Страница:
Когда, в предчувствии беды,
Ума живительное семя
Взростило смелые плоды.
На молодых весенних грезах
Подстережет меня недуг,
Для опочившего на розах
Замкнется жизни светлый круг.
18 сентября 1900 (18 ноября 1920)
Аметист
«Твой образ чудится невольно…»
«Ночь грозой бушевала, и молний огни…»
«Курятся алтари, дымят паникадила…»
«Напрасно я боролся с богом…»
« Ты была у окна…»
«Поклонник эллинов – я лиру забывал…»
Артистке
«Я знаю, смерть близка. И ты…»
«Пора вернуться к прежней битве…»
«Отрекись от любимых творений…»
«Измучен бурей вдохновенья…»
«Не отравляй души своей…»
«В те целомудренные годы…»
«Мой монастырь, где я томлюсь безбожно…»
«Там жили все мои надежды…»
«Ищу спасенья…»
«Медленно, тяжко и верно…»
«Завтра с первым лучом…»
«Была и страсть, но ум холодный…»
Поэма философская
I
II
III
Последняя часть философской поэмы
Е. А. Баратынскому
После битвы
«Не нарушай гармонии моей…»
Две любви
«В полночь глухую рожденная…»
«Ты не обманешь, призрак бледный…»
«Нет ни слезы, ни дерзновенья…»
Валкирия
31 декабря 1900 года
Стихотворения 1901 года
«Когда я одинок и погружен в молчанье…»
«Я никогда не понимал…»
«Ты – думы вечной, вдохновенной…»
«Благоуханных дней теченье…»
«Часто в мысли гармония спит…»
«Я вышел. Медленно сходили…»
«Ветер принес издалёка…»
«Над синевой просторной дали…»
«Тихо вечерние тени…»
«Душа молчит. В холодном небе…»
«Я сходил в стремнины горные…»
«Мой путь страстями затемнен…»
«Ныне, полный блаженства…»
«Я понял смысл твоих стремлений…»
«Ты отходишь в сумрак алый…»
«Так – одинокой, легкой тенью…»
Ума живительное семя
Взростило смелые плоды.
На молодых весенних грезах
Подстережет меня недуг,
Для опочившего на розах
Замкнется жизни светлый круг.
18 сентября 1900 (18 ноября 1920)
Аметист
К. М. С.
19 сентября 1900
Порою в воздухе, согретом
Воспоминаньем и тобой,
Необычайно хладным светом
Горит прозрачный камень твой.
Гаси, крылатое мгновенье,
Холодный блеск его лучей,
Чтоб он воспринял отраженье
Ее ласкающих очей.
«Твой образ чудится невольно…»
22 сентября 1900
Твой образ чудится невольно
Среди знакомых пошлых лиц.
Порой легко, порою больно
Перед Тобой не падать ниц.
В моем забвеньи без печали
Я не могу забыть порой,
Как неутешно тосковали
Мои созвездья над Тобой.
Ты не жила в моем волненьи,
Но в том родном для нас краю
И в одиноком поклоненьи
Познал я истинность Твою.
«Ночь грозой бушевала, и молний огни…»
24 сентября 1900 (1908?)
Ночь грозой бушевала, и молний огни
Озаряли гряду отдаленных холмов,
Только утром я поднял безжизненный труп
И зарыл под холмами, у края земли.
День прошел молчалив и таинственно свеж
Ввечеру подошла непроглядная тьма,
И у края земли, над холмами вдали
Я услышал безжизненный голос тоски
Я пытался разбить заколдованный круг,
Перейти за черту оглушающей тьмы,
Но наутро я сам задохнулся вдали,
Беспокойно простертый у края земли.
«Курятся алтари, дымят паникадила…»
29 сентября 1900 (1910)
Курятся алтари, дымят паникадила
Детей земли.
Богиня жизни, тайное светило —
Вдали.
