. Вместе с ним в комнате находился и Жуан Абрамшис, который уже энергично начал проводить расследование обстоятельств смерти баронессы Хильберг. Разговор шел на английском, который знали все четверо.
   – Девять участников конференции, – подвел итоги начальник полиции, – если учесть, что баронесса умерла, то остается восемь. Как вы считаете, мистер Дикинсон, она могла кому-нибудь показать куклу или рассказать о ней? Например, кому-то из австралийской группы.
   – Не могла, – печально покачал головой секретарь, – мы рано завтракали и сразу уезжали на конференцию, а вечером возвращались к ужину. И даже позже, так как в первый день мы были на банкете, который давала местная Лига защиты женщин.
   – Восемь человек, – повторил ди Фигейреду, – один из них вы, а второй некий Вацлав Сольнарж из Праги. Он тоже борется за права женщин?
   – Это заместитель главного редактора журнала, – улыбнулся Дикинсон, – который тоже освещает проблемы женщин.
   – Такой мужской ренегат, – с иронией добавил Дронго, – и шестеро женщин. Вы знаете каждую из них?
   – Давайте пройдемся по списку.
   – Стефания Гуарески, – прочитал начальник полиции, – прилетела из Рима. Ей сорок два года. Кто это такая?
   – Известный юрист, – сразу вспомнил Дикинсон, – очень красивая женщина. Выиграла несколько громких процессов в европейском суде, защищая права женщин.
   – Катиба Лахбаби, марокканка, тридцать восемь лет, – продолжил ди Фигейреду, – кто это?
   – Понятия не имею. Но, кажется, она какая-то бизнесвумен. Руководит ассоциацией защиты прав марокканских женщин.
   – Динара Ибрагимова, двадцать семь лет.
   – Она из России. По-моему, журналистка. Но ничего больше о ней не знаю.
   – Мильви Пухвель, тридцать пять лет.
   – Эстонка. Известная защитница прав женщин. По-моему, член Европарламента.
   – Кристина Маркевич, полька. Тридцать два года.
   – Актриса, певица, ведущая популярной программы на польском телевидении.
   – Каролина Лидхольм, сорок пять лет. Из Швеции.
   – Она занимает какой-то важный пост в ассоциации защиты прав женщин. Кажется возглавляет какие-то европейские структуры. Известный меценат.
   – Солидные люди, – заметил Дронго, – когда они должны были улететь?
   – Судя по номерам, которые были для них забронированы, все должны были улететь именно сегодня, – ответил ди Фигейреду. Он взглянул на часы: – Наверно, ураган уже подошел к нашему острову. Скоро мы его почувствуем.
   – С кем из этого списка баронесса общалась больше остальных? – поинтересовался Дронго.
   – Со всеми одинаково, – ответил Дикинсон, – больше других она общалась с Алисой Хальдорф, но та уже улетела вчера вечером в Стокгольм. Есть еще прилетевшая из Киева Валентина Грищук. Но она поселилась в другом отеле. И, по-моему, еще не улетела.
   – Кто она такая?
   – Занимается политикой. Кажется, депутат законодательного собрания Украины. Ей под шестьдесят. Или чуть больше. Она все время сидела рядом с госпожой баронессой Хильберг. Бедная женщина, она так любила жизнь, – Дикинсон вытер набежавшую слезу. Очевидно, он действительно искренне относился к своей умершей хозяйке.
   – И еще двадцать восемь постояльцев отеля, – просмотрел список начальник полиции.
   – Двадцать девять, – возразил Дронго, – кстати, с точки зрения элементарной логики есть один наиболее подозреваемый тип среди всех остальных.
   – Кто? – оживился ди Фигейреду.
   – Ваш покорный слуга. Ведь я жил в соседнем с баронессой сьюте, умею открывать чужие двери и понимаю, сколько могла стоить такая кукла. Кроме того, я не вхожу в группу организованных австралийцев, которые ходили везде со своим гидом. Что еще нужно для того, чтобы я был главным подозреваемым?
