Страница:
– Точно. Я знаю, как вести себя, чтобы быть англичанином. Что говорить, как двигаться. Что будут делать они. Черт, я и есть англичанин.
Я пожалел Грея. Врагу не пожелаешь.
– Зачем тебе это? Они же…
– Про Родину навернуть хочешь?
– Про нее самую.
– Помнишь, что ты говорил тогда, на авианосце.
– Да брось.
– Да не брошу, – Грей внимательно посмотрел на меня, – знаешь, констебль Кросс. Ты четыре года прожил среди нас. Скажи – англичане нормальные люди?
Ничего себе вопрос.
– Люди как люди.
– Вот именно. Люди как люди. Среди нас есть всякие люди, но так мы – люди как люди. Мы просто живем на своем острове, у нас есть и другие земли. Но вот эта вся фигня, – Грей обвел вокруг рукой, – она не нужна никому, кроме тех, кто совсем свихнулся от власти. Я не знаю, как это объяснить, но я все это г…о вижу. Я вижу, что мои собратья пришли сюда непрошенными и стали убивать. Никому из тех, кого я знал в Великобритании, это не нужно. Понимаешь, вот никому не нужно, чтобы мы перешли океан и начали убивать американцев. Ну устроим мы здесь колонию, а дальше что?
– Это ты мне скажи.
– А дальше – ни хрена! Понимаешь, ни хрена! Мы возьмем на себя проблемы и будем вынуждены с ними разбираться. Мы вынуждены будем что-то делать с Мексикой, с Латинской Америкой – иначе пчелы, которые полетят оттуда, чертовски больно изжалят нас. Мы имели по эту сторону океана друзей, а приобрели себе кровных врагов. Скажи, кому и на кой черт это было нужно, а?
– Не знаю.
– Но точно – не булочнику Джону и молочнице Мэри.
– Я с тобой не согласен. Моя страна всегда права, потому что это моя страна.
– Тогда почему ты воюешь здесь? И хорошо воюешь – это ведь ты коммандер Рейвен. Я слышал перехваты.
– Великобритания – враг моего государства. Британский монарх – враг моего Императора. Британцы – враги моего народа. Враг моего врага – мой друг.
– Это ты ошибаешься.
– В чем?
– Британский народ – не враг русским.
– Черт, расскажи это кому-нибудь другому.
– Британский народ – не враг русским, – упорно повторил Грей.
– Тогда почему вы не сбросите эту вашу проклятущую династию, которая так и норовит подложить нам свинью, да побольше?
– Черт, Кросс, ты же знаешь, как мы уважаем традиции.
И мы расхохотались – без зла друг на друга.
Что же сказать… Правду? А какую?
– Грей?
– Ну? – Грей торопливо набивал патронами свои магазины к винтовке.
– Хочешь помочь?
– Смотря в чем.
– Помочь мне. В одном хорошем деле. Нужно спасти одну принцессу, понимаешь?
– Ту, у которой есть ребенок? – внимательно посмотрел на меня Грей.
– Да. Ту, у которой есть ребенок.
Какое-то время Грей раздумывал – мне надо было предполагать, что он догадается. Дело нашумевшее, хотя раскрутиться во всю силу ему не дали происходящие сейчас события. Не было газетной шумихи, спецвыпусков новостей, потому что началась война. А вот Грей как полицейский мог успеть получить сводку.
Грей протянул руку.
– Я с тобой. Черт возьми, если миссия рыцаря заключается не в том, чтобы спасать принцесс, то на кой черт нужны рыцари?
– Ты понимаешь, что у нас есть приличный шанс не вернуться?
– Да нет. Вдвоем – пройдем. Англичане даже не представляют, что такое местное метро. Придем – и выйдем, я хорошо знаю подземный Нью-Йорк.
– Твои бы слова…
Метро
Я пожалел Грея. Врагу не пожелаешь.
– Зачем тебе это? Они же…
– Про Родину навернуть хочешь?
– Про нее самую.
– Помнишь, что ты говорил тогда, на авианосце.
– Да брось.
– Да не брошу, – Грей внимательно посмотрел на меня, – знаешь, констебль Кросс. Ты четыре года прожил среди нас. Скажи – англичане нормальные люди?
Ничего себе вопрос.
– Люди как люди.
– Вот именно. Люди как люди. Среди нас есть всякие люди, но так мы – люди как люди. Мы просто живем на своем острове, у нас есть и другие земли. Но вот эта вся фигня, – Грей обвел вокруг рукой, – она не нужна никому, кроме тех, кто совсем свихнулся от власти. Я не знаю, как это объяснить, но я все это г…о вижу. Я вижу, что мои собратья пришли сюда непрошенными и стали убивать. Никому из тех, кого я знал в Великобритании, это не нужно. Понимаешь, вот никому не нужно, чтобы мы перешли океан и начали убивать американцев. Ну устроим мы здесь колонию, а дальше что?
– Это ты мне скажи.
– А дальше – ни хрена! Понимаешь, ни хрена! Мы возьмем на себя проблемы и будем вынуждены с ними разбираться. Мы вынуждены будем что-то делать с Мексикой, с Латинской Америкой – иначе пчелы, которые полетят оттуда, чертовски больно изжалят нас. Мы имели по эту сторону океана друзей, а приобрели себе кровных врагов. Скажи, кому и на кой черт это было нужно, а?
– Не знаю.
– Но точно – не булочнику Джону и молочнице Мэри.
– Я с тобой не согласен. Моя страна всегда права, потому что это моя страна.
– Тогда почему ты воюешь здесь? И хорошо воюешь – это ведь ты коммандер Рейвен. Я слышал перехваты.
– Великобритания – враг моего государства. Британский монарх – враг моего Императора. Британцы – враги моего народа. Враг моего врага – мой друг.
– Это ты ошибаешься.
– В чем?
– Британский народ – не враг русским.
– Черт, расскажи это кому-нибудь другому.
– Британский народ – не враг русским, – упорно повторил Грей.
– Тогда почему вы не сбросите эту вашу проклятущую династию, которая так и норовит подложить нам свинью, да побольше?
– Черт, Кросс, ты же знаешь, как мы уважаем традиции.
И мы расхохотались – без зла друг на друга.
Что же сказать… Правду? А какую?
– Грей?
– Ну? – Грей торопливо набивал патронами свои магазины к винтовке.
– Хочешь помочь?
– Смотря в чем.
– Помочь мне. В одном хорошем деле. Нужно спасти одну принцессу, понимаешь?
– Ту, у которой есть ребенок? – внимательно посмотрел на меня Грей.
