Страница:
Захватив Польшу, Гитлер сразу обратился к Франции и Англии с предложениями заключить с ними мирное соглашение, заявив, что Германия не имеет к ним никаких претензий. К чести этих стран, они, опасаясь коварства Гитлера, отказались от этого предложения. Но и после разгрома Франции Гитлер неоднократно обращался с этим предложением к Англии, старался силой заставить её заключить с ним мир. О том, что довольно влиятельные круги Англии были готовы на соглашение с Гитлером, говорит прилёт ближайшего сподвижника Гитлера Рудольфа Гесса в Англию в 1940 году. Но что-то пошло не по плану, Гесс был арестован. После окончания войны Гесс был приговорён нюрнбергским судом к пожизненному заключению. Но когда 95-тилетнему Гессу было объявлено помилование, его нашли повешенным. Так Гесс унёс в могилу тайну – к кому он летел в 1940 году.
Предоставляя независимость Финляндии в 1918 году, Ленин согласился, что граница с ней пройдет по реке Сестре – по существу, по окраине Петрограда (Ленинграда). В царской России вход иностранных кораблей в Невскую губу закрывали с юга форты Красная Горка и Серая Лошадь, в середине – военно-морская крепость Кронштадт, с севера – форт Ино (поселок Песочное вблизи железнодорожной станции Приветинская). Форт Ино, который вместе с прилегающей территорией отходил к Финляндии, в 1918 году был взорван. Подход с моря к Петрограду (минуя Кронштадт) стал открыт. Советское правительство в преддверии войны не могло также согласиться с положением, что Ленинград находился на расстоянии пушечного выстрела от финской границы. Финляндии было предложено перенести границу на 40–50 километров на запад с компенсацией территории севернее Ладожского озера. Финляндия не согласилась. Тогда, спровоцировав инцидент, СССР начал войну с Финляндией. Война длилась с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года. И хотя нам удалось взять Выборг и некоторые территории западнее Ладожского озера, мы понесли громадные потери убитыми, ранеными, обмороженными и пленными против маленькой (около трёх миллионов человек) Финляндии, что показало полную неспособность Красной армии вести современную войну. «Финская война для нас была большим срамом» (Василевский). Кстати, это и было одной из причин, способствовавшей тому, что Германия приняла решение напасть на Советский Союз, считая, что СССР – это «колосс на глиняных ногах», который сразу после удара развалится.
Советское правительство из этих неудач в войне с Финляндией сделало правильные выводы. Нарком обороны Ворошилов был заменён маршалом Тимошенко, были открыты новые командирские училища, число которых достигло двухсот. Спешно разрабатывались новые образцы оружия и вооружения. К началу войны с Германией на вооружение поступили первые образцы тяжёлого танка КВ, среднего танка Т-34, истребители ЯК-1 и МИГ-3, штурмовики И-2, пикирующие бомбардировщики Пе-2, новые образцы стрелкового и артиллерийского оружия. Прошли последние испытания гвардейские минометы – «Катюши». Но в основном на вооружении оставались старые образцы оружия. Перевооружить армию, как и планировалось, мы могли только через год-два. С приобретением в 1939-40 годах новых территорий – Прибалтики, Западной Белоруссии и Западной Украины, Бессарабии и Северной Буковины, – у СССР возникли противоречивые возможности обороны. С одной стороны, противнику надо было бы с боями пройти значительную территорию, с другой стороны, надо было в кратчайший срок построить на новой границе новые укрепления. Забегая вперед, скажу, что получилось так, что мы к началу войны, кроме укреплений вдоль советско-финской границы на Карельском перешейке, демонтировали укрепления на старых границах и не успели создать новые, хотя время на их построение было. «Чтобы ускорить создание оборонительных сооружений на новых рубежах, приняли решение о разоружении и демонтаже большей части укреплений, с таким трудом и огромными затратами средств создававшихся на протяжении ряда лет вдоль нашей прежней государственной границы» (Василевский).
В это время в руководстве вооружённых сил возникла уникальная ситуация. Во главе армии стояли нарком обороны Тимошенко, его первый заместитель Будённый и начальник Генштаба Жуков. Особняком стоял военно-морской флот под руководством наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова, который в оперативном отношении подчинялся наркому обороны. Жуков был назначен начальником Генштаба в феврале 1941 года, после ухода с этого поста опытного штабиста, бывшего полковника царской армии Шапошникова и кратковременного пребывания на этом посту Мерецкова. Жуков ни по образованию (он имел общее начальное образование и различные курсы подготовки командиров), ни по своим наклонностям не подходил на эту должность. В 1930 году командир кавалерийской дивизии Рокоссовский, давая в основном положительную аттестацию командиру полка Жукову, отмечал: «Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив… На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может – органически её ненавидит».
Жуков имел только начальное образование: в 1906 году он окончил трёхгодичную церковно-приходскую школу. Во время Первой мировой войны окончил курсы унтер-офицеров, в 1926 году курсы усовершенствования командного состава, в 1929 году курсы по подготовке высшего командного состава при Академии имени Фрунзе. Но Сталин, как и большинство его ближайших соратников, не имевший даже среднего образования, такое образование считал вполне достаточным. Тандем Сталин-Жуков по военным вопросам был установлен ещё перед войной. Стремление свалить все допущенные перед войной ошибки, а по существу, преступления, на Сталина, выглядят несерьёзно. Перед войной Сталин довольно часто вызывал к себе Тимошенко и Жукова для принятия решений по военным вопросам, и думается, что мнения Жукова были для Сталина авторитетнее мнения Тимошенко. Тимошенко, на мой взгляд, был временной фигурой. Конечно, последнее слово всегда было за Сталиным, но своё мнение до Сталина Жуков имел возможность всегда донести. Конечно, на этом высоком уровне рассматривались в основном оперативно-стратегические задачи: в какие военные округа направить войска, их состав, назначения их высшего командного состава, где и какие строить оборонительные сооружения, когда и как проводить мобилизацию и тому подобные задачи, которые, по большому счёту, не входят в компетенцию начальника Генштаба. Начальник Генштаба должен выполнять поставленные ему многочисленные оперативно-тактические задачи, от которых зависит обороноспособность войск, в том числе управление войсками и связь. «За стратегическое планирование, организацию управления войсками отвечает Генеральный штаб, его начальник, но об этом сейчас вспоминать не любят. Теперь, конечно, легко всё валить на Сталина, Тимошенко и Будённого с Ворошиловым» (Н.Г. Кузнецов). В. Суворов пишет: «Генеральный штаб – мозг армии. Начальник Генштаба – самый толковый и умный генерал во всей армии. Группировка войск – это, образно говоря, положение шахматных фигур на доске. Это он расставляет фигуры так, чтобы не проиграть. С февраля 1941 года Жуков – начальник Генштаба. И вот ситуация: 22 июня немцы нанесли главный удар севернее Полесья, разгромили советские войска в Белостокском выступе, теперь германские танковые группы могут развернуться на Смоленск и Москву, а у Жукова главные силы южнее Полесья. Вопрос: где же хвалёная гениальность Жукова?»
В своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков объясняет, что неудачи в первый период войны связаны с тем, что «многие из тогдашних руководящих работников наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны». Прямо чудеса. Начальник Генштаба обвиняет Генштаб, как видно, своих подчиненных, забывая, что последнее слово всегда за начальником, что за малейшее ослушание такого человека, как Жуков, следовали не выговор, а Лубянка со всеми вытекающими последствиями. Почти весь штат Генштаба заново подбирался Жуковым. Все планы по дислокации войск разрабатывались Жуковым, его заместителем генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватуниным и начальником оперативного отдела генерал-лейтенантом Г.М. Маландиным при техническом исполнении его заместителя генерал-майора А.М. Василевского.
В самом преддверии войны Сталин и Берия готовят новый кровавый процесс над виднейшими военачальниками. Предлогами были высокая аварийность военной авиации и беспрепятственный полёт немецкого самолёта «Юнкерс-52» с посадкой на аэродроме в центре Москвы. Были арестованы генералы Штейн, Локтионов, Смушкевич, Рычагов, Мерецков, наркомы Ванников, Лихачёв и другие высшие командиры и конструкторы. В дальнейшем Мерецков и Ванников были выпущены, но большинство, 25 человек, в том числе Штерн, Смушкевич, Рычагов и его жена, были расстреляны 18 октября 1941 года. Это когда враг рвался к Москве и каждый командир был на вес золота! «В памяти всплывают репрессии 1937 года. В первую очередь тогда были уничтожены те высшие командиры Красной армии, которые доподлинно знали об отнюдь не выдающейся роли Сталина в гражданской войне. Здесь убрали главные фигуры событий на Халхин-Голе» (Штейнберг). Репрессии высшего командования ВВС перед самым началом войны явились одной из причин массовой гибели авиации в первые дни войны.
Гитлер торопился начать войну, хорошо понимая, что время работает против него – перевооружившись и укрепив границы, СССР станет более силен и опасен.
Теперь рассмотрим, какие людские возможности имела Германия. Из 82– миллионного населения предвоенной Германии было мобилизовано в армию 8,5 миллионов. Учитывая, что значительное количество евреев, коммунистов и других оппозиционеров сидели в концлагерях, и их ещё надо было охранять, и нельзя было брать в армию рабочих, особенно квалифицированных, исключая больных, Германия не имела возможности значительно увеличить свою армию. С другой стороны, надо было держать немалые вооруженные силы в оккупированных странах, особенно в Югославии и Греции, где разгоралась партизанская война. По некоторым сведениям, Германия собиралась напасть на СССР в мае 1941 года, но нападение пришлось отложить, так как потребовалось усмирять Югославию. Довольно значительные силы необходимо было оставить во Франции для отражения возможной высадки войск Англии. Кроме этого, в Африку был направлен экспедиционный корпус фельдмаршала Роммеля. Таким образом, возможности пополнять сравнительно небольшие вооружённые силы, выделенные для войны с Советским Союзом, были крайне ограничены. Все штабные игры немецкого Генерального штаба показывали, что в длительной войне с Советским Союзом Германия должна потерпеть поражение, так как её людские резервы были гораздо меньше людских резервов СССР. Все надежды были на молниеносный (блицкриг) разгром наших войск со взятием Москвы. Для войны с Советским Союзом был разработан план «Барбаросса», по которому немецкие войска должны были наступать тремя группами армий: группа «Юг» на Киев, группа «Центр» на Москву через Белоруссию, группа «Север» через Прибалтику на Ленинград. Группа «Север» под командованием фельдмаршала фон Лееба должна была в кратчайший срок совместно с финнами захватить Ленинград, уничтожить Балтийский флот, присоединиться к группе «Центр» и захватить Москву. Всё это планировалось завершить за 8-10 недель.
2. Рассмотрим беспристрастно начало войны и попробуем выяснить, кто в первую очередь виноват в её неудачном для нас начале.
Как уже указывалось в статье, советско-финская война показала, что Красная армия совершенно не готова к современной для того времени войне. Однако, сделав правильные выводы, советское правительство сделало большие успехи по подготовке страны к обороне. Но срок этой переподготовки был крайне мал: с 13 марта 1940 года, дня окончания войны с Финляндией, до начала войны с Германией, 22 июня 1941 года, было всего один год и три месяца. Поэтому Сталин, понимая, что мы совершенно не готовы к войне, старался всевозможными мерами ее оттянуть. Советник посольства Германии в 1941 году Хильгер писал (по словам Адамовича): «Всё указывало на то, что Сталин полагал, что Гитлер собирается вести игру с целью вымогательства, в которой вслед за угрожающими передвижениями войск последуют неожиданные требования экономических или территориальных уступок. Он, по-видимому, верил, что ему удастся договориться с Гитлером, когда эти требования будут выставлены». Сообщения разведки из разных источников противоречили друг другу. Кроме данных о дате начала войны были и данные, искусно подброшенные немецкой разведкой, что Германия не намерена нападать на СССР. Незадолго до начала войны Гитлер уверял Сталина, что он в ближайшее время начнёт отвод своих войск от границы с СССР. Что ж, в такой обстановке, если бы Сталин начал превентивную войну с Германией и первым разорвал мирный договор о ненападении, Красная армия всё равно понесла бы страшные потери, причем противники Сталина сейчас обвиняли бы его в потерях, в коварстве и недальновидности (а может, Гитлер и не начал бы войну?). Правда, по этому вопросу имеется противоположное мнение В. Суворова, что СССР намеревался все же сам напасть первым на Германию третьего июля. Но он приводит только малоубедительные косвенные данные. Тогда как известно, что ещё 5 августа 1940 года против СССР планировалась операция «Ост». А 18 декабря 1940 года директивой № 21 был утверждён план «Барбаросса» с первоначальным сроком начала ее – 15 мая 1941 года, перенесённым затем на 22 июня. В. Суворов противоречит сам себе. Он пишет: «Накануне войны советская стратегическая разведка, именовавшаяся тогда РУ ГШ, сумела добыть сведения величайшей достоверности… Военные разведчики совершили подвиг – они достали германский план вторжения и установили ориентировочную, затем и точную дату нападения Германии на Советский Союз». Но если Сталин точно знал, что на него нападут 22 июня, почему он готовил «внезапное» нападение на Германию третьего июля? Нелепость. Просто Сталин считал, что Красная армия не готова к войне и стремился любой ценой её оттянуть. Он говорил, что самое опасное время для начала войны – до августа 1941 года. Позднее немцы уже не начнут. К сожалению, немцы начали войну раньше. Почему бы он говорил об августе, если бы планировал сам напасть на Германию в июле 1941 года? Маршал Василевский писал: «Так вот, считаю, что хотя мы и были ещё не готовы к войне, но если реально пришло время встретить её, нужно было смело перешагнуть порог. Сталин не решился на это, исходя, конечно, не из лучших побуждений. В результате несвоевременного приведения в боевую готовность Вооружённые Силы СССР встретили схватку в значительно менее выгодных условиях. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьёзнейшим политическим просчётом».
Конечно, Сталин очень виноват в том, что война началась так трагически для нас. Но один ли Сталин виноват в этом? А где был наркомат обороны и Генеральный штаб Красной армии?
Политика политикой, но независимо от этого армия и флот должны всегда быть в готовности отразить противника. И в этом нарком обороны маршал СССР С.М. Тимошенко и нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов находились в равных положениях. Но Кузнецов за два дня до нападения объявил по флотам готовность № 2. (Готовность № 2 и даже учебно-боевую тревогу в целях военной подготовки имеют право объявлять в любое время все командиры частей и подразделений армии и флота.) Как об этом пишет Н.Г. Кузнецов в книге «Накануне», в 23 часа 21 июня Тимошенко пригласил его в свой наркомат, стоявший рядом с наркоматом ВМФ, и передал ему через начальника Генштаба Жукова разрешение Сталина применять оружие при нападении противника. Это время согласуется со временем, когда Тимошенко и Жуков вышли из кабинета Сталина – 22.50. Менее чем через час на все флоты и флотилии был передан приказ перейти на готовность № 1 – боевую, то есть уничтожать все неопознанные корабли и самолёты противника. В 2 часа 40 минут все корабли и части флота доложили о полной боевой готовности. В первый день войны флот не понёс потерь. Непонятно только одно: почему это указание Сталина наркомом обороны Тимошенко и начальником Генерального штаба Красной армии Жуковым было вовремя доведено до командования ВМФ, а для своих непосредственно подчиненных объединений и частей – с опозданием? Рассмотрим подробнее содержание директивы. Ввиду её небольшого объёма привожу её почти полностью.
ДИРЕКТИВА ГШ № 1 от 21.06.41
В течение 22–23 июня возможно нападение немцев на фронте. Нападение может начаться с провокационных действий; задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокации и действия. Одновременно войскам округов:
а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на гос. границе;
б) перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать;
в) одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и их союзников;
г) привести противовоздушную оборону в боевую готовность;
д) никаких мероприятий без особого разрешения не проводить.
Тимошенко
Жуков
«Первый заместитель наркома обороны Будённый сказал Тимошенко, что война неизбежна, и директива должна носить более определённый характер. Тимошенко ответил, что и он не сомневается в этом, но на такой директиве настоял Сталин» (Б.В. Соколов).
Впрочем, и эта противоречивая директива, отправленная в 00:30 22 июня, дошла до некоторых соединений через несколько часов после нападения Германии. Непосредственным ответственным за оповещение и связь являлся начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков.
Маршал Конев писал: «Являясь начальником Генштаба, Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения в ЦК партии и правительства. Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было.»
Многие командиры соединений, не получив ясной директивы о применении оружия при нападении противника, были в полной растерянности, наши соединения понесли страшные потери.
В википедии приводится высказывание М. Нейрича: «Директива носила странный и противоречивый характер. В ней нашли отражение сомнения и колебания Сталина его неоправданных расчётов, что вдруг удастся избежать войны».
Военный исследователь полковник ГШ (Генштаба) М. Ходорёнок пишет: «Эта директива была на редкость безграмотная, непрофессиональная и практически невыполнимая».
Что эта директива была неграмотна, понятно. Основную работу по техническому оформлению документации вёл заместитель оперативного отдела Генштаба генерал-майор Василевский, а тут Жукову, имевшему только начальное образование, пришлось разрабатывать директиву самому. По мнению К. Плешакова, «директива сулила катастрофические последствия и совершенно сбивала с толка войска на границе, ввиду невозможности отличить «провокации» от начала войны». Если судить только по этой директиве, то основным и, пожалуй, единственным виновником неудачного начала войны был Сталин. Но, как правильно указывает Олег Козинский, до этой директивы обязательно должны быть различного вида указания Генштаба войскам, которые Директива только окончательно дополняла. Генштаб должен предварительно информировать войска, что надо предпринимать в различных ситуациях, как отличать провокации от начала боевых действий, от начала войны. «Легенда Г.К. Жукова о том, что Сталин не дал им с Тимошенко привести войска в полную боевую готовность заранее – не более чем блеф» (Олег Козинский).
Сталин, давая указания не дать повода Германии начать войну, не думал, что Генштаб будет действовать, как дурак в известной русской сказке, который действовал по данным ему советам, невзирая на обстоятельства. Сталин, как лицо, ответственное за высшую политику, давая последние указания, что не надо идти на провокации, не думал, что лица, непосредственно отвечающие за оборону страну, воспримут эти указания в ущерб обороне. Почему же Сталин так упорно верил, что войну можно предотвратить? Сталин не верил в высокую боеспособность наших войск, отрицательно показавших себя в финской войне, не верил в высокий профессионализм нашего высшего командования. Большое негативное впечатление на Сталина произвёл беспрепятственный полёт немецкого тихоходного самолёта «Юнкерс-52» с посадкой в центре Москвы. За эту оплошность поплатились многие военачальники, в том числе и Герои Советского Союза Штерн и Смушкевич. «Гитлер одним ударом проверил ПВО страны и ликвидировал верхушку советских ВВС» (Б.В. Лебедев). Поэтому Сталин хотел любым путём отсрочить войну. Гитлер уверил Сталина, что с 18 июня он начнёт отвод своих войск от границ СССР и что могут быть отдельные инциденты из-за недисциплинированности отдельных генералов. Сталин очень надеялся, что Гитлер не начнёт войну, пока не расправится с Англией.
Довольно широкомасштабные боевые действия в Монголии не привели к войне СССР с Японией. Сталин надеялся, что есть вероятность при наличии вооружённых столкновений погасить пожар войны, не отвечая огнём на огонь. Но здесь Сталин поступил вопреки логике. Хотя и очень маловероятно, но если бы в первый момент войны наши войска дали решительный отпор, то Гитлер еще мог бы пойти на попятную, свалив всё на случайный характер военных столкновений. Но, повторяю, вероятность такого события близка к нулю. Слишком большие силы Гитлер бросил против нас в первый момент войны. Главной ошибкой Гитлера, по В. Суворову, было «нападение на огромную страну, которую ни он, ни его подчинённые совершенно не знали; ресурсы немцев были столь малы, что поражение было неизбежно. А главное состоит в том, что против Советского Союза блицкриг был не возможен». Гитлер имел ошибочное знание о количестве противостоящих ему дивизий и особенно танков. Во время войны Гитлер сказал, что если бы он знал о наличии у русских такого количества танков, то он не начал бы войну. Гитлер очень недооценил наши вооружённые силы. Он думал, что они не окажут ему серьёзного сопротивления.
Наши неудачи в начале войны, хотя мы имели преимущество по сравнению с немцами в живой силе и технике, объясняются не только внезапностью нападения немцев и их опытом ведения войны, но прежде всего бездарностью и малой инициативностью нашего командования, боязнью принять решение, неугодное высшему командованию. И это имеет старую историю. Царский генштаб был неплохо подготовлен к Первой мировой войне. Россия вела боевые действия с переменным успехом на территории Польши. После Октябрьского переворота и создания Красной армии почти весь Генштаб и большинство царских офицеров служили в Красной армии, и благодаря их искусству большевики победили в гражданской войне. Но после гражданской войны они были обвинены в измене и подверглись репрессиям как лица дворянского происхождения. Во многом этому способствовало то, что организатором Красной армии был Троцкий, «военспецы» служили в гражданскую войну под его командованием. Сталин их опасался. Таким образом, почти все бывшие царские офицеры в двадцатых годах были заменены бездарными малограмотными командирами пролетарского происхождения, окончившими, как Жуков, командирские курсы.
Бушков указывает ещё одну причину избиения командных кадров в двадцатых годах: «В конце двадцатых по инициативе Тухачевского было уничтожено около трёх тысяч командиров армии и флота, в основном бывших царских офицеров, имевших несчастье превосходить в чём-либо бывшего поручика, преуспевавшего главным образом в уничтожении бунтующих крестьян». Правда, в справедливости этого высказывания Бушкова можно сомневаться, так как Тухачевский высказывал мнение, что бывшие царские офицеры много сделали для Красной армии. В. Карпов пишет, что Тухачевский в 1936 году в беседе со Сталиным сказал: «Во всех армиях военные кадры проходят воспитание и науки с детства, а у нас более 40 процентов старших командиров не имеют даже законченного общего среднего образования… Военная стратегия, военная мысль не должны отставать от эпохи. Опыт гражданской войны хорош, но если мы будем воевать, применяя ту же стратегию в будущей войне с внешними врагами, то будем быстро разбиты наголову».
Но, конечно, самые большие недостатки нашего высшего командования были связаны с тем, что военные кадры подверглись массовому уничтожению в 1937-38 годах, а оставшиеся в живых, боясь репрессий, не проявляли инициативы. Как известно, у нас инициатива всегда считалась большим недостатком и была наказуема. А успешно воевать без инициативы – невозможно. Василевский писал о предвоенных «чистках»: «Что сказать о последствиях для армии 1937-38 годов? Без тридцать седьмого, возможно, и не было войны в сорок первом. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, которая у нас произошла».
Карпов приводит данные о репрессиях среди высшего командного состава армии и флота:
Предоставляя независимость Финляндии в 1918 году, Ленин согласился, что граница с ней пройдет по реке Сестре – по существу, по окраине Петрограда (Ленинграда). В царской России вход иностранных кораблей в Невскую губу закрывали с юга форты Красная Горка и Серая Лошадь, в середине – военно-морская крепость Кронштадт, с севера – форт Ино (поселок Песочное вблизи железнодорожной станции Приветинская). Форт Ино, который вместе с прилегающей территорией отходил к Финляндии, в 1918 году был взорван. Подход с моря к Петрограду (минуя Кронштадт) стал открыт. Советское правительство в преддверии войны не могло также согласиться с положением, что Ленинград находился на расстоянии пушечного выстрела от финской границы. Финляндии было предложено перенести границу на 40–50 километров на запад с компенсацией территории севернее Ладожского озера. Финляндия не согласилась. Тогда, спровоцировав инцидент, СССР начал войну с Финляндией. Война длилась с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года. И хотя нам удалось взять Выборг и некоторые территории западнее Ладожского озера, мы понесли громадные потери убитыми, ранеными, обмороженными и пленными против маленькой (около трёх миллионов человек) Финляндии, что показало полную неспособность Красной армии вести современную войну. «Финская война для нас была большим срамом» (Василевский). Кстати, это и было одной из причин, способствовавшей тому, что Германия приняла решение напасть на Советский Союз, считая, что СССР – это «колосс на глиняных ногах», который сразу после удара развалится.
Советское правительство из этих неудач в войне с Финляндией сделало правильные выводы. Нарком обороны Ворошилов был заменён маршалом Тимошенко, были открыты новые командирские училища, число которых достигло двухсот. Спешно разрабатывались новые образцы оружия и вооружения. К началу войны с Германией на вооружение поступили первые образцы тяжёлого танка КВ, среднего танка Т-34, истребители ЯК-1 и МИГ-3, штурмовики И-2, пикирующие бомбардировщики Пе-2, новые образцы стрелкового и артиллерийского оружия. Прошли последние испытания гвардейские минометы – «Катюши». Но в основном на вооружении оставались старые образцы оружия. Перевооружить армию, как и планировалось, мы могли только через год-два. С приобретением в 1939-40 годах новых территорий – Прибалтики, Западной Белоруссии и Западной Украины, Бессарабии и Северной Буковины, – у СССР возникли противоречивые возможности обороны. С одной стороны, противнику надо было бы с боями пройти значительную территорию, с другой стороны, надо было в кратчайший срок построить на новой границе новые укрепления. Забегая вперед, скажу, что получилось так, что мы к началу войны, кроме укреплений вдоль советско-финской границы на Карельском перешейке, демонтировали укрепления на старых границах и не успели создать новые, хотя время на их построение было. «Чтобы ускорить создание оборонительных сооружений на новых рубежах, приняли решение о разоружении и демонтаже большей части укреплений, с таким трудом и огромными затратами средств создававшихся на протяжении ряда лет вдоль нашей прежней государственной границы» (Василевский).
В это время в руководстве вооружённых сил возникла уникальная ситуация. Во главе армии стояли нарком обороны Тимошенко, его первый заместитель Будённый и начальник Генштаба Жуков. Особняком стоял военно-морской флот под руководством наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова, который в оперативном отношении подчинялся наркому обороны. Жуков был назначен начальником Генштаба в феврале 1941 года, после ухода с этого поста опытного штабиста, бывшего полковника царской армии Шапошникова и кратковременного пребывания на этом посту Мерецкова. Жуков ни по образованию (он имел общее начальное образование и различные курсы подготовки командиров), ни по своим наклонностям не подходил на эту должность. В 1930 году командир кавалерийской дивизии Рокоссовский, давая в основном положительную аттестацию командиру полка Жукову, отмечал: «Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив… На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может – органически её ненавидит».
Жуков имел только начальное образование: в 1906 году он окончил трёхгодичную церковно-приходскую школу. Во время Первой мировой войны окончил курсы унтер-офицеров, в 1926 году курсы усовершенствования командного состава, в 1929 году курсы по подготовке высшего командного состава при Академии имени Фрунзе. Но Сталин, как и большинство его ближайших соратников, не имевший даже среднего образования, такое образование считал вполне достаточным. Тандем Сталин-Жуков по военным вопросам был установлен ещё перед войной. Стремление свалить все допущенные перед войной ошибки, а по существу, преступления, на Сталина, выглядят несерьёзно. Перед войной Сталин довольно часто вызывал к себе Тимошенко и Жукова для принятия решений по военным вопросам, и думается, что мнения Жукова были для Сталина авторитетнее мнения Тимошенко. Тимошенко, на мой взгляд, был временной фигурой. Конечно, последнее слово всегда было за Сталиным, но своё мнение до Сталина Жуков имел возможность всегда донести. Конечно, на этом высоком уровне рассматривались в основном оперативно-стратегические задачи: в какие военные округа направить войска, их состав, назначения их высшего командного состава, где и какие строить оборонительные сооружения, когда и как проводить мобилизацию и тому подобные задачи, которые, по большому счёту, не входят в компетенцию начальника Генштаба. Начальник Генштаба должен выполнять поставленные ему многочисленные оперативно-тактические задачи, от которых зависит обороноспособность войск, в том числе управление войсками и связь. «За стратегическое планирование, организацию управления войсками отвечает Генеральный штаб, его начальник, но об этом сейчас вспоминать не любят. Теперь, конечно, легко всё валить на Сталина, Тимошенко и Будённого с Ворошиловым» (Н.Г. Кузнецов). В. Суворов пишет: «Генеральный штаб – мозг армии. Начальник Генштаба – самый толковый и умный генерал во всей армии. Группировка войск – это, образно говоря, положение шахматных фигур на доске. Это он расставляет фигуры так, чтобы не проиграть. С февраля 1941 года Жуков – начальник Генштаба. И вот ситуация: 22 июня немцы нанесли главный удар севернее Полесья, разгромили советские войска в Белостокском выступе, теперь германские танковые группы могут развернуться на Смоленск и Москву, а у Жукова главные силы южнее Полесья. Вопрос: где же хвалёная гениальность Жукова?»
В своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков объясняет, что неудачи в первый период войны связаны с тем, что «многие из тогдашних руководящих работников наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны». Прямо чудеса. Начальник Генштаба обвиняет Генштаб, как видно, своих подчиненных, забывая, что последнее слово всегда за начальником, что за малейшее ослушание такого человека, как Жуков, следовали не выговор, а Лубянка со всеми вытекающими последствиями. Почти весь штат Генштаба заново подбирался Жуковым. Все планы по дислокации войск разрабатывались Жуковым, его заместителем генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватуниным и начальником оперативного отдела генерал-лейтенантом Г.М. Маландиным при техническом исполнении его заместителя генерал-майора А.М. Василевского.
В самом преддверии войны Сталин и Берия готовят новый кровавый процесс над виднейшими военачальниками. Предлогами были высокая аварийность военной авиации и беспрепятственный полёт немецкого самолёта «Юнкерс-52» с посадкой на аэродроме в центре Москвы. Были арестованы генералы Штейн, Локтионов, Смушкевич, Рычагов, Мерецков, наркомы Ванников, Лихачёв и другие высшие командиры и конструкторы. В дальнейшем Мерецков и Ванников были выпущены, но большинство, 25 человек, в том числе Штерн, Смушкевич, Рычагов и его жена, были расстреляны 18 октября 1941 года. Это когда враг рвался к Москве и каждый командир был на вес золота! «В памяти всплывают репрессии 1937 года. В первую очередь тогда были уничтожены те высшие командиры Красной армии, которые доподлинно знали об отнюдь не выдающейся роли Сталина в гражданской войне. Здесь убрали главные фигуры событий на Халхин-Голе» (Штейнберг). Репрессии высшего командования ВВС перед самым началом войны явились одной из причин массовой гибели авиации в первые дни войны.
Гитлер торопился начать войну, хорошо понимая, что время работает против него – перевооружившись и укрепив границы, СССР станет более силен и опасен.
Теперь рассмотрим, какие людские возможности имела Германия. Из 82– миллионного населения предвоенной Германии было мобилизовано в армию 8,5 миллионов. Учитывая, что значительное количество евреев, коммунистов и других оппозиционеров сидели в концлагерях, и их ещё надо было охранять, и нельзя было брать в армию рабочих, особенно квалифицированных, исключая больных, Германия не имела возможности значительно увеличить свою армию. С другой стороны, надо было держать немалые вооруженные силы в оккупированных странах, особенно в Югославии и Греции, где разгоралась партизанская война. По некоторым сведениям, Германия собиралась напасть на СССР в мае 1941 года, но нападение пришлось отложить, так как потребовалось усмирять Югославию. Довольно значительные силы необходимо было оставить во Франции для отражения возможной высадки войск Англии. Кроме этого, в Африку был направлен экспедиционный корпус фельдмаршала Роммеля. Таким образом, возможности пополнять сравнительно небольшие вооружённые силы, выделенные для войны с Советским Союзом, были крайне ограничены. Все штабные игры немецкого Генерального штаба показывали, что в длительной войне с Советским Союзом Германия должна потерпеть поражение, так как её людские резервы были гораздо меньше людских резервов СССР. Все надежды были на молниеносный (блицкриг) разгром наших войск со взятием Москвы. Для войны с Советским Союзом был разработан план «Барбаросса», по которому немецкие войска должны были наступать тремя группами армий: группа «Юг» на Киев, группа «Центр» на Москву через Белоруссию, группа «Север» через Прибалтику на Ленинград. Группа «Север» под командованием фельдмаршала фон Лееба должна была в кратчайший срок совместно с финнами захватить Ленинград, уничтожить Балтийский флот, присоединиться к группе «Центр» и захватить Москву. Всё это планировалось завершить за 8-10 недель.
2. Рассмотрим беспристрастно начало войны и попробуем выяснить, кто в первую очередь виноват в её неудачном для нас начале.
Как уже указывалось в статье, советско-финская война показала, что Красная армия совершенно не готова к современной для того времени войне. Однако, сделав правильные выводы, советское правительство сделало большие успехи по подготовке страны к обороне. Но срок этой переподготовки был крайне мал: с 13 марта 1940 года, дня окончания войны с Финляндией, до начала войны с Германией, 22 июня 1941 года, было всего один год и три месяца. Поэтому Сталин, понимая, что мы совершенно не готовы к войне, старался всевозможными мерами ее оттянуть. Советник посольства Германии в 1941 году Хильгер писал (по словам Адамовича): «Всё указывало на то, что Сталин полагал, что Гитлер собирается вести игру с целью вымогательства, в которой вслед за угрожающими передвижениями войск последуют неожиданные требования экономических или территориальных уступок. Он, по-видимому, верил, что ему удастся договориться с Гитлером, когда эти требования будут выставлены». Сообщения разведки из разных источников противоречили друг другу. Кроме данных о дате начала войны были и данные, искусно подброшенные немецкой разведкой, что Германия не намерена нападать на СССР. Незадолго до начала войны Гитлер уверял Сталина, что он в ближайшее время начнёт отвод своих войск от границы с СССР. Что ж, в такой обстановке, если бы Сталин начал превентивную войну с Германией и первым разорвал мирный договор о ненападении, Красная армия всё равно понесла бы страшные потери, причем противники Сталина сейчас обвиняли бы его в потерях, в коварстве и недальновидности (а может, Гитлер и не начал бы войну?). Правда, по этому вопросу имеется противоположное мнение В. Суворова, что СССР намеревался все же сам напасть первым на Германию третьего июля. Но он приводит только малоубедительные косвенные данные. Тогда как известно, что ещё 5 августа 1940 года против СССР планировалась операция «Ост». А 18 декабря 1940 года директивой № 21 был утверждён план «Барбаросса» с первоначальным сроком начала ее – 15 мая 1941 года, перенесённым затем на 22 июня. В. Суворов противоречит сам себе. Он пишет: «Накануне войны советская стратегическая разведка, именовавшаяся тогда РУ ГШ, сумела добыть сведения величайшей достоверности… Военные разведчики совершили подвиг – они достали германский план вторжения и установили ориентировочную, затем и точную дату нападения Германии на Советский Союз». Но если Сталин точно знал, что на него нападут 22 июня, почему он готовил «внезапное» нападение на Германию третьего июля? Нелепость. Просто Сталин считал, что Красная армия не готова к войне и стремился любой ценой её оттянуть. Он говорил, что самое опасное время для начала войны – до августа 1941 года. Позднее немцы уже не начнут. К сожалению, немцы начали войну раньше. Почему бы он говорил об августе, если бы планировал сам напасть на Германию в июле 1941 года? Маршал Василевский писал: «Так вот, считаю, что хотя мы и были ещё не готовы к войне, но если реально пришло время встретить её, нужно было смело перешагнуть порог. Сталин не решился на это, исходя, конечно, не из лучших побуждений. В результате несвоевременного приведения в боевую готовность Вооружённые Силы СССР встретили схватку в значительно менее выгодных условиях. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьёзнейшим политическим просчётом».
Конечно, Сталин очень виноват в том, что война началась так трагически для нас. Но один ли Сталин виноват в этом? А где был наркомат обороны и Генеральный штаб Красной армии?
Политика политикой, но независимо от этого армия и флот должны всегда быть в готовности отразить противника. И в этом нарком обороны маршал СССР С.М. Тимошенко и нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов находились в равных положениях. Но Кузнецов за два дня до нападения объявил по флотам готовность № 2. (Готовность № 2 и даже учебно-боевую тревогу в целях военной подготовки имеют право объявлять в любое время все командиры частей и подразделений армии и флота.) Как об этом пишет Н.Г. Кузнецов в книге «Накануне», в 23 часа 21 июня Тимошенко пригласил его в свой наркомат, стоявший рядом с наркоматом ВМФ, и передал ему через начальника Генштаба Жукова разрешение Сталина применять оружие при нападении противника. Это время согласуется со временем, когда Тимошенко и Жуков вышли из кабинета Сталина – 22.50. Менее чем через час на все флоты и флотилии был передан приказ перейти на готовность № 1 – боевую, то есть уничтожать все неопознанные корабли и самолёты противника. В 2 часа 40 минут все корабли и части флота доложили о полной боевой готовности. В первый день войны флот не понёс потерь. Непонятно только одно: почему это указание Сталина наркомом обороны Тимошенко и начальником Генерального штаба Красной армии Жуковым было вовремя доведено до командования ВМФ, а для своих непосредственно подчиненных объединений и частей – с опозданием? Рассмотрим подробнее содержание директивы. Ввиду её небольшого объёма привожу её почти полностью.
ДИРЕКТИВА ГШ № 1 от 21.06.41
В течение 22–23 июня возможно нападение немцев на фронте. Нападение может начаться с провокационных действий; задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокации и действия. Одновременно войскам округов:
а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на гос. границе;
б) перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать;
в) одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и их союзников;
г) привести противовоздушную оборону в боевую готовность;
д) никаких мероприятий без особого разрешения не проводить.
Тимошенко
Жуков
«Первый заместитель наркома обороны Будённый сказал Тимошенко, что война неизбежна, и директива должна носить более определённый характер. Тимошенко ответил, что и он не сомневается в этом, но на такой директиве настоял Сталин» (Б.В. Соколов).
Впрочем, и эта противоречивая директива, отправленная в 00:30 22 июня, дошла до некоторых соединений через несколько часов после нападения Германии. Непосредственным ответственным за оповещение и связь являлся начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков.
Маршал Конев писал: «Являясь начальником Генштаба, Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения в ЦК партии и правительства. Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было.»
Многие командиры соединений, не получив ясной директивы о применении оружия при нападении противника, были в полной растерянности, наши соединения понесли страшные потери.
В википедии приводится высказывание М. Нейрича: «Директива носила странный и противоречивый характер. В ней нашли отражение сомнения и колебания Сталина его неоправданных расчётов, что вдруг удастся избежать войны».
Военный исследователь полковник ГШ (Генштаба) М. Ходорёнок пишет: «Эта директива была на редкость безграмотная, непрофессиональная и практически невыполнимая».
Что эта директива была неграмотна, понятно. Основную работу по техническому оформлению документации вёл заместитель оперативного отдела Генштаба генерал-майор Василевский, а тут Жукову, имевшему только начальное образование, пришлось разрабатывать директиву самому. По мнению К. Плешакова, «директива сулила катастрофические последствия и совершенно сбивала с толка войска на границе, ввиду невозможности отличить «провокации» от начала войны». Если судить только по этой директиве, то основным и, пожалуй, единственным виновником неудачного начала войны был Сталин. Но, как правильно указывает Олег Козинский, до этой директивы обязательно должны быть различного вида указания Генштаба войскам, которые Директива только окончательно дополняла. Генштаб должен предварительно информировать войска, что надо предпринимать в различных ситуациях, как отличать провокации от начала боевых действий, от начала войны. «Легенда Г.К. Жукова о том, что Сталин не дал им с Тимошенко привести войска в полную боевую готовность заранее – не более чем блеф» (Олег Козинский).
Сталин, давая указания не дать повода Германии начать войну, не думал, что Генштаб будет действовать, как дурак в известной русской сказке, который действовал по данным ему советам, невзирая на обстоятельства. Сталин, как лицо, ответственное за высшую политику, давая последние указания, что не надо идти на провокации, не думал, что лица, непосредственно отвечающие за оборону страну, воспримут эти указания в ущерб обороне. Почему же Сталин так упорно верил, что войну можно предотвратить? Сталин не верил в высокую боеспособность наших войск, отрицательно показавших себя в финской войне, не верил в высокий профессионализм нашего высшего командования. Большое негативное впечатление на Сталина произвёл беспрепятственный полёт немецкого тихоходного самолёта «Юнкерс-52» с посадкой в центре Москвы. За эту оплошность поплатились многие военачальники, в том числе и Герои Советского Союза Штерн и Смушкевич. «Гитлер одним ударом проверил ПВО страны и ликвидировал верхушку советских ВВС» (Б.В. Лебедев). Поэтому Сталин хотел любым путём отсрочить войну. Гитлер уверил Сталина, что с 18 июня он начнёт отвод своих войск от границ СССР и что могут быть отдельные инциденты из-за недисциплинированности отдельных генералов. Сталин очень надеялся, что Гитлер не начнёт войну, пока не расправится с Англией.
Довольно широкомасштабные боевые действия в Монголии не привели к войне СССР с Японией. Сталин надеялся, что есть вероятность при наличии вооружённых столкновений погасить пожар войны, не отвечая огнём на огонь. Но здесь Сталин поступил вопреки логике. Хотя и очень маловероятно, но если бы в первый момент войны наши войска дали решительный отпор, то Гитлер еще мог бы пойти на попятную, свалив всё на случайный характер военных столкновений. Но, повторяю, вероятность такого события близка к нулю. Слишком большие силы Гитлер бросил против нас в первый момент войны. Главной ошибкой Гитлера, по В. Суворову, было «нападение на огромную страну, которую ни он, ни его подчинённые совершенно не знали; ресурсы немцев были столь малы, что поражение было неизбежно. А главное состоит в том, что против Советского Союза блицкриг был не возможен». Гитлер имел ошибочное знание о количестве противостоящих ему дивизий и особенно танков. Во время войны Гитлер сказал, что если бы он знал о наличии у русских такого количества танков, то он не начал бы войну. Гитлер очень недооценил наши вооружённые силы. Он думал, что они не окажут ему серьёзного сопротивления.
Наши неудачи в начале войны, хотя мы имели преимущество по сравнению с немцами в живой силе и технике, объясняются не только внезапностью нападения немцев и их опытом ведения войны, но прежде всего бездарностью и малой инициативностью нашего командования, боязнью принять решение, неугодное высшему командованию. И это имеет старую историю. Царский генштаб был неплохо подготовлен к Первой мировой войне. Россия вела боевые действия с переменным успехом на территории Польши. После Октябрьского переворота и создания Красной армии почти весь Генштаб и большинство царских офицеров служили в Красной армии, и благодаря их искусству большевики победили в гражданской войне. Но после гражданской войны они были обвинены в измене и подверглись репрессиям как лица дворянского происхождения. Во многом этому способствовало то, что организатором Красной армии был Троцкий, «военспецы» служили в гражданскую войну под его командованием. Сталин их опасался. Таким образом, почти все бывшие царские офицеры в двадцатых годах были заменены бездарными малограмотными командирами пролетарского происхождения, окончившими, как Жуков, командирские курсы.
Бушков указывает ещё одну причину избиения командных кадров в двадцатых годах: «В конце двадцатых по инициативе Тухачевского было уничтожено около трёх тысяч командиров армии и флота, в основном бывших царских офицеров, имевших несчастье превосходить в чём-либо бывшего поручика, преуспевавшего главным образом в уничтожении бунтующих крестьян». Правда, в справедливости этого высказывания Бушкова можно сомневаться, так как Тухачевский высказывал мнение, что бывшие царские офицеры много сделали для Красной армии. В. Карпов пишет, что Тухачевский в 1936 году в беседе со Сталиным сказал: «Во всех армиях военные кадры проходят воспитание и науки с детства, а у нас более 40 процентов старших командиров не имеют даже законченного общего среднего образования… Военная стратегия, военная мысль не должны отставать от эпохи. Опыт гражданской войны хорош, но если мы будем воевать, применяя ту же стратегию в будущей войне с внешними врагами, то будем быстро разбиты наголову».
Но, конечно, самые большие недостатки нашего высшего командования были связаны с тем, что военные кадры подверглись массовому уничтожению в 1937-38 годах, а оставшиеся в живых, боясь репрессий, не проявляли инициативы. Как известно, у нас инициатива всегда считалась большим недостатком и была наказуема. А успешно воевать без инициативы – невозможно. Василевский писал о предвоенных «чистках»: «Что сказать о последствиях для армии 1937-38 годов? Без тридцать седьмого, возможно, и не было войны в сорок первом. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, которая у нас произошла».
Карпов приводит данные о репрессиях среди высшего командного состава армии и флота: