Страница:
Михаил Ахманов
Далекий Сайкат
Сайкат – вторая планета звездной системы NG-5117/77562 (светило названия не имеет).
Общее описание: землеподобный мир, не нуждается в терраформировании. Обнаружен практически одновременно экспедициями кни’лина и Звездного Флота Земли. Имеет три материка, получивших названия: Северный (протяженность в широтном направлении 17 300 км, в меридиональном – 8120 км); Юго-Западный и Юго-Восточный (соответственно 27 % и 31 % от площади Северного материка). Суша, с учетом островов, занимает 42 % планетарной поверхности, остальное – Мировой океан и внутренние моря. Богатая флора и фауна (в настоящее время изучается). Растительный покров представлен степями и лесами горной, умеренной, субтропической и тропической зон.
Планета населена двумя расами гуманоидов, чей уровень развития соответствует каменному веку Земли (в настоящее время обе расы изучаются комплексной экспедицией землян и кни’лина).
Период обращения планеты вокруг оси: 25,2 стандартного часа.
Период обращения планеты вокруг светила: 327 суток.
Естественные спутники: отсутствуют.
Тяготение: 0,99 земного.
Состав атмосферы: см. раздел «Атмосферы землеподобных планет».
Координаты: см. раздел «Галактические координаты землеподобных планет».
Большой Звездный Атлас, издание седьмое, Земля – Марс.
Штат экспедиции на сайкатской исследовательской станции (СИС)
1. Ученые (достойные ньюри)
Джеб Ро – координатор экспедиции, аристократ из клана похарас, палеонтолог с планеты Йездан, метрополии кни’лина.
Зенд Уна – лингвист, клан похарас. Уроженец колонии Тизана.
Ифта Кии – второй генетик, аристократка похарас с планеты Йездан.
Найя Акра – психолог, жрица Йездана, клан похарас. Уроженка колонии Кхайра.
Первый Лезвие – субкоординатор, заметитель Джеба Ро, антрополог, клан ни. Уроженец планеты Йездан.
Второй Курс – биолог, клан ни. Уроженец колонии Тоу.
Третья Глубина – первый генетик, клан ни. Согласно официальным данным, уроженка колонии Тизана.
Четвертый Пилот – картограф и пилот транспортных капсул, клан ни. Уроженец планеты Йездан.
Пятый Вечерний – ботаник, клан ни. Уроженец колонии Кхайра.
Иутин – третий генетик, зинто. Согласно официальным данным, уроженец колонии Кхайра. Обладает необычной для кни’лина внешностью.
Ивар Тревельян – социоксенолог с Земли, представитель Фонда Развития Инопланетных Культур (ФРИК). Имеет ментального напарника, своего отдаленного предка Олафа Питера Карлоса Тревельяна-Красногорцева, некогда командора Звездного Флота.
2. Вспомогательный персонал (слуги клана ни)
Шиар, Эвект, Зотахи – техники системы жизнеобеспечения.
Инданга, Могар – техники автономных кибернетических устройств.
Аткайя – техник космических транспортных средств.
Гиббех – техник наружных шлюзов и стыковочных портов.
Пайол – техник бытовых устройств.
Ори, Тикат – слуги.
Джеб Ро – координатор экспедиции, аристократ из клана похарас, палеонтолог с планеты Йездан, метрополии кни’лина.
Зенд Уна – лингвист, клан похарас. Уроженец колонии Тизана.
Ифта Кии – второй генетик, аристократка похарас с планеты Йездан.
Найя Акра – психолог, жрица Йездана, клан похарас. Уроженка колонии Кхайра.
Первый Лезвие – субкоординатор, заметитель Джеба Ро, антрополог, клан ни. Уроженец планеты Йездан.
Второй Курс – биолог, клан ни. Уроженец колонии Тоу.
Третья Глубина – первый генетик, клан ни. Согласно официальным данным, уроженка колонии Тизана.
Четвертый Пилот – картограф и пилот транспортных капсул, клан ни. Уроженец планеты Йездан.
Пятый Вечерний – ботаник, клан ни. Уроженец колонии Кхайра.
Иутин – третий генетик, зинто. Согласно официальным данным, уроженец колонии Кхайра. Обладает необычной для кни’лина внешностью.
Ивар Тревельян – социоксенолог с Земли, представитель Фонда Развития Инопланетных Культур (ФРИК). Имеет ментального напарника, своего отдаленного предка Олафа Питера Карлоса Тревельяна-Красногорцева, некогда командора Звездного Флота.
2. Вспомогательный персонал (слуги клана ни)
Шиар, Эвект, Зотахи – техники системы жизнеобеспечения.
Инданга, Могар – техники автономных кибернетических устройств.
Аткайя – техник космических транспортных средств.
Гиббех – техник наружных шлюзов и стыковочных портов.
Пайол – техник бытовых устройств.
Ори, Тикат – слуги.
Мирный баланс, достигнутый после войны между Земной Федерацией и кни’лина, не должен внушать надежд на глубокие и плодотворные контакты между двумя гуманоидными расами. В своей массе кни’лина были – и остаются – недружественным народом, чье отвращение к людям Земли базируется на различаях в традициях, включающих такие обиходные вещи, как питание, манера одеваться, поведение в обществе и так далее. Следует подчеркнуть, что близость, даже почти идентичность физиологии и внешнего облика, является фактором, который лишь усиливает неприязнь кни’лина к людям – точно так же, как нам отвратительны ужимки обезьян и людоедские обычаи низших гоминидов. Для кни’лина мы по-прежнему волосатые пожиратели падали, взявшие над ними верх из-за своей звериной жестокости, коварства и помощи предателей. Признаки потепления существуют только на дипломатическом уровне и выражаются в ряде совместных экспедиций и проектов, самым амбициозным из которых является исследование Сайката.
Генрик Хилари,
эксперт Исследовательского корпуса Звездного Флота.
Меморандум 25/1888А. Строго секретно.
