Страница:
Священное Писание правильно толкуется в рамках живого Предания Церкви, учитывая единство всего Писания (все книги Священного Писания составляют единое целое), и учитывая связь между истинами веры.
Чтобы узнать намерения авторов Священного Писания, нужно обратить внимание на исторические и культурные обстоятельства той эпохи, в которую они жили, а также на литературные жанры, которые они употребляли. Можно исследовать библейские тексты разными научными методами, если только не забыть упомянутые выше критерии, ибо Священное Писание – не такая книга, как все другие книги (его авторы – люди, пишущие под вдохновением Святого Духа – главного Автора).
Предание, Писание и Учительство Церкви связаны и соединены между собой так, что одно не может существовать без другого.
Заблуждаются те, кто утверждает, что Откровение Божие содержится лишь в Священном Писании и что его толкование – задача не Учительства Церкви, а каждого верующего, которому Святой Дух помогает индивидуально.
Заблуждаются и те, кто утверждает принцип буквального толкования Слова Божия. Христианская религия – не «религия Книги», а «религия Слова». Христианство – религия не написанного и немого слова, а воплощенного и живого Глагола.
Неизменность Откровения
После пришествия Христа, Воплощенного Слова, не надо ожидать нового всеобщего откровения. В ходе веков бывали откровения, называемые «частными». Некоторые из них были признаны Церковью. Их цель – не улучшить и не дополнить окончательное Откровение Христа, но помочь христианам определенной исторической эпохи воплотить его в жизнь.
Откровение Божие не полностью разъяснено. Христианской вере предстоит на протяжении веков проникать постепенно в глубины его смысла. Понимание Откровения растет как плод созерцания и исследования Богооткровенной истины, а более всего – как плод Дара Премудрости.
Смиренное изучение христианской религии, просвещенное дарами Святого Духа, необходимая защита Откровения от заблуждений, горячее стремление передать Евангельскую весть во все более понятной форме разным историческим эпохам и культурам, новые достижения исторических, гуманитарных и естественных наук, – это факторы, помогающие разъяснению Откровения Божия.
Догматы – это Богооткровенные истины, формально определенные Церковью. Провозглашение нового догмата не прибавляет ничего к Откровению, а разъясняет истины, которые в нем содержатся. Вероучение не меняется. Меняются лишь термины, которыми вероучение излагается. Догматы являются только раскрытием того, что содержится в Откровении.
Откровение Божие не полностью разъяснено. Христианской вере предстоит на протяжении веков проникать постепенно в глубины его смысла. Понимание Откровения растет как плод созерцания и исследования Богооткровенной истины, а более всего – как плод Дара Премудрости.
Смиренное изучение христианской религии, просвещенное дарами Святого Духа, необходимая защита Откровения от заблуждений, горячее стремление передать Евангельскую весть во все более понятной форме разным историческим эпохам и культурам, новые достижения исторических, гуманитарных и естественных наук, – это факторы, помогающие разъяснению Откровения Божия.
Догматы – это Богооткровенные истины, формально определенные Церковью. Провозглашение нового догмата не прибавляет ничего к Откровению, а разъясняет истины, которые в нем содержатся. Вероучение не меняется. Меняются лишь термины, которыми вероучение излагается. Догматы являются только раскрытием того, что содержится в Откровении.
3. Вера
Вера – это ответ человека Открывающему Себя Богу. Верой человек полностью подчиняет Богу свой разум и волю. Всем существом своим он принимает Открывающего Себя Бога. Священное Писание называет этот ответ человека Богу послушанием веры (ср. Рим 1, 5; 16, 26).
Верой человек принимает истину с полной уверенностью. Вера – не мнение. Верой человек принимает все, что Бог открыл ему, не в силу присущей Богооткровенным истинам очевидности (вера – не наука), но в силу авторитета Самого Бога; из доверия к Тому, Кто учит нас Истине, ибо Он не может обмануть нас.
Верой человек принимает истину с полной уверенностью. Вера – не мнение. Верой человек принимает все, что Бог открыл ему, не в силу присущей Богооткровенным истинам очевидности (вера – не наука), но в силу авторитета Самого Бога; из доверия к Тому, Кто учит нас Истине, ибо Он не может обмануть нас.
Вера – дар Божий
Вера – это сверхприродная добродетель, дарованная Богом (ср. Мф 16, 17). Чтобы веровать, нужна благодать Божия. Без помощи благодати Божией разум не в силах принять Богооткровенную истину. Нужен дар веры.
Вера – это плод соработничества благодати Божией c разумом и волей человека. Разум принимает Божественную истину по повелению воли, движимой благодатью Божией.
Хотя вера стоит выше разума, между верой и разумом не может быть разногласия. Ибо Бог, Который сообщает веру – Тот же Самый Бог, Который даровал человеку разум. Бог не может отрицать Себя Самого, истина не может противоречить истине.
Если методическое исследование во всех сферах знания совершается подлинно научным образом, оно никогда не сможет противоречить вере. Нет и не может быть противоречий между верой и наукой. Враг религии – не наука, а невежество. «Естественные науки и религию противопоставляют друг другу лишь люди плохо образованные как в том, так и в другом», – пишет Поль Сабатье (1854–1941), французский химик, лауреат Нобелевской премии. А Луи Пастер (1822–1895) утверждает: «Еще настанет день, когда будут смеяться над глупостью современной нам материалистической философии. Чем больше я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении перед делами Творца. Я молюсь во время своих работ в лаборатории».
