Аддамс Петтер. Дело об абсолютном нуле

   Внезапно они застыли на месте, простояли так долю секунды, как будто фарфоровые фигурки, затем сжались в ничто.
   Сид Родни вскрикнул.
   Люди обернулись к нему, проследили за его указующим перстом и увидели пустую клетку.
   - Что такое? - спросил один из детектовов.
   Лицо Сида Родни побелело, глаза выкатились.
   - Крысы!
   - Они сбежали. Кто-то их выпустил, или взрывом выбило дверцу, сказал полицейский. - Не беспокойся о них.
   - Нет, нет. Я сам видел, как они растаяли в воздухе и исчезли. Они просто растворились.
   Полицейский фыркнул.
   - Не беспокойся о крысах, - сказал он. - Надо заняться делом. Надо выяснить, что здесь творится, и найти Дэнжерфильда.
   Он отвернулся.
   Сид Родни подошел к клетке. Он схватился за проволочную сетку. Она была так холодна, что почти незаметная влага на кончиках его пальцев пристала к ней.
   Он отдернул руку, и кусочек кожи с кончика пальца остался на сетке.
   Он заметил в клетке миску с водой. Вода была покрыта корочкой льда. Он снова потрогал проволочную сетку. На этот раз она была уже не такой холодной.
   В мисочке с водой таял лед.
   Но белых крыс больше не стало. Они исчезли, пропали, сгинули без следа.
   Сид Родни осмотрел клетку. Дверь была плотно закрыта, защелка на месте. Не было никакой лазейки, из которой могли бы улизнуть крысы. Они были в клетке, потом внезапно растворились в воздухе.
   Кто-то потрогала его за плечо.
   - Что там, Сид?
   Сиду Родни пришлось облизнуть сухие губы, прежде чем он осмелился доверять своему голосу.
   - Послушай, Руби, ты когда-нибудь слышала об абсолютном нуле?
   Она взглянула на него, удивленно нахмурившись, глаза потемнели от сочувствия.
   - Сид, ты уверен, что с тобой все в порядке?
   - Да, да! Я говорю о научных вещах. Ты слышала когда-нибудь об абсолютном нуле?
   Она кивнула.
   - Да, конечно. Я помню, мы это проходили в школе. Это точка, в которой абсолютно нет температуры. Минус двести семьдесят три градуса по стоградусной шкале, так? Кажется, когда-то я запомнила об этом уйму всего. Но какое это имеет отношение к тому, что здесь происходит?
   - Прямое, сказал Сид Родни. - Послушай-ка:
   Дэнжерфильд исчезает. Он находится в комнате. Из комнаты нет выхода. И все же он исчезает на наших глазах - вернее, наших ушах. Его часы остановились. Чернила в его ручке замерзли. Его одежда осталась на месте.
   Итак, запомним это.
   Следом идут белые крысы. Я действительно смотрю на них, когда они перестают двигаться, уменьшаются в размере и исчезают, как будто их и не было никогда.
   Ты сама можешь видеть, что на воде еще лед. Ты видишь, что сделала сетка с моими пальцами. Конечно, это случилось так быстро, что все это не успело хорошенько промерзнуть... но я подумал, что мы видели демонстрацию абсолютного нуля. И если это так, то слава богу, что этот проклятый преступник мертв!
   Девушка посмотрела на него, моргнула, посмотрела в сторону, затем опять на него.
   - Сид, - сказала она, - ты говоришь чепуху. С тобой что-то не в порядке. Ты переутомился.
   - Ничего подобного! Просто потому, что этого никогда не делали, ты думаешь, что это невозможно. Допустим, двадцать лет назад тебя привели бы в эту комнату и показали современное радио. Ты бы поклялась, что это шарлатанство, потому что этого не может быть. Но дело в том, что твой разум был подготовлен к радио и его возможностям. Ты принимала это постепенно, пока оно не стало частью твоей повседневной жизни.
   Теперь рассмотрим это с научной точки зрения.