– Да. Ту, у которой есть ребенок.
Какое-то время Грей раздумывал – мне надо было предполагать, что он догадается. Дело нашумевшее, хотя раскрутиться во всю силу ему не дали происходящие сейчас события. Не было газетной шумихи, спецвыпусков новостей, потому что началась война. А вот Грей как полицейский мог успеть получить сводку.
Грей протянул руку.
– Я с тобой. Черт возьми, если миссия рыцаря заключается не в том, чтобы спасать принцесс, то на кой черт нужны рыцари?
– Ты понимаешь, что у нас есть приличный шанс не вернуться?
– Да нет. Вдвоем – пройдем. Англичане даже не представляют, что такое местное метро. Придем – и выйдем, я хорошо знаю подземный Нью-Йорк.
– Твои бы слова…
Метро
Ночь на 11 июля 2012 года
Нью-Йорк
– Удачи, сэр. – Я пожал полковнику руку, они собирались идти по тоннелям метро на выход из города, нам же с Греем было совсем в другую сторону.
– Удачи, парни. Черт, вы возвращаете мне веру в человечество.
– Человечество не такое уж и плохое, полковник. Дурны отдельные его представители. Выводите людей. А мы сыграем последнюю гастроль.
Последняя гастроль…
Два человека, пулемет и автоматическая винтовка. Приборы ночного видения, разгрузочные жилеты, рюкзаки на три дня, но вместо провизии там, в основном, патроны. Грей вооружился ручным пулеметом, все остальные ушли с основной группой, потому что нам больше никто не нужен. Если не пройдем мы двое – не пройдет никто, крупная группа – это всего лишь большая группа целей на улице. Там, куда мы идем, организованного сопротивления уже нет, армия отошла, есть только окруженцы и отдельные группы патриотов, поклявшихся умереть, но не пропустить врага.
– Рассказывай, что у тебя на уме? – сказал Грей, когда мы отошли достаточно далеко и тьма, поселившаяся в тоннелях метро, поглотила нас целиком.
– Смотри, что произошло. Похищены люди, женщина и ребенок. Для ФБР – это первоочередное мероприятие, причем статус похищенных дает возможность говорить о нем, как о втором деле Линдберга[8]. Для ФБР раскрытие дела о похищении дает возможность раскрывшему примерять в будущем на себя должность заместителя директора ФБР. Офис ФБР в Нью-Йорке располагается на двадцать шестой, на Федерал-Плаза. Ты когда-нибудь там бывал?
– Нет, – ответил Грей из темноты.
– А я бывал. И не раз. Так вот, все это дело с похищением – понятно, что его устроили британцы. Но они вряд ли смогли нормально зачистить концы. Когда речь идет о преступлениях, государственные службы и государственные служащие проявляют удивительную неповоротливость. Они должны были как-то вывезти похищенных, я подозреваю, что они вывозили их в спешке и с большими помарками – ведь они знали, что будет потом. Поэтому я думаю, что мы найдем какие-то ответы в здании ФБР на Федерал-Плаза.
Грей присвистнул.
– Ты что, собираешься лезть наверх?
– Нет. Это надо было сделать с самого начала, я допустил большую ошибку, ожидая информации со стороны. Я знаю, что внизу находится сервер. Точнее, серверы. В том числе и базовый сервер отделения ФБР, здание так построено. Связи сейчас нет, но я хочу подключиться к нему напрямую и перебрать информацию.
– И у тебя есть с чего подключиться?
– Точно.
– А дальше? У тебя есть путь отхода?
– Вообще-то я думал, что он есть у тебя.
Грей выругался в темноте.
– Здесь…
Грей надел на лоб фонарик – чертовски опасно, скажу я вам, надевать фонарик на лоб, можно пулю в голову получить – и начал обследовать какую-то дверь. Я стоял чуть дальше, у стены, прикрывая его.
Раздался скрежет, потом сдавленная ругань.
– Помоги…
Я подошел, навалился на дверь – сейчас нас можно было брать голыми руками. Непонятно почему, но ее перекосило в косяке, и нужно было прикладывать большие усилия, чтобы открыть ее. Вдвоем мы еле справлялись.
– Черт бы все побрал… – После очередного рывка дверь неожиданно легко поддалась.
– Что это за…
– Заходи.
Я включил фонарик на цевье – синеватый галогенный луч пробежался по старой мебели, толстому слою пыли.
– Что это за место?
– Это? Это тут устроили путевые обходчики. Несколько десятилетий назад они работали в метро, проверяли пути – сейчас это делает техника. А это что-то вроде комнаты отдыха, служебное помещение.
– Откуда ты знаешь?
– Я ходил сюда. Парень показал, сталкер. Из транспортной полиции. Он меня учил…
– Черт, а что ты раньше не сказал. Могли бы взять…
– Не могли бы. Его снайпер убил…
Черт…
– Он говорил, тут где-то была еще одна дверь. Помоги – надо проверить стены.
– Куда она ведет?
– В служебные помещения станции. Говори тихо.
– Ты тоже…
Комната была оклеена старого фасона обоями, мы пошли по стенам, осторожно тыкая ножами. Осторожно, потому что черт знает, что там с той стороны. Наконец мой нож наткнулся на что-то железное.
– Здесь.
Грей подошел, потыкал ножом, потом полоснул наискось, начал сдирать обои. Обои сползали кусками, открывая темную сталь двери.
– И как мы ее откроем? Взорвем?
– А вот как. Ну-ка навались…
Оказалось, что дверь не имела замка вообще – ее просто с обеих сторон заклеили обоями и забыли о ее существовании. После нескольких ударов она провалилась, и мы со страшным грохотом ввалились в небольшое помещение, свалив какой-то шкаф. Если бы тут были кузены – тут нам был бы конец. Но кузенов не было.
Это было что-то типа кладовой. Какие-то шкафы, металлические, старого образца, как в армии, закрытые на ключ. Вероятно – архив.
Грей встал на колено, направив ствол взводного пулемета на дверь. Если кто-то услышал шум и придет посмотреть, в чем дело, здесь его ожидает достойный прием. А мы нырнем обратно во тьму тоннелей.
Минуты текли медленно и вязко, как патока. Воздух был сухой и прохладный.
– Чисто, – наконец решил Грей, – пошли. И на твоем месте я бы подумал о другом оружии.
– А что не так?
– По этой штуке в тебе очень быстро опознают противника. SCAR – только у местных спецов. И у русских, как оказалось.
– Другого нет. – Я мысленно выругал себя, надо было брать другое запасное оружие, например Мк18, похожим вооружены и англичане.
– Тогда не светись. Сможешь вскрыть замок?
– Прикрой.
Замок мог быть и навесным – с той стороны, но это был всего лишь простенький замок на пружине. Он был как-то защищен от вскрытия снаружи, но не изнутри.
Замок, хрустнув, открылся.
Коридор. Такой, какие делают для обслуживающего персонала – дешевое покрытие на полу, голые стены, плакат с маршрутом эвакуации при пожаре. Удивительно, но здесь все еще горело аварийное освещение.
– Свет.
– Вижу…
Свет – это плохо. Если есть свет – англичане могли сунуться на станцию. Если бы света не было – охотников соваться в темный тоннель не нашлось бы.
Поворот. Грей шел первым, с пулеметом, я замыкал наш маленький отряд с автоматической винтовкой. Еще одна дверь.
– Это на платформу… – Грей зачем-то встал на колено, снял шлем, приложил ухо к двери, прислушался, потом сдавленно прошептал: – Голоса…
Этого только не хватало.
– Уходим?
– Нет… Надо атаковать с двух сторон. Кажется, это чистильщики. Тоннельные крысы[9], они тут есть. Сможешь выйти обратно в тоннель?
– Да.
– Пятьдесят метров вперед – и на платформу. Пошуми… граната есть?
– Есть.
– Бросишь, я начну.
А мне придется играть роль подсадной утки. У англичан есть и приборы ночного видения, и много чего интересного. Если это крысы…
– Добро. Десять минут.
Я хлопнул Грея по плечу и пошел назад.
Не знаю, что меня тогда остановило перед дверью. То ли чутье, то ли еще чего. Как бы то ни было, я едва избежал смерти.
Я уже прошел назад, и между мной и тоннелем была только дверь, та самая, которую мы еле открыли. Перед тем как выйти в тоннели, я опустил на глаза прибор ночного видения, посмотрел и…
Замер.
Луч! Лазерный луч, луч лазерного прицела прорезал темноту, бил в дверной проем. С той стороны кто-то был.
Крысы! Тоннельные крысы были уже здесь! Они нашли место входа, и я был жив только потому, что они не поняли, что это такое. Одна термическая граната – и я тут сгорю к чертовой матери…
Стараясь не нашуметь, не выдать ни единым движением своего присутствия, я опустился на колено, направив дуло автоматической винтовки на дверь. Огляделся – стол, массивный, старомодный стол, он мог стоять в зале заседаний какой-нибудь корпорации, и одному богу известно, как он оказался здесь, в нью-йоркской подземке.
Медленно. Медленно! Один шорох, и все. И если они запустят робота – тоже дело дрянь, остается надеяться, что робот-наблюдатель не протиснется в дверь. Они могут и камеру бросить, и волоконно-оптический световод…
Медленно…
Лазерный луч задергался как раз тогда, когда я, перемещаясь по сантиметру, спрятался за тумбой стола.
Видимо, к англичанину, проверяющему тоннели, пришло подкрепление, и он решил заглянуть внутрь, проверить, что к чему…
Рискнуть?
Я осторожно достал из разгрузки стальное яблоко осколочной гранаты. Усики чеки я уже разогнул, так что выдернуть – нет проблем. Услышат щелчок – нет?
Решившись, я выдернул чеку из гранаты, бросил ее и сам бросился вперед.
За стеной что-то крикнули, но было поздно. Никто не успевал ничего сделать, а меня от осколков защищала массивная бетонная стена тоннеля. Громко, плескуче грохнуло, перед дверью я резко тормознул, выдернул из подсумка еще одну гранату и выкинул в темноту – успех надо закреплять. Снова грохнуло, криков уже не было, я начал протискиваться в дверь и только по тому, как у самой головы звякнуло, металлом об металл, понял, кто-то ведет огонь по мне, ведет огонь по мне из темноты тоннеля. Ломанувшись вперед, как медведь, я рухнул на пути. Рельсы метропути – хоть какая-то защита…
Запах сгоревшей взрывчатки, крови, дыма, сырой запах бойни. Скольких попластали мои две гранаты, я не считал, но явно что не одного – один лежал прямо передо мной, прикрывая от прямого выстрела спереди, еще на одного я наступил, когда выскакивал. Еще один выстрел – я его увидел, пуля выбила искру из рельса, совсем рядом. Не зная, жив ли тот англичанин, что лежал передо мной, или нет, я перевернул его, чтобы использовать его тело как баррикаду и упор для цевья при стрельбе лежа. Но третьего выстрела не последовало, а вместо него в темноте замигал фонарик.
Грей. Тот, кто сигналил, знал азбуку Морзе.
Я все же примостил винтовку, прицелился. Видно было не очень хорошо, но я заметил край платформы и парня, сильно похожего на Грея, который держал в руке что-то, сильно напоминающее снайперскую винтовку.
Точно – Грей.
Я поднялся, поковылял по рельсам и бетонным шпалам туда, где стоял Грей.
Грей подал мне руку, я поднялся с его помощью на платформу. В руках у него была винтовка AW с полным набором – глушитель, лазер, оптика с установленной впереди ночной насадкой. Модель Covert для спецопераций – у нее складывается приклад и есть интегрированный глушитель. А на этой, кажется, еще и нестандартный, длинный магазин. Снайпер, который стрелял в меня с платформы, лежал у его ног, ни он, ни я не обратили на него внимания – враг он и есть враг.
– Все?
– Чисто. Минус три. Какого хрена ты начал?
– Они уже были в тоннеле. Я увидел лазер, случайно. Повезло.
– Да уж. Сколько?
– Не знаю. Минимум двое.
– У меня трое.
Мы посмотрели друг на друга – кого-то не хватало. Британцы ходят на дело четверками, это стандартный их патруль. Пять на четыре явно не делилось, и даже если предположить, что в тоннеле я убил не двоих, а троих…
– Давай сматываться…
– Подожди… – Грей явно не собирался расставаться с трофейной винтовкой, он сложил приклад и закинул винтовку за спину, начал обыскивать труп. – Там еще двое лежат. Возьми трофейную винтовку, а эту брось к чертовой матери.
– Я не собираюсь воевать непонятно чьим оружием.
– Черт… на улице ты будешь бросаться в глаза, как…
Я заметил чехол – на нем и лежал снайпер, мягкий чехол для винтовки, на котором можно и лежать, как на стрелковом мате. Если сделать так…
– Погоди-ка…
Труп англичанина Грей аккуратно прислонил к одной из колонн. В других обстоятельствах можно было подумать, что человек сидит, может быть, принял на грудь лишнего, или он бездомный, но на самом деле человек был мертв. Грей убил его ножом, убил тихо и быстро. Понять не могу, что заставляет его ненавидеть и убивать своих, даже несмотря на то, что тайная власть Британии приговорила бывшего лейтенанта САС к смерти и попыталась исполнить приговор в Северной Ирландии. Все равно, по-моему, это не повод. Хотя…
Пусть делает, как знает.
У убитого я разжился ручным пулеметом DIEMACO LSW. Это не совсем ручной пулемет – ну, да ладно, тем более что он легкий, а этот еще и со складным прикладом. Магазин спаренный, барабанный, на сто, передняя рукоятка с сошками. Прицельные просто великолепные – коллиматор, впереди на цевье – ночник, а сзади на поворотном кронштейне еще и двухкратная увеличивающая насадка.
Хорошо САС снабжают, хорошо…
И еще хорошо, что сейчас все современные разгрузки делают со стандартными креплениями для подсумков. Ну, не все, но современные делают именно так. Это хорошо тем, что ты можешь закрепить на своей разгрузке, что тебе надо и как тебе надо, а еще это хорошо тем, что ты можешь замародерить чужое снаряжение. Как я сейчас.
У убитого было четыре стандартных магазина на тридцать патронов, в почах[10] по два. Я их замародерил, прикрепил на своей разгрузке, потом перевернул труп на спину и из дей-пака на спине добыл еще три магазина на сто, полных. Придется кое-что выкинуть из своего, но это все я заберу с собой. Под пять сотен патронов и ручной пулемет – не лишнее в перестрелке.
Еще я добыл бутылку воды и допил ее ровно в тот момент, когда Грей появился из темноты.
– Значит, так. Возьми очки, операторские. У него есть.
Очки я не сразу заметил – они были подняты на шлем и прикрыты чехлом. Снял, натянул себе на голову.
– Идешь молча. Если что, говорить буду я.
– Я знаю английский, позволю тебе напомнить.
– Любой мой бывший коллега при твоем акценте схватится за пистолет…
Ну, да… В Англии на ирландский акцент реагируют нервно.
– Если что, говори короче.
– Слушаюсь. А если они выставили пост на выходе?
– Тогда отваливаем вниз…
Нью-йоркские станции метро заглублены несильно, на некоторых даже нет эскалаторов, люди спускаются в метров по ступеням, как в старом берлинском U-bahn. Эта была как раз из таких, неглубоких. Широкие лестницы, турникеты, будки на выходе – с контролерами и полицейскими. Только что ждет там, наверху?
– Идем спокойно, – сказал Грей, – я иду первым, ты вторым. Морда понаглее, и вперед.
– Морда?
– Да, такое британское выражение, равно как старина и все такое прочее.
– Хороши мы будем, появившись из подземки с такими… мордами.
Нью-Йорк – это не просто город. Это огромная агломерация, в которой проживает до сорока миллионов человек, она почти слилась с Вашингтоном и Бостоном, образовав единую восточную мега-агломерацию. Нечего и думать было о том, чтобы взять город с ходу. Британцы и не стали этого делать. Территориальные части, канадцы, у которых были танки, прошли западнее, отрезая агломерацию от остальной части САСШ, а подоспевшие британские морские пехотинцы уже взялись за дело, медленно, шаг за шагом зачищая город. Был уже шестой день безвременья, когда никто не знал, в чьих руках все-таки город.
– Лицо попроще…
Пахнет гарью. Гарью и гнилью… господи, здесь даже во время войны мусорят, а мафии нету, и вывозить всю эту дрянь, конечно же, некому. Баррикады на улицах, брошенные машины, сдвинутые кое-где в сторону саперными бульдозерами, пластиковые мешки с мусором и… длинные рулоны туалетной бумаги, выброшенные на улицу как символ сопротивления. В этом весь Нью-Йорк.
– Слева…
Слева стоял автомобиль. «Шерпа», но это тот же «Хаммер», только двигатель послабее и поплоше. Командирский, без пулемета, но с антеннами.
Зуб даю – тех самых парней, что спустились в подземку. Тут сзади две лавки, итого на восемь человек машина получается. Как раз…
– Нет… – процедил сквозь зубы Грей.
Оно в общем-то и правильно. Машина – она хороша, если ты воюешь в поле. В городе, тем более таком, как Нью-Йорк, где каждая улица запросто перекрывается баррикадами, такая машина только проблем добавляет…
Горят покрышки, горят двухсотлитровые бочки – какое-то освещение есть. И патрули – британский патруль слева. Это, похоже, даже не британцы… канадцы, территориалы. Три автомата, у одного с оптическим прицелом, еще у одного бельгийский ротный пулемет с патронным мешком. Они выпускаются фирмой Manroy по бельгийской лицензии. Здоровые ребята… надеюсь, что необщительные. А то я им за хоккей напомню…
Проходят мимо. Секрет вот в чем – ты делаешь рожу топором и говоришь: «Мне на все на…ть!» После чего идешь вперед и ни на кого не обращаешь внимания. Вот и все. Какой там комендантский час, я военнослужащий армии Ее Величества. Точнее уже – Его.
На тротуаре – мусор из вывернутых контейнеров, такое ощущение, как будто кто-то рылся. Разбитые витрины. Как только напали англичане, негры буквально озверели, бросились убивать, грабить, насиловать. Процентов семьдесят, что грабила здесь все-таки не регулярная армия, а именно негры.
Чуть в стороне – часть стены обрушилась на тротуар, надо обходить…
Началось все внезапно, как и начинается обычно дерьмо…
Впереди что-то заорали, и тут же плеснуло… несколько очередей, британцы, стоящие на углу рядом с внедорожником, оживились… и в этот момент из параллельной улицы вылетела ракета и ударила во внедорожник. Что-то серьезное… его охватило пламенем как-то разом, британцев разбросало…
– В сторону!
Застучал пулемет, пули прошли уже в опасной близости от нас. Я заметил контейнер, здоровенный такой североамериканский мусорный контейнер, в который мусора не одна тонна войдет. Можно, конечно, и встрять… вон там двое, детская цель, спинами к нам – да черт с ними… пусть живут…
За спиной послышался топот, потом кто-то тяжело плюхнулся рядом…
Британец!
Это был не британец, а канадец. Тот самый, с пулеметом. Он стоял на колене, прикрываясь контейнером, и смотрел вперед.
– Цел?
Я буркнул «Yes», постаравшись сделать это так, чтобы не выдать ирландский акцент. Ирландский акцент – признак скорее американца, тут полно ирландцев.
– Надо взять этих козлов! Давай – вон до той машины, я прикрою!
Козел.
Расстрел за дезертирство – совсем не то, что мне было нужно на данный момент, поэтому я перебежал к указанному автомобилю: мусоровозу на сгоревших до корда покрышках, занял позицию за ним. Махнул рукой, и канадец побежал ко мне, теперь уже я прикрывал его…
Вот это вляпались…
Канадец снова выглянул, осторожно, и отпрянул назад. Коротко свистнуло, кузов мусоровоза брызнул искрой.
Снайпер!
– Надо дым!
– Есть идея, – сказал я, – прикрой, я попробую добраться до окон. Вот там, кажется. Надо пройти этажами…
Канадец кивнул, перехватил поудобнее пулемет.
– Три – два – один – пошел!
Ротный пулемет оглушительно застучал за спиной, я бросился к окну, и тут что-то словно подсказало – нет, не успею. Прыгнул, перекатился по битому стеклу и залег за одной из машин, брошенных искореженными у тротуара. Пулемет молчал, я оглянулся, канадец лежал за машиной, пулемет валялся рядом…
Твою мать…
Стараясь не высовываться, я нащупал на разгрузке гранату, рифленый цилиндр светозвуковой. Выдернул чеку и бросил вперед. Как рванет, у меня будет пара секунд, пока снайпер приходит в себя. За это время мне надо подняться на ноги и завалиться вон туда, в пиццерию. Пара секунд – судя по подготовке снайпера, не больше…
– Второй. Второй, так тебя!
Ответа нет. Причины этого могут быть совсем разными…
Я поднялся на локте на скрежещущем, битом стекле, чтобы посмотреть, что происходит на улице, и в этот момент где-то что-то рвануло, с той стороны, откуда мы пришли. Рвануло неслабо, так, что ударная волна достала даже меня, а всю улицу заволокло стеной пыли… как на съемках событий десятого сентября. Ну, когда небоскребы-близнецы рушились.
А, чтобы…
Откашлявшись, я поднялся на ноги. Это и впрямь была пиццерия, вся разгромленная. Видно не было ничего, из глаз катились слезы, я моментально надел трофейные операторские очки. Немного полегчало…
– Второй. Второй, на прием!
Грей, Грей…
Ручной пулемет был в целости и сохранности, хоть и было пыльно. Держа его наизготовку, я пошел туда, где, по моему разумению, должна была быть задняя дверь пиццерии. На первом этаже пиццерия, на втором и последующем, наверное, офисы, и к ним ведет пожарная лестница, располагающаяся на заднем дворе. Вот там я и заберусь наверх…
Заднюю дверь я нашел, и лестница там была, ее не взорвали. По ней я забрался на второй этаж, пожарная дверь, конечно же, была закрыта, но я выбил прикладом окно, выбрал осколки и пролез внутрь. Стрельба не утихала, на улице что-то пророкотало. По-видимому, британский вертолет… интересно, у кого хватило взрывчатки заминировать и взорвать здание. У британцев, или это кто-то из партизан такой подготовленный?
Я попал в офисное помещение, из недорогих: офисные перегородки примерно по грудь, общий ксерокс и кабинет начальника в углу, отделенный от рабочих мест ограждением из прозрачного стеклопластика. Ни следов боя, ни следов от пуль… войну сюда принесло лишь мое вторжение.
Дверь была заперта, хитрить было некогда, поэтому я ее просто выбил. Коридор… вот тут уже война во весь рост – все окна выбиты, следы от залетевших с улицы пуль, пыль, что-то вывернуто в коридор из мебели, да так и лежит…
Куда, вправо или влево? Наверное, вправо, потому что улицей шли вправо. На улице ничего не видно, так и стоит пыльный туман, хоть глаз выколи, но кто-то стреляет.
– Удачи, парни. Черт, вы возвращаете мне веру в человечество.
– Человечество не такое уж и плохое, полковник. Дурны отдельные его представители. Выводите людей. А мы сыграем последнюю гастроль.
Последняя гастроль…
Два человека, пулемет и автоматическая винтовка. Приборы ночного видения, разгрузочные жилеты, рюкзаки на три дня, но вместо провизии там, в основном, патроны. Грей вооружился ручным пулеметом, все остальные ушли с основной группой, потому что нам больше никто не нужен. Если не пройдем мы двое – не пройдет никто, крупная группа – это всего лишь большая группа целей на улице. Там, куда мы идем, организованного сопротивления уже нет, армия отошла, есть только окруженцы и отдельные группы патриотов, поклявшихся умереть, но не пропустить врага.
– Рассказывай, что у тебя на уме? – сказал Грей, когда мы отошли достаточно далеко и тьма, поселившаяся в тоннелях метро, поглотила нас целиком.
– Смотри, что произошло. Похищены люди, женщина и ребенок. Для ФБР – это первоочередное мероприятие, причем статус похищенных дает возможность говорить о нем, как о втором деле Линдберга[8]. Для ФБР раскрытие дела о похищении дает возможность раскрывшему примерять в будущем на себя должность заместителя директора ФБР. Офис ФБР в Нью-Йорке располагается на двадцать шестой, на Федерал-Плаза. Ты когда-нибудь там бывал?
– Нет, – ответил Грей из темноты.
– А я бывал. И не раз. Так вот, все это дело с похищением – понятно, что его устроили британцы. Но они вряд ли смогли нормально зачистить концы. Когда речь идет о преступлениях, государственные службы и государственные служащие проявляют удивительную неповоротливость. Они должны были как-то вывезти похищенных, я подозреваю, что они вывозили их в спешке и с большими помарками – ведь они знали, что будет потом. Поэтому я думаю, что мы найдем какие-то ответы в здании ФБР на Федерал-Плаза.
Грей присвистнул.
– Ты что, собираешься лезть наверх?
– Нет. Это надо было сделать с самого начала, я допустил большую ошибку, ожидая информации со стороны. Я знаю, что внизу находится сервер. Точнее, серверы. В том числе и базовый сервер отделения ФБР, здание так построено. Связи сейчас нет, но я хочу подключиться к нему напрямую и перебрать информацию.
– И у тебя есть с чего подключиться?
– Точно.
– А дальше? У тебя есть путь отхода?
– Вообще-то я думал, что он есть у тебя.
Грей выругался в темноте.
– Здесь…
Грей надел на лоб фонарик – чертовски опасно, скажу я вам, надевать фонарик на лоб, можно пулю в голову получить – и начал обследовать какую-то дверь. Я стоял чуть дальше, у стены, прикрывая его.
Раздался скрежет, потом сдавленная ругань.
– Помоги…
Я подошел, навалился на дверь – сейчас нас можно было брать голыми руками. Непонятно почему, но ее перекосило в косяке, и нужно было прикладывать большие усилия, чтобы открыть ее. Вдвоем мы еле справлялись.
– Черт бы все побрал… – После очередного рывка дверь неожиданно легко поддалась.
– Что это за…
– Заходи.
Я включил фонарик на цевье – синеватый галогенный луч пробежался по старой мебели, толстому слою пыли.
– Что это за место?
– Это? Это тут устроили путевые обходчики. Несколько десятилетий назад они работали в метро, проверяли пути – сейчас это делает техника. А это что-то вроде комнаты отдыха, служебное помещение.
– Откуда ты знаешь?
– Я ходил сюда. Парень показал, сталкер. Из транспортной полиции. Он меня учил…
– Черт, а что ты раньше не сказал. Могли бы взять…
– Не могли бы. Его снайпер убил…
Черт…
– Он говорил, тут где-то была еще одна дверь. Помоги – надо проверить стены.
– Куда она ведет?
– В служебные помещения станции. Говори тихо.
– Ты тоже…
Комната была оклеена старого фасона обоями, мы пошли по стенам, осторожно тыкая ножами. Осторожно, потому что черт знает, что там с той стороны. Наконец мой нож наткнулся на что-то железное.
– Здесь.
Грей подошел, потыкал ножом, потом полоснул наискось, начал сдирать обои. Обои сползали кусками, открывая темную сталь двери.
– И как мы ее откроем? Взорвем?
– А вот как. Ну-ка навались…
Оказалось, что дверь не имела замка вообще – ее просто с обеих сторон заклеили обоями и забыли о ее существовании. После нескольких ударов она провалилась, и мы со страшным грохотом ввалились в небольшое помещение, свалив какой-то шкаф. Если бы тут были кузены – тут нам был бы конец. Но кузенов не было.
Это было что-то типа кладовой. Какие-то шкафы, металлические, старого образца, как в армии, закрытые на ключ. Вероятно – архив.
Грей встал на колено, направив ствол взводного пулемета на дверь. Если кто-то услышал шум и придет посмотреть, в чем дело, здесь его ожидает достойный прием. А мы нырнем обратно во тьму тоннелей.
Минуты текли медленно и вязко, как патока. Воздух был сухой и прохладный.
– Чисто, – наконец решил Грей, – пошли. И на твоем месте я бы подумал о другом оружии.
– А что не так?
– По этой штуке в тебе очень быстро опознают противника. SCAR – только у местных спецов. И у русских, как оказалось.
– Другого нет. – Я мысленно выругал себя, надо было брать другое запасное оружие, например Мк18, похожим вооружены и англичане.
– Тогда не светись. Сможешь вскрыть замок?
– Прикрой.
Замок мог быть и навесным – с той стороны, но это был всего лишь простенький замок на пружине. Он был как-то защищен от вскрытия снаружи, но не изнутри.
Замок, хрустнув, открылся.
Коридор. Такой, какие делают для обслуживающего персонала – дешевое покрытие на полу, голые стены, плакат с маршрутом эвакуации при пожаре. Удивительно, но здесь все еще горело аварийное освещение.
– Свет.
– Вижу…
Свет – это плохо. Если есть свет – англичане могли сунуться на станцию. Если бы света не было – охотников соваться в темный тоннель не нашлось бы.
Поворот. Грей шел первым, с пулеметом, я замыкал наш маленький отряд с автоматической винтовкой. Еще одна дверь.
– Это на платформу… – Грей зачем-то встал на колено, снял шлем, приложил ухо к двери, прислушался, потом сдавленно прошептал: – Голоса…
Этого только не хватало.
– Уходим?
– Нет… Надо атаковать с двух сторон. Кажется, это чистильщики. Тоннельные крысы[9], они тут есть. Сможешь выйти обратно в тоннель?
– Да.
– Пятьдесят метров вперед – и на платформу. Пошуми… граната есть?
– Есть.
– Бросишь, я начну.
А мне придется играть роль подсадной утки. У англичан есть и приборы ночного видения, и много чего интересного. Если это крысы…
– Добро. Десять минут.
Я хлопнул Грея по плечу и пошел назад.
Не знаю, что меня тогда остановило перед дверью. То ли чутье, то ли еще чего. Как бы то ни было, я едва избежал смерти.
Я уже прошел назад, и между мной и тоннелем была только дверь, та самая, которую мы еле открыли. Перед тем как выйти в тоннели, я опустил на глаза прибор ночного видения, посмотрел и…
Замер.
Луч! Лазерный луч, луч лазерного прицела прорезал темноту, бил в дверной проем. С той стороны кто-то был.
Крысы! Тоннельные крысы были уже здесь! Они нашли место входа, и я был жив только потому, что они не поняли, что это такое. Одна термическая граната – и я тут сгорю к чертовой матери…
Стараясь не нашуметь, не выдать ни единым движением своего присутствия, я опустился на колено, направив дуло автоматической винтовки на дверь. Огляделся – стол, массивный, старомодный стол, он мог стоять в зале заседаний какой-нибудь корпорации, и одному богу известно, как он оказался здесь, в нью-йоркской подземке.
Медленно. Медленно! Один шорох, и все. И если они запустят робота – тоже дело дрянь, остается надеяться, что робот-наблюдатель не протиснется в дверь. Они могут и камеру бросить, и волоконно-оптический световод…
Медленно…
Лазерный луч задергался как раз тогда, когда я, перемещаясь по сантиметру, спрятался за тумбой стола.
Видимо, к англичанину, проверяющему тоннели, пришло подкрепление, и он решил заглянуть внутрь, проверить, что к чему…
Рискнуть?
Я осторожно достал из разгрузки стальное яблоко осколочной гранаты. Усики чеки я уже разогнул, так что выдернуть – нет проблем. Услышат щелчок – нет?
Решившись, я выдернул чеку из гранаты, бросил ее и сам бросился вперед.
За стеной что-то крикнули, но было поздно. Никто не успевал ничего сделать, а меня от осколков защищала массивная бетонная стена тоннеля. Громко, плескуче грохнуло, перед дверью я резко тормознул, выдернул из подсумка еще одну гранату и выкинул в темноту – успех надо закреплять. Снова грохнуло, криков уже не было, я начал протискиваться в дверь и только по тому, как у самой головы звякнуло, металлом об металл, понял, кто-то ведет огонь по мне, ведет огонь по мне из темноты тоннеля. Ломанувшись вперед, как медведь, я рухнул на пути. Рельсы метропути – хоть какая-то защита…
Запах сгоревшей взрывчатки, крови, дыма, сырой запах бойни. Скольких попластали мои две гранаты, я не считал, но явно что не одного – один лежал прямо передо мной, прикрывая от прямого выстрела спереди, еще на одного я наступил, когда выскакивал. Еще один выстрел – я его увидел, пуля выбила искру из рельса, совсем рядом. Не зная, жив ли тот англичанин, что лежал передо мной, или нет, я перевернул его, чтобы использовать его тело как баррикаду и упор для цевья при стрельбе лежа. Но третьего выстрела не последовало, а вместо него в темноте замигал фонарик.
Грей. Тот, кто сигналил, знал азбуку Морзе.
Я все же примостил винтовку, прицелился. Видно было не очень хорошо, но я заметил край платформы и парня, сильно похожего на Грея, который держал в руке что-то, сильно напоминающее снайперскую винтовку.
Точно – Грей.
Я поднялся, поковылял по рельсам и бетонным шпалам туда, где стоял Грей.
Грей подал мне руку, я поднялся с его помощью на платформу. В руках у него была винтовка AW с полным набором – глушитель, лазер, оптика с установленной впереди ночной насадкой. Модель Covert для спецопераций – у нее складывается приклад и есть интегрированный глушитель. А на этой, кажется, еще и нестандартный, длинный магазин. Снайпер, который стрелял в меня с платформы, лежал у его ног, ни он, ни я не обратили на него внимания – враг он и есть враг.
– Все?
– Чисто. Минус три. Какого хрена ты начал?
– Они уже были в тоннеле. Я увидел лазер, случайно. Повезло.
– Да уж. Сколько?
– Не знаю. Минимум двое.
– У меня трое.
Мы посмотрели друг на друга – кого-то не хватало. Британцы ходят на дело четверками, это стандартный их патруль. Пять на четыре явно не делилось, и даже если предположить, что в тоннеле я убил не двоих, а троих…
– Давай сматываться…
– Подожди… – Грей явно не собирался расставаться с трофейной винтовкой, он сложил приклад и закинул винтовку за спину, начал обыскивать труп. – Там еще двое лежат. Возьми трофейную винтовку, а эту брось к чертовой матери.
– Я не собираюсь воевать непонятно чьим оружием.
– Черт… на улице ты будешь бросаться в глаза, как…
Я заметил чехол – на нем и лежал снайпер, мягкий чехол для винтовки, на котором можно и лежать, как на стрелковом мате. Если сделать так…
– Погоди-ка…
Труп англичанина Грей аккуратно прислонил к одной из колонн. В других обстоятельствах можно было подумать, что человек сидит, может быть, принял на грудь лишнего, или он бездомный, но на самом деле человек был мертв. Грей убил его ножом, убил тихо и быстро. Понять не могу, что заставляет его ненавидеть и убивать своих, даже несмотря на то, что тайная власть Британии приговорила бывшего лейтенанта САС к смерти и попыталась исполнить приговор в Северной Ирландии. Все равно, по-моему, это не повод. Хотя…
Пусть делает, как знает.
У убитого я разжился ручным пулеметом DIEMACO LSW. Это не совсем ручной пулемет – ну, да ладно, тем более что он легкий, а этот еще и со складным прикладом. Магазин спаренный, барабанный, на сто, передняя рукоятка с сошками. Прицельные просто великолепные – коллиматор, впереди на цевье – ночник, а сзади на поворотном кронштейне еще и двухкратная увеличивающая насадка.
Хорошо САС снабжают, хорошо…
И еще хорошо, что сейчас все современные разгрузки делают со стандартными креплениями для подсумков. Ну, не все, но современные делают именно так. Это хорошо тем, что ты можешь закрепить на своей разгрузке, что тебе надо и как тебе надо, а еще это хорошо тем, что ты можешь замародерить чужое снаряжение. Как я сейчас.
У убитого было четыре стандартных магазина на тридцать патронов, в почах[10] по два. Я их замародерил, прикрепил на своей разгрузке, потом перевернул труп на спину и из дей-пака на спине добыл еще три магазина на сто, полных. Придется кое-что выкинуть из своего, но это все я заберу с собой. Под пять сотен патронов и ручной пулемет – не лишнее в перестрелке.
Еще я добыл бутылку воды и допил ее ровно в тот момент, когда Грей появился из темноты.
– Значит, так. Возьми очки, операторские. У него есть.
Очки я не сразу заметил – они были подняты на шлем и прикрыты чехлом. Снял, натянул себе на голову.
– Идешь молча. Если что, говорить буду я.
– Я знаю английский, позволю тебе напомнить.
– Любой мой бывший коллега при твоем акценте схватится за пистолет…
Ну, да… В Англии на ирландский акцент реагируют нервно.
– Если что, говори короче.
– Слушаюсь. А если они выставили пост на выходе?
– Тогда отваливаем вниз…
Нью-йоркские станции метро заглублены несильно, на некоторых даже нет эскалаторов, люди спускаются в метров по ступеням, как в старом берлинском U-bahn. Эта была как раз из таких, неглубоких. Широкие лестницы, турникеты, будки на выходе – с контролерами и полицейскими. Только что ждет там, наверху?
– Идем спокойно, – сказал Грей, – я иду первым, ты вторым. Морда понаглее, и вперед.
– Морда?
– Да, такое британское выражение, равно как старина и все такое прочее.
– Хороши мы будем, появившись из подземки с такими… мордами.
Нью-Йорк – это не просто город. Это огромная агломерация, в которой проживает до сорока миллионов человек, она почти слилась с Вашингтоном и Бостоном, образовав единую восточную мега-агломерацию. Нечего и думать было о том, чтобы взять город с ходу. Британцы и не стали этого делать. Территориальные части, канадцы, у которых были танки, прошли западнее, отрезая агломерацию от остальной части САСШ, а подоспевшие британские морские пехотинцы уже взялись за дело, медленно, шаг за шагом зачищая город. Был уже шестой день безвременья, когда никто не знал, в чьих руках все-таки город.
– Лицо попроще…
Пахнет гарью. Гарью и гнилью… господи, здесь даже во время войны мусорят, а мафии нету, и вывозить всю эту дрянь, конечно же, некому. Баррикады на улицах, брошенные машины, сдвинутые кое-где в сторону саперными бульдозерами, пластиковые мешки с мусором и… длинные рулоны туалетной бумаги, выброшенные на улицу как символ сопротивления. В этом весь Нью-Йорк.
– Слева…
Слева стоял автомобиль. «Шерпа», но это тот же «Хаммер», только двигатель послабее и поплоше. Командирский, без пулемета, но с антеннами.
Зуб даю – тех самых парней, что спустились в подземку. Тут сзади две лавки, итого на восемь человек машина получается. Как раз…
– Нет… – процедил сквозь зубы Грей.
Оно в общем-то и правильно. Машина – она хороша, если ты воюешь в поле. В городе, тем более таком, как Нью-Йорк, где каждая улица запросто перекрывается баррикадами, такая машина только проблем добавляет…
Горят покрышки, горят двухсотлитровые бочки – какое-то освещение есть. И патрули – британский патруль слева. Это, похоже, даже не британцы… канадцы, территориалы. Три автомата, у одного с оптическим прицелом, еще у одного бельгийский ротный пулемет с патронным мешком. Они выпускаются фирмой Manroy по бельгийской лицензии. Здоровые ребята… надеюсь, что необщительные. А то я им за хоккей напомню…
Проходят мимо. Секрет вот в чем – ты делаешь рожу топором и говоришь: «Мне на все на…ть!» После чего идешь вперед и ни на кого не обращаешь внимания. Вот и все. Какой там комендантский час, я военнослужащий армии Ее Величества. Точнее уже – Его.
На тротуаре – мусор из вывернутых контейнеров, такое ощущение, как будто кто-то рылся. Разбитые витрины. Как только напали англичане, негры буквально озверели, бросились убивать, грабить, насиловать. Процентов семьдесят, что грабила здесь все-таки не регулярная армия, а именно негры.
Чуть в стороне – часть стены обрушилась на тротуар, надо обходить…
Началось все внезапно, как и начинается обычно дерьмо…
Впереди что-то заорали, и тут же плеснуло… несколько очередей, британцы, стоящие на углу рядом с внедорожником, оживились… и в этот момент из параллельной улицы вылетела ракета и ударила во внедорожник. Что-то серьезное… его охватило пламенем как-то разом, британцев разбросало…
– В сторону!
Застучал пулемет, пули прошли уже в опасной близости от нас. Я заметил контейнер, здоровенный такой североамериканский мусорный контейнер, в который мусора не одна тонна войдет. Можно, конечно, и встрять… вон там двое, детская цель, спинами к нам – да черт с ними… пусть живут…
За спиной послышался топот, потом кто-то тяжело плюхнулся рядом…
Британец!
Это был не британец, а канадец. Тот самый, с пулеметом. Он стоял на колене, прикрываясь контейнером, и смотрел вперед.
– Цел?
Я буркнул «Yes», постаравшись сделать это так, чтобы не выдать ирландский акцент. Ирландский акцент – признак скорее американца, тут полно ирландцев.
– Надо взять этих козлов! Давай – вон до той машины, я прикрою!
Козел.
Расстрел за дезертирство – совсем не то, что мне было нужно на данный момент, поэтому я перебежал к указанному автомобилю: мусоровозу на сгоревших до корда покрышках, занял позицию за ним. Махнул рукой, и канадец побежал ко мне, теперь уже я прикрывал его…
Вот это вляпались…
Канадец снова выглянул, осторожно, и отпрянул назад. Коротко свистнуло, кузов мусоровоза брызнул искрой.
Снайпер!
– Надо дым!
– Есть идея, – сказал я, – прикрой, я попробую добраться до окон. Вот там, кажется. Надо пройти этажами…
Канадец кивнул, перехватил поудобнее пулемет.
– Три – два – один – пошел!
Ротный пулемет оглушительно застучал за спиной, я бросился к окну, и тут что-то словно подсказало – нет, не успею. Прыгнул, перекатился по битому стеклу и залег за одной из машин, брошенных искореженными у тротуара. Пулемет молчал, я оглянулся, канадец лежал за машиной, пулемет валялся рядом…
Твою мать…
Стараясь не высовываться, я нащупал на разгрузке гранату, рифленый цилиндр светозвуковой. Выдернул чеку и бросил вперед. Как рванет, у меня будет пара секунд, пока снайпер приходит в себя. За это время мне надо подняться на ноги и завалиться вон туда, в пиццерию. Пара секунд – судя по подготовке снайпера, не больше…
– Второй. Второй, так тебя!
Ответа нет. Причины этого могут быть совсем разными…
Я поднялся на локте на скрежещущем, битом стекле, чтобы посмотреть, что происходит на улице, и в этот момент где-то что-то рвануло, с той стороны, откуда мы пришли. Рвануло неслабо, так, что ударная волна достала даже меня, а всю улицу заволокло стеной пыли… как на съемках событий десятого сентября. Ну, когда небоскребы-близнецы рушились.
А, чтобы…
Откашлявшись, я поднялся на ноги. Это и впрямь была пиццерия, вся разгромленная. Видно не было ничего, из глаз катились слезы, я моментально надел трофейные операторские очки. Немного полегчало…
– Второй. Второй, на прием!
Грей, Грей…
Ручной пулемет был в целости и сохранности, хоть и было пыльно. Держа его наизготовку, я пошел туда, где, по моему разумению, должна была быть задняя дверь пиццерии. На первом этаже пиццерия, на втором и последующем, наверное, офисы, и к ним ведет пожарная лестница, располагающаяся на заднем дворе. Вот там я и заберусь наверх…
Заднюю дверь я нашел, и лестница там была, ее не взорвали. По ней я забрался на второй этаж, пожарная дверь, конечно же, была закрыта, но я выбил прикладом окно, выбрал осколки и пролез внутрь. Стрельба не утихала, на улице что-то пророкотало. По-видимому, британский вертолет… интересно, у кого хватило взрывчатки заминировать и взорвать здание. У британцев, или это кто-то из партизан такой подготовленный?
Я попал в офисное помещение, из недорогих: офисные перегородки примерно по грудь, общий ксерокс и кабинет начальника в углу, отделенный от рабочих мест ограждением из прозрачного стеклопластика. Ни следов боя, ни следов от пуль… войну сюда принесло лишь мое вторжение.
Дверь была заперта, хитрить было некогда, поэтому я ее просто выбил. Коридор… вот тут уже война во весь рост – все окна выбиты, следы от залетевших с улицы пуль, пыль, что-то вывернуто в коридор из мебели, да так и лежит…
Куда, вправо или влево? Наверное, вправо, потому что улицей шли вправо. На улице ничего не видно, так и стоит пыльный туман, хоть глаз выколи, но кто-то стреляет.