Страница:
Александр Голодный
Ставка больше, чем СМЕРТЬ
Металл Армагеддона
Снова расстилается ковер золотых искр, сияет и переливается перламутр их оболочек. Теперь знаю точно – полупрозрачная сфера вокруг блестящего ядра – это последняя прожитая жизнь. И чем ярче и чище перламутр, тем больше было в человеке добра, любви, справедливости и благородства.
Интересно, а как выгляжу я?
Невозможное, наполненное божественной энергией пространство, оказывается, слышит мысли и исполняет желания.
Словно огромное зеркало окружило со всех сторон. М-да… Теперь понятно, почему так слабо ощущается теплое дыхание Всевышнего и откуда идет замораживающий чувства холод. Расплавленное золото во льду, кипящий металл, окруженный выстуженной броней заросших инеем сверкающих кристаллов. Просто новогодняя снежинка. Только праздником и весельем от белой фигуры не тянет. Слишком остры пики и опасны зазубренные грани. Вот во что превратилась ледяная пустыня личного кладбища.
Понятно, почему образующие прихотливый и гармоничный узор потоки искр стараются держаться в стороне.
И также понятно, почему для меня не нашлось места в общем рисунке. Убийца не укладывающегося в уме количества людей, человек, не один раз применивший самое страшное оружие в истории миров. Человек ли после всего совершенного?
Мысленный вопрос остался без ответа, зеркало плавно растаяло в бесконечном пространстве межвременья.
Что же, задам следующий вопрос: куда мне теперь?
Тишина…
Уточняю: да, я знаю, что совершил, и не ищу оправдания. Приму воздаяние, как и положено офицеру – с достоинством и честью.
Распахнулись сияющие порталы двух врат. В один немедленно устремился плотный поток душ. Вспыхнув на краткий миг в полотне малинового пламени, став чище, ярче, вобрав в себя перламутр оболочки, искры исчезали. Они уходили в миры, к новым рождениям и человеческим жизням.
Другие врата замерли в мрачном одиночестве. Запредельным, суровым, непознанным и нечеловеческим тянуло от затянувшего их жемчужного полога. Шагнув туда… да, станешь ангелом. Или демоном. Фигурой другого уровня, других масштабов и других миров. И уже точно не человеком.
Вот как? Получается, я должен выбрать сам. И нет даже намека на возможное наказание. Божественная логика – позволить человеку идти своим путем, самому принимать решение.
Непростой выбор. Забыть навсегда о друзьях и любимых, стереть воспоминания трех жизней, полные горечи потерь и радости приобретений, или помнить всегда и все, но в ином качестве и обличье, не имея возможности быть снова на равных с людьми.
И если быть до конца честным – не тянет меня ни влево, ни вправо. Не трусость, нет… Как будто что-то недоделанное, словно кто-то забытый ждет от меня помощи.
Чуть помедлив, распахнулся еще один портал. Небольшой, темный, знакомый. Зов шел оттуда. Долетел отзвук тепла и братского участия двойника-напарника, человека, с которым мы делили одно тело на двоих.
Решение принято. Темнота обожгла ледяной вспышкой.
– …ксандр Владимирович, попробуйте еще раз вспомнить и представить те ощущения, которые вы испытали при встрече объекта «Альфа» с призраками в метро.
Ворвавшееся в бытие сознание стремительно подключает привычное тело, наполняется чувствами и ощущениями, личная память дополняется обрывками воспоминаний двойника. Хаотичными и несистематизированными, но многое улавливаю. Ого, сколько времени прошло! Месяцы. А там – мгновения.
Словно слабый разряд тока проскочил от макушки до пяток, заставив почувствовать тело целиком. Одновременно окружающий мир окончательно обрел реальность. Открываю глаза. Лежу в ложементе внутри установки типа томографа, голову холодит металл электродов. Они же подключены к груди и спине, в вене, закрепленная пластырем, торчит игла капельницы.
Неслабо взялись за истинного хозяина оболочки. И это скромно называлось «послужить российской науке»? Ну, Илья Юрьевич!..
С явственным оттенком скуки голос продолжает вещать:
– Особенно важны моменты, характеризующие наполнение силой и уве…
С судорожным глотком дающий указания поперхнулся.
Ага, догадываюсь, что остановило научного работника на полуслове. Упершись руками, легко выкатываю ложемент из сканирующего блока, сажусь, отлепляю первый электрод. Мужчина в белом халате, полностью зависнув, смотрит на дисплей большого монитора, потом нерешительно переводит взгляд. Глаза изумленно расширяются. Фирменная ухмылка Черного Теха определенно нагнетает жути. Ладно, хватит издеваться:
– Доложите Илье Юрьевичу: я вернулся.
– Э-э-э…
К слову, о наполнении… Посланная внутрь волна отозвалась мощью океанского цунами, чувствительно заколовшие электрическими иголочками электроды заставили поморщиться. Электронный блок, к которому подключались проводники, ярко вспыхнул светодиодами, обиженно пикнув, отправился на перезагрузку системник компьютера.
Прямо сказать, неслабо.
От второго взгляда ученый попятился вместе со стулом. И как это понять? Что, я теперь такой страшный?
– Коллега, я же вас попросил: доложите Илье Юрьевичу. Вы знаете, о ком я говорю?
Нервный кивок и резко хлопнувшая за испарившимся научником дверь подтвердили – могу быть убедительным.
Срываю последнюю пластинку с коротко стриженной головы, вытягиваю иглу капельницы, заклеив ранку, встаю. Ноги сами попадают в удобные больничные тапочки. Кстати, на мне только не менее больничного вида хлопчато-бумажные светло-зеленые брюки. Ну, хоть не рубаха с завязками на спине.
Как самочувствие? Нормально. Легкость движений говорит о том, что раны уже не беспокоят, да и спортом мой собрат по телу, похоже, занимался регулярно. Вглядевшись, провожу рукой по боку, потом, приспустив штаны, исследую ногу. Шрамы от пуль, конечно, страшноваты, но зарубцевались полностью. Кстати, полагаю, на сегодня с научными экспериментами закончено, самое время одеться.
К удивлению, за ширмой на плечиках висел не костюм, а более привычные джинсы, рубашка и вязаная жилетка. Похоже, со службой в ГРУ у двойника не срослось. Ну, оно и понятно. И слава богу, главное, чтобы военной пенсией не обделили.
