Страница:
На исходе нашего пребывания на Волго, когда в корыте, выдолбленном пешнями во льду, плавало уже с десяток хороших рыбин, а моя досада на отсутствие ощущений живой тяжести на леске вот-вот готова была пеоеоасти в отчаяние, фортуна вдруг круто повернулась ко мне лицом и соответственно спиной к моим друзьям. Настал мой звездный час, и я, словно и не было вчерашних горьких неудач, не спеша, торжествуя каждой клеточкой мозга, каждым своим нервом, вытягивал на лед подбагренную очередную хищницу. На непроницаемом челе моем, выражавшем напускное спокойствие, друзья, скребя пятерней в затылке, с плохо скрываемым раздражением читали: «Да-с, бывалый. Вот и ловлю поэтому. Все закономерно».
ЛОВЛЯ СУДАКА
Должен сразу признаться читателям, что зимних встреч с судаком у меня было гораздо меньше, нежели с щукой. Причина в том, что в отличие от щуки судак расселяется по водоемам чрезвычайно неравномерно и, несмотря на многочисленные попытки ихтиологов акклиматизировать его в том или ином районе, накладывает свою резолюцию. По-видимому, эта рыба очень требовательна к качеству воды, но не столько к различным вредным добавкам от промышленных предприятий (хотя, без сомнения, данный фактор немаловажен), а скорее именно к природным свойствам, то есть к растворенным в воде минеральным веществам, обусловливающим ее жесткость или мягкость, к газам и реакции среды (кислая, щелочная, нейтральная). Мне приходилось выуживать в Оке судаков, мясо которых насквозь было пропитано запахом то ли керосина, то ли солярки, то ли еще какой дряни, и тем не менее рыба в столь, казалось бы, непригодной к существованию воде жила, питалась и размножалась. В то же время приходилось встречать большие озера, расположенные друг от друга всего в каких-то двух-трех десятках километров, но в одном судак водился в достаточном количестве, а в другом – как ни пытались люди – он не приживался, несмотря на достаточные глубины, простор, кормовую базу. Налим уж этот чистюля – и тот живет, а судак – нет. Опять же вспомним досточтимого господина Л. П. Сабанеева, который указывает, что в XIX веке судак преотлично существовал в Нижнецарицынском пруду (ныне Борисовский пруд Москвы) и даже ловился на живцовые снасти. А ведь данный водоем для обитания такой вольной рыбы не так уж и велик, но, видно, благоприятные качества водной среды позволили судаку обрести здесь приют.
Как я уже говорил, судак довольно капризная рыба, проявляющая активность, жадность и невзыскательность к наживке лишь в периоды жора, которые случаются четыре раза в году: в начале лета, осенью, в пер-воледье и – временами – по последнему льду. Я умышленно не указал еще один кратковременный отрезок интенсивного питания хищника непосредственно перед нерестом, поскольку он совпадает с двухмесячником по охране нерестующих рыб, а потому заострять здесь на нем внимание не буду, дабы не пропагандировать среди читателей способы ловли в запрещенные сроки. Во все остальные времена года поимки судаков на живцовую снасть, на мой взгляд, носят чисто эпизодический характер, ну а в сезон глухозимья вообще – редко какой жерличник может похвастаться этой замечательной добычей.
У меня сложилось впечатление, что с установлением прочного льда стаи судаков залегают в глубокие изломы дна, впадая в сонное оцепенение, и на кормежку почти не выходят. Правда, здесь тоже не без исключений. Например, в водохранилищах с резко понижающимся уровнем воды зимой при достаточной плотности хищника судачьи поклевки не такая уж редкость даже в глухой сезон. Приблизительно это же можно сказать и о вольно текущих реках, где обогащенный кислородом постоянный ток воды поддерживает в любое время года жизнеспособность своих обитателей.
При достаточном морозе да еще с выпадением приглушающего звуки снежка, дней этак через пять-семь после крутого зазимка, оборвавшего дыхание спокойных, больших вод, разгуляется по плесам изголодавшееся судачье племя, наводя ужас и сея погибель разбойничьими набегами среди прочего не достигшего зрелости рыбьего населения. Вот теперь-то уж будь, рыбак, начеку, не прозевай отпущенных природой двух десятков замечательных дней и спеши раскинуть на льду свои хитроумные уловки, подстерегающие ненасытного сейчас хищника. В начале зимы судаки в поисках корма ходят довольно широко, особенно подстегиваемые охотничьим азартом однолеток стайки мелких и средних по величине рыб. Однако это не означает, что где ни брось жерлицу, там ее и схватит в тот же миг господин судак. Он так же, как и летом, придерживается излюбленных мест, просто активность его и район поиска значительно увеличиваются по сравнению с остальными периодами зимнего времени.
Основными местами зимнего обитания судака являются глубокие изломы затопленных русел, горловины оврагов, бывшие мельничные омуты, остатки мостов и насыпей дорог, районы слияния двух русел, глубоководные коряжники, остатки строения и россыпи крупных камней, так называемые гряды. При определении места ловли никогда не следует забывать, что судак чрезвычайно редко держится на однообразных больших, заиленных – пусть даже на большой глубине – площадках, а также вокруг и в самих значительных ямах и затопленных прудах, находящихся на порядочном удалении от русла реки. Дело в том, что подобные углубления дна из-за отсутствия какого бы то ни было естественного тока воды над ними очень быстро затягиваются гниющими органическими остатками или, проще говоря, илом; стало быть, никоим образом не могут привлекать к себе предпочитающего твердый грунт судака. В таких районах скорее можно встретить подлещика, иногда даже и щуку, но отнюдь не его высокоблагородие. Природа, случается, создает бесподобные по своим качествам и сочетанию рельефы, мимо которых судаки пройти уже не в состоянии. Так, например, на одном подмосковном водохранилище есть плес, принимающий в себя подпруженную и потому полноводную и глубокую речку, впадающую в другое, более широкое русло неподалеку от обрывистого береги. Со стороны берега к руслу резко опускается песчано-каменистое ложе, а по другую сторону – к плесу – за неширокой ровной площадкой вздымается вверх то ли насыпь бывшей дороги, то ли просто естественный земляной вал. Сравнительно неплохая проточность, глубина и наличие резких перепадов дна удерживают здесь круглый год не только судака, но также щуку с окунем, сумевших каким-то образом разделить зоны влияния. Возможно, кое-кто из читателей москвичей догадался, о каком водохранилище и о каком плесе идет речь, ну а для тех, кто остается в неведении, я с благосклонного позволения моих коллег воздержусь от публикования данного района, ибо сам время от времени наведываюсь туда, да и, к слову сказать, не всех еще хищников там переловил.
