Императрица отвлекла его от посторонних мыслей.
– Недавно я получила вести из Фегрида, – как бы невзначай сказала она, разрезая омлет на своей тарелке. – Уларату объявлен ультиматум.
– Вот как? – настороженно спросил король, весь превратившись в слух.
– Брат мой Мукант требует освободить твое величество. – Аретт резала омлет все так же безмятежно. – Обещает большой выкуп. Иначе грозит войной.
Михаил посмотрел на свою тарелку, куда успел положить лишь какое-то круглое печенье. Белая тарелка с золотистой каймой выглядела точь-в-точь как на Земле.
– И когда меня надлежит освободить, чтобы не было войны? – поинтересовался он.
– Сегодня же. Или завтра прибудут послы.
Король полагал, что войну уже давно пора начать, чтобы были хоть какие-то шансы ее выиграть. Но сейчас сказал совсем другое:
– И что решила твое величество?
Императрица вновь улыбнулась юной привлекательной улыбкой.
– Думаю, что те сто тысяч, которые предлагает Мукант, не окупят вынужденного простоя шахт, – ответила она.
Хорошо, что Михаил ничего не ел в этот момент, а то бы подавился. За него предлагали сто тысяч золотом! Вот так сразу. Это означало, что если бы дело дошло до торговли, то сумма могла увеличиться в разы! Его ценность резко возросла за последнее время. Когда он только прибыл в этот мир, за его жизнь никто бы не дал и ломаного гроша.
– С позволения твоего величества, я бы рекомендовал взять триста тысяч и отпустить нашего гостя, – подал голос советник Релест, подтверждая догадки короля. – Нам ведь нужны деньги. Сразу и много.
– Нужны, но не настолько, чтобы расставаться с таким необычным гостем, о котором уже ходят легенды, – легко ответила императрица, но в ее голосе едва заметно прозвучала сталь.
«Она все держит в своих руках», – невольно подумал Михаил.
Советник наклонил голову, отказываясь от спора.
– Зачем же я нужен твоему величеству, чтобы из-за меня ввязываться в войну? – слегка иронично спросил король.
– Война начнется и так. – Аретт пожала плечами. – Однако, может быть, амулеты не станут использоваться в ней слишком активно.
Сообразительность императрицы не вызывала сомнений, но королю и самому не хотелось засиживаться в плену, ожидая, пока командование Фегрида угробит его войско.
– Возможно, я могу предложить твоему величеству кое-что в качестве выкупа, – сказал он.
– Что же? – В карих глазах Аретт мелькнул интерес.
– Конечно, не амулеты, – король предвосхитил следующий вопрос, – но кое-что другое. Информацию.
– А! – Императрица даже не пыталась скрыть разочарования. – И какого рода?
– Полезного рода, твое величество. Настолько полезного, что она будет способствовать сохранению Уларата в прежнем виде.
– Вот как? И что же может нарушить прежний вид моей страны? – В голосе Аретт угадывалось недоверие.
– Кто-то, известный большинству присутствующих. – Михаил понимал, что его позиция слаба, доказательств далекоидущих планов Олеана нет, а есть лишь умозаключения. Однако король сейчас пытался сообразить, как можно сгустить краски таким образом, чтобы у всех создалось впечатление надвигающейся катастрофы.
– Кто же это?
– Я предлагаю обмен, – ответил король. – Если моя информация окажется тревожащей, а это так и есть, то твое величество отпустит меня.
Аретт на секунду задумалась, наморщив лоб. Она не особенно верила в сказанное, но, с другой стороны, знала, что ее собеседник – важная фигура. Такой, скорее всего, не станет врать и раздувать большое дело из пустяка.
– Но твое величество может хотя бы намекнуть, о ком идет речь? – спросила императрица.
– Об одном великом ишибе, подданном Уларата, – честно ответил король, у которого в голове уже начал зарождаться план по выведению на чистую воду Олеана.
Аретт отложила вилку и в упор посмотрела на Михаила. На какую-то секунду в ней не осталось ничего, свойственного юности. На короля взирала дама, искушенная в политике и сохранении власти любой ценой.
«Любопытный экземпляр, – подумал он. – С ней, наверное, интересно говорить о том о сем…»
– Твое величество просила представить доклад по командирам имис, – вновь вмешался в разговор тагга. – У меня есть все записи. Думал показать их после завтрака, но сейчас понял, что это может быть очень важным. Если твое величество уделит мне наедине пару минут…
– Подожди, советник. – Императрица отмахнулась, пожирая короля глазами, словно пытаясь проникнуть в самую суть его мыслей. – И кто будет оценивать информацию об этом великом ишибе? Стоит она или нет свободы короля Ранига?
– Я целиком полагаюсь на мнение и слово твоего величества, – великодушно произнес Михаил, который уже ясно представлял, как можно раскрасить Олеана самыми черными красками, да еще и предоставить некоторые доказательства.