Глава 1
Прибытие
Когда крейсер «Адмирал Вентури» лег на орбиту у Сайката, по корабельному времени была глухая ночь. Для Ивара Тревельяна это значило, что его проводят без помпы, без троекратного салюта, оркестра, рукопожатий и поцелуев. Капитан Карсак являлся слишком важной шишкой, чтобы нарушить свой отдых из-за какого-то сотрудника Фонда, которого он, в знак особой милости, согласился подбросить к пункту назначения. Первому помощнику Гончарову полагалось заступить на вахту утром, и потому его сон тоже считался священным – старший по вахте офицер должен быть свеж и бодр. На Клауса Дембски, второго помощника, рассчитывать совсем не приходилось, поскольку он был очень зол на Тревельяна – тот отбил у Дембски оператора связи Кристу Ольсен, белокурую валькирию с Роона. Вообще-то Тревельян предпочитал брюнеток, а лучше – кареглазых шатенок, но тут вмешался спортивный интерес: кто быстрее прыгнет в постель связистки. Тревельян оказался резвее, и Дембски оставалось лишь скрипеть зубами.
Кроме старших офицеров, на «Вентури» имелась масса других людей, весьма достойных и в высоком ранге, которые могли бы проводить Тревельяна: скажем, Нурс, первый навигатор, или Иваньков, главный инженер, или хотя бы Ошо Бирмани, начальник секции вооружений. Но у Нурса он отобрал титул чемпиона крейсера по теннису, с Иваньковым крепко поспорил за карточным столом (тот пытался отыскать в рукаве у Ивара пятого туза), а с Ошо они не сошлись во мнениях по поводу ба – Ошо казалось, что это древнекитайская пика, тогда как Тревельян в точности знал, что ба – боевые грабли длиной два метра и с девятью зубцами. Все это было так, но, с другой стороны, экипаж «Вентури» состоял из восьмисот двадцати офицеров и нижних чинов, и за полтора месяца полета он не успел насолить всем и каждому. И потому провожающие все же нашлись: третий помощник лейтенант-коммандер Шек, стоявший ночную вахту, три дюжих десантника, приставленных к багажу Тревельяна, и безутешная Криста Ольсен. Но в шлюзовую камеру Шек Кристу не пустил, сделав каменную физиономию и буркнув: «Не положено!» Пришлось расцеловаться со связисткой на пороге, под неодобрительным взглядом лейтенанта-коммандера.
Затем диафрагма люка развернулась, отрезав Кристу, ее голубые глаза и льняные кудряшки, и Шек сменил гнев на милость: вызвал гравиплатформу для багажа и включил обзорные экраны. На одном сейчас виднелся голубой сфероид Сайката и его безымянное солнце, имевшее лишь номер по каталогу, а другой был пуст, если не считать пары тысяч звезд и туманности Слоновый Бивень. Шек любовался планетой, десантники равнодушно смотрели в пол, а Тревельян глядел на газовое облако Бивня, вспоминая, что где-то за ним, на расстоянии сорока шести парсек, плывет в космической тьме Осиер, место его предыдущей экспедиции. Ос-и-ер, Камень-В-Перстне, как называли свой мир местные жители, и были среди них существа, подобные людям или не похожие на них, но равно не безразличные Тревельяну. К примеру, старый мечтатель Кадмиамун, первый аэронавт Осиера, благородный нобиль Ниган-Таш, вождь разбойников Лакасса, мудрец Аххи-Сек и братья-рапсоды, лихие бойцы… Еще вспоминались женщины, чья благосклонность скрасила его командировку: прелестная Чарейт-Дор, гибкая танцовщица Арьена из Тилима, милая служаночка Китти-Катахна, даже принцесса Лиана-Шихи, девица хоть и с норовом, однако красоты необычайной. Кроме того, на Осиере пребывал коллега Хьюго Тасман, и похоже, на Землю он не собирался возвращаться.
– Красивая планета этот Сайкат, – прервал молчание Шек. – Когда, говорите, ее обнаружили?
Хоть Тревельян не сказал ничего, но у Шека была своя манера вести беседу. Обижать его не стоило – все же он явился лично, а мог бы прислать подвахтенного.
– Шесть лет назад. – Выбросив из головы воспоминания об Осиере, Ивар повернулся к третьему помощнику. – Совместная экспедиция его открыла, наша и кни’лина. Сначала никак не могли поделить, а потом нашлись аборигены, и вопрос колонизации отпал.
– Какой индекс ТР[1] у этих туземцев?
– Пожалуй, никакого. Одни на уровне наших кроманьонцев, а другие так вовсе троглодиты. Даже с огнем незнакомы.
На физиономии Шека промелькнуло нечто похожее на интерес.
– Две расы, говорите? В одном мире? И какое решение? Обе прогрессировать?
Тревельян вздохнул.
– Перед тем как прогрессировать, надо понять, способны ли они к прогрессу и желают ли к нему приобщиться.
– Можно было бы у них спросить, – заметил Шек.
– Это затруднительно, лейтенант-коммандер. Им до порога Киннисона[2] еще двадцать-тридцать тысяч лет. Они еще не имеют понятия о прогрессе.
Вряд ли Шеку было известно, что такое порог Киннисона, но он строго глянул на десантников, сделал глубокомысленное лицо и с важностью кивнул.
После Осиера Тревельяну полагался отпуск, но у ФРИК было не так уж много полевых агентов его уровня, а миссию на Сайкате консулы Фонда считали наиважнейшей. По этой причине отпуск пришлось отложить, и теплое море Гондваны, курортного мира, его тропические острова, отели и золотые пляжи Ивар видел лишь во сне. Конечно, в те минуты, когда белокурая Криста давала ему поспать, а это случалось не часто: она была девушкой темпераментной.