   Мы знаем, что тепло - это просто результат внутреннего молекулярного движения. Чем больше тепла, тем больше движение. Поэтому чем больше тепла, тем больше объем. Например, кусок раскаленного металла занимает больше места, чем кусок остывшего металла. Тепло расширяет. Холод сжимает.
   Итак, как только ученые выяснили это, они пытались установить, что такое абсолютный нуль. Это состояние, в котором прекращается всякое молекулярное движение. Но что же происходит с материей при такой температуре?
   Мы твердо знаем, что молекулы состоят из атомов, а атомы из электронов, и что количество твердого вещества в любом данном объеме материи будет почти незаметно, если собрать его вместе. Только движение атомов, электронов и молекул создает видимость вещественности.
   Итак, стоит нам только остановить это движение, как материя полностью исчезнет в привычном для нас облике.
   Девушка слушала с интересом, но не смогла понять все, что говорил Родни.
   - Но когда тело начнет уменьшаться, оно будет само производить тепло, - возразила она. - Если газ ввести в меньший объем, он станет теплее. Температура быстро поднимется. Я помню, как мне объясняли работу холодильника...
   - Конечно, - нетерпеливо прервал Сид. - Это элементарно. И никому пока не удавалось достичь абсолютного нуля. Но вдруг кому-то удалось? И не забывай вся живая материя состоит из клеток.
   Ведь этот чеорвек не заставлял исчезать неодушевленную материю. Видимо, он выработал какой-то метод, может быть, с помощью радиоволн или другого эфирного колебания, который позволяет растворять в воздухе специально подготовленные тела, оставляя после этого очень низкую температуру.
   Возможно, в самой жизненной силе есть что-то такое, что реагирует на этот луч и уничтожает жизнь, температуру, материю. Подумай, что это значит!
   Она вздохнула и покачала головой.
   - Извини, Сид, но я просто не могу тебя понять. Дэнжерфильда где-нибудь найдут. Может, в той комнате был тайный выход. Если здесь нашлись два, в той комнате должны быть другие. Работа тебя переутомила. Пойди домой и поспи чуть-чуть, пожалуйста.
   Он угрюмо покачал головой.
   - Я знаю, что вышел на верный след.
   Она отодвинулась от него.
   - Послушайся моего совета, Сид. Мне надо передать литобработчику по телефону репортаж, и еще написать несколько слезливых статей. Газета даст дополнительное место этому делу. Думаю, здесь больше ничего не будет.
   Сид Родни смотрел, как она уходит.
   Он пожал плечами и перевел взгляд на пустую клетку.
   Его челюсть была выпячена вперед, губы сжаты в твердую прямую линию.
   Капитан Гардер лежал на больничной койке, его усталое лицо вытянулось и поседело. Кожа казалась странно молочной, глаза покраснели. Но неукротимый дух по-прежнему поддерживал его.
   Сид Родни сидел в ногах кровати и курил сигарету.
   К левому уху капитана Гардера была пристегнута телефонная трубка. Линия была прямо соединена с правлением. Он передавал своим людям подробные приказы.
   В перерывах он говорил со сыщиком.
   Трубка затрещала металлическими шумами. Капитан Гардер прервал разговор, выслушал сообщение и хмыкнул.
   Он повернулся к Сиду Родни.
   - Они буквально ободрали ту комнату, где мы нашли пустую одежду, сказал он. - Там нет ни малейшего следа выхода. Только твердая сталь, покрытая асбестом, прямо на бетоне. Явно место для экспериментов.... О Господи, как замерзло мое плечо!
   Да, что то еще.
   Телефонная трубка опять пробурчала сообщение.
   Глаза капитана Гардера едва не выскочили из орбит.
   - Что? - закричал он.
   Трубка продолжала бурчать.
   - Ничего там не трогайте. Сделайте фотографии. Снимите отпечатки пальцев. Посмотрите, не остановились ли часы, и если остановились, то сообщите в котором часу.
   Он вздохнул, отвернулся от микрофона и посмотрел на Сида Родни с чем-то похожим на панику во взгляде.