   – Мое согласие, – проворчал начальник полиции, – а для этого я должен быть полным идиотом. Зачем тебе воровать эту дурацкую куклу? Ты еще скажи, что заодно и задушил нашу баронессу.
   Дикинсон вздрогнул, с ужасом глядя на Дронго.
   – Это я пошутил, – пояснил ди Фигейреду, – репутация нашего гостя выше всяких подозрений. Но куклу все же придется искать. Тем более если она была задекларирована на нашей таможне. Куда в таком случае она могла исчезнуть?
   – Ее похитили, – убежденно ответил Дикинсон, – в этом нет никаких сомнений. И сделал это кто-то из наших, чужой не мог знать о ценности этой куклы, если сама баронесса об этом не сказала.
   – Кукла была на подставке? – уточнил Дронго.
   – Да. Она была небольшая, но очень искусно расписанная. У баронессы были две ценные куклы. Одна «Венера», которую сделал Кристиан Бейлли, и другая более современная, которую ей подарили. Эта кукла была изготовлена Джо-Эллен Трилленг. Она осталась в ее американской квартире. Но эта кукла стоит гораздо дешевле, хотя говорят, что со временем она будет стоить еще дороже.
   – Куклы от Трилленг есть в коллекциях многих американских звезд шоу-бизнеса, – вспомнил Дронго, – я читал, что они есть у Элтона Джона и Майкла Джексона.
   – Правильно, – кивнул Дикинсон, – баронесса об этом мне рассказывала. Вы просто специалист по куклам.
   – К сожалению, нет. Я скорее специалист по очень дорогим предметам, которые вызывают интерес у преступников. И не только куклы. Дорогие картины, предметы роскоши, даже эксклюзивные часы тоже составляют предмет моих интересов.
   В дверь осторожно постучали.
   – Войдите, – разрешил ди Фигейреду.
   В кабинет вошел менеджер отеля. Ему было уже под шестьдесят. Невысокого роста, плотный, с почти идеально лысым черепом и невероятным чувством собственного достоинства. Войдя в комнату, он обратился к начальнику полиции:
   – Простите, что я вас беспокою. Но я хочу отпустить Пакиту домой. Мы получили сообщение о надвигающемся урагане. Она хочет вернуться к своим внукам.
   – Скажи, что я отвезу ее домой на своей машине, – пообещал начальник полиции, – хотя нет. Лучше пригласи ее к нам. Мы поговорим, и я сразу же отвезу ее, ведь мне еще нужно будет заехать в полицию. Господин Дикинсон, вы пока свободны. Излишне напоминать вам, что вы никому не должны рассказывать, о чем мы здесь говорили.
   – Разумеется, – кивнул секретарь. Он быстро вышел, едва не столкнувшись с горничной, которая входила в кабинет. Она посторонилась, пропуская его. У Пакиты были типичные негроидные черты лица, очевидно среди ее предков были и выходцы с соседнего континента. Она вошла, тревожно оглядываясь по сторонам.
   – Успокойся, Пакита, – посоветовал ей ди Фигейреду, – сядь на стул и успокойся. И вспомни, что мы с твоим братом выросли вместе. Ведь наши семьи были соседями.
   Он перешел на португальский, и Дронго только примерно догадывался, о чем именно они говорят.
   – Господь примет ее душу, – выдохнула Пакита, – она умерла как святая. И у нее было такое спокойное лицо.
   – Очень хорошо. Поэтому не волнуйся и разговаривай со мной как с вашим бывшим соседом. Кстати, Жуана Абрамшиса ты тоже знаешь?
   – Я знаю его родителей, – улыбнулась Пакита, – у сеньора Абрамшиса очень достойные родители. В этом городе я знаю всех местных жителей, сеньор ди Фигейреду.