От лица Шатова в романе «Бесы» Достоевский говорит: «Полунаука есть самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука – это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которыми все преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор не мыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему».
Вера – это плод соработничества благодати Божией c разумом и волей человека. Разум принимает Божественную истину по повелению воли, движимой благодатью Божией.
Хотя вера стоит выше разума, между верой и разумом не может быть разногласия. Ибо Бог, Который сообщает веру – Тот же Самый Бог, Который даровал человеку разум. Бог не может отрицать Себя Самого, истина не может противоречить истине.
Если методическое исследование во всех сферах знания совершается подлинно научным образом, оно никогда не сможет противоречить вере. Нет и не может быть противоречий между верой и наукой. Враг религии – не наука, а невежество. «Естественные науки и религию противопоставляют друг другу лишь люди плохо образованные как в том, так и в другом», – пишет Поль Сабатье (1854–1941), французский химик, лауреат Нобелевской премии. А Луи Пастер (1822–1895) утверждает: «Еще настанет день, когда будут смеяться над глупостью современной нам материалистической философии. Чем больше я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении перед делами Творца. Я молюсь во время своих работ в лаборатории».
От лица Шатова в романе «Бесы» Достоевский говорит: «Полунаука есть самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука – это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которыми все преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор не мыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему».
Внешние доказательства Божественного происхождения Откровения
Нас побуждает верить не разумность Божественного Откровения. Мы верим по причине власти Самого Бога, Который открывает Себя и Который не может заблуждаться или ввести нас в заблуждение.
Тем не менее Бог дал нам внешние доказательства Божественного происхождения Откровения, благодаря которым мы понимаем, что вера – не слепое движение нашего духа и что верить – это разумно.
Основные доказательства Божественного происхождения Откровения таковы:
– Славное Воскресение Христа. Оно – окончательное доказательство Его Божества и вернейшее свидетельство истинности Его проповеди.
– Чудеса Христа и святых (ср. Мк 16, 20; Деян 2, 4). Священное Писание – вернейший источник определения исторических фактов. Об этом свидетельствуют его древность (некоторые книги Нового Завета были написаны всего лишь через несколько лет после смерти Христа) и его содержание, показывающее истинность свидетельств.
– Исполнение пророчеств об Иисусе Христе и пророчеств Самого Иисуса Христа (например, пророчества о Страданиях Господа и пророчества о разрушении Иерусалима). Исполнение пророчеств – доказательство достоверности Священного Писания.
– Высочайшая мудрость, вытекающая из христианского учения, – еще одно доказательство его Божественного происхождения. Размышляющий над учением Христа открывает в подлинности, красоте и последовательности этого учения мудрость, превосходящую человеческую способность понять и объяснить сущность Бога и мира, и запредельный смысл существования человека.
– Распространение Церкви по всему миру, ее святость и прочность, плоды, которые она повсюду приносит, – это верные знамения Откровения, доступные всеобщему разумению.
Эти внешние доказательства Божественного происхождения Откровения не только помогают неверующему преодолеть препятствия на пути к вере, но и укрепляют в верующем убеждение в том, что верить – это разумно.
Широко известное изречение, приписываемое Тертуллиану (род. в 160 г.), – «Верую, ибо это абсурдно» – чуждо католическому учению.
Тем не менее Бог дал нам внешние доказательства Божественного происхождения Откровения, благодаря которым мы понимаем, что вера – не слепое движение нашего духа и что верить – это разумно.
Основные доказательства Божественного происхождения Откровения таковы:
– Славное Воскресение Христа. Оно – окончательное доказательство Его Божества и вернейшее свидетельство истинности Его проповеди.
– Чудеса Христа и святых (ср. Мк 16, 20; Деян 2, 4). Священное Писание – вернейший источник определения исторических фактов. Об этом свидетельствуют его древность (некоторые книги Нового Завета были написаны всего лишь через несколько лет после смерти Христа) и его содержание, показывающее истинность свидетельств.
– Исполнение пророчеств об Иисусе Христе и пророчеств Самого Иисуса Христа (например, пророчества о Страданиях Господа и пророчества о разрушении Иерусалима). Исполнение пророчеств – доказательство достоверности Священного Писания.
– Высочайшая мудрость, вытекающая из христианского учения, – еще одно доказательство его Божественного происхождения. Размышляющий над учением Христа открывает в подлинности, красоте и последовательности этого учения мудрость, превосходящую человеческую способность понять и объяснить сущность Бога и мира, и запредельный смысл существования человека.
– Распространение Церкви по всему миру, ее святость и прочность, плоды, которые она повсюду приносит, – это верные знамения Откровения, доступные всеобщему разумению.
Эти внешние доказательства Божественного происхождения Откровения не только помогают неверующему преодолеть препятствия на пути к вере, но и укрепляют в верующем убеждение в том, что верить – это разумно.
Широко известное изречение, приписываемое Тертуллиану (род. в 160 г.), – «Верую, ибо это абсурдно» – чуждо католическому учению.
Познание Бога
Вера есть познание. Посредством веры мы познаем истины естественные и сверхъестественные. Неясность веры, которую ощущает на собственном опыте верующий, всего лишь кажущаяся. Эта неясность – плод встречи ограниченного разума человека с преизбыточным светом Божественной истины. Вера есть предвкушение Божественного лицезрения, ибо теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу (1 Кор 13, 12; ср. 1 Ин 3, 2).