Поют торжественно; победно славословят
Немую твердь.
И дланями пустынный воздух ловят,
Приемля смерть.
Неуловимая, она не между нами
И вне земли.
А мы, зовущие победными словами, —
В пыли.
«Напрасно я боролся с богом…»
4 октября 1900 (13 февраля 1914)
Напрасно я боролся с богом.
Он – громоносный чудодей —
Над здешним, над земным чертогом
Воздвиг чертог еще страшней.
И средь кощунственных хулений,
Застигнут ясностью Зари,
Я пал, сраженный, на колени,
Иные славя алтари…
И вопреки хулам и стонам,
Во храме, где свершалось зло,
Над пламенеющим амвоном
Христово сердце расцвело.
« Ты была у окна…»
12 октября 1900 (1908)
Ты была у окна,
И чиста и нежна,
Ты царила над шумной толпой.
Я стоял позабыт
И толпою сокрыт
В поклоненьи любви пред тобой.
Мне казалось тогда,
Что теперь и всегда
Ты без мысли смотрела вперед.
А внизу, у окна,
Как морская волна,
Пред тобой колыхался народ.
Поклоненьем горда,
Ты казалась всегда
Одинокой и властной мечтой.
И никто не слыхал,
Как твой голос звучал, —
Ты в молчаньи владела толпой.
Я стоял позабыт
И толпою сокрыт.
Ты без мысли смотрела вперед,
И чиста, и нежна;
А внизу, у окна,
Вкруг меня волновался народ.
«Поклонник эллинов – я лиру забывал…»
12 октября 1900
Поклонник эллинов – я лиру забывал,
Когда мой путь ты словом преграждала
Я пред тобой о счастьи воздыхал,
И ты презрительно молчала.
И я горел душой, а ты была темна.
И я, в страданьи безответном,
Я мнил: когда-нибудь единая струна
На зов откликнется приветно.
Но ты в молчании прошла передо мной
И, как тогда, одним напоминаньем
Ты рвешь теперь и мучаешь порой
Мои эллинские призванья.
Артистке
15 октября 1900 (27 января 1916)
Позволь и мне сгорать душою,
Мгновенье жизнь торжествовать
И одинокою мечтою
В твоем бессмертьи ликовать.
Ты несравненна, ты – богиня,
Твои веселье и печаль —
Моя заветная святыня,
Моя пророческая даль.
Позволь же мне сгорать душою
И пламенеть огнем мечты,
Чтоб вечно мыслить пред собою
Твои небесные черты.
«Я знаю, смерть близка. И ты…»
15 октября 1900
Я знаю, смерть близка. И ты
Уже меня не презришь ныне.
Ты снизойдешь из чистоты
К моей тоскующей кончине.
Но мне любовь твоя темна,
Твои признанья необычны.
Найдешь ли в сердце имена
Словам и ласкам непривычным?
Что, если ты найдешь слова,
И буду в позднем умиленьи
Я, умирающий едва,
Взывать о новом воскресенья?
«Пора вернуться к прежней битве…»
22 октября 1900
Пора вернуться к прежней битве,
Воскресни дух, а плоть усни!
Сменим стояньем на молитве
Все эти счастливые дни!
Но сохраним в душе глубоко
Все эти радостные дни:
И ласки девы черноокой,
И рампы светлые огни!
«Отрекись от любимых творений…»
1 ноября 1900 (1910)
Отрекись от любимых творений,
От людей и общений в миру,
Отрекись от мирских вожделений,
Думай день и молись ввечеру.
Если дух твой горит беспокойно,
Отгоняй вдохновения прочь.
Лишь единая мудрость достойна
Перейти в неизбежную ночь.
На земле не узнаешь награды.
Духом ясный пред божьим лицом,
Догорай, покидая лампаду,
Одиноким и верным огнем.
