Александер Виктория. Обольщение джентльмена

   – Согласись, мама, – возразил Оливер не без торжества в голосе, – неразумно принимать неизвестно кого в своем доме только потому, что у этого человека есть пустой конверт с твоим именем. Разве так начинаются приключения?
   – Увы, Оливер Лейтон, но ты, похоже, не в состоянии поучаствовать в настоящем приключении, даже если оно подойдет и укусит тебя в…
   – Мама!
   – Я хотела сказать, в руку, – со смехом уточнила графиня. – Оценить прелесть приключения, как и красоту, дано немногим. Погоди, скоро все прояснится.
   – Приехал доктор Миллер, – деликатно кашлянув, объявил вошедший в комнату дворецкий.
   – Прекрасно, Холлингер. – Графиня поспешила к дверям. – Так или иначе, сын мой, но незнакомка уже сделала нашу жизнь интереснее, ярче. Ты ведь постоянно жалуешься на скуку деревенской жизни.
   – Я люблю жить в деревне, – ответил Оливер. – Здесь все дышит покоем и счастьем.
   – Да ты ненавидишь покой, – хмыкнула мать и вышла из комнаты.
   – Может быть, но не теперь, – пробормотал граф, предчувствуя, что «приключение» вскоре заставит его с тоской вспоминать о былом покое и деревенской скуке.
   Однако мама права, подумал он. Скорее всего его чрезмерная подозрительность окажется беспочвенной. Во всяком случае, личность незнакомки станет известна сразу, как только она очнется от обморока. Судя по рассказу сопровождавшей ее дамы, незваная гостья вряд ли пострадала серьезно, значит, она может очнуться в любой момент. А она действительно хороша собой… Интересно, какого цвета у нее глаза?

Глава 3

   Она открыла глаза, и ее взгляд уперся в высокий потолок с кессонами, изящно украшенный и явно старинный. Что это за место?
   Она села и тут же застонала, почувствовав тупую боль в затылке. Пощупав его, она удивилась – шишки не было. Откуда же взялась эта боль? Чтобы справиться с ней, она откинулась на мягкие подушки и огляделась – она лежала на диване в незнакомой гостиной, через раскрытую дверь которой виднелась спальня. Изысканное убранство обеих комнат, выдержанное в светло-зеленых тонах, навевало мысль об умиротворяющей прохладе леса.
   – Вот вы и очнулись, – послышался приятный женский голос.
   Вздрогнув, она постаралась сесть.
   – Нет-нет, дорогая, вам не стоит напрягаться. – К ней уже спешила женщина средних лет в сопровождении двух горничных, которые ловко подоткнули под спину гостьи подушки. – Теперь вам будет удобнее. Как вы себя чувствуете?
   – Немного болит голова, – потерла она затылок.
   – Доктор Миллер сказал, что через день-другой боль пройдет и вы совсем поправитесь, – успокоила ее незнакомка, усаживаясь в кресло рядом с диваном. – Он рекомендовал вам полный покой по меньшей мере на сутки.
   – Кто это – доктор Миллер?
   – Наш местный врач, который осмотрел вас несколько минут назад. Он отличный специалист, и я считаю большой удачей, что он работает в нашей деревне. Доктор заедет сюда еще раз, чтобы посмотреть, как идет выздоровление. Должна сказать дорогая, что вы заставили нас всех серьезно поволноваться, в том числе и милую леди Фицгивенс…
   – Леди Фицгивенс?
   – Это она привезла вас к нам. Ваше счастье, что вам повстречалась такая чуткая и внимательная женщина. Это она заметила, как вы упали с платформы.
   – Да, мне повезло… – пробормотала молодая леди. Но она не чувствовала никакой радости, только тревогу. – Честно говоря, я ничего не понимаю… Вы говорите, что я упала с платформы?
   – Обстоятельства этого происшествия не вполне ясны, но леди Фицгивенс, только что приехавшая из Лондона, была свидетелем того, как вы упали. При вас был конверт на мое имя, и хотя он оказался пуст, леди Фицгивенс сочла разумным доставить вас именно сюда, к нам.