«Вентури», двигаясь по круговой орбите с малой скоростью, пересек линию терминатора. Теперь на планете, лежавшей под кораблем, царил непроглядный мрак: ни огонька, ни проблеска света, ни единой самой крохотной искорки. Троглодиты терре вообще обходились без огня, а тазинто, более продвинутые автохтоны, сидели сейчас в своих становищах и жарили мясо, но пламя их кострищ было слишком ничтожным, чтобы заметить его с космических высот. До времен, когда планета озарится электрическим сиянием, пройдут десятки тысячелетий, и тех огней не увидит никто из ныне живущих, подумал Тревельян. Когда-нибудь появятся здесь сады и пашни, дороги и мосты и, непременно, поселения, но кто в них будет обитать? Чьи потомки – терре или тазинто? Или те и другие вместе? Непраздный вопрос! Собственно, его и послали для подготовки решения. А если быть совсем уж точным, для того, чтобы миссия кни’лина не решила этот казус за себя и за землян.
– Приближаемся к станции, – сказал Шек, и на втором экране, где были только звезды и туманность, возникло нечто темное и округлое. Десантники оживились; должно быть, эти молодые парни никогда не видели кни’лина. Тревельян же с ними встречался не раз и большого счастья от этих контактов не испытывал. Кни’лина были гуманоидами и почти не отличались от людей – несомненный плюс в их пользу, но, к сожалению, единственный. Минусов насчитывалось больше: заносчивы, высокомерны и горды, привержены странным обычаям, не очень приятны в общении и, наконец, воинственны. Последний грех был самым тяжким, так что кни’лина пришлось убеждаться не раз, что не у них одних есть звездный флот, аннигиляторы и боевые роботы. Три столетия назад случилась большая война, кни’лина с треском ее проиграли и запросили мира. С той поры наметилось сотрудничество между расами – та и другая сторона желали доказать свою цивилизованность и миролюбие.
Станция, искусственный и единственный сателлит Сайката, росла на экране, превращаясь в огромный диск. «Адмирал Вентури» мог улечься на его поверхности хоть вдоль, хоть поперек.
– Джелаль! – рявкнул Шек, повернувшись к вокодеру.
– Слушаю, лейтенант-коммандер, – раздалось в ответ.
– Я у четвертого шлюза. Справишься со стыковкой?
– Так точно, лейтенант-коммандер.
– Действуй. – Шек покосился на Тревельяна. – Хочется на живых плешаков взглянуть. Говорите, совсем как люди?
«Плешаки» – такой была презрительная кличка кни’лина. Не оставаясь в долгу, они называли людей «волосатыми», а еще – «пожирателями падали», так как сами мяса не ели.
– Я этого не утверждал, – произнес Тревельян. – В чем-то они на нас похожи, а в чем-то есть отличия.
– Ну, например?
– Они не имеют волосяного покрова. Вообще нет волос на теле и лице, кроме бровей и ресниц.
– Это всем известно, – с разочарованным видом сказал третий помощник. Потом оглянулся на десантников и произнес, понизив голос: – Я слышал, их женщины очень красивы и хороши в постели… такие штуки выделывают в невесомости…
– Некоторые прямо красавицы, – заметил Тревельян, наблюдая, как огромный дисковидный корпус станции медленно подплывает к крейсеру. На глаз его толщина у края достигала метров тридцати, и эта чуть выпуклая стена охватывала диск кольцом. В свете прожекторов «Адмирала Вентури» поблескивали акрадейтовые иллюминаторы, круглые люки портов, гравитационные движки, антенны дальней и планетарной связи, огромная чаша биоизлучателя и еще какие-то устройства, которые он не мог распознать.
– Основательная конструкция, – сказал Шек, обозревая паривший над планетой сателлит. – Кто его строил?
– Кни’лина, но Фонд, который я представляю, возместил половину расходов. Так что СИС находится в совместном владении.
– СИС?
– Да. Сайкатская Исследовательская Станция.
– И много там сейчас народа?
– Человек двадцать или тридцать, я полагаю – члены экспедиции и слуги кланов. Слуги – обычно технический персонал.
Шек в удивлении присвистнул:
– Говорите, два-три десятка плешаков? И для них соорудили этакую громадину? Нашей команде там бы тесно не показалось!
– Строили кни’лина, клан ни и клан похарас, а у них свои понятия о просторе и тесноте, – пояснил Тревельян. – Но все сделано по-честному: есть их сектор, и есть наш, точно такой же по площади. – Он сделал паузу, потом, взглянув на приближавшийся шлюз станции, промолвил: – Послушайте, лейтенант-коммандер, отчего бы не пустить в шлюзовую энсина.[3] Ольсен? Я бы хотел еще раз с ней попрощаться. Будьте снисходительны! Ведь в течение месяца или двух я не увижу ни единого женского личика!
Десантники заржали. Шек цыкнул на них и сказал со строгим видом:
– Не положено. А что до лиц женского пола, так, может, на станции кто-нибудь для вас найдется. Кни’лина ведь совместимы с людьми… ну, в сексуальном смысле… Правда это или нет?
– Сущая правда, – со вздохом подтвердил Тревельян. – Совместимы, как и другие гуманоиды, фаата, осиерцы и терукси. Я бы мог вам рассказать…
– Не надо! – рявкнул Шек, взглянув на десантников, навостривших уши. И, смягчившись, добавил: – Желаю вам плодотворной работы и успеха на всех фронтах. Пара месяцев, говорите? Ну, это срок небольшой! Если вернетесь на «Вентури», послушаю ваши истории с удовольствием. Как-нибудь после вахты, в моей каюте.
– Я зван на чашку кофе?
– На рюмку чая, – уточнил лейтенант-коммандер.
Палуба под их ногами чуть дрогнула – крейсер уравнивал скорость со станцией. Затем ее боковая стена ушла вверх, вниз, в стороны и застыла, словно серый монолитный утес, скрепленный с кораблем невидимыми узами. Послышался негромкий гул, и трубчатый кожух переходного модуля стал плавно выдвигаться из борта «Вентури». Его оконечность, похожая на голову безглазой змеи, легла на станционный шлюз, присосалась к квадратному люку, и диафрагма перед Тревельяном начала неторопливо раскрываться. Резкий хлопок воздуха просигналил, что давление в шлюзовой и приемном отсеке сателлита выровнялось. Теперь крейсер и станция кружились около Сайката как единое целое, в бесконечном падении на планетарный сфероид, как бы стремясь к нижнему миру и постоянно промахиваясь по гигантской голубой мишени.
– Молодец Джамаль, – буркнул Шек. – Отличная стыковка, клянусь Владыкой Пустоты!
Трое десантников принялись грузить багаж Тревельяна на платформу. У него было три больших контейнера, один из них довольно тяжелый, и сумка с одеждой и всякими мелочами. Диафрагма шлюза раздвинулась на всю трехметровую ширину, в трубчатой конструкции вспыхнул свет, и дальний конец перехода тоже озарился привычным для глаза желтоватым сиянием. Но тени там не мелькали и никакие фигуры не маячили – похоже, встречающих Тревельяна было еще меньше, чем провожавших.
– Вперед, парни, – велел третий помощник, кивая десантникам.
– Погодите, Шек. Когда имеешь дело с кни’лина, нельзя забывать о двух вещах: о собственном достоинстве и протоколе. Не будем торопиться с багажом. Прошу вас, следуйте за мной и держитесь сзади в четырех-пяти шагах.
Шек не возразил ни слова – должно быть, любопытство взяло вверх над командирскими замашками и привычкой распоряжаться. Друг за другом, сохраняя дистанцию, они зашагали по переходу: Тревельян впереди, третий помощник за ним. Шек двигался, как на парадном смотре: печатая шаг, развернув плечи и выпятив грудь, обтянутую синим с серебром мундиром. К его бедру был пристегнут бластер, на левом запястье сверкал браслет коммутатора, на правом – еще одно переговорное устройство, для прямой связи с капитаном и включения сигналов тревоги. Выглядел лейтенант-коммандер очень внушительно.
Миновав переход, они очутились в просторном помещении с внешней стеной, шедшей полукругом, и высокими сводами. Посреди потолка расплескалось золотистое пятно, имитация солнца; сверху свисали плоские рыльца гравиподъемников и захваты транспортных механизмов, напоминавшие то клешни, то многосуставчатые пальцы; в дальней стене виднелась темная мембрана лифта, очень похожего на обычный земной, а слева и справа торчали на низких эстакадах УТК – универсальные транспортные капсулы, или «утки», на жаргоне астронавтов. Капсулы тоже почти не отличались от земных аналогов.
В центре отсека, под ярким голографическим солнцем, их поджидали двое кни’лина. Оба рослые, крепкие, в белых обтягивающих комбинезонах, и оба как на одно лицо: серые глаза, узкие губы, классической формы нос и основательный подбородок. Тревельян, имевший дело с чужими расами, по временам сталкивался с этой иллюзией похожести; в данном случае ее усиливали бледная кожа и безволосые черепа, чуть более вытянутые, чем у людей Земли.
Отступив от перехода, чтобы Шек мог войти, сохраняя расстояние, он устремил взгляд поверх голов кни’лина и замер. Так прошло минуты две. Третий помощник, подражая Тревельяну, тоже стоял неподвижно, но его терпение явно заканчивалось. Наконец Шек буркнул:
– Говорите, у нас проблемы? Какие?
– Это слуги клана ни, всего лишь техники-служители, – пояснил Тревельян и, заметив, что лейтенант-коммандер поднял ногу, прошипел: – Не приближайтесь ко мне, Шек! Стойте, где стоите!
– Дьявол! Это еще почему?
– Не двигайтесь, я сказал! – Один из кни’лина шевельнулся, и Тревельян, все еще глядя в потолок, произнес на диалекте ни: – Не вижу встречающих. Где достойные меня? Где люди власти, представляющие лидеров ни или императора похарас? Где парадные одежды и учтивые речи?
Краешком глаза он заметил, как Шек сует в ухо крохотный транслятор. Его антенна торчала над аккуратной прической третьего помощника, будто серебряный цветочный бутон.
Кни’лина одновременно сделали жест почтения. Стоявший слева заговорил, стараясь не смотреть на Тревельяна:
– Достойные люди отдыхают. Все утомлены работой. Ньюри приносят глубокие извинения.
В обоих диалектах языка кни’лина личное местоимение «вы» использовалось только во множественном числе, а формой беседы низшего с высшим было обращение в третьем лице, с подобающими случаю телодвижениями. Слуги клана придерживались этих правил со всей строгостью.
– Ты и ты, – Тревельян ткнул в каждого пальцем. – Ваши имена и род занятий?
– Зотахи, техник систем жизнеобеспечения, – произнес первый.
– Могар, техник киберустройств, – эхом откликнулся второй.
Воздев руки в жесте изумления, Тревельян повернулся к Шеку.
– Техник-ассенизатор и слуга, имеющий дело с киберами! Йездан Сероокий! И эту пару недоумков послали встретить нас! Меня, имеющего высший ранг, и первого помощника капитана!
Он говорил по-прежнему на диалекте ни, зная, что приборчик, торчавший в ухе Шека, переводит сказанное. Услышав последнюю фразу, тот дернулся, нахмурил брови и промолвил – к счастью, не включив транслятор на обратный перевод:
– Что случилось? Захотели права покачать и хвост распустить? Ну, ваше право! Только я не первый помощник, а…
Тревельян дал ему высказаться. Это было безопасно – слуги клана наверняка не понимали земную лингву. Повернувшись к Шеку, он пояснил:
– Меня должен встречать шеф научной группы или его заместитель. В крайнем случае, член экспедиционного отряда, а не пара техников-слуг! Это оскорбление, лейтенант-коммандер, поэтому сделайте суровое лицо и рявкните погромче. Что же до местного этикета, то в нем я разбираюсь лучше вас. – Шек рявкнул, а Тревельян, грозно уставившись на Зотахи и Могара, вновь перешел на наречие ни: – Первый помощник возмущен таким неуважением. Он хочет, чтобы я вернулся на корабль, доложил капитану и потребовал распылить станцию. Я напомнил ему, что Фонд владеет половиной сателлита, и его уничтожение для нас убыток. И знаете, что он мне ответил? – Выдержав паузу, Тревельян небрежно усмехнулся: – Он сказал: честь дороже!
Оба кни’лина побледнели еще больше и заговорили в унисон:
– Достойный ньюри ошибается…
– Никакого неуважения…
– Зотахи здесь, чтобы обеспечить безопасность достойного…
– Могар должен позаботиться о его багаже и проводить в отсек на земной половине…
– Зотахи и Могар полны почтения…
– Мы не виноваты, что наши достойные отдыхают…
– Они очень много трудятся…
– Они спускаются к дикарям каждые пять дней, а дикари так опасны!..
– Огромное напряжение…
– Если достойный желает, мы вызовем еще слуг…
Тревельян хлопнул в ладоши, что было знаком гнева.
– Никаких слуг, парни! Равного мне сюда! И быстро, пока у нас с первым помощником не иссякло терпение!
Могар что-то забормотал, склонившись к вороту комбинезона, – там, очевидно, находился микрофон. Зотахи в это время делал жесты почтения, приседая на широко расставленных ногах и вытягивая вперед руки, словно ему хотелось обнять скандального землянина как долгожданного и любимого брата. Впрочем, спектакль, разыгранный Тревельяном, к скандалу отношения не имел. В обществе кни’лина существовали жесткие понятия о рангах, о том, кто выше, а кто ниже, кто командует, кто подчиняется, кого стоит слушать, а чье мнение можно пропустить мимо ушей. Всякий новый человек, попавший в замкнутую группу, стремился показать, что его статус высок, что он относится к достойным, а не к служителям или – упаси Йездан! – простым работникам. Обычно это не создавало проблемы, так как о заслугах и ранге новичка в группе что-то знали или могли узнать, если речь шла о кни’лина. Землянин же был загадкой, и Тревельян, скорее всего, подвергался проверке.
Раскрылась диафрагма лифта, и в шлюзовую камеру вошел человек в камзоле с широким воротником и богатой вышивкой, серых обтягивающих лосинах, высоких башмаках и с золотым украшением в виде перьев, что покачивались на левом плече в такт шагам. Он был коренастым, невысоким и широкоскулым – редкость для кни’лина, а глаза у него оказались совсем необычными, темно-карими, в густых ресницах. Но, несомненно, он являлся вполне достойной личностью, о чем говорили парадный наряд и властное движение руки, которым он, не прикасаясь к слугам, будто отодвинул их в сторону.
– Да будет с тобой утренняя радость, ньюри. – Вымолвив это приветствие из Книги Начала и Конца, он присел, сгибая ноги в коленях. – Иутин, третий генетик. Я изучаю мутации терре и тазинто.
Третий генетик! Не первый, не второй! – мелькнуло у Ивара в голове. Он было решил, что честь невелика и стоит потребовать персону поважнее, но тут лицо Иутина осветилось такой приветливой и жизнерадостной улыбкой, что все сомнения отпали. Тревельян тоже присел, вытянул руки и представился:
– Ивар Тревельян, ксенолог и разведчик-наблюдатель. Со мной Джереми Шек, первый помощник капитана крейсера «Адмирал Вентури». Пусть утренняя радость сопутствует тебе, ньюри Иутин!
То было малое представление, ибо, несмотря на пробудившуюся приязнь, большего третий генетик не заслуживал. К тому же в собственной его рекомендации ощущалось нечто неправильное, нечто такое, чего Ивар, не успевший вникнуть в жизнь Станции, пока не уловил. Подумав про себя, что обязательно с этим разберется, он помахал рукой Шеку.
Кроме старших офицеров, на «Вентури» имелась масса других людей, весьма достойных и в высоком ранге, которые могли бы проводить Тревельяна: скажем, Нурс, первый навигатор, или Иваньков, главный инженер, или хотя бы Ошо Бирмани, начальник секции вооружений. Но у Нурса он отобрал титул чемпиона крейсера по теннису, с Иваньковым крепко поспорил за карточным столом (тот пытался отыскать в рукаве у Ивара пятого туза), а с Ошо они не сошлись во мнениях по поводу ба – Ошо казалось, что это древнекитайская пика, тогда как Тревельян в точности знал, что ба – боевые грабли длиной два метра и с девятью зубцами. Все это было так, но, с другой стороны, экипаж «Вентури» состоял из восьмисот двадцати офицеров и нижних чинов, и за полтора месяца полета он не успел насолить всем и каждому. И потому провожающие все же нашлись: третий помощник лейтенант-коммандер Шек, стоявший ночную вахту, три дюжих десантника, приставленных к багажу Тревельяна, и безутешная Криста Ольсен. Но в шлюзовую камеру Шек Кристу не пустил, сделав каменную физиономию и буркнув: «Не положено!» Пришлось расцеловаться со связисткой на пороге, под неодобрительным взглядом лейтенанта-коммандера.
Затем диафрагма люка развернулась, отрезав Кристу, ее голубые глаза и льняные кудряшки, и Шек сменил гнев на милость: вызвал гравиплатформу для багажа и включил обзорные экраны. На одном сейчас виднелся голубой сфероид Сайката и его безымянное солнце, имевшее лишь номер по каталогу, а другой был пуст, если не считать пары тысяч звезд и туманности Слоновый Бивень. Шек любовался планетой, десантники равнодушно смотрели в пол, а Тревельян глядел на газовое облако Бивня, вспоминая, что где-то за ним, на расстоянии сорока шести парсек, плывет в космической тьме Осиер, место его предыдущей экспедиции. Ос-и-ер, Камень-В-Перстне, как называли свой мир местные жители, и были среди них существа, подобные людям или не похожие на них, но равно не безразличные Тревельяну. К примеру, старый мечтатель Кадмиамун, первый аэронавт Осиера, благородный нобиль Ниган-Таш, вождь разбойников Лакасса, мудрец Аххи-Сек и братья-рапсоды, лихие бойцы… Еще вспоминались женщины, чья благосклонность скрасила его командировку: прелестная Чарейт-Дор, гибкая танцовщица Арьена из Тилима, милая служаночка Китти-Катахна, даже принцесса Лиана-Шихи, девица хоть и с норовом, однако красоты необычайной. Кроме того, на Осиере пребывал коллега Хьюго Тасман, и похоже, на Землю он не собирался возвращаться.
– Красивая планета этот Сайкат, – прервал молчание Шек. – Когда, говорите, ее обнаружили?
Хоть Тревельян не сказал ничего, но у Шека была своя манера вести беседу. Обижать его не стоило – все же он явился лично, а мог бы прислать подвахтенного.
– Шесть лет назад. – Выбросив из головы воспоминания об Осиере, Ивар повернулся к третьему помощнику. – Совместная экспедиция его открыла, наша и кни’лина. Сначала никак не могли поделить, а потом нашлись аборигены, и вопрос колонизации отпал.
– Какой индекс ТР[1] у этих туземцев?
– Пожалуй, никакого. Одни на уровне наших кроманьонцев, а другие так вовсе троглодиты. Даже с огнем незнакомы.
На физиономии Шека промелькнуло нечто похожее на интерес.
– Две расы, говорите? В одном мире? И какое решение? Обе прогрессировать?
Тревельян вздохнул.
– Перед тем как прогрессировать, надо понять, способны ли они к прогрессу и желают ли к нему приобщиться.
– Можно было бы у них спросить, – заметил Шек.
– Это затруднительно, лейтенант-коммандер. Им до порога Киннисона[2] еще двадцать-тридцать тысяч лет. Они еще не имеют понятия о прогрессе.
Вряд ли Шеку было известно, что такое порог Киннисона, но он строго глянул на десантников, сделал глубокомысленное лицо и с важностью кивнул.
После Осиера Тревельяну полагался отпуск, но у ФРИК было не так уж много полевых агентов его уровня, а миссию на Сайкате консулы Фонда считали наиважнейшей. По этой причине отпуск пришлось отложить, и теплое море Гондваны, курортного мира, его тропические острова, отели и золотые пляжи Ивар видел лишь во сне. Конечно, в те минуты, когда белокурая Криста давала ему поспать, а это случалось не часто: она была девушкой темпераментной.
«Вентури», двигаясь по круговой орбите с малой скоростью, пересек линию терминатора. Теперь на планете, лежавшей под кораблем, царил непроглядный мрак: ни огонька, ни проблеска света, ни единой самой крохотной искорки. Троглодиты терре вообще обходились без огня, а тазинто, более продвинутые автохтоны, сидели сейчас в своих становищах и жарили мясо, но пламя их кострищ было слишком ничтожным, чтобы заметить его с космических высот. До времен, когда планета озарится электрическим сиянием, пройдут десятки тысячелетий, и тех огней не увидит никто из ныне живущих, подумал Тревельян. Когда-нибудь появятся здесь сады и пашни, дороги и мосты и, непременно, поселения, но кто в них будет обитать? Чьи потомки – терре или тазинто? Или те и другие вместе? Непраздный вопрос! Собственно, его и послали для подготовки решения. А если быть совсем уж точным, для того, чтобы миссия кни’лина не решила этот казус за себя и за землян.
– Приближаемся к станции, – сказал Шек, и на втором экране, где были только звезды и туманность, возникло нечто темное и округлое. Десантники оживились; должно быть, эти молодые парни никогда не видели кни’лина. Тревельян же с ними встречался не раз и большого счастья от этих контактов не испытывал. Кни’лина были гуманоидами и почти не отличались от людей – несомненный плюс в их пользу, но, к сожалению, единственный. Минусов насчитывалось больше: заносчивы, высокомерны и горды, привержены странным обычаям, не очень приятны в общении и, наконец, воинственны. Последний грех был самым тяжким, так что кни’лина пришлось убеждаться не раз, что не у них одних есть звездный флот, аннигиляторы и боевые роботы. Три столетия назад случилась большая война, кни’лина с треском ее проиграли и запросили мира. С той поры наметилось сотрудничество между расами – та и другая сторона желали доказать свою цивилизованность и миролюбие.
Станция, искусственный и единственный сателлит Сайката, росла на экране, превращаясь в огромный диск. «Адмирал Вентури» мог улечься на его поверхности хоть вдоль, хоть поперек.
– Джелаль! – рявкнул Шек, повернувшись к вокодеру.
– Слушаю, лейтенант-коммандер, – раздалось в ответ.
– Я у четвертого шлюза. Справишься со стыковкой?
– Так точно, лейтенант-коммандер.
– Действуй. – Шек покосился на Тревельяна. – Хочется на живых плешаков взглянуть. Говорите, совсем как люди?
«Плешаки» – такой была презрительная кличка кни’лина. Не оставаясь в долгу, они называли людей «волосатыми», а еще – «пожирателями падали», так как сами мяса не ели.
– Я этого не утверждал, – произнес Тревельян. – В чем-то они на нас похожи, а в чем-то есть отличия.
– Ну, например?
– Они не имеют волосяного покрова. Вообще нет волос на теле и лице, кроме бровей и ресниц.
– Это всем известно, – с разочарованным видом сказал третий помощник. Потом оглянулся на десантников и произнес, понизив голос: – Я слышал, их женщины очень красивы и хороши в постели… такие штуки выделывают в невесомости…
– Некоторые прямо красавицы, – заметил Тревельян, наблюдая, как огромный дисковидный корпус станции медленно подплывает к крейсеру. На глаз его толщина у края достигала метров тридцати, и эта чуть выпуклая стена охватывала диск кольцом. В свете прожекторов «Адмирала Вентури» поблескивали акрадейтовые иллюминаторы, круглые люки портов, гравитационные движки, антенны дальней и планетарной связи, огромная чаша биоизлучателя и еще какие-то устройства, которые он не мог распознать.
– Основательная конструкция, – сказал Шек, обозревая паривший над планетой сателлит. – Кто его строил?
– Кни’лина, но Фонд, который я представляю, возместил половину расходов. Так что СИС находится в совместном владении.
– СИС?