«Измучен бурей вдохновенья…»
3 ноября 1900 (1918)
Измучен бурей вдохновенья,
Весь опален земным огнем,
С холодной жаждой искупленья
Стучался я в господний дом.
Язычник стал христианином
И, весь израненный, спешил
Повергнуть ниц перед Единым
Остаток оскудевших сил.
Стучусь в преддверьи идеала,
Ответа нет… а там, вдали,
Манит, мелькает покрывало
Едва покинутой земли…
Господь не внял моей молитве,
Но чую – силы страстных дней
Дохнули раненому в битве,
Вновь разлились в душе моей.
Мне непонятно счастье рая,
Грядущий мрак, могильный мир.
Назад! Язычница младая
Зовет на дружественный пир!
«Не отравляй души своей…»
5 ноября 1900 (13 февраля 1914)
Не отравляй души своей
Всегда угрюмым отрицаньем.
Видения былых скорбей
Буди, буди – воспоминаньем!
Придет на смену этих дней
Суровый день и вечер сонный,
И будет легче и светлей,
Воспоминаньем окрыленный.
Когда настанет черный день,
Зови, зови успокоенье,
Буди прошедшей скорби тень, —
Она приносит исцеленье!
«В те целомудренные годы…»
15 ноября 1900
В те целомудренные годы
Я понял тайный жизни смысл,
Поклонник твой, дитя свободы,
Как ты, далекий строгих числ.
Иль эти годы миновали,
Что я, свободу разлюбя,
Смотрю в грядущие печали
И числю, числю без тебя?
Что ж! Пусть прошедшему забвенье
Не в настоящем жизни смысл!
Я не достигну примиренья,
Ты не поймешь проклятых числ!
«Мой монастырь, где я томлюсь безбожно…»
17 ноября 1900
Мой монастырь, где я томлюсь безбожно, —
Под зноем разума расплавленный гранит.
Мне душно. Мне темно под этим зноем ложным.
Я ухожу в другой палящий скит…
Там будет зной, но зной земли всегдашний
Кровавый шар расплавит мозг дотла,
И я сойду с ума спокойней и бесстрашней,
Чем здесь, где плоть и кровь изнемогла.
Где новый скит? Где монастырь мой новый?
Не в небесах, где гробовая тьма,
А на земле – и пошлый и здоровый,
Где всё найду, когда сойду с ума!..
«Там жили все мои надежды…»
22 ноября 1900 (1913)
Там жили все мои надежды,
Там мне пылал огонь земной,
Но душу осенил покой, —
Смежились дремлющие вежды.
Где грозовые тучи шли,
Слеза последняя иссохла.
Душа смирилась и заглохла
В убогом рубище земли.
А прежде – небом ночи звездной
Она росла, стремилась вдаль,
И та заветная печаль
Плыла, казалось, лунной бездной.
«Ищу спасенья…»
О. М. Соловьевой
25 ноября 1900 (1907)
Ищу спасенья.
Мои огни горят на высях гор —
Всю область ночи озарили.
Но ярче всех – во мне духовный взор
И Ты вдали… Но Ты ли?
Ищу спасенья.
Торжественно звучит на небе звездный хор.
Меня клянут людские поколенья.
Я для Тебя в горах зажег костер,
Но Ты – виденье.
Ищу спасенья.
Устал звучать, смолкает звездный хор
У ходит ночь. Бежит сомненье.
Там сходишь Ты с далеких светлых гор
Я ждал Тебя. Я дух к Тебе простер.
В Тебе – спасенье!
«Медленно, тяжко и верно…»
5 декабря 1900
Медленно, тяжко и верно
В черную ночь уходя,
Полный надежды безмерной,
Слово молитвы твердя,
Знаю – молитва поможет
Ясной надежде всегда,
Тяжкая верность заложит
Медленный камень труда.
Медленно, тяжко и верно
Мерю ночные пути:
Полному веры безмерной
К утру возможно дойти.