Короче говоря, большую часть зимнего периода судаки придерживаются таких же крепких мест, что и летом. Отличие в особенностях ловли в том, что приманка опускается сейчас в непосредственной близости от донных перепадов глубоких мест, но никогда – на отмелях и вполводы, как это случалось летом. А вот по последнему льду картина изменится, ибо весной вся рыба тяготится к свежей струе талых вод и впадающих в водоем речушек, и уж тогда опытного рыболова не соблазнят некогда заманчивые широкие плесы с таинственными глубинами. Однако все это будет еще впереди, когда наступит время.
Многие любители ловли хищника совершенно справедливо считают судака одной из самых привередливых, непостоянных, как ветреная красавица, и загадочных рыб. Ведь только в кратковременные периоды отчаянного жора он словно дуреет и хватает почти любого живца, висящего порой на грубой снасти. Но даже и тогда ставит иной раз в тупик своими повадками матерых рыбаков; нынче он берет повсеместно, а назавтра не клюет вовсе, вчера соблазнялся ершом с окунем, а сегодня идет исключительно на мелкого пес-карика. Помимо всего прочего, хоть и относят судака к разряду зоревых рыб, но и тут он в зимних условиях на разных водоемах ведет себя по-разному; то первые поклевки его отмечаются с пробуждением мглистого рассвета, то – с наступлением полного дня, а то к тому времени, когда большинство подледников, считая дальнейшую ловлю уже бессмысленной, оставляют без внимания расставленные снасти и собираются в кружок подзакусить да попить чайку под неизменные в тот час тары-бары. Едучи на судака, почти никогда не следует полагаться на какую-либо закономерность или определенность в его клеве. А посему, если душа стра-ждет уж непременно выудить только эту рыбу и никакую иную, разумнее всего будет выбрать определенный водоем, богатый судаком, и целенаправленно изучать конкретные места обитания в зависимости от сезона ловли, повадки и периодичности клева облюбованного вами хищника, систематизируя и обобщая с каждой поездкой накопленный опыт и знания. Первый лед именно тем и хорош для охоты за судаком, что в эту пору количество всевозможных неопределенностей и разного рода закавык, оговоренных выше, сводится к минимуму. Оптимальным вариантом живцовой снасти для зимней ловли судака является все та же жерлица, описанная ранее.
Я думаю, опытные жерличники со мной согласятся, а новичкам следует усвоить как неоспоримый факт то, что на конечный результат ловли судака оказывает первостепенное влияние не столь правильно выбранное место, сколь применение малозаметной, нежнейшей снасти. И чем глуше зимний сезон, чем менее активной становится рыба, тем тоньше должна быть снасть. Я сам неоднократно обжигался на игнорировании этой закономерности, хотя уже достаточно хорошо знал стоянки хищника. Подойдя в предрассветном сумраке к месту ловли, я увидел, как семь или восемь из поставленного с вечера десятка жерлиц слабо трепещут вскинутыми вверх флажками, но живцы оказывались либо разодранными, либо отсутствовали вовсе. Даже полностью размотанная с катушки леска не означала удачного завершения (я имею в виду в пользу рыболова) поклевки. Я страшно удивился тогда и досадовал, упорно не меняя, однако, щучьей оснастки, ссылаясь на неплохие итоги в ловле щук. Вдобавок ко всему некоторые рыболовы, ловившие сами на удаленных и потому малолюдных водоемах, – а я это обстоятельство упускал из виду, – уверяли меня, что оснастку (сечение лески 0,5 мм, тройники № 8) ни в коем случае менять не следует, ибо может «влететь одинец» и шутя расправиться с более нежной оснасткой, а это будет очень обидно. Но обиднее всего оказывалось как раз то, что судачки стучали по моим снастям, но продолжали оставаться невредимыми. А уж одинец-то и по сей день преспокойно где-то плавает, дожидаясь своего часа. Лишь случай помог мне наконец избавиться от бессмысленного упрямства.
Как-то во второй половине января, когда лед на спокойных подмосковных водоемах достиг полуметра, а ловля судака близится к завершению, наш рыболовный коллектив организовал автобусную поездку на Рузское водохранилище. К тому времени я довольно хорошо знал рельефы дна на плесе, где мы собирались ловить, повороты затопленного русла, коряжники, короче – наиболее вероятные стоянки хищника, который, правда, на этом водоеме пока что оставался для меня недосягаем. Мысленно отрабатывая накануне план предстоящей рыбалки, я сориентировал себя на постановку жерлиц на участке, где к крутоизломанной нитке глубокого русла подходит сильно закоряжен-ный, тоже глубокий овраг с пробороздившим его ложе тихим ручьем. Место, безусловно, заманчивое, но отпугивающее многих жерличников своей недоступностью из-за хаотичного нагромождения на дне множества древесных стволов и ветвей. Если и удавалось кому-либо опустить живца на чистую полянку среди топляка, то клюнувшая рыба моментально уходила в крепь, запутывая в густом переплетении коряг леску к великому огорчению зазевавшегося хозяина. Поэтому приходилось сечь хищника в первые же секунды после выстрела, а уж чтобы оставить там снасти на ночь в надежде на ночную охоту судака и его самозасекание в случае хватки, не могло быть и речи. Все эти препятствия я, разумеется, знал, но решил все-таки попытать счастья, предварительно, чтобы не обрывать всю оснастку в случае зацепа, заменив поводки с тройниками на менее зацепистые одинарники № 10 и леской 0,3 мм при оставшейся основной леске сечением 0,5 мм. При установке поутру шестой жерлицы ближняя ко мне уже снаряженная снасть вдруг резко фыркнула, взлетел флажок и все замерло.