   - Нашли одежду Артура Соломана, Банкира!
   Сид Родни нахмурился.
   - Одежду?
   Полицейский вздохнул и слабо кивнул.
   - Да, одежду.
   - Где?
   - За рулем машины Соломана. Машину занесло на тротуар. Одежда так сидит, как будто в ней кто-то был и исчез, растворился в воздухе. Ботинки зашнурованы. Одна нога, вернее, один пустой ботинок, находится на педали тормоза. Рукава пиджака свесились на руль. Воротник повязан галстуком... То же самое, что в случае с Дэнжерфильдом.
   Машину обнаружил полисмен и доложил. Команда, которая занимается делом Дэнжерфильда, сразу же выехала...
   Трубка снова забормотала, и он умолк.
   Он выслушал, нахмурился и хмыкнул.
   - О" кей, проведите доскональный осмотр, - сказал он и опять повернулся к Сиду Родни.
   - Часы остановились и пошли, только когда полицейский достал их из кармана пустого костюма и при этом слегка встряхнул их. Стрелки показывали точно тринадцать минут одиннадцатого.
   - Это было, - заметил Родни, - больше, чем через два часа после смерти Альберта Крома и после исчезновения белых крыс.
   Капитан Гардер помотал головой по подушкам.
   - Дались вам эти крысы, Родни. Вы просто создаете сенсацию, которая до смерти перепугает публику. Она и без того постоянно в панике. Я бы иначе взглянул на это, если бы чувствовал, что в этом что-то есть.
   Родни кивнул и встал с кровати.
   - Лано, капитан, когда мне сказали, что вы по-прежнему курируете дело, я решил забежать к вам и рассказать, чтобы вы были в курсе. Но я говорю вам, я своими глазами видел, как эти крысы исчезли.
   Капитан ухмыльнулся.
   - Я сам такое видел в цирке. Я видел, как одна женщина исчезла, а другую перепилили надвое. Я даже видел розовых слонов в ногах кровати, но это было давно.
   Сид Родни улыбнулся в ответ, похлрпал капитана по ноге под безукоризненно больничной белой простыней.
   - Подумай о здоровье, старик, и не давай этому делу отбивать у тебя сон. Ты потерял кровь, и сон тебе нужен. Где нашли одежду банкира?
   - На углу Семьдесят первой и Бойл Стрит.
   - Они ее там оставили?
   - Пока да. Я прослежу, чтобы машину проверили на отпечатки пальцев от капота до бака с горючим. А потом парни встанут в цепь и прочешут улицу. Мы ничего не упустим, чтобы отыскать улики.
   Если хочешь заехать туда, там Сельби за старшего. Скажи ему, что я распорядился держать тебя в курсе всех новостей. А если ты найдешь что-то еще, скажешь мне, ладно?
   - Конечно, кэп. Обязательно.
   - О'кей. Пока.
   И капитан Гардер прерывисто вздохнул.
   Сид Родни быстро прошел по коридору больницы, сел в машину и сразу поехал на Семьдесят первую.
   На месте происшествия полицейские в форме оттесняли толпу зевак.
   Сид показал удостоверение, прошел сквозь кордон, нашел детектива-сержанта Сельби и узнал все новости.
   - Мы дождались, когда Соломан вернется домой. Он пришел, и жена сказала ему, что мы пытались связаться с ним. Он подошел к телефону, очевидно, чтобы позвонить в управление, и телефон зазвонил как раз в тот момент, когда он потянулся к трубке.
   Он поздоровался и затем с сомнением сказал "да". Его жена слышала только это, а потом вышла в другую комнату. После этого она слышала, как Соломан повесил трубку, пошел в прихожую и оделся.
   Он ни слова ей не сказал о том, куда собирается. Просто вышел, сел в машину и уехал. Она подумала, что он едет в управление.
   Сид закурил.
   - Выяснили, кто ему звонил?
   - Ни малейшего указания.
   - Он был возбужден?
   - Его жена подумала, что его что-то взбесило. Он хлопнул дверью, когда выходил.
   - Он был в этой одежде?
   - Да.
   Сид Родни кивнул.
   - Похоже, еще лдин случай из той же серии. Спасибо, Сельби. Увидимся.
   - Не теряй головы, - сказал полицейский детектив.
   Сид Родни отправился в дом Артура Соломана.
   Там уже были газетные репортеры, фотографы и детективы. Миссис Соломан смотрела на всех в трансе, на вопросы отвечала механически и позировала фотографам.
   Она была высохшей маленькой женщиной с усталыми глазами. В ней была заметна та покорность, которая появляется у тех, чей дух был полностью сокрушен постоянным подавлением со стороны супруга-властелина.
   Сид Родни задавал рутинные вопросы и получал рутинные ответы. Он проводил расследование по всем правилам, но его снедало смутное беспокойство. Казалось, что через границу его сознания пробивается какая-то мысль, ускользающая как сон, важная, как назначенная, но забытая встреча.
   Сид Родни отошел чуть в сторону и попытался не обращать внимания на бубнящие голоса и фотофспышки.
   Пока что лишь несколько человек могли оценить полное значение одежды на сиденье водителя.
   Зазвонил телефон, звонки звучали с неповторяющейся настойчивостью механического безразличия. Наконец кто-то ответил. Из беспорядочного движения показался манящий палец.
   - Родни, это тебя.
   В недоумении Родни приложил трубку к уху. Ему хотелось о чем-то подумать, что-то сделать, и немедленно. Но мысль ускользала от него. Звонок был просто раздражающим фоктором, который не дает как следует сконцентрироваться и получить искомый ответ.
   - Алло! - бросил он, не скрывая раздражения.
   На линии оказалась Руби Орман, и при первом же звуке ее голоса Сид Родни обратился во внимание.
   Он внезапно понял, что же его беспокоило.
   Руби должна была присутствовать в доме Соломана, сочиняя сентиментальный вздор об оставшихся без отца детишек и пораженной горем вдове, которая пытается держаться, сохраняя надежду несмотря ни на что.
   - Что случилось, Руби?
   Ее слова вылетали быстро, как из пулемета.
   - Слушай, Сид, и внимательно, я думаю, что это важно. Я не поехала к Соломану, потому напала, кажется, на горячий след. Я хочу, чтобы ты мне кое-что объяснил, это может быть ужасно важно. Что общего порошок, рассыпанный в волосах, может иметь с исчезновением, таким, которое ты имел в виду?
   Сид Родни хмыкнул, демонстрируя раздражение.
   - Чего ты хочешь, Руби - разыграть меня?
   - Нет, нет. Скажи мне. Это вопрос жизни и смерти.
   - Я не знаю, Руби. А что такое?
   - Я случайно заметила, что у Соломана в волосах был какой-то порошок. Понадобилось лишь легкое движение запястья, чтобы сбросить его туда. В то время я не обратила на это внимания. Это было похоже на сигаретный пепел, но я заметила, что порошок раздражал его, и он все время почесывал голову. Ты это заметил?
   - Нет, - резко сказал заинтересованный Сид. Почему ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к тому, что случилось потом?
   - Потому что я стала расспрашивать об этом порошке, и мимоходом упомянула о твоей теориии, и вдруг почувствовала покалывание на макушке, и тогда я поняла, что мне в волосы попал этот порошок. Не знаю, что теперь...
   Сид Родни мгновенно обратился во внимание.
   - Где ты?
   - Дома. У меня назначена встреча. Это очень важно. Тебе сюда нельзя. Если это то, что я думаю, тайна будет раскрыта. Ты прав. Это абсолютный нуль, и... о Боже, Сид, становится холодно....
   И дальше ничего, только равномерное постукивание - трубка, качаясь, билась об стену.
   Родни не стал искать шляпу. Он выбежал из комнаты. Его увидел один газетный репортер, позвал его, побежал за ним. Сид не остановился. Он прыгнул в автомобиль, и его нога нажимала на газ, прежде чем он успел взяться за руль.
   Он выжал сцепление и унесся за угол, яросно визжа покрышками.
   Он несся как сумасшедший, стремясь к жилищу, где Руби Орман проводила время, когда не писала статьи для газеты. Он знал, что обгонит лифт, и перескакивал через две ступеньки.
   Дверь в квартиру была закрыта. Сид решительно постучал кулаком и взялся за ручку.
   - Руби! - тихо позвал он.
   В квартире пела канарейка. Кроме этого никаких звуков.
   Сид повернул ручку, нажал плечом. Дверь была не заперта. Он вошел в квартиру. Канарейка склонила голову набок, приветственно чирикнула и нервно перепорхнула в другую сторону клетки.
   Он прошел из маленькой гостиной в столовую комнату. Здесь висел телефон.
   Но трубка не болталась. Она была аккуратно повешена на рычаг. Но прямо под телефоном лежала кучка одежды, вид которой заставил Сида пошатнуться и опереться о стенку, прежде чем он решился взглянуть внимательнее.
   Он узнал юбку, этот деловой пиджак, пояс, туфли... Он шагнул вперед.
   Да, это одежда Руби Орман лежала в куче на полу.
   И Сид Родни едва не помешался от ярости.
   Он кидался из комнаты в комнату, распахивая дверцы шкафов. Какое-то мгновение он боролся с желанием крушить мебель, рвать одежду, срывать двери с петель.
   Затем он овладел собой, опустился на стоявший у стола стул и закурил дрожащими руками. Он должен подумать.
   У Соломана что-то было в волосах, какой-то раздражающий порошок... Руби видела, как этот порошок сбросили - небрежным жестом, возможно, стряхивая пепел с сигареты. Раздражающий порошок... Руби кому-то рассказала о теории Родни. Ей в волос и поместили порошок... Она поняла это... Позвонила... У нее была назначена встреча... И стало холодно... И затем одежда, лежащая под телефоном.
   И Сид Родни вскочил со стула в бешенном порыве, от которого стул отлетел назад.
   Он достиг двери в три прыжка, скатился по лестнице, прыгнул в автомобиль и понесся вперед, как какие-то мифические пылевые джинны на гребне мартовского ветра.
   Он проскакивал через перекрестки, невзирая на правила движения, свернул на широкую улицу, где стояли роскошные особняки и остановился перед зданием, построенным в английском стиле.
   Он выпрыгнул из машины, взбежал по ступенькам и вдавил палец в кнопку звонка.
   Дверь открыл человек в ливрее и посмотрел на Сида с суровым, но пассивным неодобрением.
   - Это резиденция П.Г.Дэнжерфильда?
   - Да.
   - Его секретарь мистер Сэндс здесь?
   - Да.
   - Мне нужно его видеть, - сказал Сид и начал входить в дверь.
   Бесстрастное лицо слуги осталось неподвижно, но он встал таким образом, что преградил сыщику путь к лестнице.
   - Если позволите, сэр, библиотека налево является приемной. Если вы сообщите мне свое имя и подождете там, я уведомлю мистера Сэндса, что вы пришли. Если он пожелает вас видеть, я передам.
   Он сделал явно различимое ударение на слове "если".
   Сид Родни поглядел на лестницу через плечо слуги.
   - Он наверху, насколько я понял?
   - Да, сэр, в офисе, сэр.
   Сид Родни двинулся наверх.
   Слуга быстро шагнул и снова преградил путь.
   - Простите, сэр!
   Его взгляд был жестким, голос твердым.
   Сид Родни нетерпеливо тряхнул головой, как боксер, стряхивающий пот с глаз, как нападающий бык, сметающий с пути незначительное препятствие.
   - К черту! У меня нет времени на это!
   И Сид Родни оттолкнул слугу в сторону.
   Тот Тщетно попытался ухватить Сида за пиджак.
   - Не так быстро...
   Сид даже не оглянулся.
   - Ну так еще быстрее! - сказал он с холодной усмешкой.
   Его рука нанесла удар с разворота, сбив слугу с ног. Слуга скатился вниз с нескольких ступенек.
   Родни уже наполовину поднялся, когда слуга поднялся на четвереньки.
   - Эй, Сэндс! - позвал Родни.
   Никто не ответил.
   Родни заворчал, открыл дверь - спальная, другую дверь - ванная, другую - контора.
   Она казалась пустой. Письменный стол, вращающийся стул, несколько книжных шкафов, роскошные кресла, пара ящиков с картотекой... и вдруг Сид отскочил назад с испуганным восклицанием.
   На диване лежал пустой костюм.
   Сид подбежал к нему.
   Это был костюм в клеточку, который был на Сэндсе, когда он явился в управление полиции. Костюм лежал в том же положениии, что и человек, пожелавший отдохнуть.
   Родни склонился над одеждой.
   Вокруг воротника рубашки не было галстука. Рукава рубашки были внутри пиджака. Жилет поверх рубашки был застегнут. Туфли стояли на полу рядом с диваном, как будто их поставил туда человек, собравшийся прилечь.
   Сид Родни быстро обшарил карманы костюма. Он нашел отпечатанную на листочке сложенной бумаги записку. На бумаге было его имя, и он развернул листок и прочитал его широко раскрытыми глазами.
   Сид Родни, Руби Орман и Боб Сэндс, каждого из вас посетит сегодня таинственная сила, которая устранила остальных. Это не требование о выкупе. Это смертный приговор.
   Сид Родни положил бумагу в себе карман, достал из пустого костюма часы, сверил со своими. Стрелки показывали одинаковое время.
   Сид Родни положил часы на место, обыскал остальные карманы, нашел портсигар, зажигалку, складной нож, шариковую ручку с карандашом, связку ключей, бумажник.
   Он открыл бумажник.
   Бумажник был набит банкнотами большого достоинства. Кроме того там были несколько бумаг, письмо, написанное женской рукой, очевидно, от старой подруги, книжечка железнодорожных билетов, проспект туристической поездки по Востоку.
   Был там еще один предмет, продолговатый листок желтой бумаги с печатным текстом, в котором были оставлены пустые места для даты и подписи. На задней стороне бумаги был копировальный состав, чтобы сразу получить дубликат, и надпись карандашом.
   Сид изучил бумагу.
   Это был счет за доставку ящика с оборудованием, выписанный Джорджем Хантли на имя Самюэля Грова, 6372 Мильпас-стрит. Адрес отправителя был 753, бульвар Вашингтона.
   Сид наморщил лоб.
   753, бульвар Вашингтона был адресом Альберта Крома.
   Сид открыл портсигар. Ему в нос ударил довольно необычный запах. Кроме табачного запаха был еще один, непонятный, раздражающий ноздри запах.
   Он разломил одну сигарету.
   Насколько он мог судить, это был обычный сорт табака, хотя и со странным запахом.
   Зажигалка работала превосходно. Шариковая ручка была в отличном состоянии. Но одежда была пуста.
   Сид Родни подошел к двери.
   На него смотрел черный зрачок огромного револьвера.
   - Стойте, сэр. Извините, сэр, но здесь происходит что-то странное, сэр, и вам придется поднять руки вверх, или клянусь Богом, сэр, я всажу вам пулю в живот, сэр.
   Это был слуга с угрюмым лицом. Взгляд его был стальным, линия рта была тонкой, как лезвие бритвы.
   Сид рассмеялся.
   - Забудем это. Я спешу, и...
   - Когда я досчитаю до трех, сэр, я выстрелю...
   На одном из стульев лежала кожанная подушка. Сид внезапно сел на нее.
   - Бросьте, не будем ребячиться.
   - Поднимите руки вверх.
   - Что за вздор, я же безоружен, и я пришел сюда только для того, чтобы...
   - Раз.... Два....
   Родни приподнялся, кинулся в сторону, обернулся, схватил подушку и швырнул ее. Все это он сделал одним летящим движением. Первый выстрел прогремел, когда он бросился в сторону. Второй прогремел, когда крутящаяся подушка неслась в воздухе.
   Сид видел, как подушка взорвалась, разлетелся пух и клочки кожи. Подушка ударила прямо в ствол револьвера, блокируя третий выстрел. Прежде, чем мого быть четвертый, Сид пригнувшись прыгнул вперед. Слуга рухнул на пол.
   Сид Родни взял из бесчувственных пальцев револьвер, запустил им в дальний конец коридора, где он не мог принести вреда, и побежал к выходу.
   Уже в машине он снова рассмотрел адрес получателя на счете, Самюэль Гров, 6372 Мильпас-стрит. След был слабый, но у Сида не было других.
   Он ехал на той же головоломной скорости, что и перед этимс. Машину занесло на тротуар перед довольно-таки невзрачным зданием, расположенным в той части города, где частные особняки поестепенно уступали место прачечным, парикмахерским, мелким мастерским, дешевым пансионам.
   Сид взбежал по ступеням, позвонил.
   Ответа не было. Он повернул ручку двери. Заперто. Он уже начал поворачиваться, когда уловил легкий звук бегущих ног по второму этажу.
   Шаги следовали быстро один за другим, как у бегущего кролика. Через короткий промежуток за ними последовали топающие шаги, затем сдавленный вскрик и тишина.
   Сид позвонил снова.
   И снова нет ответа.
   Сбоку от двери было окно. Сид попытался поднять раму и обнаружил, что окно не заперто. Рама скользнула вверх, и Сид перевалился через подоконник на пол жилой комнаты, обставленной дешевой мебелью.
   Он услышал звук голосов со второго этажа, подошел к двери, резко распахнул ее и стал подниматься по лестнице. Какой-то инстинкт заставил его идти осторожно, и все же ступеньки скрипели под тяжестью его ног.
   Он поднялся наполовину, когда голоса замолчали.
   Он опять услышал звуки короткой борьбы, которая почти сразу же кончилась. Такая борьба между мышью и поймавшей ее кошкой, которая почти отпускает свою жертву, и тут же накидывается на нее с выгнутой спиной и выпущенными когтями.
   Затем послышался мужской голос, и Сид смог разобрать слова.
   - Чуть-чуть порошка в твои волосы, моя дорогая, и ты почти не почувствуешь боли... Ты слишком много знаешь, ты и твой дружок. Но сейчас все будет кончено. Я знал, что он будет подозревать меня, и оставил пустую лдежду, чтобы сбить его с толку. А потом пришел и поймал тебя.
   Ты смыла ту первую порцию порошка из волос, не так ли, дорогая? Но на этот раз это тебе не удастся. Да, моя дорогая. Я знал, что Кром сумасшедший. Но я играл на его безумии, чтобы заставить его делать то, что мне нужно. И затем, когда он спятил, я выкрал один из его аппаратов.
   Он убил для меня Дэнжерфильда, и эта смерть скрыла все улики против меня. Я убил банкира, потому что он был такой хладнокровной рыбой.... Хладнокровной, вот именно.
   Послышался смешок, скрежущий, лишенный всякого веселья, затем что-то заскребло по полу, как будто кто-то пытался тщетно бороться. И снова тот же голос.
   - В одежде я оставил записку с предупреждением о смерти - твоей, моей и этого образца добродетели, Сида Родни, который и навел тебя на идею. Позднее я начну трясти миллионеров, но никто не заподозрит меня. Все будут считать меня мертвым.
   Это совсем не больно. Сначала холодно, затем смерть. Клетки растворяются, проваливаются в пространство и исчезают. Я не слишком много почерпнул от Крома, но достаточно, чтобы в общих чертах представлять, принцип действия. Это что-то типа эфирных волн, так же как радио и икс-лучи, и на них резонируют только живые клетки. Если втереть этот порошок в волосы...
   Сид Родни медленно крался вперед. По полу перед ним двигалась тень.
   - Что там? - резко сказал голос, потеряв злорадную монотонность, и став агрессивным.
   Сид Родни смело поднялся на последние ступени и ступил в коридор второго этажа.