«Завтра с первым лучом…»
6 декабря 1900 (24 января 1915)
Завтра с первым лучом
Восходящего в небе светила
Встанет в сердце моем
Необъятная сила.
Дух всколеблет эфир
И вселенной немое забвенье,
Придвигается мир
Моего обновленья.
Воскурю я кадило,
Опояшусь мечом
Завтра с первым лучом
Восходящего в небе светила.
«Была и страсть, но ум холодный…»
9 декабря 1900 (1908)
Была и страсть, но ум холодный
Ее себе поработил,
И, проклинающий бесплодно,
В могильном мраке я бродил.
И час настал. Она далёко.
И в сновиденьях красоты
Меня не трогаешь глубоко,
Меня не посещаешь ты.
О, я стремлюсь к борьбе с собою,
К бесплодной, может быть, борьбе.
Когда-то полная тобою
Душа тоскует – о тебе!
Поэма философская
Первые три посылки
Ты еси Петр, и на сем камени созижду церковь мою.
Еванг. Матфея, XVI. 18
Introibo ad altare Dei.
Ad Deum, qui laetificat
juventutem meam.[8]
Мне сердце светом озарил
Ты, мой задумчивый учитель,
Ты темный разум просветил,
Эллады мощный вдохновитель.
А ты, певец родной зимы,
Меня ведешь из вечной тьмы.
I
9 декабря 1900
Здесь на земле единоцельны
И дух и плоть путем одним
Бегут, в стремлении нераздельны,
И бог – одно начало им.
Он сотворил одно общенье,
И к нам донесся звездный слух,
Что в вечном жизненном теченьи
И с духом плоть, и с плотью дух.
И от рожденья – силой бога
Они, исчислены в одно,
Бегут до смертного порога —
Вселенной тайное звено.
II
10 декабря 1900
Вечный дух – властитель вышний тела —
Божеству подвластен, как оно.
Их союз до смертного предела —
Власти тайное зерно.
Вечен дух – и преходящим телом
Правит, сам подвластный божеству:
Власть в общеньи стала их уделом,
В ней – стремленье к естеству.
Их союз – к природной духа власти,
К подчиненью тела – их союз.
И бегут в едино сплоченные части
Силой вышних, тайных уз.
III
10 декабря 1900
Дух человеческий властен земное покинуть жилище,
Тело не властно идти против велений души.
Сила души – властелин и могучий даятель закона,
Сила телесная вмиг точно исполнит закон.
Так-то объемлемый дух его же обнявшему телу
Властно законы дает, тело наполнив собой.
Тело же точно и вмиг души исполняет законы,
В жизненной связи с душой, вечно подвластно душе
Последняя часть философской поэмы
11 февраля 1901
Ты, о Афина бессмертная
С неумирающим Эросом!
Бог бесконечного творчества
С вечно творящей богинею!
О, золотые родители
Всевдохновенных детей!
Ты, без болезни рожденное,
Ты, вдохновенно-духовное,
Мудро-любовное детище,
Умо-сердечное – ты!
Эроса мудро-блаженного,
Мудрой Афины божественной,
В вечном общеньи недремлющих,
Ты – золотое дитя!
Е. А. Баратынскому
Так мгновенные созданья
Поэтической мечты
Исчезают от дыханья
Посторонней суеты.
Баратынский
16 декабря 1900
Тебе, поэт, в вечерней тишине
Мои мечты, волненья и досуги.
Близь Музы, ветреной подруги,
Попировать недолго, видно, мне.
Придет пора – она меня покинет,
Настанет час тревожной суеты,
И прихоть легкая задумчивой мечты
В моей груди увянет и застынет.
После битвы
16 декабря 1900 (13 января 1915)
Я возвращусь стопой тяжелой,
Паду средь храма я в мольбе,
Но обновленный и веселый
Навстречу выйду я к тебе.
Взнеся хвалу к немому своду,
Освобожденный, обновлюсь.
