Страница:
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ ДОЛГОЖДАННЫЕ ВСТРЕЧИ
Беспокойство Ивана Павловича возрастало. Он поминутно подносил компас к глазам, пристально всматривался в его синевато поблескивающий язычок, разворачивал непромокаемую карту и, наклонив над ней шлем с фонарем, изучал ее сквозь мутную пелену воды. - В чем дело, Иван Павлович? - спросил наконец майор, обеспокоенный поведением моряка. - Не сбились ли мы в самом деле с пути? - Да, все не видно поселка. И банки вроде подводного порога все нет и нет... Сам начинаю думать, что сбились. Магнитное склонение1 в этом районе Карского моря огромное, и стрелка компаса вертится, словно голову потеряла... - Может быть, пойти зигзагами? Все же больше шансов наткнуться на поселок. - Еще больше времени потеряем, если действительно уклонились от истинного пути, - возразил Иван Павлович и вздохнул: - Придется, видно, вылезать на лед и определяться... Этак вернее будет. Наверх выбрались через первое встретившееся разводье, пробивая шлемами тонкий ледок, успевший за ночь покрыть воду. Сняв скафандры и вытащив на лед ящик с аварийными запасами, живо распаковали его и вынули необходимые моряку астрономические инструменты. На юго-востоке, за тучами, покрывавшими весь небосклон, алела полоска зари. Ветра не было. Кругом, по обе стороны извилистого, не очень широкого разводья, громоздились в диком беспорядке торосы. Все было покрыто кроваво-красным снегом, искрившимся под первыми багровыми лучами еще не видимого солнца. - Пользуйтесь случаем! - провозгласил Иван Павлович, к которому вернулось хорошее расположение духа. - Даю полчаса на завтрак и отдых. Искаженное рефракцией солнце выглянуло из-за горизонта, когда Комаров и Дима, усевшись вокруг вскипавшего кофейника, ожидали к завтраку Ивана Павловича. Покончив с наблюдениями и расчетами, моряк объявил: - Ну конечно! Уклонились к востоку на два градуса. Эх, горе-штурман у вас, дорогие товарищи! Дайте стаканчик горячего кофе в наказание... Уже кончили завтракать, когда с севера, из-за торосов, подул легкий ветерок. - Если усилится, - сказал Иван Павлович, укладывая инструменты и посуду в ящик, - как бы не привел в движение лед. Разводье сойдется... Надо торопиться. Смирно лежавший после сытного завтрака Плутон внезапно встрепенулся и вскочил, повернув голову к северу и усиленно поводя носом. - Что ты, Плутон? - спросил его Дима. - Не медведя ли почуял наш медвежатник? - отозвался майор. - Новую профессию, видно, себе нашел, - пошутил Иван Павлович, завязывая ящик сложным морским узлом. - А все-таки, - сказал майор, - пойду проверю. Он быстро и легко вскарабкался на ближайший торос, посмотрел на север и вскрикнул: - Лагерь! Лагерь с геликоптером! Иван Павлович, сюда скорей! Иван Павлович буквально взлетел на торос. За ним неслись Дима, кричавший "ура", и Плутон. На ровном поле, за торосами, чернела большая палатка, несколько человек суетились возле высокого геликоптера с тихо гудящим ротором. Вдруг люди отбежали от машины, ротор взревел, геликоптер высоко подскочил над площадкой и сразу взмыл на сотню метров, сверкая пропеллерами на солнце. - Знаков, знаков на фюзеляже нет! - крикнул Иван Павлович, указывая на поднимавшуюся машину. - Странно... - проговорил майор, не сводя глаз с нее. - Кто бы мог залететь сюда? - А чего проще? Сходим и посмотрим, - предложил Иван Павлович. - Посмотреть, конечно, надо, но будем осторожны. Не следует обнаруживать себя раньше времени, - говорил майор, спускаясь с тороса вслед за моряком. Через торосы перебирались скрытно, прячась за обломками льда и придерживая рвавшегося вперед Плутона. На последней гряде, по предложению майора, залегли, наблюдая за людьми, быстро разбиравшими палатку, складывавшими в ящики и мешки предметы, разбросанные на снегу. Неожиданно, в разгаре суеты, люди прекратили работу и, словно по команде, повернулись к торосам, на которых скрывались наши друзья. - Неужели мы обнаружили себя? - с беспокойством спросил Комаров. - Кажется, нет, - ответил Иван Павлович, - Лежим, как припечатанные... Люди у палатки - их было пятеро - начали суетиться. Они разбежались по лагерю, что-то хватали, затем бросились бегом к торосам. - Что за диковина? - удивился Иван Павлович. - Бегут, словно в атаку. И ружья у них в руках... Плутон, лежавший с Димой позади, вдруг зарычал. Дима взглянул в его сторону и тихо вскрикнул: - Смотрите, смотрите... И с той стороны люди! Майор обернулся. На востоке среди нагроможденного льда мелькали, то появляясь, то исчезая, три человеческие фигуры, тоже, по-видимому, спешившие к месту, где скрывался отряд. - Понятно! - сказал майор. - Нас заметили с геликоптера и по радио дали знать людям на льду. Со стороны бежавших по ровному полю донеслась отрывистая команда, и люди разбежались в цепь, словно стремясь окружить отряд майора. - Вы слышали? - быстро спросил майор, повернувшись к Ивану Павловичу. Они говорят не по-русски. - Мне тоже так показалось, - ответил моряк. Уже не больше полукилометра отделяло бегущих от гряды торосов. Люди, пробиравшиеся среди льдов справа, были еще ближе. - Назад! - скомандовал майор. - К скафандрам! Скрытно, не обнаруживая себя! Когда, усталые и запыхавшиеся, они прибежали к разводью, на торосах, только что покинутых ими, появились фигуры людей. Трое, бежавшие с востока, тоже приблизились: очевидно, с геликоптера им велели изменить направление и бежать наперерез отступающему отряду. - Пожалуй, успеем, - сказал Иван Павлович, помогая Диме надеть скафандр. Майор тем временем сшивал электроиглой скафандр на Плутоне, который, по приказанию Димы, сразу, без обычных проволочек, влез туда. Раздалось несколько выстрелов. Пули взрыли лед, его осколки звякнули о скафандр Димы. Вокруг возникло несколько струек дыма. Гонимые ветерком, вырастая и ширясь, они неслись на майора и его друзей. В воздухе разлился сладкий запах, глаза заслезились. - Скорее в скафандр, Иван Павлович! - приказал майор. - Газовые пули! Сам он, окончив работу над скафандром Плутона и выхватив из кобуры световой пистолет, выбежал за газовую полосу, припал на колено за глыбой льда и прицелился. - Надо немного умерить их пыл... - говорил он, нажимая кнопку на рукоятке пистолета. Послышался резкий свист. Один человек из ближайшей группы упал и исчез среди нагромождения торосов. - Ото! - воскликнул Иван Павлович, скрепляя на себе иглой стальные, брюки