До этого у меня случались подобные явления, когда в момент опускания живца непуганый хищник по счастливой случайности находился рядом, и даже был случай, когда щука буквально на ходу выдернула из моих рук леску, но все же большинство аналогичных поклевок заканчивались впустую: видимо, инстинкт нападения срабатывает, а шум на льду, производимый рыбаком, поблизости устанавливающим снасти, метает рыбе сосредоточиться при заглатывании добычи. И хоть в моей душе что-то дрогнуло в тот момент, а руки автоматически потянулись к катушке, но, лишь почувствовав в глубине подо льдом столь знакомые и столь милые каждому рыбаку упругие рывки, я возли ковал. Восторг мой оказался пуще прежнего, когда, разбрасывая во все стороны пушистый мягкий снег, на льду заплясал полуторакилограммовый судачок.
Это был мой первый зимний судак, научивший меня заодно более серьезному подходу в оборудовании снастей в зависимости от сезона ловли.
Спешу сообщить читателям, что в декабре 1987 года на Рузском водохранилище мною был пойман одинец берложник весом в 3 кг 850 г, весь внешний облик которого вполне заслуживал такое название. Несмотря на, казалось бы, в общем-то заурядную массу, гул одобрения среди присутствовавших тогда рыбаков вызвала необычайная ширина тела рыбы, казавшаяся даже диспропорциональной по сравнению с длиной, так что протаскивать трофей в лунку мне помогал мой добрый товарищ Иван Б-ов. Кроме того, удивлял и сам окрас тела: бока отсвечивали старой потускневшей латунью, а ярко выделенные на них черные полосы переходили затем в совершенно черный фон крутои-зогнутой спины. Сей хищник являл взору рыбаков столь угрюмый и одичалый образ, что у меня сразу возникла ассоциация с мрачностью темного закоряженного дна. Оттого и дадено было судаку название берложник.
Замечательно, что этот экземпляр засекался ночью на жерлицу, настороженную на береговом откосе всего с Зметровой глубиной, где обычно ловили только щук. Не менее замечательным было и то, что в оснастку данной жерлицы был включен мягкий поводок, сплетенный из 22 тончайших нихромовых нитей, и тройник № 8. Металл мне пришлось включить в оснастку своих уд не столько по причине двух досадных обрезов жилковых поводков весьма вертлявыми щуками, происшедших за пять дней ловли на фоне пятнадцати добытых трофеев, сколько по причине сохранения душевного равновесия в процессе вываживания хищниц.
Данное происшествие я все же отношу к разряду счастливых случайностей, и потому продолжаю утверждать о невключении металлических поводков в оснастку зимних жерлиц при ловле судака. Но уже в отношении применения тех поводков для добывания щук, я, право, нахожусь сейчас в глубоком раздумье. Более того, все ранние опрометчивые заверения в отсутствии обрезов щукой моих лесок вынужден взять обратно.
Грубую оснастку судак вообще не переносит, и случаи поимки его на обжитых водоемах на толстую леску и крупный тройник можно отнести лишь к периоду посленерестового жора и то не часто. У рыболова, придерживающегося данного правила, уловы всегда будут намного выше, чем у того, кто им пренебрегает. Дотошные читатели наверняка меня спросят: а если попадется крупная рыба – что тогда?
Ну, во-первых, когда она еще вам попадется – неизвестно, да и попадется ли вообще; у меня за десять лет ловли судака крупнее 3-килограммового не было.
Во-вторых, все сказанное относится только к массово посещаемым водоемам, на отдаленных и глухих местах, где рыболовный пресс ничтожен, это ограничение должно быть отменено.
В-третьих, мне кажется, пусть лучше за утро у вас будут пять-семь выстрелов и два-три судака в кармане, чем за весь сезон столько же подъемов, а в рюкзаке – дырка от бублика.
В-четвертых, на леску сечением 0,3 мм можно спокойно вытянуть Зкилограммовую добычу, а при умелом вываживании – и все пять.
И в-пятых (самое худшее), если произойдет обрыв оснастки, присылайте письма в адоес вашего покорного слуги, дескать, так-то и так-то, чему ж ты нас, такойсякой, научил. Ей Богу, я не обижусь.
При оснащении жерлицы для ловли судака тем или иным сечением лески надо прежде всего четко представлять, где в дальнейшем будет производиться ловля и каков средний вес вылавливаемых в водоеме рыб. Исходя из этих соображений, и следует подбирать леску. Из личного опыта напомню еще раз, что добычей рыболовов в основном являются судаки весом до 3, максимум – до 4 кг; 5–6 уже редкость, ну а свыше – вообще феноменальное явление. Обычно в уловах преобладают экземпляры от 1 до 2 кг, следовательно, сечение поводка подбирается с таким расчетом, чтобы его разрывная нагрузка была несколько выше среднего веса ожидаемой добычи.
Для большинства замкнутых водоемов среднерусской полосы жилкового поводка отечественной лески сечением 0,3 мм будет вполне достаточно. В случае использования качественной зарубежной жилки, естественно, сечение может уменьшиться до 0,225–0,250 мм. Основная леска должна быть на 1,5–2 кг прочнее поводка. Про стальные или, точнее, металлические поводки я уже не говорю.
После всего сказанного вряд ли кому придет в голову мысль о возможности их использования в охоте зa судаком. Крючки подбираются в строгом соответствии с леской, однако применение тройников дает несравненно худшие результаты, нежели оснастка с двойниками и тем более – с одинарными крючками, ибо стоит судаку хоть несколько уколоться, он тут же бросает живца. Следовательно, для случаев, оговоренных выше, целесообразнее ставить одинарники № 10 или двойники № 7–8. Лучше, если крючки окажутся хромированными – они не ржавеют и не очень хрупки. Вряд ли нужно добавлять здесь о необходимости острой заточки крючка, чтобы при ловле на коряжни-ках, не ожидая заглота судаком живца, при подсечке он достаточно хорошо впивался в костистое нсии рыбы.
