Страница:
В начале сего года живший на келье близ Пантелеимонова монастыря архидиакон Лазарь[4], также по ревности к более тихой, безмолвно-уединенной жизни, с этой целью предпринял путешествие по Святой Горе. Он был во многих местах и, осмотрев их, не нашел себе кельи по своему желанию. Но когда он был на Крумице, то при разговоре о пустыни для жительства, которой он искал, отец Каллистрат, эконом Крумицы, напомнил отцу Лазарю о том пустынном месте, о котором когда-то говорил монах Поликарп отцу Проклу. Отец Лазарь пожелал посмотреть это место. Его проводил отец Каллистрат. Они оба пришли туда и, остановившись на той небольшой равнине, где теперь стоят церкви и постройки, долго любовались красивым местоположением. Отец Лазарь, обойдя до этого всю Гору, не видел еще столь чудного места, как это. Ему так оно понравилось, что по возвращении в монастырь он немедленно отправился к духовнику отцу Иерониму и просил у него благословения построить себе келейку на осмотренной им пустынной земле, при этом он сказал, что на том месте можно бы и скит устроить. Отец Иероним на постройку кельи не дал тогда благословения ему, но мысль, поданная отцом Лазарем о возможности устроить скит, серьезно заняла отца Иеронима и архимандрита отца Макария, ибо в том же году 6 мая отец Макарий в сопровождении некоторых иеромонахов и певчих, в числе коих был и иеродиакон Прокл, лодкой (тогда еще не было пароходика) к празднику Святых Апостолов и Иоанна Богослова поехали на Крумицу. Когда приехали к Крумицкой арсане (пристани), архимандрит отец Макарий спросил эконома отца Каллистрата: «А где то место, на которое недавно смотрел архидиакон отец Лазарь?» Эконом сказал, что то место недалеко от границы Дионисиатской земли и что туда пешком идти очень неудобно, но проехать к тому месту на лодке можно берегом моря. Так и сделали: отец игумен, эконом отец Каллистрат и прочие иеромонахи и певчие душ восемь поехали лодкой к тому месту, о котором отцу игумену было известно от отца Лазаря. Приехали к пустынному берегу и остановились на том самом месте, где теперь арсана. Отец игумен и все с ним бывшие вышли на берег. Подняться же вверх нельзя было из-за густоты сплетенных колючих кустарников: чтобы подняться наверх и осмотреть местность, нужно было прорубить кустарники и сделать тропинку. О сем сделано распоряжение – рабочие шли впереди и прорубали кусты и делали тропинку, а позади их отец игумен и прочие поднимались вверх.
Иеросхимонах Иероним (слева) и архимандрит Макарий
Когда вышли на крутизну и остановились на небольшой равнине, где также росли колючие кустарники и изредка сосновые деревья, отец игумен Макарий осмотрелся кругом и спросил отца Каллистрата: «А есть ли здесь вода?» Тот ответил, что вода есть, выше этого места. Пошли вверх и с большим трудом дошли до места, где теперь источник (он и тогда был, но очень заросший и нерасчищенный). Остановившись, отец игумен осмотрел источник и сказал: «Благословен Бог, здесь будет скит!» После этого он велел певчим пропеть Пасхальные стихиры «Да воскреснет Бог и расточатся врази его». Желание игумена немедленно исполнили, и пустынь впервые огласилась стройным пением. Отец игумен находился в восторженном состоянии, очень был рад и особенно ко всем расположен. Немного прошло времени, сюда же пришли мулы с Крумицы, и отец игумен Макарий и все прочие на мулах поехали на Крумицу.
Возвратившись в монастырь с Крумицы, отец Прокл еще более возгорелся желанием к уединению безмолвной пустынной жизни. Неоднократно он просил духовника отца Иеронима благословить ему уйти на пустыньку, но последний по разным благословным доводам отклонял его намерение. Время шло, и отец Прокл все досаждал отцу Иерониму, и наконец тот как-то раз сказал ему: «Поди испробуй пожить на квартирке». Тот действительно исполнил приказание духовника и с полгода жил пустынником в наемной квартирке, но желание его не удовлетворялось. Раз как-то при разговорах отец Прокл обратился со смиренной просьбой к старцу отцу Иерониму и сказал ему умоляющим голосом: «Батюшки, благословите меня построить каливу в пустыньке на нашей земле вблизи Дионисиатского». И вдруг произошла чудная перемена – отец Иероним, до того времени отклонявший всякую речь о дальней пустыни, вдруг переменился, принял особенно радостный и оживленный вид и с восторгом отцу Проклу сказал: «Бог тебя благословит! Иди избери место, где тебе понравится, и строй себе каливу, да и других пустынников бесприютных приглашай туда. Пусть живут и спасаются, а то их притесняют греки». После такой неожиданной отеческой милости отец Прокл как будто из мертвых ожил. В благодарных чувствах и в особенном радостном расположении духа он вышел от старца отца Иеронима, весьма им утешенный и осчастливленный. Это было в начале 1880 года.
Получив старческое благословение на постройку пустынной каливки, отец Прокл немедленно стал приготовлять необходимые для этого строительные материалы, сделал достаточный запас съестных припасов, все это нагрузил в лодку и, взяв с собой и мастеров, 8 июля того же года отправился на лодке и в тот же день прибыл благополучно на тот самый пустынный берег, на котором в минувшем году останавливался архимандрит Макарий и все его сопровождающие.