Король только что вспомнил, как великий ишиб говорил, что настоящий Нерман похож на родственниц по материнской линии. А ведь его бабушка была младшей принцессой Фегрида, правда, без аба, но зато состояла в близком родстве с династией Уларата. Поэтому что получается? У Олеана есть не только странные животные, но и некто, в ком можно при желании узнать отпрыска правящих династий нескольких государств. И этого отпрыска по тайной причине прячут от всех! Конечно, не факт, что Нерман на кого-то там похож, кроме самого себя, но если сообщить, что Олеан скрывает неизвестного ишиба императорской крови, то Аретт тут же сделает стойку (или Михаил ничего не понимает в психологии монархов). А животные только усилят эффект.
А потом уже дело техники – важно убрать Нермана раньше, чем до него доберется императрица. И это будет сделать гораздо легче, если Михаил окажется на свободе. Игра на грани фола, но обстановка благоприятствовала. С одной стороны – война между империями, с другой – сопротивление Олеана местным властям… Возможно, небольшой рейд с фегридскими имис решит проблему. Нерман в любом случае жить не должен.
Но в тот самый момент, когда Михаил был уже готов открыть рот, чтобы заключить сделку и поведать о коварных замыслах Олеана, а потом, если надо, усилить речь вероятным претендентом на уларатский престол, кое-что произошло.
Слуга, несший поднос с небольшими сладкими булочками, неожиданно споткнулся прямо около императрицы, и одна из булочек влетела в серебряный кубок Михаила, наполненный вином. Все произошло так быстро, что ишибы, сидящие за столом, ничего не успели сделать.
Советник Релест тут же вскочил со своего места.
– Глубоко извиняюсь, твое величество! Это вина моих людей, а значит, и моя вина. Я сейчас же распоряжусь, чтобы новый кубок был доставлен, а слуга понес наказание.
Слуга, молодой темноволосый парень, выглядел ошарашенным. Он не мог понять, как это все произошло. Но советник взял его твердой рукой за плечо и, не обращая внимания на слова Михаила о том, что все в порядке, одежда почти не испачкалась и не стоит беспокоиться, потащил за дверь. Толпа придворных, стоящих около двери, всколыхнулась.
– Тагга всегда уделяет порядку повышенное внимание, – пояснила императрица. – Впрочем, случай действительно неприятный. Возьми мой кубок, твое величество. Это – компенсация за произошедшее.
Аретт демонстративно подала кубок той стороной, которой касались ее губы. Михаил понял по взглядам окружающих, что этот жест – показатель того, что он находится в фаворе. Таким нельзя пренебрегать, хотя король не испытывал никакого желания пить из одной посуды с практически незнакомой, пусть и привлекательной, женщиной.
Михаил слегка замешкался, поэтому позволил стремительно подбежавшей прислуге поставить новый кубок перед ним. Императрица все еще держала свой в вытянутой руке и ласково улыбалась. Делать было нечего. Король принял посуду Аретт, взял свой новый кубок и протянул ей. Обмен совершился.
Советник вернулся к столу в момент, когда слуга наливал вино императрице из кувшина, но садиться не спешил. Вместо этого он опять выступил с пространной извиняющейся речью, но Аретт решительным жестом остановила его и поднесла кубок к губам, подавая пример Михаилу. Королю ничего не оставалось делать, как отхлебнуть вино. Так же поступила и радушная хозяйка.
Не прошло и нескольких секунд, как Михаил понял, что, увы, ему не удастся больше поговорить с императрицей «о том о сем». Да и вообще вряд ли у кого-нибудь получится это сделать. Красивое и ухоженное лицо Аретт исказилось, приобрело красно-синюшный оттенок, императрица, абсолютная владычица огромной территории и бесценных шахт, захрипела и упала на пол.
Король не стал паниковать, в отличие от остальных. Не стал он и оказывать помощь, понимая, что ему тут никто этого не позволит. В его голову в этот момент пришла дурацкая мысль. Что вот он – путь власти. Нужно с юных лет карабкаться на вершину, расталкивая всех на своем пути, притворяясь неизвестно кем, развивая актерский талант, обманывая, принуждая, интригуя, чтобы закончить свою жизнь на полу дворца провинциального города. Помогли ли императрице ее тщательно выверенные жесты? Ее притворство? Ее властолюбие? Ее железная воля? Ее любовь к великим ишибам знатного происхождения? Нет… Ничто не спасло Аретт. Михаил подумал и о том, что нечто подобное ждет и его. Что трепыхания и попытки удержать власть не над империей, а над небольшой страной могут закончиться так же. Кто-нибудь убьет его, соратники перегрызутся, Анелия, ее брат и остатки эльфов будут уничтожены… вот так и завершится славное правление лже-Нермана.
От нерадостных мыслей Михаила отвлек пронзительный вопль. Пока король сидел, погруженный в раздумья, ситуация резко изменилась. Все вскочили со своих мест, кто-то наклонился над телом императрицы, а советник Релест стоял неподалеку, указывая пальцем на пленника.
– Яд был не в вине, а на кубке! – кричал он. – Мы все пили это вино! А кубок ее величеству передал король Нерман! Смотрите, он даже не удивился! Взгляните на его аб! Это же чудовище! Хватайте его, пока он не сбежал! Или убейте!
Имис с характерным звуком вытащили мечи из ножен.