Одевшись, открываю дверь, выхожу в соседнее помещение вроде приемной. По стойке смирно взволнованно вытягивается крепкий парень. И этот в первое мгновение словно отшатывается, по лицу пробегает тень испуга и настороженности. Но собой овладевает очень быстро. Полувопросительное-полуутвердительное:
– Александр Владимирович?..
– Слушаю вас…
Возраст собеседника, манера держаться, плюс что-то неосознанное, но привычное, наработанное за годы службы, опять помогают определить звание. Почти без паузы заканчиваю фразу:
– …товарищ капитан.
– Поступило указание руководства – вам необходимо остаться в помещении лаборатории. До прибытия товарища генерал-полковника.
И с явным просящим оттенком добавляет:
– Пожалуйста.
Покладисто киваю:
– Хорошо.
Значит, Илья Юрьевич уже генерал-полковник. Ну да, по итогам операции вполне заслуженно. Думаю, и Лариса…
При мысли о любимой (действительно любимой, чего уж тут скрывать!) женщине словно тепло разливается в душе.
Странное дело – проведенные в межвременьи мгновения как будто растягиваются в восприятии, сложившись с прошедшим в этом мире временем. И я действительно чувствую, что уходил на верных восемь месяцев.
Присматриваюсь к офицеру ГРУ. Хороший костюм, внимательные глаза, что-то такое во взгляде, изучающее и систематизирующее… Помедлив, он уточняет:
– Не помните меня?
– Не помню, но догадываюсь. Вы мой куратор?
– Так точно. Капитан Данилов Константин Александрович. Можно просто Константин.
– Ясно. Ну, я, как и ранее – Александр Владимирович. Майор запаса.
– Нет. Здесь – уже подполковник.
Очень четко выделено «здесь». Уточняю:
– Вот как? Что же, приятно. Константин, вы, полагаю, в курсе моей истории?
– Так точно. В рамках допуска. Вы… согласно принятой терминологии – объект «Альфа». Не из нашего мира.
Несмотря на все самообладание, видно, что парень взволнован не на шутку. М-да, можно понять.
Так, а где мы, собственно говоря, находимся? Наверняка это исследовательский центр ГРУ. И скорее всего – Подмосковье.
– Когда ожидается прибытие Ильи Юрьевича?
– Через два часа. Я с ним созвонился.
С Подмосковьем угадал. Теперь следующий вопрос:
– Константин, скажите: что во мне не так? Вид у вас настороженный и в глазах такое выражение…
Кивок в сторону стены:
– А вы в зеркало посмотрите, Александр Владимирович.
Не на шутку заинтригованный, направляюсь к зеркалу.
Да уж… Обычный, можно сказать, заурядный вид загорелого, достаточно подтянутого мужчины на пятом десятке. Ну, почти заурядный. Радужные оболочки глаз светятся совершенно инфернальным жемчужным светом. Не горят, а именно светятся, как слабые фонарики. Понятно, почему люди шарахаются. И как выключить эту мистическую иллюминацию?
Сосредоточившись, анализирую все еще гуляющую по организму энергию. Так, присутствует нечто вроде общего оживления, подкрепленного уверенной и бодрящей силой. Попробовать успокоиться… получилось.
Глаза погасли. Вот, теперь действительно все нормально. Хотя в качестве средства для запугивания разной нехорошей публики – самое то. Мысленно вещаю загробным голосом: «Я сожру твою душу, червь!..» – и усмехаюсь. Так, судя по всему, кое-какие паранормальные способности у меня имеются. Не может не радовать.
А учитывая, что просто так в параллельные миры не попадал, значит, и этот визит не ограничится вечером встреч и воспоминаний. Похоже, очередные приключения начались. Что же, добро пожаловать в третью миссию, Черный Тех!
С улыбкой разворачиваюсь:
– Так лучше, товарищ капитан?
Парень всматривается, с оттенком недоверия кивает:
– Так точно.
Помолчав, деликатно начинает:
– Александр Владимирович, а вы себя ощущаете человеком, или, в связи с рядом особых обстоятельств…
Перебиваю:
– Константин, запомните: я – человек. Да, из параллельного мира, да, сознание, если угодно, душа, вселяясь в тело, иногда получает паранормальные способности. Здесь я в теле своего полного двойника, но и это зависело не от меня.
– От кого?
– Думаю, от Всевышнего, Костя. И ваша нынешняя жизнь определена Всевышним. Просто вы этого не помните. Новое рождение, оно же реинкарнация, стирает память о прошлом.
– А вы их помните? Прошлые жизни?
– Три последние – да.
Отвечая на невысказанный вопрос:
– Потому что это были не мои жизни и не мои миры, кроме первого, естественно. В своем я умер… да и в следующем тоже. Чтобы вернуться в них, надо пройти новое рождение и забыть прошлое. Насколько я понимаю – это обязательное условие. Пока я в вашей реальности и жив – память при мне.
Помолчали.
Кстати, заметно, что отношение куратора изменилось. Вместо настороженности проглядывает дружелюбный интерес.
И времени достаточно, чтобы установить менее официальные отношения и окончательно прояснить, что тут произошло за время моей… отлучки.
– Костя, хватит тянуться. Давай присядем и ты мне в общих чертах обрисуешь, что случилось в мире за последние полгода. Конкретно – с начала марта.
– Есть.
Что же, новости откровенно порадовали. Процесс, запущенный нашей акцией, продолжен более чем достойно.
Испарившись в раскаленной плазме термояда, вожди мирового порядка открыли дорогу честолюбивым замам. Проблема Запада заключалась в том, что замов, как всегда, оказалось слишком много, и все без исключения считали себя первыми и главными кандидатами на освободившиеся троны. Жару поддала дележка осиротевшего британского наследства. И далеко не все являвшиеся протекторатами государства захотели снова в чью-то кабалу. Хватило и там местных честолюбивых лидеров.
Главное – без руководящей и направляющей верхушки скис заговор против России. Может быть, оставшиеся в живых враги и не отказались от мысли уничтожения нашего государства и захвата освободившихся ресурсов и территорий, но время играло против них. После взрыва в центре Лондона каждая причастная к замыслам о войне европейская столица задалась вопросом – не они ли следующие? Термоядерный огонь уничтожил все следы акции тройки Мансура и предоставленные саммиту доказательства «причастности Москвы». В то же время никто не мог твердо утверждать, что подобные диверсионные заряды не лежат сейчас в других городах Запада. Вовремя подброшенная, идеально сработанная дезинформация навела общественное мнение на «арабский след». Захлестнувший спецслужбы шквал звонков напуганных обывателей, видящих в каждом чужом человеке террориста, а в каждой бочке – ядерный заряд, прозрачно намекнул о всей уязвимости современного цивилизованного мира.