Вера надежнее, чем любое человеческое знание, ибо она основана на самом Слове Божием, Которое не может солгать. Божественный свет вернее, чем свет естественного разума.
Но разум помогает верующему углубить свою веру. Он помогает ему лучше понимать, кто есть Бог и чтό Он ему открыл.
Чем шире философское сознание, тем богаче и религиозное миропонимание. Такие мыслители, как Владимир Соловьев, Павел Флоренский и Сергей Булгаков, занимались богословием, но одновременно они углубленно занимались философией.
Христианская вера «рациональна», хотя и сверхъестественна. Бог обращается не только к сердцу человека, но и к его разуму. Христианину не следует стараться создать «религию в рамках разума», но он должен подчеркивать рациональность веры.
Вера надежнее, чем любое человеческое знание, ибо она основана на самом Слове Божием, Которое не может солгать. Божественный свет вернее, чем свет естественного разума.
Но разум помогает верующему углубить свою веру. Он помогает ему лучше понимать, кто есть Бог и чтό Он ему открыл.
Чем шире философское сознание, тем богаче и религиозное миропонимание. Такие мыслители, как Владимир Соловьев, Павел Флоренский и Сергей Булгаков, занимались богословием, но одновременно они углубленно занимались философией.
Христианская вера «рациональна», хотя и сверхъестественна. Бог обращается не только к сердцу человека, но и к его разуму. Христианину не следует стараться создать «религию в рамках разума», но он должен подчеркивать рациональность веры.
Вера и жизнь
Вера христианина должна проявиться во всех его поступках. Праведник верой жив будет (Рим 1, 17). Вера действует любовью (Гал 5, 6). Вера без дел мертва (Иак 2, 20–26).
Вера есть безвозмездный дар Божий. Но этот бесценный дар христианин может потерять. Когда единство между верой и жизнью отсутствует, когда христианин идет на компромиссы, несовместимые с верой, его вера постепенно умирает.
Философ Дмитрий Панин (1911–1987), 13 лет сидевший в советских концлагерях, в своих «Записках Сологдина» говорит: «Много раз мне пришлось слышать от людей, вроде и верующих в Бога, перлы подобного рода: “Церковь не признаю; попов не перевариваю; у меня свое понимание Бога: Бог – это правда, Бог – это добро… ритуальная и догматическая стороны не имеют значения…” Таким образом всегда стремятся оправдать свой отход от Церкви. Но тем самым связи с верующими разрываются, а в душу проникают соглашательство и трусость. Вера превращается в игрушку, в нечто необязательное. Рассуждают примерно так: пока я молод, обойдусь без нее, а с годами займусь ею как следует. Как будто человек знает, когда придет его конец… На этом фоне пышно расцветают сделки с совестью и самооправдание. Общение со священниками прекращается, проповедь и поучения не слышат, священное писание и книги духовного содержания в руки не берут… от таинств отстраняются, молиться перестают. И так гаснет вера»[2].
Чтобы жить, возрастать и упорствовать в вере, необходимо питать ее Словом Божиим. Нужно воздержаться от чтения книг и журналов, содержание которых идет против веры или нравственности. Нужно просить Бога, чтобы Он умножил в нас веру (ср. Лк 17, 5) и сделал нас «fortes in fide» (1 Петр 5, 9), людьми c твердой верой. Еще нужно распространять веру: И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми (Мф 5, 15–16). В нашей профессиональной работе мы не имеем права оставить нашу веру в стороне.
Вера есть безвозмездный дар Божий. Но этот бесценный дар христианин может потерять. Когда единство между верой и жизнью отсутствует, когда христианин идет на компромиссы, несовместимые с верой, его вера постепенно умирает.
Философ Дмитрий Панин (1911–1987), 13 лет сидевший в советских концлагерях, в своих «Записках Сологдина» говорит: «Много раз мне пришлось слышать от людей, вроде и верующих в Бога, перлы подобного рода: “Церковь не признаю; попов не перевариваю; у меня свое понимание Бога: Бог – это правда, Бог – это добро… ритуальная и догматическая стороны не имеют значения…” Таким образом всегда стремятся оправдать свой отход от Церкви. Но тем самым связи с верующими разрываются, а в душу проникают соглашательство и трусость. Вера превращается в игрушку, в нечто необязательное. Рассуждают примерно так: пока я молод, обойдусь без нее, а с годами займусь ею как следует. Как будто человек знает, когда придет его конец… На этом фоне пышно расцветают сделки с совестью и самооправдание. Общение со священниками прекращается, проповедь и поучения не слышат, священное писание и книги духовного содержания в руки не берут… от таинств отстраняются, молиться перестают. И так гаснет вера»[2].
Чтобы жить, возрастать и упорствовать в вере, необходимо питать ее Словом Божиим. Нужно воздержаться от чтения книг и журналов, содержание которых идет против веры или нравственности. Нужно просить Бога, чтобы Он умножил в нас веру (ср. Лк 17, 5) и сделал нас «fortes in fide» (1 Петр 5, 9), людьми c твердой верой. Еще нужно распространять веру: И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми (Мф 5, 15–16). В нашей профессиональной работе мы не имеем права оставить нашу веру в стороне.
4. Природа и свойства Божии
Бог есть полнота Бытия
Бог говорит о Себе Самом: Я есмь Сущий (Ягве) (Исх 3, 14). Этим именем Он открывает Свое запредельное, трансцендентное бытие, которое беспредельно превосходит наше разумение. Бог сообщает бытие всем творениям и ни от кого не получает его.