Глава 8
Когда дверь за учителем этикета захлопнулась, Илания вскочила со стула и нервно зашагала по комнате, периодически заглядывая в окно. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной. Отец заставил ее учиться, как девчонку! Причем учиться тому, что она и так отлично знала. Принцесса подозревала, что такой совет императору дал кто-то из приближенных, но зачем это им нужно, не могла взять в толк. Ведь, в самом деле, не защищают же они Анелию?!
Илания около получаса металась по комнате, как свежепойманный тигр по клетке. Император запретил ей покидать покои в течение двух дней. Однако насчет посетителей ничего не было сказано. Поэтому когда через полчаса прибыл молодой имис, его тут же приняли.
Тагга зашел в комнату принцессы и застал картину благородной скорби. Илания склонилась над вышиванием, ее вид был спокоен, печален и величественен.
– Тагга, тебе нравится рисунок? – тихим голосом спросила принцесса, показывая красного оленя на белом фоне, вышитого накануне ее служанкой. – Я тружусь над ним с самого утра.
– Твое высочество, он прекрасен! – Рисунок был и в самом деле недурен, но тагга с таким же пылом похвалил бы и нечто отвратительное.
– Похоже, это – мой удел, – горестно вздохнула принцесса, поправляя полупрозрачный розовый верх платья. – Выйду замуж за какого-нибудь принца или короля, буду проводить дни за домашними заботами и вышивкой. Все идет к тому. И я согласна, конечно, на спокойную жизнь, но, милый тагга, как говорится, до спокойной жизни нужно еще дожить…
Илания особенно выделила интонацией последнее слово. Имис удивленно посмотрел на собеседницу, не совсем понимая смысл ее речей.
– Твоему высочеству угрожает опасность? – спросил он, нахмурившись. – Или я ошибаюсь? Ошибаюсь, наверное. Ведь всем известно, что одно слово твоего высочества – и преданные вам дворяне уничтожат любого обидчика!
Илания отложила бело-красный лоскут в сторону и со слезами на глазах посмотрела на посетителя:
– Ах, милый тагга, против некоторых врагов не помогут никакие дворяне. Эти враги настолько могущественны, что обладают большим влиянием на императора. Мой отец просто запретит действовать.
– О каких врагах говорит твое высочество? – Имис понизил голос и невольно прикоснулся к эфесу меча, украшенному большим изумрудом. – Я правильно понимаю, что…
– Тсс… – Илания приложила к губам тонкий пальчик. – Ты все и так знаешь, милый тагга. Наше с тобой дело потерпело фиаско. Зло торжествует, а добродетель в опале. Я не вижу выхода… хотя… ах, как я нуждаюсь в действительно преданных людях!
В жизни каждого человека бывает момент, когда нужно быстро принимать решение. Иногда от этого зависят лишь деньги, а иногда и сама жизнь. Михаил довольно часто оказывался в переделках, когда его действия могли спасти или, наоборот, погубить все. Но случай с вопящим советником, науськивающим имис, был все-таки выходящим из ряда вон.
Король моментально оценил обстановку. С одной стороны – трое имис, готовые напасть, с другой – шестеро ишибов, четверых из которых можно не принимать в расчет, потому что они пытались оказать помощь императрице. Надо сказать, помощь тщетную, учитывая мгновенное действие яда. Это был даже не перенад, которым когда-то по ошибке отравили Маэта, а нечто совсем другое. Впрочем, король мог бы и здесь попытаться мобилизовать силы присутствующих, чтобы спасти Аретт, но от этого шага его остановили две вещи: во-первых, успех далеко не гарантирован, во-вторых, придется преодолеть непреодолимое сопротивление присутствующих. Советник точно ляжет костьми, чтобы ничего такого не произошло. А времени на споры не было.
Мир для Михаила сузился до простейшего выбора: бежать немедленно, попытаться сдаться так, чтобы во время сдачи не убили, или вступить в переговоры. Имис еще находились в состоянии некой неопределенности. Нет, конечно, они были готовы отбить нападение или преследовать преступника, но сейчас, очевидно, им ничто не угрожало, и хотя преступник уже был назван, никто еще толком не понял, что нужно сделать для правильного выхода из ситуации. Малейшее неверное движение или слово могло бы толкнуть чашу весов в нежелательную для короля сторону, но он решился именно на переговоры, жертвуя драгоценным временем, подаренным суматохой.
– Императрицу убил советник Релест, – громко и отчетливо сказал Михаил, не сводя с имис взгляда. – У него сообщники среди слуг и охраны. Я не знаю, есть ли сообщники среди вас, но если кто-то попытается меня убить, это будет означать, что он тоже вовлечен.
Король не знал, насколько далеко зашел заговор, ему даже было не известно, кого именно хотели прикончить – его или Аретт, – но он сделал верный ход – имис заколебались.
– Твое величество – хороший политик. – Релест теперь уже не кричал, а подобрался, стараясь подражать королевским интонациям. – «Сделай сам, а свали на другого» – вот принцип всех политиков. Что же дальше? Чувствую, что благодаря ловкости твоего величества скоро обвинят всех нас, а истинный виновник выйдет на свободу, даже не заплатив выкупа.
Советник тоже проявил себя искусным дипломатом, но все же его выступление позволило Михаилу понять, что отнюдь не все присутствующие вовлечены в заговор. Возможно, их тут было вообще меньшинство. Хотя, если дело закончится по сценарию советника, опытный человек точно скажет, сколько в комнате заговорщиков. Их количество совпадет с количеством выживших.
– Предлагаю не принимать скоропалительных решений, – спокойно ответил король, вновь оглядывая присутствующих. – Это дело нужно тщательно расследовать: допросить слуг, выяснить, как получилось, что в моем кубке оказалась булочка, уточнить, кто первым предложил принести новый кубок, узнать, можно ли было предвидеть, что императрица решится на обмен… много чего надо сделать. И, конечно, помочь ее величеству. Если мне будет позволено дать ценный совет, то он, возможно, спасет жизнь императрицы.
Хладнокровный и рассудительный голос Михаила произвел впечатление. Аретт была еще жива – ишибы поддерживали ее жизнь, и у короля мелькнула мысль, что, может быть, еще не все потеряно. Если возобладает разум, то его советом воспользуются.
Михаил с удовлетворением увидел, как в глазах советника мелькнула растерянность. Наскок не удался, никто не бросился на короля, а время явно работает против заговорщиков. После того как императрица умрет, главное – повторить свои обвинения в присутствии как можно большего числа людей. Если заговор не проник слишком глубоко, то преемник Аретт окажется в числе союзников. У советника ведь ничего не было против короля Ранига, зато цепь «случайных» совпадений подтверждала выводы Михаила.
Но, увы, перехватить инициативу пленнику не позволили.
– Взрывающийся амулет! – внезапно вскричал самый богато одетый имис.
И, как часто это бывает, одна короткая фраза перечеркнула все. Хитромудрые королевские замыслы оказались не нужны, психологически выверенные речи вмиг стали частью бесполезного прошлого, поддержка в глазах некоторых присутствующих сменилась страхом… Михаил это все понял совершенно отчетливо еще до того, как замолкли последние звуки голоса и имис прыгнул вперед. Меч недруга узкой молнией вонзился в спинку кресла, но короля там уже не было.
Возможно, в этот момент все захотели принять участие в преследовании пленника. А может быть, некоторые все еще старались удержать остальных от необдуманных поступков. В это Михаил уже не вникал. Ему было не до того – ведь он удивительно ловко нырнул под стол и решал лишь одну задачу: где ему вынырнуть, чтобы оказаться подальше от неприятеля и поближе к окну.
Никто не прибегал к атакам огнем. То ли понадеялись на мощь имис, то ли опасались добить императрицу, но король преодолел пару метров под столом совершенно беспрепятственно. Он даже смог закричать оттуда в последней попытке решить дело миром или хотя бы пустить пыль в глаза врагу:
– Одумайтесь! Я не сражаюсь с вами!
Но в ответ на это стол сдвинулся. Наверняка короля атаковали щупами, но защита была прочна. Сейчас Михаил ориентировался на свет, а также по ногам и полам халатов. Конечно, он понимал, что королю не очень прилично использовать стол в качестве укрытия, но какой был выход? Император Павел I чуть ли не в дымоход полез, когда пришли его душить. Однако у бедного российского самодержца это был единственный путь лишь к тому, чтобы ненадолго отсрочить свою смерть. Михаил же всегда действовал с размахом. Когда стало ясно, что приятный плен закончился, король собрался не только спасти свою жизнь, но и вырваться на свободу.
Воспользовавшись пространством, свободным от чьих-то ног, Михаил бросился к окну. Было довольно жарко, окна распахнули с раннего утра, бегству ничто не препятствовало. Король легко запрыгнул на белый широкий подоконник и ринулся вниз. Второй этаж – это второй этаж, несмотря даже на высокие дворцовые потолки.
Михаил приземлился на лужайку рядом с цветущими алыми розами. Сзади раздавались шум, крики… король понимал, что имис непременно бросятся следом. Он быстро перескочил через кусты и побежал сквозь парк к стене.
Эта зубчатая белая стена была высотой всего метра в три и никак не могла служить хорошей защитой, скорее, выполняла декоративные функции. Король быстро набрал предельную скорость. Он уже давно установил, что быстрее некоей скорости человек бежать просто не в состоянии, будь у него аб хоть какой величины. Мышцы ведь оставались мышцами, и не лошадиными, а человечьими. Сейчас, без аба, Михаил бежал немного медленнее, но все равно трое преследователей вряд ли догнали бы его скоро, если бы догнали вообще. Однако проблема заключалась в том, что их было не трое.
Уже трубили сигнальные рожки, случайные посетители парка бросились врассыпную, а вместо них на белых дорожках и зеленых лужайках стала появляться охрана. Ишибы и имис, имис и ишибы… у короля бы зарябило в глазах от ярких халатов, если бы он вертел головой. Но Михаил наметил цель, к которой стремился. Разлапистое дерево около стены – вот что интересовало его. Если взобраться на дерево, то можно легко перепрыгнуть на стену, а потом уже сориентироваться на местности и выбрать другую цель.
– Недавно я получила вести из Фегрида, – как бы невзначай сказала она, разрезая омлет на своей тарелке. – Уларату объявлен ультиматум.
– Вот как? – настороженно спросил король, весь превратившись в слух.
– Брат мой Мукант требует освободить твое величество. – Аретт резала омлет все так же безмятежно. – Обещает большой выкуп. Иначе грозит войной.
Михаил посмотрел на свою тарелку, куда успел положить лишь какое-то круглое печенье. Белая тарелка с золотистой каймой выглядела точь-в-точь как на Земле.
– И когда меня надлежит освободить, чтобы не было войны? – поинтересовался он.
– Сегодня же. Или завтра прибудут послы.
Король полагал, что войну уже давно пора начать, чтобы были хоть какие-то шансы ее выиграть. Но сейчас сказал совсем другое:
– И что решила твое величество?
Императрица вновь улыбнулась юной привлекательной улыбкой.
– Думаю, что те сто тысяч, которые предлагает Мукант, не окупят вынужденного простоя шахт, – ответила она.
Хорошо, что Михаил ничего не ел в этот момент, а то бы подавился. За него предлагали сто тысяч золотом! Вот так сразу. Это означало, что если бы дело дошло до торговли, то сумма могла увеличиться в разы! Его ценность резко возросла за последнее время. Когда он только прибыл в этот мир, за его жизнь никто бы не дал и ломаного гроша.
– С позволения твоего величества, я бы рекомендовал взять триста тысяч и отпустить нашего гостя, – подал голос советник Релест, подтверждая догадки короля. – Нам ведь нужны деньги. Сразу и много.
– Нужны, но не настолько, чтобы расставаться с таким необычным гостем, о котором уже ходят легенды, – легко ответила императрица, но в ее голосе едва заметно прозвучала сталь.
«Она все держит в своих руках», – невольно подумал Михаил.
Советник наклонил голову, отказываясь от спора.
– Зачем же я нужен твоему величеству, чтобы из-за меня ввязываться в войну? – слегка иронично спросил король.
– Война начнется и так. – Аретт пожала плечами. – Однако, может быть, амулеты не станут использоваться в ней слишком активно.
Сообразительность императрицы не вызывала сомнений, но королю и самому не хотелось засиживаться в плену, ожидая, пока командование Фегрида угробит его войско.
– Возможно, я могу предложить твоему величеству кое-что в качестве выкупа, – сказал он.
– Что же? – В карих глазах Аретт мелькнул интерес.
– Конечно, не амулеты, – король предвосхитил следующий вопрос, – но кое-что другое. Информацию.
– А! – Императрица даже не пыталась скрыть разочарования. – И какого рода?
– Полезного рода, твое величество. Настолько полезного, что она будет способствовать сохранению Уларата в прежнем виде.
– Вот как? И что же может нарушить прежний вид моей страны? – В голосе Аретт угадывалось недоверие.
– Кто-то, известный большинству присутствующих. – Михаил понимал, что его позиция слаба, доказательств далекоидущих планов Олеана нет, а есть лишь умозаключения. Однако король сейчас пытался сообразить, как можно сгустить краски таким образом, чтобы у всех создалось впечатление надвигающейся катастрофы.
– Кто же это?
– Я предлагаю обмен, – ответил король. – Если моя информация окажется тревожащей, а это так и есть, то твое величество отпустит меня.
Аретт на секунду задумалась, наморщив лоб. Она не особенно верила в сказанное, но, с другой стороны, знала, что ее собеседник – важная фигура. Такой, скорее всего, не станет врать и раздувать большое дело из пустяка.
– Но твое величество может хотя бы намекнуть, о ком идет речь? – спросила императрица.
– Об одном великом ишибе, подданном Уларата, – честно ответил король, у которого в голове уже начал зарождаться план по выведению на чистую воду Олеана.
Аретт отложила вилку и в упор посмотрела на Михаила. На какую-то секунду в ней не осталось ничего, свойственного юности. На короля взирала дама, искушенная в политике и сохранении власти любой ценой.
«Любопытный экземпляр, – подумал он. – С ней, наверное, интересно говорить о том о сем…»
– Твое величество просила представить доклад по командирам имис, – вновь вмешался в разговор тагга. – У меня есть все записи. Думал показать их после завтрака, но сейчас понял, что это может быть очень важным. Если твое величество уделит мне наедине пару минут…
– Подожди, советник. – Императрица отмахнулась, пожирая короля глазами, словно пытаясь проникнуть в самую суть его мыслей. – И кто будет оценивать информацию об этом великом ишибе? Стоит она или нет свободы короля Ранига?
– Я целиком полагаюсь на мнение и слово твоего величества, – великодушно произнес Михаил, который уже ясно представлял, как можно раскрасить Олеана самыми черными красками, да еще и предоставить некоторые доказательства.