Паника, помноженная на паранойю, – коктейль убойный и достаточно заразительный.
Дошло до массовых демонстраций против присутствия американского ядерного оружия в странах, не имеющих подобного в своих личных арсеналах (чую «руку Москвы»!). Лозунг привычный и понятный: «Янки, гоу хоум!»
Немного позже протест перерос в единое мнение граждан, подкрепленное проведенными референдумами. Повод представился железный.
Исследования международной комиссией места взрыва дали однозначный результат: использован термоядерный заряд американского производства (ну да, калифорний – слишком характерное ядерное горючее). Напуганные невиданным терактом, члены НАТО взяли за горло своего давнего геополитического партнера и хозяина.
Нет, конечно, я понимаю, что при поточном производстве бывают арифметические ошибки, но когда расходятся цифры, относящиеся к количеству выпущенных специальных изделий…
Представляю себе, какую въедливую инвентаризацию пережил американский ядерный комплекс. Как и ожидалось, вопиющие результаты проверок непрерывно «текли», дорвавшиеся до «жареного» СМИ регулярно публиковали новости категории «одна другой хлеще». Закономерный итог: череда громких отставок, внедрение новой системы учета и контроля, в общем, паралич стратегических ударных сил.
Тем временем в четком соответствии с законами ядерной физики по истечении положенных месяцев содержащие изрядную долю калифорния боевые части перестали гарантировать полноценный подрыв. Период полураспада никто не отменял. Замечательно.
– А что у нас, в России?
С неприкрытым хищным удовольствием Константин доложил: наше правительство среагировало четко и правильно, не упустив предоставленного шанса. Введенный по требованию США после теракта режим изоляции был подкреплен упавшим изнутри «Железным занавесом». Ощутимо повеяло чистками тридцать седьмого года. Ни высокая должность, ни громадные личные счета, ни зарубежные покровители не спасли высокопоставленных предателей. Следователи дружно и с воодушевлением перешли на двенадцатичасовой рабочий день и восьмидневную рабочую неделю.
Спохватившиеся амеры пошли на попятный, но было поздно. Их агентура и фигуры влияния уже наперегонки давали правдивые и обильные показания, старательно топя коллег и выгораживая себя.
Принимая решение об экономических санкциях, все еще мнящие себя пупом земли ребята из Вашингтона совершенно не учли важных обстоятельств или тупо наплевали на интересы Европы.
Наше руководство, ознакомившись со списком запрещенных к ввозу товаров, демонстративно попереживав над замораживанием зарубежных счетов, разумно не пускаясь в бесплодные споры и протесты в качестве ответной меры, смиренно прикрутило экспортные краники. Газ, нефть, электроэнергия.
Генерал Мороз довершил остальное. Европа взвыла уже при минус десяти. К концу действительно аномально холодного марта, пережив «ледяную неделю», на внеочередном заседании совбеза ООН Франция и Германия инициировали процедуру отмены санкций. Перевес голосов был не подавляющим, а абсолютным. Представитель США в полной мере вкусил состояние презираемого изгоя и накладывать вето на принятое решение не рискнул.
К слову, России даже не пришлось трогать неприкосновенный запас. Учуяв возвращение счастливых денечков, гордые польские паны развернули контрабандный поток запрещенных к ввозу в нашу страну товаров во всю ширину государственной границы, всласть навариваясь на оплате доставки и комиссионных. Не упустили возможности укрепить торговые связи и заключить не афишируемые, но выгодные договоры и Китай с Турцией. В общем, эмбарго позорно провалилось.
Дальнейшие действия Америки к числу умных тоже не отнесешь.
Были зафиксированы две попытки протащить диверсионные ядерные заряды на территорию страны. В качестве «стартовых площадок» отличились Грузия и Латвия. Спецслужбы сработали четко, диверсанты взяты с поличным, выдержки их показаний стали хитами в рейтинге новостей. Два ядерных заряда с маркировкой «Сделано в США» ударили мощнейшей плюхой по политическому реноме Америки.
Старая и легко предсказуемая попытка выложить геополитический козырь демонстрацией мощи ударных авианесущих соединений встретила противодействие в виде российского подводного флота. Сколько надо крылатых ракет и ракето-торпед для гарантированного утопления тяжелого авианосца? Если установлена «правильная» боевая часть – хватит одной. Москва не постеснялась пойти на конфронтацию, выведя подводную завесу в «зоны своих жизненно важных интересов». Конечно, чужие флотоводцы наверняка рискнули бы – безнаказанность порождает самонадеянность. Но в разыгравшихся на территории «земли за океаном» событиях Пентагону стало не до флотских маневров.
Воспользовавшись исчезновением Совета директоров Федеральной Резервной Системы, дорвавшийся до власти вице-президент замахнулся на самое святое – печатную машинку. Поставить под государственный (точнее, чиновничий) контроль выпуск зеленых бумажек – такой наглости наследники покойных вождей ФРС стерпеть не могли. Неизвестно, как они делили власть у себя. Очень уж закрыта верхушка банковского сообщества. Но одно дело – келейный передел, а совсем другое – наезд чужака. Точные выстрелы «арабского террориста» из снайперской винтовки «ремингтон» живо напомнили далласское окончание карьеры Кеннеди и подтвердили существование правил без исключений. В тот же день взрыв «арабской» же мины под машиной второго лица государства поставил Штаты перед необходимостью досрочных выборов. В наступившем безвластии никто не захотел брать ответственность за шаги, ведущие к Третьей мировой войне. Авианосные соединения, тихо и мирно поджав хвосты, вернулись к местам постоянной дислокации.
Слушая офицера ГРУ, испытывал чувство законной гордости. Честное слово – приятно. Неслабо мы тогда отметились. Интересно, как там Ахмет с Кемалем, где они? Спросить у куратора? Пожалуй, не стоит торопиться. Не думаю, что он полностью посвящен во все мои похождения.
Кстати, тогда в чем заключаются его обязанности?
Прикинув варианты, пришел к лежащему на поверхности выводу: парни из ГРУ разрабатывают тему паранормальных способностей, конкретно – противодействие призракам. Уточним:
– Константин Александрович, уточните, пожалуйста: мой «двойник» ведь опять на пенсии?