Предвидя многочисленные вопросы новичков, хочу поделиться одним наблюдением. Когда жируют судачьи стаи на водоеме, нечего опасаться пореза тонкого поводка об острые щучьи зубы, поскольку щука в тот момент сидит в облюбованном укрытии и ни гу-гу, а то и вовсе покидает на время избранный район, предпочитая заливы, мелководные коряжники, то есть места, где судаки появляются чрезвычайно редко, тем более зимой. Отдельные случаи засекания на жерлицы щук в период буйства судаков, естественно, наблюдаются, тогда же уж тонкие поводки не выдерживают, а рыбаки в отчаянии топают ногами и машут руками. Но, на мой взгляд, лучше пожертвовать поводком вместе с щукой, чем впустую бегать к загорающимся жерлицам в течение одного или даже нескольких дней.
Теперь несколько слов о выборе и применении наживки.
Зимой судак более чем когда-либо предъявляет рыбакам свои гастрономические требования, пренебрегая в большинстве случаев второсортной наживкой, а именно окуньками и карасиками. Впрочем, он и летом не очень-то их жалует.
Следует заметить, что в тех местах обитания, где основной его добычей являются ерши, например на Иваньковском водохранилище, в выборе наживки особых проблем не существует. А вот, скажем, на Истринском, изобилующем мелкой белью, там и бойкий пескарик зачастую является лишь забавой для судака, вроде как мышь для привередливой домашней кошки. Окунек, повидимому, тем плох, что судак с ним мало знаком, поскольку обитают эти два представителя ихтиофауны на разных этажах и в гости друг к другу заходят редко. Вот щука – та наоборот: весь сезон открытой воды живет бок о бок со своим полосатым соседом и при удобном случае отнюдь не побрезгует зацепить его острым зубом. Бывают, конечно, отдельные случаи относительно удачного применения окуньков и в охоте за судаком, однако я не буду их рассматривать из-за их исключительной малочисленности. По моим наблюдениям, судак – и в первую очередь зимой – оказывается нередким трофеем у тех жерличников, которые наживляют мелкого и среднего пескаря или небольшую (граммов 30–40) плотвичку. В самый разгар зимнего жора вполне уместно применять и более крупного живца (в разумных пределах, разумеется).
Однажды из-за скудности живца в канне я посадил на тройник № 10 плотву около 150 г, не забыв при этом как следует закрепить сигнализатор на катушке во избежание холостых срывов. Тогда за день у меня было семь или восемь поклевок только на этого живца, не считая других. С каждой новой хваткой бедная плотва все более и более теряла чешую, хвостовое оперение становилось похожим на отработанную метелку, но тем не менее ни один хищник не решался ее заглотить. Наконец, под вечер после очередного выстрела катушка, до тех пор молчавшая, начала мало-помалу раскручиваться, сдавая в черную глубину виток за витком полумиллиметровую леску. У меня даже похолодело внутри от предчувствия упоительной борьбы с таинственным крокодилом. И когда жерлич-ная катушка почти полностью освободилась от сдавливающих ее витков, я остановил леску, дал ей натянуться и секанул достаточно резким и коротким рывком… Из лунки вылез пустой тройник. В утешение себе я предположил небольшого размера судачка, ухватившего за загривок мою плотву, минуя клыкастой пастью тройник, и преспокойно направлявшегося к себе домой под корягу, размышляя попутно, что же с такой большой добычей делать: выбросить жалко, а пооглотить собственные размеры не позволяют.
Коль скоро я вспомнил про этот случай, позволю себе дать читателям совет возить с собой в рюкзаке пару-тройку запасных катушек с более крепкой оснасткой для применения ее в сочетании с крупным живцом: хотя поимка гигантских хищников – феноменальное явление, ну а вдруг…
В период интенсивной охоты и лютого голода судак, как я уже говорил, хватает жертву с наскока, безо всякого промедления уходит с ней в сторону, на ходу пропихивая в ненасытную утробу, поэтому случаи самозасекания судака – вещь довольно обыденная. Именно этой особенностью пользуются рыболовы, когда оставляют на ночь на льду без присмотра свои снасти. В таком случае необходимо только обеспечить беспрепятственный сход лески с катушки после хватки и проверить вечером, надежно ли заметена лунка снегом. Некоторые подледники накануне ловли смазывают большую часть лески тонким слоем гусиного жира. Они утверждают, будто бы благодаря такой несложной технологической операции леска не примерзает к стенкам ледяного отверстия и после хватки идет как по маслу. Сам я никогда не пользовался этим советом, но вполне допускаю целесообразность подобных действий.
Думаю, нет никакой надобности объяснять новичкам бессмысленность оставления настороженных жерлиц на ночь без присмотра на коряжниках, а также вблизи пешеходных зимних троп, проложенных крестьянами по льду от одной деревни до другой. В первом случае при самозасекании судак непременно уйдет в крепь и надежно запутает поводок вместе с большей частью основной лески; а во втором случае не исключено, что какой-нибудь припозднившийся мужичок, проходя мимо беспризорных, великолепно выполненных кустарным способом жерлиц, не соблазнится прихватить с собой штук пяток, бормоча под нос слова благодарности и пожелания доброго здоровья беспечному неведомому хозяину снастей. И хотя случаи таинственного исчезновения жерлиц темной зимней ночью чрезвычайно редки, однако автору сих строк однажды все-таки пришлось весь комплект изготавливать заново.
При ловле в течение нескольких дней в местах с чистым дном, а также при малой вероятности появления посторонних людей оставлять жерлицы на ночь можно и даже нужно, ибо на некоторых водоемах судак берет в темное время суток лучше, чем при дневном освещении, да к тому же и живец меньше травмируется, избегая неприятной для себя процедуры неоднократного накалывания и снятия с крючка.