Король только что вспомнил, как великий ишиб говорил, что настоящий Нерман похож на родственниц по материнской линии. А ведь его бабушка была младшей принцессой Фегрида, правда, без аба, но зато состояла в близком родстве с династией Уларата. Поэтому что получается? У Олеана есть не только странные животные, но и некто, в ком можно при желании узнать отпрыска правящих династий нескольких государств. И этого отпрыска по тайной причине прячут от всех! Конечно, не факт, что Нерман на кого-то там похож, кроме самого себя, но если сообщить, что Олеан скрывает неизвестного ишиба императорской крови, то Аретт тут же сделает стойку (или Михаил ничего не понимает в психологии монархов). А животные только усилят эффект.
А потом уже дело техники – важно убрать Нермана раньше, чем до него доберется императрица. И это будет сделать гораздо легче, если Михаил окажется на свободе. Игра на грани фола, но обстановка благоприятствовала. С одной стороны – война между империями, с другой – сопротивление Олеана местным властям… Возможно, небольшой рейд с фегридскими имис решит проблему. Нерман в любом случае жить не должен.
Но в тот самый момент, когда Михаил был уже готов открыть рот, чтобы заключить сделку и поведать о коварных замыслах Олеана, а потом, если надо, усилить речь вероятным претендентом на уларатский престол, кое-что произошло.
Слуга, несший поднос с небольшими сладкими булочками, неожиданно споткнулся прямо около императрицы, и одна из булочек влетела в серебряный кубок Михаила, наполненный вином. Все произошло так быстро, что ишибы, сидящие за столом, ничего не успели сделать.
Советник Релест тут же вскочил со своего места.
– Глубоко извиняюсь, твое величество! Это вина моих людей, а значит, и моя вина. Я сейчас же распоряжусь, чтобы новый кубок был доставлен, а слуга понес наказание.
Слуга, молодой темноволосый парень, выглядел ошарашенным. Он не мог понять, как это все произошло. Но советник взял его твердой рукой за плечо и, не обращая внимания на слова Михаила о том, что все в порядке, одежда почти не испачкалась и не стоит беспокоиться, потащил за дверь. Толпа придворных, стоящих около двери, всколыхнулась.
– Тагга всегда уделяет порядку повышенное внимание, – пояснила императрица. – Впрочем, случай действительно неприятный. Возьми мой кубок, твое величество. Это – компенсация за произошедшее.
Аретт демонстративно подала кубок той стороной, которой касались ее губы. Михаил понял по взглядам окружающих, что этот жест – показатель того, что он находится в фаворе. Таким нельзя пренебрегать, хотя король не испытывал никакого желания пить из одной посуды с практически незнакомой, пусть и привлекательной, женщиной.
Михаил слегка замешкался, поэтому позволил стремительно подбежавшей прислуге поставить новый кубок перед ним. Императрица все еще держала свой в вытянутой руке и ласково улыбалась. Делать было нечего. Король принял посуду Аретт, взял свой новый кубок и протянул ей. Обмен совершился.
Советник вернулся к столу в момент, когда слуга наливал вино императрице из кувшина, но садиться не спешил. Вместо этого он опять выступил с пространной извиняющейся речью, но Аретт решительным жестом остановила его и поднесла кубок к губам, подавая пример Михаилу. Королю ничего не оставалось делать, как отхлебнуть вино. Так же поступила и радушная хозяйка.
Не прошло и нескольких секунд, как Михаил понял, что, увы, ему не удастся больше поговорить с императрицей «о том о сем». Да и вообще вряд ли у кого-нибудь получится это сделать. Красивое и ухоженное лицо Аретт исказилось, приобрело красно-синюшный оттенок, императрица, абсолютная владычица огромной территории и бесценных шахт, захрипела и упала на пол.
Король не стал паниковать, в отличие от остальных. Не стал он и оказывать помощь, понимая, что ему тут никто этого не позволит. В его голову в этот момент пришла дурацкая мысль. Что вот он – путь власти. Нужно с юных лет карабкаться на вершину, расталкивая всех на своем пути, притворяясь неизвестно кем, развивая актерский талант, обманывая, принуждая, интригуя, чтобы закончить свою жизнь на полу дворца провинциального города. Помогли ли императрице ее тщательно выверенные жесты? Ее притворство? Ее властолюбие? Ее железная воля? Ее любовь к великим ишибам знатного происхождения? Нет… Ничто не спасло Аретт. Михаил подумал и о том, что нечто подобное ждет и его. Что трепыхания и попытки удержать власть не над империей, а над небольшой страной могут закончиться так же. Кто-нибудь убьет его, соратники перегрызутся, Анелия, ее брат и остатки эльфов будут уничтожены… вот так и завершится славное правление лже-Нермана.
От нерадостных мыслей Михаила отвлек пронзительный вопль. Пока король сидел, погруженный в раздумья, ситуация резко изменилась. Все вскочили со своих мест, кто-то наклонился над телом императрицы, а советник Релест стоял неподалеку, указывая пальцем на пленника.
– Яд был не в вине, а на кубке! – кричал он. – Мы все пили это вино! А кубок ее величеству передал король Нерман! Смотрите, он даже не удивился! Взгляните на его аб! Это же чудовище! Хватайте его, пока он не сбежал! Или убейте!
Имис с характерным звуком вытащили мечи из ножен.
Глава 8
О пользе стен
Бегущий король не может нести с собой трон.