Пред лицом величия Бога человек не может не признать свою малость и ничтожество. В Священном Писании примеров много: пред лицом святости Божией Моисей закрывает лицо свое (ср. Исх 3, 5–6); пред лицом славы Божией Исайя восклицает: Горе мне! Погиб я! ибо я человек с нечистыми устами (Исх 6, 5); пред лицом чудес, которые совершает Иисус, св. Петр взывает: Выйди от Меня, Господи! потому что я человек грешный (Лк 5, 8).
Пред лицом величия Бога человек не может не признать свою малость и ничтожество. В Священном Писании примеров много: пред лицом святости Божией Моисей закрывает лицо свое (ср. Исх 3, 5–6); пред лицом славы Божией Исайя восклицает: Горе мне! Погиб я! ибо я человек с нечистыми устами (Исх 6, 5); пред лицом чудес, которые совершает Иисус, св. Петр взывает: Выйди от Меня, Господи! потому что я человек грешный (Лк 5, 8).
Бесконечное совершенство Бога
Бог есть Истина. С онтологической точки зрения нечто истинно, если оно есть. Бог есть полнота Бытия, и поэтому Он есть Истина. Более того, Бог есть Истина, поскольку Его познание бесконечно истинно. Познание Его – источник всей истины. Основание слова Твоего истинно (Пс 119 (118), 160). Ты Бог и слова Твои непреложны (2 Цар 7, 28). Поэтому обещания Божии всегда исполняются (ср. Втор 7, 9).
Бог есть сама Истина, Его слова не могут обмануть. Можно доверять слову Божию, всегда и во всем, ибо слово Его верно и истинно. Начало греху и падению человека положила ложь искусителя, приведшая к сомнению в слове Божием, в Божием благоволении и верности.
Бог есть Благость. В собственном смысле, один Бог благ (Лк 18, 19). Он сотворил все сущее по благости Своей. Благость Божия отражается в обилии Его даров.
Бог есть Красота, ибо Он обладает всеми совершенствами, которые в высшей степени гармонично сочетаются. Красота творения – отражение красоты Божией.
Бог есть Любовь (1 Ин 4, 8 и 16). Открывая тайну Пресвятой Троицы, Бог говорит нам, что Он не один. Он есть вечное общение любви – Отец, Сын и Дух Святой, – и Он предназначил нам быть участниками этого общения.
Бог есть Отец Всемогущий. И буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дочерьми, говорит Господь Вседержитель (2 Кор 6, 18).
Опыт зла и страдания может подвергать испытанию нашу веру в Бога Отца Всемогущего. Иногда может показаться, что Бог отсутствует и неспособен помешать злу. Но Бог Отец самым таинственным образом открыл Свое Всемогущество в добровольном уничижении и Воскресении Сына, которыми Он победил зло. Так, Христос распятый есть Божия сила и Божия премудрость. Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор 1, 24–25).
Бог есть Дух (Ин 4, 24). Бог абсолютно прост, в том смысле, что в Нем нет различных частей. Разум Его совершенный, непосредственный и всеобъемлющий. Он все знает, все видит. Воля Его проста, блага, справедлива, неизменна, вечна и всесильна.
Бог един. Бесконечное существо не может иметь ни равного Себе, ни высшего, чем Он. Если есть два Бога, эти два Бога должны чем-то отличаться друг от друга. А если отличаются, значит, у одного из них не хватает определенного совершенства, которое есть у другого. Значит, он не Бог. Если у Бога есть равное Ему или высшее, чем Он, значит, Он не бесконечен, т. е. не является Богом.
Бог един еще и в том смысле, что в Нем нет внутреннего разделения. В Боге все совершенства собраны в абсолютном единстве. Его свойства присутствуют не отдельно друг от друга, как это происходит на земле, где разум, например, может существовать без любви. Премудрость Божия мало отличается от Его благости, ибо Бог абсолютно прост.
Бог неизменен: Я – Господь, Я не изменяюсь (Мал 3, 6). У Бога нет изменения и ни тени перемены (Иак 1, 17).
Бог вечен: в Нем нет начала, нет конца, нет временнóй последовательности. От века и до века Ты – Бог (Пс 89, 2). Вечность исключает не только возможность начала и конца, но и возможность времени «до» и «после». Вечность – постоянное настоящее.
Бог безмерен и вездесущ: Он не подчинен законам пространства, Он присутствует во всем. Он сообщает бытие и действие всем существам. Он ведет всех существ к цели, Им предустановленной. Он не далеко от каждого из нас – ибо мы Им живем, и движемся, и существуем (Деян 17, 27).
Верить во единого Бога – значит признавать Его величие и великолепие и поклоняться Ему, жить в постоянном благодарении Ему, прибегать к Его милосердию, доверять Его бесконечной благости и власти, слушать Его Слово Истины, созерцать отпечаток Его красоты в творениях, устремлять свой взгляд к вечности, открывать богоприсутствие во всем.
Бог есть сама Истина, Его слова не могут обмануть. Можно доверять слову Божию, всегда и во всем, ибо слово Его верно и истинно. Начало греху и падению человека положила ложь искусителя, приведшая к сомнению в слове Божием, в Божием благоволении и верности.
Бог есть Благость. В собственном смысле, один Бог благ (Лк 18, 19). Он сотворил все сущее по благости Своей. Благость Божия отражается в обилии Его даров.
Бог есть Красота, ибо Он обладает всеми совершенствами, которые в высшей степени гармонично сочетаются. Красота творения – отражение красоты Божией.