Первое время после накалывания рыбешка, опущенная в придонные глубины, стараясь освободиться от ограничивающей ее движение узды, интенсивно ходит кругами, благодаря чему представляет собой лакомый кусочек для хищника, который во все времена года предпочитает бойкую, энергичную добычу вялой, а потому и малоподвижной. Однако, отчаявшись вырваться из губительного плена или же просто-напросто утомившись от энергичных, но бесплодных усилий, живец повисает на леске, подавая признаки жизни лишь слабым пошевеливанием хвостового оперения. А если поблизости – не дай Бог! – окажется какая-нибудь затонувшая тростинка или веточка и живец сможет до них дотянуться хотя бы носом, то уткнется в спасительную для него соломинку и простоит в таком положении не шелохнувшись, сколько угодно долго, пока его кто-нибудь не потревожит. Поэтому, чтобы избежать холостого простаивания жерлиц, необходимо периодически взбадривать наживку путем трех-пятикратного подтягивания и опускания отрезка лески, находящегося между катушкой и льдом. Закончив эту операцию, можно увидеть, как катушка начнет слегка вздрагивать – значит, живец снова возбудился и пришел в свое первоначальное азартное состояние. Иногда – чаще в глухозимье – подобные приемы приносят легкий успех, одаривая пытливого и беспокойного рыбака кое-какой добычей.
Как я уже говорил, судак довольно капризная рыба, проявляющая активность, жадность и невзыскательность к наживке лишь в периоды жора, которые случаются четыре раза в году: в начале лета, осенью, в пер-воледье и – временами – по последнему льду. Я умышленно не указал еще один кратковременный отрезок интенсивного питания хищника непосредственно перед нерестом, поскольку он совпадает с двухмесячником по охране нерестующих рыб, а потому заострять здесь на нем внимание не буду, дабы не пропагандировать среди читателей способы ловли в запрещенные сроки. Во все остальные времена года поимки судаков на живцовую снасть, на мой взгляд, носят чисто эпизодический характер, ну а в сезон глухозимья вообще – редко какой жерличник может похвастаться этой замечательной добычей.
У меня сложилось впечатление, что с установлением прочного льда стаи судаков залегают в глубокие изломы дна, впадая в сонное оцепенение, и на кормежку почти не выходят. Правда, здесь тоже не без исключений. Например, в водохранилищах с резко понижающимся уровнем воды зимой при достаточной плотности хищника судачьи поклевки не такая уж редкость даже в глухой сезон. Приблизительно это же можно сказать и о вольно текущих реках, где обогащенный кислородом постоянный ток воды поддерживает в любое время года жизнеспособность своих обитателей.
При достаточном морозе да еще с выпадением приглушающего звуки снежка, дней этак через пять-семь после крутого зазимка, оборвавшего дыхание спокойных, больших вод, разгуляется по плесам изголодавшееся судачье племя, наводя ужас и сея погибель разбойничьими набегами среди прочего не достигшего зрелости рыбьего населения. Вот теперь-то уж будь, рыбак, начеку, не прозевай отпущенных природой двух десятков замечательных дней и спеши раскинуть на льду свои хитроумные уловки, подстерегающие ненасытного сейчас хищника. В начале зимы судаки в поисках корма ходят довольно широко, особенно подстегиваемые охотничьим азартом однолеток стайки мелких и средних по величине рыб. Однако это не означает, что где ни брось жерлицу, там ее и схватит в тот же миг господин судак. Он так же, как и летом, придерживается излюбленных мест, просто активность его и район поиска значительно увеличиваются по сравнению с остальными периодами зимнего времени.
Основными местами зимнего обитания судака являются глубокие изломы затопленных русел, горловины оврагов, бывшие мельничные омуты, остатки мостов и насыпей дорог, районы слияния двух русел, глубоководные коряжники, остатки строения и россыпи крупных камней, так называемые гряды. При определении места ловли никогда не следует забывать, что судак чрезвычайно редко держится на однообразных больших, заиленных – пусть даже на большой глубине – площадках, а также вокруг и в самих значительных ямах и затопленных прудах, находящихся на порядочном удалении от русла реки. Дело в том, что подобные углубления дна из-за отсутствия какого бы то ни было естественного тока воды над ними очень быстро затягиваются гниющими органическими остатками или, проще говоря, илом; стало быть, никоим образом не могут привлекать к себе предпочитающего твердый грунт судака. В таких районах скорее можно встретить подлещика, иногда даже и щуку, но отнюдь не его высокоблагородие. Природа, случается, создает бесподобные по своим качествам и сочетанию рельефы, мимо которых судаки пройти уже не в состоянии. Так, например, на одном подмосковном водохранилище есть плес, принимающий в себя подпруженную и потому полноводную и глубокую речку, впадающую в другое, более широкое русло неподалеку от обрывистого береги. Со стороны берега к руслу резко опускается песчано-каменистое ложе, а по другую сторону – к плесу – за неширокой ровной площадкой вздымается вверх то ли насыпь бывшей дороги, то ли просто естественный земляной вал. Сравнительно неплохая проточность, глубина и наличие резких перепадов дна удерживают здесь круглый год не только судака, но также щуку с окунем, сумевших каким-то образом разделить зоны влияния. Возможно, кое-кто из читателей москвичей догадался, о каком водохранилище и о каком плесе идет речь, ну а для тех, кто остается в неведении, я с благосклонного позволения моих коллег воздержусь от публикования данного района, ибо сам время от времени наведываюсь туда, да и, к слову сказать, не всех еще хищников там переловил.
Короче говоря, большую часть зимнего периода судаки придерживаются таких же крепких мест, что и летом. Отличие в особенностях ловли в том, что приманка опускается сейчас в непосредственной близости от донных перепадов глубоких мест, но никогда – на отмелях и вполводы, как это случалось летом. А вот по последнему льду картина изменится, ибо весной вся рыба тяготится к свежей струе талых вод и впадающих в водоем речушек, и уж тогда опытного рыболова не соблазнят некогда заманчивые широкие плесы с таинственными глубинами. Однако все это будет еще впереди, когда наступит время.
Многие любители ловли хищника совершенно справедливо считают судака одной из самых привередливых, непостоянных, как ветреная красавица, и загадочных рыб. Ведь только в кратковременные периоды отчаянного жора он словно дуреет и хватает почти любого живца, висящего порой на грубой снасти. Но даже и тогда ставит иной раз в тупик своими повадками матерых рыбаков; нынче он берет повсеместно, а назавтра не клюет вовсе, вчера соблазнялся ершом с окунем, а сегодня идет исключительно на мелкого пес-карика. Помимо всего прочего, хоть и относят судака к разряду зоревых рыб, но и тут он в зимних условиях на разных водоемах ведет себя по-разному; то первые поклевки его отмечаются с пробуждением мглистого рассвета, то – с наступлением полного дня, а то к тому времени, когда большинство подледников, считая дальнейшую ловлю уже бессмысленной, оставляют без внимания расставленные снасти и собираются в кружок подзакусить да попить чайку под неизменные в тот час тары-бары. Едучи на судака, почти никогда не следует полагаться на какую-либо закономерность или определенность в его клеве. А посему, если душа стра-ждет уж непременно выудить только эту рыбу и никакую иную, разумнее всего будет выбрать определенный водоем, богатый судаком, и целенаправленно изучать конкретные места обитания в зависимости от сезона ловли, повадки и периодичности клева облюбованного вами хищника, систематизируя и обобщая с каждой поездкой накопленный опыт и знания. Первый лед именно тем и хорош для охоты за судаком, что в эту пору количество всевозможных неопределенностей и разного рода закавык, оговоренных выше, сводится к минимуму. Оптимальным вариантом живцовой снасти для зимней ловли судака является все та же жерлица, описанная ранее.
Я думаю, опытные жерличники со мной согласятся, а новичкам следует усвоить как неоспоримый факт то, что на конечный результат ловли судака оказывает первостепенное влияние не столь правильно выбранное место, сколь применение малозаметной, нежнейшей снасти. И чем глуше зимний сезон, чем менее активной становится рыба, тем тоньше должна быть снасть. Я сам неоднократно обжигался на игнорировании этой закономерности, хотя уже достаточно хорошо знал стоянки хищника. Подойдя в предрассветном сумраке к месту ловли, я увидел, как семь или восемь из поставленного с вечера десятка жерлиц слабо трепещут вскинутыми вверх флажками, но живцы оказывались либо разодранными, либо отсутствовали вовсе. Даже полностью размотанная с катушки леска не означала удачного завершения (я имею в виду в пользу рыболова) поклевки. Я страшно удивился тогда и досадовал, упорно не меняя, однако, щучьей оснастки, ссылаясь на неплохие итоги в ловле щук. Вдобавок ко всему некоторые рыболовы, ловившие сами на удаленных и потому малолюдных водоемах, – а я это обстоятельство упускал из виду, – уверяли меня, что оснастку (сечение лески 0,5 мм, тройники № 8) ни в коем случае менять не следует, ибо может «влететь одинец» и шутя расправиться с более нежной оснасткой, а это будет очень обидно. Но обиднее всего оказывалось как раз то, что судачки стучали по моим снастям, но продолжали оставаться невредимыми. А уж одинец-то и по сей день преспокойно где-то плавает, дожидаясь своего часа. Лишь случай помог мне наконец избавиться от бессмысленного упрямства.
Как-то во второй половине января, когда лед на спокойных подмосковных водоемах достиг полуметра, а ловля судака близится к завершению, наш рыболовный коллектив организовал автобусную поездку на Рузское водохранилище. К тому времени я довольно хорошо знал рельефы дна на плесе, где мы собирались ловить, повороты затопленного русла, коряжники, короче – наиболее вероятные стоянки хищника, который, правда, на этом водоеме пока что оставался для меня недосягаем. Мысленно отрабатывая накануне план предстоящей рыбалки, я сориентировал себя на постановку жерлиц на участке, где к крутоизломанной нитке глубокого русла подходит сильно закоряжен-ный, тоже глубокий овраг с пробороздившим его ложе тихим ручьем. Место, безусловно, заманчивое, но отпугивающее многих жерличников своей недоступностью из-за хаотичного нагромождения на дне множества древесных стволов и ветвей. Если и удавалось кому-либо опустить живца на чистую полянку среди топляка, то клюнувшая рыба моментально уходила в крепь, запутывая в густом переплетении коряг леску к великому огорчению зазевавшегося хозяина. Поэтому приходилось сечь хищника в первые же секунды после выстрела, а уж чтобы оставить там снасти на ночь в надежде на ночную охоту судака и его самозасекание в случае хватки, не могло быть и речи. Все эти препятствия я, разумеется, знал, но решил все-таки попытать счастья, предварительно, чтобы не обрывать всю оснастку в случае зацепа, заменив поводки с тройниками на менее зацепистые одинарники № 10 и леской 0,3 мм при оставшейся основной леске сечением 0,5 мм. При установке поутру шестой жерлицы ближняя ко мне уже снаряженная снасть вдруг резко фыркнула, взлетел флажок и все замерло.
До этого у меня случались подобные явления, когда в момент опускания живца непуганый хищник по счастливой случайности находился рядом, и даже был случай, когда щука буквально на ходу выдернула из моих рук леску, но все же большинство аналогичных поклевок заканчивались впустую: видимо, инстинкт нападения срабатывает, а шум на льду, производимый рыбаком, поблизости устанавливающим снасти, метает рыбе сосредоточиться при заглатывании добычи. И хоть в моей душе что-то дрогнуло в тот момент, а руки автоматически потянулись к катушке, но, лишь почувствовав в глубине подо льдом столь знакомые и столь милые каждому рыбаку упругие рывки, я возли ковал. Восторг мой оказался пуще прежнего, когда, разбрасывая во все стороны пушистый мягкий снег, на льду заплясал полуторакилограммовый судачок.
Это был мой первый зимний судак, научивший меня заодно более серьезному подходу в оборудовании снастей в зависимости от сезона ловли.
