Страница:
– Михалыч? Это я… Здоров, еще и тебя переживу! Говорил я с ним… Да, без толку! Международное положение, наши обязательства… нас не поймут… Что? Да, окончательное решение. Так что… действуй! Я не хочу еще раз увидеть очереди за хлебом!
Телефонный звонок.
– Петрович? Это Михалыч беспокоит.
– Здорово, старый черт!
– Ну, не такой уж и старый… ты на себя-то в зеркало посмотри!
– Ага, значит, с тем, что ты чертяка вредный, соглашаешься?
– Вот же злодей ты языкастый!
– Иначе нельзя, нас язык завсегда выручал.
– Ладно, уел, признаю. Ты как насчет рыбки половить?
– Когда?
– Пятница ноне, давай тогда завтра и зарулим. У тебя как со временем?
– Ну… разгребусь как-нибудь, передвину кое-какие дела. А где?
– Да у меня на хозяйстве есть парочка мест…
– Лады. Заметано, во сколько и где?
– Заеду за тобой. Сапоги не забудь, топко там у нас.
Темно-зеленый «уазик», порыкивая мотором, бодро катил по узкой улочке.
– Вон там, слева, поворот есть, видите? – сидевший рядом с водителем молодой парень, указал направление. – Там дорогу срезать можно, заодно и со двора заедем. Я по карте смотрел, там проехать можно.
– Хорошо, – кивнул солдат, управлявший автомашиной. – Там ларька какого-нибудь рядом нет? Сигарет бы купить.
– Около поворота во двор должен быть. Наташа мне писала, что там соки и йогурты покупает. Наверное, и сигареты там есть.
Завернув налево, машина оказалась в переулке.
– Стойте, стойте! – всполошился пассажир. – Можно притормозить? Там девушка по дорожке идет, видите?!
Скрипнув тормозами, «уазик» остановился. Хлопнула дверца, и пассажир выскочил на улицу.
– Наташа!
Шедшая по тротуару девушка остановилась и повернула голову на крик.
– Игорь? Ты откуда здесь?
Ее взгляд скользнул дальше и остановился на вылезающем из автомобиля солдате.
– Это что такое? Ты связался с военными? – Ее взгляд резко похолодел.
– Мы с профессором тут в командировке, привезли на испытание новое оборудование! – не замечая изменившегося взгляда, быстро заговорил пассажир. – Я так рад тебя видеть!
– Обожди… – Девушка чуть отстранилась. – Как давно ты связался с … этими… вояками?
– Ах, это! – обернулся к машине парень. – Да меня просто подвезли до города! Павел Петрович попросил генерала, и тот выделил для этого машину.
– Даже так? – язвительно переспросила собеседница. – Профессор тоже купился на посулы военных?
– О чем ты говоришь, Наташа? Мы воспользовались открывшейся возможностью, чтобы проверить некоторые наши изобретения. Тупиков согласился нам помочь и…
– Печально… – покачала головой девушка. – Очень печально, что человек, которому я всегда доверяла, тоже скатился до сотрудничества с реакционной военщиной. Поэтому…
– Поэтому мы не будем слишком спешить со своими суждениями, – вклинился в разговор доселе молчавший спутник девушки. – Наташа, будьте так добры, представить меня вашему молодому человеку.
– Ах, простите, Арвид Янович! – вспыхнула та. – Извините мою горячность! Просто всегда тяжело переживать такое… я даже не знаю, как сказать… Это Игорь Масленников, мы вместе учились в школе. Потом встречались, пока я не уехала сюда на учебу. Он всегда придерживался правильного образа мыслей, тем обиднее мне было увидеть его в компании солдафонов. Игорь, это Арвид Янович Вейде, ближайший помощник самой Калерии Ильиничны!
– Очень приятно, – пробормотал ошарашенный парень. – Только вот я не знаю, кто такая Калерия Ильинична и чем она знаменита.
– Игорь! – всплеснула руками девушка. – Ты!
– Стоп-стоп-стоп! Молодые люди, остыньте! – Вейде поднял руки в примирительном жесте. – Давайте не будем ссориться, хорошо?
– Извините, Игорь Петрович, – тронул парня за плечо подошедший водитель, ставя на землю его чемодан. – Вы, как я понимаю, нашли ту, к кому ехали?
– Да-да, спасибо вам большое! – спохватился тот.
– Я могу быть свободен?
– Конечно-конечно! Благодарю вас, вы очень мне помогли!
Солдат понимающе кивнул, козырнул Игорю, и подчеркнуто не замечая его собеседников, обошел их стороною. Сел в автомобиль и хлопнул дверью. Зарычал мотор, и «уазик» двинулся по улице, скрываясь из глаз собеседников.
– Вы, молодой человек, сами того не понимая, – знаменитая правозащитница наклонилась к столу и своими толстыми пальцами взяла с блюдца чашку с чаем, – ввязались в позорное дело – восстановление военной машины этой страны! Для образованного человека, а вы ведь образованный человек, самая эта идея должна быть просто омерзительна!
– Но, позвольте, Калерия Ильинична, – смутился Масленников, – речь не идет о создании какого-то оружия! Нам просто негде было взять подходящей техники, вот генерал Тупиков и согласился нам помочь. Исключительно из добрососедских отношений!
– Игорь… – укоризненно покачала головою его собеседница, – вы просто как малое дитя! Не задумывались, отчего именно танк, а не трактор, например? У них что, нету тракторов?
– Ну… есть…
– Так почему же танк? Почему не трактор?
– Я подскажу эту идею профессору, и он…
– Нет, молодой человек, вы так ничего и не поняли… Этой стране нельзя давать в руки ничего сложнее совковой лопаты! Ибо все, сколько-нибудь более серьезное, немедленно будет приспособлено для нужд военщины! Как уже не раз показывала нам история! Или вы им симпатизируете? – Старосадская внимательно посмотрела на Игоря сквозь круглые очки.
– Ну, что вы! – вспыхнул и зарделся от смущения тот. – Я всегда был сторонником демократии и не разделяю взглядов некоторой части наших политиков.
– И очень значительной части, смею заметить! – правозащитница подняла указательный палец. – Увы, но это общество заражено… Ваш долг, молодой человек, довести до сведения прогрессивно мыслящих людей всю информацию о преступных планах вашего руководства.
– Но разве они преступные? У нас ведь и президент демократ…
– У людей, служащих этой стране, иных планов не может быть! Демократ? А где, спрошу я вас, видные деятели демократического общества? Отчего они не рядом с ним?
– Но… мы же ни с кем не воюем, слава богу! И не собираемся! Вон, даже министр обороны сказал…
– И вы ему верите? Да ни один честный человек в это правительство не попал! Жулики, воры и вруны! Где вы видели их заботу о народе? А наши соседи, столь много претерпевшие от кровавого режима? Доколе мы будем пугалом в их глазах?
– Позвольте, Калерия Ильинична, мы же покаялись перед ними!
– Откупились, хотите вы сказать? Никакими деньгами не измерить и не искупить тот вред, что нанесли мы их культуре, народу и обществу! А вы помогаете возрождать имперскую военную мощь! Чтобы они и впредь продолжали давить все признаки свободомыслия! Вспомните Чечню! А прочие «республики», удерживаемые около Москвы только силой оружия?
– Как же так… наш президент ведь принят на Западе? Ему там руку жмут!
– Как вожаку уличной банды! С ним не хотят ссориться – это так. Не в силах победить страны демократии, Россия еще может утащить с собою в могилу очень многих! Достойных лучшей участи!
– Но что я могу?
– Берите пример со своей девушки! Она не так давно у нас, но уже сделала очень многое для окончательного торжества демократии в этой забытой богом стране! Боритесь и вы!
– Я подумаю… – опустил голову Масленников.
– То-то же! – назидательно подняла палец правозащитница. – Ладно, отпускаю вас к Наташе, она, бедная, уже заждалась вас…
Когда за Игорем закрылась дверь, Старосадская повернулась к Вейде, который все это время, молча просидел в уголке, не вмешиваясь в беседу.
– Арвид, зачем вы притащили сюда этого мальчишку? У него же просто голову снесло из-за буйства гормонов! Говорит со мною, а сам только и мечтает залезть под юбку своей девчонке!
– Не скажите, любезная Калерия Ильинична… не скажите… помните у вашего поэта сказано… э-э-э… вот! «Навозну кучу разгребая, петух нашел жемчужное зерно!» Так и мы, роясь в куче этих прыщавых юнцов и недалеких людей, порою открываем нечто, весьма серьезное и значимое. То, что он нам рассказал…
– Мне рассказал!
– Ну да, конечно же! Конечно, вам! Так вот, это может весьма заинтересовать очень и очень многих влиятельных людей… Так что, любезная Калерия Ильинична, пусть он лезет, куда хочет. Я ему даже свечку подержу…
Под ногами захлюпало, и генерал Хазин еле успел выдернуть из вязкой глины сапог. Чертыхаясь, он отскочил в сторону.
– Ну, и куда тебя понесло? – хмыкнул следовавший за ним профессор Горюнов. – Ведь видишь же, куда я иду, чего туда-то полез?
– Да срезать путь хотел!
– И чуть без сапог не остался! Хорошо, хоть идти недалеко осталось.
Идти и впрямь осталось совсем недолго. Болото ушло в сторону, и перед рыбаками открылось небольшое озерко. На его берегу были сделаны мостки, стояла парочка ведерок и лежали несколько удочек.
– Рыба-то тут есть? Или как? – поинтересовался генерал.
– Обижаешь! – укоризненно поднял палец профессор. – В этом озерке такие караси! Не первый раз тут ловим, место знакомое.
Оба рыбака уселись рядышком с мостками. Для этого на берегу было оборудовано несколько лавочек. Генерал осмотрелся по сторонам.
– Который раз к тебе на объекты приезжаю, все не перестаю удивляться – как это вы так ловко устроились? Ни хрена не видать, ничего нет. И от городов недалеко, а никто на ваши угодья хавальника не разевает.
– Так с умом же все делалось! Те, кто все это задумывал, далеко не лохами были, умели вперед смотреть. А что до земли… так ты, небось, на помойке себе дачу строить не станешь?
– Что я, совсем из ума выжил, что ли?
– Вот! – удовлетворенно кивнул профессор. – А ежели свалка эта еще и не совсем простой будет… химической или, паче чаяния, радиационной – так сюда и на аркане никого не затащить! А уж про биологические, либо про скотомогильники – и вовсе молчу. Да и других фокусов у нас хватает, сам знаешь…
– Эт точно! Сам и помогал страшилки всякие изобретать. Ладно, Валерий Михалыч, хорош байки травить! Говори, что хотел?
– Президент таки принял решение по нашему ведомству. Сам понимаешь, какое, раз я тебя позвал.
– Бл…! – генерал ударил кулаком по скамейке. – Интеллигент хренов! И что теперь?
– Пара-тройка месяцев у меня еще есть. Пока они там с западниками добазарятся, пока здесь прикинут, кто и в каком размере что украдет… Без этого, как ты понимаешь, у нас уже ничего не делается. Так что в реальности, может быть, и больше. Степаныч там еще покрутит чуток, но долго тянуть и он не сможет. Я, грешным делом, такой исход предвидел, так что команду своим уже отдал раньше. Причем довольно давно.
– Как давно?
– В прошлом году. Как только намеки кое-какие проскальзывать начали. Ты уж прости старика, но не мог я вот так сидеть и ждать…
– Понимаю. Сам бы так поступил. От меня что нужно?
– Хвосты зачистить надо. В основном – по документам разным. Концы все же остались и много где. Архивы почистить, с людьми, которые нам оперативное прикрытие обеспечивали, поработать. Легенду им нужную расписать. С ГУИНом погутарить тоже нужно.
– А они-то тебе зачем?
– Если на этих вот мостках найдут тело сбежавшего зека, помершего от отравления какой-то химической жутью, как думаешь, дофига желающих тут походить будет? Да в озерке поплавать?
– Как ты уже говорил – на аркане тянуть надо будет!
– А уж западников сюда и вовсе не затащишь… Последнее место, где искать станут.
– Ладно, эту проблему я решу. Выделю тебе своего парня, он волчара опытный да глазастый. Ему тут и рулить. Вот он всю черновую работу и потащит.
Радиостанция тихо пискнула.
– Восьмой?
– На связи, – отвечаю я, не сводя глаз с окна на четвертом этаже.
– Они отказались. Как понял?
– Понял. Отказались. Продолжаю наблюдение. Конец связи.
Позвольте представиться – капитан Рыжов Сергей Николаевич, тридцать лет, женат, детей пока (надеюсь, что только пока!) нет. ФСБ, отдел… впрочем, это не так уж и важно, какой именно. Важно то, что я, вместе со всей нашей группой, уже вторые сутки торчу под окнами этой пятиэтажки, расположенной в одном из спальных районов Москвы. Вы спросите – за каким хреном? В квартире на четвертом этаже забаррикадировалась группа отморозков-наркоманов. А мы, волею судеб, оказались тут крайними…
Впрочем, начну с начала.
В тот день мы проводили рядовую операцию. Намечалась реализация по одному весьма каверзному делу. Группа великовозрастных обалдуев собиралась передать представителю некой иностранной (разумеется, насквозь дружественной) страны кое-какие железяки, иметь которые данная страна очень бы хотела. Но, увы… относились они к вещам крайне секретным, и передаче в чужие руки не подлежали. А папочка одного из этих дебилов был членом думской комиссии по… короче, он эти железки домой и припер. Уж каким образом он ухитрился это сделать, ума не приложу. Но сделал. Хотя, положа руку на сердце, есть у меня уверенность в том, что ему в этом нелегком деле оказали помощь мои же сослуживцы. Слишком многим он (да и его сынок со своею компашкой) намозолили глаза своим нахальством и беспардонной наглостью. Короче, железяки эти данная группа сегодня и намеревалась передать. Не только за деньги. Ребятишкам была обещана еще и неплохая партия всяческой «дури». Причем самого лучшего качества. А вот мимо такого подарка мы пройти просто не могли! Одно дело поймать сотрудника посольства на приеме развединформации от агента. И совсем другой коленкор – если он будет пойман еще и на передаче агенту наркотиков. За подобные «художества» ему по законам его собственной страны светил срок, причем весьма неслабый. И мы имели все возможности добиться от компетентных органов означенного государства того, чтобы к нему отнеслись со всей должной суровостью. Поэтому операцию планировали очень тщательно. Было привлечено изрядное количество специалистов из техотдела, дабы зафиксировать всю сделку самым скрупулезным образом.
Но подобной наглости никто даже теоретически не ждал. Отморозки прикатили на встречу на двух шикарных иномарках в сопровождении хохочущих девиц. Надо полагать, они сразу же после получения «дури» намеревались закатиться к кому-нибудь домой и устроить там неслабый сабантуй.
Представителя посольства от подобной выходки аж покоробило. Но поскольку этот дядька был умный и сообразительный, он сделал на своем лице радостную мину и потопал навстречу приехавшим. Передача прошла спокойно и буднично, словно эти гаврики всю жизнь только и делали, что торговали государственными секретами. Получив свое, дипломат прыгнул в машину и на всех парах рванул восвояси. Правда, далеко уехать ему не удалось. На следующем перекрестке ему в бочину впечатался какой-то пожилой дядька на ржавом «жигуле». Да так это все хорошо вышло, что набежавшая для оказания помощи толпа каким-то непостижимым образом выволокла дипломата из заблокированного салона его автомобиля. Немалую помощь в этом оказали наши технари. Именно благодаря их усилиям оная блокировка внезапно отключилась, и прибывшим на место представителям посольства осталось только с грустной миной констатировать наличие у своего сотрудника неких совсем ему не положенных по статусу вещей. Дальнейшие подарки должна была организовать соответствующая служба Министерства иностранных дел, а наша задача теперь состояла в том, чтобы дать этим ушлым ребятишкам в руки убойные доказательства.
И вот тут все пошло боком… Начнем с того, что когда патрульный сотрудник дорожной полиции попытался остановить автомобили этих отморозков, они попросту не обратили на его жест никакого внимания. На следующем перекрестке сотрудники дорожной полиции перекрыли движение. Нимало этим обстоятельством не смутясь, отморозки спокойно объехали пробку по тротуару. Тот факт, что там располагалось летнее кафе, они проигнорировали. Свернув в переулок, парни поддали газу. Через некоторое время их догнал автомобиль дорожной полиции и попытался прижать машины к тротуару. Ему это сделать не удалось. В ответ на призывы через матюгальник прекратить нарушение и остановиться обалдуи показали ему в окно хорошо известный по американским боевикам жест. Тут уж терпение у всех лопнуло. Получив одобрение от руководства, полицейский, сидевший рядом с водителем, пальнул в воздух. Ответная пуля попала ему в висок. Подоспевшие на помощь автомобили заставили-таки этих мерзавцев затормозить. Теперь я думаю, что уж лучше бы они вырвались за город…
Лишившись возможности красиво и с ветерком покататься по городу, парни ничуть не приуныли. Всей гопой они ввалились в ближайший к ним подъезд жилого дома. Причем следует отметить, что, убегая, они захватили с собой переданные деньги и наркоту. Как оказалось, данный подъезд был выбран ими совершенно не случайно. Именно сюда они, похоже, и направлялись. Или знали об этой квартире заранее. Во всяком случае, когда наша группа, бросив автомобили, рванулась вслед за ними по лестнице, по нам сверху врезали сразу из двух стволов. А минутой позже в подъезде загрохотал автомат. Поскольку ни у кого из вбегавших в подъезд такого оружия с собой не было, оставалось предположить, что это оружие находилось именно там, куда они все и направлялись – в квартире. Так что взять их с налету не удалось. Запершись в квартире, мерзавцы начали названивать всем подряд: на телевидение, в правозащитные организации и еще много куда. Нам же они пригрозили, что как только увидят около дома каких-либо представителей спецслужб или полиции, так тут же начнут расстреливать заложников. Их у этих негодяев оказалось неожиданно много, человек семь. Уж каким таким образом они оказались именно здесь и именно сейчас, оставалось только гадать. Выходить нам из подъезда тоже было запрещено. Было озвучено требование не производить эвакуацию других жильцов дома. Негодяи всерьез опасались того, что как только они покинут дом, ничто уже не будет сдерживать осаждающих от немедленного штурма квартиры. Так что прибывшая через полчаса группа из центра специального назначения, злобно чертыхаясь, курила в стороне.
Отморозки выставили на подоконники заложников и сообщили, что при любом подозрительном движении просто вытолкнут кого-нибудь из них вниз. Стоило кому-то из прибывшего полицейского начальства приблизиться на машине чересчур близко, как они тут же привели в исполнение свою угрозу. Одна из женщин с криком вылетела из окна и упала на тротуар. Бросившиеся к ней на помощь медики были обстреляны и благоразумно ретировались назад. Только после долгих уговоров по телефону осажденные разрешили забрать тело. Именно так, поскольку с момента падения ее на асфальт прошло уже около часа. За это время жертва истекла кровью.
Наступила очень опасная ситуация. По всем писаным и неписаным законам с того момента, как террористы начинают убивать заложников, все переговоры с ними прекращаются, и осаждающие готовятся к штурму. Но в нашем случае на стороне этих негодяев выступили дружным фронтом прибывшие им на помощь правозащитники и всевозможные «общественные деятели». Дружно вопя в телекамеры о произволе «кровавой гэбни», они вынудили руководство ЦСН продолжить переговоры. На моей памяти это был первый такой случай, судя по всему, силы, задействованные для поддержки этих сволочей, были и впрямь немалые. Уже выдвинувшиеся на позиции штурмовые группы, были вынуждены отойти назад.
С осажденными начались муторные переговоры. Им предложили транспорт, деньги и свободный выход в обмен на освобождение заложников. Первое время они колебались, была надежда, что предложение будет принято. И вот теперь – отказ.
Снова писк радиостанции.
– Восьмой?
– На связи.
– Подойди сюда. Они разрешили проход одного человека в нашу сторону.
Ну, раз так… Выхожу из-под козырька над подъездом, откуда я все время наблюдал за окнами квартиры, и топаю в сторону оцепления. Всей спиной чувствую шарящий по ней взгляд: кто-то рассматривает меня через прорезь прицела. Неприятное и хорошо знакомое ощущение. Приходилось мне и раньше вот так ходить туда-сюда. Только было это достаточно далеко, не думал, что в Москве, буду испытывать его снова.
Прохожу мимо насупившихся полицейских. Ребята мрачные, чувствуется, что они тоже весьма напряжены.
Вот и группа начальства, стоят чуть в стороне. На фоне осажденного здания, под прицелом камер стоит «говорящая голова» – заместитель начальника центра общественных связей подполковник Горшенин. Неприятная личность, откровенно говоря. Он вообще не кадровый сотрудник, из политиков каких-то. Прислали его откуда-то сверху, мотивируя тем, что освещать деятельность спецслужб перед общественностью должен человек, пользующийся у этой самой общественности авторитетом и уважением. Абсолютно не уверен в том, что он таковыми качествами обладал, но, видать, нажали на наше руководство основательно. Сослались на западный опыт, мнение различных «уважаемых» людей… словом, получил этот деятель погоны подполковника и теперь время от времени вещал что-то такое умное (ну, это как ему самому казалось) с экрана телевизора. Для того чтобы нейтрализовать последствия этого назначения, к нему прикрепили старого и битого жизнью оперативника – майора Максимова, который и следил за содержанием его речей, умело корректируя их содержимое. Так что вред от болтовни Горшенина был пока минимальный. Всерьез его никто не воспринимал, он это чувствовал и злился, платя всем той же монетой. Но вот перед телекамерами подполковник совершенно преображался. Откуда только что бралось?! Глядя на него, и впрямь можно было поверить в то, что он хорошо разбирается в том, о чем говорит. Хрен его знает, может быть, так и было? Не совсем же круглым дураком он был раньше? Вполне мог и научиться чему-нибудь полезному… Бывали, знаете ли, случаи. Система и не таких переваривала.
Подхожу к руководству. Тут почти весь ареопаг. Даже начальник городского управления прибыл. Докладываю обстановку.
– Вот что, капитан, – говорит мне кряжистый полковник, представитель ЦСН. Знаю его, приходилось в деле видеть, серьезный мужик.
– Мы сейчас пытаемся пройти в здание под землей. Придется пробить стену в подвал, обойти кое-что. Давай, время тяни. Эти сволочи попросили им кое-что принести. Пару телефонов, водки. В общем, сходи, поговори, прикинь там, что к чему.
Получаю от него пакет и поворачиваюсь, собираясь уходить.
– Капитан!
Оборачиваюсь. Это Горшенин.
– Подойдите сюда!
О, Господи, ну за что мне этот крест?
– Слушаю вас, товарищ подполковник.
– Что вы можете сказать об обстановке?
Он что, совсем лопух? Что такого он рассчитывает от меня услышать?
– Ничего особенного рассказать не могу.
– Но как же так? Вы же находитесь в самой непосредственной близости к этому месту!
– Ну и что? Ни с кем из преступников я не разговаривал, за руку не держался.
– Преступниками их может назвать только суд! До той поры это обыкновенные граждане, такие же, как и мы с вами.
– Эти самые граждане только выкинули из окна человека.
– Мы еще не знаем всех обстоятельств происшедшего. Это мог быть и несчастный случай.
– Ну, да. А стреляли по санитарам, наверное, со страху?
– Ну, я же должен что-то сообщить средствам массовой информации. Общественность хочет знать, что здесь происходит.
– Общественность и дальше может этого хотеть, товарищ подполковник. Это уж, извините за прямоту, ваша работа, а не моя. Вот схожу к ним, поговорю. Тогда, может, что-то и выяснится. Да и вообще, товарищ подполковник, такие вопросы надо не мне задавать, а руководству. А если уж вам так охота все знать из первых рук, так сходите к ним сами, интервью возьмите.
Ох, зря я это сказал! Горшенин, похоже, всерьез обиделся. Ну, да и бог с ним. У меня и поважнее задачи есть, чем на его обиды реагировать. Проделываю обратный путь и захожу в подъезд. Оставляю ребятам свое оружие и поднимаюсь по лестнице на пару пролетов.
– Эй, наверху! Не стреляйте, я вам тут посылочку принес!
Молчание. Кто-то возится.
– Ну-ка, поднимись вверх. Руки держи над головой.
Поднимаю пакет на вытянутых руках и выхожу на площадку. Железная дверь нужной мне квартиры чуть-чуть приотворена. Из щели торчит автоматный ствол. Чьи-то внимательные глаза рассматривают меня. Дверь скрежещет, там отодвигают что-то тяжелое.
– Повернись… рубашку задери… Входи. Только чтобы без глупостей. Сам понимаешь…
Когда-то это была относительно большая двухкомнатная квартира. В процессе ремонта стену, разделяющую комнаты, снесли. Теперь это одно большое помещение. Дорогая аппаратура, неплохая мебель. На стоящем в углу диване двое парней деловито оприходуют какую-то девицу. Она уже совершенно под кайфом, похоже, что окружающую действительность воспринимает крайне слабо. Во всяком случае, на меня эта троица никакого внимания не обращает. Около окна стоит длинноволосый парень, уперев пистолетный ствол в спину стоящей на подоконнике девице.
– Косо взглянешь – я ее грохну.
Приподнимаю руки еще выше.
– Все в порядке, парни. Я принес вам то, что вы просили.
Отдаю одному из них пакет. Тот немедленно его открывает, достает бутылку водки и, подойдя к окну, на котором, вцепившись в оконный переплет, стоит женщина, сдергивает ее на пол.
– Ну-ка, пей! – и он протягивает ей бутылку водки. – Да из горла пей, не кочевряжься. Щас, буду я тебе еще стакан где-то искать.
Телефонный звонок.
– Петрович? Это Михалыч беспокоит.
– Здорово, старый черт!
– Ну, не такой уж и старый… ты на себя-то в зеркало посмотри!
– Ага, значит, с тем, что ты чертяка вредный, соглашаешься?
– Вот же злодей ты языкастый!
– Иначе нельзя, нас язык завсегда выручал.
– Ладно, уел, признаю. Ты как насчет рыбки половить?
– Когда?
– Пятница ноне, давай тогда завтра и зарулим. У тебя как со временем?
– Ну… разгребусь как-нибудь, передвину кое-какие дела. А где?
– Да у меня на хозяйстве есть парочка мест…
– Лады. Заметано, во сколько и где?
– Заеду за тобой. Сапоги не забудь, топко там у нас.
Темно-зеленый «уазик», порыкивая мотором, бодро катил по узкой улочке.
– Вон там, слева, поворот есть, видите? – сидевший рядом с водителем молодой парень, указал направление. – Там дорогу срезать можно, заодно и со двора заедем. Я по карте смотрел, там проехать можно.
– Хорошо, – кивнул солдат, управлявший автомашиной. – Там ларька какого-нибудь рядом нет? Сигарет бы купить.
– Около поворота во двор должен быть. Наташа мне писала, что там соки и йогурты покупает. Наверное, и сигареты там есть.
Завернув налево, машина оказалась в переулке.
– Стойте, стойте! – всполошился пассажир. – Можно притормозить? Там девушка по дорожке идет, видите?!
Скрипнув тормозами, «уазик» остановился. Хлопнула дверца, и пассажир выскочил на улицу.
– Наташа!
Шедшая по тротуару девушка остановилась и повернула голову на крик.
– Игорь? Ты откуда здесь?
Ее взгляд скользнул дальше и остановился на вылезающем из автомобиля солдате.
– Это что такое? Ты связался с военными? – Ее взгляд резко похолодел.
– Мы с профессором тут в командировке, привезли на испытание новое оборудование! – не замечая изменившегося взгляда, быстро заговорил пассажир. – Я так рад тебя видеть!
– Обожди… – Девушка чуть отстранилась. – Как давно ты связался с … этими… вояками?
– Ах, это! – обернулся к машине парень. – Да меня просто подвезли до города! Павел Петрович попросил генерала, и тот выделил для этого машину.
– Даже так? – язвительно переспросила собеседница. – Профессор тоже купился на посулы военных?
– О чем ты говоришь, Наташа? Мы воспользовались открывшейся возможностью, чтобы проверить некоторые наши изобретения. Тупиков согласился нам помочь и…
– Печально… – покачала головой девушка. – Очень печально, что человек, которому я всегда доверяла, тоже скатился до сотрудничества с реакционной военщиной. Поэтому…
– Поэтому мы не будем слишком спешить со своими суждениями, – вклинился в разговор доселе молчавший спутник девушки. – Наташа, будьте так добры, представить меня вашему молодому человеку.
– Ах, простите, Арвид Янович! – вспыхнула та. – Извините мою горячность! Просто всегда тяжело переживать такое… я даже не знаю, как сказать… Это Игорь Масленников, мы вместе учились в школе. Потом встречались, пока я не уехала сюда на учебу. Он всегда придерживался правильного образа мыслей, тем обиднее мне было увидеть его в компании солдафонов. Игорь, это Арвид Янович Вейде, ближайший помощник самой Калерии Ильиничны!
– Очень приятно, – пробормотал ошарашенный парень. – Только вот я не знаю, кто такая Калерия Ильинична и чем она знаменита.
– Игорь! – всплеснула руками девушка. – Ты!
– Стоп-стоп-стоп! Молодые люди, остыньте! – Вейде поднял руки в примирительном жесте. – Давайте не будем ссориться, хорошо?
– Извините, Игорь Петрович, – тронул парня за плечо подошедший водитель, ставя на землю его чемодан. – Вы, как я понимаю, нашли ту, к кому ехали?
– Да-да, спасибо вам большое! – спохватился тот.
– Я могу быть свободен?
– Конечно-конечно! Благодарю вас, вы очень мне помогли!
Солдат понимающе кивнул, козырнул Игорю, и подчеркнуто не замечая его собеседников, обошел их стороною. Сел в автомобиль и хлопнул дверью. Зарычал мотор, и «уазик» двинулся по улице, скрываясь из глаз собеседников.
– Вы, молодой человек, сами того не понимая, – знаменитая правозащитница наклонилась к столу и своими толстыми пальцами взяла с блюдца чашку с чаем, – ввязались в позорное дело – восстановление военной машины этой страны! Для образованного человека, а вы ведь образованный человек, самая эта идея должна быть просто омерзительна!
– Но, позвольте, Калерия Ильинична, – смутился Масленников, – речь не идет о создании какого-то оружия! Нам просто негде было взять подходящей техники, вот генерал Тупиков и согласился нам помочь. Исключительно из добрососедских отношений!
– Игорь… – укоризненно покачала головою его собеседница, – вы просто как малое дитя! Не задумывались, отчего именно танк, а не трактор, например? У них что, нету тракторов?
– Ну… есть…
– Так почему же танк? Почему не трактор?
– Я подскажу эту идею профессору, и он…
– Нет, молодой человек, вы так ничего и не поняли… Этой стране нельзя давать в руки ничего сложнее совковой лопаты! Ибо все, сколько-нибудь более серьезное, немедленно будет приспособлено для нужд военщины! Как уже не раз показывала нам история! Или вы им симпатизируете? – Старосадская внимательно посмотрела на Игоря сквозь круглые очки.
– Ну, что вы! – вспыхнул и зарделся от смущения тот. – Я всегда был сторонником демократии и не разделяю взглядов некоторой части наших политиков.
– И очень значительной части, смею заметить! – правозащитница подняла указательный палец. – Увы, но это общество заражено… Ваш долг, молодой человек, довести до сведения прогрессивно мыслящих людей всю информацию о преступных планах вашего руководства.
– Но разве они преступные? У нас ведь и президент демократ…
– У людей, служащих этой стране, иных планов не может быть! Демократ? А где, спрошу я вас, видные деятели демократического общества? Отчего они не рядом с ним?
– Но… мы же ни с кем не воюем, слава богу! И не собираемся! Вон, даже министр обороны сказал…
– И вы ему верите? Да ни один честный человек в это правительство не попал! Жулики, воры и вруны! Где вы видели их заботу о народе? А наши соседи, столь много претерпевшие от кровавого режима? Доколе мы будем пугалом в их глазах?
– Позвольте, Калерия Ильинична, мы же покаялись перед ними!
– Откупились, хотите вы сказать? Никакими деньгами не измерить и не искупить тот вред, что нанесли мы их культуре, народу и обществу! А вы помогаете возрождать имперскую военную мощь! Чтобы они и впредь продолжали давить все признаки свободомыслия! Вспомните Чечню! А прочие «республики», удерживаемые около Москвы только силой оружия?
– Как же так… наш президент ведь принят на Западе? Ему там руку жмут!
– Как вожаку уличной банды! С ним не хотят ссориться – это так. Не в силах победить страны демократии, Россия еще может утащить с собою в могилу очень многих! Достойных лучшей участи!
– Но что я могу?
– Берите пример со своей девушки! Она не так давно у нас, но уже сделала очень многое для окончательного торжества демократии в этой забытой богом стране! Боритесь и вы!
– Я подумаю… – опустил голову Масленников.
– То-то же! – назидательно подняла палец правозащитница. – Ладно, отпускаю вас к Наташе, она, бедная, уже заждалась вас…
Когда за Игорем закрылась дверь, Старосадская повернулась к Вейде, который все это время, молча просидел в уголке, не вмешиваясь в беседу.
– Арвид, зачем вы притащили сюда этого мальчишку? У него же просто голову снесло из-за буйства гормонов! Говорит со мною, а сам только и мечтает залезть под юбку своей девчонке!
– Не скажите, любезная Калерия Ильинична… не скажите… помните у вашего поэта сказано… э-э-э… вот! «Навозну кучу разгребая, петух нашел жемчужное зерно!» Так и мы, роясь в куче этих прыщавых юнцов и недалеких людей, порою открываем нечто, весьма серьезное и значимое. То, что он нам рассказал…
– Мне рассказал!
– Ну да, конечно же! Конечно, вам! Так вот, это может весьма заинтересовать очень и очень многих влиятельных людей… Так что, любезная Калерия Ильинична, пусть он лезет, куда хочет. Я ему даже свечку подержу…
Под ногами захлюпало, и генерал Хазин еле успел выдернуть из вязкой глины сапог. Чертыхаясь, он отскочил в сторону.
– Ну, и куда тебя понесло? – хмыкнул следовавший за ним профессор Горюнов. – Ведь видишь же, куда я иду, чего туда-то полез?
– Да срезать путь хотел!
– И чуть без сапог не остался! Хорошо, хоть идти недалеко осталось.
Идти и впрямь осталось совсем недолго. Болото ушло в сторону, и перед рыбаками открылось небольшое озерко. На его берегу были сделаны мостки, стояла парочка ведерок и лежали несколько удочек.
– Рыба-то тут есть? Или как? – поинтересовался генерал.
– Обижаешь! – укоризненно поднял палец профессор. – В этом озерке такие караси! Не первый раз тут ловим, место знакомое.
Оба рыбака уселись рядышком с мостками. Для этого на берегу было оборудовано несколько лавочек. Генерал осмотрелся по сторонам.
– Который раз к тебе на объекты приезжаю, все не перестаю удивляться – как это вы так ловко устроились? Ни хрена не видать, ничего нет. И от городов недалеко, а никто на ваши угодья хавальника не разевает.
– Так с умом же все делалось! Те, кто все это задумывал, далеко не лохами были, умели вперед смотреть. А что до земли… так ты, небось, на помойке себе дачу строить не станешь?
– Что я, совсем из ума выжил, что ли?
– Вот! – удовлетворенно кивнул профессор. – А ежели свалка эта еще и не совсем простой будет… химической или, паче чаяния, радиационной – так сюда и на аркане никого не затащить! А уж про биологические, либо про скотомогильники – и вовсе молчу. Да и других фокусов у нас хватает, сам знаешь…
– Эт точно! Сам и помогал страшилки всякие изобретать. Ладно, Валерий Михалыч, хорош байки травить! Говори, что хотел?
– Президент таки принял решение по нашему ведомству. Сам понимаешь, какое, раз я тебя позвал.
– Бл…! – генерал ударил кулаком по скамейке. – Интеллигент хренов! И что теперь?
– Пара-тройка месяцев у меня еще есть. Пока они там с западниками добазарятся, пока здесь прикинут, кто и в каком размере что украдет… Без этого, как ты понимаешь, у нас уже ничего не делается. Так что в реальности, может быть, и больше. Степаныч там еще покрутит чуток, но долго тянуть и он не сможет. Я, грешным делом, такой исход предвидел, так что команду своим уже отдал раньше. Причем довольно давно.
– Как давно?
– В прошлом году. Как только намеки кое-какие проскальзывать начали. Ты уж прости старика, но не мог я вот так сидеть и ждать…
– Понимаю. Сам бы так поступил. От меня что нужно?
– Хвосты зачистить надо. В основном – по документам разным. Концы все же остались и много где. Архивы почистить, с людьми, которые нам оперативное прикрытие обеспечивали, поработать. Легенду им нужную расписать. С ГУИНом погутарить тоже нужно.
– А они-то тебе зачем?
– Если на этих вот мостках найдут тело сбежавшего зека, помершего от отравления какой-то химической жутью, как думаешь, дофига желающих тут походить будет? Да в озерке поплавать?
– Как ты уже говорил – на аркане тянуть надо будет!
– А уж западников сюда и вовсе не затащишь… Последнее место, где искать станут.
– Ладно, эту проблему я решу. Выделю тебе своего парня, он волчара опытный да глазастый. Ему тут и рулить. Вот он всю черновую работу и потащит.
Радиостанция тихо пискнула.
– Восьмой?
– На связи, – отвечаю я, не сводя глаз с окна на четвертом этаже.
– Они отказались. Как понял?
– Понял. Отказались. Продолжаю наблюдение. Конец связи.
Позвольте представиться – капитан Рыжов Сергей Николаевич, тридцать лет, женат, детей пока (надеюсь, что только пока!) нет. ФСБ, отдел… впрочем, это не так уж и важно, какой именно. Важно то, что я, вместе со всей нашей группой, уже вторые сутки торчу под окнами этой пятиэтажки, расположенной в одном из спальных районов Москвы. Вы спросите – за каким хреном? В квартире на четвертом этаже забаррикадировалась группа отморозков-наркоманов. А мы, волею судеб, оказались тут крайними…
Впрочем, начну с начала.
В тот день мы проводили рядовую операцию. Намечалась реализация по одному весьма каверзному делу. Группа великовозрастных обалдуев собиралась передать представителю некой иностранной (разумеется, насквозь дружественной) страны кое-какие железяки, иметь которые данная страна очень бы хотела. Но, увы… относились они к вещам крайне секретным, и передаче в чужие руки не подлежали. А папочка одного из этих дебилов был членом думской комиссии по… короче, он эти железки домой и припер. Уж каким образом он ухитрился это сделать, ума не приложу. Но сделал. Хотя, положа руку на сердце, есть у меня уверенность в том, что ему в этом нелегком деле оказали помощь мои же сослуживцы. Слишком многим он (да и его сынок со своею компашкой) намозолили глаза своим нахальством и беспардонной наглостью. Короче, железяки эти данная группа сегодня и намеревалась передать. Не только за деньги. Ребятишкам была обещана еще и неплохая партия всяческой «дури». Причем самого лучшего качества. А вот мимо такого подарка мы пройти просто не могли! Одно дело поймать сотрудника посольства на приеме развединформации от агента. И совсем другой коленкор – если он будет пойман еще и на передаче агенту наркотиков. За подобные «художества» ему по законам его собственной страны светил срок, причем весьма неслабый. И мы имели все возможности добиться от компетентных органов означенного государства того, чтобы к нему отнеслись со всей должной суровостью. Поэтому операцию планировали очень тщательно. Было привлечено изрядное количество специалистов из техотдела, дабы зафиксировать всю сделку самым скрупулезным образом.
Но подобной наглости никто даже теоретически не ждал. Отморозки прикатили на встречу на двух шикарных иномарках в сопровождении хохочущих девиц. Надо полагать, они сразу же после получения «дури» намеревались закатиться к кому-нибудь домой и устроить там неслабый сабантуй.
Представителя посольства от подобной выходки аж покоробило. Но поскольку этот дядька был умный и сообразительный, он сделал на своем лице радостную мину и потопал навстречу приехавшим. Передача прошла спокойно и буднично, словно эти гаврики всю жизнь только и делали, что торговали государственными секретами. Получив свое, дипломат прыгнул в машину и на всех парах рванул восвояси. Правда, далеко уехать ему не удалось. На следующем перекрестке ему в бочину впечатался какой-то пожилой дядька на ржавом «жигуле». Да так это все хорошо вышло, что набежавшая для оказания помощи толпа каким-то непостижимым образом выволокла дипломата из заблокированного салона его автомобиля. Немалую помощь в этом оказали наши технари. Именно благодаря их усилиям оная блокировка внезапно отключилась, и прибывшим на место представителям посольства осталось только с грустной миной констатировать наличие у своего сотрудника неких совсем ему не положенных по статусу вещей. Дальнейшие подарки должна была организовать соответствующая служба Министерства иностранных дел, а наша задача теперь состояла в том, чтобы дать этим ушлым ребятишкам в руки убойные доказательства.
И вот тут все пошло боком… Начнем с того, что когда патрульный сотрудник дорожной полиции попытался остановить автомобили этих отморозков, они попросту не обратили на его жест никакого внимания. На следующем перекрестке сотрудники дорожной полиции перекрыли движение. Нимало этим обстоятельством не смутясь, отморозки спокойно объехали пробку по тротуару. Тот факт, что там располагалось летнее кафе, они проигнорировали. Свернув в переулок, парни поддали газу. Через некоторое время их догнал автомобиль дорожной полиции и попытался прижать машины к тротуару. Ему это сделать не удалось. В ответ на призывы через матюгальник прекратить нарушение и остановиться обалдуи показали ему в окно хорошо известный по американским боевикам жест. Тут уж терпение у всех лопнуло. Получив одобрение от руководства, полицейский, сидевший рядом с водителем, пальнул в воздух. Ответная пуля попала ему в висок. Подоспевшие на помощь автомобили заставили-таки этих мерзавцев затормозить. Теперь я думаю, что уж лучше бы они вырвались за город…
Лишившись возможности красиво и с ветерком покататься по городу, парни ничуть не приуныли. Всей гопой они ввалились в ближайший к ним подъезд жилого дома. Причем следует отметить, что, убегая, они захватили с собой переданные деньги и наркоту. Как оказалось, данный подъезд был выбран ими совершенно не случайно. Именно сюда они, похоже, и направлялись. Или знали об этой квартире заранее. Во всяком случае, когда наша группа, бросив автомобили, рванулась вслед за ними по лестнице, по нам сверху врезали сразу из двух стволов. А минутой позже в подъезде загрохотал автомат. Поскольку ни у кого из вбегавших в подъезд такого оружия с собой не было, оставалось предположить, что это оружие находилось именно там, куда они все и направлялись – в квартире. Так что взять их с налету не удалось. Запершись в квартире, мерзавцы начали названивать всем подряд: на телевидение, в правозащитные организации и еще много куда. Нам же они пригрозили, что как только увидят около дома каких-либо представителей спецслужб или полиции, так тут же начнут расстреливать заложников. Их у этих негодяев оказалось неожиданно много, человек семь. Уж каким таким образом они оказались именно здесь и именно сейчас, оставалось только гадать. Выходить нам из подъезда тоже было запрещено. Было озвучено требование не производить эвакуацию других жильцов дома. Негодяи всерьез опасались того, что как только они покинут дом, ничто уже не будет сдерживать осаждающих от немедленного штурма квартиры. Так что прибывшая через полчаса группа из центра специального назначения, злобно чертыхаясь, курила в стороне.
Отморозки выставили на подоконники заложников и сообщили, что при любом подозрительном движении просто вытолкнут кого-нибудь из них вниз. Стоило кому-то из прибывшего полицейского начальства приблизиться на машине чересчур близко, как они тут же привели в исполнение свою угрозу. Одна из женщин с криком вылетела из окна и упала на тротуар. Бросившиеся к ней на помощь медики были обстреляны и благоразумно ретировались назад. Только после долгих уговоров по телефону осажденные разрешили забрать тело. Именно так, поскольку с момента падения ее на асфальт прошло уже около часа. За это время жертва истекла кровью.
Наступила очень опасная ситуация. По всем писаным и неписаным законам с того момента, как террористы начинают убивать заложников, все переговоры с ними прекращаются, и осаждающие готовятся к штурму. Но в нашем случае на стороне этих негодяев выступили дружным фронтом прибывшие им на помощь правозащитники и всевозможные «общественные деятели». Дружно вопя в телекамеры о произволе «кровавой гэбни», они вынудили руководство ЦСН продолжить переговоры. На моей памяти это был первый такой случай, судя по всему, силы, задействованные для поддержки этих сволочей, были и впрямь немалые. Уже выдвинувшиеся на позиции штурмовые группы, были вынуждены отойти назад.
С осажденными начались муторные переговоры. Им предложили транспорт, деньги и свободный выход в обмен на освобождение заложников. Первое время они колебались, была надежда, что предложение будет принято. И вот теперь – отказ.
Снова писк радиостанции.
– Восьмой?
– На связи.
– Подойди сюда. Они разрешили проход одного человека в нашу сторону.
Ну, раз так… Выхожу из-под козырька над подъездом, откуда я все время наблюдал за окнами квартиры, и топаю в сторону оцепления. Всей спиной чувствую шарящий по ней взгляд: кто-то рассматривает меня через прорезь прицела. Неприятное и хорошо знакомое ощущение. Приходилось мне и раньше вот так ходить туда-сюда. Только было это достаточно далеко, не думал, что в Москве, буду испытывать его снова.
Прохожу мимо насупившихся полицейских. Ребята мрачные, чувствуется, что они тоже весьма напряжены.
Вот и группа начальства, стоят чуть в стороне. На фоне осажденного здания, под прицелом камер стоит «говорящая голова» – заместитель начальника центра общественных связей подполковник Горшенин. Неприятная личность, откровенно говоря. Он вообще не кадровый сотрудник, из политиков каких-то. Прислали его откуда-то сверху, мотивируя тем, что освещать деятельность спецслужб перед общественностью должен человек, пользующийся у этой самой общественности авторитетом и уважением. Абсолютно не уверен в том, что он таковыми качествами обладал, но, видать, нажали на наше руководство основательно. Сослались на западный опыт, мнение различных «уважаемых» людей… словом, получил этот деятель погоны подполковника и теперь время от времени вещал что-то такое умное (ну, это как ему самому казалось) с экрана телевизора. Для того чтобы нейтрализовать последствия этого назначения, к нему прикрепили старого и битого жизнью оперативника – майора Максимова, который и следил за содержанием его речей, умело корректируя их содержимое. Так что вред от болтовни Горшенина был пока минимальный. Всерьез его никто не воспринимал, он это чувствовал и злился, платя всем той же монетой. Но вот перед телекамерами подполковник совершенно преображался. Откуда только что бралось?! Глядя на него, и впрямь можно было поверить в то, что он хорошо разбирается в том, о чем говорит. Хрен его знает, может быть, так и было? Не совсем же круглым дураком он был раньше? Вполне мог и научиться чему-нибудь полезному… Бывали, знаете ли, случаи. Система и не таких переваривала.
Подхожу к руководству. Тут почти весь ареопаг. Даже начальник городского управления прибыл. Докладываю обстановку.
– Вот что, капитан, – говорит мне кряжистый полковник, представитель ЦСН. Знаю его, приходилось в деле видеть, серьезный мужик.
– Мы сейчас пытаемся пройти в здание под землей. Придется пробить стену в подвал, обойти кое-что. Давай, время тяни. Эти сволочи попросили им кое-что принести. Пару телефонов, водки. В общем, сходи, поговори, прикинь там, что к чему.
Получаю от него пакет и поворачиваюсь, собираясь уходить.
– Капитан!
Оборачиваюсь. Это Горшенин.
– Подойдите сюда!
О, Господи, ну за что мне этот крест?
– Слушаю вас, товарищ подполковник.
– Что вы можете сказать об обстановке?
Он что, совсем лопух? Что такого он рассчитывает от меня услышать?
– Ничего особенного рассказать не могу.
– Но как же так? Вы же находитесь в самой непосредственной близости к этому месту!
– Ну и что? Ни с кем из преступников я не разговаривал, за руку не держался.
– Преступниками их может назвать только суд! До той поры это обыкновенные граждане, такие же, как и мы с вами.
– Эти самые граждане только выкинули из окна человека.
– Мы еще не знаем всех обстоятельств происшедшего. Это мог быть и несчастный случай.
– Ну, да. А стреляли по санитарам, наверное, со страху?
– Ну, я же должен что-то сообщить средствам массовой информации. Общественность хочет знать, что здесь происходит.
– Общественность и дальше может этого хотеть, товарищ подполковник. Это уж, извините за прямоту, ваша работа, а не моя. Вот схожу к ним, поговорю. Тогда, может, что-то и выяснится. Да и вообще, товарищ подполковник, такие вопросы надо не мне задавать, а руководству. А если уж вам так охота все знать из первых рук, так сходите к ним сами, интервью возьмите.
Ох, зря я это сказал! Горшенин, похоже, всерьез обиделся. Ну, да и бог с ним. У меня и поважнее задачи есть, чем на его обиды реагировать. Проделываю обратный путь и захожу в подъезд. Оставляю ребятам свое оружие и поднимаюсь по лестнице на пару пролетов.
– Эй, наверху! Не стреляйте, я вам тут посылочку принес!
Молчание. Кто-то возится.
– Ну-ка, поднимись вверх. Руки держи над головой.
Поднимаю пакет на вытянутых руках и выхожу на площадку. Железная дверь нужной мне квартиры чуть-чуть приотворена. Из щели торчит автоматный ствол. Чьи-то внимательные глаза рассматривают меня. Дверь скрежещет, там отодвигают что-то тяжелое.
– Повернись… рубашку задери… Входи. Только чтобы без глупостей. Сам понимаешь…
Когда-то это была относительно большая двухкомнатная квартира. В процессе ремонта стену, разделяющую комнаты, снесли. Теперь это одно большое помещение. Дорогая аппаратура, неплохая мебель. На стоящем в углу диване двое парней деловито оприходуют какую-то девицу. Она уже совершенно под кайфом, похоже, что окружающую действительность воспринимает крайне слабо. Во всяком случае, на меня эта троица никакого внимания не обращает. Около окна стоит длинноволосый парень, уперев пистолетный ствол в спину стоящей на подоконнике девице.
– Косо взглянешь – я ее грохну.
Приподнимаю руки еще выше.
– Все в порядке, парни. Я принес вам то, что вы просили.
Отдаю одному из них пакет. Тот немедленно его открывает, достает бутылку водки и, подойдя к окну, на котором, вцепившись в оконный переплет, стоит женщина, сдергивает ее на пол.
– Ну-ка, пей! – и он протягивает ей бутылку водки. – Да из горла пей, не кочевряжься. Щас, буду я тебе еще стакан где-то искать.