Александер Ромашков. Стратегия Свободы: Исходный Мир III.I

   Опустил взгляд. Отказаться от такой. Нет. Это глупое объяснение, но только в ее глазах я видел наших детей, дом на берегу. Только с ней хотелось посюсюкаться, гладить волосы. Слово-то какое. Посюсюкаться. Тьфу. Чушь. Чушь и паранойя. Чертовы идеалы. Столько женщин могло быть, стоило только умолчать, притвориться, затихнуть. Соврать, в конце-то концов. Только один раз девушке удалось затмить Ее. На время. Думал, что ну наконец-то. Отмучался. Не тут-то было. Не сошлись характерами. Расстались. Прошло немного времени. И по новой.
   Появилась онлайн. Рука дрогнула и закрыла страницу. Стало смешно. Не такие проблемы должен решать тридцатилетний мужчина. Пиликнула смс: пополните баланс. А вот таких вообще не должно быть. Ни семьи, ни денег, ни мозгов. Есть ли дно у этой пропасти? Куда бы уехать? Прошел на кухню. Мимо висящего в коридоре плаката с нарисованным мною же космическим роботом. Все, на что гожусь. Налил чай и уставился через окно на верхушки деревьев. В ногах мяукнула сонная кошка.
   – Ну что, Селина, хорошо нам с тобой вдвоем живется? – спасенная из мерзких лап пьяного охранника за 500 рублей кошка ласково пожмурилась, давая себя погладить. Хоть при мирном, но грустном расставании с последней пассией общая кошечка досталась мне.
   Девушка ушла, кошка осталась.
   Интересно, любит ли Саманта кошек? Саманта. Интрига ее сегодняшнего появления в моей жизни заставляла прикидывать варианты: зачем? Надо быть последним кретином или самовлюбленным дураком, чтобы считать, что я такой классный. Ежу понятно. Всевозможные денежные и материальные кидания уже произошли бы. Чья-нибудь подружка, подосланная меня компрометировать, уже бы выдала себя, такие аферы долго не играют. Но хороша. В голове настойчиво зазвенело: «Давай, мужик, у тебя год секса не было». Я из тех людей, которые считают, что если девушке все равно ничего кроме секса дать не захочется, то лучше и не склонять. Ни обид, ни слез. Что-то мне подсказывает, что я мог бы и в единственном числе об этом сказать. Не суть. То ли это защитная реакция, то ли еще что. На это дамы и клюют, мол, какой верный, надо себе такого. До Нее никто не дотягивает. Обжигаются. Отступают. В остальном я обычный балагур, душа компании и отличный собеседник.
 
   – Аллоэ! – завибрировал мобильник. Этот шуточный грубый голос не спутать.
   – Арбуэ, Макс, привет. – Пауза. Но уже знаю, что скажет. Знаю, что скажу.
   – Вот. Ну, так чего мы сегодня?
   – Жду в гости, дорогой друг!
   – Ну, мы сейчас, одеваемся! Заедем за Джоном с Катей и к тебе. – Сейчас – это около часа. Хотя Максиму, с его женой Женей ехать до меня минут десять. Люблю ребят. Когда они галдят, перебивая друг друга на повышенных тонах из-за недопонятой ерунды, мне почему-то всегда очень хорошо думается.
 
   Поставил уголь для кальяна. Зажег свечку на кухне – наше место посиделок, прибрал кое-как диван. Звонок домофона. Две семейные пары на пороге. Вместе мы – команда. Все время шучу, что если бы у меня была девушка, в машину бы мы все вместе не влезли. Не понимают. Не понимают и ценят. Такого меня, такую несуществующую Ее. Недоумевают, как вообще такое могло произойти. Сватают кого-то постоянно. Я старше их всех, но с тех пор, как я перестал высказывать свою точку зрения в спорах, поняв, что спорить в этой компании бесполезно, и давая людям высказаться, мне, кажется, ко мне стали относиться как к неполноценному. Не обижаюсь. Знаю, что любят. И часто слушают. Такая сторона жизни. Под предсказуемые споры о диетах и физической культуре меня бросило в размышления. На самом деле хочу ли я такой жизни, как сейчас. Вступить бы во французские наемные войска. Полететь в Антарктиду лет на пять. Или уехать откапывать недавно найденные пирамиды в восточной части России. Чтобы вся дурь из башки вылетела, чтобы, словно в юности, которую я упустил, пуститься в авантюру и не думать о поражениях и неудачах. Не страшно. Ее не стало, стало не страшно. Ни уходить глубоко под воду, ни подниматься высоко в небо. Умирать не страшно. Даже записался в проект по заселению Марса – билет в один конец. Даже ответили, жду продолжения диалога. Забавное чувство. Представить только, еще пока идешь в ракету, можно все бросить так или иначе и вернуться к обычной жизни. А под счет: «…Три, два, один, старт», умирать придется уже не на родной планете.
   Вернуться к обычной жизни. Был бы шанс, обычной жизни бы не было.
   Вечер пролетает незаметно. Настольная игра, веселые разговоры. Взрослые развлекаются. Каждый из четверых пришедших обладает уникальными знаниями. Иногда, если беседа не скатывается к обсуждению компьютерных игр, можно узнать про интересные исторические данные, художественные стили Золотого Века, постановку захватывающих сцен в кино, изысканные манеры высшего общества. Молчу. С гордостью слушаю и улыбаюсь. Как же я далек от этого. Мне бы, пухленькому авантюристу, на необитаемый остров, нож, кокос, набедренную повязку и сдохнуть от отсутствия навыков.
   Про Саманту говорить ничего пока не стал. Долго слушать не станут в лучшем случае. В худшем, расскажут, что это подозрительно и опасно. Самому известно. И не зачем лишний раз нервировать людей. Впрочем, я иногда излишне самоуверен. А вообще люблю говорить, когда уже все произошло. Купил машину, расстались, переехал в другую квартиру, ИП закрыл. Но проболтаться всегда подмывает. Встречусь с ней завтра.
   Надо узнать, что к чему. Вопросы в лоб – мой конек. Редко, когда стесняюсь задавать. Просто это не всегда нужно. Повестка дня на завтра: «Сэм, какого хрена происходит?».

Глава V

   Ленивое утро прорезал солнечный луч. Так или иначе, приближалась настоящая весна, и солнце теперь каждый раз прожигало мой сон. Ума не приложу, как повернуть кровать в своей маленькой квартирке, чтобы от этого избавиться. Тренировочные. Загудел кулер компьютера. Стакан воды. Чайник для кофе. Мозг спал. Новостная лента как всегда пустует смутными сенсационными заголовками. Тут скидки на перелет в Мексику. Там найдено неординарное решение в архитектуре – перевернули дом крышей вниз. Сенсация: у Максима Галкина нашли третий сосок на спине! Вот один из друзей по обыкновению пишет плаксивые прозы про неудавшуюся личную жизнь. Пара картинок.
   Другой друг пропагандирует здоровый образ жизни, вечный онлайн соцсети. Ага. Несколько котиков, розовые комментарии. Красивая подруга выложила свой новый фотосет, и все те же девчачьи розовые комментарии. Ах, какая, да и аж вот какая, и мимими, и мое ты сокровище. И под каждой фотографией одно и то же. Интересно, ей самой это нравится? И я люблю всех этих людей. Но не за это.
   Кофе. Надо кофе.
 
   «Алло, Саманта? Да. Где и как сегодня? Что? Встретимся где? Там же? Хорошо, через два часа». – В голове все было пусто. После рассудительного сна, ею, головой, было принято решение обозначить данную встречу, как мимолетную. Оставалось только повиноваться. Сделать все красиво, галантно. Чтобы девушка не почувствовала себя глупо или обиделась, если вдруг там у нее что-то серьезно. И можно продолжить свое жалкое существование, страдая от неразделенной любви, собственной лени и неуверенности в себе. Зато мечтать, мечтать, как полоумный. О лучших днях, об оплаченной на прошлой неделе поездке на дайвинг-сафари в Египет. Там не будет лени, не будет неуверенности, усталости, притихнет неразделенная любовь, хоть и вспомнится разок-другой за ужином на корабле. Но там будет определенность, стремления, четкая формулировка будущего. Перерывы между поездками на обучение убивают. Здесь ты никто, там – кандидат в инструктора, кандидат в правообладатели своей жизнью. Четыре часа перелета и ты в другой реальности. Может просто устал. Устал от серости грязной Москвы, от пробок, от начальства, от навязанных временем стереотипов, от безденежья, от откровенного бреда по телевизору и в Интернете, когда удивляешься «Боже, для кого все это?», и от хамства на улице устал. Еще Саманта эта.
 
   Кофейня. Очередная чашка черного кофе. Солнце уже здорово печет через стекло, но на улице все равно холодно и слякоть.
   – Прости, что опоздала! – неловкий поцелуй в щеку. Видно, что немного нервничает. Вчера этого не было. Волосы собраны в хвост, обнажая изящную шею. – Как настроение?
   – Да все нормально. Нормально, да, – делаю безмятежный вид. Отметил про себя ее вопрос. Не безучастное «Как дела?» Конкретное «настроение». – Настроение хорошо. Ты пришла, стало вообще отлично!
   – Долго ждал?
   – А? Нет, я не к этому, – широко улыбнулся. Улыбнулась в ответ.
   – Флиртуешь? – весело произнесла, чуть запнувшись. В голове у нее определенно были вопросы ко мне или посторонние темы для изложения. – У тебя есть девушка? – долго тянуть она не стала.
   – Во как! – я поднял бровь. Люблю вопросы в лоб. Честный бой. – Знаешь, как раз хотел поговорить об этом. Нет, девушки нет.
   – Но?
   – Но связывать нас ничего не может. Провести хорошо выходные, ночь. Но что-то большее, вряд ли. Скажем так, есть пассия. Это сложно объяснить, – я старался быть максимально откровенным, пытаясь не упустить ни одного из вариантов.
   – Во как! – вторила она. – Есть пассия и так пялишься мне на грудь? А ты засранец! Выходные провести! – она хохотнула и, прикрыв губы рукой, отвернулась кокну. Посмотрела искоса веселыми зелеными глазами. Снова перчатка на левой руке.
   – Ты очень хороша, а я холостяк, к тому же сама на меня пялишься. А пассия. Скажем так, давняя и односторонняя. Но я про нее предпочел сказать в первую очередь, – я смутился, но не отступил. – Все есть, как есть. Пассия.
   – Согласна! – Саманта игриво поморщила носик. – Секреты есть у всех.
   – Ты мне о своем не расскажешь?
   – Что тебя интересует? – притворяясь, стала меня внимательно слушать.
   – Да как-то все наше знакомство странно происходит! – я чуть развел руками и глупо скривил улыбку. В голове стучало: «Какого хрена?» и «Ладно, допустим. Что дальше?» Поймал себя на мысли, что заранее на все согласен.
   – А как должно было? – она будто издевалась. Ненавижу ходить да около. Кровь вскипала.
   – Слушай! Взять меня вчера под руку, привести в кафе, назначить свидание сегодня – это ладно. Это романтично, безбашенно и по-весеннему, спору нет, – я начинал говорить громко, в середине разговора ее улыбки, игра, ужимки были неуместны. А я хотел знать, что такой дорого ухоженной красотке от меня надо.
   – Саш! – она набрала воздух в легкие, бросила быстрый смущенный взгляд на посетителя за стойкой бара. Словно извинилась, что ее собеседник начал поднимать голос.
   Священные писания, сны, путешествия, спасение жизни! – мне было не жалко так говорить сейчас. Хватало своих проблем. Уйдет – не страшно. Было бы все здорово, если бы вчерашний разговор не был полон пустых загадок.
   – Саша! – громким шепотом повторила она. Снова вздохнула, подняла красивые глаза на потолок, посмотрела в окно. – Я твоя сестра.

Глава VI

   Старое правило бильярда: неудобно – не бей.
   Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответ. Не разгадывай загадок, если знаешь, что тебя это расстроит. Не смотри на то, что не нравится. Не читай, если напрягает. И пытайся, Бога ради, пытайся предвидеть все на свете, все, что угодно, самые невероятные и кажущиеся абсурдными варианты. Мозг человека, впрочем, как и весь организм, удивительное творение. Когда ты встречаешь что-то, чего никогда не было, мозг включает защитную реакцию. Дает тебе наиболее приемлемое объяснение из уже имеющихся. Даже достраивает, дорисовывает. Ребенок не различает – обжегся он или укололся. Ему просто больно. Чем старше становишься, тем комплекснее становятся варианты. Какой меньше всего травмирует психику, тот и диктуется сознанию. «Шутка». «Глупый розыгрыш». Поэтому сначала никаких эмоций не проявляется. Но потом внешний раздражитель начинает подкидывать причины, почему тот или иной вариант не подходит. И мозг снова ищет. Заглянул в ее глаза. Сама испугалась того, что сказала. Взрослая женщина. Поджала губы, опустила взгляд. Мнет ни в чем не повинную салфетку. Она не шутила.
   – Правда? – молча закивала головой. Не договаривает. Допустим – правда. Подмена в роддоме? Одна мать? Один отец? Мозг все искал. Отсюда и ощущение, будто тебя огрели тупым предметом по макушке. – Отец изменял моей матушке с твоей мамой?
   – Нет, это произойти не могло. С моей точно не изменял. Извини.
   – Полегче. Что тогда? Искусственное оплодотворение?
   – М-м, – мотнула головой. Хвост, словно беличий, затрепыхал в воздухе. Мозг заклинило. Информации о строе этой жизни сейчас явно не хватало. Варианты кончились. Я видел, чувствовал, как угодно, что мне не врут. Оставалось слушать правду.
   – Как же тогда? – Я усмехнулся.
   – Представь себе, что существует некий, назовем это артефактом, артефакт. – Она потерла нос и, собравшись с мыслями, пододвинулась ближе ко мне, чтобы говорить тише. – Он позволяет точно копировать душу новорожденного и помещать ее в другого новорожденного.
   – Душу.
   – Подожди, сейчас еще раз попробую. – Доступно объяснять мне такие вещи давалось ей тяжело. – Электрическую матрицу? Да, электрическую матрицу, которая отвечает за то, как расположатся атомы тела существа, когда оно вырастет, логику мыслей, чувств. Фактически копирует… судьбу что ли?
   – Круто. – Мозг вернулся к варианту «шутка».
   – Наверное. – Я даже сам не сообразил, поняла она мое последнее слово или нет.
   – Насколько мне известно, в этой параллельной вселенной, на нашей планете такой хрени не существует, – сложил руки на груди и откинулся на стуле. Позвал официанта. – Еще два кофе, пожалуйста.
   – Да-а. – Она постучала указательными пальцами друг об друга, скривила рот. – И-и это подводит наш разговор к еще более сложной вещи, чем я уже сказала. Эта…хрень…вот она не на этой планете.
   – Круто, – тупо повторил я. Мозг уже был уверен в своих догадках и мигал красными лампочками. «Шутка!» – Ты соответственно тоже. Как, собственно, и я.
   – В той или иной степени.
   – Ответь мне, пожалуйста, я что, совсем придурок? – я не был зол, по большому счету мне было даже забавно. Принесли кофе. Две чашки в середину стола. Официант очень удивленно окинул меня взглядом, совсем не замечая Саманту. Уходя, обернулся. Наверное, подумал, что последние слова я адресовал ему.
   – Сядь спиной к залу. – Я удивился просьбе, но сел. – Дай руку.
 
   Когда такие вещи происходят, долго не знаешь, как реагировать. А когда придумываешь как, уже и поздно становится. Просто подбородок на стол падает. Саманта быстро сняла перчатку с левой руки и схватила ею меня за запястье. На тыльной стороне ладони я увидел небольшой кружок в металлической оправе с маленькими дырочками по сторонам, словно вросший в кисть. Он тускло пульсировал голубым светом. Классная игрушка, эффектная и качественная, если бы не одно «но». Из нее вдруг поползла густая черная жидкость, обволакивая ладонь и пальцы, стала затвердевать турмалиновыми кристаллами и превращать руку Саманты в подобие рыцарской перчатки. Стало жарко. Пригодились десятки часов фантастических фильмов.
   – Полный макияж я тебе еще покажу как-нибудь, – Сэм отпустила мою руку. «Броня» с ее кожи расколовшись, осыпалась сначала кусками в пыль, а потом и вовсе растворилась легкой дымкой и запахом сгоревшей спички. – Очень не хотела долго объяснять. Курс по квантовой биологии я тебе тоже прочту. Потом, – она больше не казалась мне ухоженной фифой. Последние слова она как раз произнесла тоном старшей сестры. Для глупого, несмышленого младшего брата.
   – Допустим. – Выход из кафе был у меня за спиной, но сейчас я уже не смог бы им воспользоваться. Мозг убедился в том, что существует что-то, а может, и куча всего, чего он еще не знает. И потребовал объяснений. Я врос в кресло. – Вот эта хрень точно не существует на нашей планете.
   Это не доказывает нашего родства, но аргумент серьезный, – я замолчал. Сел обратно, напротив Саманты. Шансы того, что она говорила правду, существенно подскочили.
   – Ты в порядке? – нетерпения в ее голосе стало меньше.
   – Дай подумать, – размышляя, начал я. – Дыхание в норме. Сердце стучит, увечий нет. Опасности вроде нет. Ведь нет?
   – Пока нет, – рассмеялась она.
   – Так что за артефакт такой чудесный?
   – Он использовался как орудие ссылки. Провинившегося транспонировали и отстреливали, ну опять же, не знаю, как лучше сказать, душу, сюда на Землю.
   – Чем же вам всем Земля-то не угодила?! – я всплеснул руками. Не знаю, кажется, сейчас в моей голове ничего и не обрабатывалось. Просто складировалось. Все эти фильмы, игры, книги, детское увлечение космосом – все сказывалось положительно на усвоение информации. Но какого черта в тридцать лет? Где она была со всеми ее штуками из рук, когда я невинным ребенком так ее ждал и рисовал на школьных переменах в конце тетради?
   – Вроде как это запрещенная планета. Тюрьма. Сюда ссылали, так и формировалось развитие человечества здесь.
   – То есть вырос человек с душой инопланетянина и изобрел колесо, потому что вроде как уже обладал этими знаниями?
   – Я верю, что до колеса вы сами додумались. Но в целом да, скорее всего, так и было.
   – Земля изгнанников, – когда-то я писал неплохие сочинения на свободную тему. Подобное потянуло бы на почетную грамоту. – Ну да ладно, выходит, меня младенцем так отстрелили сюда, и я попал, куда я там попал? Во чрево моей матушки?
   – Скорее всего. Я не знаю точно, как эта штука работает. Мой…наш отец был ученым, он исследовал артефакт, какое-то время его активно использовало правительство, потом его запретили и отдали на исследование. А матушка была истеричкой, помешанной на оккультизме. Поэтому, когда на ученых напали, она вынудила отца сохранить детей любым способом. Даже таким зверским. Убить их там и оживить здесь.
   – Детей?
   – У тебя есть брат.
   – Ну, охренеть!
   – И еще одна сестра.

Глава VII

   – Дважды.
   – Что «дважды»?
   – Охренеть дважды. Хотя, по сути, если у меня есть одна инопланетная сестра, то почему бы не быть и второй?
   – И брату.
   – И брату… – мозг обрадовался, найдя самое простое и логическое заключение, – я свихнулся.
   – Проблема как раз в этом. Мелиса придет за тобой. И либо заберет тебя с собой, либо убьет. – Саманта говорила проникновенно, как если бы извинялась за то, что мне ничего не понятно, но мне необходимо было в это верить. Так оно и было.
   – Мелиса?
   – Да.
   – Еще одна сестра?
   – Да. – Я вопросительно поднял бровь, требуя продолжения легенды. – А, ну. Когда родители умерли, мне было двенадцать, ей восемь. Вам по два месяца. Мы жили на исследовательской станции на Бастере-6, папа с мамой исследовали это устройство. За полгода до нападения внезаконников на станцию меня отправили домой к дяде Ридли – учиться. Родителей я больше не видела. Мелиса выжила, получила увечья, год жила в стае местного дикого народа. Ее считали погибшей. Потом нашли. И была-то дурным ребенком, а так вообще с катушек слетела. – Сэм прикусила губу, сдерживая гнев. Сестры-то не ладили. – Восемь лет назад я узнала…мы с Мелиссой узнали, что у нас есть братья. Вот нашли. Я – тебя, она – его.
   – Хорошо. А убьет-то меня почему? – действие повествования разворачивалось в неопределенном мире, с незнакомыми еще мне людьми. Я был спокоен. Я все еще сидел в сером Пушкино, пил привычный кофе.
   – Саш, вот тот фокус с рукой. Там, вне этой планеты, тоже штука нераспространенная. Ваши ученые еще только начинают экспериментировать с ферромагнитными жидкостями, когда атомы вещества выстраиваются тем или иным образом благодаря электромагнитному излучению. Ну что у вас там? Елочки, ежички, змейки в лабораторной миске. Крутятся, вертятся. А это изобретение отца, – она отогнула перчатку. Снова показала устройство в руке. – Реактор холодного синтеза, работает на минерале «каледоний», довольно распространенная вещь, дающая большое количество энергии для деления наночастиц ферромагнитной жидкости и дальнейших операций с ней. Чтобы выстроить наночастицы в нужном порядке, в нашем случае это своего рода костюм, броня, необходимо влияние очень тонко настроенного электромагнитного поля.
   – У меня сейчас башка вскипит, – уверил я.
   – Хорошо. Я быстро, – она сделала уступающий знак руками. – Отец экспериментировал со своим электромагнитным полем. Если изучать вопрос глубже, но говорить проще – душой. У него работало. У меня работает. У Мелиссы. Больше ни у кого. Уверена, будет работать у тебя и у твоего брата. Есть основания полагать, что пока никто не разобрался, какой именно аспект электромагнитного поля используется как интерфейс программирования наноферритов, работать будет только у нас четверых. Ну. Пока случайно не найдут, что уж в нас такого особенного.
   – Трижды.
   – Что «трижды»? – недоуменно моргнула.
   – Охренеть трижды. – Я показал три пальца для убедительности. – Все это хрень. Но, опять же, допустим. Вернемся к бытовым вопросам – почему убьет-то?
   – Потому что ты добрый. А она нет. Потому что мы с ней враги. И ты в этой войне либо преимущество, либо угроза. Прости. Все действительно настолько безысходно. Ты жил и не видел, не мог чисто физически, как колесики жизни крутятся, сводя множество героев пьесы на одну сцену.
   – Поэтично, – нахмурился. – Значит, ты предлагаешь мне улететь с тобой, тю-тю? Туда? В космос? Типа…
   – Да. Будем говорить откровенно.
   – Давай откровенно. Ты пришла не за своим братом, а за особенностью, позволяющей мне носить этот кусок камня.
   – Хм, – она помрачнела и стала выискивать ответ в моих глазах. Часто заморгала. Вздернула руки. Закивала головой. – Да, в какой-то степени.
   – Значит, либо я иду с тобой, либо ты тоже меня убьешь, – я говорил спокойно. Во-первых, я все еще был в чертовом Пушкино. Во-вторых, все происходящее было в принципе объективно, настолько улетно, что захватывало дух. В-третьих, эпично умереть – это нормально. Жаль только, что самолет в Шарм-эль-шейх полетит без меня. И родителей. У остальных жизнь своя. Трагично, но справятся. В конце концов, что я могу сделать?
   – Не совсем. Либо ты летишь со мной, и мы делаем твою пресную жизнь лучше, увлекательней! Яркой, полной приключений и опасности! Либо ты остаешься, дожидаешься встречи с моей шибанутой сестрой, и вот она уже тебя убьет. Да вот прямо тут. И бармена еще. Слишком лицо смазливое, – Саманта разошлась. Ее инопланетный акцент сейчас даже смешил. – Но ты полетишь со мной.
   – Откуда такая уверенность?
   – А со мной классно! – весело подмигнула она.

Глава VIII

   Остаток дня. Вечер. На раздумья. Вбила в навигатор автомобиля место, куда надо приехать. Спросил, брать ли гитару. Шутку не поняла. Обещала постараться вернуться через год, если полечу. Дешевая уловка. Билет в один конец. Когда разговаривал с ней, в голове все было ясно.
   Пришел домой, взял на руки кошку. Затряслись колени. Причин поверить во весь этот бред и лететь было предостаточно. Стать лучше, крепче, интереснее, приблизиться к мечте, доказать что-то себе, доказать, что я могу, что я вот такой, а все остальные нет. И это не просто путешествие, а путешествие к звездам, путешествие к своему собственному благополучию. Вот где жизнь, вот где азарт, смысл, реализация детских фантазий, истоки, истина! Но… чертовы «но»! Не слишком ли поздно? К тридцати годам «но» становится слишком много! Сбросить бы все, освободиться, улететь! Общество осудит. Родители умрут с горя. Друзья не поймут. Да и самое главное. Как бы ни выпендривалось сознание: «От Нее подальше! Куда глаза глядят», «Не поймет, не оценит, Ей плевать и мне плевать», все это чистой воды детский лепет. Лучше быть хотелось в Ее глазах, интереснее для Нее, и доказывать хотелось не себе, а Ей, и путешествие рядом с Ней, да и не Она ли была мечтой? И что будут значить все мои поползновения, если я буду суперменом где-то там, а не здесь? Если вырастившие меня родители не смогут гордиться, друзья не поднимут стаканчик за успех. И кошка. Кошка будет тосковать. В носу засвербело. Стало страшно. И горько. Сознание одинокой песчинкой перекатывало из верхней чаши песочных часов в нижнюю, и сейчас застряло посередине, в самом узком месте. Тут было все известно, запланировано, даже риски можно было предугадать. Тут были родные люди, определенные успехи, вполне решаемые проблемы. По сути, глядя на весь расклад жизни в таком свете, можно было сказать, что я счастливчик. Но обстоятельство оставалось. А там? Что там? Совсем скоро придется решить свою судьбу.
   Поставил разгораться уголь. Табак – красный виноград. Красивый дым разошелся приятным ароматом по кухне. Плюхнулся на диван, укутался в плед, как ребенок обнял подушку, сшитую и оставленную бывшей девушкой. Покоритель галактик, твою ж ты за ногу. Все у тебя, придурок, было отлично! Куда ты все гонишься за идиотической мечтой?
   Ну, у всех есть, все гонятся, но не такими же аппетитами! Очнись!
   И черта-с два я поверил про угрозу смерти от какой-то там Мелиссы. Не это меня гонит туда, с этой полоумной. Азарт, авантюра, желание проверить себя на прочность, вдруг все не так плохо? Но ведь все совсем не, как в кино, где главный герой юный мальчик-сирота, стеснительный одиночка, не успевший вкусить любви, а там, в заоблачных далях, его ждут победы над вселенским злом, признание жителей королевства и сердце принцессы. В моих заоблачных далях меня никто не ждал, ничье признание мне не грозило. Никаких смягчающих обстоятельств. Я терял все и сразу, всю свою жизнь, близких людей, какие-то, пусть нелепые, но надежды. За спиной оставались только горе, обиды, разгневанные бессилием крики: «Удачи!», сжатые до посинения кулаки и слезы. Море слез. Взгляд помутнел. Голова распухла от притока крови. В висках стучало. Хлюпнул носом. Двадцать девять лет. Жалок.
   На часах полночь. В руке письмо маме и отцу. Уверяю, что все хорошо, что так для меня лучше, что люблю, что прошу прощения, что обязательно вернусь, если смогу, еще раз, что люблю, еще раз, что молю прощения и понимания. Зачем-то пароль к кредитке. Соленые щеки, влажные глаза. Стиснул зубы. Последний раз ткнул носом в живот спящей кошке.
 
   Ключ в зажигание. Пустое шоссе глубже в Подмосковье. Словно под гипнозом. Тот новый мир начинает перетягивать на свою сторону, повышая адреналин, анестезируя страх, жалость, здравый смысл.