Спешу сообщить читателям, что в декабре 1987 года на Рузском водохранилище мною был пойман одинец берложник весом в 3 кг 850 г, весь внешний облик которого вполне заслуживал такое название. Несмотря на, казалось бы, в общем-то заурядную массу, гул одобрения среди присутствовавших тогда рыбаков вызвала необычайная ширина тела рыбы, казавшаяся даже диспропорциональной по сравнению с длиной, так что протаскивать трофей в лунку мне помогал мой добрый товарищ Иван Б-ов. Кроме того, удивлял и сам окрас тела: бока отсвечивали старой потускневшей латунью, а ярко выделенные на них черные полосы переходили затем в совершенно черный фон крутои-зогнутой спины. Сей хищник являл взору рыбаков столь угрюмый и одичалый образ, что у меня сразу возникла ассоциация с мрачностью темного закоряженного дна. Оттого и дадено было судаку название берложник.
Замечательно, что этот экземпляр засекался ночью на жерлицу, настороженную на береговом откосе всего с Зметровой глубиной, где обычно ловили только щук. Не менее замечательным было и то, что в оснастку данной жерлицы был включен мягкий поводок, сплетенный из 22 тончайших нихромовых нитей, и тройник № 8. Металл мне пришлось включить в оснастку своих уд не столько по причине двух досадных обрезов жилковых поводков весьма вертлявыми щуками, происшедших за пять дней ловли на фоне пятнадцати добытых трофеев, сколько по причине сохранения душевного равновесия в процессе вываживания хищниц.
Данное происшествие я все же отношу к разряду счастливых случайностей, и потому продолжаю утверждать о невключении металлических поводков в оснастку зимних жерлиц при ловле судака. Но уже в отношении применения тех поводков для добывания щук, я, право, нахожусь сейчас в глубоком раздумье. Более того, все ранние опрометчивые заверения в отсутствии обрезов щукой моих лесок вынужден взять обратно.
Грубую оснастку судак вообще не переносит, и случаи поимки его на обжитых водоемах на толстую леску и крупный тройник можно отнести лишь к периоду посленерестового жора и то не часто. У рыболова, придерживающегося данного правила, уловы всегда будут намного выше, чем у того, кто им пренебрегает. Дотошные читатели наверняка меня спросят: а если попадется крупная рыба – что тогда?
Ну, во-первых, когда она еще вам попадется – неизвестно, да и попадется ли вообще; у меня за десять лет ловли судака крупнее 3-килограммового не было.
Во-вторых, все сказанное относится только к массово посещаемым водоемам, на отдаленных и глухих местах, где рыболовный пресс ничтожен, это ограничение должно быть отменено.
В-третьих, мне кажется, пусть лучше за утро у вас будут пять-семь выстрелов и два-три судака в кармане, чем за весь сезон столько же подъемов, а в рюкзаке – дырка от бублика.
В-четвертых, на леску сечением 0,3 мм можно спокойно вытянуть Зкилограммовую добычу, а при умелом вываживании – и все пять.
И в-пятых (самое худшее), если произойдет обрыв оснастки, присылайте письма в адоес вашего покорного слуги, дескать, так-то и так-то, чему ж ты нас, такойсякой, научил. Ей Богу, я не обижусь.
При оснащении жерлицы для ловли судака тем или иным сечением лески надо прежде всего четко представлять, где в дальнейшем будет производиться ловля и каков средний вес вылавливаемых в водоеме рыб. Исходя из этих соображений, и следует подбирать леску. Из личного опыта напомню еще раз, что добычей рыболовов в основном являются судаки весом до 3, максимум – до 4 кг; 5–6 уже редкость, ну а свыше – вообще феноменальное явление. Обычно в уловах преобладают экземпляры от 1 до 2 кг, следовательно, сечение поводка подбирается с таким расчетом, чтобы его разрывная нагрузка была несколько выше среднего веса ожидаемой добычи.
Для большинства замкнутых водоемов среднерусской полосы жилкового поводка отечественной лески сечением 0,3 мм будет вполне достаточно. В случае использования качественной зарубежной жилки, естественно, сечение может уменьшиться до 0,225–0,250 мм. Основная леска должна быть на 1,5–2 кг прочнее поводка. Про стальные или, точнее, металлические поводки я уже не говорю.
После всего сказанного вряд ли кому придет в голову мысль о возможности их использования в охоте зa судаком. Крючки подбираются в строгом соответствии с леской, однако применение тройников дает несравненно худшие результаты, нежели оснастка с двойниками и тем более – с одинарными крючками, ибо стоит судаку хоть несколько уколоться, он тут же бросает живца. Следовательно, для случаев, оговоренных выше, целесообразнее ставить одинарники № 10 или двойники № 7–8. Лучше, если крючки окажутся хромированными – они не ржавеют и не очень хрупки. Вряд ли нужно добавлять здесь о необходимости острой заточки крючка, чтобы при ловле на коряжни-ках, не ожидая заглота судаком живца, при подсечке он достаточно хорошо впивался в костистое нсии рыбы.
Предвидя многочисленные вопросы новичков, хочу поделиться одним наблюдением. Когда жируют судачьи стаи на водоеме, нечего опасаться пореза тонкого поводка об острые щучьи зубы, поскольку щука в тот момент сидит в облюбованном укрытии и ни гу-гу, а то и вовсе покидает на время избранный район, предпочитая заливы, мелководные коряжники, то есть места, где судаки появляются чрезвычайно редко, тем более зимой. Отдельные случаи засекания на жерлицы щук в период буйства судаков, естественно, наблюдаются, тогда же уж тонкие поводки не выдерживают, а рыбаки в отчаянии топают ногами и машут руками. Но, на мой взгляд, лучше пожертвовать поводком вместе с щукой, чем впустую бегать к загорающимся жерлицам в течение одного или даже нескольких дней.
Теперь несколько слов о выборе и применении наживки.
Зимой судак более чем когда-либо предъявляет рыбакам свои гастрономические требования, пренебрегая в большинстве случаев второсортной наживкой, а именно окуньками и карасиками. Впрочем, он и летом не очень-то их жалует.
Следует заметить, что в тех местах обитания, где основной его добычей являются ерши, например на Иваньковском водохранилище, в выборе наживки особых проблем не существует. А вот, скажем, на Истринском, изобилующем мелкой белью, там и бойкий пескарик зачастую является лишь забавой для судака, вроде как мышь для привередливой домашней кошки. Окунек, повидимому, тем плох, что судак с ним мало знаком, поскольку обитают эти два представителя ихтиофауны на разных этажах и в гости друг к другу заходят редко. Вот щука – та наоборот: весь сезон открытой воды живет бок о бок со своим полосатым соседом и при удобном случае отнюдь не побрезгует зацепить его острым зубом. Бывают, конечно, отдельные случаи относительно удачного применения окуньков и в охоте за судаком, однако я не буду их рассматривать из-за их исключительной малочисленности. По моим наблюдениям, судак – и в первую очередь зимой – оказывается нередким трофеем у тех жерличников, которые наживляют мелкого и среднего пескаря или небольшую (граммов 30–40) плотвичку. В самый разгар зимнего жора вполне уместно применять и более крупного живца (в разумных пределах, разумеется).
Однажды из-за скудности живца в канне я посадил на тройник № 10 плотву около 150 г, не забыв при этом как следует закрепить сигнализатор на катушке во избежание холостых срывов. Тогда за день у меня было семь или восемь поклевок только на этого живца, не считая других. С каждой новой хваткой бедная плотва все более и более теряла чешую, хвостовое оперение становилось похожим на отработанную метелку, но тем не менее ни один хищник не решался ее заглотить. Наконец, под вечер после очередного выстрела катушка, до тех пор молчавшая, начала мало-помалу раскручиваться, сдавая в черную глубину виток за витком полумиллиметровую леску. У меня даже похолодело внутри от предчувствия упоительной борьбы с таинственным крокодилом. И когда жерлич-ная катушка почти полностью освободилась от сдавливающих ее витков, я остановил леску, дал ей натянуться и секанул достаточно резким и коротким рывком… Из лунки вылез пустой тройник. В утешение себе я предположил небольшого размера судачка, ухватившего за загривок мою плотву, минуя клыкастой пастью тройник, и преспокойно направлявшегося к себе домой под корягу, размышляя попутно, что же с такой большой добычей делать: выбросить жалко, а пооглотить собственные размеры не позволяют.
Коль скоро я вспомнил про этот случай, позволю себе дать читателям совет возить с собой в рюкзаке пару-тройку запасных катушек с более крепкой оснасткой для применения ее в сочетании с крупным живцом: хотя поимка гигантских хищников – феноменальное явление, ну а вдруг…
В период интенсивной охоты и лютого голода судак, как я уже говорил, хватает жертву с наскока, безо всякого промедления уходит с ней в сторону, на ходу пропихивая в ненасытную утробу, поэтому случаи самозасекания судака – вещь довольно обыденная. Именно этой особенностью пользуются рыболовы, когда оставляют на ночь на льду без присмотра свои снасти. В таком случае необходимо только обеспечить беспрепятственный сход лески с катушки после хватки и проверить вечером, надежно ли заметена лунка снегом. Некоторые подледники накануне ловли смазывают большую часть лески тонким слоем гусиного жира. Они утверждают, будто бы благодаря такой несложной технологической операции леска не примерзает к стенкам ледяного отверстия и после хватки идет как по маслу. Сам я никогда не пользовался этим советом, но вполне допускаю целесообразность подобных действий.
Думаю, нет никакой надобности объяснять новичкам бессмысленность оставления настороженных жерлиц на ночь без присмотра на коряжниках, а также вблизи пешеходных зимних троп, проложенных крестьянами по льду от одной деревни до другой. В первом случае при самозасекании судак непременно уйдет в крепь и надежно запутает поводок вместе с большей частью основной лески; а во втором случае не исключено, что какой-нибудь припозднившийся мужичок, проходя мимо беспризорных, великолепно выполненных кустарным способом жерлиц, не соблазнится прихватить с собой штук пяток, бормоча под нос слова благодарности и пожелания доброго здоровья беспечному неведомому хозяину снастей. И хотя случаи таинственного исчезновения жерлиц темной зимней ночью чрезвычайно редки, однако автору сих строк однажды все-таки пришлось весь комплект изготавливать заново.
При ловле в течение нескольких дней в местах с чистым дном, а также при малой вероятности появления посторонних людей оставлять жерлицы на ночь можно и даже нужно, ибо на некоторых водоемах судак берет в темное время суток лучше, чем при дневном освещении, да к тому же и живец меньше травмируется, избегая неприятной для себя процедуры неоднократного накалывания и снятия с крючка.
Первое время после накалывания рыбешка, опущенная в придонные глубины, стараясь освободиться от ограничивающей ее движение узды, интенсивно ходит кругами, благодаря чему представляет собой лакомый кусочек для хищника, который во все времена года предпочитает бойкую, энергичную добычу вялой, а потому и малоподвижной. Однако, отчаявшись вырваться из губительного плена или же просто-напросто утомившись от энергичных, но бесплодных усилий, живец повисает на леске, подавая признаки жизни лишь слабым пошевеливанием хвостового оперения. А если поблизости – не дай Бог! – окажется какая-нибудь затонувшая тростинка или веточка и живец сможет до них дотянуться хотя бы носом, то уткнется в спасительную для него соломинку и простоит в таком положении не шелохнувшись, сколько угодно долго, пока его кто-нибудь не потревожит. Поэтому, чтобы избежать холостого простаивания жерлиц, необходимо периодически взбадривать наживку путем трех-пятикратного подтягивания и опускания отрезка лески, находящегося между катушкой и льдом. Закончив эту операцию, можно увидеть, как катушка начнет слегка вздрагивать – значит, живец снова возбудился и пришел в свое первоначальное азартное состояние. Иногда – чаще в глухозимье – подобные приемы приносят легкий успех, одаривая пытливого и беспокойного рыбака кое-какой добычей.