– Да. Сайкатская Исследовательская Станция.
– И много там сейчас народа?
– Человек двадцать или тридцать, я полагаю – члены экспедиции и слуги кланов. Слуги – обычно технический персонал.
Шек в удивлении присвистнул:
– Говорите, два-три десятка плешаков? И для них соорудили этакую громадину? Нашей команде там бы тесно не показалось!
– Строили кни’лина, клан ни и клан похарас, а у них свои понятия о просторе и тесноте, – пояснил Тревельян. – Но все сделано по-честному: есть их сектор, и есть наш, точно такой же по площади. – Он сделал паузу, потом, взглянув на приближавшийся шлюз станции, промолвил: – Послушайте, лейтенант-коммандер, отчего бы не пустить в шлюзовую энсина.[3] Ольсен? Я бы хотел еще раз с ней попрощаться. Будьте снисходительны! Ведь в течение месяца или двух я не увижу ни единого женского личика!
Десантники заржали. Шек цыкнул на них и сказал со строгим видом:
– Не положено. А что до лиц женского пола, так, может, на станции кто-нибудь для вас найдется. Кни’лина ведь совместимы с людьми… ну, в сексуальном смысле… Правда это или нет?
– Сущая правда, – со вздохом подтвердил Тревельян. – Совместимы, как и другие гуманоиды, фаата, осиерцы и терукси. Я бы мог вам рассказать…
– Не надо! – рявкнул Шек, взглянув на десантников, навостривших уши. И, смягчившись, добавил: – Желаю вам плодотворной работы и успеха на всех фронтах. Пара месяцев, говорите? Ну, это срок небольшой! Если вернетесь на «Вентури», послушаю ваши истории с удовольствием. Как-нибудь после вахты, в моей каюте.
– Я зван на чашку кофе?
– На рюмку чая, – уточнил лейтенант-коммандер.
Палуба под их ногами чуть дрогнула – крейсер уравнивал скорость со станцией. Затем ее боковая стена ушла вверх, вниз, в стороны и застыла, словно серый монолитный утес, скрепленный с кораблем невидимыми узами. Послышался негромкий гул, и трубчатый кожух переходного модуля стал плавно выдвигаться из борта «Вентури». Его оконечность, похожая на голову безглазой змеи, легла на станционный шлюз, присосалась к квадратному люку, и диафрагма перед Тревельяном начала неторопливо раскрываться. Резкий хлопок воздуха просигналил, что давление в шлюзовой и приемном отсеке сателлита выровнялось. Теперь крейсер и станция кружились около Сайката как единое целое, в бесконечном падении на планетарный сфероид, как бы стремясь к нижнему миру и постоянно промахиваясь по гигантской голубой мишени.
– Молодец Джамаль, – буркнул Шек. – Отличная стыковка, клянусь Владыкой Пустоты!
Трое десантников принялись грузить багаж Тревельяна на платформу. У него было три больших контейнера, один из них довольно тяжелый, и сумка с одеждой и всякими мелочами. Диафрагма шлюза раздвинулась на всю трехметровую ширину, в трубчатой конструкции вспыхнул свет, и дальний конец перехода тоже озарился привычным для глаза желтоватым сиянием. Но тени там не мелькали и никакие фигуры не маячили – похоже, встречающих Тревельяна было еще меньше, чем провожавших.
– Вперед, парни, – велел третий помощник, кивая десантникам.
– Погодите, Шек. Когда имеешь дело с кни’лина, нельзя забывать о двух вещах: о собственном достоинстве и протоколе. Не будем торопиться с багажом. Прошу вас, следуйте за мной и держитесь сзади в четырех-пяти шагах.
Шек не возразил ни слова – должно быть, любопытство взяло вверх над командирскими замашками и привычкой распоряжаться. Друг за другом, сохраняя дистанцию, они зашагали по переходу: Тревельян впереди, третий помощник за ним. Шек двигался, как на парадном смотре: печатая шаг, развернув плечи и выпятив грудь, обтянутую синим с серебром мундиром. К его бедру был пристегнут бластер, на левом запястье сверкал браслет коммутатора, на правом – еще одно переговорное устройство, для прямой связи с капитаном и включения сигналов тревоги. Выглядел лейтенант-коммандер очень внушительно.
Миновав переход, они очутились в просторном помещении с внешней стеной, шедшей полукругом, и высокими сводами. Посреди потолка расплескалось золотистое пятно, имитация солнца; сверху свисали плоские рыльца гравиподъемников и захваты транспортных механизмов, напоминавшие то клешни, то многосуставчатые пальцы; в дальней стене виднелась темная мембрана лифта, очень похожего на обычный земной, а слева и справа торчали на низких эстакадах УТК – универсальные транспортные капсулы, или «утки», на жаргоне астронавтов. Капсулы тоже почти не отличались от земных аналогов.
В центре отсека, под ярким голографическим солнцем, их поджидали двое кни’лина. Оба рослые, крепкие, в белых обтягивающих комбинезонах, и оба как на одно лицо: серые глаза, узкие губы, классической формы нос и основательный подбородок. Тревельян, имевший дело с чужими расами, по временам сталкивался с этой иллюзией похожести; в данном случае ее усиливали бледная кожа и безволосые черепа, чуть более вытянутые, чем у людей Земли.
Отступив от перехода, чтобы Шек мог войти, сохраняя расстояние, он устремил взгляд поверх голов кни’лина и замер. Так прошло минуты две. Третий помощник, подражая Тревельяну, тоже стоял неподвижно, но его терпение явно заканчивалось. Наконец Шек буркнул:
– Говорите, у нас проблемы? Какие?
– Это слуги клана ни, всего лишь техники-служители, – пояснил Тревельян и, заметив, что лейтенант-коммандер поднял ногу, прошипел: – Не приближайтесь ко мне, Шек! Стойте, где стоите!
– Дьявол! Это еще почему?
– Не двигайтесь, я сказал! – Один из кни’лина шевельнулся, и Тревельян, все еще глядя в потолок, произнес на диалекте ни: – Не вижу встречающих. Где достойные меня? Где люди власти, представляющие лидеров ни или императора похарас? Где парадные одежды и учтивые речи?
Краешком глаза он заметил, как Шек сует в ухо крохотный транслятор. Его антенна торчала над аккуратной прической третьего помощника, будто серебряный цветочный бутон.
Кни’лина одновременно сделали жест почтения. Стоявший слева заговорил, стараясь не смотреть на Тревельяна:
– Достойные люди отдыхают. Все утомлены работой. Ньюри приносят глубокие извинения.
В обоих диалектах языка кни’лина личное местоимение «вы» использовалось только во множественном числе, а формой беседы низшего с высшим было обращение в третьем лице, с подобающими случаю телодвижениями. Слуги клана придерживались этих правил со всей строгостью.
– Ты и ты, – Тревельян ткнул в каждого пальцем. – Ваши имена и род занятий?
– Зотахи, техник систем жизнеобеспечения, – произнес первый.
– Могар, техник киберустройств, – эхом откликнулся второй.
Воздев руки в жесте изумления, Тревельян повернулся к Шеку.
– Техник-ассенизатор и слуга, имеющий дело с киберами! Йездан Сероокий! И эту пару недоумков послали встретить нас! Меня, имеющего высший ранг, и первого помощника капитана!
Он говорил по-прежнему на диалекте ни, зная, что приборчик, торчавший в ухе Шека, переводит сказанное. Услышав последнюю фразу, тот дернулся, нахмурил брови и промолвил – к счастью, не включив транслятор на обратный перевод:
– Что случилось? Захотели права покачать и хвост распустить? Ну, ваше право! Только я не первый помощник, а…
Тревельян дал ему высказаться. Это было безопасно – слуги клана наверняка не понимали земную лингву. Повернувшись к Шеку, он пояснил:
– Меня должен встречать шеф научной группы или его заместитель. В крайнем случае, член экспедиционного отряда, а не пара техников-слуг! Это оскорбление, лейтенант-коммандер, поэтому сделайте суровое лицо и рявкните погромче. Что же до местного этикета, то в нем я разбираюсь лучше вас. – Шек рявкнул, а Тревельян, грозно уставившись на Зотахи и Могара, вновь перешел на наречие ни: – Первый помощник возмущен таким неуважением. Он хочет, чтобы я вернулся на корабль, доложил капитану и потребовал распылить станцию. Я напомнил ему, что Фонд владеет половиной сателлита, и его уничтожение для нас убыток. И знаете, что он мне ответил? – Выдержав паузу, Тревельян небрежно усмехнулся: – Он сказал: честь дороже!
Оба кни’лина побледнели еще больше и заговорили в унисон:
– Достойный ньюри ошибается…
– Никакого неуважения…
– Зотахи здесь, чтобы обеспечить безопасность достойного…
– Могар должен позаботиться о его багаже и проводить в отсек на земной половине…
– Зотахи и Могар полны почтения…
– Мы не виноваты, что наши достойные отдыхают…
– Они очень много трудятся…
– Они спускаются к дикарям каждые пять дней, а дикари так опасны!..
– Огромное напряжение…
– Если достойный желает, мы вызовем еще слуг…
Тревельян хлопнул в ладоши, что было знаком гнева.
– Никаких слуг, парни! Равного мне сюда! И быстро, пока у нас с первым помощником не иссякло терпение!
Могар что-то забормотал, склонившись к вороту комбинезона, – там, очевидно, находился микрофон. Зотахи в это время делал жесты почтения, приседая на широко расставленных ногах и вытягивая вперед руки, словно ему хотелось обнять скандального землянина как долгожданного и любимого брата. Впрочем, спектакль, разыгранный Тревельяном, к скандалу отношения не имел. В обществе кни’лина существовали жесткие понятия о рангах, о том, кто выше, а кто ниже, кто командует, кто подчиняется, кого стоит слушать, а чье мнение можно пропустить мимо ушей. Всякий новый человек, попавший в замкнутую группу, стремился показать, что его статус высок, что он относится к достойным, а не к служителям или – упаси Йездан! – простым работникам. Обычно это не создавало проблемы, так как о заслугах и ранге новичка в группе что-то знали или могли узнать, если речь шла о кни’лина. Землянин же был загадкой, и Тревельян, скорее всего, подвергался проверке.
Раскрылась диафрагма лифта, и в шлюзовую камеру вошел человек в камзоле с широким воротником и богатой вышивкой, серых обтягивающих лосинах, высоких башмаках и с золотым украшением в виде перьев, что покачивались на левом плече в такт шагам. Он был коренастым, невысоким и широкоскулым – редкость для кни’лина, а глаза у него оказались совсем необычными, темно-карими, в густых ресницах. Но, несомненно, он являлся вполне достойной личностью, о чем говорили парадный наряд и властное движение руки, которым он, не прикасаясь к слугам, будто отодвинул их в сторону.
– Да будет с тобой утренняя радость, ньюри. – Вымолвив это приветствие из Книги Начала и Конца, он присел, сгибая ноги в коленях. – Иутин, третий генетик. Я изучаю мутации терре и тазинто.
Третий генетик! Не первый, не второй! – мелькнуло у Ивара в голове. Он было решил, что честь невелика и стоит потребовать персону поважнее, но тут лицо Иутина осветилось такой приветливой и жизнерадостной улыбкой, что все сомнения отпали. Тревельян тоже присел, вытянул руки и представился:
– Ивар Тревельян, ксенолог и разведчик-наблюдатель. Со мной Джереми Шек, первый помощник капитана крейсера «Адмирал Вентури». Пусть утренняя радость сопутствует тебе, ньюри Иутин!
То было малое представление, ибо, несмотря на пробудившуюся приязнь, большего третий генетик не заслуживал. К тому же в собственной его рекомендации ощущалось нечто неправильное, нечто такое, чего Ивар, не успевший вникнуть в жизнь Станции, пока не уловил. Подумав про себя, что обязательно с этим разберется, он помахал рукой Шеку.