и обувь. - Недурно для дистанции в триста метров! Дима, подтащи Плутона к разводью и сам будь готов. Послышался новый свист пистолета. Люди моментально скрылись, словно провалившись. Над дальними торосами, где была первая группа, взвилось и заискрилось в лучах солнца облачко снежной пыли. Сверху послышались тихое жужжание и одновременно несколько выстрелов. Дымок на льду сгустился. Майор поднял голову. На высоте пятисот метров в воздухе висел геликоптер. - Кончайте одеваться, Иван Павлович, - сказал майор, не повышая голоса. Что же вы стоите, голубчик, как на параде? Недолго и пулю получить или отравиться. Не забывайте, что нам еще в поселок надо попасть... Иван Павлович поспешно заканчивал одевание. Все же время от времени он успевал посылать выстрелы то в одну, то в другую сторону. - Готово! - откликнулся через минуту бравый моряк и закашлялся. Но кашель резко оборвался под шлемом, который в это мгновение он надел на голову. - Дима, стреляй в белый свет, - сказал майор. - Попадешь не попадешь лишь бы головы не поднимали или ползком ползли. Иван Павлович, поддерживайте огонь! Я одеваться буду. Он выпустил еще несколько пуль по геликоптеру. Дима и Иван Павлович продолжали стрельбу. Очевидно, одна из пуль майора попала в самолет, так как тот резко взмыл кверху, посылая вниз выстрел за выстрелом. С торосов тоже усилилась стрельба, хотя людей не было видно. Вокруг маленького отряда и лед и вода в разводье словно кипели, но усилившийся ветер быстро разгонял ядовитые дымки. Осколки льда летели со всех сторон. Пули свистели: две ударили в Диму, стоявшего на виду, одна угодила в скафандр Плутона, но все отскочили, не причинив никому вреда. Пригнувшись и не дыша, майор бросился сквозь сизый дымок, закрывавший разводье, вытащил свой скафандр и вновь скрылся за торосом. Под неумолчный свист пистолетов Ивана Павловича и Димы он, по своей обычной манере, не торопясь оделся и отдал команду: - Дима с Плутоном - в воду! Иван Павлович - в воду. Я буду прикрывать отступление. Он возобновил стрельбу, теперь уже почти не скрываясь. Несколько пуль защелкало по его скафандру, прозрачные струйки дыма окружили его. - Живей, Иван Павлович! - повторил майор, заметив какое-то движение среди нападающих. - Сейчас бросятся в атаку... - Пошли в воду, - ответил голос Ивана Павловича, прерываемый легким кашлем. Послышались звон и хруст молодого ледка и три сильных всплеска воды. Одновременно донеслись громкие крики со стороны торосов. Метрах в двухстах от разводья во весь рост поднялись люди. Крича и стреляя, оступаясь и падая, они начали быстро скатываться с торосов. Две пули одновременно щелкнули о скафандр майора. Майор покачнулся от этого двойного удара, но, выпрямившись, послал ответные две пули и успел заметить, как еще один человек, схватившись за грудь, упал на снег. Майор повернулся к разводью и вдруг остановился, окаменев: в стороне, метрах в пятнадцати, полускрытая ропаками и мелкими торосами, медленно и тяжело вылезала из воды на лед фигура в скафандре, точь-в-точь таком же, как на майоре и его друзьях. Крики атакующих приближались, и долго думать не приходилось. Было ясно: кто-то из шахты номер шесть приплыл сюда за каким-то делом, не зная, что здесь враги. И, не медля ни минуты, со всей быстротой, какую допускал скафандр, майор заковылял к неожиданному гостю. Он уже почти вплотную приблизился к неизвестному, когда тот наконец встал на ноги у самого края льда и выпрямился. В то же мгновение, схватив незнакомца в свои стальные объятия, майор бросился в воду, увлекая его за собой. - Что случилось? - встревоженно воскликнул Иван Павлович, запуская винт и бросаясь к месту, где в зеленоватой тьме, сплетаясь и вертясь, опускались все ниже два скафандра. - Вяжите ему ноги... - услышал Иван Павлович хриплый, задыхающийся голос Комарова. Ошеломленный, ничего не понимая, но привыкший в экстренных случаях, не раздумывая, выполнять распоряжения своего командира, Иван Павлович сорвал с пояса веревку и... остановился: в темноте он не мог разобрать, на какую пару из четырех энергично работающих ног накинуть петлю. Привычным движением он зажег фонарь на своем шлеме. Яркий луч скользнул по синеватым скафандрам, по прозрачному шлему, сквозь который виднелось побагровевшее от напряжения лицо майора, и задержался на знакомом смуглом лице с горбатым носом и небольшим розовым шрамом на лбу. - Коновалов! - вскрикнул Иван Павлович. Даже когда его ноги были крепко стянуты веревкой, Коновалов продолжал биться и извиваться, пытаясь вырваться из объятий майора. - Вы не имеете права... - хрипел он, отбиваясь ногами. - Вы ответите... Пустите... Я со срочным поручением Лаврова на лед... Отпустите сейчас же... Я опоздаю туда... Вы ответите... - Спокойно... спокойно... - уговаривал его Комаров, выворачивая руки Коновалова за спину. - Ваши друзья на льду подождут... Вяжите, Иван Павлович... Я придержу... Дима, подай веревку... Еще через минуту Коновалов со связанными руками и ногами беспомощно висел в воде между майором и Иваном Павловичем. - Это вам не пройдет, - продолжал хрипеть Коновалов. - Вы за это ответите... - Ответим, ответим! - подхватил уже пришедший в себя Иван Павлович. Ответим и за появление иностранного самолета на территории Союза и за стрельбу в советских граждан... Будьте спокойны... Он уже закончил приготовление двух больших петель на концах веревки, связывавшей Коновалова, и надевая одну из них себе через плечо, обратился к майору: - Ну-с, Дмитрий Александрович, начнем буксировать этот мертвый груз к поселку? Надевайте вторую петлю... - К поселку... - хрипло засмеялся вдруг Коновалов. - К поселку?! Плывем, плывем... Если вы его еще найдете... - Там посмотрим, - после минуты молчания сдавленным голосом отозвался майор, запуская одновременно с Иваном Павловичем винт. - И горе вам... Горло его что-то перехватило, и слова оборвались... В полном молчании отряд понесся на запад, увлекая за собой Коновалова. Море было пустынно. Лишь тени каких-то неразличимых рыб изредка мелькали по сторонам да одинокие тюлени появлялись и тут же исчезали, взмывая к поверхности. Через десять минут стремительного и молчаливого плавания далеко впереди показалось слабое сияние, похожее на пятнышко светящегося тумана. - Поселок впереди по правому борту! - радостно закричал Иван Павлович. Это прозвучало так неожиданно, что в первое мгновение ни майор, ни Дима не