Бог есть Любовь (1 Ин 4, 8 и 16). Открывая тайну Пресвятой Троицы, Бог говорит нам, что Он не один. Он есть вечное общение любви – Отец, Сын и Дух Святой, – и Он предназначил нам быть участниками этого общения.
Бог есть Отец Всемогущий. И буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дочерьми, говорит Господь Вседержитель (2 Кор 6, 18).
Опыт зла и страдания может подвергать испытанию нашу веру в Бога Отца Всемогущего. Иногда может показаться, что Бог отсутствует и неспособен помешать злу. Но Бог Отец самым таинственным образом открыл Свое Всемогущество в добровольном уничижении и Воскресении Сына, которыми Он победил зло. Так, Христос распятый есть Божия сила и Божия премудрость. Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор 1, 24–25).
Бог есть Дух (Ин 4, 24). Бог абсолютно прост, в том смысле, что в Нем нет различных частей. Разум Его совершенный, непосредственный и всеобъемлющий. Он все знает, все видит. Воля Его проста, блага, справедлива, неизменна, вечна и всесильна.
Бог един. Бесконечное существо не может иметь ни равного Себе, ни высшего, чем Он. Если есть два Бога, эти два Бога должны чем-то отличаться друг от друга. А если отличаются, значит, у одного из них не хватает определенного совершенства, которое есть у другого. Значит, он не Бог. Если у Бога есть равное Ему или высшее, чем Он, значит, Он не бесконечен, т. е. не является Богом.
Бог един еще и в том смысле, что в Нем нет внутреннего разделения. В Боге все совершенства собраны в абсолютном единстве. Его свойства присутствуют не отдельно друг от друга, как это происходит на земле, где разум, например, может существовать без любви. Премудрость Божия мало отличается от Его благости, ибо Бог абсолютно прост.
Бог неизменен: Я – Господь, Я не изменяюсь (Мал 3, 6). У Бога нет изменения и ни тени перемены (Иак 1, 17).
Бог вечен: в Нем нет начала, нет конца, нет временнóй последовательности. От века и до века Ты – Бог (Пс 89, 2). Вечность исключает не только возможность начала и конца, но и возможность времени «до» и «после». Вечность – постоянное настоящее.
Бог безмерен и вездесущ: Он не подчинен законам пространства, Он присутствует во всем. Он сообщает бытие и действие всем существам. Он ведет всех существ к цели, Им предустановленной. Он не далеко от каждого из нас – ибо мы Им живем, и движемся, и существуем (Деян 17, 27).
Верить во единого Бога – значит признавать Его величие и великолепие и поклоняться Ему, жить в постоянном благодарении Ему, прибегать к Его милосердию, доверять Его бесконечной благости и власти, слушать Его Слово Истины, созерцать отпечаток Его красоты в творениях, устремлять свой взгляд к вечности, открывать богоприсутствие во всем.
Аналогическое познание Бога
Наше познание Бога истинно, но аналогично: оно исходит из подобия Бога, которое любое творение несет в себе, но обращает внимание на то, что Бог запределен всему сущему, так что между Творцом и творением невозможно отметить сходства столь большого, чтобы разница между ними не была еще большей.
В своем «Мистическом богословии» Дионисий Ареопагит (V в.) пишет: «Если ты, мой возлюбленный Тимофей, ревностно стремишься приобщиться к созерцанию мистических видений, то устранись от деятельности и чувств своих, и разума, и от всего чувственно воспринимаемого, и от всего умопостигаемого, и от всего сущего, и от всего не-сущего, дабы в меру своих сил устремиться к сверхъестественному единению с Тем, Кто превосходит любую сущность и любое ведение, поскольку только будучи свободным и независимым от всего, только совершенно отказавшись и от себя самого, и от всего сущего, то есть все отстранив и от всего освободившись, ты сможешь воспарить к сверхъестественному сиянию Божественного мрака».
Приписывая Богу совершенства, которые мы находим в существах тварных (утверждение), мы должны отрицать (отрицание) степень нашего понимания этих ограниченных совершенств и утверждать их по отношению к Богу степенью более высокой (возвышение). Получается, например, следующее: Бог справедлив (утверждение); Бог не справедлив, т. е. не как человек справедлив (отрицание); Бог беспредельно справедлив (возвышение).
Бог бесконечен и безмерен. Ни в каком тварном уме Бог не помещается. Мы не знаем истину о Боге, пока мы не поняли, что Его Бытие беспредельно выше всего, что мы можем о Нем говорить.
Нам нужно смирение: мы не можем измерить Бога нашими человеческими мерками, т. е. мерками нашего ограниченного и часто заблуждающегося разума. Мы не можем понять полноту Его замыслов. Мы понимаем Бога настолько, насколько мы Его любим, ибо Он есть Любовь.
В своем «Мистическом богословии» Дионисий Ареопагит (V в.) пишет: «Если ты, мой возлюбленный Тимофей, ревностно стремишься приобщиться к созерцанию мистических видений, то устранись от деятельности и чувств своих, и разума, и от всего чувственно воспринимаемого, и от всего умопостигаемого, и от всего сущего, и от всего не-сущего, дабы в меру своих сил устремиться к сверхъестественному единению с Тем, Кто превосходит любую сущность и любое ведение, поскольку только будучи свободным и независимым от всего, только совершенно отказавшись и от себя самого, и от всего сущего, то есть все отстранив и от всего освободившись, ты сможешь воспарить к сверхъестественному сиянию Божественного мрака».
Приписывая Богу совершенства, которые мы находим в существах тварных (утверждение), мы должны отрицать (отрицание) степень нашего понимания этих ограниченных совершенств и утверждать их по отношению к Богу степенью более высокой (возвышение). Получается, например, следующее: Бог справедлив (утверждение); Бог не справедлив, т. е. не как человек справедлив (отрицание); Бог беспредельно справедлив (возвышение).
Бог бесконечен и безмерен. Ни в каком тварном уме Бог не помещается. Мы не знаем истину о Боге, пока мы не поняли, что Его Бытие беспредельно выше всего, что мы можем о Нем говорить.
Нам нужно смирение: мы не можем измерить Бога нашими человеческими мерками, т. е. мерками нашего ограниченного и часто заблуждающегося разума. Мы не можем понять полноту Его замыслов. Мы понимаем Бога настолько, насколько мы Его любим, ибо Он есть Любовь.
5. Пресвятая Троица
Откровение тайны Триединого Бога
Когда пришла полнота времени, Бог открыл тайну Пресвятой Троицы в Воплощении Своего Сына и ниспослании Святого Духа (ср. Гал 4, 4–6). Ветхий Завет местами намекает на тайну Пресвятой Троицы, например, в Быт 1, 26: И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему. Но только в свете Нового Завета читатель Библии понимает, что речь идет именно о намеках на Пресвятую Троицу.
В Ветхом Завете Бога называют Отцом, поскольку Он – Творец мира, а еще потому, что Он дал закон Израилю, Своему сыну «первенцу» (Исх 4, 22). Но Иисус открыл, что Бог есть Отец в неслыханном смысле – у Него есть Сын Единородный, вечно рождающийся от Него. Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына (Мф 11, 27). Вот почему евангелисты исповедуют Иисуса как Слово, Которое было в начале… и… было у Бога, и… было Бог (Ин 1, 1).
Иисус открыл нам Святого Духа: Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое… (Ин 14, 26). Если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам (Ин 16, 7). Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит… (Ин 15, 26). Он [Утешитель] прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам (Ин 16, 14). Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф 28, 19).
В Боге есть единство (один Бог) и различие (три Ипостаси, или Лица). Чтобы выразить общую для трех реальность – неделимое Божество – на Востоке употребляется слово «сущность», а на Западе – слова «субстанция» (substantia) или «природа» (natura). Чтобы выразить различие, на Востоке употребляется слово «ипостась», а на Западе – слово «лицо» или «личность» (persona).
Понятия «substantia» и «persona» были введены в богословие Тертуллианом (155–220), а понятия «сущность» и «ипостась» – Оригеном (185–253). Долгое время «сущность» и «ипостась» с трудом отличали друг от друга. Только в IV в. Каппадокийские Отцы (Василий Великий, Григорий Назианзин и Григорий Нисский) с полной ясностью провели различие между «сущностью» и «ипостасью».
В формулировании догмата о Пресвятой Троице христианские богословы первых веков дали совершенно новый смысл терминам «ипостась» и «личность», «сущность» и «природа». Это был бесценный вклад в философское мышление.
Бог никогда не начинал быть Троицей. Он таков извечно. Три Ипостаси совечны и равночестны: нет превосходства одной Ипостаси над другими.
До Никейского Собора в 325 г. были «субординационистские» тенденции в христианском мышлении. Тертуллиан думал, что вначале Бог был один, был единой личностью, но в то время, когда Он пожелал открыться и извести из Себя творческое слово – до сотворения мира и для мира – Логос стал реальным существом. От Отца и Сына произошел Дух, который подчиняется (subordinatio) Сыну, как Сын Отцу. В мышлении Оригена также чувствуется учение субординационистов. По мнению Ария, отца арианства (главной ереси IV в.), Бог Отец не родил Сына, а сотворил Его, и этот тварный Сын в свою очередь сотворил Святого Духа.
На Никейском Соборе в 325 г. (это был первый вселенский Собор) Церковь исповедала, что Сын «единосущен» Отцу, т. е. единый с Ним Бог. Никео-Константинопольский Символ веры исповедует «Святого Духа… Которому вместе с Отцом и Сыном подобает поклонение и слава».
Тайна Пресвятой Троицы – центральная тайна веры и христианской жизни. Это тайна Бога в Себе Самом. Поэтому она – источник всех других тайн веры и свет, их озаряющий. Она самая главная и самая существенная истина в иерархии вероучения. Она – тайна сокровенной жизни Бога, участниками которой мы, по благодати Божией, призваны стать (ср. 1 Ин 1, 2–3).
Это тайна чисто сверхъестественная, не постигаемая одним лишь разумом. Только познав ее через Откровение Божие, мы можем стараться проникнуть в нее. Мы можем, например, доказать разумом, что нет противоречий в самой тайне. Но человек никогда не сможет понять ее полностью.
В Ветхом Завете Бога называют Отцом, поскольку Он – Творец мира, а еще потому, что Он дал закон Израилю, Своему сыну «первенцу» (Исх 4, 22). Но Иисус открыл, что Бог есть Отец в неслыханном смысле – у Него есть Сын Единородный, вечно рождающийся от Него. Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына (Мф 11, 27). Вот почему евангелисты исповедуют Иисуса как Слово, Которое было в начале… и… было у Бога, и… было Бог (Ин 1, 1).
Иисус открыл нам Святого Духа: Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое… (Ин 14, 26). Если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам (Ин 16, 7). Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит… (Ин 15, 26). Он [Утешитель] прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам (Ин 16, 14). Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф 28, 19).
В Боге есть единство (один Бог) и различие (три Ипостаси, или Лица). Чтобы выразить общую для трех реальность – неделимое Божество – на Востоке употребляется слово «сущность», а на Западе – слова «субстанция» (substantia) или «природа» (natura). Чтобы выразить различие, на Востоке употребляется слово «ипостась», а на Западе – слово «лицо» или «личность» (persona).
Понятия «substantia» и «persona» были введены в богословие Тертуллианом (155–220), а понятия «сущность» и «ипостась» – Оригеном (185–253). Долгое время «сущность» и «ипостась» с трудом отличали друг от друга. Только в IV в. Каппадокийские Отцы (Василий Великий, Григорий Назианзин и Григорий Нисский) с полной ясностью провели различие между «сущностью» и «ипостасью».
В формулировании догмата о Пресвятой Троице христианские богословы первых веков дали совершенно новый смысл терминам «ипостась» и «личность», «сущность» и «природа». Это был бесценный вклад в философское мышление.
Бог никогда не начинал быть Троицей. Он таков извечно. Три Ипостаси совечны и равночестны: нет превосходства одной Ипостаси над другими.
До Никейского Собора в 325 г. были «субординационистские» тенденции в христианском мышлении. Тертуллиан думал, что вначале Бог был один, был единой личностью, но в то время, когда Он пожелал открыться и извести из Себя творческое слово – до сотворения мира и для мира – Логос стал реальным существом. От Отца и Сына произошел Дух, который подчиняется (subordinatio) Сыну, как Сын Отцу. В мышлении Оригена также чувствуется учение субординационистов. По мнению Ария, отца арианства (главной ереси IV в.), Бог Отец не родил Сына, а сотворил Его, и этот тварный Сын в свою очередь сотворил Святого Духа.
На Никейском Соборе в 325 г. (это был первый вселенский Собор) Церковь исповедала, что Сын «единосущен» Отцу, т. е. единый с Ним Бог. Никео-Константинопольский Символ веры исповедует «Святого Духа… Которому вместе с Отцом и Сыном подобает поклонение и слава».
Тайна Пресвятой Троицы – центральная тайна веры и христианской жизни. Это тайна Бога в Себе Самом. Поэтому она – источник всех других тайн веры и свет, их озаряющий. Она самая главная и самая существенная истина в иерархии вероучения. Она – тайна сокровенной жизни Бога, участниками которой мы, по благодати Божией, призваны стать (ср. 1 Ин 1, 2–3).
Это тайна чисто сверхъестественная, не постигаемая одним лишь разумом. Только познав ее через Откровение Божие, мы можем стараться проникнуть в нее. Мы можем, например, доказать разумом, что нет противоречий в самой тайне. Но человек никогда не сможет понять ее полностью.
Божественные Лица и их взаимоотношения
Троица едина. Мы не исповедуем трех богов, но единого Бога в трех Ипостасях.
Бог един, но не один. Бог не есть одиночество: Он есть «семья». «Отец», «Сын», «Дух Святой» – это не просто имена, обозначающие виды Божественного бытия. Божественные Ипостаси реально различны между Собой. В III в. «модалисты» ложно учили, что «один и тот же есть Отец, и Сын, и Святой Дух, так что это три именования одной Ипостаси». Для модалистов три Ипостаси – это три проявления в мире одной и той же Монады.
Божественные Ипостаси действительно различны между собой. Они различны Своими изначальными отношениями: порождает Отец, рожден Сын, исходит Святой Дух. Каждая Ипостась есть Бог, но каждая Ипостась реально отличается от двух Других.
Божественные Ипостаси относительны Друг к Другу. Три Божественных Лица различаются между собой только Своими взаимоотношениями: «Отец, Сын, и Святой Дух во всем едины, кроме нерождаемости, рождения и исхождения» (св. Григорий Богослов).
Отец не рожден. Он «безначальное Начало».
Сын рожден от Отца путем познания (т. е. по образу разума), ибо Он – Слово и Образ Отца. Познавая Себя, Отец порождает бесконечную Божественную Мысль. Он осуществляет Своим Умом порождение Понятия, но Понятия Божественного, имеющего Божественное содержание. В единой мысли Отец выражает Себя целиком. Он порождает Другого Себя. Познавая Себя, Отец порождает персонифицированную Мысль, Вторую Божественную Ипостась, Которая есть Сын, единосущный Отцу, Слово Божие, совершенный образ Отца. Сын вечно рождается от Отца.
Святой Дух исходит от Отца и Сына (или от Отца через Сына), как от одного только начала (единоначалия), путем взаимной любви (т. е. по образу воли). Извечное созерцание Сына Отцом и Отца Сыном вызывает извечную взаимную Божественную любовь, выражающуюся в третьем Божественном Лице, Которое есть Дух Святой. Отец есть Первоисточник Духа Святого, поскольку Он «безначальное Начало». Но Отец вместе c Сыном – единоначалие, от Которого исходит Святой Дух.
Божество (Божественная сущность или природа) – одно. Одно – всемогущество, вечность, простота, благость, истина, безмерность и неизменность.
В Пресвятой Троице все едино, кроме нерождаемости, рождения и исхождения.