   – И где же я нахожусь?
   – Прошу прощения, милая, действительно, откуда вам знать? Вы – в Норкрофт-Мэноре, я леди Норкрофт, – с улыбкой пояснила графиня таким тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми или слабоумными. – Но сейчас гораздо важнее выяснить, кто вы такая.
   – Кто я? – медленно переспросила молодая женщина.
   – Да-да, как ваше имя?
   – Мое имя? – Вопрос был простейший, но, к удивлению гостьи, она не знала ответа. Ее с новой силой охватила тревога.
   – Для начала расскажите, что вы помните. – Леди Норкрофт ободряюще накрыла ее руку своей.
   – Рассказать, что я помню… – протянула незнакомка, глядя в глаза хозяйки – та смотрела на нее как на умалишенную. Наверное, она действительно сошла с ума. – Боюсь, я не вспомню ничего о том, что было до того, как я открыла глаза несколько минут назад.
   – О Господи, вы уверены? – с участием и тревогой спросила леди Норкрофт и внимательно посмотрела на нее.
   Наморщив лоб, гостья напрягла память, но все было тщетно.
   – Да, уверена, – кивнула она.
   – Именно этого я и боялась, – вздохнула графиня.
   – Чего именно?
   – Потери памяти, – ответила с прискорбным видом хозяйка, но ее глаза при этом возбужденно блестели. – Это как-то называется по-гречески…
   – Амнезия? – подсказала гостья.
   – Да, именно. Хорошо, что вы хоть что-то помните.
   – На самом деле я ничего не помню, просто это слово само всплыло в моей голове.
   – Бедное дитя, у вас настоящая амнезия, – резюмировала леди Норкрофт с грустью, хотя и не без некоторого удовлетворения. – Я слышала, что такое бывает, но никогда не думала, что мне доведется столкнуться с этим явлением в жизни.
   – Неужели случаи амнезии настолько редки? – всполошилась незнакомка. Неужели ее постигла эта беда? От нахлынувшего страха боль в затылке мгновенно прошла. – Не может быть! Наверняка такое бывает часто – люди падают, травмируют голову, теряют память, а потом она возвращается, и они, считая происшествие несущественным, никуда о нем не сообщают.
   Она взволнованно заходила по комнате, ей захотелось как можно скорее сбежать отсюда. Но куда?
   – Не надо так волноваться, дорогая…
   – Согласитесь, что у меня есть причины для волнения, – повернулась молодая леди к хозяйке. – Разве можно оставаться спокойной, если даже не помнишь, как тебя зовут?
   – Однако вы вспомнили слово «амнезия», – попыталась успокоить ее графиня. – А ведь это весьма необычное слово.
   – Но я не помню, кто я такая! – в отчаянии воскликнула молодая женщина, чувствуя непреодолимое желание оказаться в материнских объятиях графини и дать волю слезам. Но плакаться на чьей-то груди – это унизительно! Нет, она не из таких… По крайней мере теперь она могла сказать о себе больше, чем минуту назад, но все еще слишком мало. – Есть ли у меня семья, муж? Я ничего не помню. Может быть, я замужем?
   – В таком случае вашего супруга, если он позволил вам потеряться, не назовешь примерным.
   – Ничего нельзя сказать наверняка, – фыркнула рыжеволосая красавица. – Просто не знаю, что мне теперь делать.
   – Естественно, милочка, ведь у вас амнезия, – сочувственно согласилась леди Норкрофт. – Но ведь у вас есть я. Думаю, чашка чаю будет весьма кстати. Элен, Мери, принесите нашей гостье чаю.
   Горничные поспешно вышли из комнаты.
   – Не думаю, что… – возразила было незнакомка, но графиня прервала ее:
   – В вашем состоянии вам не стоит думать.
   – Я больше не могу пребывать в неведении, леди Норкрофт.
   – Видите, вы запомнили мое имя! – обрадовалась собеседница.