Из покаянья на свободу
К тебе приду и преклонюсь.
И, просветленные духовно,
Полны телесной чистоты,
Постигнем мы союз любовный
Добра, меча и красоты.
«Не нарушай гармонии моей…»
18 декабря 1900 (1918)
Не нарушай гармонии моей —
В ней всё светло и всё духовно.
Когда и ты душой ответишь ей,
С тобой мы связаны любовно.
Но если ты погасишь свет,
Смутишь на миг затишье моря,
Тогда – прощай. Любви меж нами нет-
Одно сухое, горестное горе.
Две любви
19 декабря 1900 (14 февраля 1916)
Любви и светлой, и туманной
Равно изведаны пути.
Они равно душе желанны,
Но как согласье в них найти?
Несъединимы, несогласны,
Они равны в добре и зле,
Но первый – безмятежно-ясный,
Второй – в смятеньи и во мгле.
Ты огласи их славой равной,
И равной тайной согласи,
И, раб лукавый, своенравный,
Обоим жертвы приноси!
Но трепещи грядущей кары,
Страшись грозящего перста:
Твои блаженства и пожары —
Всё – прах, всё – тлен, всё – суета!
«В полночь глухую рожденная…»
24 декабря 1900
В полночь глухую рожденная
Спутником бледным земли,
В ткани земли облеченная,
Ты серебрилась вдали.
Шел я на север безлиственный,
Шел я в морозной пыли,
Слышал твой голос таинственный,
Ты серебрилась вдали.
В полночь глухую рожденная,
Ты серебрилась вдали.
Стала душа угнетенная
Тканью морозной земли.
Эллины, боги бессонные,
Встаньте в морозной пыли!
Солнцем своим опьяненные,
Солнце разлейте вдали!
Эллины, эллины сонные,
Солнце разлейте вдали!
Стала душа пораженная
Комом холодной земли!
«Ты не обманешь, призрак бледный…»
К. М. С.
25 декабря 1900 (Декабрь 1908)
Ты не обманешь, призрак бледный
Давно испытанных страстей.
Твой вид нестройный, образ бедный
Не поразит души моей.
Я знаю дальнее былое,
Но в близком будущем не жду
Волнений страсти. Молодое —
Оно прошло, – я не найду
В твоем усталом, но зовущем,
Ненужном призраке – огня.
Ты только замыслом гнетущим
Еще измучаешь меня.
«Нет ни слезы, ни дерзновенья…»
25 декабря 1900
Нет ни слезы, ни дерзновенья.
Всё тот же путь – прямей стрелы.
Где ваши гордые стремленья,
Когда-то мощные орлы?
Ужель и сила покидает,
И мудрость гасит светоч свой?
Ужель без песни умирает
Душа, сраженная тоской?
Валкирия
(На мотив из Вагнера)
Хижина Гундинга
Зигмунд (за дверями)
Зигелинда
Декабрь 1900 (1908)
Зигмунд (за дверями)
Зигелинда
Одинокий, одичалый,
Зверь с косматой головой,
Я стучусь рукой усталой —
Двери хижины открой!
Носят северные волны
От зари и до зари —
Носят вместе наши челны.
Я изранен! Отвори!
Зигмунд
Кто ты, гость, ночной порою
Призывающий в тиши?
Черный Гундинг не со мною..
Голос друга… Клич души!
(Светится меч в стволе дерева)
Я в ночном бою с врагами
Меч разбил и бросил щит!
В темном доле, под скалами
Конь измученный лежит.
Я, в ночном бою усталый,
Сбросил щит с могучих плеч!
Черный меч разбил о скалы!
«Вельзе! Вельзе! Где твой меч!»
Зигелинда
(Отворяет двери)
Вместе с кликами твоими
Загораются огни!
Ты, зовущий Вельзе имя,
Милый путник, отдохни!
Декабрь 1900 (1908)
31 декабря 1900 года
31 декабря 1900
И ты, мой юный, мой печальный,
Уходишь прочь!
Привет тебе, привет прощальный
Шлю в эту ночь.
А я всё тот же гость усталый
Земли чужой.
Бреду, как путник запоздалый,
За красотой.
Она и блещет и смеется,
А мне – одно:
Боюсь, что в кубке расплеснется
Мое вино.
А между тем – кругом молчанье,
Мой кубок пуст,
И смерти раннее призванье
Не сходит с уст.
И ты, мой юный, вечной тайной
Отходишь прочь.
Я за тобою, гость случайный,
Как прежде – в ночь,
Стихотворения 1901 года
«Когда я одинок и погружен в молчанье…»
4 января 1901 (1918)
Когда я одинок и погружен в молчанье,
Когда чужая речь давно мне не слышна,
Я чувствую в груди немое трепетанье,
И близким прошлым полнится она.
Когда я одинок, и голоса чужие
Не слышны, не нужны, и чужды, и темны,
Я чувствую в себе призвания былые,
И прошлого изгибы мне видны.
Не нужно мне грядущих, настоящих —
Всех пошлых сил, истраченных в «борьбе»
Я полн заветов дней моих давящих,
Подобных прошлой, может быть, судьбе.
«Я никогда не понимал…»
17 января 1901
Я никогда не понимал
Искусства музыки священной,
А ныне слух мой различал
В ней чей-то голос сокровенный —
Я полюбил в ней ту мечту
И те души моей волненья,
Что всю былую красоту
Волной приносят из забвенья
Под звуки прошлое встает
И близким кажется и ясным:
То для меня мечта поет,
То веет таинством прекрасным.
«Ты – думы вечной, вдохновенной…»
20 января 1901 (1908)
Ты – думы вечной, вдохновенной
Суровый блеск в вечерней мгле
С твоей улыбкой сокровенной
На незапятнанном челе!
Ты – откровение и тайна,
В вечерний час тебя мне жаль,
О, подаривший мне случайно
Живую радость и печаль…
Первоначальных лет счастливых
Остывший жар, потухший свет,
Ты всё еще на темных нивах
Огнистый оставляешь след.
«Благоуханных дней теченье…»
2 января 1901 (1908)
Благоуханных дней теченье
Сменяют тяжкие года,
Но этих прошлых дней значенье
Неизгладимо никогда…
Пускай зима снега покоит
На омертвелых лепестках, —
Мечта пророчески откроет
И в зимний день – цветистый прах.
«Часто в мысли гармония спит…»
23 января 1901
Часто в мысли гармония спит
И не льется словесной волною.
И молчанье бесцельно таит
Непонятный упрек над собою.
Только чувствовать, верить, узрев,
Но сказать, – не услышишь ответа.
Точно песня, весь мир облетев,
Возвратилась, ничем не согрета.
«Я вышел. Медленно сходили…»
25 января 1901
Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы…
Пришли и встали за плечами,
И пели с ветром о весне…
И тихими я шел шагами,
Провидя вечность в глубине…
О, лучших дней живые были!
Под вашу песнь из глубины
На землю сумерки сходили
И вечности вставали сны!..
«Ветер принес издалёка…»
29 января 1901 (1907)
Ветер принес издалёка
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.
Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принес издалёка
Звучные песни твои.
«Над синевой просторной дали…»
30 января 1901 (16 марта 1918)
Над синевой просторной дали
Сквозили строгие черты.
Лик безмятежный обрамляли
Речные белые цветы.
Навек безмолвна и спокойна,
Она без мысли шла вперед,
И раболепно, и нестройно
Пред ней волнами шел народ.
Я, увлечен толпой народной
На обожанье красоты,
Смотрел, отвека несвободный,
В ее спокойные черты.
«Тихо вечерние тени…»
2 февраля 1901
Тихо вечерние тени
В синих ложатся снегах.
Сонмы нестройных видений
Твой потревожили прах.
Спишь ты за дальней равниной,
Спишь в снеговой пелене…
Песни твоей лебединой
Звуки почудились мне.
Голос, зовущий тревожно,
Эхо в холодных снегах…
Разве воскреснуть возможно?
Разве былое – не прах?
Нет, из господнего дома
Полный бессмертия дух
Вышел родной и знакомой
Песней тревожить мой слух.
Сонмы могильных видений,
Звуки живых голосов…
Тихо вечерние тени
Синих коснулись снегов.
«Душа молчит. В холодном небе…»
3 февраля 1901
Душа молчит. В холодном небе
Всё те же звезды ей горят.
Кругом о злате иль о хлебе
Народы шумные кричат…
Она молчит, – и внемлет крикам,
И зрит далекие миры,
Но в одиночестве двуликом
Готовит чудные дары,
Дары своим богам готовит
И, умащенная, в тиши,
Неустающим слухом ловит
Далекий зов другой души…
Так – белых птиц над океаном
Неразлученные сердца
Звучат призывом за туманом,
Понятным им лишь до конца.
«Я сходил в стремнины горные…»
7 февраля 1901 (1908)
Я сходил в стремнины горные,
Видел долы и леса.
Над мечтой моей упорною
Загорались небеса.
Ночи шли путями звездными,
Ярким солнцем дни текли
Над горами и над безднами,
Где томился я в пыли.
Где сходил в стремнины горные,
Где в долинах и лесах
Воскрешал мечтой упорною
Давней жизни мертвый прах…
«Мой путь страстями затемнен…»
11 февраля 1901 (3 января 1916)
Мой путь страстями затемнен,
Но райских снов в полнощном бденьи
Исполнен дух, – и светлый сон
Мне близок каждое мгновенье.
Живите, сны, в душе моей,
В душе безумной и порочной,
Живите, сны, под гнетом дней
И расцветайте в час урочный!
В суровый час, когда вокруг
Другие сны толпою властной
Обстанут вкруг, смыкая круг,
Объемля душу мглою страстной!
Плывите, райских снов четы,
И силой бога всемогущей
Развейте адские мечты
Души, к погибели идущей.
«Ныне, полный блаженства…»
15 февраля 1901
Ныне, полный блаженства,
Перед божьим чертогом
Жду прекрасного ангела
С благовестным мечом.
Ныне сжалься, о боже,
Над блаженным рабом!
Вышли ангела, боже,
С нежно-белым крылом!
Боже! Боже!
О, поверь моей молитве,
В ней душа моя горит!
Извлеки из жалкой битвы
Истомленного раба!
«Я понял смысл твоих стремлений…»
Я понял смысл твоих стремлений —
Тебе я заслоняю путь.
Огонь нездешних вожделений
Вздымает девственную грудь.
Моей ли жалкой, слабой речи
Бороться с пламенем твоим
На рубеже безвестной встречи
С началом близким и чужим!
Я понял всё, и отхожу Я.
Благословен грядущий день.
Ты, в алом сумраке ликуя,
Ночную миновала тень.
Но риза девственная зрима,
Мой день с тобою проведен…
Пускай душа неисцелима —
Благословен прошедший сон.
26 февраля 1901
«Ты отходишь в сумрак алый…»
6 марта 1901
Ты отходишь в сумрак алый,
В бесконечные круги.
Я послышал отзвук малый,
Отдаленные шаги.
Близко ты, или далече
Затерялась в вышине?
Ждать иль нет внезапной встречи
В этой звучной тишине?
В тишине звучат сильнее
Отдаленные шаги.
Ты ль смыкаешь, пламенея,
Бесконечные круги?
«Так – одинокой, легкой тенью…»
Так – одинокой, легкой тенью
Перед душою, полной зла,
Свои благие исцеленья
Она однажды пронесла.