– Никак нет. Официально – выведен за штат и в настоящее время числится в отпуске по состоянию здоровья. Согласно разработанной легенде проходит лечение от последствий лучевой болезни. Якобы пострадал, принимая участие в ликвидации последствий ядерной аварии. На деле ваше… его регулярное прибытие в наш исследовательский центр обусловлено служебной необходимостью.
– И какой?
Парень замялся.
– Константин, вы бы видели себя со стороны… Практически пытаетесь скрыть от человека то, чему его подвергали час назад, да еще и не в первый раз.
Вникнув в ситуацию, капитан заулыбался и махнул рукой:
– Да уж, действительно…
Немного подумав:
– Товарищ подполковник, давайте вас в курс дела введет руководство? Поймите, пожалуйста, правильно – у каждого сотрудника свой уровень допуска. Моя задача заключалась в оперативном решении текущих вопросов при проведении научных исследований проявленных вами необычных качеств. А сейчас…
Замолкает. Да, с секретностью в нашей стране дела всегда обстояли хорошо. Киваю:
– Я понял, Костя. Хорошо. Ну, расскажите тогда еще что-нибудь интересное о стране, о мире. Вижу, тут все здорово поменялось со времен моего последнего визита.
Отслеживая описываемые события, параллельно прикидывал свое ближайшее будущее. Немного волнительно оно – встреча со знакомыми людьми в новом качестве. Одно дело – свой человек, побывавший в других мирах, а совсем другое – пришелец.
Неясная мысль, мелькнувшая на заднем плане, заставила остановиться и внутренне собраться. А точно ли генерал, Олег и Лариса воспринимали меня в качестве «местного»? Продолжая внимать куратору и кивая в нужных местах, обсасываю гипотезу со всех сторон. Нет, с налета орешек не колется.
Трудно прийти к каким-либо определенным выводам лишь на основании воспоминаний, изрядно сдобренных сомнительными кусками, доставшимися из общей памяти. Ценили, были достаточно откровенны, по мере сил берегли – вне сомнений. А учитывая стоявшую тогда перед нами задачу… был ли вообще другой путь? Цель оправдывала средства, это точно.
Ладно, разберемся в дальнейшем.
Кстати, не мешало бы приготовиться к появлению генерал-полковника… или кого-то другого.
Торопливый стук каблучков из-за двери. Такой знакомый и ожидаемый. Я знаю, кто сейчас войдет.
Дверь распахнулась. Через порог шагнула немного запыхавшаяся, взволнованная и стремительная красивая женщина. В белой блузке, элегантном жакете, длинной прямой юбке и высоких зимних сапожках. Растерявшая по дороге официальность и неприступно-деловой внешний вид. Моя Лариса. Встав, смотрю в бездонные голубые глаза, на дорогое и милое лицо. В ее взгляде горят тревога и надежда.
Кажется, узнает, но еще боится поверить. Как когда-то в учебном центре, нежно улыбаюсь прекрасной даме. Я вернулся, Ларочка.
Капитан разрывает затянувшееся молчание:
– Лариса Сергеевна, докладываю…
Его обрывает сдавленный, полный сдерживаемых чувств голос:
– Костя, выйди.
С оттенком недоумения:
– Есть.
Дверь тихо закрылась. Не отрывая взгляда, с искаженным гримаской внутренней боли лицом Лара сделала два подламывающихся шага… и оказалась в моих объятиях. Вздрагивая от волнения, прижалась изо всех сил. Срывающийся глубокий вздох. Подняла лицо. Крупные капли падают с ресниц выразительных глаз:
– Как ты мог, Саша?.. Как ты мог тогда уйти?!
Прижав к груди любимую, виновато молчу. Волнение перехватило горло, да и сказать нечего. Не в моей воле выбор миров и жизней, никто не ответит – на сколько я пришел в этот раз? И опять принес горе любящей женщине – просто проклятие какое-то.
Обнявшись, мы так и стояли, не считая уходящих минут. Наконец Лариса еще раз глубоко вздохнула, пытаясь вернуть самообладание, немного смущенно улыбнулась:
– Наверное, вся косметика потекла? Я совсем некрасивая стала? Ну, что ты все молчишь? Забыл? Разлюбил?
– Ты красивая. Не забыл. И люблю.
– Господи, какие глупости я спрашиваю…
Нежные руки обхватили шею, потянули голову вниз, зовуще приоткрылись пухлые губки. Словно огонь прошелся вдоль позвоночника, ударив в голову хмельным вином – настолько сладок и горяч был поцелуй.
Напряглась и выгнулась под рукой гибкая спинка. Яркие секунды полыхающих чувств и желания.
Оторвалась. Румянец раскрасил щеки, глаза блестят, и уже точно не от слез, полную грудь волнующе колышет глубокое дыхание.
Тянусь снова к сладким губам. С заметным нежеланием отстраняется:
– Саша!.. Ты меня с ума сводишь… Нет…
Иногда «нет» звучит как «да». Преодолев слабое сопротивление (да и было ли оно вообще?), целую желанную и страстную женщину снова.
Банда воспрянувших личных эротических демонов недвусмысленно намекает – в соседней комнате вполне пристойное ложе в составе научной установки.
Нет, ребята, мне не двадцать лет. Обойдемся без экстрима.
Та часть мозгов, которая всегда работает рационально, согласно подсказывает – Лара не могла намного опередить своего начальника. А он прибудет точно.
Беру себя в руки, обрываю поцелуй. Похоже, Лариса тоже изо всех сил борется с чувствами.
Еще несколько минут мы простояли обнявшись. Она спрятала лицо у меня на груди, моя ладонь нежно гладит пышные упругие волосы.
– Ох, Саша… Илья Юрьевич будет с минуты на минуту, а я в таком виде…
Если женщина вспомнила о внешности, значит, с самообладанием у нее уже все в порядке. Подтверждая мысль, прекрасная дама с видимой неохотой разомкнула объятия, шагнула к зеркалу.
– Я так и знала.
Повернувшись, окинула приемную взглядом:
– Я еще и сумочку в машине оставила.
Достаю из кармана, протягиваю носовой платок. Хорошо, что чистый, и замечательно, что у нас с двойником одинаковые привычки.
Благодарно кивнув, женщина проходит уголком ткани под глазами, совсем стирает с губ остатки помады.
Вернувшись назад, нежно проводит краем платка и по моим губам. Заботливый и ласковый жест внезапно вызвал укол болезненного воспоминания – когда-то точно так же делала Елена.
В электромобиле, на остановке у торгового центра.
Тот миг, как живой, встал перед мысленным взором. Пальчики Лары замерли:
Интересно, а как выгляжу я?
Невозможное, наполненное божественной энергией пространство, оказывается, слышит мысли и исполняет желания.
Словно огромное зеркало окружило со всех сторон. М-да… Теперь понятно, почему так слабо ощущается теплое дыхание Всевышнего и откуда идет замораживающий чувства холод. Расплавленное золото во льду, кипящий металл, окруженный выстуженной броней заросших инеем сверкающих кристаллов. Просто новогодняя снежинка. Только праздником и весельем от белой фигуры не тянет. Слишком остры пики и опасны зазубренные грани. Вот во что превратилась ледяная пустыня личного кладбища.
Понятно, почему образующие прихотливый и гармоничный узор потоки искр стараются держаться в стороне.
И также понятно, почему для меня не нашлось места в общем рисунке. Убийца не укладывающегося в уме количества людей, человек, не один раз применивший самое страшное оружие в истории миров. Человек ли после всего совершенного?
Мысленный вопрос остался без ответа, зеркало плавно растаяло в бесконечном пространстве межвременья.
Что же, задам следующий вопрос: куда мне теперь?
Тишина…
Уточняю: да, я знаю, что совершил, и не ищу оправдания. Приму воздаяние, как и положено офицеру – с достоинством и честью.
Распахнулись сияющие порталы двух врат. В один немедленно устремился плотный поток душ. Вспыхнув на краткий миг в полотне малинового пламени, став чище, ярче, вобрав в себя перламутр оболочки, искры исчезали. Они уходили в миры, к новым рождениям и человеческим жизням.
Другие врата замерли в мрачном одиночестве. Запредельным, суровым, непознанным и нечеловеческим тянуло от затянувшего их жемчужного полога. Шагнув туда… да, станешь ангелом. Или демоном. Фигурой другого уровня, других масштабов и других миров. И уже точно не человеком.
Вот как? Получается, я должен выбрать сам. И нет даже намека на возможное наказание. Божественная логика – позволить человеку идти своим путем, самому принимать решение.
Непростой выбор. Забыть навсегда о друзьях и любимых, стереть воспоминания трех жизней, полные горечи потерь и радости приобретений, или помнить всегда и все, но в ином качестве и обличье, не имея возможности быть снова на равных с людьми.
И если быть до конца честным – не тянет меня ни влево, ни вправо. Не трусость, нет… Как будто что-то недоделанное, словно кто-то забытый ждет от меня помощи.
Чуть помедлив, распахнулся еще один портал. Небольшой, темный, знакомый. Зов шел оттуда. Долетел отзвук тепла и братского участия двойника-напарника, человека, с которым мы делили одно тело на двоих.
Решение принято. Темнота обожгла ледяной вспышкой.
– …ксандр Владимирович, попробуйте еще раз вспомнить и представить те ощущения, которые вы испытали при встрече объекта «Альфа» с призраками в метро.
Ворвавшееся в бытие сознание стремительно подключает привычное тело, наполняется чувствами и ощущениями, личная память дополняется обрывками воспоминаний двойника. Хаотичными и несистематизированными, но многое улавливаю. Ого, сколько времени прошло! Месяцы. А там – мгновения.
Словно слабый разряд тока проскочил от макушки до пяток, заставив почувствовать тело целиком. Одновременно окружающий мир окончательно обрел реальность. Открываю глаза. Лежу в ложементе внутри установки типа томографа, голову холодит металл электродов. Они же подключены к груди и спине, в вене, закрепленная пластырем, торчит игла капельницы.
Неслабо взялись за истинного хозяина оболочки. И это скромно называлось «послужить российской науке»? Ну, Илья Юрьевич!..
С явственным оттенком скуки голос продолжает вещать:
– Особенно важны моменты, характеризующие наполнение силой и уве…
С судорожным глотком дающий указания поперхнулся.
Ага, догадываюсь, что остановило научного работника на полуслове. Упершись руками, легко выкатываю ложемент из сканирующего блока, сажусь, отлепляю первый электрод. Мужчина в белом халате, полностью зависнув, смотрит на дисплей большого монитора, потом нерешительно переводит взгляд. Глаза изумленно расширяются. Фирменная ухмылка Черного Теха определенно нагнетает жути. Ладно, хватит издеваться:
– Доложите Илье Юрьевичу: я вернулся.
– Э-э-э…
К слову, о наполнении… Посланная внутрь волна отозвалась мощью океанского цунами, чувствительно заколовшие электрическими иголочками электроды заставили поморщиться. Электронный блок, к которому подключались проводники, ярко вспыхнул светодиодами, обиженно пикнув, отправился на перезагрузку системник компьютера.
Прямо сказать, неслабо.
От второго взгляда ученый попятился вместе со стулом. И как это понять? Что, я теперь такой страшный?
– Коллега, я же вас попросил: доложите Илье Юрьевичу. Вы знаете, о ком я говорю?
Нервный кивок и резко хлопнувшая за испарившимся научником дверь подтвердили – могу быть убедительным.
Срываю последнюю пластинку с коротко стриженной головы, вытягиваю иглу капельницы, заклеив ранку, встаю. Ноги сами попадают в удобные больничные тапочки. Кстати, на мне только не менее больничного вида хлопчато-бумажные светло-зеленые брюки. Ну, хоть не рубаха с завязками на спине.
Как самочувствие? Нормально. Легкость движений говорит о том, что раны уже не беспокоят, да и спортом мой собрат по телу, похоже, занимался регулярно. Вглядевшись, провожу рукой по боку, потом, приспустив штаны, исследую ногу. Шрамы от пуль, конечно, страшноваты, но зарубцевались полностью. Кстати, полагаю, на сегодня с научными экспериментами закончено, самое время одеться.
К удивлению, за ширмой на плечиках висел не костюм, а более привычные джинсы, рубашка и вязаная жилетка. Похоже, со службой в ГРУ у двойника не срослось. Ну, оно и понятно. И слава богу, главное, чтобы военной пенсией не обделили.
Одевшись, открываю дверь, выхожу в соседнее помещение вроде приемной. По стойке смирно взволнованно вытягивается крепкий парень. И этот в первое мгновение словно отшатывается, по лицу пробегает тень испуга и настороженности. Но собой овладевает очень быстро. Полувопросительное-полуутвердительное:
– Александр Владимирович?..