Когда дверь за учителем этикета захлопнулась, Илания вскочила со стула и нервно зашагала по комнате, периодически заглядывая в окно. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной. Отец заставил ее учиться, как девчонку! Причем учиться тому, что она и так отлично знала. Принцесса подозревала, что такой совет императору дал кто-то из приближенных, но зачем это им нужно, не могла взять в толк. Ведь, в самом деле, не защищают же они Анелию?!
Илания около получаса металась по комнате, как свежепойманный тигр по клетке. Император запретил ей покидать покои в течение двух дней. Однако насчет посетителей ничего не было сказано. Поэтому когда через полчаса прибыл молодой имис, его тут же приняли.
Тагга зашел в комнату принцессы и застал картину благородной скорби. Илания склонилась над вышиванием, ее вид был спокоен, печален и величественен.
– Тагга, тебе нравится рисунок? – тихим голосом спросила принцесса, показывая красного оленя на белом фоне, вышитого накануне ее служанкой. – Я тружусь над ним с самого утра.
– Твое высочество, он прекрасен! – Рисунок был и в самом деле недурен, но тагга с таким же пылом похвалил бы и нечто отвратительное.
– Похоже, это – мой удел, – горестно вздохнула принцесса, поправляя полупрозрачный розовый верх платья. – Выйду замуж за какого-нибудь принца или короля, буду проводить дни за домашними заботами и вышивкой. Все идет к тому. И я согласна, конечно, на спокойную жизнь, но, милый тагга, как говорится, до спокойной жизни нужно еще дожить…
Илания особенно выделила интонацией последнее слово. Имис удивленно посмотрел на собеседницу, не совсем понимая смысл ее речей.
– Твоему высочеству угрожает опасность? – спросил он, нахмурившись. – Или я ошибаюсь? Ошибаюсь, наверное. Ведь всем известно, что одно слово твоего высочества – и преданные вам дворяне уничтожат любого обидчика!
Илания отложила бело-красный лоскут в сторону и со слезами на глазах посмотрела на посетителя:
– Ах, милый тагга, против некоторых врагов не помогут никакие дворяне. Эти враги настолько могущественны, что обладают большим влиянием на императора. Мой отец просто запретит действовать.
– О каких врагах говорит твое высочество? – Имис понизил голос и невольно прикоснулся к эфесу меча, украшенному большим изумрудом. – Я правильно понимаю, что…
– Тсс… – Илания приложила к губам тонкий пальчик. – Ты все и так знаешь, милый тагга. Наше с тобой дело потерпело фиаско. Зло торжествует, а добродетель в опале. Я не вижу выхода… хотя… ах, как я нуждаюсь в действительно преданных людях!
В жизни каждого человека бывает момент, когда нужно быстро принимать решение. Иногда от этого зависят лишь деньги, а иногда и сама жизнь. Михаил довольно часто оказывался в переделках, когда его действия могли спасти или, наоборот, погубить все. Но случай с вопящим советником, науськивающим имис, был все-таки выходящим из ряда вон.
Король моментально оценил обстановку. С одной стороны – трое имис, готовые напасть, с другой – шестеро ишибов, четверых из которых можно не принимать в расчет, потому что они пытались оказать помощь императрице. Надо сказать, помощь тщетную, учитывая мгновенное действие яда. Это был даже не перенад, которым когда-то по ошибке отравили Маэта, а нечто совсем другое. Впрочем, король мог бы и здесь попытаться мобилизовать силы присутствующих, чтобы спасти Аретт, но от этого шага его остановили две вещи: во-первых, успех далеко не гарантирован, во-вторых, придется преодолеть непреодолимое сопротивление присутствующих. Советник точно ляжет костьми, чтобы ничего такого не произошло. А времени на споры не было.
Мир для Михаила сузился до простейшего выбора: бежать немедленно, попытаться сдаться так, чтобы во время сдачи не убили, или вступить в переговоры. Имис еще находились в состоянии некой неопределенности. Нет, конечно, они были готовы отбить нападение или преследовать преступника, но сейчас, очевидно, им ничто не угрожало, и хотя преступник уже был назван, никто еще толком не понял, что нужно сделать для правильного выхода из ситуации. Малейшее неверное движение или слово могло бы толкнуть чашу весов в нежелательную для короля сторону, но он решился именно на переговоры, жертвуя драгоценным временем, подаренным суматохой.
– Императрицу убил советник Релест, – громко и отчетливо сказал Михаил, не сводя с имис взгляда. – У него сообщники среди слуг и охраны. Я не знаю, есть ли сообщники среди вас, но если кто-то попытается меня убить, это будет означать, что он тоже вовлечен.
Король не знал, насколько далеко зашел заговор, ему даже было не известно, кого именно хотели прикончить – его или Аретт, – но он сделал верный ход – имис заколебались.
– Твое величество – хороший политик. – Релест теперь уже не кричал, а подобрался, стараясь подражать королевским интонациям. – «Сделай сам, а свали на другого» – вот принцип всех политиков. Что же дальше? Чувствую, что благодаря ловкости твоего величества скоро обвинят всех нас, а истинный виновник выйдет на свободу, даже не заплатив выкупа.
Советник тоже проявил себя искусным дипломатом, но все же его выступление позволило Михаилу понять, что отнюдь не все присутствующие вовлечены в заговор. Возможно, их тут было вообще меньшинство. Хотя, если дело закончится по сценарию советника, опытный человек точно скажет, сколько в комнате заговорщиков. Их количество совпадет с количеством выживших.
– Предлагаю не принимать скоропалительных решений, – спокойно ответил король, вновь оглядывая присутствующих. – Это дело нужно тщательно расследовать: допросить слуг, выяснить, как получилось, что в моем кубке оказалась булочка, уточнить, кто первым предложил принести новый кубок, узнать, можно ли было предвидеть, что императрица решится на обмен… много чего надо сделать. И, конечно, помочь ее величеству. Если мне будет позволено дать ценный совет, то он, возможно, спасет жизнь императрицы.
Хладнокровный и рассудительный голос Михаила произвел впечатление. Аретт была еще жива – ишибы поддерживали ее жизнь, и у короля мелькнула мысль, что, может быть, еще не все потеряно. Если возобладает разум, то его советом воспользуются.
Михаил с удовлетворением увидел, как в глазах советника мелькнула растерянность. Наскок не удался, никто не бросился на короля, а время явно работает против заговорщиков. После того как императрица умрет, главное – повторить свои обвинения в присутствии как можно большего числа людей. Если заговор не проник слишком глубоко, то преемник Аретт окажется в числе союзников. У советника ведь ничего не было против короля Ранига, зато цепь «случайных» совпадений подтверждала выводы Михаила.
Но, увы, перехватить инициативу пленнику не позволили.
– Взрывающийся амулет! – внезапно вскричал самый богато одетый имис.
И, как часто это бывает, одна короткая фраза перечеркнула все. Хитромудрые королевские замыслы оказались не нужны, психологически выверенные речи вмиг стали частью бесполезного прошлого, поддержка в глазах некоторых присутствующих сменилась страхом… Михаил это все понял совершенно отчетливо еще до того, как замолкли последние звуки голоса и имис прыгнул вперед. Меч недруга узкой молнией вонзился в спинку кресла, но короля там уже не было.
Возможно, в этот момент все захотели принять участие в преследовании пленника. А может быть, некоторые все еще старались удержать остальных от необдуманных поступков. В это Михаил уже не вникал. Ему было не до того – ведь он удивительно ловко нырнул под стол и решал лишь одну задачу: где ему вынырнуть, чтобы оказаться подальше от неприятеля и поближе к окну.
Никто не прибегал к атакам огнем. То ли понадеялись на мощь имис, то ли опасались добить императрицу, но король преодолел пару метров под столом совершенно беспрепятственно. Он даже смог закричать оттуда в последней попытке решить дело миром или хотя бы пустить пыль в глаза врагу:
– Одумайтесь! Я не сражаюсь с вами!
Но в ответ на это стол сдвинулся. Наверняка короля атаковали щупами, но защита была прочна. Сейчас Михаил ориентировался на свет, а также по ногам и полам халатов. Конечно, он понимал, что королю не очень прилично использовать стол в качестве укрытия, но какой был выход? Император Павел I чуть ли не в дымоход полез, когда пришли его душить. Однако у бедного российского самодержца это был единственный путь лишь к тому, чтобы ненадолго отсрочить свою смерть. Михаил же всегда действовал с размахом. Когда стало ясно, что приятный плен закончился, король собрался не только спасти свою жизнь, но и вырваться на свободу.
Воспользовавшись пространством, свободным от чьих-то ног, Михаил бросился к окну. Было довольно жарко, окна распахнули с раннего утра, бегству ничто не препятствовало. Король легко запрыгнул на белый широкий подоконник и ринулся вниз. Второй этаж – это второй этаж, несмотря даже на высокие дворцовые потолки.
Михаил приземлился на лужайку рядом с цветущими алыми розами. Сзади раздавались шум, крики… король понимал, что имис непременно бросятся следом. Он быстро перескочил через кусты и побежал сквозь парк к стене.
Эта зубчатая белая стена была высотой всего метра в три и никак не могла служить хорошей защитой, скорее, выполняла декоративные функции. Король быстро набрал предельную скорость. Он уже давно установил, что быстрее некоей скорости человек бежать просто не в состоянии, будь у него аб хоть какой величины. Мышцы ведь оставались мышцами, и не лошадиными, а человечьими. Сейчас, без аба, Михаил бежал немного медленнее, но все равно трое преследователей вряд ли догнали бы его скоро, если бы догнали вообще. Однако проблема заключалась в том, что их было не трое.
Уже трубили сигнальные рожки, случайные посетители парка бросились врассыпную, а вместо них на белых дорожках и зеленых лужайках стала появляться охрана. Ишибы и имис, имис и ишибы… у короля бы зарябило в глазах от ярких халатов, если бы он вертел головой. Но Михаил наметил цель, к которой стремился. Разлапистое дерево около стены – вот что интересовало его. Если взобраться на дерево, то можно легко перепрыгнуть на стену, а потом уже сориентироваться на местности и выбрать другую цель.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента