Страница:
— Что? — Премьеру показалось, что он ослышался. Валившиеся на него в это утро новости, одна мрачнее другой, окончательно испортили ему настроение.
— Несколько дней назад мы передали президенту нашу информацию, — сообщил директор ФСБ, — отпечатанную в одном экземпляре и предназначенную ему лично.
— Что вы имеете в виду?
— Наши источники сообщили, что в ближайшие дни может быть совершено покушение на одно из высших должностных лиц в стране.
Директор ФСБ умолк и почему-то оглянулся на дверь. «Неужели даже он опасается подслушивания?» — подумал премьер с раздражением, но не стал распространяться на эту тему, только спросил:
— Значит, кого-то из нас хотят убить? Кто следующий?
— Могу лишь сказать, что угроза террористического акта значительно возросла.
— Ваше дело ловить преступников и обеспечивать безопасность государства, — строго напомнил премьер. — Итак, почему вы думаете, что именно сейчас нас хотят убрать?
— Вы лучше моего знаете положение в стране, — сказал директор ФСБ. — Оснований для тревоги больше чем достаточно. Несколько месяцев назад при загадочных обстоятельствах из «Матросской тишины» исчез полковник Слепнев, бывший сотрудник КГБ и ФСБ. Вместе с ним исчез и его охранник, которого наверняка подкупили за огромные деньги. Слепнев был не просто сотрудником службы безопасности. Он один из лучших в мире специалистов по нейтрализации. Попросту говоря, «ликвидатор», прошедший специальную выучку сотрудник госбезопасности. Почти нет сомнений, что именно ему будет поручена организация покушения на одного из членов правительства. Может быть, даже на вас. Кто-то из наших, правда, вычислил, и вполне справедливо, что скорее всего жертвой может стать министр финансов. Он чуть было и не стал.
Премьер почувствовал себя так, словно ему в затылок уже целился невидимый киллер.
— Что же теперь делать? — спросил он. — Отправиться в ваш подвал и запереться там вместе со всем правительством? Может, еще и президента туда пригласить? А страну оставить на произвол судьбы.
— Нет, — директор ФСБ улыбнулся, впервые за все время разговора, — не нужно запираться в подвале. Но максимальная осторожность не помешает. Я поговорю с начальником вашей личной охраны. Он человек опытный и надежный. А Полетаева нужно по возможности изолировать на несколько дней. Вряд ли его вторично спасет чудо. Мы усилим его охрану. А руководить он может и из своего кабинета.
— Может, и мне запереться в кабинете? На всякий случай? — зло спросил премьер. — Или у вас есть другие предложения?
— Возможно, все это лишь версии, — сказал директор ФСБ, — но я обязан был вам о них сообщить. Не исключено, что Слепневу помогли бежать. Может быть, тут замешан кто-то из нашей службы. Ведь он исчез за день до его перевода в другую тюрьму. Именно за день. Выходит, кто-то его информировал. И этот же «кто-то», возможно, подкупил охранника. А если дело обстоит так, предотвратить покушение практически невозможно. Самое страшное, когда вместе с убийцей действует кто-то из своих.
— Но Полетаева нельзя спрятать, — мрачно ответил премьер, — сегодня у него встреча с западными бизнесменами. Завтра переговоры в Лондоне. Послезавтра выступление на встрече с представителями МВФ. Если он не появится на переговорах, мы понесем весьма ощутимый ущерб. Он единственный способен вести эти сложные переговоры. Без него с нами и разговаривать не станут. Мы и так сменили за этот год троих министров финансов. Я не могу держать Полетаева в стеклянной банке.
— Понимаю, — кивнул директор ФСБ, — поэтому и изложил вам обстоятельства побега Слепнева. Конечно, мы усилим охрану Артема Сергеевича, сделаем все, что от нас зависит. Но и вы постарайтесь ситуацию держать под контролем.
Он помолчал какое-то время и продолжил:
— Не хотел говорить вам, Николай Николаевич, но Слепнев не просто убийца. Он в своем роде гений. И неудачное покушение воспримет как личный провал. И сделает все, абсолютно все, чтобы исправить ошибку. Он не остановится.
— Значит, так. — Премьер резко поднялся. Вскочил и директор ФСБ. — Ваша задача нас охранять. И задержать сбежавшего преступника. Остановится он или нет — это проблема ФСБ и службы безопасности. Прятаться мы не собираемся. Найдите кого-нибудь, кто остановит вашего гениального «специалиста». Думаю, во вверенном вам ведомстве есть сотрудники, специально подготовленные для такого рода акции.
— По идее, должны быть, — сказал директор ФСБ. — Раньше у нас все было. Но за годы после развала Советского Союза никого не осталось — ни специалистов, ни нормальных сотрудников. Только директоров каждый год меняют.
— Обратитесь к кому-нибудь из пенсионеров, — пожал плечами премьер, — для этого вас и поставили директором ФСБ.
— Конечно, — кивнул директор. Он уже пожалел о том, что рассказал премьеру о бежавшем Слепневе. Но не молчать же. Тем более после покушения на министра финансов.
После ухода директора ФСБ премьер долго сидел в одиночестве, никого не вызывал, ни с кем не разговаривал, даже по телефону, будто этим утром ничего особенного не случилось. Позвонил помощник, доложил, что все материалы уже переданы в информационные агентства.
— Хорошо, — равнодушно бросил премьер и положил трубку. Интересно, кому могло прийти в голову устранить министра финансов и добиться смены правительства? Эта мысль не давала премьеру покоя. Вообще-то он догадывался, кому это на руку. Таких было несколько. Но неужели они связаны с убийцами? Он написал на листе бумаги несколько фамилий. Кто же из них желает именно его отставки? Было над чем задуматься.
День первый. Москва.
Все было как всегда. Сначала в кабинете появились сотрудники МВД, затем офицеры ФСБ и, наконец, представители городской прокуратуры, — словом, началась обычная работа со свидетелем, чудом оставшимся в живых. Никто не сомневался в том, что покушение было совершено именно на министра финансов. В десять часов утра все информационные агентства России передали эту сенсационную новость. Некоторые телевизионные программы сообщили, что министр погиб в результате террористического акта.
Секретарю приходилось отвечать на многочисленные телефонные звонки, убеждая звонивших, что министр цел и невредим. Один из каналов продемонстрировал остов сгоревшего автомобиля министра финансов, после чего никто уже не сомневался в гибели самого Полетаева. Начались звонки от знакомых и друзей. Полетаев с ужасом подумал, что о случившемся могут узнать члены его семьи, и бросился звонить супруге по мобильному телефону.
— Люда, здравствуй, как у вас дела? — взволнованно спросил он, едва жена подняла трубку.
— Я же тебе сказала, что ребенок отравился, — возмутилась жена, — а ты все шутил, говоря про какую-то там банку.
— Он не съел целую банку, — мягко возразил муж, но Людмила слушать ничего не хотела.
— Мальчик чуть не умер, а ты тут рассуждаешь.
— Я тоже чуть не умер… — стал было объяснять Артем Сергеевич.
Людмила его перебила:
— Я не отхожу от Димы, перезвони через полтора часа. Может, он наконец уснет. Надо срочно положить его в больницу. У него наверняка общая интоксикация.
— Хорошо, хорошо. — Неудобно было пререкаться с женой при сотрудниках службы безопасности, которые терпеливо ждали, когда он окончит разговор, и министр положил трубку. Тут же зазвонил другой аппарат, Полетаев услышал голос премьера.
Тот снова пытался выяснить, что именно произошло с машиной Полетаева, но, как и в первый раз, вразумительного ответа не получил. Министр решительно ничего не знал и мог лишь недоумевать по поводу случившегося.
— Я просил вас заехать, Артем Сергеевич, надо переговорить с глазу на глаз. Вся эта история мне очень не нравится.
— Мне тоже, — сказал Полетаев. — Сейчас тут сотрудники ФСБ. Как только освобожусь, сразу приеду. Не знаю, сколько понадобится времени на разговор с ними.
— Дело не терпит отлагательств. — В голосе премьера звучала тревога. — Я получил неприятную информацию. От самого директора ФСБ. Пораскиньте мозгами, Артем Сергеевич. Может, сообразите, кто за всем этим стоит. Ситуация, сами понимаете, не из простых. Шоковая, можно сказать. Так что думайте, думайте… И непременно приезжайте. Буду ждать. — Премьер положил трубку, оставив Полетаева в полной растерянности.
— Премьер-министр звонил, — почему-то очень тихо произнес Полетаев.
— Когда вы уехали из дома? — спросил старший офицер ФСБ, пропустив его слова мимо ушей.
— Я уже говорил вам, когда и куда поехал, — устало ответил министр. — Или вы подозреваете, что я сам организовал нападение на свою машину?
— Никто этого не думает, — возразил полковник. В этот момент дверь распахнулась и в кабинет влетел Сергей Шумский, вице-премьер правительства и куратор Министерства финансов.
— Артем, живой? — бросился он к другу.
При его появлении офицеры ФСБ и сотрудники прокуратуры повскакивали со своих мест. Шумский был одним из тех перспективных политиков, которых считали готовыми кандидатами не только в премьеры, но и в президенты. Именно он привел с собой целую команду молодых перспективных сотрудников, и в их числе Артема Полетаева. Они были чем-то похожи с министром. Только у Полетаева черты лица были мягкие, округлые, а у Шумского — резкие, грубоватые. Особенно привлекали внимание его глаза — умные, живые, блестящие. Энергичный, инициативный, от его громкого голоса стены в Белом доме на набережной буквально дрожали. Едва узнав о покушении на друга, он примчался в министерство, чтобы во всем разобраться.
— Как могло такое случиться? — кричал он, обнимая и тормоша друга. — Живой, живой! — обратился он к присутствующим.
— Живой, — подтвердил Полетаев печально, — меня Дима спас.
— Как это спас?
— Он заболел, отравился грибами, и я с самого утра поехал за ним, чтобы отвезти в поликлинику. В общем, служебная машина уехала без меня. Называется, повезло, хотя неизвестно, что лучше.
— В каком смысле? — нахмурился Шумский.
— Двое ребят из-за меня погибли, — объяснил министр, — получается, я их подставил.
— Нечего глупости говорить, — сказал вице-премьер, — ты у нас один такой. И выбрось из головы подобные мысли. Скажи спасибо, что живой. Как ребенок? С ним все в порядке?
— Слава богу, ничего серьезного.
— Ну и хорошо, — засмеялся Шумский, — главное, чтобы Дима был в порядке. А ты можешь устроить банкет. Теперь до ста лет доживешь. Знаешь поговорку — «снаряд дважды в одно место не попадает». Теперь ты у нас заговоренный.
Он обернулся, посмотрев на собравшихся.
— Налетели, — нахмурился Шумский, — сразу сюда прибежали. Вместо того чтобы убийцу искать, решили допрос устроить министру? А разрешение получили? Я сейчас позвоню директору ФСБ и Генеральному прокурору. Делом нужно заниматься, а не в кабинетах сидеть.
— Мы хотели кое-что уточнить, — стал оправдываться старший из сотрудников.
— Потом будете уточнять, — зло бросил Шумский, — лучше нужно охранять членов правительства. А сейчас нам надо срочно к премьеру.
Работники прокуратуры и фээсбэшники заторопились к выходу.
— Когда можно будет к вам заехать, Артем Сергеевич? — спросил полковник.
— Не знаю, — ответил Полетаев, — пожалуй, лучше после перерыва. Не уверен, что смогу ответить на все ваши вопросы. Ведь меня не было на месте преступления. И так голова кругом…
— Понимаю, — кивнул полковник.
— Черт возьми, — в сердцах бросил Шумский, — что бы это могло значить? Неужели кто-то хочет всех нас убрать? И тебя, и остальных. Ты только представь, как нас ненавидят, раз решились на такое?
— Двое ребят погибли, — напомнил Полетаев.
— Мы их достанем, — сжимая кулаки, Шумский прошел к окну, достал сигареты, закурил. — Поедем к премьеру, он ждет нас. Тебе завтра в Лондон лететь. Нужно срочно передать сообщение по всем информационным каналам, что ты жив. Иначе сам понимаешь, как полетит рубль.
— Я уже распорядился, чтобы позвонили пресс-секретарю правительства, — сказал Полетаев.
— Этого недостаточно, — сказал Шумский, — ты сам должен сделать заявление. Позвони заместителям, пусть срочно соберут всех руководителей министерства. В котором часу у тебя встреча с банкирами?
— В шестнадцать. Они должны были приехать сюда прямо от тебя, — ответил Полетаев.
— Делай вид, что ничего не произошло, — строго напомнил Шумский, — главное, чтобы они нам поверили. Если увидят, что ты напуган, что придаешь слишком большое значение этому дурацкому нападению, нам крышка. Бюджет не вытянем, сам понимаешь.
— Не волнуйся, все сделаю как нужно.
Зазвонил мобильный телефон. Полетаев машинально посмотрел на дисплей и увидел номер мобильного телефона Людмилы. «Может, с Димой что-нибудь?» — встревожился Артем Сергеевич и посмотрел на Шумского, указав на аппарат.
— Люда, — сказал он, — она еще в больнице с Димой.
— Узнай, что случилось, — сказал Шумский.
Полетаев включил аппарат. Ответил.
— Артем, что случилось? — раздался взволнованный голос жены. — Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо, все в порядке.
— Мне сообщили, что ты убит, — продолжала жена, — представляешь, как я переволновалась? Здесь одна санитарка уверяла другую, что слышала сообщение о гибели министра финансов. Они не знали, что я их слышу. У меня стало плохо с сердцем.
«Представляю, что она там устроила», — весело подумал Полетаев.
— Я им говорю, не распускайте всякие нелепые слухи. Ты только подумай, как все распоясались. Обязательно пожалуюсь главному врачу. Ну что за безобразие! Просто позор! Почему ты все от меня скрываешь? На тебя напали? Хотели убить?
— Никто на меня не нападал, — ответил Полетаев, — я пытался тебе объяснить…
— Пытался? Когда? — еще больше занервничала жена. — Ты стал таким скрытным. Ничего не рассказываешь с тех пор, как стал министром. Постоянно где-то пропадаешь, вечно в бегах. Не знаю, что и делать. Я и подумать не могла, что на тебя напали! Их уже схватили? Кто это был?
— Пока ничего не известно, — ответил Полетаев, проведя ребром ладони по горлу: дескать, жена достала. Шумский сочувственно кивнул. Ему хорошо был известен характер Людмилы. — Извини, Люда, — осторожно сказал Полетаев, — я сейчас очень занят. Поговорим попозже.
— Вот так всегда. Как только начинается серьезный разговор… — Дальше Артем Сергеевич уже не слышал, отключил телефон. Потом шумно выдохнул и взглянул на Шумского.
— Может, отправить куда-нибудь семью? — сказал неожиданно для самого себя.
День первый. Москва.
В приемной премьера толпился народ, когда там появились Шумский и Полетаев. Предупрежденный помощник оттеснил остальных, пропуская вице-премьера и министра финансов к премьеру. И не потому, что премьер вызвал их по неотложному делу, — чиновники такого ранга всегда могли рассчитывать на внеочередной прием.
Премьер, вопреки обыкновению, поднялся из-за стола и пошел навстречу чудом уцелевшему Полетаеву, чтобы пожать ему руку, после чего все трое расположились в креслах.
— Как все это произошло? — первым делом спросил премьер, как и тогда, в телефонных разговорах.
— Чудом, — выдохнул Полетаев, — трудно даже предположить что-либо подобное. Утром позвонила с дачи супруга, сообщила, что внук отравился грибами. Сосед отвез их в местную больницу. Я решил не вызывать служебной машины, чтобы зря не дергать людей, и поехал в больницу на своей. Хорошо, что успел. Оказалось, что мальчику необходимо промывание желудка. Тогда я повез их в нашу поликлинику и позвонил в свою машину, объяснив, где нахожусь. Они в это время стояли у дома. Видимо, за ними следили, и убийцы, решив, что я сел в автомобиль, обстреляли его сразу, как только он отъехал от дома. Сотрудники ФСБ сообщили мне, что стреляли из гранатомета. Там все разорвано, все сгорело…
— Беда, — нахмурился премьер, — выходит, своему внуку вы обязаны жизнью.
— Выходит, так, — невесело подтвердил Полетаев.
— Мы приехали на моей машине, — вставил Шумский, — я уже распорядился, чтобы Артему Сергеевичу выделили новый автомобиль из нашего резерва.
— Конечно, конечно, — поддакнул премьер, — кроме того, необходимо приставить специальную охрану. И к членам его семьи тоже. Я уже переговорил с директором ФСБ и начальником службы охраны. Трое сотрудников сейчас уже в поликлинике, где находятся ваши близкие, — сообщил он Артему Сергеевичу. — Еще трое будут охранять непосредственно вас. Директор ФСБ говорит, что им приблизительно известно, кто мог организовать на вас покушение.
— И кто же это? — поинтересовался Полетаев.
— Пока они держат это в секрете, — уклонился от ответа премьер, — но он пообещал, что убийцы не уйдут от наказания.
— Мне от этого не легче, — мрачно произнес министр финансов, — хорошо бы еще узнать, почему в меня стреляли.
— И так ясно, — заметил Шумский, — хотят свалить правительство. Читал, какие гадости пишут о нашем премьере и о нас с тобой?
— Вот именно, — подхватил премьер с горечью, — работаешь как проклятый, и тебя же поливают грязью. Черт с ними, — махнул он рукой, — главное, что вы остались живы.
Он покачал головой, потом осторожно спросил:
— Вы готовы выступить в пятницу в Государственной думе с проектом бюджета на следующий год?
— Почти, — кивнул Полетаев, — но многое зависит от моих встреч с западными банкирами, а также от позиции их представителей в Лондоне.
— Да, — кивнул премьер, — лично я запер бы вас на три дня здесь, в Белом доме, чтобы вы могли спокойно подготовиться к выступлению в пятницу, но этого нельзя делать. Мы и так с трудом успели передать наше сообщение до десяти утра, чтобы биржа бурно не отреагировала на случившееся, как это обычно бывает. Хотя мне сообщили, что некоторые уже нервничают. Звонил глава Центробанка, просил подтвердить, что вы действительно живы. Ваш номер в кабинете не отвечал. Видимо, вы уже выехали ко мне.
— Понимаю, — сказал Полетаев, — я готов работать, Николай Николаевич, эта история может выбить из колеи моих близких, но не меня. Завтра утром я вылетаю в Лондон.
— Как вы летите?
— Рейсовым самолетом. Уже есть билет, — сообщил Полетаев, — со мной полетят двое наших экспертов, переводчик и помощник. Всего пять человек.
— Я доложу президенту, — сказал премьер, — может быть, вам лучше воспользоваться моим самолетом. Не стоит рисковать. От итога завтрашних переговоров в Лондоне зависит многое. Представляю, как все нервничают, узнав о покушении. Мой помощник говорит, что об этом уже передали все крупнейшие информационные агентства мира.
— Как бы не снизился наш кредитный рейтинг, — мрачно вставил Шумский.
— Вот именно, — поддакнул премьер, — поэтому совершенно необходимо, чтобы вы появились сегодня на телеэкранах. Когда у вас встреча с банкирами?
— В шестнадцать ноль-ноль.
— Пригласите телевизионщиков. Пусть вас увидят живым и здоровым. Нужно успокоить людей.
— Я распоряжусь, — кивнул Шумский.
— Сегодня в шесть у нас встреча с американским послом, — напомнил премьер, — я бы хотел, Артем Сергеевич, чтобы вы приехали пораньше. Возможно, придется обсудить некоторые детали ваших переговоров с банкирами.
— Приеду сразу после встречи, — пообещал Полетаев.
— Как вы полагаете, кто может быть заинтересован в вашем устранении? — вдруг спросил премьер.
— Не знаю. Не думал об этом. По-моему, это какая-то дикость, средневековье. Террористический акт в центре Москвы. Какие-то психи обстреливают из гранатомета машину. Может, чеченцы?
— Зачем чеченцам убивать именно вас? — резонно возразил премьер. — Нет, все намного сложнее. Кому-то очень хочется убрать нас всех, скопом. Но в первую очередь вас.
— Вы хоть представляете себе, кто за этим стоит? — спросил Шумский.
— Пока ничего определенного, — снова уклонился от ответа премьер, — но дело очень серьезное. Если убийцы один раз решились на такой отчаянный шаг, могут попытаться снова. Нужна максимальная осторожность. Но не во вред работе. Ближайшие три дня будут самыми важными. Особенно для вас, Артем Сергеевич, — подчеркнул премьер.
— Я все понимаю, — вздохнул Полетаев.
— Хорошо, — премьер поднялся, за ним вскочили Полетаев и Шумский. — У нас мало времени, — напомнил хозяин кабинета, — в пятницу обсуждение бюджета. От его принятия зависит судьба правительства. Примут — останемся. Не примут — уйдем в отставку. И если не вы, Артем Сергеевич, будете представлять в Думе бюджет, он наверняка не пройдет.
— Все согласовано, — заметил Полетаев.
— Неважно, верят только вам. — Премьер вздохнул. — В общем, постарайтесь продержаться три дня. До пятницы. Самое главное сейчас утвердить бюджет.
— Продержусь, — через силу улыбнулся министр. Премьер посмотрел ему в глаза, пожал руку, кивнул Шумскому и вернулся к столу. Как только Шумский и Полетаев вышли, премьер поднял трубку и попросил соединить его с начальником службы охраны.
— Слушай меня внимательно, — раздраженно сказал премьер, — мало троих, поставь десятерых, но Полетаева ты мне сохрани. Чтобы до пятницы с его головы ни один волос не упал. Понял?
День первый. Москва.
Слепнев с Родионом Александровичем въехали во двор. Оставили машину и направились к дому. Родион Александрович набрал код, и входная дверь открылась. Они поднялись на лифте на девятый этаж и позвонили в квартиру справа от лифта. Полковник оглянулся и заметил, что «глазок» на двери слева потемнел. Очевидно, там рассматривали незваных гостей. Открыли им довольно быстро, и они прошли внутрь. Их встретил мужчина лет пятидесяти, внимательно оглядел Слепнева и, усмехнувшись, бросил:
— Вот ты какой!
— Не нравлюсь? — с вызовом спросил Слепнев.
— А ты не баба, чтобы нравиться, — зло ответил хозяин квартиры, — и не хами. Насмотрелся я на таких, как ты. Форсу много, а дела мало.
— Я свое дело сделал, — огрызнулся полковник, — кто виноват, что в машине не оказалось министра. И такое бывает.
— «Бывает», — передразнил его хозяин квартиры. Он был среднего роста, коренастый, плотный, с брюшком. Мясистые щеки, крупный нос, седая щеточка усов и глаза навыкате делали его лицо запоминающимся. — Бывает, и ружье само стреляет. Только такой профессионал, как ты, должен был подстраховаться, все хорошенько проверить, прежде чем стрелять, а не надеяться на «бывает» и «не бывает».
Слепнев молчал. Что толку спорить? По большому счету старик прав. Но полковник решил сравнять счет, прибегнув к запрещенному приему.
— Ладно, генерал, — грубовато бросил он, — все и так ясно, не нужно сыпать соль на рану.
Хозяин метнул в него бешеный взгляд и повернулся к Родиону Александровичу:
— Твоя работа?
— Что вы? — ужаснулся Родион Александрович. — Разве я могу?
— Я сразу узнал вас, генерал Скороденко, — сказал Слепнев, — мы с вами уже встречались, несколько лет назад.
— Узнал, — сквозь зубы процедил генерал.
— Конечно, узнал. Мы встречались на совещании в МВД. И я запомнил ваше лицо. Но вы меня, я вижу, забыли.
— Не забыл, — ответил генерал, — иначе ты еще сто лет сидел бы в девятом корпусе «Матросской тишины». Или парился бы на нарах. Это по моей инициативе тебя оттуда вытащили.
— Так я и думал, — сказал Слепнев, — судя по тому, как все было организовано. Сразу догадался, что без профессионала тут не обошлось. Правда, мне говорили, что Скороденко давно на пенсии.
— Отправили, — подтвердил генерал, — а я, видишь, никак не угомонюсь.
— Вижу, — ответил полковник. — Этот тоже из ваших? — Он кивнул на подельника.
— Почти. Только он у нас штабист, все больше штаны протирал, — недовольно заметил генерал. — Проходи, Слепнев, разговор у нас с тобой долгий.
Они прошли в небольшую столовую, сели за стол. Слепнев — спиной к двери. Генерал — спиной к серванту.
— Извини, что угостить нечем, — сказал генерал, — сам виноват. Сидел бы сейчас в поезде и жевал свои бутерброды.
— Ладно, хватит, — примирительно произнес Слепнев, — много болтаем. Я уже сказал, что ошибся. Любой может ошибиться.
— Ошибся, — прохрипел генерал, — значит, второй раз сделаешь все как надо?
— Постараюсь, — выдавил Слепнев, — давай без лишних слов, — он тоже перешел на «ты». Раз генерал может «тыкать», то и ему не заказано. Тем более что оба не при исполнении.
— Хамишь, — генерал усмехнулся и подмигнул, — героя из себя строишь. Будто не понимаешь, что натворил. Надо было тебя разрубить, а кусочки по Москве разбросать.
— Не для того ты меня из тюрьмы вызволил. Я тебе еще пригожусь. За меня знаешь какие бабки отвалили! Не сосчитать, генерал. Так что порубить меня на кусочки — это, я тебе скажу, проблема. Как бы тебе потом за это голову не оторвали! И еще что-нибудь в придачу. Ценность я теперь большая. Понимаешь? Ценность.
— Угрожаешь? — генерал улыбнулся, показав крупные зубы.
— Нет. Просто знаю. И ты меня не пугай. Давай по делу. Зачем позвал? Чтобы познакомиться? Так мы уже знакомы. Мне нужны конкретные данные. Где он будет эти два-три дня, с кем, когда. Если есть, выкладывай. А нет, до свидания. Я сам все устрою.
— Ты уже устроил. — Генерал поднялся, прошел в соседнюю комнату и скоро появился с папкой в руках.
— Несколько дней назад мы передали президенту нашу информацию, — сообщил директор ФСБ, — отпечатанную в одном экземпляре и предназначенную ему лично.
— Что вы имеете в виду?
— Наши источники сообщили, что в ближайшие дни может быть совершено покушение на одно из высших должностных лиц в стране.
Директор ФСБ умолк и почему-то оглянулся на дверь. «Неужели даже он опасается подслушивания?» — подумал премьер с раздражением, но не стал распространяться на эту тему, только спросил:
— Значит, кого-то из нас хотят убить? Кто следующий?
— Могу лишь сказать, что угроза террористического акта значительно возросла.
— Ваше дело ловить преступников и обеспечивать безопасность государства, — строго напомнил премьер. — Итак, почему вы думаете, что именно сейчас нас хотят убрать?
— Вы лучше моего знаете положение в стране, — сказал директор ФСБ. — Оснований для тревоги больше чем достаточно. Несколько месяцев назад при загадочных обстоятельствах из «Матросской тишины» исчез полковник Слепнев, бывший сотрудник КГБ и ФСБ. Вместе с ним исчез и его охранник, которого наверняка подкупили за огромные деньги. Слепнев был не просто сотрудником службы безопасности. Он один из лучших в мире специалистов по нейтрализации. Попросту говоря, «ликвидатор», прошедший специальную выучку сотрудник госбезопасности. Почти нет сомнений, что именно ему будет поручена организация покушения на одного из членов правительства. Может быть, даже на вас. Кто-то из наших, правда, вычислил, и вполне справедливо, что скорее всего жертвой может стать министр финансов. Он чуть было и не стал.
Премьер почувствовал себя так, словно ему в затылок уже целился невидимый киллер.
— Что же теперь делать? — спросил он. — Отправиться в ваш подвал и запереться там вместе со всем правительством? Может, еще и президента туда пригласить? А страну оставить на произвол судьбы.
— Нет, — директор ФСБ улыбнулся, впервые за все время разговора, — не нужно запираться в подвале. Но максимальная осторожность не помешает. Я поговорю с начальником вашей личной охраны. Он человек опытный и надежный. А Полетаева нужно по возможности изолировать на несколько дней. Вряд ли его вторично спасет чудо. Мы усилим его охрану. А руководить он может и из своего кабинета.
— Может, и мне запереться в кабинете? На всякий случай? — зло спросил премьер. — Или у вас есть другие предложения?
— Возможно, все это лишь версии, — сказал директор ФСБ, — но я обязан был вам о них сообщить. Не исключено, что Слепневу помогли бежать. Может быть, тут замешан кто-то из нашей службы. Ведь он исчез за день до его перевода в другую тюрьму. Именно за день. Выходит, кто-то его информировал. И этот же «кто-то», возможно, подкупил охранника. А если дело обстоит так, предотвратить покушение практически невозможно. Самое страшное, когда вместе с убийцей действует кто-то из своих.
— Но Полетаева нельзя спрятать, — мрачно ответил премьер, — сегодня у него встреча с западными бизнесменами. Завтра переговоры в Лондоне. Послезавтра выступление на встрече с представителями МВФ. Если он не появится на переговорах, мы понесем весьма ощутимый ущерб. Он единственный способен вести эти сложные переговоры. Без него с нами и разговаривать не станут. Мы и так сменили за этот год троих министров финансов. Я не могу держать Полетаева в стеклянной банке.
— Понимаю, — кивнул директор ФСБ, — поэтому и изложил вам обстоятельства побега Слепнева. Конечно, мы усилим охрану Артема Сергеевича, сделаем все, что от нас зависит. Но и вы постарайтесь ситуацию держать под контролем.
Он помолчал какое-то время и продолжил:
— Не хотел говорить вам, Николай Николаевич, но Слепнев не просто убийца. Он в своем роде гений. И неудачное покушение воспримет как личный провал. И сделает все, абсолютно все, чтобы исправить ошибку. Он не остановится.
— Значит, так. — Премьер резко поднялся. Вскочил и директор ФСБ. — Ваша задача нас охранять. И задержать сбежавшего преступника. Остановится он или нет — это проблема ФСБ и службы безопасности. Прятаться мы не собираемся. Найдите кого-нибудь, кто остановит вашего гениального «специалиста». Думаю, во вверенном вам ведомстве есть сотрудники, специально подготовленные для такого рода акции.
— По идее, должны быть, — сказал директор ФСБ. — Раньше у нас все было. Но за годы после развала Советского Союза никого не осталось — ни специалистов, ни нормальных сотрудников. Только директоров каждый год меняют.
— Обратитесь к кому-нибудь из пенсионеров, — пожал плечами премьер, — для этого вас и поставили директором ФСБ.
— Конечно, — кивнул директор. Он уже пожалел о том, что рассказал премьеру о бежавшем Слепневе. Но не молчать же. Тем более после покушения на министра финансов.
После ухода директора ФСБ премьер долго сидел в одиночестве, никого не вызывал, ни с кем не разговаривал, даже по телефону, будто этим утром ничего особенного не случилось. Позвонил помощник, доложил, что все материалы уже переданы в информационные агентства.
— Хорошо, — равнодушно бросил премьер и положил трубку. Интересно, кому могло прийти в голову устранить министра финансов и добиться смены правительства? Эта мысль не давала премьеру покоя. Вообще-то он догадывался, кому это на руку. Таких было несколько. Но неужели они связаны с убийцами? Он написал на листе бумаги несколько фамилий. Кто же из них желает именно его отставки? Было над чем задуматься.
День первый. Москва.
10 часов 15 минут
Все было как всегда. Сначала в кабинете появились сотрудники МВД, затем офицеры ФСБ и, наконец, представители городской прокуратуры, — словом, началась обычная работа со свидетелем, чудом оставшимся в живых. Никто не сомневался в том, что покушение было совершено именно на министра финансов. В десять часов утра все информационные агентства России передали эту сенсационную новость. Некоторые телевизионные программы сообщили, что министр погиб в результате террористического акта.
Секретарю приходилось отвечать на многочисленные телефонные звонки, убеждая звонивших, что министр цел и невредим. Один из каналов продемонстрировал остов сгоревшего автомобиля министра финансов, после чего никто уже не сомневался в гибели самого Полетаева. Начались звонки от знакомых и друзей. Полетаев с ужасом подумал, что о случившемся могут узнать члены его семьи, и бросился звонить супруге по мобильному телефону.
— Люда, здравствуй, как у вас дела? — взволнованно спросил он, едва жена подняла трубку.
— Я же тебе сказала, что ребенок отравился, — возмутилась жена, — а ты все шутил, говоря про какую-то там банку.
— Он не съел целую банку, — мягко возразил муж, но Людмила слушать ничего не хотела.
— Мальчик чуть не умер, а ты тут рассуждаешь.
— Я тоже чуть не умер… — стал было объяснять Артем Сергеевич.
Людмила его перебила:
— Я не отхожу от Димы, перезвони через полтора часа. Может, он наконец уснет. Надо срочно положить его в больницу. У него наверняка общая интоксикация.
— Хорошо, хорошо. — Неудобно было пререкаться с женой при сотрудниках службы безопасности, которые терпеливо ждали, когда он окончит разговор, и министр положил трубку. Тут же зазвонил другой аппарат, Полетаев услышал голос премьера.
Тот снова пытался выяснить, что именно произошло с машиной Полетаева, но, как и в первый раз, вразумительного ответа не получил. Министр решительно ничего не знал и мог лишь недоумевать по поводу случившегося.
— Я просил вас заехать, Артем Сергеевич, надо переговорить с глазу на глаз. Вся эта история мне очень не нравится.
— Мне тоже, — сказал Полетаев. — Сейчас тут сотрудники ФСБ. Как только освобожусь, сразу приеду. Не знаю, сколько понадобится времени на разговор с ними.
— Дело не терпит отлагательств. — В голосе премьера звучала тревога. — Я получил неприятную информацию. От самого директора ФСБ. Пораскиньте мозгами, Артем Сергеевич. Может, сообразите, кто за всем этим стоит. Ситуация, сами понимаете, не из простых. Шоковая, можно сказать. Так что думайте, думайте… И непременно приезжайте. Буду ждать. — Премьер положил трубку, оставив Полетаева в полной растерянности.
— Премьер-министр звонил, — почему-то очень тихо произнес Полетаев.
— Когда вы уехали из дома? — спросил старший офицер ФСБ, пропустив его слова мимо ушей.
— Я уже говорил вам, когда и куда поехал, — устало ответил министр. — Или вы подозреваете, что я сам организовал нападение на свою машину?
— Никто этого не думает, — возразил полковник. В этот момент дверь распахнулась и в кабинет влетел Сергей Шумский, вице-премьер правительства и куратор Министерства финансов.
— Артем, живой? — бросился он к другу.
При его появлении офицеры ФСБ и сотрудники прокуратуры повскакивали со своих мест. Шумский был одним из тех перспективных политиков, которых считали готовыми кандидатами не только в премьеры, но и в президенты. Именно он привел с собой целую команду молодых перспективных сотрудников, и в их числе Артема Полетаева. Они были чем-то похожи с министром. Только у Полетаева черты лица были мягкие, округлые, а у Шумского — резкие, грубоватые. Особенно привлекали внимание его глаза — умные, живые, блестящие. Энергичный, инициативный, от его громкого голоса стены в Белом доме на набережной буквально дрожали. Едва узнав о покушении на друга, он примчался в министерство, чтобы во всем разобраться.
— Как могло такое случиться? — кричал он, обнимая и тормоша друга. — Живой, живой! — обратился он к присутствующим.
— Живой, — подтвердил Полетаев печально, — меня Дима спас.
— Как это спас?
— Он заболел, отравился грибами, и я с самого утра поехал за ним, чтобы отвезти в поликлинику. В общем, служебная машина уехала без меня. Называется, повезло, хотя неизвестно, что лучше.
— В каком смысле? — нахмурился Шумский.
— Двое ребят из-за меня погибли, — объяснил министр, — получается, я их подставил.
— Нечего глупости говорить, — сказал вице-премьер, — ты у нас один такой. И выбрось из головы подобные мысли. Скажи спасибо, что живой. Как ребенок? С ним все в порядке?
— Слава богу, ничего серьезного.
— Ну и хорошо, — засмеялся Шумский, — главное, чтобы Дима был в порядке. А ты можешь устроить банкет. Теперь до ста лет доживешь. Знаешь поговорку — «снаряд дважды в одно место не попадает». Теперь ты у нас заговоренный.
Он обернулся, посмотрев на собравшихся.
— Налетели, — нахмурился Шумский, — сразу сюда прибежали. Вместо того чтобы убийцу искать, решили допрос устроить министру? А разрешение получили? Я сейчас позвоню директору ФСБ и Генеральному прокурору. Делом нужно заниматься, а не в кабинетах сидеть.
— Мы хотели кое-что уточнить, — стал оправдываться старший из сотрудников.
— Потом будете уточнять, — зло бросил Шумский, — лучше нужно охранять членов правительства. А сейчас нам надо срочно к премьеру.
Работники прокуратуры и фээсбэшники заторопились к выходу.
— Когда можно будет к вам заехать, Артем Сергеевич? — спросил полковник.
— Не знаю, — ответил Полетаев, — пожалуй, лучше после перерыва. Не уверен, что смогу ответить на все ваши вопросы. Ведь меня не было на месте преступления. И так голова кругом…
— Понимаю, — кивнул полковник.
— Черт возьми, — в сердцах бросил Шумский, — что бы это могло значить? Неужели кто-то хочет всех нас убрать? И тебя, и остальных. Ты только представь, как нас ненавидят, раз решились на такое?
— Двое ребят погибли, — напомнил Полетаев.
— Мы их достанем, — сжимая кулаки, Шумский прошел к окну, достал сигареты, закурил. — Поедем к премьеру, он ждет нас. Тебе завтра в Лондон лететь. Нужно срочно передать сообщение по всем информационным каналам, что ты жив. Иначе сам понимаешь, как полетит рубль.
— Я уже распорядился, чтобы позвонили пресс-секретарю правительства, — сказал Полетаев.
— Этого недостаточно, — сказал Шумский, — ты сам должен сделать заявление. Позвони заместителям, пусть срочно соберут всех руководителей министерства. В котором часу у тебя встреча с банкирами?
— В шестнадцать. Они должны были приехать сюда прямо от тебя, — ответил Полетаев.
— Делай вид, что ничего не произошло, — строго напомнил Шумский, — главное, чтобы они нам поверили. Если увидят, что ты напуган, что придаешь слишком большое значение этому дурацкому нападению, нам крышка. Бюджет не вытянем, сам понимаешь.
— Не волнуйся, все сделаю как нужно.
Зазвонил мобильный телефон. Полетаев машинально посмотрел на дисплей и увидел номер мобильного телефона Людмилы. «Может, с Димой что-нибудь?» — встревожился Артем Сергеевич и посмотрел на Шумского, указав на аппарат.
— Люда, — сказал он, — она еще в больнице с Димой.
— Узнай, что случилось, — сказал Шумский.
Полетаев включил аппарат. Ответил.
— Артем, что случилось? — раздался взволнованный голос жены. — Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо, все в порядке.
— Мне сообщили, что ты убит, — продолжала жена, — представляешь, как я переволновалась? Здесь одна санитарка уверяла другую, что слышала сообщение о гибели министра финансов. Они не знали, что я их слышу. У меня стало плохо с сердцем.
«Представляю, что она там устроила», — весело подумал Полетаев.
— Я им говорю, не распускайте всякие нелепые слухи. Ты только подумай, как все распоясались. Обязательно пожалуюсь главному врачу. Ну что за безобразие! Просто позор! Почему ты все от меня скрываешь? На тебя напали? Хотели убить?
— Никто на меня не нападал, — ответил Полетаев, — я пытался тебе объяснить…
— Пытался? Когда? — еще больше занервничала жена. — Ты стал таким скрытным. Ничего не рассказываешь с тех пор, как стал министром. Постоянно где-то пропадаешь, вечно в бегах. Не знаю, что и делать. Я и подумать не могла, что на тебя напали! Их уже схватили? Кто это был?
— Пока ничего не известно, — ответил Полетаев, проведя ребром ладони по горлу: дескать, жена достала. Шумский сочувственно кивнул. Ему хорошо был известен характер Людмилы. — Извини, Люда, — осторожно сказал Полетаев, — я сейчас очень занят. Поговорим попозже.
— Вот так всегда. Как только начинается серьезный разговор… — Дальше Артем Сергеевич уже не слышал, отключил телефон. Потом шумно выдохнул и взглянул на Шумского.
— Может, отправить куда-нибудь семью? — сказал неожиданно для самого себя.
День первый. Москва.
11 часов 18 минут
В приемной премьера толпился народ, когда там появились Шумский и Полетаев. Предупрежденный помощник оттеснил остальных, пропуская вице-премьера и министра финансов к премьеру. И не потому, что премьер вызвал их по неотложному делу, — чиновники такого ранга всегда могли рассчитывать на внеочередной прием.
Премьер, вопреки обыкновению, поднялся из-за стола и пошел навстречу чудом уцелевшему Полетаеву, чтобы пожать ему руку, после чего все трое расположились в креслах.
— Как все это произошло? — первым делом спросил премьер, как и тогда, в телефонных разговорах.
— Чудом, — выдохнул Полетаев, — трудно даже предположить что-либо подобное. Утром позвонила с дачи супруга, сообщила, что внук отравился грибами. Сосед отвез их в местную больницу. Я решил не вызывать служебной машины, чтобы зря не дергать людей, и поехал в больницу на своей. Хорошо, что успел. Оказалось, что мальчику необходимо промывание желудка. Тогда я повез их в нашу поликлинику и позвонил в свою машину, объяснив, где нахожусь. Они в это время стояли у дома. Видимо, за ними следили, и убийцы, решив, что я сел в автомобиль, обстреляли его сразу, как только он отъехал от дома. Сотрудники ФСБ сообщили мне, что стреляли из гранатомета. Там все разорвано, все сгорело…
— Беда, — нахмурился премьер, — выходит, своему внуку вы обязаны жизнью.
— Выходит, так, — невесело подтвердил Полетаев.
— Мы приехали на моей машине, — вставил Шумский, — я уже распорядился, чтобы Артему Сергеевичу выделили новый автомобиль из нашего резерва.
— Конечно, конечно, — поддакнул премьер, — кроме того, необходимо приставить специальную охрану. И к членам его семьи тоже. Я уже переговорил с директором ФСБ и начальником службы охраны. Трое сотрудников сейчас уже в поликлинике, где находятся ваши близкие, — сообщил он Артему Сергеевичу. — Еще трое будут охранять непосредственно вас. Директор ФСБ говорит, что им приблизительно известно, кто мог организовать на вас покушение.
— И кто же это? — поинтересовался Полетаев.
— Пока они держат это в секрете, — уклонился от ответа премьер, — но он пообещал, что убийцы не уйдут от наказания.
— Мне от этого не легче, — мрачно произнес министр финансов, — хорошо бы еще узнать, почему в меня стреляли.
— И так ясно, — заметил Шумский, — хотят свалить правительство. Читал, какие гадости пишут о нашем премьере и о нас с тобой?
— Вот именно, — подхватил премьер с горечью, — работаешь как проклятый, и тебя же поливают грязью. Черт с ними, — махнул он рукой, — главное, что вы остались живы.
Он покачал головой, потом осторожно спросил:
— Вы готовы выступить в пятницу в Государственной думе с проектом бюджета на следующий год?
— Почти, — кивнул Полетаев, — но многое зависит от моих встреч с западными банкирами, а также от позиции их представителей в Лондоне.
— Да, — кивнул премьер, — лично я запер бы вас на три дня здесь, в Белом доме, чтобы вы могли спокойно подготовиться к выступлению в пятницу, но этого нельзя делать. Мы и так с трудом успели передать наше сообщение до десяти утра, чтобы биржа бурно не отреагировала на случившееся, как это обычно бывает. Хотя мне сообщили, что некоторые уже нервничают. Звонил глава Центробанка, просил подтвердить, что вы действительно живы. Ваш номер в кабинете не отвечал. Видимо, вы уже выехали ко мне.
— Понимаю, — сказал Полетаев, — я готов работать, Николай Николаевич, эта история может выбить из колеи моих близких, но не меня. Завтра утром я вылетаю в Лондон.
— Как вы летите?
— Рейсовым самолетом. Уже есть билет, — сообщил Полетаев, — со мной полетят двое наших экспертов, переводчик и помощник. Всего пять человек.
— Я доложу президенту, — сказал премьер, — может быть, вам лучше воспользоваться моим самолетом. Не стоит рисковать. От итога завтрашних переговоров в Лондоне зависит многое. Представляю, как все нервничают, узнав о покушении. Мой помощник говорит, что об этом уже передали все крупнейшие информационные агентства мира.
— Как бы не снизился наш кредитный рейтинг, — мрачно вставил Шумский.
— Вот именно, — поддакнул премьер, — поэтому совершенно необходимо, чтобы вы появились сегодня на телеэкранах. Когда у вас встреча с банкирами?
— В шестнадцать ноль-ноль.
— Пригласите телевизионщиков. Пусть вас увидят живым и здоровым. Нужно успокоить людей.
— Я распоряжусь, — кивнул Шумский.
— Сегодня в шесть у нас встреча с американским послом, — напомнил премьер, — я бы хотел, Артем Сергеевич, чтобы вы приехали пораньше. Возможно, придется обсудить некоторые детали ваших переговоров с банкирами.
— Приеду сразу после встречи, — пообещал Полетаев.
— Как вы полагаете, кто может быть заинтересован в вашем устранении? — вдруг спросил премьер.
— Не знаю. Не думал об этом. По-моему, это какая-то дикость, средневековье. Террористический акт в центре Москвы. Какие-то психи обстреливают из гранатомета машину. Может, чеченцы?
— Зачем чеченцам убивать именно вас? — резонно возразил премьер. — Нет, все намного сложнее. Кому-то очень хочется убрать нас всех, скопом. Но в первую очередь вас.
— Вы хоть представляете себе, кто за этим стоит? — спросил Шумский.
— Пока ничего определенного, — снова уклонился от ответа премьер, — но дело очень серьезное. Если убийцы один раз решились на такой отчаянный шаг, могут попытаться снова. Нужна максимальная осторожность. Но не во вред работе. Ближайшие три дня будут самыми важными. Особенно для вас, Артем Сергеевич, — подчеркнул премьер.
— Я все понимаю, — вздохнул Полетаев.
— Хорошо, — премьер поднялся, за ним вскочили Полетаев и Шумский. — У нас мало времени, — напомнил хозяин кабинета, — в пятницу обсуждение бюджета. От его принятия зависит судьба правительства. Примут — останемся. Не примут — уйдем в отставку. И если не вы, Артем Сергеевич, будете представлять в Думе бюджет, он наверняка не пройдет.
— Все согласовано, — заметил Полетаев.
— Неважно, верят только вам. — Премьер вздохнул. — В общем, постарайтесь продержаться три дня. До пятницы. Самое главное сейчас утвердить бюджет.
— Продержусь, — через силу улыбнулся министр. Премьер посмотрел ему в глаза, пожал руку, кивнул Шумскому и вернулся к столу. Как только Шумский и Полетаев вышли, премьер поднял трубку и попросил соединить его с начальником службы охраны.
— Слушай меня внимательно, — раздраженно сказал премьер, — мало троих, поставь десятерых, но Полетаева ты мне сохрани. Чтобы до пятницы с его головы ни один волос не упал. Понял?
День первый. Москва.
12 часов 25 минут
Слепнев с Родионом Александровичем въехали во двор. Оставили машину и направились к дому. Родион Александрович набрал код, и входная дверь открылась. Они поднялись на лифте на девятый этаж и позвонили в квартиру справа от лифта. Полковник оглянулся и заметил, что «глазок» на двери слева потемнел. Очевидно, там рассматривали незваных гостей. Открыли им довольно быстро, и они прошли внутрь. Их встретил мужчина лет пятидесяти, внимательно оглядел Слепнева и, усмехнувшись, бросил:
— Вот ты какой!
— Не нравлюсь? — с вызовом спросил Слепнев.
— А ты не баба, чтобы нравиться, — зло ответил хозяин квартиры, — и не хами. Насмотрелся я на таких, как ты. Форсу много, а дела мало.
— Я свое дело сделал, — огрызнулся полковник, — кто виноват, что в машине не оказалось министра. И такое бывает.
— «Бывает», — передразнил его хозяин квартиры. Он был среднего роста, коренастый, плотный, с брюшком. Мясистые щеки, крупный нос, седая щеточка усов и глаза навыкате делали его лицо запоминающимся. — Бывает, и ружье само стреляет. Только такой профессионал, как ты, должен был подстраховаться, все хорошенько проверить, прежде чем стрелять, а не надеяться на «бывает» и «не бывает».
Слепнев молчал. Что толку спорить? По большому счету старик прав. Но полковник решил сравнять счет, прибегнув к запрещенному приему.
— Ладно, генерал, — грубовато бросил он, — все и так ясно, не нужно сыпать соль на рану.
Хозяин метнул в него бешеный взгляд и повернулся к Родиону Александровичу:
— Твоя работа?
— Что вы? — ужаснулся Родион Александрович. — Разве я могу?
— Я сразу узнал вас, генерал Скороденко, — сказал Слепнев, — мы с вами уже встречались, несколько лет назад.
— Узнал, — сквозь зубы процедил генерал.
— Конечно, узнал. Мы встречались на совещании в МВД. И я запомнил ваше лицо. Но вы меня, я вижу, забыли.
— Не забыл, — ответил генерал, — иначе ты еще сто лет сидел бы в девятом корпусе «Матросской тишины». Или парился бы на нарах. Это по моей инициативе тебя оттуда вытащили.
— Так я и думал, — сказал Слепнев, — судя по тому, как все было организовано. Сразу догадался, что без профессионала тут не обошлось. Правда, мне говорили, что Скороденко давно на пенсии.
— Отправили, — подтвердил генерал, — а я, видишь, никак не угомонюсь.
— Вижу, — ответил полковник. — Этот тоже из ваших? — Он кивнул на подельника.
— Почти. Только он у нас штабист, все больше штаны протирал, — недовольно заметил генерал. — Проходи, Слепнев, разговор у нас с тобой долгий.
Они прошли в небольшую столовую, сели за стол. Слепнев — спиной к двери. Генерал — спиной к серванту.
— Извини, что угостить нечем, — сказал генерал, — сам виноват. Сидел бы сейчас в поезде и жевал свои бутерброды.
— Ладно, хватит, — примирительно произнес Слепнев, — много болтаем. Я уже сказал, что ошибся. Любой может ошибиться.
— Ошибся, — прохрипел генерал, — значит, второй раз сделаешь все как надо?
— Постараюсь, — выдавил Слепнев, — давай без лишних слов, — он тоже перешел на «ты». Раз генерал может «тыкать», то и ему не заказано. Тем более что оба не при исполнении.
— Хамишь, — генерал усмехнулся и подмигнул, — героя из себя строишь. Будто не понимаешь, что натворил. Надо было тебя разрубить, а кусочки по Москве разбросать.
— Не для того ты меня из тюрьмы вызволил. Я тебе еще пригожусь. За меня знаешь какие бабки отвалили! Не сосчитать, генерал. Так что порубить меня на кусочки — это, я тебе скажу, проблема. Как бы тебе потом за это голову не оторвали! И еще что-нибудь в придачу. Ценность я теперь большая. Понимаешь? Ценность.
— Угрожаешь? — генерал улыбнулся, показав крупные зубы.
— Нет. Просто знаю. И ты меня не пугай. Давай по делу. Зачем позвал? Чтобы познакомиться? Так мы уже знакомы. Мне нужны конкретные данные. Где он будет эти два-три дня, с кем, когда. Если есть, выкладывай. А нет, до свидания. Я сам все устрою.
— Ты уже устроил. — Генерал поднялся, прошел в соседнюю комнату и скоро появился с папкой в руках.