– Слушаю вас…
Возраст собеседника, манера держаться, плюс что-то неосознанное, но привычное, наработанное за годы службы, опять помогают определить звание. Почти без паузы заканчиваю фразу:
– …товарищ капитан.
– Поступило указание руководства – вам необходимо остаться в помещении лаборатории. До прибытия товарища генерал-полковника.
И с явным просящим оттенком добавляет:
– Пожалуйста.
Покладисто киваю:
– Хорошо.
Значит, Илья Юрьевич уже генерал-полковник. Ну да, по итогам операции вполне заслуженно. Думаю, и Лариса…
При мысли о любимой (действительно любимой, чего уж тут скрывать!) женщине словно тепло разливается в душе.
Странное дело – проведенные в межвременьи мгновения как будто растягиваются в восприятии, сложившись с прошедшим в этом мире временем. И я действительно чувствую, что уходил на верных восемь месяцев.
Присматриваюсь к офицеру ГРУ. Хороший костюм, внимательные глаза, что-то такое во взгляде, изучающее и систематизирующее… Помедлив, он уточняет:
– Не помните меня?
– Не помню, но догадываюсь. Вы мой куратор?
– Так точно. Капитан Данилов Константин Александрович. Можно просто Константин.
– Ясно. Ну, я, как и ранее – Александр Владимирович. Майор запаса.
– Нет. Здесь – уже подполковник.
Очень четко выделено «здесь». Уточняю:
– Вот как? Что же, приятно. Константин, вы, полагаю, в курсе моей истории?
– Так точно. В рамках допуска. Вы… согласно принятой терминологии – объект «Альфа». Не из нашего мира.
Несмотря на все самообладание, видно, что парень взволнован не на шутку. М-да, можно понять.
Так, а где мы, собственно говоря, находимся? Наверняка это исследовательский центр ГРУ. И скорее всего – Подмосковье.
– Когда ожидается прибытие Ильи Юрьевича?
– Через два часа. Я с ним созвонился.
С Подмосковьем угадал. Теперь следующий вопрос:
– Константин, скажите: что во мне не так? Вид у вас настороженный и в глазах такое выражение…
Кивок в сторону стены:
– А вы в зеркало посмотрите, Александр Владимирович.
Не на шутку заинтригованный, направляюсь к зеркалу.
Да уж… Обычный, можно сказать, заурядный вид загорелого, достаточно подтянутого мужчины на пятом десятке. Ну, почти заурядный. Радужные оболочки глаз светятся совершенно инфернальным жемчужным светом. Не горят, а именно светятся, как слабые фонарики. Понятно, почему люди шарахаются. И как выключить эту мистическую иллюминацию?
Сосредоточившись, анализирую все еще гуляющую по организму энергию. Так, присутствует нечто вроде общего оживления, подкрепленного уверенной и бодрящей силой. Попробовать успокоиться… получилось.
Глаза погасли. Вот, теперь действительно все нормально. Хотя в качестве средства для запугивания разной нехорошей публики – самое то. Мысленно вещаю загробным голосом: «Я сожру твою душу, червь!..» – и усмехаюсь. Так, судя по всему, кое-какие паранормальные способности у меня имеются. Не может не радовать.
А учитывая, что просто так в параллельные миры не попадал, значит, и этот визит не ограничится вечером встреч и воспоминаний. Похоже, очередные приключения начались. Что же, добро пожаловать в третью миссию, Черный Тех!
С улыбкой разворачиваюсь:
– Так лучше, товарищ капитан?
Парень всматривается, с оттенком недоверия кивает:
– Так точно.
Помолчав, деликатно начинает:
– Александр Владимирович, а вы себя ощущаете человеком, или, в связи с рядом особых обстоятельств…
Перебиваю:
– Константин, запомните: я – человек. Да, из параллельного мира, да, сознание, если угодно, душа, вселяясь в тело, иногда получает паранормальные способности. Здесь я в теле своего полного двойника, но и это зависело не от меня.
– От кого?
– Думаю, от Всевышнего, Костя. И ваша нынешняя жизнь определена Всевышним. Просто вы этого не помните. Новое рождение, оно же реинкарнация, стирает память о прошлом.
– А вы их помните? Прошлые жизни?
– Три последние – да.
Отвечая на невысказанный вопрос:
– Потому что это были не мои жизни и не мои миры, кроме первого, естественно. В своем я умер… да и в следующем тоже. Чтобы вернуться в них, надо пройти новое рождение и забыть прошлое. Насколько я понимаю – это обязательное условие. Пока я в вашей реальности и жив – память при мне.
Помолчали.
Кстати, заметно, что отношение куратора изменилось. Вместо настороженности проглядывает дружелюбный интерес.
И времени достаточно, чтобы установить менее официальные отношения и окончательно прояснить, что тут произошло за время моей… отлучки.
– Костя, хватит тянуться. Давай присядем и ты мне в общих чертах обрисуешь, что случилось в мире за последние полгода. Конкретно – с начала марта.
– Есть.
Что же, новости откровенно порадовали. Процесс, запущенный нашей акцией, продолжен более чем достойно.
Испарившись в раскаленной плазме термояда, вожди мирового порядка открыли дорогу честолюбивым замам. Проблема Запада заключалась в том, что замов, как всегда, оказалось слишком много, и все без исключения считали себя первыми и главными кандидатами на освободившиеся троны. Жару поддала дележка осиротевшего британского наследства. И далеко не все являвшиеся протекторатами государства захотели снова в чью-то кабалу. Хватило и там местных честолюбивых лидеров.
Главное – без руководящей и направляющей верхушки скис заговор против России. Может быть, оставшиеся в живых враги и не отказались от мысли уничтожения нашего государства и захвата освободившихся ресурсов и территорий, но время играло против них. После взрыва в центре Лондона каждая причастная к замыслам о войне европейская столица задалась вопросом – не они ли следующие? Термоядерный огонь уничтожил все следы акции тройки Мансура и предоставленные саммиту доказательства «причастности Москвы». В то же время никто не мог твердо утверждать, что подобные диверсионные заряды не лежат сейчас в других городах Запада. Вовремя подброшенная, идеально сработанная дезинформация навела общественное мнение на «арабский след». Захлестнувший спецслужбы шквал звонков напуганных обывателей, видящих в каждом чужом человеке террориста, а в каждой бочке – ядерный заряд, прозрачно намекнул о всей уязвимости современного цивилизованного мира.