Место для устройства каливы ему понравилось. Тут же на берегу моря, близ границы Дионисиатской земли, отец Прокл с рабочими немедленно приступил к делу, и в сем же году на берегу моря построил три пустынные каливки. В одной из них он поселился сам, а две другие уступил своим собратьям-сиромахам. Так было положено начало пустынножительству в избранном и облюбованном месте. Месту этому было дано название «Новая Фиваида».
Первые насельники
Слух о благословении, данном архимандритом отцом Макарием и духовником иеросхимонахом отцом Иеронимом на устройство пустыни, прошел по Святой Горе, и любители пустынно-безмолвной жизни русские иноки-сиромахи (в большей части из Капсала, а часть из Карули), являлись к отцу Проклу с записочками от отца Иеронима о благословении строить им пустынные каливки в местах, где им нравилось и где указывал отец Прокл. Являвшиеся сиромахи были бедные, не имели своих средств на постройку калив, а посему они, испрашивая благословения жить в новостроящейся пустыни Фиваида, вместе с тем просили и помощи у старца отца Иеронима, который не отказывал бедным инокам и щедро помогал монастырскими средствами.
Возложив упование на Промыслителя всяческих и Покровительницу Афона и веря, что они помогут осуществить давнее его желание устроить новое иноческое жилище для безмолвников, отец Иероним теперь каждому просящемуся к нему сам стал предлагать поселиться на этом месте со всевозможными льготами: он давал деньги на постройку каливы (без церкви) и небольшой участок земли около 25 квадратных сажен[5] с таким расчетом, чтобы каливы одна от другой были на далеком расстоянии, что вполне дозволяла огромная площадь местности. Отец Иероним давал и содержание для жизни, обещал построить церковь, больницу и иные хозяйственные постройки, дать им духовника, управителя и священнослужителей.
Слух об этом быстро разнесся по всей Святой Горе, и потекли пустынники на спокойное русское место и начали обстраиваться. Старец отец Иероним радовался духом и благодарил Господа, что Он, Всеблагой, исполнил ради Своего святого имени его желание упокоить и приютить бедных иноков, тесноту и озлобление коих он давно видел и скорбел о них сердцем. Сиромахи, получая от старца отца Иеронима благословение поселиться и все необходимое на постройку пустынной каливки, со слезами благодарили Господа и молились Ему о здравии и спасении ктиторов и основателей пустыни архимандрита Макария и духовника отца Иеронима, с детской любовью всегда называя сего последнего батюшкой.
В 1881 году были в нескольких местах начаты постройки пустынных сиромашеских каливок. И так в течение шести-семи лет как бы незаметным образом выросла благоустроенная пустынь.
Первоначально на площадке, где теперь постройки, монахом Илларионом построена каливка, произведены незначительные расчистки места для построек и для церкви, которая заложена в том же 1881 году по благословению старцев архимандрита Макария и духовника отца Иеронима.
Постройка церквей во имя всех преподобных Афонских и Вознесения Господня (1881–1883 годы)
Первая церковь была заложена во имя всех преподобных Афонских в 1881 году, и постройка ее производилась на монастырские средства, получаемые от старца отца Иеронима. За порядком при постройке наблюдал иеродиакон Прокл, к этому времени ставший уже иеромонахом Уриилом.
Являющиеся сиромахи нарушали безмолвие отца Уриила, и он оставил это место у моря и перешел в дальнюю пустынь, где построил три каливки в разных местах. В это самое время из монастыря, с благословения старцев, прибыл в пустынь Фиваиду новый эконом монах отец Нон (впоследствии иеро монах) и вскоре по прибытии начал себе строить большую каливу близ моря.
В 1882 году по благословению старца архимандрита Макария и иеросхимонаха Иеронима вблизи строящейся церкви преподобных Афонских был заложен двухэтажный корпусок с предназначением поместить в нем в верхнем этаже параклис[6] во имя Вознесения Господня, небольшую гостиную, несколько братских келий, а в нижнем этаже синодичную комнату и общую братскую гостиную (архондарик[7]) для отдыха пустынников, когда они приходят для бдений. Ктитором Вознесенской церкви и корпуса был схимонах Михаил из казаков, живший на Капсале близ Андреевского скита в своей келье. На постройку эту отец Михаил пожертвовал 1000 рублей и ковчег со святыми мощами.
В том же 1882 году Вознесенская церковь окончена и освящена архимандритом Макарием. Церковь же преподобных Афонских, построенная как простая четырехугольная комната, оказалась очень тесной и мало удобной: в алтаре престол был при восточной стене без обхода, в церкви же не было места для клиросов, посему архимандрит Макарий отложил до времени освящение сей церкви. Почтенный гость пустыни ростовский купец Василий Афанасьевич Калигаев, бывший при освящении Вознесенской церкви в качестве поклонника, тогда же выразил архимандриту Макарию свое усердное желание расширить церковь преподобных Афонских – приделать к ней пристройки для клиросов и алтаря, вследствие чего церковь получит вид подобающей крестообразной формы. Почтенный Василий Афанасьевич для этого дела предложил достаточную сумму, которую архимандрит Макарий с удовольствием принял, поблагодарив его за благодеяние, и тут же сделал распоряжение о расширении церкви. В то время на Святой Горе в качестве паломника был сербский митрополит Михаил, и его просили освятить оконченную церковь. Известнейший архипастырь, исполненный любви, не отказал в просьбе и 18 августа 1883 года освятил церковь в сослужении игумена Макария и пяти иеромонахов. Своим посещением владыка утешил новособранную семью пустынножителей и, уезжая из пустыни, отечески благословил иноков и пожелал им Божией помощи на предлежащий подвиг – с подобающим терпением понести иноческие скорби. Любвеобильный старец духовник отец Иероним для новоосвященной церкви всех преподобных Афона в утешение братству пожертвовал от себя замечательной живописи храмовую икону всех преподобных Афонских и два ковчега святых мощей с собственноручной подписью на обороте.
В следующем году старцем духовником отцом Иеронимом был составлен Устав для пустыни Новая Фиваида и утвержден и подписан игуменом архимандритом Макарием.
Постройка больничного корпуса с церковью (1885–1886 годы)
Милостью Божией и Царицы Небесной число иноков, любителей безмолвия, с 1883 года стало значительно увеличиваться. Между братией, поступающей на жительство в Фиваиду, появлялись и такие, которые пользовались известным уважением за примерную иноческую долголетнюю жизнь на Святом Афоне и обладали средствами, которые и предлагали на помощь благому делу возведения новостроящейся пустыни Фиваида. Так, один из наиболее выдающихся иноков, некто схимонах Игнатий, живший в своей собственной келье на Керашах[8], в 1883 году явился в Фиваиду.
Схимонах Игнатий (в миру Иван Иванович Замятин) был родом из донских казаков Старочеркасской станицы. Он прибыл на постоянное жительство в Фиваиду по приглашению архимандрита Макария и духовника Иеронима, которых он очень уважал (к тому же он был духовным сыном последнего). Келью свою на Керашах он продал за довольно значительную сумму и изъявил желание содействовать собой и своими средствами благому делу постройки новой пустыни. Своим согласием на содействие он принес старцам и братству Фиваиды немалое утешение.
Первоначально отец Игнатий выстроил для себя пустынную каливу, а в 1885 году по благословению старцев архимандрита Макария и духовника отца Иеронима заложил большой двухэтажный корпус с предназначением поместить в верхнем этаже больничные покои с кельями для братий, служащих больным, аптеку и больничную церковь во имя святых великомучеников Пантелеимона и Артемия, а внизу – братскую трапезу и кухни с кельями для служащих.
В следующем 1886 году 18 октября состоялось торжественное освящение больничной церкви. Накануне, то есть 17 октября, в 7 часов дня на пароходе прибыли из монастыря архиепископ Нил и архимандрит Макарий, который привез с собой и части мощей святого великомученика Пантелеимона и Артемия. Отец Макарий приказал готовиться к бдению на 18-е, но, после рассмотрения всего приготовленного для освящения церкви, оказалось, что для вкладывания святых мощей в мраморной доске нужно сделать углубление. Вследствие этого начало бдения было отложено до трех часов ночи. Тем временем мастера поспешно занялись обделкой доски.
Во время приготовления доски для святых мощей святого страстотерпца произошел один весьма знаменательный случай. Грек Георгий, весьма простой и религиозный старик, спал в это время в верхнем этаже в коридоре, прислонившись к стене. Во сне он очень отчетливо услышал голос: «Георгий, Георгий! Ступай сюда!» Георгий, проснувшись, поспешно спустился вниз по лестнице и при выходе, у дверей, увидел двух всадников на конях. Один из них был воинстарик, весьма представительный, а другой воин – юноша удивительной красоты. Как только показался Георгий у двери, воины его спросили: «У вас будет бдение с вечера, а затем освящение церкви?» – «Да», – ответил Георгий. – «Вот и хорошо, для этого и мы приехали». И затем оба всадника подали Георгию торбы, висевшие у них на седлах, и велели ему идти вперед, а сами, встав с коней, пошли за ним вверх по лестнице. Поднявшись на второй этаж, Георгий повернул коридором влево, вошел в чистую келью, положил торбы на стол и сказал воинам-гостям, чтобы они отдыхали здесь, а сам по их приказанию вышел, поспешно спустился по лестнице, чтобы убрать на место лошадей. Но каков же был испуг и удивление Георгия: у дверей не только лошадей, но и следу их не было! В страхе и ужасе он спешит наверх в келью заявить воинам-гостям о несчастье, что лошадей нет, но и здесь поразило его новое удивление: войдя в келью, он никого в ней не застал – ни воинов, ни даже торб, которые он раньше принес, здесь не было. После этого он поспешно явился к отцу Игнатию и с особенным удивлением взволнованно рассказал о виденном не во сне, а явно и чувственно. Виденное Георгием объясняется так: гости-воины старик и юноша – святые страстотерпцы Пантелеимон и Артемий, тогда действительно уже находившиеся в церкви своими святыми мощами. И это вполне справедливо! Страстотерпцам угодно было объявить о своем прибытии на освящение своего храма простому, но доброму и религиозному греку Георгию.
Отец Игнатий поведал и другой удивительный случай – о голосе, предостерегающем от опасности.
Во время бдения один из певчих, монах Роман, вышел из церкви, чтобы освежиться воздухом. В ночной темноте выйдя из двери, он направился от корпуса к западу в том направлении, где был крутой обрыв и густой колючий кустарник. Монах Роман шел в темноте и уже был на краю обрыва, как вдруг незнакомый ему голос прогремел, словно гром, с противоположной стороны: «Стой, куда идешь? Впереди опасность!» Роман остановился и, удивляясь такому предостережению, вернулся в церковь.
Бдение кончилось. Наутро монах Роман осмотрел местность, где он остановился – это был крутой обрыв, при падении в который он мог бы расшибиться. За свое спасение он благодарил Бога, свое же избавление от опасности всецело отнес к милостивому заступлению страстотерпцев Пантелеимона и Артемия, отслужив им благодарственный молебен.
Схимонах Игнатий ко дню освящения больничной церкви от себя пожертвовал в церковь святую икону Божией Матери Казанской старинного письма, иеросхимонах отец Варсонофий из Русика также ко дню освящения пожертвовал от себя больничной церкви ковчежец с частью святых мощей неизвестного по имени святого – часть довольно значительная и весьма благо уханная.
Так при совершившихся чудесных знамениях были освящены больничная церковь и больничный корпус. Освящал их архиепископ Нил 18 октября с духовной радостью и велиим утешением братий.
В дальнейшем при больничном корпусе на втором этаже с восточной и южной сторон были устроены две довольно вместительные и приличные галереи для удобства помещения больных. Устройство этих галерей производилось под наблюдением отца Августалия, но на средства ктитора больницы схимонаха отца Игнатия. Было это в 1890 году. В том же году заботами и усердием того же отца Игнатия при больнице было увеличено число коек и других больничных принадлежностей, а в следующем году была произведена пристройка к больничному корпусу с южной стороны. В этом новом двух этажном корпусе отделаны 20 братских келий для помещения слабых и болезненных иноков, а внизу устроен подвал, где помещены кладовые для съестных продуктов и предметов, относящихся к братской кухне. Фиваидская больница с этого времени внутри очень прилично обставлена. Особенно замечательно удобство ее помещения при церкви, в коей ежедневно совершается ранняя литургия.
Иноки пустыни Фиваиды немалой благодарностью обязаны достопочтенному схимонаху Игнатию (Замятину), заботами и попечениями которого фиваидская больница так прилично обустроена и приведена в цветущее состояние. В 1899 году больничная церковь расписана иеромонахом Уриилом на средства тоже отца Игнатия, а в 1900 году была еще прибавлена с северной стороны больничного корпуса двухэтажная пристройка. Нижний ее этаж был отведен для братий, трудящихся в братской трапезной, а в верхнем помещены приемная, перевязочная и кельи для слабых иноков. Постройка эта производилась на средства обители с участием схимонаха Игнатия.
Впоследствии больница и больничная церковь приобрели и второго ктитора. В 1898 году прибыл на жительство и вступил в число братства Фиваиды К. О. Бакакин, доверенный знаменитой фирмы Миндовского и Бакакина в Москве, Харькове, Киеве и Ростове-на-Дону, который на втором году принял святую схиму и назван Кириллом. Благодаря своим средствам он сделался вторым ктитором больничной церкви и больницы и совместно с отцом Игнатием (Замятиным) энергично помогал процветанию пустыни Фиваиды. Впоследствии он был заведующим пустынью Фиваидой. В 1900 году, по любви и состраданию к своей о Христе братии, больным бедным и немощным инокам пустыни Фиваиды, отец Кирилл пожертвовал от себя вечным вкладом 5000 рублей с непременным условием, чтобы на процентную доходность из этого больничного капитала ежедневно приобретался белый хлеб к чаю для больных иноков Фиваиды. Для последних это весьма утешительно. Они имеют возможность подкреплять свои слабые силы куском белого хлеба и в благодарных чувствах молятся Господу и Его Пречистой Матери о здравии и спасении благодетеля К. О. и его сродников, живых и почивших.
Первый период управления Фиваидой иеросхимонахом Авраамием (1885–1895 годы)
Больше всех потрудился в устройстве и процветании пустыни Фиваиды иеросхимонах Авраамий (до принятия схимы – отец Августалий). Его неусыпные труды и многоплодная деятельность заслуживают того, чтобы на страницах этого очерка хотя бы вкратце поместить все, что им сделано в течение почти тридцатилетней труженической его жизни в Фиваиде. В течение этого времени отец Авраамий дважды управлял Фиваидой: с 1885 по 1895 года включительно, то есть около одиннадцати лет, и с 20 января 1898 года по 5 сентября
1900 года, то есть около четырех лет. Следовательно, почти 15 лет он неутомимо трудился на поприще устроителя пустыни, не щадя своих сил и здоровья, следствием чего и было то, что оба раза он увольнялся от заведования Фиваидой по болезни.
Отец Авраамий (в миру Александр Александрович Ложников) был мещанином, торговцем города Михайлова Рязанской губернии. В 1870 году, то есть на двадцать пятом году своей жизни, он оставил мир и первоначально поступил в древний Иоанно-Богословский монастырь, находящийся в 20 верстах от Рязани, где прожив в течение пяти лет, был приукажен[9] и пострижен в рясофор с именем Игнатия, затем, разуказившись в 1875 году, прибыл на Святую Афонскую Гору, где прямо поступил в Русский Пантелеимонов монастырь. Здесь он проходил разные послушания с усердием и в 1876 году был пострижен в мантию с именем Августалий, а через два года (то есть в 1878 году) был рукоположен в иеродиакона, а затем (спустя год) был за послушание послан в пустынь Фиваиду, куда прибыл в конце 1885 года на всегдашнее жительство по назначению старцев архимандрита Макария и иеросхимонаха Иеро нима. Первоначальное послушание ему было назначено следить за порядком в церкви и быть уставщиком.
В 1884 году было построено и много еще вновь строилось пустынных каливок в разных местах в окрестностях Фиваиды, а на морском берегу устроена мурая (маленькая бухта для заводки лодок). В 1885 году иеромонах Нон от должности эконома уволился, и на его место старцами назначен иеродиакона Августалия, который быстро стал производить постройки одну за другой.