Хотя любое действие Бога по отношению к тварным существам (сотворение мира, действие Бога в мире и т. п.) – это общее дело Трех Божественных Лиц, Отцу особенным образом приписывается всемогущество. Он же «источник» двух других Лиц. Сыну приписывается премудрость, ибо Он Совершенный образ Отца. Святому Духу приписывается любовь, ибо Он исходит от Отца и Сына путем взаимной любви. Поскольку трем Лицам принадлежит Божественная природа, у каждого из них – одно и то же могущество, одна и та же премудрость, одна и та же любовь. Другими словами, как пишет богослов Владимир Лосский, «Отец есть источник, Сын – явление, Дух – сила являющая. Поэтому Отец есть источник Премудрости, Сын – сама Премудрость, Дух – сила, усвояющая нам Премудрость; или: Отец есть источник любви, Сын – любовь, Себя открывающая, Дух – любовь, в нас осуществляющаяся; или же еще, по прекрасной формулировке митрополита Филарета: Отец – любовь распинающая, Сын – любовь распинаемая, Дух – любовь торжествующая. Божественные имена суть излияния Божественной жизни; источает ее Отец, показует ее нам Сын, сообщает Дух»[3].
«Западная мысль в своем изложении тринитарного догмата чаще всего отправлялась от единой природы, чтобы прийти к Лицам, тогда как греческие Отцы шли путем противоположным – от трех Лиц к единой природе»[4]. «Латинское богословие сперва рассматривает природу в себе, а затем доходит до ее Носителей и проникает затем в Них, чтобы найти природу. Латинянин рассматривает Лицо как модус природы, грек рассматривает природу как содержание Лица».[5]
Бог един, но не один. Бог не есть одиночество: Он есть «семья». «Отец», «Сын», «Дух Святой» – это не просто имена, обозначающие виды Божественного бытия. Божественные Ипостаси реально различны между Собой. В III в. «модалисты» ложно учили, что «один и тот же есть Отец, и Сын, и Святой Дух, так что это три именования одной Ипостаси». Для модалистов три Ипостаси – это три проявления в мире одной и той же Монады.
Божественные Ипостаси действительно различны между собой. Они различны Своими изначальными отношениями: порождает Отец, рожден Сын, исходит Святой Дух. Каждая Ипостась есть Бог, но каждая Ипостась реально отличается от двух Других.
Божественные Ипостаси относительны Друг к Другу. Три Божественных Лица различаются между собой только Своими взаимоотношениями: «Отец, Сын, и Святой Дух во всем едины, кроме нерождаемости, рождения и исхождения» (св. Григорий Богослов).
Отец не рожден. Он «безначальное Начало».
Сын рожден от Отца путем познания (т. е. по образу разума), ибо Он – Слово и Образ Отца. Познавая Себя, Отец порождает бесконечную Божественную Мысль. Он осуществляет Своим Умом порождение Понятия, но Понятия Божественного, имеющего Божественное содержание. В единой мысли Отец выражает Себя целиком. Он порождает Другого Себя. Познавая Себя, Отец порождает персонифицированную Мысль, Вторую Божественную Ипостась, Которая есть Сын, единосущный Отцу, Слово Божие, совершенный образ Отца. Сын вечно рождается от Отца.
Святой Дух исходит от Отца и Сына (или от Отца через Сына), как от одного только начала (единоначалия), путем взаимной любви (т. е. по образу воли). Извечное созерцание Сына Отцом и Отца Сыном вызывает извечную взаимную Божественную любовь, выражающуюся в третьем Божественном Лице, Которое есть Дух Святой. Отец есть Первоисточник Духа Святого, поскольку Он «безначальное Начало». Но Отец вместе c Сыном – единоначалие, от Которого исходит Святой Дух.
Божество (Божественная сущность или природа) – одно. Одно – всемогущество, вечность, простота, благость, истина, безмерность и неизменность.
В Пресвятой Троице все едино, кроме нерождаемости, рождения и исхождения.
Хотя любое действие Бога по отношению к тварным существам (сотворение мира, действие Бога в мире и т. п.) – это общее дело Трех Божественных Лиц, Отцу особенным образом приписывается всемогущество. Он же «источник» двух других Лиц. Сыну приписывается премудрость, ибо Он Совершенный образ Отца. Святому Духу приписывается любовь, ибо Он исходит от Отца и Сына путем взаимной любви. Поскольку трем Лицам принадлежит Божественная природа, у каждого из них – одно и то же могущество, одна и та же премудрость, одна и та же любовь. Другими словами, как пишет богослов Владимир Лосский, «Отец есть источник, Сын – явление, Дух – сила являющая. Поэтому Отец есть источник Премудрости, Сын – сама Премудрость, Дух – сила, усвояющая нам Премудрость; или: Отец есть источник любви, Сын – любовь, Себя открывающая, Дух – любовь, в нас осуществляющаяся; или же еще, по прекрасной формулировке митрополита Филарета: Отец – любовь распинающая, Сын – любовь распинаемая, Дух – любовь торжествующая. Божественные имена суть излияния Божественной жизни; источает ее Отец, показует ее нам Сын, сообщает Дух»[3].
«Западная мысль в своем изложении тринитарного догмата чаще всего отправлялась от единой природы, чтобы прийти к Лицам, тогда как греческие Отцы шли путем противоположным – от трех Лиц к единой природе»[4]. «Латинское богословие сперва рассматривает природу в себе, а затем доходит до ее Носителей и проникает затем в Них, чтобы найти природу. Латинянин рассматривает Лицо как модус природы, грек рассматривает природу как содержание Лица».[5]