   – Очень хорошо. А это наш общий друг, – показал ди Фигейреду на Дронго, – который не собирается делать тебе ничего плохого. Жуан, сядь поближе к нему и переводи наш разговор на английский.
   Абрамшис подсел ближе к Дронго.
   – Итак, что ты нам можешь рассказать? – спросил начальник полиции.
   – Это я во всем виновата, – сразу ответила Пакита.
   Жуан перевел ее слова. Ди Фигейреду нахмурился.
   – Давай с самого начала. Почему ты считаешь себя виноватой? Я знаю тебя, Пакита, вот уже столько лет. И убежден, что ты ничего не могла забрать из номера.
   – Упаси бог, – испугалась женщина, – конечно, не могла. Я не говорю, что я забрала какие-то вещи из номера. Но уходивший отсюда сеньор, который как раз сейчас вышел, очень настойчиво расспрашивал меня о кукле, которая стояла на тумбочке, рядом с кроватью. С другой стороны, там, где не было телефона. И я видела эту куклу. А потом мне сказали, что ее там не нашли.
   – Какая собой была эта кукла?
   – Небольшая. Вот таких размеров, – она развела руки примерно на сорок сантиметров, – на небольшой подставке. Такая красивая женщина, которая явно стеснялась. Лицо у нее было как у Мадонны.
   – И ты видела эту куклу, когда вошла в спальную комнату?
   – Да. Я видела ее так же ясно, как вижу сейчас вас.
   – Очень хорошо. Что было потом?
   – Потом я позвала сеньора Виржилио Машаду, нашего менеджера.
   – Нет-нет. Что было до этого? Ты вошла в спальню и обнаружила умершую баронессу. Но до этого ты была на первом этаже, в гостиной. Ты открывала там дверь в парк?
   – Открывала. Поэтому я и говорю, что виновата в пропаже куклы. Я вошла в ее номер и увидела, что она не закрыла жалюзи. Почти никто не закрывает жалюзи, за исключением вот этого господина, который сидит в комнате вместе с нами, – она показала на Дронго. – У нее даже не были задернуты занавески. Я знала, что она просыпается рано и уходит на завтрак. Поэтому открыла стеклянную дверь, чтобы проветрить комнату. Мы всегда так делаем. И тогда кондиционеры, работающие в номерах, автоматически отключаются.
   – Ты кого-то увидела?
   – Нет, никого. Но из парка доносились голоса гостей. Некоторые любят гулять по утрам или купаться в бассейне перед завтраком.
   – Ты оставила двери открытыми и поднялась на второй этаж?
   – Да, я так и сделала. Поднялась, чтобы открыть окна на втором этаже и балкон. Но когда я вошла в спальню, то увидела умершую женщину. Нет, не сразу, – вспомнила Пакита, – я еще прошла в ванную комнату. В большую ванную. Там был такой идеальный порядок. Потом я обернулась и увидела, что умершая не застелила свою постель. Она два дня очень аккуратно убирала за собой постель. Я подошла ближе и увидела, что она спит. Я подумала, что она спит. Но только потом поняла, что она заснула навечно, спаси, Господи, ее душу.
   – И ты сразу позвала менеджера?
   – Я еще оглянулась по сторонам. На комоде лежали ее сумочка и шкатулка. На тумбочке стояла кукла. Я подумала, что нужно позвать господина Машаду. И сразу спустилась вниз по лестнице, чтобы сообщить о случившемся сеньору Машаду. Но я думала только об умершей и забыла закрыть дверь в парк. Это моя вина сеньор ди Фигейреду.
   – Обычно ты называешь меня Фернандо, – напомнил начальник полиции, – твоей вины тут нет, Пакита. Ты все сделала правильно. И не вини себя. Ты – честная женщина, и мы об этом хорошо знаем. Сколько времени ты отсутствовала?
   – Несколько минут. Я очень торопилась. Сразу побежала к сеньору Машаду и сообщила ему о случившемся. Он позвонил сеньору Негрейрушу и вместе с ним поспешил в номер к умершей.
   – Кто такой этот Негрейруш? – спросил Дронго, обращаясь к офицеру полиции, когда тот перевел ему слова Пакиты.
   – Заместитель менеджера отеля по вопросам безопасности, – шепотом ответил Абрамшис, – он был в гостиной, когда вы поднимались в спальню. Бывший сотрудник полиции. Сейчас на пенсии. Мы его хорошо знаем.
   – Когда вы вошли в гостиную, там никого не было? – уточнил ди Фигейреду.
   – Никого. Но дул ветер, и я закрыла дверь. Они поднялись наверх. Потом сеньор Негрейруш позвонил в полицию. И меня попросили подождать в гостиной. Через несколько минут приехал находящийся здесь офицер Абрамшис, а потом и все остальные. Сразу прибежал этот только что вышедший сеньор. Его тоже вызвали. Он даже громко заплакал, когда увидел умершую. Я была внизу, но все слышала. Он ее, видимо, очень любил. Потом он спустился вниз и сел за стол. Попросил меня дать ему коньяк, но я не могла брать коньяк из мини-бара. Тогда он сам достал оттуда бутылку. Но не маленькую из мини-бара, а другую, которая находилась в стеклянном шкафу. Она большая, и он налил себе сразу полстакана. Выпил и немного успокоился. А потом снова тихо заплакал. Я пыталась его успокоить. Он начал расспрашивать меня про куклу. Я не понимала, почему ему нужна эта кукла. Когда спустился сеньор Негрейруш и приехали офицеры полиции, они начали проверять вещи умершей. Нашли коробку от куклы, но сказали, что куклы в спальне уже нет. Это меня очень удивило, ведь я видела куклу на тумбочке. Неужели кто-то мог войти в спальню и обокрасть умершую. Это такой большой грех, что мне даже страшно думать о душе этого человека. Разве можно такое сотворить?
   – Нельзя, – согласился ди Фигейреду. – Значит, сеньор Дикинсон сразу начал расспрашивать тебя о кукле?
   – Да, почти сразу.
   – Как интересно. Он был в таком состоянии, громко плакал, но не забыл про куклу, – задумчиво произнес начальник полиции.
   – Не забыл, – подтвердила Пакита, – мне кажется, что это была дорогая кукла. Я увидела потом ее коробку. Наверно, она стоит пятьдесят или сто евро. Может, она была любимой игрушкой умершей, и поэтому он сразу вспомнил о ней.
   Дронго и Абрамшис одновременно улыбнулись. Горничная даже не подозревала, сколько могла стоить эта исчезнувшая кукла. В этот момент небо за окнами потемнело и на остров обрушился первый удар урагана. Где-то зазвенели осколки разбитого окна, очевидно, не закрытого вовремя. Поднялся сильный ветер. Пакита испуганно перекрестилась.
   – Нельзя было воровать куклу умершей, – убежденно произнесла она, – ее душа не успокоится, пока мы не вернем куклу в ее семью.
   – Спасибо, Пакита. И не беспокойся. Я сам отвезу тебя домой, – предложил ди Фигейреду, – иди и собирайся. Сейчас поедем.
   Порывы ветра начали трясти деревья за окнами. Пакита вежливо попрощалась и вышла из комнаты. Ди Фигейреду поднялся, задумчиво глядя ей вслед.
   – Получается, что куклу похитили намеренно, – сказал он, обращаясь к Дронго, – ведь если кто-то случайно оказался в парке, когда была открыта дверь, и случайно поднялся на второй этаж, то он мог унести драгоценности или деньги, которые были в сумочке баронессы. Довольно приличная сумма. Четыре тысячи евро. Но вор забрал именно куклу. Значит, он знал, какую ценность представляла собой эта кукла, и охотился именно за ней.
   – Получается так, – согласился Дронго, – если, конечно, баронесса умерла собственной смертью. Если ее отравили, то тогда все иначе. Тогда это сделал уже не вор, а убийца, который все точно рассчитал.
   В дверь еще раз осторожно постучали. Ди Фигейреду нахмурился.
   – Войдите, – мрачно крикнул он неизвестному посетителю.
   Дверь открылась. Это снова был менеджер отеля Виржилио Машаду. Он вошел в кабинет и сразу сказал:
   – У нас большие проблемы, сеньор ди Фигейреду. Я даже не представляю, что мы должны делать. Но мне сказали, чтобы я сообщил о наших проблемах именно вам.
   – Что еще произошло? – недовольно спросил начальник полиции.

Глава 4

   – мы не знаем, что нам делать, – признался менеджер отеля, – дело в том, что австралийская группа должна была сегодня улететь в Лиссабон. Все четырнадцать пар, двадцать восемь человек. Но из-за начавшегося урагана все вылеты на острове отменены.
   – Мне это известно. Не вижу в этом особой проблемы. Ураган должен закончиться завтра к вечеру. Предельный срок – послезавтра. Потом они могут улететь.
   – Вот именно, – кивнул сеньор Машаду, – но кто нам заплатит за эти полтора или два дня? В группе двадцать восемь человек. Они занимают четыре апартамента и шесть двухместных номеров. Это примерно около трех тысяч евро в день. За два дня наши убытки вырастут до шести тысяч евро, не говоря уже о завтраках, которыми мы должны их кормить.
   – Я не совсем понимаю ваши проблемы, – недовольно заметил ди Фигейреду, – и какое отношение они имеют к полиции?
   – Места для них заказаны через туристическую компанию в Лиссабоне, – пояснил сеньор Машаду, – а они считают ураган форс-мажорным обстоятельством и отказываются платить, полагая, что мы обязаны содержать группу в своем отеле, так как они не могут выехать. Но наше руководство отказывается платить за всю группу и предлагает им переехать в другой отель, где цены в два раза меньше, чтобы переждать там ураган. Но смерть баронессы все изменила. Ваши сотрудники считают, что мы не имеем права никого отпускать до окончания расследования. Поэтому мне пришлось обратиться именно к вам, сеньор ди Фигейреду.
   – Теперь ясно. Что вы хотите от меня конкретно?
   – Вашего разрешения. Чтобы мы могли организованно погрузить всю группу в автобус и перевезти в другой отель, где они могут переждать ураган.
   – А в вашем отеле они не могут переждать ураган? – насмешливо спросил начальник полиции.
   – У нас слишком дорогой отель, – притворно вздохнул менеджер, – шесть тысяч евро для нас слишком большие деньги.
   – Вы поступаете неразумно, сеньор Машаду, – сказал ди Фигейреду, – дело в том, что за эти полтора-два дня к вам гарантированно никто больше не поселится и не приедет. Самолеты не летают, корабли и яхты укрыты в портах. Разве что кто-то из местных чудаков решит снять номер на одну ночь. Но насколько я знаю, в вашем отеле таких случаев не бывало. Зачем выгонять австралийцев, если их места все равно никто не займет? Возьмите с них хоть символическую плату и оставьте их в номерах. Так будет гораздо выгоднее, вы получите хотя бы какие-то деньги. Иначе вы просто ничего не получите.
   – Мы не можем брать символическую плату, – возразил менеджер, – у нас отель высшей категории. И есть предельные скидки, которые мы можем предоставить гостям, даже при форс-мажорных обстоятельствах. Иначе нас накажет министерство туризма. Они внимательно следят за ценами в наших отелях. Мы просто не имеем права идти на подобные скидки, даже если мы действительно теряем свои деньги. А в соседнем отеле, куда их отвезут, цены в три раза меньше наших. И отель неплохой – четыре звезды. Остается только получить ваше согласие.