   – Но вы назвали себя всего минуту назад.
   – Да, но вы запомнили! – просияла хозяйка. – И вспомнили слово «амнезия», так что можно с уверенностью сказать, что вы на пути к выздоровлению. Однако сейчас вам лучше отдохнуть, собраться с силами. Завтра мы обсудим все это с доктором Миллером, когда он заедет вас проведать. Ни о чем не беспокойтесь, дорогая.
   – Но, леди Норкрофт…
   – Не возражайте. Знаете, однажды в загородном доме моей подруги Маргарет, леди Катчингс, останавливался один принц. Это было так интересно! Но ваше появление в Норкрофт-Мэноре куда занимательнее.
   – Почему?
   – А вы представьте себе эту картину: в мой дом привозят потерявшую память неизвестную молодую даму явно благородного происхождения, с моим именем на устах…
   – Я же была без сознания!
   – Я выражаюсь фигурально, милочка. Какая разница – на устах ли, на конверте… К тому же незнакомка очень хороша собой. Ну чем не завязка приключения в духе романов герцогини Роксборо?
   Графиня встала и протянула гостье руку.
   – Знаете, мне в голову пришла одна хорошая идея. Пойдемте со мной.
   Гостья повиновалась, и леди Норкрофт подвела ее к большому зеркалу в спальне.
   – Что вы видите, дорогая?
   Думая о том, что объективно оценить свою внешность дано немногим, незнакомка вгляделась в свое отражение и с радостью отметила, что молодую женщину в зеркале вполне можно было назвать хорошенькой. Неужели в ней заговорило тщеславие? Нет, вряд ли, но все же приятно сознавать, что у тебя красивое лицо, несмотря на чуть великоватый нос, упрямый подбородок и чересчур большие глаза. Правда, они, под стать убранству комнаты, глубокого зеленого цвета и очень идут к густым, слегка вьющимся темно-рыжим волосам, которые, очевидно, весьма непросто уложить в прическу. Взгляд молодой женщины скользнул вниз.
   – Ну как? – нетерпеливо спросила графиня.
   – Пожалуй, я немного худовата…
   – Вовсе нет, – покачала головой леди Норкрофт, оценивающе рассматривая ее отражение. – Разве что совсем чуть-чуть. Но у вас прелестная грудь, что гораздо важнее.
   – Да, неплохая, – согласилась гостья, не отводя глаз от зеркала.
   Будучи среднего роста, она была одета в прекрасно сшитое дорожное платье, так что ее худоба вряд ли являлась следствием бедности и плохого питания. Незнакомка почувствовала облегчение: хоть она не помнит своего имени, но, слава Богу, она не из бедняков. Может быть, она все-таки тщеславна? Но кто бы на ее месте не испытывал облегчения?
   – Возможно, вы несколько моложе, чем положено быть героине хорошего романа, – продолжала графиня, – но вам наверняка уже около тридцати.
   – Так много? – ужаснулась красавица.
   – Это прекрасный возраст, дорогая, – рассмеялась графиня. – Но, если хотите, сделаем акцент на слове «около».
   – Так лучше.
   – Еще раз посмотрите на свое отражение – вы себя узнаете?
   – К сожалению, нет, – огорченно сморщила носик молодая женщина, встретившись взглядом в зеркале с графиней.
   – Жаль, а я надеялась, что это поможет, – ответила та, и в ее глазах зажглись озорные огоньки. – Какое удивительное происшествие! Давненько у нас не случалось ничего такого, хотя нынешний год богат на сюрпризы. Я должна вам все рассказать, дорогая…
   – Не думаю, что это благоразумно, мама, – произнес вошедший в комнату молодой джентльмен. Высокий, широкоплечий, с каштановыми волосами и правильными чертами лица, он был красив, но в меру, без слащавости. «Эффектный», – подумала гостья, увидев его отражение в зеркале. Глубокие синие глаза незнакомца внимательно смотрели на нее, и у Кэтлин перехватило дыхание от сладостного предчувствия чего-то необыкновенного.
   – Почему ты так считаешь? – спросила леди Норкрофт.
   – Потому что ты ничего не знаешь об этой женщине, – ответил ей джентльмен, не отводя взгляда от Кэтлин. – К тому же, как рассказала мне Элен, наша гостья сама не знает, кто она такая.
   – Вы правы, – заметила незнакомка, не в силах отвести от него глаз, да и не желая этого. – Я могу оказаться кем угодно или вообще никем.
   – Вряд ли, – покачал головой молодой человек и так чарующе улыбнулся, что ее сердце затрепетало от волнения.
   – Я вас знаю? Или, быть может, вы знаете меня? – с надеждой спросила она.
   – Нет, не думаю.
   – Но ваше лицо кажется мне знакомым…
   – Боже, где мои хорошие манеры? – спохватилась хозяйка дома, поворачиваясь к гостье. – Позвольте представить вам моего сына Оливера, графа Норкрофта.
   Граф кивнул, гостья протянула ему руку, которую он поднес к губам. Их взгляды встретились, и она почувствовала, что заливается румянцем.
   – Вы уверены, что раньше мы с вами нигде не встречались? – взволнованно спросила она.
   – Конечно, иначе я бы вас запомнил, – ответил он, и в его глазах блеснул огонек.
   Ах, сколько опасностей для ее сердца таил его взгляд… «Надеюсь, я не замужем», – подумала красавица, опуская руку.
   – Господи, как неловко, я даже не знаю, как вас представить, – посетовала графиня. – Нужно дать вам какое-то имя – не могу же я все время звать вас «дорогая» и «милочка»!
   – Я уверена, что у меня уже есть имя, – возразила гостья.
   Пусть она не помнит, как ее зовут, но она определенно не желает нового имени. Означает ли это, что она все-таки страдает излишней гордостью, недостаточно умна и тщеславна? Похоже, что именно так, хотя это не слишком обнадеживающий вывод для начала процесса самопознания.
   – Разумеется, есть, но, увы, пока мы его не знаем, – умиротворяюще улыбнулась графиня. – Соглашайтесь, дорогая, ведь это временно, просто для удобства общения.
   – Пожалуй, вы правы, – заставила себя улыбнуться молодая женщина. – Какое же имя вы предлагаете?
   – На ум не приходит ничего подходящего, – призналась графиня. – Мне только раз довелось выбирать имя – своему сыну Оливеру. Я назвала его в честь автора пьесы, которая полюбилась мне с юности на всю жизнь. – Она бросила на сына полный нежности взгляд. – Отличный выбор, не правда ли?
   – Действительно, это имя подходит графу, – согласилась гостья.
   – Что ж, давайте подберем подходящее имя и для вас. – Графиня окинула гостью внимательным взглядом. – Что скажешь, Оливер?
   – Временное имя не имеет большого значения, – отозвался тот, пожимая плечами. – Может быть, Мэри?
   – У тебя нет воображения, сынок, – отмела его предложение мать. – Для нашей гостьи это имя слишком обычное. Да одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять: перед нами весьма незаурядная особа.
   – Спасибо, – пробормотала польщенная незнакомка и тотчас устыдилась: опять она дала волю своему тщеславию!
   – Ладно, тогда Пенелопа, – предложил Оливер.
   – Уже лучше, – похвалила графиня. – Как вам это имя, дорогая?
   – В нем есть что-то легкомысленное, капризное, – покачала головой гостья. – Я совсем не такая.
   – Какой вздор, – отмахнулась от ее возражения хозяйка дома. – Мое имя – Эдвина. Как видите, имя вполне серьезное, тем не менее мой сын убежден, что я частенько поступаю легкомысленно. Увы, у меня не было возможности участвовать в выборе собственного имени, а у вас есть. Подумайте, какая перспектива открывается перед вами!
   – Не очень-то радужная, по правде говоря, – вздохнула несостоявшаяся Пенелопа.
   – Но это же абсурд, – хмыкнул Оливер. – Речь идет не о ребенке, а о взрослом человеке. К тому же мы лишь на время даем нашей гостье имя. Так что подойдет любое. Какое вам больше нравится – Элизабет, Сара, Анна?
   – Да, да, – согласилась его мать. – К тому же, как розу ни назови…
   – Помню, мама, это Шекспир.
   – Очень хорошо, Оливер, приятно сознавать, что годы учебы не прошли для тебя даром, – похвалила сына графиня.
   – Он никогда не имел склонности к наукам, – вдруг выпалила незнакомка.
   – Откуда вы знаете? – подозрительно прищурился граф.
   – Понятия не имею, – ответила она и испуганно округлила глаза. – Просто мне пришло в голову, и все.
   – Какая разница, Оливер? – вступилась за нее графиня. – Это скажет любой человек, мало-мальски обладающий здравым смыслом. Ты совсем не похож на тех, кто увлекается науками.
   – Вы уверены, что мы никогда до этого не встречались? – так же подозрительно воззрилась на графа гостья.
   – Придумала! – воскликнула хозяйка дома. – Моя любимая пьеса – «Ночь ошибок» Оливера Голдсмита. Его перу принадлежит также «Векфилдский священник», роман неплохой, но скучноватый. С этим викарием и его близкими происходят ужасные вещи, но потом все заканчивается хорошо…
   – Что ты предлагаешь, мама? – нетерпеливо перебил ее Оливер.
   – Я подумала, что литература может помочь нам восстановить ее память, – бросив на сына сердитый взгляд, продолжала графиня. – В моей любимой пьесе главную героиню принимают за другую женщину – похожая ситуация, не так ли?
   – В этой пьесе героиня притворяется другой женщиной, – уточнил Оливер, поймав взгляд гостьи. – Большую часть времени она занимается тем, что обманывает главного героя.
   – Вы обвиняете меня в обмане? – возмутилась незнакомка.
   Граф пожал плечами, словно ответ был очевиден.
   – Что вы, дорогая, – поспешила вмешаться леди Норкрофт. – Он вас ни в чем не обвиняет, хотя в его словах и можно усмотреть обидный намек.
   Красавица скрестила руки на груди и с вызовом заметила:
   – Если вы, граф, намекаете на то, что вы – герой этой пьесы, то должна вас разочаровать – для этого в вас слишком мало героического.
   – Вы меня совершенно не знаете, – парировал Оливер. – Героического во мне вполне достаточно.
   Гостья не удостоила его ответом, только выразительно пожала плечами, так же как это сделал он мгновение назад.
   – Теперь я знаю, какое имя вам подойдет, милая! – воскликнула графиня. – Кейт Хардкасл. Так звали героиню Голдсмита.
   На скулах графа заходили желваки.
   – С вашей стороны невежливо нападать на человека, который дал вам приют, – упрекнул он.
   – Нет, Хардкасл не пойдет, – вставила его мать. – Вы будете просто Кейт.
   – Спасибо за гостеприимство, милорд, – съязвила гостья.
   – Когда вас принесли сюда в бессознательном состоянии, мы, естественно, не могли отказать вам, – продолжил граф.
   – Хотя ему и очень хотелось, – неодобрительно покачала головой леди Норкрофт.
   – Я этого не говорил! – ответил граф, на секунду закрыв глаза, словно хотел вознести молитву о даровании терпения.
   Гостья решила, что на его месте тоже проявила бы подозрительность: кто знает, чем обернется встреча с незнакомцем, забывшим даже свое имя?
   – Мне кажется, если речь идет о безопасности, предосторожность никогда не бывает излишней, – неожиданно поддержала она графа.
   – Вот как? – удивился он.
   – Весьма благоразумная мысль, – просияла его мать.
   – Да, я, должно быть, благоразумна от природы, – со вздохом согласилась гостья.
   Познавая себя, она отметила новую грань своего характера наряду с тщеславием, гордостью и, возможно, смелостью, и отмела недалекость, поскольку этот недостаток легко преодолевался усилием воли.
   – Лорд Норкрофт просто проявил вполне понятную осмотрительность.
   – Вот слова настоящей леди, – торжествующе посмотрела на сына графиня. – Я же тебе говорила!
   – Ты говорила, что у нее отличная обувь, – хмыкнул Оливер.
   Гостья с трудом удержалась, чтобы не посмотреть на свои туфли.
   – И это тоже, – ответила хозяйка дома. – Как вам имя Кейт, милочка?
   Молодая женщина задумалась… Новое имя показалось ей не очень подходящим, но и не совсем чужим.
   – Пожалуй, Кейт подойдет, – согласилась она.
   – Отлично! – Леди Норкрофт повернулась к сыну: – Если удастся разыскать ее багаж, мы наконец сможем узнать ее настоящее имя.
   – Мой багаж пропал? – робко спросила новоявленная Кейт.
   – Я уже послал за ним на станцию лакея, – сообщил граф. – Возможно, багаж просто проглядели в сутолоке. Леди Фицгивенс, которая привезла вас сюда, не производит впечатления очень внимательной женщины. Вы действительно ничего не помните?
   – Нет, к сожалению, ничего.
   – Тогда откуда вы знаете, что при вас был багаж?
   – А как иначе? – досадуя, ответила Кейт. – Меня нашли на железнодорожной платформе, в дорожном платье. Значит, я куда-то ехала, поэтому со мной должен был быть багаж.
   – А куда вы могли ехать? – быстро спросил граф, словно желая поймать ее на лжи.
   – Я не помню! – раздраженно бросила она и шагнула к дверям. – Мне надо продолжить свой путь…
   Внезапно силы оставили ее, перед глазами все поплыло, и она упала в стоявшее поблизости кресло.
   – Видишь, что ты наделал, Оливер? – всполошилась графиня. – Мы вас не отпустим, дорогая. Подумайте сами – у вас с собой нет ни одежды, ни денег, вы не знаете, куда направлялись и откуда приехали.
   – Она, вероятно, из Шотландии – у нее шотландский акцент, – предположил граф.
   – Да, но акцент не очень сильный, – поправила его леди Норкрофт. – Скорее всего наша гостья получила образование здесь, в Англии, в каком-нибудь хорошем пансионе для благородных девиц.
   – Вы поняли это всего лишь по моей речи? – удивилась Кейт.
   Леди Норкрофт оказалась гораздо более проницательной, чем могло показаться с первого взгляда.
   – Да, милая. – В глазах хозяйки блеснул озорной огонек. – Вы еще увидите – я полна сюрпризов.
   – Это точно, – рассмеялся Оливер. – И еще ты чересчур доверчива.
   – Графиня достаточно умна, чтобы дать себя провести, – холодно заметила Кейт.
   Граф пожал плечами:
   – У нее доброе, великодушное сердце, из-за которого она может попасть в беду.
   – И Господь вознаградит ее за это, если не на этом свете, то на том.
   – Мой долг – сделать все, чтобы защитить свою мать на этом свете.
   – Не представляю себе, чтобы кто-то мог желать нанести вред вашей матушке, – заметила гостья и мстительно прищурилась. – Вы, граф, – совсем другое дело.
   Леди Норкрофт поперхнулась.
   – В самом деле? – помрачнел граф. – Да будет вам известно, я пользуюсь репутацией порядочного человека.
   Гнев душил Кейт. Она вскочила – от недавней слабости не осталось и следа.
   – Будь ваша воля, я бы до сих пор валялась в пыли на платформе!
   – Ошибаетесь, я бы ни за что не оставил потерявшую сознание женщину без помощи, – возразил граф, и на его скулах от злости заходили желваки. – Но я никогда не привез бы ее в свой дом.
   – Я сейчас же покину ваше жилище. – Гостья решительно расправила плечи и повернулась к хозяйке: – Леди Норкрофт, я очень ценю вашу доброту и великодушие, но, похоже, мое присутствие стало для вашего сына невыносимым.
   – Ничего подобного, – поспешно заметил граф. – Но принимать в доме незнакомцев, которые…
   – Могут оказаться кем угодно? – продолжила за него Кейт. – Вы это уже говорили. Леди Норкрофт, будьте так любезны, прикажите доставить меня обратно на станцию. Я наверняка смогу там отыскать свои чемоданы…
   – Вы их не узнаете, милочка, – покачала головой хозяйка.
   – Я рискну. Вдруг один их вид вернет мне память? Тогда я продолжу свой путь.
   – Нет, – отчеканила графиня. – Я не позволю вам уехать.
   – И я тоже, – с раздражением присоединился к ней Оливер. – Поскольку вы уже оказались в нашем доме, заботиться о вас – наш долг.
   – Вы хотите сказать, что считаете своим долгом заботиться о тех, кто попал в беду и оказался у дверей вашего дома? – Кейт не верила своим ушам.
   – Да, по крайней мере здесь, на этом клочке земли, – резко заметил граф.
   – Оливер как граф очень серьезно относится к своим обязанностям, – пояснила леди Норкрофт, – и прекрасно с ними справляется.
   – И все-таки я не хотела бы оставаться там, где мое присутствие нежелательно.
   – Дело не в чьем-либо желании или нежелании, – с суровым видом продолжил Оливер, потому что все еще был очень сердит. – Вы же сами сказали – «нужна осмотрительность». Вы можете оказаться кем угодно.
   – Да, – в запальчивости ответила Кейт. – Сейчас у меня нет денег, но зато есть это. – Она расстегнула браслет на запястье и протянула дорогую вещицу хозяйке дома. – Не могли бы вы под этот залог ссудить меня деньгами на проезд до Лондона? Потом я вам все верну…
   Оливер тотчас направил на нее обличающий перст:
   – Ага, попались! Откуда вы знаете, что приехали из Лондона?
   – Я этого не знаю, – презрительно фыркнула гостья, – но предполагаю. Леди Норкрофт сообщила, что леди Фицгивенс приехала из Лондона, значит, и я могла приехать оттуда же. Вряд ли в такой маленькой деревне, как Норкрофт, останавливается много поездов…
   – А откуда вам известно, что Норкрофт – маленькая деревня?
   – Я этого не знаю, только догадываюсь. Вы же сами сказали: «на этом клочке земли». Что, я ошиблась, Норкрофт – крупный город?
   – Вовсе нет, – пробормотала графиня, погруженная в созерцание прелестного браслета гостьи. – Наша деревня и впрямь очень мала, но по-своему очаровательна.
   – Ну, вы удовлетворены моим объяснением? – спросила Кейт графа. – Или у вас есть еще какие-нибудь каверзные вопросы?
   – Пока нет. Но похоже, название нашей столицы вам знакомо.
   – Так же как Париж и Рим, – ехидно возразила молодая женщина. – Я страдаю амнезией, а не слабоумием.
   – Я всегда считал, что амнезия лишает человека памяти полностью…
   – Ах, прошу прощения, что не соответствую вашим представлениям об амнезии. Должно быть, неприятно убеждаться в несовершенстве своих познаний, особенно когда считаешь, что знаешь все обо всем.
   – Но я действительно знаю, – уверенно ответил граф.
   – Все и всегда, – рассмеялась его мать.
   – Век живи, век учись, чтобы потом наконец понять, что ты ничего не знаешь, – с серьезным видом произнес Оливер, пряча улыбку.
   Графиня с любовью посмотрела на сына.
   – Когда вынуждают обстоятельства, его сиятельство – сама скромность, – сказала она. – Иногда он даже признает свои ошибки.
   – Только иногда, – добавил он все так же серьезно, но в его глазах плясали чертики.
   Кейт пристально посмотрела на графа. Что он за человек? Только что он казался ей властным, высокомерным всезнайкой, а теперь он вдруг готов посмеяться над собой. Как он мил сейчас…