смогли проронить ни звука. Неужели конец всем лишениям, тревогам и опасностям? Звонкий, радостный голос Димы переплелся со сдержанным густым голосом майора: - Где? Где? - А вон направо чуть виднеется светлое пятнышко... Оно медленно росло, светлело, это пятнышко, постепенно распространяясь все шире и выше по темному подводному горизонту. И вдруг посреди этого туманного сияния сверкнула ослепительная молния, вспыхнуло огромное багровое зарево, сейчас же потухшее, раздался громовой удар. Грохочущее эхо, многократно отраженное дном океана и льдами на поверхности, прокатилось и заглохло. Что-то мягкое, но непреодолимо мощное толкнуло оглушенных и ослепленных людей, потащило их назад, несмотря на работу винтов. Спокойное туманное сияние, заполнившее было почти четверть подводного неба, исчезло, и перед глазами ослепших на мгновение людей опустилась тьма, еще более черная и непроницаемая, чем обычная ночь морских глубин. - Что это? Что случилось? - спрашивал Дима. - Катастрофа... - дрогнувшим голосом произнес майор. - Катастрофа в шахте... - Гибель!.. Гибель поселка!.. - не своим голосом закричал Иван Павлович. - Вперед! Вперед! Там люди гибнут... - раздалась команда майора. - Горе вам, Коновалов... Не докончив, он выхватил из ножен кортик, одним ударом рассек веревку, связывавшую Диму с аварийным ящиком, и устремился вперед на все десять десятых хода, увлекая за собой Коновалова и Диму с Плутоном. Теперь, без груза, двигаться было легче. Вновь из тьмы, далеко-далеко впереди, начало возникать широкое туманное сияние. Первым его заметил Иван Павлович. Робко, едва слышно он прошептал: - Поселок, кажется, живет... Живет... Живет, Дмитрий Александрович! Последние слова он уже кричал уверенно и радостно. Но голос его вдруг смешался с каким-то гулом, непонятным шумом, сквозь которые прорывались едва различимые голоса и крики. Тревога опять возвратилась в сердце майора и Ивана Павловича. - Что там такое? - бормотал Иван Павлович. - Что делается в поселке? Дима плыл позади, прижимая к себе Плутона, не имея сил собрать мысли, подумать, представить себе ясно, в какой вихрь событий он попал. Он чувствовал себя жалкой соломинкой в яростной толчее каких-то могучих волн. Сияние вдруг как-то сразу выросло, охватило половину горизонта, сделалось ярким и сильным. И под все шлемы ворвались звонки, уханье подводных клаксонов1, зазвучали ясные, возбужденные, перебивающие друг друга голоса: - Листы подавай!.. - Цемент! Цемент сюда! - Дорогу! Дорогу!.. Световое пятно росло и ширилось, превращаясь в светящееся желтое облако, отсветы которого ложились солнечными бликами на шлемы и скафандры мчащегося вперед отряда. - Ура! Поселок живет! - неистово закричал Иван Павлович. - Мы слышим их! - Осторожней, Арсеньев! - переплетаясь с голосом Ивана Павловича, ясно прозвучал чей-то тревожный голос. - Подальше! Подальше от края... - Лавров! Лавров! - словно безумный, закричал вдруг Дима. - Сергей Петрович! Милый... родной... Это я! Это Дима! Сергей Петрович!.. Сергей Петрович! Голос его затерялся в отчаянном многоголосом крике: - Держи! Держи! Арсеньев! Арсеньев!..
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ ДОЛГОЖДАННЫЕ ВСТРЕЧИ (Продолжение)
Вот что произошло в поселке после гибели Грабина. Двери всех секторов были раскрыты, и клубы пара неслись из них, заполняя весь тоннель едва проницаемым для глаз туманом. Если бы не эскалаторы, добраться до щита было бы трудной задачей. Кундин догнал Лаврова недалеко от входа в тоннель, и они вместе, став на движущуюся ленту эскалатора, понеслись к щиту. - Туман стал как будто реже, Григорий Семенович, - сказал Лавров. - Вы не замечаете? - Определенно реже, - ответил Кундин. - Еще рано утром, когда я после совещания спустился сюда, в двух шагах ничего нельзя было разобрать... - Кажется, дело идет к концу. Могло быть хуже. Это будет для нас хорошим уроком. Какая бы ни была на пути горная порода, надо проходить ее обязательно с глубокой разведкой. Все равно, встретится ли мягкая осадочная порода или интрузивная. - Да, Сергей Петрович... - согласился Кундин, и его голос сразу потускнел. - Это все упущение... Моя вина. И я дорого заплатил за этот урок... Человеческой жизнью заплатил... В нарастающем гуле воды работающих вентиляторов и насосов оба замолчали. - Где тело Грабина? - спросил через некоторое время Лавров. - В его комнате... - Врачи уже дали заключение? - Да. Он умер от удара о щит во время падения с этой огромной высоты. - Скафандр был цел? - Да. Тело совершенно не пострадало от высокой температуры. Эскалатор то всползал на крыши галерей, то спускался с них на дно тоннеля. На встречной ленте показывались время от времени расплывчатые силуэты людей, ящиков, машин. Сквозь туман стало понемногу пробиваться оранжевое пятно. - Цвет лавы изменился, - заметил Лавров. - Да, да! - встрепенулся Кундин. - Влияние холодильных машин сказывается. - А мощность потока лавы? - Сильно уменьшилась. Вязкость увеличилась. Выход газов почти прекратился. Внутреннее давление упало на три четверти. - Хорошо. Думаю, ничего ужасного не будет, - говорил Лавров. - Вероятно, дня через два все будет ликвидировано, и мы сможем возобновить проходку. Вы слушали статью Герасимова? Перед сном я пропустил тонленту с этой статьей через аппарат. И эта авария и гибель Грабина произвели тяжелое впечатление на некоторых участников строительства. - Ничего, - сказал Кундин. - Строительство будет доведено до конца. Никакое великое дело не проходит без потерь. У самого щита, где было множество мощных вентиляторов, туман стал реже и прозрачнее. Лава лилась откуда-то сверху, из облаков пара, несколькими тягучими струями красноватого цвета и расползалась внизу, за щитом. Количество брандспойтов здесь было увеличено, вода растворяла лаву, а насосы выкачивали горячую пульпу из-за щита и выбрасывали наверх. Людей почти не было видно. Под шлемами скафандров лишь изредка звучали человеческие голоса. Было незаметно, что здесь происходит напряженная борьба с могучей стихией, идет поединок между волей человека и взбунтовавшимися силами природы. Люди спокойно, без суеты работали у своих аппаратов и механизмов. За щитом сквозь пелену оранжево-красного тумана едва видна была стена породы, усеянная мерцающими основаниями проникших в нее сверл. К ним сквозь двери в щите тянулись черные змеи переплетавшихся шлангов. Еще выше темнело несколько выдвинутых площадок, откуда со свистом и жужжанием входили в породу новые сверла, ведя наступление на магмовую жилу. Средний горизонтальный эскалатор высоко вверху переносил Лаврова и Кундина из бокового сектора щита на его центральную площадку, к одинокой фигуре гидромониторщика у пульта, когда какой-то мощный глухой гул мягко ворвался в тоннель и проник под шлемы людей. Лавров почувствовал, как внезапно дрогнул под его ногами гигантский щит. На одно мгновение ему показалось, будто щит качнулся вперед, потом назад, готовый рухнуть вместе с людьми и сотнями машин. Сердце Лаврова замерло, он схватился рукой за бегущие перила эскалатора. И в тот же миг все необъятное пространство тоннеля наполнил ужасный, леденящий душу вой сирены, и среди множества ламп и прожекторов, звездным роем освещавших тоннель, внезапно засветились, как раскаленные метеоры, огромные кроваво-красные шары. И сирена и шары, казалось, кричали и звали на помощь: "Все наверх!.. Смертельная опасность!.. Спасайтесь!.." Зловещие сигналы были понятны без слов. И внезапно отовсюду показались тени бегущих людей - из галерей, с площадок щита, со дна тоннеля. Все спешили к центральному эскалатору. Меньше минуты длились вопли сирены, потом они сразу оборвались, и гул продолжавших работу брандспойтов и машин показался людям сладостной тишиной. Но кровавые круглые глаза ламп продолжали изливать свой тревожный свет, окрашивая туман в зловещий оттенок. В наступившей тишине под всеми шлемами прозвучал твердый голос: - Молчание! Говорит дежурный диспетчер шахты. Ищу Лаврова и Кундина. - Я и Кундин в тоннеле, - ответил Лавров, подбегая вместе с Кундиным к центральному эскалатору. - Что случилось? - Огромной силы взрыв, - отчетливо докладывал диспетчер, - разрушил нижнюю часть поселкового свода возле главного склада материалов. Механизм заградительного щита на своде не действует. Предполагаю, что сотрясение от взрыва повредило его. Предохранительный слой выдержал удар, но парабола быстро приближается к острому углу склада. Грозят осложнения. Необходимо присутствие Кундина на месте аварии. - Я перехожу в скоростной лифт... - срывающимся голосом ответил Кундин. Скоро будем на месте... - Ваши распоряжения, товарищ Кундин? - настойчиво требовал диспетчер. - Нужно вызвать людей... принимайте скорее меры... Сейчас буду... Кровь ударила Лаврову в голову, и, резко отодвинув Кундина в сторону, словно от невидимого микрофона, он почти прокричал: - Товарищ диспетчер, говорит Лавров! С этого момента слушать только меня! - Есть, товарищ Лавров! - с живостью, словно обрадованный, ответил диспетчер. - Всем из поселка перейти в порт-тоннель и одеться в подводные скафандры. Ворота порт-тоннеля закрыть, оставив лишь калитку. Вышлите на дно к пролому аварийную команду с ремонтными материалами и механизмами... - Курилин не отзывается, - сказал диспетчер. - Не могу найти его. Прикажу взломать склад. - Курилин исчез? - воскликнул Лавров. Страшная догадка, смутное подозрение мелькнуло в его мозгу, но останавливаться на нем не было времени. - Взламывайте склад! Сейчас буду у пролома. Прекращаю разговор. Не дожидаясь приближения кабины лифта к остановке и не обращая внимания на Кундина, Лавров лихорадочно стаскивал с себя подземный скафандр. - Откуда взрыв? - бормотал Кундин, дрожащими руками снимая свой скафандр. - Нас затопит... Мы погибнем... - Замолчите! - возмущенно крикнул Лавров. - Сейчас же из кабины вы отправитесь со всеми детьми и свободными людьми в порт-тоннель! Слышите? И не выходите оттуда! - Сергей Петрович... - продолжал бормотать Кундин, словно не слыша Лаврова. - Мне нужно в порт-тоннель... Там мой подводный скафандр... Я сбегаю за ним, Сергей Петрович... Лавров ничего не ответил. Он презирал, он ненавидел сейчас этого человека. Едва кабина лифта остановилась, Лавров, не оглядываясь, выскочил из нее и устремился из башни в поселок. Поселок напоминал встревоженный жужжащий улей. Люди бежали в разных направлениях: одни - к закрытым воротам порт-тоннеля, другие - в противоположную сторону, к главному складу. Голос диспетчера громко и внятно разносился под сводом поселка: - Распоряжения заместителя министра Лаврова обязательны для всех... У разбитых ворот склада несколько человек при помощи выдвижной стрелы электрокрана быстро и почти безмолвно нагружали большие электрокары пластинами прозрачного металла, мешками из черного непромокаемого материала, пузатыми баллонами с какой то зеленоватой жидкостью разными аппаратами и механизмами. Лавров заметил знакомое полное лицо под высоким "философским" лбом. "Арсеньев... - подумал на бегу Лавров. - В аварийной команде... Хорошо... " Молодая женщина в спортивном костюме неслась впереди Лаврова большими легкими прыжками. Ее черные подстриженные волосы развевались на бегу. Она оглянулась показала на мгновение смуглое лицо с горящими черными глазами, и Лавров машинально отметил про себя: "Сеславина... Молодец..." Из-за здания склада стремительно выбежал человек и резко остановился перед Лавровым Это был Садухин. -Товарищ Лавров! - запыхавшись, произнесен. - Хорошо, что пришли... Парабола своей вершиной уже уткнулась в угол склада... Деформируется под огромным давлением воды... Лавров молча кивнул головой и быстро обогнул здание. Необычная картина, до сих пор знакомая ему только по лабораторным опытам, предстала его глазам. Огромная рваная пробоина зияла в своде, начинаясь от его подножия. От краев пробоины выпячивалась внутрь поселка прозрачная парабола, закругленная вершина которой достигла задней стены склада и упиралась в его острый угол. Тревога диспетчера и Садухина сразу стала понятной Лаврову и передалась ему. Вся чудовищная сила взрыва израсходовалась на разрушение мощного материала свода. Свод был разрешен, но его внутренний предохранительный слой из искусственного прозрачного каучука, как податливый пластырь, принял на себя огромное давление наружной воды и, медленно уступая ему, стягивая к себе на помощь прозрачный каучук с соседних, не пострадавших участков свода, выпячивался огромным тупым конусом внутрь поселка. Но растяжимость каучукового пластыря, по-видимому, уже достигла предела. Аварийная команда должна была сейчас же после взрыва поставить на пути параболы горизонтальный домкрат с раздвижной параболической "шапкой" для встречного давления на параболу, пока другая аварийная команда снаружи заделает пробоину свода.
Беспокойство Ивана Павловича возрастало. Он поминутно подносил компас к глазам, пристально всматривался в его синевато поблескивающий язычок, разворачивал непромокаемую карту и, наклонив над ней шлем с фонарем, изучал ее сквозь мутную пелену воды. - В чем дело, Иван Павлович? - спросил наконец майор, обеспокоенный поведением моряка. - Не сбились ли мы в самом деле с пути? - Да, все не видно поселка. И банки вроде подводного порога все нет и нет... Сам начинаю думать, что сбились. Магнитное склонение1 в этом районе Карского моря огромное, и стрелка компаса вертится, словно голову потеряла... - Может быть, пойти зигзагами? Все же больше шансов наткнуться на поселок. - Еще больше времени потеряем, если действительно уклонились от истинного пути, - возразил Иван Павлович и вздохнул: - Придется, видно, вылезать на лед и определяться... Этак вернее будет. Наверх выбрались через первое встретившееся разводье, пробивая шлемами тонкий ледок, успевший за ночь покрыть воду. Сняв скафандры и вытащив на лед ящик с аварийными запасами, живо распаковали его и вынули необходимые моряку астрономические инструменты. На юго-востоке, за тучами, покрывавшими весь небосклон, алела полоска зари. Ветра не было. Кругом, по обе стороны извилистого, не очень широкого разводья, громоздились в диком беспорядке торосы. Все было покрыто кроваво-красным снегом, искрившимся под первыми багровыми лучами еще не видимого солнца. - Пользуйтесь случаем! - провозгласил Иван Павлович, к которому вернулось хорошее расположение духа. - Даю полчаса на завтрак и отдых. Искаженное рефракцией солнце выглянуло из-за горизонта, когда Комаров и Дима, усевшись вокруг вскипавшего кофейника, ожидали к завтраку Ивана Павловича. Покончив с наблюдениями и расчетами, моряк объявил: - Ну конечно! Уклонились к востоку на два градуса. Эх, горе-штурман у вас, дорогие товарищи! Дайте стаканчик горячего кофе в наказание... Уже кончили завтракать, когда с севера, из-за торосов, подул легкий ветерок. - Если усилится, - сказал Иван Павлович, укладывая инструменты и посуду в ящик, - как бы не привел в движение лед. Разводье сойдется... Надо торопиться. Смирно лежавший после сытного завтрака Плутон внезапно встрепенулся и вскочил, повернув голову к северу и усиленно поводя носом. - Что ты, Плутон? - спросил его Дима. - Не медведя ли почуял наш медвежатник? - отозвался майор. - Новую профессию, видно, себе нашел, - пошутил Иван Павлович, завязывая ящик сложным морским узлом. - А все-таки, - сказал майор, - пойду проверю. Он быстро и легко вскарабкался на ближайший торос, посмотрел на север и вскрикнул: - Лагерь! Лагерь с геликоптером! Иван Павлович, сюда скорей! Иван Павлович буквально взлетел на торос. За ним неслись Дима, кричавший "ура", и Плутон. На ровном поле, за торосами, чернела большая палатка, несколько человек суетились возле высокого геликоптера с тихо гудящим ротором. Вдруг люди отбежали от машины, ротор взревел, геликоптер высоко подскочил над площадкой и сразу взмыл на сотню метров, сверкая пропеллерами на солнце. - Знаков, знаков на фюзеляже нет! - крикнул Иван Павлович, указывая на поднимавшуюся машину. - Странно... - проговорил майор, не сводя глаз с нее. - Кто бы мог залететь сюда? - А чего проще? Сходим и посмотрим, - предложил Иван Павлович. - Посмотреть, конечно, надо, но будем осторожны. Не следует обнаруживать себя раньше времени, - говорил майор, спускаясь с тороса вслед за моряком. Через торосы перебирались скрытно, прячась за обломками льда и придерживая рвавшегося вперед Плутона. На последней гряде, по предложению майора, залегли, наблюдая за людьми, быстро разбиравшими палатку, складывавшими в ящики и мешки предметы, разбросанные на снегу. Неожиданно, в разгаре суеты, люди прекратили работу и, словно по команде, повернулись к торосам, на которых скрывались наши друзья. - Неужели мы обнаружили себя? - с беспокойством спросил Комаров. - Кажется, нет, - ответил Иван Павлович, - Лежим, как припечатанные... Люди у палатки - их было пятеро - начали суетиться. Они разбежались по лагерю, что-то хватали, затем бросились бегом к торосам. - Что за диковина? - удивился Иван Павлович. - Бегут, словно в атаку. И ружья у них в руках... Плутон, лежавший с Димой позади, вдруг зарычал. Дима взглянул в его сторону и тихо вскрикнул: - Смотрите, смотрите... И с той стороны люди! Майор обернулся. На востоке среди нагроможденного льда мелькали, то появляясь, то исчезая, три человеческие фигуры, тоже, по-видимому, спешившие к месту, где скрывался отряд. - Понятно! - сказал майор. - Нас заметили с геликоптера и по радио дали знать людям на льду. Со стороны бежавших по ровному полю донеслась отрывистая команда, и люди разбежались в цепь, словно стремясь окружить отряд майора. - Вы слышали? - быстро спросил майор, повернувшись к Ивану Павловичу. Они говорят не по-русски. - Мне тоже так показалось, - ответил моряк. Уже не больше полукилометра отделяло бегущих от гряды торосов. Люди, пробиравшиеся среди льдов справа, были еще ближе. - Назад! - скомандовал майор. - К скафандрам! Скрытно, не обнаруживая себя! Когда, усталые и запыхавшиеся, они прибежали к разводью, на торосах, только что покинутых ими, появились фигуры людей. Трое, бежавшие с востока, тоже приблизились: очевидно, с геликоптера им велели изменить направление и бежать наперерез отступающему отряду. - Пожалуй, успеем, - сказал Иван Павлович, помогая Диме надеть скафандр. Майор тем временем сшивал электроиглой скафандр на Плутоне, который, по приказанию Димы, сразу, без обычных проволочек, влез туда. Раздалось несколько выстрелов. Пули взрыли лед, его осколки звякнули о скафандр Димы. Вокруг возникло несколько струек дыма. Гонимые ветерком, вырастая и ширясь, они неслись на майора и его друзей. В воздухе разлился сладкий запах, глаза заслезились. - Скорее в скафандр, Иван Павлович! - приказал майор. - Газовые пули! Сам он, окончив работу над скафандром Плутона и выхватив из кобуры световой пистолет, выбежал за газовую полосу, припал на колено за глыбой льда и прицелился. - Надо немного умерить их пыл... - говорил он, нажимая кнопку на рукоятке пистолета. Послышался резкий свист. Один человек из ближайшей группы упал и исчез среди нагромождения торосов. - Ото! - воскликнул Иван Павлович, скрепляя на себе иглой стальные, брюки и обувь. - Недурно для дистанции в триста метров! Дима, подтащи Плутона к разводью и сам будь готов. Послышался новый свист пистолета. Люди моментально скрылись, словно провалившись. Над дальними торосами, где была первая группа, взвилось и заискрилось в лучах солнца облачко снежной пыли. Сверху послышались тихое жужжание и одновременно несколько выстрелов. Дымок на льду сгустился. Майор поднял голову. На высоте пятисот метров в воздухе висел геликоптер. - Кончайте одеваться, Иван Павлович, - сказал майор, не повышая голоса. Что же вы стоите, голубчик, как на параде? Недолго и пулю получить или отравиться. Не забывайте, что нам еще в поселок надо попасть... Иван Павлович поспешно заканчивал одевание. Все же время от времени он успевал посылать выстрелы то в одну, то в другую сторону. - Готово! - откликнулся через минуту бравый моряк и закашлялся. Но кашель резко оборвался под шлемом, который в это мгновение он надел на голову. - Дима, стреляй в белый свет, - сказал майор. - Попадешь не попадешь лишь бы головы не поднимали или ползком ползли. Иван Павлович, поддерживайте огонь! Я одеваться буду. Он выпустил еще несколько пуль по геликоптеру. Дима и Иван Павлович продолжали стрельбу. Очевидно, одна из пуль майора попала в самолет, так как тот резко взмыл кверху, посылая вниз выстрел за выстрелом. С торосов тоже усилилась стрельба, хотя людей не было видно. Вокруг маленького отряда и лед и вода в разводье словно кипели, но усилившийся ветер быстро разгонял ядовитые дымки. Осколки льда летели со всех сторон. Пули свистели: две ударили в Диму, стоявшего на виду, одна угодила в скафандр Плутона, но все отскочили, не причинив никому вреда. Пригнувшись и не дыша, майор бросился сквозь сизый дымок, закрывавший разводье, вытащил свой скафандр и вновь скрылся за торосом. Под неумолчный свист пистолетов Ивана Павловича и Димы он, по своей обычной манере, не торопясь оделся и отдал команду: - Дима с Плутоном - в воду! Иван Павлович - в воду. Я буду прикрывать отступление. Он возобновил стрельбу, теперь уже почти не скрываясь. Несколько пуль защелкало по его скафандру, прозрачные струйки дыма окружили его. - Живей, Иван Павлович! - повторил майор, заметив какое-то движение среди нападающих. - Сейчас бросятся в атаку... - Пошли в воду, - ответил голос Ивана Павловича, прерываемый легким кашлем. Послышались звон и хруст молодого ледка и три сильных всплеска воды. Одновременно донеслись громкие крики со стороны торосов. Метрах в двухстах от разводья во весь рост поднялись люди. Крича и стреляя, оступаясь и падая, они начали быстро скатываться с торосов. Две пули одновременно щелкнули о скафандр майора. Майор покачнулся от этого двойного удара, но, выпрямившись, послал ответные две пули и успел заметить, как еще один человек, схватившись за грудь, упал на снег. Майор повернулся к разводью и вдруг остановился, окаменев: в стороне, метрах в пятнадцати, полускрытая ропаками и мелкими торосами, медленно и тяжело вылезала из воды на лед фигура в скафандре, точь-в-точь таком же, как на майоре и его друзьях. Крики атакующих приближались, и долго думать не приходилось. Было ясно: кто-то из шахты номер шесть приплыл сюда за каким-то делом, не зная, что здесь враги. И, не медля ни минуты, со всей быстротой, какую допускал скафандр, майор заковылял к неожиданному гостю. Он уже почти вплотную приблизился к неизвестному, когда тот наконец встал на ноги у самого края льда и выпрямился. В то же мгновение, схватив незнакомца в свои стальные объятия, майор бросился в воду, увлекая его за собой. - Что случилось? - встревоженно воскликнул Иван Павлович, запуская винт и бросаясь к месту, где в зеленоватой тьме, сплетаясь и вертясь, опускались все ниже два скафандра. - Вяжите ему ноги... - услышал Иван Павлович хриплый, задыхающийся голос Комарова. Ошеломленный, ничего не понимая, но привыкший в экстренных случаях, не раздумывая, выполнять распоряжения своего командира, Иван Павлович сорвал с пояса веревку и... остановился: в темноте он не мог разобрать, на какую пару из четырех энергично работающих ног накинуть петлю. Привычным движением он зажег фонарь на своем шлеме. Яркий луч скользнул по синеватым скафандрам, по прозрачному шлему, сквозь который виднелось побагровевшее от напряжения лицо майора, и задержался на знакомом смуглом лице с горбатым носом и небольшим розовым шрамом на лбу. - Коновалов! - вскрикнул Иван Павлович. Даже когда его ноги были крепко стянуты веревкой, Коновалов продолжал биться и извиваться, пытаясь вырваться из объятий майора. - Вы не имеете права... - хрипел он, отбиваясь ногами. - Вы ответите... Пустите... Я со срочным поручением Лаврова на лед... Отпустите сейчас же... Я опоздаю туда... Вы ответите... - Спокойно... спокойно... - уговаривал его Комаров, выворачивая руки Коновалова за спину. - Ваши друзья на льду подождут... Вяжите, Иван Павлович... Я придержу... Дима, подай веревку... Еще через минуту Коновалов со связанными руками и ногами беспомощно висел в воде между майором и Иваном Павловичем. - Это вам не пройдет, - продолжал хрипеть Коновалов. - Вы за это ответите... - Ответим, ответим! - подхватил уже пришедший в себя Иван Павлович. Ответим и за появление иностранного самолета на территории Союза и за стрельбу в советских граждан... Будьте спокойны... Он уже закончил приготовление двух больших петель на концах веревки, связывавшей Коновалова, и надевая одну из них себе через плечо, обратился к майору: - Ну-с, Дмитрий Александрович, начнем буксировать этот мертвый груз к поселку? Надевайте вторую петлю... - К поселку... - хрипло засмеялся вдруг Коновалов. - К поселку?! Плывем, плывем... Если вы его еще найдете... - Там посмотрим, - после минуты молчания сдавленным голосом отозвался майор, запуская одновременно с Иваном Павловичем винт. - И горе вам... Горло его что-то перехватило, и слова оборвались... В полном молчании отряд понесся на запад, увлекая за собой Коновалова. Море было пустынно. Лишь тени каких-то неразличимых рыб изредка мелькали по сторонам да одинокие тюлени появлялись и тут же исчезали, взмывая к поверхности. Через десять минут стремительного и молчаливого плавания далеко впереди показалось слабое сияние, похожее на пятнышко светящегося тумана. - Поселок впереди по правому борту! - радостно закричал Иван Павлович. Это прозвучало так неожиданно, что в первое мгновение ни майор, ни Дима не смогли проронить ни звука. Неужели конец всем лишениям, тревогам и опасностям? Звонкий, радостный голос Димы переплелся со сдержанным густым голосом майора: - Где? Где? - А вон направо чуть виднеется светлое пятнышко... Оно медленно росло, светлело, это пятнышко, постепенно распространяясь все шире и выше по темному подводному горизонту. И вдруг посреди этого туманного сияния сверкнула ослепительная молния, вспыхнуло огромное багровое зарево, сейчас же потухшее, раздался громовой удар. Грохочущее эхо, многократно отраженное дном океана и льдами на поверхности, прокатилось и заглохло. Что-то мягкое, но непреодолимо мощное толкнуло оглушенных и ослепленных людей, потащило их назад, несмотря на работу винтов. Спокойное туманное сияние, заполнившее было почти четверть подводного неба, исчезло, и перед глазами ослепших на мгновение людей опустилась тьма, еще более черная и непроницаемая, чем обычная ночь морских глубин. - Что это? Что случилось? - спрашивал Дима. - Катастрофа... - дрогнувшим голосом произнес майор. - Катастрофа в шахте... - Гибель!.. Гибель поселка!.. - не своим голосом закричал Иван Павлович. - Вперед! Вперед! Там люди гибнут... - раздалась команда майора. - Горе вам, Коновалов... Не докончив, он выхватил из ножен кортик, одним ударом рассек веревку, связывавшую Диму с аварийным ящиком, и устремился вперед на все десять десятых хода, увлекая за собой Коновалова и Диму с Плутоном. Теперь, без груза, двигаться было легче. Вновь из тьмы, далеко-далеко впереди, начало возникать широкое туманное сияние. Первым его заметил Иван Павлович. Робко, едва слышно он прошептал: - Поселок, кажется, живет... Живет... Живет, Дмитрий Александрович! Последние слова он уже кричал уверенно и радостно. Но голос его вдруг смешался с каким-то гулом, непонятным шумом, сквозь которые прорывались едва различимые голоса и крики. Тревога опять возвратилась в сердце майора и Ивана Павловича. - Что там такое? - бормотал Иван Павлович. - Что делается в поселке? Дима плыл позади, прижимая к себе Плутона, не имея сил собрать мысли, подумать, представить себе ясно, в какой вихрь событий он попал. Он чувствовал себя жалкой соломинкой в яростной толчее каких-то могучих волн. Сияние вдруг как-то сразу выросло, охватило половину горизонта, сделалось ярким и сильным. И под все шлемы ворвались звонки, уханье подводных клаксонов1, зазвучали ясные, возбужденные, перебивающие друг друга голоса: - Листы подавай!.. - Цемент! Цемент сюда! - Дорогу! Дорогу!.. Световое пятно росло и ширилось, превращаясь в светящееся желтое облако, отсветы которого ложились солнечными бликами на шлемы и скафандры мчащегося вперед отряда. - Ура! Поселок живет! - неистово закричал Иван Павлович. - Мы слышим их! - Осторожней, Арсеньев! - переплетаясь с голосом Ивана Павловича, ясно прозвучал чей-то тревожный голос. - Подальше! Подальше от края... - Лавров! Лавров! - словно безумный, закричал вдруг Дима. - Сергей Петрович! Милый... родной... Это я! Это Дима! Сергей Петрович!.. Сергей Петрович! Голос его затерялся в отчаянном многоголосом крике: - Держи! Держи! Арсеньев! Арсеньев!..
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ ДОЛГОЖДАННЫЕ ВСТРЕЧИ (Продолжение)
Вот что произошло в поселке после гибели Грабина. Двери всех секторов были раскрыты, и клубы пара неслись из них, заполняя весь тоннель едва проницаемым для глаз туманом. Если бы не эскалаторы, добраться до щита было бы трудной задачей. Кундин догнал Лаврова недалеко от входа в тоннель, и они вместе, став на движущуюся ленту эскалатора, понеслись к щиту. - Туман стал как будто реже, Григорий Семенович, - сказал Лавров. - Вы не замечаете? - Определенно реже, - ответил Кундин. - Еще рано утром, когда я после совещания спустился сюда, в двух шагах ничего нельзя было разобрать... - Кажется, дело идет к концу. Могло быть хуже. Это будет для нас хорошим уроком. Какая бы ни была на пути горная порода, надо проходить ее обязательно с глубокой разведкой. Все равно, встретится ли мягкая осадочная порода или интрузивная. - Да, Сергей Петрович... - согласился Кундин, и его голос сразу потускнел. - Это все упущение... Моя вина. И я дорого заплатил за этот урок... Человеческой жизнью заплатил... В нарастающем гуле воды работающих вентиляторов и насосов оба замолчали. - Где тело Грабина? - спросил через некоторое время Лавров. - В его комнате... - Врачи уже дали заключение? - Да. Он умер от удара о щит во время падения с этой огромной высоты. - Скафандр был цел? - Да. Тело совершенно не пострадало от высокой температуры. Эскалатор то всползал на крыши галерей, то спускался с них на дно тоннеля. На встречной ленте показывались время от времени расплывчатые силуэты людей, ящиков, машин. Сквозь туман стало понемногу пробиваться оранжевое пятно. - Цвет лавы изменился, - заметил Лавров. - Да, да! - встрепенулся Кундин. - Влияние холодильных машин сказывается. - А мощность потока лавы? - Сильно уменьшилась. Вязкость увеличилась. Выход газов почти прекратился. Внутреннее давление упало на три четверти. - Хорошо. Думаю, ничего ужасного не будет, - говорил Лавров. - Вероятно, дня через два все будет ликвидировано, и мы сможем возобновить проходку. Вы слушали статью Герасимова? Перед сном я пропустил тонленту с этой статьей через аппарат. И эта авария и гибель Грабина произвели тяжелое впечатление на некоторых участников строительства. - Ничего, - сказал Кундин. - Строительство будет доведено до конца. Никакое великое дело не проходит без потерь. У самого щита, где было множество мощных вентиляторов, туман стал реже и прозрачнее. Лава лилась откуда-то сверху, из облаков пара, несколькими тягучими струями красноватого цвета и расползалась внизу, за щитом. Количество брандспойтов здесь было увеличено, вода растворяла лаву, а насосы выкачивали горячую пульпу из-за щита и выбрасывали наверх. Людей почти не было видно. Под шлемами скафандров лишь изредка звучали человеческие голоса. Было незаметно, что здесь происходит напряженная борьба с могучей стихией, идет поединок между волей человека и взбунтовавшимися силами природы. Люди спокойно, без суеты работали у своих аппаратов и механизмов. За щитом сквозь пелену оранжево-красного тумана едва видна была стена породы, усеянная мерцающими основаниями проникших в нее сверл. К ним сквозь двери в щите тянулись черные змеи переплетавшихся шлангов. Еще выше темнело несколько выдвинутых площадок, откуда со свистом и жужжанием входили в породу новые сверла, ведя наступление на магмовую жилу. Средний горизонтальный эскалатор высоко вверху переносил Лаврова и Кундина из бокового сектора щита на его центральную площадку, к одинокой фигуре гидромониторщика у пульта, когда какой-то мощный глухой гул мягко ворвался в тоннель и проник под шлемы людей. Лавров почувствовал, как внезапно дрогнул под его ногами гигантский щит. На одно мгновение ему показалось, будто щит качнулся вперед, потом назад, готовый рухнуть вместе с людьми и сотнями машин. Сердце Лаврова замерло, он схватился рукой за бегущие перила эскалатора. И в тот же миг все необъятное пространство тоннеля наполнил ужасный, леденящий душу вой сирены, и среди множества ламп и прожекторов, звездным роем освещавших тоннель, внезапно засветились, как раскаленные метеоры, огромные кроваво-красные шары. И сирена и шары, казалось, кричали и звали на помощь: "Все наверх!.. Смертельная опасность!.. Спасайтесь!.." Зловещие сигналы были понятны без слов. И внезапно отовсюду показались тени бегущих людей - из галерей, с площадок щита, со дна тоннеля. Все спешили к центральному эскалатору. Меньше минуты длились вопли сирены, потом они сразу оборвались, и гул продолжавших работу брандспойтов и машин показался людям сладостной тишиной. Но кровавые круглые глаза ламп продолжали изливать свой тревожный свет, окрашивая туман в зловещий оттенок. В наступившей тишине под всеми шлемами прозвучал твердый голос: - Молчание! Говорит дежурный диспетчер шахты. Ищу Лаврова и Кундина. - Я и Кундин в тоннеле, - ответил Лавров, подбегая вместе с Кундиным к центральному эскалатору. - Что случилось? - Огромной силы взрыв, - отчетливо докладывал диспетчер, - разрушил нижнюю часть поселкового свода возле главного склада материалов. Механизм заградительного щита на своде не действует. Предполагаю, что сотрясение от взрыва повредило его. Предохранительный слой выдержал удар, но парабола быстро приближается к острому углу склада. Грозят осложнения. Необходимо присутствие Кундина на месте аварии. - Я перехожу в скоростной лифт... - срывающимся голосом ответил Кундин. Скоро будем на месте... - Ваши распоряжения, товарищ Кундин? - настойчиво требовал диспетчер. - Нужно вызвать людей... принимайте скорее меры... Сейчас буду... Кровь ударила Лаврову в голову, и, резко отодвинув Кундина в сторону, словно от невидимого микрофона, он почти прокричал: - Товарищ диспетчер, говорит Лавров! С этого момента слушать только меня! - Есть, товарищ Лавров! - с живостью, словно обрадованный, ответил диспетчер. - Всем из поселка перейти в порт-тоннель и одеться в подводные скафандры. Ворота порт-тоннеля закрыть, оставив лишь калитку. Вышлите на дно к пролому аварийную команду с ремонтными материалами и механизмами... - Курилин не отзывается, - сказал диспетчер. - Не могу найти его. Прикажу взломать склад. - Курилин исчез? - воскликнул Лавров. Страшная догадка, смутное подозрение мелькнуло в его мозгу, но останавливаться на нем не было времени. - Взламывайте склад! Сейчас буду у пролома. Прекращаю разговор. Не дожидаясь приближения кабины лифта к остановке и не обращая внимания на Кундина, Лавров лихорадочно стаскивал с себя подземный скафандр. - Откуда взрыв? - бормотал Кундин, дрожащими руками снимая свой скафандр. - Нас затопит... Мы погибнем... - Замолчите! - возмущенно крикнул Лавров. - Сейчас же из кабины вы отправитесь со всеми детьми и свободными людьми в порт-тоннель! Слышите? И не выходите оттуда! - Сергей Петрович... - продолжал бормотать Кундин, словно не слыша Лаврова. - Мне нужно в порт-тоннель... Там мой подводный скафандр... Я сбегаю за ним, Сергей Петрович... Лавров ничего не ответил. Он презирал, он ненавидел сейчас этого человека. Едва кабина лифта остановилась, Лавров, не оглядываясь, выскочил из нее и устремился из башни в поселок. Поселок напоминал встревоженный жужжащий улей. Люди бежали в разных направлениях: одни - к закрытым воротам порт-тоннеля, другие - в противоположную сторону, к главному складу. Голос диспетчера громко и внятно разносился под сводом поселка: - Распоряжения заместителя министра Лаврова обязательны для всех... У разбитых ворот склада несколько человек при помощи выдвижной стрелы электрокрана быстро и почти безмолвно нагружали большие электрокары пластинами прозрачного металла, мешками из черного непромокаемого материала, пузатыми баллонами с какой то зеленоватой жидкостью разными аппаратами и механизмами. Лавров заметил знакомое полное лицо под высоким "философским" лбом. "Арсеньев... - подумал на бегу Лавров. - В аварийной команде... Хорошо... " Молодая женщина в спортивном костюме неслась впереди Лаврова большими легкими прыжками. Ее черные подстриженные волосы развевались на бегу. Она оглянулась показала на мгновение смуглое лицо с горящими черными глазами, и Лавров машинально отметил про себя: "Сеславина... Молодец..." Из-за здания склада стремительно выбежал человек и резко остановился перед Лавровым Это был Садухин. -Товарищ Лавров! - запыхавшись, произнесен. - Хорошо, что пришли... Парабола своей вершиной уже уткнулась в угол склада... Деформируется под огромным давлением воды... Лавров молча кивнул головой и быстро обогнул здание. Необычная картина, до сих пор знакомая ему только по лабораторным опытам, предстала его глазам. Огромная рваная пробоина зияла в своде, начинаясь от его подножия. От краев пробоины выпячивалась внутрь поселка прозрачная парабола, закругленная вершина которой достигла задней стены склада и упиралась в его острый угол. Тревога диспетчера и Садухина сразу стала понятной Лаврову и передалась ему. Вся чудовищная сила взрыва израсходовалась на разрушение мощного материала свода. Свод был разрешен, но его внутренний предохранительный слой из искусственного прозрачного каучука, как податливый пластырь, принял на себя огромное давление наружной воды и, медленно уступая ему, стягивая к себе на помощь прозрачный каучук с соседних, не пострадавших участков свода, выпячивался огромным тупым конусом внутрь поселка. Но растяжимость каучукового пластыря, по-видимому, уже достигла предела. Аварийная команда должна была сейчас же после взрыва поставить на пути параболы горизонтальный домкрат с раздвижной параболической "шапкой" для встречного давления на параболу, пока другая аварийная команда снаружи заделает пробоину свода.