Паника, помноженная на паранойю, – коктейль убойный и достаточно заразительный.
Дошло до массовых демонстраций против присутствия американского ядерного оружия в странах, не имеющих подобного в своих личных арсеналах (чую «руку Москвы»!). Лозунг привычный и понятный: «Янки, гоу хоум!»
Немного позже протест перерос в единое мнение граждан, подкрепленное проведенными референдумами. Повод представился железный.
Исследования международной комиссией места взрыва дали однозначный результат: использован термоядерный заряд американского производства (ну да, калифорний – слишком характерное ядерное горючее). Напуганные невиданным терактом, члены НАТО взяли за горло своего давнего геополитического партнера и хозяина.
Нет, конечно, я понимаю, что при поточном производстве бывают арифметические ошибки, но когда расходятся цифры, относящиеся к количеству выпущенных специальных изделий…
Представляю себе, какую въедливую инвентаризацию пережил американский ядерный комплекс. Как и ожидалось, вопиющие результаты проверок непрерывно «текли», дорвавшиеся до «жареного» СМИ регулярно публиковали новости категории «одна другой хлеще». Закономерный итог: череда громких отставок, внедрение новой системы учета и контроля, в общем, паралич стратегических ударных сил.
Тем временем в четком соответствии с законами ядерной физики по истечении положенных месяцев содержащие изрядную долю калифорния боевые части перестали гарантировать полноценный подрыв. Период полураспада никто не отменял. Замечательно.
– А что у нас, в России?
С неприкрытым хищным удовольствием Константин доложил: наше правительство среагировало четко и правильно, не упустив предоставленного шанса. Введенный по требованию США после теракта режим изоляции был подкреплен упавшим изнутри «Железным занавесом». Ощутимо повеяло чистками тридцать седьмого года. Ни высокая должность, ни громадные личные счета, ни зарубежные покровители не спасли высокопоставленных предателей. Следователи дружно и с воодушевлением перешли на двенадцатичасовой рабочий день и восьмидневную рабочую неделю.
Спохватившиеся амеры пошли на попятный, но было поздно. Их агентура и фигуры влияния уже наперегонки давали правдивые и обильные показания, старательно топя коллег и выгораживая себя.
Принимая решение об экономических санкциях, все еще мнящие себя пупом земли ребята из Вашингтона совершенно не учли важных обстоятельств или тупо наплевали на интересы Европы.
Наше руководство, ознакомившись со списком запрещенных к ввозу товаров, демонстративно попереживав над замораживанием зарубежных счетов, разумно не пускаясь в бесплодные споры и протесты в качестве ответной меры, смиренно прикрутило экспортные краники. Газ, нефть, электроэнергия.
Генерал Мороз довершил остальное. Европа взвыла уже при минус десяти. К концу действительно аномально холодного марта, пережив «ледяную неделю», на внеочередном заседании совбеза ООН Франция и Германия инициировали процедуру отмены санкций. Перевес голосов был не подавляющим, а абсолютным. Представитель США в полной мере вкусил состояние презираемого изгоя и накладывать вето на принятое решение не рискнул.
К слову, России даже не пришлось трогать неприкосновенный запас. Учуяв возвращение счастливых денечков, гордые польские паны развернули контрабандный поток запрещенных к ввозу в нашу страну товаров во всю ширину государственной границы, всласть навариваясь на оплате доставки и комиссионных. Не упустили возможности укрепить торговые связи и заключить не афишируемые, но выгодные договоры и Китай с Турцией. В общем, эмбарго позорно провалилось.
Дальнейшие действия Америки к числу умных тоже не отнесешь.
Были зафиксированы две попытки протащить диверсионные ядерные заряды на территорию страны. В качестве «стартовых площадок» отличились Грузия и Латвия. Спецслужбы сработали четко, диверсанты взяты с поличным, выдержки их показаний стали хитами в рейтинге новостей. Два ядерных заряда с маркировкой «Сделано в США» ударили мощнейшей плюхой по политическому реноме Америки.
Старая и легко предсказуемая попытка выложить геополитический козырь демонстрацией мощи ударных авианесущих соединений встретила противодействие в виде российского подводного флота. Сколько надо крылатых ракет и ракето-торпед для гарантированного утопления тяжелого авианосца? Если установлена «правильная» боевая часть – хватит одной. Москва не постеснялась пойти на конфронтацию, выведя подводную завесу в «зоны своих жизненно важных интересов». Конечно, чужие флотоводцы наверняка рискнули бы – безнаказанность порождает самонадеянность. Но в разыгравшихся на территории «земли за океаном» событиях Пентагону стало не до флотских маневров.
Воспользовавшись исчезновением Совета директоров Федеральной Резервной Системы, дорвавшийся до власти вице-президент замахнулся на самое святое – печатную машинку. Поставить под государственный (точнее, чиновничий) контроль выпуск зеленых бумажек – такой наглости наследники покойных вождей ФРС стерпеть не могли. Неизвестно, как они делили власть у себя. Очень уж закрыта верхушка банковского сообщества. Но одно дело – келейный передел, а совсем другое – наезд чужака. Точные выстрелы «арабского террориста» из снайперской винтовки «ремингтон» живо напомнили далласское окончание карьеры Кеннеди и подтвердили существование правил без исключений. В тот же день взрыв «арабской» же мины под машиной второго лица государства поставил Штаты перед необходимостью досрочных выборов. В наступившем безвластии никто не захотел брать ответственность за шаги, ведущие к Третьей мировой войне. Авианосные соединения, тихо и мирно поджав хвосты, вернулись к местам постоянной дислокации.
Слушая офицера ГРУ, испытывал чувство законной гордости. Честное слово – приятно. Неслабо мы тогда отметились. Интересно, как там Ахмет с Кемалем, где они? Спросить у куратора? Пожалуй, не стоит торопиться. Не думаю, что он полностью посвящен во все мои похождения.
Кстати, тогда в чем заключаются его обязанности?
Прикинув варианты, пришел к лежащему на поверхности выводу: парни из ГРУ разрабатывают тему паранормальных способностей, конкретно – противодействие призракам. Уточним:
– Константин Александрович, уточните, пожалуйста: мой «двойник» ведь опять на пенсии?
– Никак нет. Официально – выведен за штат и в настоящее время числится в отпуске по состоянию здоровья. Согласно разработанной легенде проходит лечение от последствий лучевой болезни. Якобы пострадал, принимая участие в ликвидации последствий ядерной аварии. На деле ваше… его регулярное прибытие в наш исследовательский центр обусловлено служебной необходимостью.
– И какой?
Парень замялся.
– Константин, вы бы видели себя со стороны… Практически пытаетесь скрыть от человека то, чему его подвергали час назад, да еще и не в первый раз.
Вникнув в ситуацию, капитан заулыбался и махнул рукой:
– Да уж, действительно…
Немного подумав:
– Товарищ подполковник, давайте вас в курс дела введет руководство? Поймите, пожалуйста, правильно – у каждого сотрудника свой уровень допуска. Моя задача заключалась в оперативном решении текущих вопросов при проведении научных исследований проявленных вами необычных качеств. А сейчас…
Замолкает. Да, с секретностью в нашей стране дела всегда обстояли хорошо. Киваю:
– Я понял, Костя. Хорошо. Ну, расскажите тогда еще что-нибудь интересное о стране, о мире. Вижу, тут все здорово поменялось со времен моего последнего визита.
Отслеживая описываемые события, параллельно прикидывал свое ближайшее будущее. Немного волнительно оно – встреча со знакомыми людьми в новом качестве. Одно дело – свой человек, побывавший в других мирах, а совсем другое – пришелец.
Неясная мысль, мелькнувшая на заднем плане, заставила остановиться и внутренне собраться. А точно ли генерал, Олег и Лариса воспринимали меня в качестве «местного»? Продолжая внимать куратору и кивая в нужных местах, обсасываю гипотезу со всех сторон. Нет, с налета орешек не колется.
Трудно прийти к каким-либо определенным выводам лишь на основании воспоминаний, изрядно сдобренных сомнительными кусками, доставшимися из общей памяти. Ценили, были достаточно откровенны, по мере сил берегли – вне сомнений. А учитывая стоявшую тогда перед нами задачу… был ли вообще другой путь? Цель оправдывала средства, это точно.
Ладно, разберемся в дальнейшем.
Кстати, не мешало бы приготовиться к появлению генерал-полковника… или кого-то другого.
Торопливый стук каблучков из-за двери. Такой знакомый и ожидаемый. Я знаю, кто сейчас войдет.
Дверь распахнулась. Через порог шагнула немного запыхавшаяся, взволнованная и стремительная красивая женщина. В белой блузке, элегантном жакете, длинной прямой юбке и высоких зимних сапожках. Растерявшая по дороге официальность и неприступно-деловой внешний вид. Моя Лариса. Встав, смотрю в бездонные голубые глаза, на дорогое и милое лицо. В ее взгляде горят тревога и надежда.
Кажется, узнает, но еще боится поверить. Как когда-то в учебном центре, нежно улыбаюсь прекрасной даме. Я вернулся, Ларочка.
Капитан разрывает затянувшееся молчание:
– Лариса Сергеевна, докладываю…
Его обрывает сдавленный, полный сдерживаемых чувств голос:
– Костя, выйди.
С оттенком недоумения:
– Есть.
Дверь тихо закрылась. Не отрывая взгляда, с искаженным гримаской внутренней боли лицом Лара сделала два подламывающихся шага… и оказалась в моих объятиях. Вздрагивая от волнения, прижалась изо всех сил. Срывающийся глубокий вздох. Подняла лицо. Крупные капли падают с ресниц выразительных глаз:
– Как ты мог, Саша?.. Как ты мог тогда уйти?!
Прижав к груди любимую, виновато молчу. Волнение перехватило горло, да и сказать нечего. Не в моей воле выбор миров и жизней, никто не ответит – на сколько я пришел в этот раз? И опять принес горе любящей женщине – просто проклятие какое-то.
Обнявшись, мы так и стояли, не считая уходящих минут. Наконец Лариса еще раз глубоко вздохнула, пытаясь вернуть самообладание, немного смущенно улыбнулась:
– Наверное, вся косметика потекла? Я совсем некрасивая стала? Ну, что ты все молчишь? Забыл? Разлюбил?
– Ты красивая. Не забыл. И люблю.
– Господи, какие глупости я спрашиваю…
Нежные руки обхватили шею, потянули голову вниз, зовуще приоткрылись пухлые губки. Словно огонь прошелся вдоль позвоночника, ударив в голову хмельным вином – настолько сладок и горяч был поцелуй.
Напряглась и выгнулась под рукой гибкая спинка. Яркие секунды полыхающих чувств и желания.
Оторвалась. Румянец раскрасил щеки, глаза блестят, и уже точно не от слез, полную грудь волнующе колышет глубокое дыхание.
Тянусь снова к сладким губам. С заметным нежеланием отстраняется:
– Саша!.. Ты меня с ума сводишь… Нет…
Иногда «нет» звучит как «да». Преодолев слабое сопротивление (да и было ли оно вообще?), целую желанную и страстную женщину снова.
Банда воспрянувших личных эротических демонов недвусмысленно намекает – в соседней комнате вполне пристойное ложе в составе научной установки.
Нет, ребята, мне не двадцать лет. Обойдемся без экстрима.
Та часть мозгов, которая всегда работает рационально, согласно подсказывает – Лара не могла намного опередить своего начальника. А он прибудет точно.
Беру себя в руки, обрываю поцелуй. Похоже, Лариса тоже изо всех сил борется с чувствами.
Еще несколько минут мы простояли обнявшись. Она спрятала лицо у меня на груди, моя ладонь нежно гладит пышные упругие волосы.
– Ох, Саша… Илья Юрьевич будет с минуты на минуту, а я в таком виде…
Если женщина вспомнила о внешности, значит, с самообладанием у нее уже все в порядке. Подтверждая мысль, прекрасная дама с видимой неохотой разомкнула объятия, шагнула к зеркалу.
– Я так и знала.
Повернувшись, окинула приемную взглядом:
– Я еще и сумочку в машине оставила.
Достаю из кармана, протягиваю носовой платок. Хорошо, что чистый, и замечательно, что у нас с двойником одинаковые привычки.
Благодарно кивнув, женщина проходит уголком ткани под глазами, совсем стирает с губ остатки помады.
Вернувшись назад, нежно проводит краем платка и по моим губам. Заботливый и ласковый жест внезапно вызвал укол болезненного воспоминания – когда-то точно так же делала Елена.
В электромобиле, на остановке у торгового центра.
Тот миг, как живой, встал перед мысленным взором. Пальчики Лары замерли: