Страница:
– Ага… вот, стало быть, откуда хвостик вырос… И что такое тебе вдруг не понравилось? Вижу я, как ты на винтовку мою посматриваешь… это тоже не по душе?
– Не понимаю я тебя. Вся из себя засекреченная и скрытная. Откуда мне знать – вдруг и сейчас ты не просто так на нашем пути встретилась?
– Сомневаешься?
– Да.
– Ну что ж… основания у тебя есть, не спорю. – Гадалка сняла кепи и встряхнула головой. Пышные черные волосы рассыпались по плечам. – Характер задания моего тебе нужен, так?
– Соврешь ведь?
– Нет. Просто не все расскажу. Но ты же у нас мальчик умный, додумаешь?
– Валяй…
– О том, что тут делает ваша группа, я знаю лишь в общих чертах. Спецзадание, связанное с перевозкой чего-то важного, – вот и все. Откровенно говоря, мне это, как ты понимаешь, до ноги. Меня ваши игры не затрагивают. Договорились на этом?
– Лады.
– Теперь обо мне. Ты вообще-то в курсе, что где-то здесь болтаются весьма нехилые ребятишки непонятной ведомственной принадлежности?
– В курсе. Видел я их.
– Где?!
– Далеко… Не подрывайся с места, искать их уже незачем.
– Отчего же? – наклонила набок голову девушка.
– А оттого, Галя, что даже самый крутой стрелок не канает супротив БМПТ! Размазали мы их по травке. Не буду нос задирать – повезло нам их врасплох застать. Могли они уйти, чуток всего времени не хватило.
– Сколько же их было?
– Семь человек. Две универсальные тройки – снайпер, пулеметчик и автоматчик с подствольником. Самое то в пехотном бою, тебе ли не знать? Седьмой, надо думать, командир. Документов, ясен пень, никаких. Знаков различия – тоже. До вдумчивого потрошения никто из них не дожил.
– Все?
– Тебе мало?
– Их еще пятеро осталось, Витя. Изначально – больше было.
– В смысле – было?
– В том самом. Это моя цель.
– Фигасе… Кто это?
– Будешь хохотать – не знаю! Приказ был недвусмысленный – найти этих ребят. По обнаружению – выбить.
– Всех?
– Их было здесь три группы. По десять человек. Где-то здесь, – кивнула Гадалка в сторону леса, – у них база. Что это такое, я не знаю. Но их цель – Рудный. Там они кого-то прикрывали. Моя задача – максимально снизить их боевой потенциал. Особенно – снайперский, это цель номер раз. Они так и работают – три боевые семерки и три тройки личной охраны.
– Кого же они охраняют?
– Не в курсе дела. Надо думать, эта цель не для меня. Мы здесь уже три месяца, и все это время я шастаю по лесам.
– Как я понимаю, удачно?
– Относительно. Базу я так и не нашла. А за удачу – Михалычу спасибо. Он не только ружейный мастер, но и сапер первостатейнейший. У него полфургона всякими прибамбасами забито. Так что некоторые его штучки очень даже к месту пришлись. Олег Михайлович – дядька правильный, еще при Маргелове начинал, так что сам понимаешь… Мы вместе уже три года, так он, словно дочку, меня обихаживает.
– Понятно…
– И еще что тебе скажу. Места тут глухие, народ своеобразный и весьма непростой, возьми хоть тех же староверов. Да и помимо них здесь много чего интересного есть.
– Ты это к чему?
– К тому, Витя, что мы тут не одни шастаем.
– Догадываюсь… И кто же здесь такой умный?
– Не наши коллеги – это уж совершенно точно. Скорее всего, какие-то местные мужики. Во всяком разе, они здесь – как рыба в воде. Мы с тобою, при всех своих талантах, им не соперники. В смысле – по лесу ходить. Он для них – дом родной, а мы все – здесь в гостях. Усекаешь?
– Сучок?
– Он самый. Их почерк.
– Приходилось видеть?
– Слышать. Так они насильников и убийц карали. Не спрашивай, что это за народ, – не знаю! Сразу тебе говорю! Но! Один момент ты знать должен.
– Какой же?
– Они уже третий раз со мною пересекаются. И все время – после боя. Сами они никуда не лезут, только смотрят. И не мешают – никому не мешают. Вот я и оставляю на месте боя – обычно на своей позиции – патрон от винтовки. Он приметный, таких тут больше ни у кого нет.
– Визитная карточка?
– В своем роде.
– Зачем это тебе?
– Кто знает, что у этих мужиков на уме? Оппоненты мои по ним стрельнули разок, у меня, слава богу, таких срывов не случилось.
– А этим, что по ним стрельнули, мужики твои ничего не высказали?
– Не успели…
Дальнейшая дорога оказалась в относительно неплохом состоянии, во всяком случае, серьезного ремонта делать не пришлось. Даже лес слегка отступил в стороны. Правда, оказалась и в этой бочке меда основательная ложка дегтя. Солнце уже клонилось к закату, когда из головной машины внезапно дали сигнал экстренной остановки.
– Что там у вас? – хватаю тангенту передатчика.
– Дозиметр присвистнул!
Ни фига себе! Выпрыгиваю на дорогу и топаю в голову колонны. Только такого подарка нам и не хватало…
Причину взбрыкивания счетчика установили не сразу.
Пока, облачившись в соответствующие одежды, наши дозиметристы добросовестно наматывали круги по дороге и ее окрестностям, мы с ребятами ломали голову, прикидывая – откуда здесь могла появиться подобная напасть? Взрываться тут было нечему, каких-либо секретных хранилищ тоже не водилось. Во всяком случае, о них никто не знал. Совместный мозговой штурм, в котором по рации приняли участие и наши сотоварищи из Рудного, ни к какому выводу так и не привел. Так что возвращения дозиметристов ждали, в буквальном смысле затаив дыхание.
– …Полоса загрязнения идет отсюда, – ткнул в карту карандаш. – Фронтом на юго-восток. Ширина его составляет около полутора километров. Фон стабилен, превышение естественного уровня значительное – пребывание в зоне свыше десяти минут уже представляет угрозу для здоровья. Точнее можем сказать после расшифровки показаний аппаратуры. Общие размеры загрязненного участка порядка четырех с половиной на полтора-два километра. Дорогу желательно проложить в объезд зараженного участка.
Старший дозиметрист поднял от карты раскрасневшееся лицо и протянул руку к пустому стакану. Из-за моей спины высунулась рука с флягой. Булькнул холодный чай, наполняя опустевшую емкость.
– Спасибо! – кивнул дозиметрист. – Собственно говоря, у меня все.
– Откуда это здесь появилось?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Наиболее вероятная причина – осадки. Больше ничем такое пятно не создать. Скорее всего, это откуда-то из-под Печоры занесло.
– И какие будут рекомендации?
– Объезд. Ведь обеззараживать это пятно муторное дело, да и смысла нет. Долго и хлопотно, а главное – незачем. Обозначить границы и расчистить просеку в обход зараженного участка – гораздо проще.
– Угу… Алексей Николаевич, – поворачиваюсь к нашему инженеру. – Вам и карты в руки! Займитесь объездом и маркировкой. Колонне – отдых, посменно. Организовать охранение, выделить людей в помощь инженеру Логинову. Доклад в Рудный – каждый час.
А я тоже посплю. Имею, наконец, право или нет? Набегался, напрыгался, даже и настрелялся… надо заспать все это дело. Не спорю, минут двести и на ходу урвать удалось – так то ж на ходу! А вот чтоб спокойно, с чувством и с толком, да одежду снять… Тот, кто воевал, меня поймет! Это иногда дорогого стоит – по-человечески, в мягкой постели поспать… Калин в дорогу выделил мне шикарный подарок – классный немецкий двухслойный спальник. Судя по лейбаку, спать в нем было можно аж при минус сорока градусах! Мягкий, теплый и уютный… красота!
Прижавшись к краю дороги, колонна затихла. Потрескивали, остывая, двигатели. Что-то пощелкивало в машинах, поскрипывали рессоры.
Ушли в стороны посты охранения, и в колонне не стало заметно никакого движения. Только в той стороне, куда выдвинулись рабочие команды, слышалось порыкивание бензопил и треск падающих деревьев.
Проснулся я сам и несколько минут лежал, всматриваясь в окно. Там виднелось очистившееся от облачков небо. Утро? Похоже… Эдак я не три-четыре часа прихватил… совсем совесть потерял! С сожалением вылезаю из теплого спальника, надеваю брюки и, прихватив полотенце, вываливаюсь наружу. На улице по-утреннему свежо, дует легкий ветерок. Размахивая на ходу руками, бегу вдоль машин к цистерне с водой. По пути натыкаюсь на Логинова. Инженер спит, присев около колеса монстромобиля. Что ж он так-то? На земле… можно и внутрь залезть. Присаживаюсь рядом и трогаю его за плечо:
– Алексей Николаевич!
– А? Да… что?!
– Ничего-ничего… вы бы в машину поднялись, прохладно ведь.
Он трет щеки.
– Да я… вот присел-то всего на пять минут…
– Отоспитесь еще. Что там у нас?
– Да в целом уже все. Просеку мы прорубили, благо что по пути полянки небольшие попались, ими и воспользовались. Осталось только съезды отсыпать, но этим уже занимаются. Мы-то и так пройдем, но вот прочий транспорт… не факт. Знаки поставили, со стороны дороги их хорошо видно.
– Идите спать! Это приказ – и будьте любезны его исполнять! В обед разбудим. Ребят накормили?
– Да, Неклюдов все обеспечил. Горячую пищу и чай. Ловко это у него выходит!
– Мастерство не пропьешь! А сейчас – лезьте в кузов и на боковую!
Умывшись, подбегаю к кухне. Она уже под парами, вездесущий прапорщик что-то выговаривает молодому парню, сегодня назначенному в кухонный наряд.
– Утро доброе, Виктор Михайлович! – приветливо машу рукой Неклюдову.
– Здравия желаю, товарищ майор! – расправляя свои седые усы, отвечает прапорщик.
– Завтрак готовите?
– А как же?! – искренне удивляется он. – Зазря, что ли, мы с собою эту штуку везем?
Здесь он прав. Дебаты относительно необходимости тащить с собою сей агрегат были неожиданно продолжительными и упорными. Как ни странно, но оба наших прапорщика тут выступили единым фронтом – «за». И никакие мои аргументы в том, что это снизит нашу мобильность, во внимание не принимались.
– Голодный боец далеко не убежит! – поставил точку в нашем споре прапорщик Митяев. – Вы, товарищ майор, часто кормежкой личного состава заведовали? Нет? Ну, так душевно вас прошу учитывать мнение профессионалов!
Положили меня многоопытные прапоры на лопатки. Крыть было нечем, и извлеченное из танкового хранилища грозное изделие советского военпрома быстро расконсервировали и подготовили к маршу.
– Повезло вам! – между делом заметил Калин, чьи мастера готовили к маршу данный агрегат.
– В смысле?
– Это вам переходный вариант кухни достался. На дровах и жидком топливе – хоть на угле, на всем работать может. Последующие экземпляры полегче были, но и послабее. В том плане, что не так прочно сделаны. А чтобы эту штуку угробить… – покачал он головой, – так я и представить не могу, что такое сотворить надобно.
– А не много засыпаете, Виктор Михайлович? – окинув взглядом пустую тару из-под продуктов, спрашиваю я.
– Час назад на связь вышла колонна из Печоры. По нашим прикидкам, встреча произойдет часа через три-четыре, возможно и раньше, если мы им навстречу тронемся. Там почти четыреста человек гражданских. В основном дети. Кормить их сухпаем?
– Сдаюсь! – поднимаю обе руки вверх. – Вам виднее. Ну, а сейчас-то что-нибудь мне перекусить найдете?
Он делает шаг в сторону, и я вижу, что на деревянном ящике пофыркивает примус. А на примусе исходит паром чайник. Рядом стоит накрытый крышкой котелок.
– Вы еще умываться побежали, как для вас еду разогреваться поставили…
Благодарно хлопаю его по плечу и присаживаюсь на ящик. Гречка с мясом – знакомый и привычный продукт. Но, несмотря на это, не менее желанный! И вкусный! Уплетая кашу за обе щеки, вижу, как к кухне понемногу подтягиваются старшие машин. Одеты, заправлены – не чета мне. Я вообще в майке сижу.
Окинув их взглядом, Неклюдов вздыхает и жестом фокусника достает откуда-то еще один чайник – побольше.
Как выяснилось, новость о печорской колонне знали уже почти все. Поэтому долгим наше чаепитие не стало. Бойцам выдали пайки, и через полчаса мы были готовы к маршу.
Несмотря на то что большинство работ велось в темноте, дорогу ребята сделали вполне приличную. Даже прогнали по ней взад-вперед топливозаправщики, чтобы укатать и утрамбовать свеженасыпанную землю. Осмотрев результаты их труда, лезу за рацией – пора начинать утреннюю перекличку.
– Удав в канале! Прошу доложить обстановку!
И понеслось… Словно из дырявого мешка посыпались на меня различные подробности и комментарии.
Сидя у передатчика, понемногу въезжаю в обстановку.
На отбитый нами КПМ подошло подкрепление от уиновцев – полтора десятка бойцов с офицером. Привезли с собою два станкача и сейчас совместными усилиями организуют там оборону. Привезшие их грузовики двинулись к Рудному – за снаряжением и продовольствием.
Ракетчики доложили об окончании постройки блокпоста. Наши связисты уже присвоили ему позывной.
В городе начались ремонтно-восстановительные работы на железнодорожном мосту. И вот это известие меня порадовало больше всего! В депо стояло несколько паровозов, и если дорогу восстановят… эх, поймать бы того умника, что мост подорвал! Там бы на нем и повесил…
В общем, работа пошла. И пошла хорошо! Город понемногу оживал, в деревнях тоже началось шевеление. И это меня радовало, отодвигая на задний план все тревоги и волнения прошедших дней.
А вот от Потеряшки никаких вестей не приходило. Хотя я и был уверен в нем, но определенная доля беспокойства все равно присутствовала. Да и Гадалка… тот еще спутник. Нет, в ее профпригодности сомнений никаких не было. Но рассказ Виктора о прошлом Галины заставлял меня еще и еще раз перелопачивать в уме все известные подробности.
Ладно, она здесь на задании. На каком – это вопрос не сиюминутный. Во всяком разе, нам она не соперник. Союзник, причем весьма серьезный. Голова у нее есть, должна соображать, что сейчас всякие ведомственные выкрутасы – побоку. Не время для этого, тут каждый грамотный специалист по-своему бесценен. Рядом держаться надо! Мы-то это уже поняли, а вот поймет ли Гадалка?
Машину слегка качнуло на повороте, и, долбанувшись плечом о стойку, я оторвался от своих размышлений. Дорога здесь в неплохом состоянии, можно и побыстрее ехать.
– Удав-1– Каа!
– На связи!
– Прибавить скорость. Головному дозору – увеличить дистанцию в два раза.
– Принято! Исполняем.
Колонна ощутимо ускорилась – лес по бокам замелькал, как в кино. Эх, всегда бы так ехать!
Через три часа хода с головной машины пришел сигнал…
– Старший колонны капитан Лопатин! – худощавый, с осунувшимся лицом офицер поднял ладонь к виску.
– Комендант Рудненского гарнизона майор Рыжов! – ответно козыряю ему. – Здравствуйте, товарищ капитан! Как дошли?
– Здравия желаю, товарищ майор! Дошли…
– Как обстановка? Происшествия, больные… рассказывайте, капитан. Как вас по имени-отчеству?
– Андрей Харитонович, товарищ майор.
– Сергей Николаевич. Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет, – указываю ему на поваленное дерево.
Капитан не ломается и осторожно опускается на старую березу. Обмундирование у него хоть и изрядно поношенное, но выглядит аккуратно – видно, что следит за своей внешностью. Странно, насколько я осведомлен, ракетчиков и части ПВО снабжали неплохо, отчего же у капитана столь потрепанный облик?
– Начну с начала. В колонне семьсот шестьдесят три человека. Военнослужащих – пятьдесят три. Шестеро офицеров, четыре прапорщика и сорок три бойца. Остальные – гражданское население. Детей – триста сорок человек.
Смотрю на сборную колонну и тихо охреневаю. Тут чего только нет! Обыкновенные рейсовые «пазики», один шикарный «экскурсионный» автобус. Несколько тентованных грузовиков – явно армейские. А все прочее – сборная солянка. На их фоне мы выглядим верхом слаженности и порядка.
– …в пути были обстреляны неизвестными. По машине ГПЗ был открыт ружейный огонь. Легко ранено двое солдат. Ответным огнем нападающие были рассеяны и, увидев подход основных сил, отошли в лес, не приняв боя.
– Где это было?
Капитан делает пометку на карте.
– Проверим. Что еще?
– Топливо – в машинах осталось по половине бака, а где-то и того меньше.
– Алексей Николаевич! – нахожу глазами Логинова. Это нетрудно – почти все старшие машин, кроме головной и тыловой заставы, столпились здесь. – Обеспечить заправку!
Инженер молча кивает и тут же растворяется в толпе.
– Спасибо, – на секунду прикрывает глаза капитан.
Блин, да он же спит на ходу!
– Андрей Харитонович!
– Да?! – вскидывает он голову.
– С продовольствием у вас как?
– А нету его, товарищ майор…
Скрипнув зубами, с места срывается прапорщик Неклюдов. Е-мое, как же это я так лопухнулся-то?! Об этом сразу спрашивать надо было! Взмахом руки посылаю всех следом за ним…
– Они сутками не спали – завалы растаскивали, транспорт искали. Полгорода перевернули, все продовольствие какое-нибудь найти пытались, – торопливо прихлебывая горячее какао, рассказывает мне невысокий дядька. Это врач – Семен Маркович Гершев. Стоматолог, но в данном случае – обычный терапевт. На все руки мастер. В колонне их двое, и еще несколько человек остались в полуразрушенном городе. Съев буквально пару ложек горячего супа, капитан отрубился полностью. Будить его я запретил – пусть отдохнет. Как оказалось, в почти аналогичном состоянии находились и другие офицеры. Да и солдаты от них не отставали. Боевая ценность их сейчас ненамного отличалась от нуля. Поэтому в охранение заступили мои бойцы. Даже командовать не пришлось, все прекрасно видели встреченных нами военных и то, насколько они измотаны.
А у кухни творилось столпотворение…
Прапорщик со своей командой только что с ног не валились! Того, что мы приготовили с утра, еле хватило только на то, чтобы накормить детей и самых оголодавших взрослых. Большинство из них почти тут же сморил сон – народ, в прямом смысле слова, попадал там, где стоял. Прямо-таки сонное царство! Даже до автобусов не все добрели. Вот тут я и обратил внимание на парочку взрослых, которые по мере сил старались помогать таким вот отрубившимся товарищам. Отправив им на смену нашего фельдшера (как в воду глядел – они тоже оказались медиками), притащил их к своей машине и почти силком усадил поесть. Пока еще Неклюдов приготовит вторую порцию обеда…
– Так что же – в городе настолько все плохо?
– Нет его. Больше половины разрушено. Основной удар нацеливали, надо думать, на локатор. Но, когда большую часть ракет посбивали, ударили и по ракетчикам. Там теперь ничего нет… А ведь это – совсем рядом. Краем зацепило и город. Не очень сильно, но много ли нужно нашим домикам? Были пожары, много строений отстоять не удалось, – врач снова отпивает горячий напиток. Не может оторваться, греет руки об кружку. Странно, на улице вполне тепло…
– Много народу пострадало?
– Много… очень много.
Представляю себе, что значит это слово для небольшого города…
– Больные?
– Есть раненые, облучившиеся, обгоревшие… всякие есть. С медикаментами… плохо совсем. Военные отдали все, что у них было. Все лекарства, продовольствие… но его и так-то оставалось совсем ничего. Никто же не рассчитывал, что им придется еще и городских жителей кормить.
– А раненые где?
– Там, в колонне, санитарный автобус. В нем те, кого можно перевозить. Не волнуйтесь! – вскидывается Семен Маркович, увидев мое движение. – Ваши товарищи уже в курсе дела – я им это сразу сказал! Там дежурит Леночка, у нее есть еще немного продовольствия, так что голод раненым не грозит! Уже не грозит…
– Да успокойся ты… – ворчит его спутник. – Тут, чай, тоже не совсем лопухи собрались. Видишь же – народ и так все, что возможно, делает.
Спутник этот – весьма колоритный персонаж. Здоровенный, густо заросший черным волосом мужик. Внешность – самая бандитская, не дай бог такого ночью встретить! И тем не менее – хирург. Причем, как говорится, от бога. Игорь Викторович Левин – я его даже как-то раз по телевизору видел. Столичная знаменитость, приехал сюда к друзьям рыбки половить. Вот и половил… Сейчас он сидит рядом, тщательно выскребая ложкой консервную банку. Невозмутим, словно статуя Будды.
– А мне иначе нельзя, – говорит он, увидев мой взгляд. – Хирург, уважаемый, должен во всякое время спокойным быть. Это, знаете ли, не порошки выписывать, да и не зубы рвать! Чуть рукой не так дернул – пожалте бриться! И ничего уже не исправить, так-то! Протез, как вон у Семена Марковича, уже не поставить. Я, майор, знаю, о чем говорю, – сто три операции в полевых условиях провел! Бывалоча, и ручными фонариками подсвечивали.
– Это где ж так-то?
– Афганистан, Спитак… пришлось побегать-то… Так что понимаю, когда врач спокойным быть должен и куда ему башку свою совать не надобно!
Его коллега вспыхивает и пытается что-то сказать, но Левин одним жестом пресекает его возражения.
– Ежели тебе балка по лбу звезданет – кому с того легче станет? Кто людей обихаживать будет – я один? Или девчушки наши?
Понимающе киваю. В этом вопросе у меня с ним разногласий нет.
– Ты вот что, – хлопает Гершева по плечу хирург. – Иди-ка и сам поспи. Давай-давай, с тебя сейчас толку…
Засмущавшийся стоматолог, держа в руках кружку с какао, куда-то уходит. Понимаю, что Левин отослал его не просто так, что-то хочет мне сказать. Так оно и оказалось.
– Майор, в колонне больше половины людей получили серьезные дозы облучения. Сейчас они пока еще на ногах, но, сами понимаете ненадолго. Первичные признаки лучевой болезни – налицо. А чем мы могли им помочь там, в полуразрушенном городе? Так что – делайте выводы.
– Ясненько… Надо их поскорее в Рудный, может быть, там сможем что-то сделать? А кто из них пострадал сильнее всех?
– Почти все офицеры и большинство солдат разбирали завалы, а там… да и сам Гершев тоже изрядно хватанул.
– Он-то как?
– Лез куда не надо. Понимаю его, – со вздохом говорит хирург. – Мне-то хоть некогда было терзаться – сто восемьдесят шесть операций, как не свалился, и сам не врублюсь! А вот он… Понимаешь, майор, когда сидишь и видишь, что н и ч е м никому помочь не можешь… крыша конкретно едет, я тебе говорю! Ничего же почти нет, уж молчу про лекарства – даже вина красного всего полсотни бутылок нашли. Вот он и срывался на спасоперации, бревна ворочал, в завалы лез…
– Да уж… сильно ему досталось?
– Прилично. Головную боль только лекарствами и глушит. Так еще и не спит! Хоть вы распорядитесь – меня-то он и не слушает.
– Обязательно. Надо будет – к койке привяжем! А как вы в этом отношении?
– Бог миловал… – почесав бороду, отвечает Левин. – Первое правило хирурга – больного вымыть и на стол в одежде не класть! Это и помогло. Вся гадость за дверями оставалась. Медсестры и то больше огребли. А что до больных и меня – таким вот образом и обходилось.
Видно, что бородач смущен. Здоровому мужику неудобно за подобную ситуацию.
– Осуждаешь? – поднимает он на меня глаза.
– Нет. У вас ведь хирургов не взвод был?
– Один я. Да еще молоденький лейтенант у локаторщиков – вот и вся наша хирургия! У вас-то как?
– Ненамного лучше. Терапевты есть… человек шесть. Сельские врачи, немного меньше десятка. Окулистов… двое вроде бы. Точнее не скажу.
– Хреново… Солдаты облучились уже давно, у многих симптомы лучевой болезни видны явственно. Слава богу, тяжелых здесь нет, но вот всех прочих – хватает. И что прикажешь делать?
– Я же не врач! Откуда мне знать? У вас опыта больше – вот и берите на себя руководство нашими медиками.
– Вот тебе и здрасте! Без меня меня женили! Какой, к чертям, из меня руководитель?!
– Другого опытного врача у нас нет.
– Майор, ты уж впереди паровоза не беги, ладно? Дай хоть до чистого места добраться… Кстати, у вас там как в этом смысле?
– Чисто. Опа! – хлопаю я себя по лбу. – Есть мысля!
Мысль действительно возникла неожиданно. У наших-то ракетчиков, в их подземельях, уж точно что-то есть противорадиационное! Да и врач там имелся – это я хорошо помнил.
– Вот что, доктор, появилось тут некое соображение… Вы обождите меня здесь, хорошо?
Через полчаса с ракетной точки пришло подтверждение. Есть небольшой запас соответствующих лекарств. И врач есть – даже два. Что ценно – оба имеют опыт в лечении подобных больных. С души не то что кирпич – бетонный блок упал! Спешу с этой новостью к бородачу.
Он не спит, сидит и ждет меня на прежнем месте. Выслушав новости, удовлетворенно кивает:
– Ну, хоть что-то… Обрадую Семена, как встанет, а то он уже весь извелся…
Утром следующего дня от уиновцев подошли бронетранспортер и два «УАЗа» с солдатами. По моей просьбе они выделили их для усиления охраны колонны. Заодно сменили часть водителей – те не очень хорошо себя чувствовали. Теперь я за людей уже не так волновался. Три десятка солдат да бэтээр – немного найдется желающих отведать свинцового гостинца! Да и дорога позади нас должна быть чистой. КПМ и блокпост зенитчиков перекрывали самые ответственные места. А из города должна была выйти небольшая колонна навстречу.
Дойдут! Сейчас в этом сомнений не было. Скорее бы уж…
Пробегаю вдоль колонны, на ходу инспектирую состояние отъезжающих. Не так много прошло времени, но даже и сейчас вижу оживающих на глазах людей. Наш прапор со своими помощниками трудился все это время, в прямом смысле слова – не покладая рук. И сумел немного откормить оголодавших. Надо будет не забыть сказать ему несколько теплых слов – заслужил.
Огибая автобус, сталкиваюсь с Левиным. Он, как обычно, суров и чем-то недоволен. Впрочем, возможно, так только кажется – внешний вид хирурга тому немало способствует.
– Не понимаю я тебя. Вся из себя засекреченная и скрытная. Откуда мне знать – вдруг и сейчас ты не просто так на нашем пути встретилась?
– Сомневаешься?
– Да.
– Ну что ж… основания у тебя есть, не спорю. – Гадалка сняла кепи и встряхнула головой. Пышные черные волосы рассыпались по плечам. – Характер задания моего тебе нужен, так?
– Соврешь ведь?
– Нет. Просто не все расскажу. Но ты же у нас мальчик умный, додумаешь?
– Валяй…
– О том, что тут делает ваша группа, я знаю лишь в общих чертах. Спецзадание, связанное с перевозкой чего-то важного, – вот и все. Откровенно говоря, мне это, как ты понимаешь, до ноги. Меня ваши игры не затрагивают. Договорились на этом?
– Лады.
– Теперь обо мне. Ты вообще-то в курсе, что где-то здесь болтаются весьма нехилые ребятишки непонятной ведомственной принадлежности?
– В курсе. Видел я их.
– Где?!
– Далеко… Не подрывайся с места, искать их уже незачем.
– Отчего же? – наклонила набок голову девушка.
– А оттого, Галя, что даже самый крутой стрелок не канает супротив БМПТ! Размазали мы их по травке. Не буду нос задирать – повезло нам их врасплох застать. Могли они уйти, чуток всего времени не хватило.
– Сколько же их было?
– Семь человек. Две универсальные тройки – снайпер, пулеметчик и автоматчик с подствольником. Самое то в пехотном бою, тебе ли не знать? Седьмой, надо думать, командир. Документов, ясен пень, никаких. Знаков различия – тоже. До вдумчивого потрошения никто из них не дожил.
– Все?
– Тебе мало?
– Их еще пятеро осталось, Витя. Изначально – больше было.
– В смысле – было?
– В том самом. Это моя цель.
– Фигасе… Кто это?
– Будешь хохотать – не знаю! Приказ был недвусмысленный – найти этих ребят. По обнаружению – выбить.
– Всех?
– Их было здесь три группы. По десять человек. Где-то здесь, – кивнула Гадалка в сторону леса, – у них база. Что это такое, я не знаю. Но их цель – Рудный. Там они кого-то прикрывали. Моя задача – максимально снизить их боевой потенциал. Особенно – снайперский, это цель номер раз. Они так и работают – три боевые семерки и три тройки личной охраны.
– Кого же они охраняют?
– Не в курсе дела. Надо думать, эта цель не для меня. Мы здесь уже три месяца, и все это время я шастаю по лесам.
– Как я понимаю, удачно?
– Относительно. Базу я так и не нашла. А за удачу – Михалычу спасибо. Он не только ружейный мастер, но и сапер первостатейнейший. У него полфургона всякими прибамбасами забито. Так что некоторые его штучки очень даже к месту пришлись. Олег Михайлович – дядька правильный, еще при Маргелове начинал, так что сам понимаешь… Мы вместе уже три года, так он, словно дочку, меня обихаживает.
– Понятно…
– И еще что тебе скажу. Места тут глухие, народ своеобразный и весьма непростой, возьми хоть тех же староверов. Да и помимо них здесь много чего интересного есть.
– Ты это к чему?
– К тому, Витя, что мы тут не одни шастаем.
– Догадываюсь… И кто же здесь такой умный?
– Не наши коллеги – это уж совершенно точно. Скорее всего, какие-то местные мужики. Во всяком разе, они здесь – как рыба в воде. Мы с тобою, при всех своих талантах, им не соперники. В смысле – по лесу ходить. Он для них – дом родной, а мы все – здесь в гостях. Усекаешь?
– Сучок?
– Он самый. Их почерк.
– Приходилось видеть?
– Слышать. Так они насильников и убийц карали. Не спрашивай, что это за народ, – не знаю! Сразу тебе говорю! Но! Один момент ты знать должен.
– Какой же?
– Они уже третий раз со мною пересекаются. И все время – после боя. Сами они никуда не лезут, только смотрят. И не мешают – никому не мешают. Вот я и оставляю на месте боя – обычно на своей позиции – патрон от винтовки. Он приметный, таких тут больше ни у кого нет.
– Визитная карточка?
– В своем роде.
– Зачем это тебе?
– Кто знает, что у этих мужиков на уме? Оппоненты мои по ним стрельнули разок, у меня, слава богу, таких срывов не случилось.
– А этим, что по ним стрельнули, мужики твои ничего не высказали?
– Не успели…
Дальнейшая дорога оказалась в относительно неплохом состоянии, во всяком случае, серьезного ремонта делать не пришлось. Даже лес слегка отступил в стороны. Правда, оказалась и в этой бочке меда основательная ложка дегтя. Солнце уже клонилось к закату, когда из головной машины внезапно дали сигнал экстренной остановки.
– Что там у вас? – хватаю тангенту передатчика.
– Дозиметр присвистнул!
Ни фига себе! Выпрыгиваю на дорогу и топаю в голову колонны. Только такого подарка нам и не хватало…
Причину взбрыкивания счетчика установили не сразу.
Пока, облачившись в соответствующие одежды, наши дозиметристы добросовестно наматывали круги по дороге и ее окрестностям, мы с ребятами ломали голову, прикидывая – откуда здесь могла появиться подобная напасть? Взрываться тут было нечему, каких-либо секретных хранилищ тоже не водилось. Во всяком случае, о них никто не знал. Совместный мозговой штурм, в котором по рации приняли участие и наши сотоварищи из Рудного, ни к какому выводу так и не привел. Так что возвращения дозиметристов ждали, в буквальном смысле затаив дыхание.
– …Полоса загрязнения идет отсюда, – ткнул в карту карандаш. – Фронтом на юго-восток. Ширина его составляет около полутора километров. Фон стабилен, превышение естественного уровня значительное – пребывание в зоне свыше десяти минут уже представляет угрозу для здоровья. Точнее можем сказать после расшифровки показаний аппаратуры. Общие размеры загрязненного участка порядка четырех с половиной на полтора-два километра. Дорогу желательно проложить в объезд зараженного участка.
Старший дозиметрист поднял от карты раскрасневшееся лицо и протянул руку к пустому стакану. Из-за моей спины высунулась рука с флягой. Булькнул холодный чай, наполняя опустевшую емкость.
– Спасибо! – кивнул дозиметрист. – Собственно говоря, у меня все.
– Откуда это здесь появилось?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Наиболее вероятная причина – осадки. Больше ничем такое пятно не создать. Скорее всего, это откуда-то из-под Печоры занесло.
– И какие будут рекомендации?
– Объезд. Ведь обеззараживать это пятно муторное дело, да и смысла нет. Долго и хлопотно, а главное – незачем. Обозначить границы и расчистить просеку в обход зараженного участка – гораздо проще.
– Угу… Алексей Николаевич, – поворачиваюсь к нашему инженеру. – Вам и карты в руки! Займитесь объездом и маркировкой. Колонне – отдых, посменно. Организовать охранение, выделить людей в помощь инженеру Логинову. Доклад в Рудный – каждый час.
А я тоже посплю. Имею, наконец, право или нет? Набегался, напрыгался, даже и настрелялся… надо заспать все это дело. Не спорю, минут двести и на ходу урвать удалось – так то ж на ходу! А вот чтоб спокойно, с чувством и с толком, да одежду снять… Тот, кто воевал, меня поймет! Это иногда дорогого стоит – по-человечески, в мягкой постели поспать… Калин в дорогу выделил мне шикарный подарок – классный немецкий двухслойный спальник. Судя по лейбаку, спать в нем было можно аж при минус сорока градусах! Мягкий, теплый и уютный… красота!
Прижавшись к краю дороги, колонна затихла. Потрескивали, остывая, двигатели. Что-то пощелкивало в машинах, поскрипывали рессоры.
Ушли в стороны посты охранения, и в колонне не стало заметно никакого движения. Только в той стороне, куда выдвинулись рабочие команды, слышалось порыкивание бензопил и треск падающих деревьев.
Проснулся я сам и несколько минут лежал, всматриваясь в окно. Там виднелось очистившееся от облачков небо. Утро? Похоже… Эдак я не три-четыре часа прихватил… совсем совесть потерял! С сожалением вылезаю из теплого спальника, надеваю брюки и, прихватив полотенце, вываливаюсь наружу. На улице по-утреннему свежо, дует легкий ветерок. Размахивая на ходу руками, бегу вдоль машин к цистерне с водой. По пути натыкаюсь на Логинова. Инженер спит, присев около колеса монстромобиля. Что ж он так-то? На земле… можно и внутрь залезть. Присаживаюсь рядом и трогаю его за плечо:
– Алексей Николаевич!
– А? Да… что?!
– Ничего-ничего… вы бы в машину поднялись, прохладно ведь.
Он трет щеки.
– Да я… вот присел-то всего на пять минут…
– Отоспитесь еще. Что там у нас?
– Да в целом уже все. Просеку мы прорубили, благо что по пути полянки небольшие попались, ими и воспользовались. Осталось только съезды отсыпать, но этим уже занимаются. Мы-то и так пройдем, но вот прочий транспорт… не факт. Знаки поставили, со стороны дороги их хорошо видно.
– Идите спать! Это приказ – и будьте любезны его исполнять! В обед разбудим. Ребят накормили?
– Да, Неклюдов все обеспечил. Горячую пищу и чай. Ловко это у него выходит!
– Мастерство не пропьешь! А сейчас – лезьте в кузов и на боковую!
Умывшись, подбегаю к кухне. Она уже под парами, вездесущий прапорщик что-то выговаривает молодому парню, сегодня назначенному в кухонный наряд.
– Утро доброе, Виктор Михайлович! – приветливо машу рукой Неклюдову.
– Здравия желаю, товарищ майор! – расправляя свои седые усы, отвечает прапорщик.
– Завтрак готовите?
– А как же?! – искренне удивляется он. – Зазря, что ли, мы с собою эту штуку везем?
Здесь он прав. Дебаты относительно необходимости тащить с собою сей агрегат были неожиданно продолжительными и упорными. Как ни странно, но оба наших прапорщика тут выступили единым фронтом – «за». И никакие мои аргументы в том, что это снизит нашу мобильность, во внимание не принимались.
– Голодный боец далеко не убежит! – поставил точку в нашем споре прапорщик Митяев. – Вы, товарищ майор, часто кормежкой личного состава заведовали? Нет? Ну, так душевно вас прошу учитывать мнение профессионалов!
Положили меня многоопытные прапоры на лопатки. Крыть было нечем, и извлеченное из танкового хранилища грозное изделие советского военпрома быстро расконсервировали и подготовили к маршу.
– Повезло вам! – между делом заметил Калин, чьи мастера готовили к маршу данный агрегат.
– В смысле?
– Это вам переходный вариант кухни достался. На дровах и жидком топливе – хоть на угле, на всем работать может. Последующие экземпляры полегче были, но и послабее. В том плане, что не так прочно сделаны. А чтобы эту штуку угробить… – покачал он головой, – так я и представить не могу, что такое сотворить надобно.
– А не много засыпаете, Виктор Михайлович? – окинув взглядом пустую тару из-под продуктов, спрашиваю я.
– Час назад на связь вышла колонна из Печоры. По нашим прикидкам, встреча произойдет часа через три-четыре, возможно и раньше, если мы им навстречу тронемся. Там почти четыреста человек гражданских. В основном дети. Кормить их сухпаем?
– Сдаюсь! – поднимаю обе руки вверх. – Вам виднее. Ну, а сейчас-то что-нибудь мне перекусить найдете?
Он делает шаг в сторону, и я вижу, что на деревянном ящике пофыркивает примус. А на примусе исходит паром чайник. Рядом стоит накрытый крышкой котелок.
– Вы еще умываться побежали, как для вас еду разогреваться поставили…
Благодарно хлопаю его по плечу и присаживаюсь на ящик. Гречка с мясом – знакомый и привычный продукт. Но, несмотря на это, не менее желанный! И вкусный! Уплетая кашу за обе щеки, вижу, как к кухне понемногу подтягиваются старшие машин. Одеты, заправлены – не чета мне. Я вообще в майке сижу.
Окинув их взглядом, Неклюдов вздыхает и жестом фокусника достает откуда-то еще один чайник – побольше.
Как выяснилось, новость о печорской колонне знали уже почти все. Поэтому долгим наше чаепитие не стало. Бойцам выдали пайки, и через полчаса мы были готовы к маршу.
Несмотря на то что большинство работ велось в темноте, дорогу ребята сделали вполне приличную. Даже прогнали по ней взад-вперед топливозаправщики, чтобы укатать и утрамбовать свеженасыпанную землю. Осмотрев результаты их труда, лезу за рацией – пора начинать утреннюю перекличку.
– Удав в канале! Прошу доложить обстановку!
И понеслось… Словно из дырявого мешка посыпались на меня различные подробности и комментарии.
Сидя у передатчика, понемногу въезжаю в обстановку.
На отбитый нами КПМ подошло подкрепление от уиновцев – полтора десятка бойцов с офицером. Привезли с собою два станкача и сейчас совместными усилиями организуют там оборону. Привезшие их грузовики двинулись к Рудному – за снаряжением и продовольствием.
Ракетчики доложили об окончании постройки блокпоста. Наши связисты уже присвоили ему позывной.
В городе начались ремонтно-восстановительные работы на железнодорожном мосту. И вот это известие меня порадовало больше всего! В депо стояло несколько паровозов, и если дорогу восстановят… эх, поймать бы того умника, что мост подорвал! Там бы на нем и повесил…
В общем, работа пошла. И пошла хорошо! Город понемногу оживал, в деревнях тоже началось шевеление. И это меня радовало, отодвигая на задний план все тревоги и волнения прошедших дней.
А вот от Потеряшки никаких вестей не приходило. Хотя я и был уверен в нем, но определенная доля беспокойства все равно присутствовала. Да и Гадалка… тот еще спутник. Нет, в ее профпригодности сомнений никаких не было. Но рассказ Виктора о прошлом Галины заставлял меня еще и еще раз перелопачивать в уме все известные подробности.
Ладно, она здесь на задании. На каком – это вопрос не сиюминутный. Во всяком разе, нам она не соперник. Союзник, причем весьма серьезный. Голова у нее есть, должна соображать, что сейчас всякие ведомственные выкрутасы – побоку. Не время для этого, тут каждый грамотный специалист по-своему бесценен. Рядом держаться надо! Мы-то это уже поняли, а вот поймет ли Гадалка?
Машину слегка качнуло на повороте, и, долбанувшись плечом о стойку, я оторвался от своих размышлений. Дорога здесь в неплохом состоянии, можно и побыстрее ехать.
– Удав-1– Каа!
– На связи!
– Прибавить скорость. Головному дозору – увеличить дистанцию в два раза.
– Принято! Исполняем.
Колонна ощутимо ускорилась – лес по бокам замелькал, как в кино. Эх, всегда бы так ехать!
Через три часа хода с головной машины пришел сигнал…
– Старший колонны капитан Лопатин! – худощавый, с осунувшимся лицом офицер поднял ладонь к виску.
– Комендант Рудненского гарнизона майор Рыжов! – ответно козыряю ему. – Здравствуйте, товарищ капитан! Как дошли?
– Здравия желаю, товарищ майор! Дошли…
– Как обстановка? Происшествия, больные… рассказывайте, капитан. Как вас по имени-отчеству?
– Андрей Харитонович, товарищ майор.
– Сергей Николаевич. Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет, – указываю ему на поваленное дерево.
Капитан не ломается и осторожно опускается на старую березу. Обмундирование у него хоть и изрядно поношенное, но выглядит аккуратно – видно, что следит за своей внешностью. Странно, насколько я осведомлен, ракетчиков и части ПВО снабжали неплохо, отчего же у капитана столь потрепанный облик?
– Начну с начала. В колонне семьсот шестьдесят три человека. Военнослужащих – пятьдесят три. Шестеро офицеров, четыре прапорщика и сорок три бойца. Остальные – гражданское население. Детей – триста сорок человек.
Смотрю на сборную колонну и тихо охреневаю. Тут чего только нет! Обыкновенные рейсовые «пазики», один шикарный «экскурсионный» автобус. Несколько тентованных грузовиков – явно армейские. А все прочее – сборная солянка. На их фоне мы выглядим верхом слаженности и порядка.
– …в пути были обстреляны неизвестными. По машине ГПЗ был открыт ружейный огонь. Легко ранено двое солдат. Ответным огнем нападающие были рассеяны и, увидев подход основных сил, отошли в лес, не приняв боя.
– Где это было?
Капитан делает пометку на карте.
– Проверим. Что еще?
– Топливо – в машинах осталось по половине бака, а где-то и того меньше.
– Алексей Николаевич! – нахожу глазами Логинова. Это нетрудно – почти все старшие машин, кроме головной и тыловой заставы, столпились здесь. – Обеспечить заправку!
Инженер молча кивает и тут же растворяется в толпе.
– Спасибо, – на секунду прикрывает глаза капитан.
Блин, да он же спит на ходу!
– Андрей Харитонович!
– Да?! – вскидывает он голову.
– С продовольствием у вас как?
– А нету его, товарищ майор…
Скрипнув зубами, с места срывается прапорщик Неклюдов. Е-мое, как же это я так лопухнулся-то?! Об этом сразу спрашивать надо было! Взмахом руки посылаю всех следом за ним…
– Они сутками не спали – завалы растаскивали, транспорт искали. Полгорода перевернули, все продовольствие какое-нибудь найти пытались, – торопливо прихлебывая горячее какао, рассказывает мне невысокий дядька. Это врач – Семен Маркович Гершев. Стоматолог, но в данном случае – обычный терапевт. На все руки мастер. В колонне их двое, и еще несколько человек остались в полуразрушенном городе. Съев буквально пару ложек горячего супа, капитан отрубился полностью. Будить его я запретил – пусть отдохнет. Как оказалось, в почти аналогичном состоянии находились и другие офицеры. Да и солдаты от них не отставали. Боевая ценность их сейчас ненамного отличалась от нуля. Поэтому в охранение заступили мои бойцы. Даже командовать не пришлось, все прекрасно видели встреченных нами военных и то, насколько они измотаны.
А у кухни творилось столпотворение…
Прапорщик со своей командой только что с ног не валились! Того, что мы приготовили с утра, еле хватило только на то, чтобы накормить детей и самых оголодавших взрослых. Большинство из них почти тут же сморил сон – народ, в прямом смысле слова, попадал там, где стоял. Прямо-таки сонное царство! Даже до автобусов не все добрели. Вот тут я и обратил внимание на парочку взрослых, которые по мере сил старались помогать таким вот отрубившимся товарищам. Отправив им на смену нашего фельдшера (как в воду глядел – они тоже оказались медиками), притащил их к своей машине и почти силком усадил поесть. Пока еще Неклюдов приготовит вторую порцию обеда…
– Так что же – в городе настолько все плохо?
– Нет его. Больше половины разрушено. Основной удар нацеливали, надо думать, на локатор. Но, когда большую часть ракет посбивали, ударили и по ракетчикам. Там теперь ничего нет… А ведь это – совсем рядом. Краем зацепило и город. Не очень сильно, но много ли нужно нашим домикам? Были пожары, много строений отстоять не удалось, – врач снова отпивает горячий напиток. Не может оторваться, греет руки об кружку. Странно, на улице вполне тепло…
– Много народу пострадало?
– Много… очень много.
Представляю себе, что значит это слово для небольшого города…
– Больные?
– Есть раненые, облучившиеся, обгоревшие… всякие есть. С медикаментами… плохо совсем. Военные отдали все, что у них было. Все лекарства, продовольствие… но его и так-то оставалось совсем ничего. Никто же не рассчитывал, что им придется еще и городских жителей кормить.
– А раненые где?
– Там, в колонне, санитарный автобус. В нем те, кого можно перевозить. Не волнуйтесь! – вскидывается Семен Маркович, увидев мое движение. – Ваши товарищи уже в курсе дела – я им это сразу сказал! Там дежурит Леночка, у нее есть еще немного продовольствия, так что голод раненым не грозит! Уже не грозит…
– Да успокойся ты… – ворчит его спутник. – Тут, чай, тоже не совсем лопухи собрались. Видишь же – народ и так все, что возможно, делает.
Спутник этот – весьма колоритный персонаж. Здоровенный, густо заросший черным волосом мужик. Внешность – самая бандитская, не дай бог такого ночью встретить! И тем не менее – хирург. Причем, как говорится, от бога. Игорь Викторович Левин – я его даже как-то раз по телевизору видел. Столичная знаменитость, приехал сюда к друзьям рыбки половить. Вот и половил… Сейчас он сидит рядом, тщательно выскребая ложкой консервную банку. Невозмутим, словно статуя Будды.
– А мне иначе нельзя, – говорит он, увидев мой взгляд. – Хирург, уважаемый, должен во всякое время спокойным быть. Это, знаете ли, не порошки выписывать, да и не зубы рвать! Чуть рукой не так дернул – пожалте бриться! И ничего уже не исправить, так-то! Протез, как вон у Семена Марковича, уже не поставить. Я, майор, знаю, о чем говорю, – сто три операции в полевых условиях провел! Бывалоча, и ручными фонариками подсвечивали.
– Это где ж так-то?
– Афганистан, Спитак… пришлось побегать-то… Так что понимаю, когда врач спокойным быть должен и куда ему башку свою совать не надобно!
Его коллега вспыхивает и пытается что-то сказать, но Левин одним жестом пресекает его возражения.
– Ежели тебе балка по лбу звезданет – кому с того легче станет? Кто людей обихаживать будет – я один? Или девчушки наши?
Понимающе киваю. В этом вопросе у меня с ним разногласий нет.
– Ты вот что, – хлопает Гершева по плечу хирург. – Иди-ка и сам поспи. Давай-давай, с тебя сейчас толку…
Засмущавшийся стоматолог, держа в руках кружку с какао, куда-то уходит. Понимаю, что Левин отослал его не просто так, что-то хочет мне сказать. Так оно и оказалось.
– Майор, в колонне больше половины людей получили серьезные дозы облучения. Сейчас они пока еще на ногах, но, сами понимаете ненадолго. Первичные признаки лучевой болезни – налицо. А чем мы могли им помочь там, в полуразрушенном городе? Так что – делайте выводы.
– Ясненько… Надо их поскорее в Рудный, может быть, там сможем что-то сделать? А кто из них пострадал сильнее всех?
– Почти все офицеры и большинство солдат разбирали завалы, а там… да и сам Гершев тоже изрядно хватанул.
– Он-то как?
– Лез куда не надо. Понимаю его, – со вздохом говорит хирург. – Мне-то хоть некогда было терзаться – сто восемьдесят шесть операций, как не свалился, и сам не врублюсь! А вот он… Понимаешь, майор, когда сидишь и видишь, что н и ч е м никому помочь не можешь… крыша конкретно едет, я тебе говорю! Ничего же почти нет, уж молчу про лекарства – даже вина красного всего полсотни бутылок нашли. Вот он и срывался на спасоперации, бревна ворочал, в завалы лез…
– Да уж… сильно ему досталось?
– Прилично. Головную боль только лекарствами и глушит. Так еще и не спит! Хоть вы распорядитесь – меня-то он и не слушает.
– Обязательно. Надо будет – к койке привяжем! А как вы в этом отношении?
– Бог миловал… – почесав бороду, отвечает Левин. – Первое правило хирурга – больного вымыть и на стол в одежде не класть! Это и помогло. Вся гадость за дверями оставалась. Медсестры и то больше огребли. А что до больных и меня – таким вот образом и обходилось.
Видно, что бородач смущен. Здоровому мужику неудобно за подобную ситуацию.
– Осуждаешь? – поднимает он на меня глаза.
– Нет. У вас ведь хирургов не взвод был?
– Один я. Да еще молоденький лейтенант у локаторщиков – вот и вся наша хирургия! У вас-то как?
– Ненамного лучше. Терапевты есть… человек шесть. Сельские врачи, немного меньше десятка. Окулистов… двое вроде бы. Точнее не скажу.
– Хреново… Солдаты облучились уже давно, у многих симптомы лучевой болезни видны явственно. Слава богу, тяжелых здесь нет, но вот всех прочих – хватает. И что прикажешь делать?
– Я же не врач! Откуда мне знать? У вас опыта больше – вот и берите на себя руководство нашими медиками.
– Вот тебе и здрасте! Без меня меня женили! Какой, к чертям, из меня руководитель?!
– Другого опытного врача у нас нет.
– Майор, ты уж впереди паровоза не беги, ладно? Дай хоть до чистого места добраться… Кстати, у вас там как в этом смысле?
– Чисто. Опа! – хлопаю я себя по лбу. – Есть мысля!
Мысль действительно возникла неожиданно. У наших-то ракетчиков, в их подземельях, уж точно что-то есть противорадиационное! Да и врач там имелся – это я хорошо помнил.
– Вот что, доктор, появилось тут некое соображение… Вы обождите меня здесь, хорошо?
Через полчаса с ракетной точки пришло подтверждение. Есть небольшой запас соответствующих лекарств. И врач есть – даже два. Что ценно – оба имеют опыт в лечении подобных больных. С души не то что кирпич – бетонный блок упал! Спешу с этой новостью к бородачу.
Он не спит, сидит и ждет меня на прежнем месте. Выслушав новости, удовлетворенно кивает:
– Ну, хоть что-то… Обрадую Семена, как встанет, а то он уже весь извелся…
Утром следующего дня от уиновцев подошли бронетранспортер и два «УАЗа» с солдатами. По моей просьбе они выделили их для усиления охраны колонны. Заодно сменили часть водителей – те не очень хорошо себя чувствовали. Теперь я за людей уже не так волновался. Три десятка солдат да бэтээр – немного найдется желающих отведать свинцового гостинца! Да и дорога позади нас должна быть чистой. КПМ и блокпост зенитчиков перекрывали самые ответственные места. А из города должна была выйти небольшая колонна навстречу.
Дойдут! Сейчас в этом сомнений не было. Скорее бы уж…
Пробегаю вдоль колонны, на ходу инспектирую состояние отъезжающих. Не так много прошло времени, но даже и сейчас вижу оживающих на глазах людей. Наш прапор со своими помощниками трудился все это время, в прямом смысле слова – не покладая рук. И сумел немного откормить оголодавших. Надо будет не забыть сказать ему несколько теплых слов – заслужил.
Огибая автобус, сталкиваюсь с Левиным. Он, как обычно, суров и чем-то недоволен. Впрочем, возможно, так только кажется – внешний вид хирурга тому немало способствует.