В этом же году к Вознесенскому корпусу были пристроены несколько двухэтажных братских келий и гостиных. Устроена кузница с кладовой для железа и угля и келья для мастера.
Под наблюдением отца Августалия, на средства схимонахов Власия и Михаила, выстроен двухэтажный корпусок. В верхнем этаже его помещены четыре братские кельи, а внизу – помещение для братской хлебни и при ней келья для хлебника.
Отцом Августалием был приведен в порядок и запущенный источник. До того, как он вступил в должность эконома, сам ключ в источнике едва можно было заметить – вода из источника струилась не толще соломинки, местность кругом источника была влажная, и на ней изредка рос камыш, вблизи же ключа всегда была грязь. Вода в источнике очень пригодная и здоровая, но ее нельзя было взять чистой: она всегда мешалась с грязью и была мутная, так ее и употребляли, а по временам и грязной недоставало. Когда же поступил отец Августалий, то под его наблюдением сделана расчистка источника. Когда по направлению струившегося ключа в глубь горы была прорыта канава на 20 аршин в длину, то источник оказался не в соломинку, а в палец толщиной, и, главное, в него начали впадать и другие мелкие ключи с также пригодной водой. На всем протяжении вырытой канавы сделан прочный водопровод, стены канавы обложены камнями и устроен сухой свод аркой. Прорытая канава сделана весьма аккуратно, по ней всегда удобно можно пройти к самому началу источника. При выходе из канавы и водопровода установлен тюп (большой горшок) вместимостью в 25 ведер – вода из источника по устремленному водопроводу течет в тюп, а из тюпа – по свинцовой трубе в скит и там проведена в братскую кухню, в хлебню, для куба и в другие места. Этой водой пользуются и все пустынники, каливки которых расположены вблизи проведенной свинцовой трубы, ибо на пространстве водопровода в пяти местах установлены тюпы. Прочно обложенные камнями, они образуют собой маленькие колодцы, которые никогда не бывают без воды; вода из источника проходит через каждый из них. В каждом таком колодце устроены краны для удобства пользования водой во всякое время. Таким образом, благодаря предусмотрительности эконома отца Августалия фиваидцы навсегда обеспечены для своих потребных нужд чистой приятной ключевой водой, что составляет первостепенную важность в хозяйстве.
Когда вышли на крутизну и остановились на небольшой равнине, где также росли колючие кустарники и изредка сосновые деревья, отец игумен Макарий осмотрелся кругом и спросил отца Каллистрата: «А есть ли здесь вода?» Тот ответил, что вода есть, выше этого места. Пошли вверх и с большим трудом дошли до места, где теперь источник (он и тогда был, но очень заросший и нерасчищенный). Остановившись, отец игумен осмотрел источник и сказал: «Благословен Бог, здесь будет скит!» После этого он велел певчим пропеть Пасхальные стихиры «Да воскреснет Бог и расточатся врази его». Желание игумена немедленно исполнили, и пустынь впервые огласилась стройным пением. Отец игумен находился в восторженном состоянии, очень был рад и особенно ко всем расположен. Немного прошло времени, сюда же пришли мулы с Крумицы, и отец игумен Макарий и все прочие на мулах поехали на Крумицу.
Возвратившись в монастырь с Крумицы, отец Прокл еще более возгорелся желанием к уединению безмолвной пустынной жизни. Неоднократно он просил духовника отца Иеронима благословить ему уйти на пустыньку, но последний по разным благословным доводам отклонял его намерение. Время шло, и отец Прокл все досаждал отцу Иерониму, и наконец тот как-то раз сказал ему: «Поди испробуй пожить на квартирке». Тот действительно исполнил приказание духовника и с полгода жил пустынником в наемной квартирке, но желание его не удовлетворялось. Раз как-то при разговорах отец Прокл обратился со смиренной просьбой к старцу отцу Иерониму и сказал ему умоляющим голосом: «Батюшки, благословите меня построить каливу в пустыньке на нашей земле вблизи Дионисиатского». И вдруг произошла чудная перемена – отец Иероним, до того времени отклонявший всякую речь о дальней пустыни, вдруг переменился, принял особенно радостный и оживленный вид и с восторгом отцу Проклу сказал: «Бог тебя благословит! Иди избери место, где тебе понравится, и строй себе каливу, да и других пустынников бесприютных приглашай туда. Пусть живут и спасаются, а то их притесняют греки». После такой неожиданной отеческой милости отец Прокл как будто из мертвых ожил. В благодарных чувствах и в особенном радостном расположении духа он вышел от старца отца Иеронима, весьма им утешенный и осчастливленный. Это было в начале 1880 года.
Получив старческое благословение на постройку пустынной каливки, отец Прокл немедленно стал приготовлять необходимые для этого строительные материалы, сделал достаточный запас съестных припасов, все это нагрузил в лодку и, взяв с собой и мастеров, 8 июля того же года отправился на лодке и в тот же день прибыл благополучно на тот самый пустынный берег, на котором в минувшем году останавливался архимандрит Макарий и все его сопровождающие.
Место для устройства каливы ему понравилось. Тут же на берегу моря, близ границы Дионисиатской земли, отец Прокл с рабочими немедленно приступил к делу, и в сем же году на берегу моря построил три пустынные каливки. В одной из них он поселился сам, а две другие уступил своим собратьям-сиромахам. Так было положено начало пустынножительству в избранном и облюбованном месте. Месту этому было дано название «Новая Фиваида».
Первые насельники
Возложив упование на Промыслителя всяческих и Покровительницу Афона и веря, что они помогут осуществить давнее его желание устроить новое иноческое жилище для безмолвников, отец Иероним теперь каждому просящемуся к нему сам стал предлагать поселиться на этом месте со всевозможными льготами: он давал деньги на постройку каливы (без церкви) и небольшой участок земли около 25 квадратных сажен[5] с таким расчетом, чтобы каливы одна от другой были на далеком расстоянии, что вполне дозволяла огромная площадь местности. Отец Иероним давал и содержание для жизни, обещал построить церковь, больницу и иные хозяйственные постройки, дать им духовника, управителя и священнослужителей.
Слух об этом быстро разнесся по всей Святой Горе, и потекли пустынники на спокойное русское место и начали обстраиваться. Старец отец Иероним радовался духом и благодарил Господа, что Он, Всеблагой, исполнил ради Своего святого имени его желание упокоить и приютить бедных иноков, тесноту и озлобление коих он давно видел и скорбел о них сердцем. Сиромахи, получая от старца отца Иеронима благословение поселиться и все необходимое на постройку пустынной каливки, со слезами благодарили Господа и молились Ему о здравии и спасении ктиторов и основателей пустыни архимандрита Макария и духовника отца Иеронима, с детской любовью всегда называя сего последнего батюшкой.
В 1881 году были в нескольких местах начаты постройки пустынных сиромашеских каливок. И так в течение шести-семи лет как бы незаметным образом выросла благоустроенная пустынь.
Первоначально на площадке, где теперь постройки, монахом Илларионом построена каливка, произведены незначительные расчистки места для построек и для церкви, которая заложена в том же 1881 году по благословению старцев архимандрита Макария и духовника отца Иеронима.
Постройка церквей во имя всех преподобных Афонских и Вознесения Господня (1881–1883 годы)
Являющиеся сиромахи нарушали безмолвие отца Уриила, и он оставил это место у моря и перешел в дальнюю пустынь, где построил три каливки в разных местах. В это самое время из монастыря, с благословения старцев, прибыл в пустынь Фиваиду новый эконом монах отец Нон (впоследствии иеро монах) и вскоре по прибытии начал себе строить большую каливу близ моря.
В 1882 году по благословению старца архимандрита Макария и иеросхимонаха Иеронима вблизи строящейся церкви преподобных Афонских был заложен двухэтажный корпусок с предназначением поместить в нем в верхнем этаже параклис[6] во имя Вознесения Господня, небольшую гостиную, несколько братских келий, а в нижнем этаже синодичную комнату и общую братскую гостиную (архондарик[7]) для отдыха пустынников, когда они приходят для бдений. Ктитором Вознесенской церкви и корпуса был схимонах Михаил из казаков, живший на Капсале близ Андреевского скита в своей келье. На постройку эту отец Михаил пожертвовал 1000 рублей и ковчег со святыми мощами.
В том же 1882 году Вознесенская церковь окончена и освящена архимандритом Макарием. Церковь же преподобных Афонских, построенная как простая четырехугольная комната, оказалась очень тесной и мало удобной: в алтаре престол был при восточной стене без обхода, в церкви же не было места для клиросов, посему архимандрит Макарий отложил до времени освящение сей церкви. Почтенный гость пустыни ростовский купец Василий Афанасьевич Калигаев, бывший при освящении Вознесенской церкви в качестве поклонника, тогда же выразил архимандриту Макарию свое усердное желание расширить церковь преподобных Афонских – приделать к ней пристройки для клиросов и алтаря, вследствие чего церковь получит вид подобающей крестообразной формы. Почтенный Василий Афанасьевич для этого дела предложил достаточную сумму, которую архимандрит Макарий с удовольствием принял, поблагодарив его за благодеяние, и тут же сделал распоряжение о расширении церкви. В то время на Святой Горе в качестве паломника был сербский митрополит Михаил, и его просили освятить оконченную церковь. Известнейший архипастырь, исполненный любви, не отказал в просьбе и 18 августа 1883 года освятил церковь в сослужении игумена Макария и пяти иеромонахов. Своим посещением владыка утешил новособранную семью пустынножителей и, уезжая из пустыни, отечески благословил иноков и пожелал им Божией помощи на предлежащий подвиг – с подобающим терпением понести иноческие скорби. Любвеобильный старец духовник отец Иероним для новоосвященной церкви всех преподобных Афона в утешение братству пожертвовал от себя замечательной живописи храмовую икону всех преподобных Афонских и два ковчега святых мощей с собственноручной подписью на обороте.
В следующем году старцем духовником отцом Иеронимом был составлен Устав для пустыни Новая Фиваида и утвержден и подписан игуменом архимандритом Макарием.
Постройка больничного корпуса с церковью (1885–1886 годы)
Схимонах Игнатий (в миру Иван Иванович Замятин) был родом из донских казаков Старочеркасской станицы. Он прибыл на постоянное жительство в Фиваиду по приглашению архимандрита Макария и духовника Иеронима, которых он очень уважал (к тому же он был духовным сыном последнего). Келью свою на Керашах он продал за довольно значительную сумму и изъявил желание содействовать собой и своими средствами благому делу постройки новой пустыни. Своим согласием на содействие он принес старцам и братству Фиваиды немалое утешение.
Первоначально отец Игнатий выстроил для себя пустынную каливу, а в 1885 году по благословению старцев архимандрита Макария и духовника отца Иеронима заложил большой двухэтажный корпус с предназначением поместить в верхнем этаже больничные покои с кельями для братий, служащих больным, аптеку и больничную церковь во имя святых великомучеников Пантелеимона и Артемия, а внизу – братскую трапезу и кухни с кельями для служащих.
В следующем 1886 году 18 октября состоялось торжественное освящение больничной церкви. Накануне, то есть 17 октября, в 7 часов дня на пароходе прибыли из монастыря архиепископ Нил и архимандрит Макарий, который привез с собой и части мощей святого великомученика Пантелеимона и Артемия. Отец Макарий приказал готовиться к бдению на 18-е, но, после рассмотрения всего приготовленного для освящения церкви, оказалось, что для вкладывания святых мощей в мраморной доске нужно сделать углубление. Вследствие этого начало бдения было отложено до трех часов ночи. Тем временем мастера поспешно занялись обделкой доски.
Во время приготовления доски для святых мощей святого страстотерпца произошел один весьма знаменательный случай. Грек Георгий, весьма простой и религиозный старик, спал в это время в верхнем этаже в коридоре, прислонившись к стене. Во сне он очень отчетливо услышал голос: «Георгий, Георгий! Ступай сюда!» Георгий, проснувшись, поспешно спустился вниз по лестнице и при выходе, у дверей, увидел двух всадников на конях. Один из них был воинстарик, весьма представительный, а другой воин – юноша удивительной красоты. Как только показался Георгий у двери, воины его спросили: «У вас будет бдение с вечера, а затем освящение церкви?» – «Да», – ответил Георгий. – «Вот и хорошо, для этого и мы приехали». И затем оба всадника подали Георгию торбы, висевшие у них на седлах, и велели ему идти вперед, а сами, встав с коней, пошли за ним вверх по лестнице. Поднявшись на второй этаж, Георгий повернул коридором влево, вошел в чистую келью, положил торбы на стол и сказал воинам-гостям, чтобы они отдыхали здесь, а сам по их приказанию вышел, поспешно спустился по лестнице, чтобы убрать на место лошадей. Но каков же был испуг и удивление Георгия: у дверей не только лошадей, но и следу их не было! В страхе и ужасе он спешит наверх в келью заявить воинам-гостям о несчастье, что лошадей нет, но и здесь поразило его новое удивление: войдя в келью, он никого в ней не застал – ни воинов, ни даже торб, которые он раньше принес, здесь не было. После этого он поспешно явился к отцу Игнатию и с особенным удивлением взволнованно рассказал о виденном не во сне, а явно и чувственно. Виденное Георгием объясняется так: гости-воины старик и юноша – святые страстотерпцы Пантелеимон и Артемий, тогда действительно уже находившиеся в церкви своими святыми мощами. И это вполне справедливо! Страстотерпцам угодно было объявить о своем прибытии на освящение своего храма простому, но доброму и религиозному греку Георгию.
Отец Игнатий поведал и другой удивительный случай – о голосе, предостерегающем от опасности.
Во время бдения один из певчих, монах Роман, вышел из церкви, чтобы освежиться воздухом. В ночной темноте выйдя из двери, он направился от корпуса к западу в том направлении, где был крутой обрыв и густой колючий кустарник. Монах Роман шел в темноте и уже был на краю обрыва, как вдруг незнакомый ему голос прогремел, словно гром, с противоположной стороны: «Стой, куда идешь? Впереди опасность!» Роман остановился и, удивляясь такому предостережению, вернулся в церковь.
Бдение кончилось. Наутро монах Роман осмотрел местность, где он остановился – это был крутой обрыв, при падении в который он мог бы расшибиться. За свое спасение он благодарил Бога, свое же избавление от опасности всецело отнес к милостивому заступлению страстотерпцев Пантелеимона и Артемия, отслужив им благодарственный молебен.
Схимонах Игнатий ко дню освящения больничной церкви от себя пожертвовал в церковь святую икону Божией Матери Казанской старинного письма, иеросхимонах отец Варсонофий из Русика также ко дню освящения пожертвовал от себя больничной церкви ковчежец с частью святых мощей неизвестного по имени святого – часть довольно значительная и весьма благо уханная.
Так при совершившихся чудесных знамениях были освящены больничная церковь и больничный корпус. Освящал их архиепископ Нил 18 октября с духовной радостью и велиим утешением братий.
В дальнейшем при больничном корпусе на втором этаже с восточной и южной сторон были устроены две довольно вместительные и приличные галереи для удобства помещения больных. Устройство этих галерей производилось под наблюдением отца Августалия, но на средства ктитора больницы схимонаха отца Игнатия. Было это в 1890 году. В том же году заботами и усердием того же отца Игнатия при больнице было увеличено число коек и других больничных принадлежностей, а в следующем году была произведена пристройка к больничному корпусу с южной стороны. В этом новом двух этажном корпусе отделаны 20 братских келий для помещения слабых и болезненных иноков, а внизу устроен подвал, где помещены кладовые для съестных продуктов и предметов, относящихся к братской кухне. Фиваидская больница с этого времени внутри очень прилично обставлена. Особенно замечательно удобство ее помещения при церкви, в коей ежедневно совершается ранняя литургия.
Иноки пустыни Фиваиды немалой благодарностью обязаны достопочтенному схимонаху Игнатию (Замятину), заботами и попечениями которого фиваидская больница так прилично обустроена и приведена в цветущее состояние. В 1899 году больничная церковь расписана иеромонахом Уриилом на средства тоже отца Игнатия, а в 1900 году была еще прибавлена с северной стороны больничного корпуса двухэтажная пристройка. Нижний ее этаж был отведен для братий, трудящихся в братской трапезной, а в верхнем помещены приемная, перевязочная и кельи для слабых иноков. Постройка эта производилась на средства обители с участием схимонаха Игнатия.
Впоследствии больница и больничная церковь приобрели и второго ктитора. В 1898 году прибыл на жительство и вступил в число братства Фиваиды К. О. Бакакин, доверенный знаменитой фирмы Миндовского и Бакакина в Москве, Харькове, Киеве и Ростове-на-Дону, который на втором году принял святую схиму и назван Кириллом. Благодаря своим средствам он сделался вторым ктитором больничной церкви и больницы и совместно с отцом Игнатием (Замятиным) энергично помогал процветанию пустыни Фиваиды. Впоследствии он был заведующим пустынью Фиваидой. В 1900 году, по любви и состраданию к своей о Христе братии, больным бедным и немощным инокам пустыни Фиваиды, отец Кирилл пожертвовал от себя вечным вкладом 5000 рублей с непременным условием, чтобы на процентную доходность из этого больничного капитала ежедневно приобретался белый хлеб к чаю для больных иноков Фиваиды. Для последних это весьма утешительно. Они имеют возможность подкреплять свои слабые силы куском белого хлеба и в благодарных чувствах молятся Господу и Его Пречистой Матери о здравии и спасении благодетеля К. О. и его сродников, живых и почивших.
Первый период управления Фиваидой иеросхимонахом Авраамием (1885–1895 годы)
1900 года, то есть около четырех лет. Следовательно, почти 15 лет он неутомимо трудился на поприще устроителя пустыни, не щадя своих сил и здоровья, следствием чего и было то, что оба раза он увольнялся от заведования Фиваидой по болезни.
Отец Авраамий (в миру Александр Александрович Ложников) был мещанином, торговцем города Михайлова Рязанской губернии. В 1870 году, то есть на двадцать пятом году своей жизни, он оставил мир и первоначально поступил в древний Иоанно-Богословский монастырь, находящийся в 20 верстах от Рязани, где прожив в течение пяти лет, был приукажен[9] и пострижен в рясофор с именем Игнатия, затем, разуказившись в 1875 году, прибыл на Святую Афонскую Гору, где прямо поступил в Русский Пантелеимонов монастырь. Здесь он проходил разные послушания с усердием и в 1876 году был пострижен в мантию с именем Августалий, а через два года (то есть в 1878 году) был рукоположен в иеродиакона, а затем (спустя год) был за послушание послан в пустынь Фиваиду, куда прибыл в конце 1885 года на всегдашнее жительство по назначению старцев архимандрита Макария и иеросхимонаха Иеро нима. Первоначальное послушание ему было назначено следить за порядком в церкви и быть уставщиком.
В 1884 году было построено и много еще вновь строилось пустынных каливок в разных местах в окрестностях Фиваиды, а на морском берегу устроена мурая (маленькая бухта для заводки лодок). В 1885 году иеромонах Нон от должности эконома уволился, и на его место старцами назначен иеродиакона Августалия, который быстро стал производить постройки одну за другой.
В этом же году к Вознесенскому корпусу были пристроены несколько двухэтажных братских келий и гостиных. Устроена кузница с кладовой для железа и угля и келья для мастера.
Под наблюдением отца Августалия, на средства схимонахов Власия и Михаила, выстроен двухэтажный корпусок. В верхнем этаже его помещены четыре братские кельи, а внизу – помещение для братской хлебни и при ней келья для хлебника.
Отцом Августалием был приведен в порядок и запущенный источник. До того, как он вступил в должность эконома, сам ключ в источнике едва можно было заметить – вода из источника струилась не толще соломинки, местность кругом источника была влажная, и на ней изредка рос камыш, вблизи же ключа всегда была грязь. Вода в источнике очень пригодная и здоровая, но ее нельзя было взять чистой: она всегда мешалась с грязью и была мутная, так ее и употребляли, а по временам и грязной недоставало. Когда же поступил отец Августалий, то под его наблюдением сделана расчистка источника. Когда по направлению струившегося ключа в глубь горы была прорыта канава на 20 аршин в длину, то источник оказался не в соломинку, а в палец толщиной, и, главное, в него начали впадать и другие мелкие ключи с также пригодной водой. На всем протяжении вырытой канавы сделан прочный водопровод, стены канавы обложены камнями и устроен сухой свод аркой. Прорытая канава сделана весьма аккуратно, по ней всегда удобно можно пройти к самому началу источника. При выходе из канавы и водопровода установлен тюп (большой горшок) вместимостью в 25 ведер – вода из источника по устремленному водопроводу течет в тюп, а из тюпа – по свинцовой трубе в скит и там проведена в братскую кухню, в хлебню, для куба и в другие места. Этой водой пользуются и все пустынники, каливки которых расположены вблизи проведенной свинцовой трубы, ибо на пространстве водопровода в пяти местах установлены тюпы. Прочно обложенные камнями, они образуют собой маленькие колодцы, которые никогда не бывают без воды; вода из источника проходит через каждый из них. В каждом таком колодце устроены краны для удобства пользования водой во всякое время. Таким образом, благодаря предусмотрительности эконома отца Августалия фиваидцы навсегда обеспечены для своих потребных нужд чистой приятной ключевой водой, что составляет первостепенную важность в хозяйстве.