Страница:
До вечера делаем три больших зигзага, не обнаружив ничего. Шарик регулярно таскает небольших зверушек, интересуясь, не это ли ищем? Убедившись в отсутствии внимания к добыче, смачно хрустит косточками бедных животных. Смеркается, останавливаемся на ночлег возле небольшого ключа. Холодная, прозрачная, как слеза, вода весело журчит, питая маленький ручеёк. Костёр в целях конспирации не разводим, перекусываем сухим пайком. Засыпаю быстро, сновидения в этот раз обходят стороной.
С раннего утра, умывшись ключевой водой и наскоро перекусив, продолжаем розыск. Только на третий день в колючей траве под огромным деревом нахожу нитку. Видимо, зацепился острый шип за ткань да и вырвал тоненький серебристый волосок. Ничего интересного больше не обнаруживаю, хотя исследую на пузе мало-мальски подозрительные места, оставив в колючках намного больше ткани, чем неведомый противник. Впрочем, сейчас, по крайней мере, известно направление движения.
Совсем небольшим зигзагом, намного быстрее преследуем нарушителя спокойствия. Возле ручья натыкаюсь на оставленный на сыром песке отпечаток ботинка. Ребристая подошва оставляет изумительный след, пропадающий в траве, но по примятым стеблям определяю длину шага. Прошедший здесь ростом примерно с меня, где-то под метр восемьдесят пять. Не хромой, шаг уверенный. Если и несёт груз, то не тяжёлый. Значит, рядом лагерь или поселение. Напряжение возрастает, ведь человек, сшивший такие мокасины, далеко ушёл от каменного топора. Наношу маскировочный крем и проверяю оружие. Пёс внимательно смотрит на меня, словно понимая опасность положения. Местность впереди слегка холмистая, деревья так же редки и огромны. Сиреневый ковёр жёсткой, колючей травы с редкими ярко-красными цветами то и дело пытается спутать ноги. Идти сложно.
Рассматривая в бинокль дальнейший путь, не нахожу изменений ландшафта в обозримом пространстве. На пути длинный овражек, тянущийся в нужном направлении. Спускаюсь и быстрым шагом, скрытый со всех сторон, иду вперёд. Овраг кончается неожиданно. Пёс вылезает первым, и сразу чувствую его тревогу. Принимая все меры предосторожности, покидаю овраг. От увиденного душа уходит в пятки. В лёгкой дымке проступают белоснежные купола. «Лагерь пришельцев» – мелькает в голове. Предельно осторожно, путаясь в длинных стеблях травы, ползу ещё с километр. Стоянка как на ладони. Отпустив пса, лезу на дерево.
На тщательно спланированной территории ни души. Кругом тишина, мёртвая, давящая на уши. Нет ни часового, туго и с техникой. Спят, что ли? Проходит второй час наблюдения. От напряжения слезятся глаза. Четыре куполообразных шатра из сверкающего на солнце металла – основа поселения. Они расположены правильным ромбом и связаны между собой дорожками с твёрдым покрытием. На дальнем конце, рядом с небольшой палаткой, находится нечто очень напоминающее тарельчатую антенну. Там же приличная круглая площадка, видимо, посадочная. А вот что на неё садится, посмотреть было бы очень любопытно.
Шарик, глядя на меня, тоже прячется, но это скоро ему надоедает, и он начинает деловито слоняться по округе. Пёс совершенно спокоен – видимо, лагерь пуст, но идти в разведку, когда солнце заходит, без подготовки глупо. Единственное, что успеваю, – ближе подобраться к шатрам. Если с утра будет тихо, разведаю территорию.
Громадные звёзды над головой волей-неволей навевают мысли о святом и вечном. На родине о вечности рассуждают немногие, основная задача масс заключается в элементарном выживании. Идеи, брошенные в смутное время одним далёким от жизни политиком, так коробят страну, что никакой враг не нанёс бы и сотой доли ущерба, причинённого реформами. Глядя на здоровущую ряшку депутата, зовущего ударным трудом помочь встать на ноги молодой России, поневоле усмехаюсь... Она у нас каждые сто лет молодая, и, поднимая эту громаду раз за разом, похоже, надорвались. Когда в очередной раз наступит момент возрождения, поднимать её с колен будут наши братья с несколько другим разрезом глаз. Устали русские так жить. Являясь интернационалистами по своей сути, мы многое отдали, приобщая к цивилизации народы, живущие рядом. А теперь они, грамотные и сытые, лихо вытирают ноги о наши святыни, откровенно издеваясь. Но где-то в глубине души живёт чувство собственного достоинства, чести, правда, основательно затёртое последними веяниями жизни. Упаси бог, если однажды оно стрельнет…
От проклятых мыслей даже во сне руки судорожно сжимают автомат – русское чудо генерала Калашникова. Ну какое, казалось бы, дело сейчас до родины, однако не спится. Фляга с водой оказывается у рта. Жадно пью, с рассветом понадобятся силы, а я при таком раскладе не лучше сонной курицы. Настроив мысли на более спокойную тему, о бабах, быстро засыпаю. Утром будит пёс – видимо, беспокойство охватывает его тонкую натуру. Открыв глаза, лежу не шевелясь, чувствуя постепенное возвращение сил. Солнце только всходит. Утренние сумерки бросают на местность длинные тени. Ни звука кругом, даже обычный лёгкий ветерок не путается в листве. Придя в себя, занимаю наблюдательный пост.
Лагерь словно нарисован талантливой рукой художника-фантаста. Вокруг удивительно красиво. Справа круглое, точно циркулем начерченное озеро. Слева гористая возвышенность и бирюзовое небо над этим. Пёс нервничает: зову с собой в лагерь, ни в какую. Ситуация перестаёт нравиться. Мощный бинокль не помогает делу. Впрочем, где-то на уровне подсознания и сам начинаю чувствовать тревогу. Сторожевая система организма предупреждает об опасности. Внимательно вслушиваюсь в звенящую тишину утра, текут минуты, ничего не меняя в мире. И вот далеко-далеко робкий звук нарушает мирный покой леса. Мерный бой барабана. Медленно приближается, и вскоре к ударам добавляется топот тысяч ног, причём упорядоченный топот. Так ходит армия.
Вскоре из-за утёса на площадку перед шатрами ровными колоннами выходят армейские подразделения. Мозг услужливо даёт справку о численности, нечто в пределах пяти тысяч особей. Именно особей. Вглядевшись в аборигенов, плюю под ноги. Блин, только гоблинов не хватало для полного счастья! Уродливые плоские, какие-то безносые лица, рты с кривыми зубами, никогда не знавшими зубной пасты. Короткий ёжик синих волос над поистине неандертальским лбом завершает неприятный портрет среднего военного. Колонны окружают посадочную площадку, и командиры разрешают оправиться.
Это называется Андрей Егорович попался. Ничего путного на ум не приходит. Пока лишь наблюдаю за разворачивающимся действием.
Вооружение духов составляют мощные под их могучие тела боевые луки и кривые лёгкие сабли. Металлических доспехов не наблюдаю, скорее куртки из толстой кожи с одинаковыми нашивками. На головах колпаки одного фасона. С армейским контингентом ясно. Но кто тогда оставил след у ручья, где на песке отпечатался мощный протектор? Все аборигены босы, даже командиры. Одни вопросы, без малейших намёков на ответы. День бодро движется к средине, и в тенёчке жарко, а каково бойцам на солнцепёке? Но войска ждут, даже в туалет не бегают.
Неожиданно начинает суетиться комсостав, строя подчинённых. Пёс, доселе спокойно лежащий в ногах, нервничает. Ещё раз осматриваю местность, не находя ничего нового. Появляется ощущение какой-то необычности. Шарик резко поднимает голову и клацает зубами, мгновенно оказавшись на ногах. Теперь вижу и я, так и есть – НЛО, причём в классическом дискообразно-сверкающем исполнении.
Посадка. Тарелка останавливается в полуметре от земли. В овальном боку протаивает отверстие. Гнетущая тишина опускается на лагерь. Возникает ощутимо давящее на уши и перехватывающее дыхание, полнейшее безмолвие. Тоненький визг и последующий рёв тысяч глоток заставляют нас подскочить. Из люка НЛО плавно выплывают, не касаясь земли, десять человек в отливающих серебром одеяниях. Длинные белые волосы спадают на плечи, плотно обтягивающие одежды подчёркивают совершенство фигур. Бабы!
В мозгах щёлкает, словно включается свет. Как Рокки из мультика о Чипе и Дейле, увидевший сыр, ползу к лагерю, не видя ничего. Шарик хватает за ногу и не пускает. Острая боль приводит в чувство.
Ветерок, дуя в нашу сторону, приносит запахи давно не мытых тел. Дрожащей рукой достаю портсигар, в нём три последние сигареты. Одна из них во рту, зажигалка с пробуксовкой, но даёт огонёк. Лёгкое головокружение вызывает давно забытое состояние эйфории. Расслабившись, едва не пропускаю самое главное. Девушки висят с двух сторон тарелки, образуя своеобразный коридор до небольшого возвышения. Раздаются удары барабана, и из люка выплывает ещё одна фигура. Длинное белое платье с короткими рукавами, платиновые волосы, уложенные в замысловатую причёску, заставляют сердце биться в два раза быстрее. Дрожащий от возбуждения бинокль не позволяет разглядеть лицо. Драгоценные камни в поясе, браслетах, искусно вшитые в платье, вплетённые в волосы, при попадании солнечных лучей одевают женщину в радужный наряд.
Гоблины падают ниц и дружно воют здравицу. Сие мероприятие очень напоминает явление Христа народу. Для моей скромной натуры явный перебор. Но этим простым гоблинским парням действие нравится. Богиня на земле и направляется к возвышению. Барабаны убыстряют темп, звучат громче и громче, в ритме начинают проскакивать какие-то металлические звуки. Напряжение нарастает. Даже я чувствую необходимость падения на колени и долбления лбом местной почвы в честь посещения нас, забытых тварей, богиней света и красоты. И только прагматичный ум человека двадцать первого столетия отсылает это чувство так далеко, что, пожалуй, лишь в России вам укажут точную дорогу.
Всему сверхъестественному найдётся логичное объяснение, на Земле йоги и прочие тибетские монахи летают, ну и что? Здесь для не очень продвинутых ребят эти детские чудеса, что творят дамы в белом, божественны. Женщина, подойдя к импровизированной трибуне, поднимает правую руку с длинным полированным кинжалом. Хлопок – валит жирный чёрный дым. Лёгкий ветерок быстро сносит пелену в сторону, открывая вид на готовые, то есть без шкур и копыт, туши десятков быков. Вопли восторга долго не стихают. Шаман с барабаном шустро организовывает костры. Судя по количеству провианта, банкет намечается знатный. Кроме мяса дым оставляет после себя довольно серьёзные ёмкости, что вызывает ещё больший энтузиазм у широких народных масс.
Шаман командует, и солдаты дружно тащат из шатров столы, скамейки, а также кое-какую посуду. Всё расставляется вокруг костров, что очень удобно – бегать далеко не надо. Быков бойко насаживают на вертела, и очень скоро до меня доносится запах жареного мяса. Аромат незнакомых пряностей вызывают обильное слюнотечение, поэтому решаю перекусить, дабы не захлебнуться слюной.
Гомон в лагере нарастает, открываются бочки, и льётся по чашам ароматное вино. Богиня в сопровождении девушек направляется к самому большому шатру. Там почётный караул, стуча похожими на лопаты ладонями себя по «фанере», падает на колени. Эскорт исчезает в шатре, а в лагере начинается шальной гудёж.
Смеркается... Вино у гоблинов льётся рекой. Наношу на лицо грим и, справедливо полагая, что войску сейчас не до одинокого бродяги, иду в разведку. Шарик тоже порывается, но, понюхав кулак, остаётся. Проверяю оружие, особенно засапожник и метательные ножи, в ближнем бою они надёжнее. Пора в лагерь искать ответы на уйму вопросов, возникших в последнее время.
Ползу медленно, опасаясь мин. В памяти оживает случай, когда дружок Володька, идя снимать часового, подорвался. Сам погиб, царство ему небесное, и такой шум поднял, еле сумели ноги унести. Добираюсь до дорожки, соединяющей два шатра. Дальше становится попроще, на бетоне ловушки не устраивают.
Неожиданно перед носом возникают огромные босые ноги и так же исчезают. С трудом перевожу дух. «Шляются тута всякие!» – вырывается чуть не вслух. Пока словно удав шлифую землю, НЛО поднимается метров на сто; помигав иллюминацией и прочими спецэффектами, тает во тьме.
Твёрдый металлический, но тёплый, как живой, материал купола чуть потрескивает под ладонями. Обшариваю вкруговую, но ни одной значимой щёлочки не обнаруживаю. Что дальше? Мочить караул или исчезнуть, оставив разгадку на потом? Почти нырнув в спасительную тьму, замечаю, что караул исчез. Гомон за спиной не утихает, ребята влились в компанию, справедливо опасаясь остаться не у дел. Мгновение, и я внутри. Довольно яркий свет почти не оставляет теней на полированном камне пола. Солидный ангар практически пуст, но установка, находящаяся в центре, заставляет крепко потрясти головой и проверить, не посетили ли меня глюки. Нахождение здесь портала МпЭса выглядит полнейшей нелепицей. Но довольно значительные отличия от земных аналогов заставляют думать о нахождении высокоразвитой цивилизации совсем неподалёку.
В шатре никого, портал унёс женщин в неизвестность. Прихватив с горя огромный рюкзак НЗ, растворяюсь в утреннем тумане. Надо видеть радость пса, через минуту после возвращения вылизавшего меня до блеска. Кое-как успокаиваю не на шутку развеселившегося Шарика. Завтрак по-походному питателен и скор. Пора домой, и, хотя вопросов по-прежнему больше, чем ответов, необходимость детальной проработки ситуации важнее остального. Обследование МпЭса сегодня гарантирует, пожалуй, только боевое столкновение с противником, и, учитывая его численное превосходство, бежать придётся быстро и далеко. Думается, уйдут они скоро, не их земли. Тогда вернусь и тщательным образом осмотрю лагерь. Уходим, нюхать запах потных тел и свежего перегара радости мало для меня, не говоря о звере с развитым обонянием.
Глава 8
Глава 9
Глава 10
С раннего утра, умывшись ключевой водой и наскоро перекусив, продолжаем розыск. Только на третий день в колючей траве под огромным деревом нахожу нитку. Видимо, зацепился острый шип за ткань да и вырвал тоненький серебристый волосок. Ничего интересного больше не обнаруживаю, хотя исследую на пузе мало-мальски подозрительные места, оставив в колючках намного больше ткани, чем неведомый противник. Впрочем, сейчас, по крайней мере, известно направление движения.
Совсем небольшим зигзагом, намного быстрее преследуем нарушителя спокойствия. Возле ручья натыкаюсь на оставленный на сыром песке отпечаток ботинка. Ребристая подошва оставляет изумительный след, пропадающий в траве, но по примятым стеблям определяю длину шага. Прошедший здесь ростом примерно с меня, где-то под метр восемьдесят пять. Не хромой, шаг уверенный. Если и несёт груз, то не тяжёлый. Значит, рядом лагерь или поселение. Напряжение возрастает, ведь человек, сшивший такие мокасины, далеко ушёл от каменного топора. Наношу маскировочный крем и проверяю оружие. Пёс внимательно смотрит на меня, словно понимая опасность положения. Местность впереди слегка холмистая, деревья так же редки и огромны. Сиреневый ковёр жёсткой, колючей травы с редкими ярко-красными цветами то и дело пытается спутать ноги. Идти сложно.
Рассматривая в бинокль дальнейший путь, не нахожу изменений ландшафта в обозримом пространстве. На пути длинный овражек, тянущийся в нужном направлении. Спускаюсь и быстрым шагом, скрытый со всех сторон, иду вперёд. Овраг кончается неожиданно. Пёс вылезает первым, и сразу чувствую его тревогу. Принимая все меры предосторожности, покидаю овраг. От увиденного душа уходит в пятки. В лёгкой дымке проступают белоснежные купола. «Лагерь пришельцев» – мелькает в голове. Предельно осторожно, путаясь в длинных стеблях травы, ползу ещё с километр. Стоянка как на ладони. Отпустив пса, лезу на дерево.
На тщательно спланированной территории ни души. Кругом тишина, мёртвая, давящая на уши. Нет ни часового, туго и с техникой. Спят, что ли? Проходит второй час наблюдения. От напряжения слезятся глаза. Четыре куполообразных шатра из сверкающего на солнце металла – основа поселения. Они расположены правильным ромбом и связаны между собой дорожками с твёрдым покрытием. На дальнем конце, рядом с небольшой палаткой, находится нечто очень напоминающее тарельчатую антенну. Там же приличная круглая площадка, видимо, посадочная. А вот что на неё садится, посмотреть было бы очень любопытно.
Шарик, глядя на меня, тоже прячется, но это скоро ему надоедает, и он начинает деловито слоняться по округе. Пёс совершенно спокоен – видимо, лагерь пуст, но идти в разведку, когда солнце заходит, без подготовки глупо. Единственное, что успеваю, – ближе подобраться к шатрам. Если с утра будет тихо, разведаю территорию.
Громадные звёзды над головой волей-неволей навевают мысли о святом и вечном. На родине о вечности рассуждают немногие, основная задача масс заключается в элементарном выживании. Идеи, брошенные в смутное время одним далёким от жизни политиком, так коробят страну, что никакой враг не нанёс бы и сотой доли ущерба, причинённого реформами. Глядя на здоровущую ряшку депутата, зовущего ударным трудом помочь встать на ноги молодой России, поневоле усмехаюсь... Она у нас каждые сто лет молодая, и, поднимая эту громаду раз за разом, похоже, надорвались. Когда в очередной раз наступит момент возрождения, поднимать её с колен будут наши братья с несколько другим разрезом глаз. Устали русские так жить. Являясь интернационалистами по своей сути, мы многое отдали, приобщая к цивилизации народы, живущие рядом. А теперь они, грамотные и сытые, лихо вытирают ноги о наши святыни, откровенно издеваясь. Но где-то в глубине души живёт чувство собственного достоинства, чести, правда, основательно затёртое последними веяниями жизни. Упаси бог, если однажды оно стрельнет…
От проклятых мыслей даже во сне руки судорожно сжимают автомат – русское чудо генерала Калашникова. Ну какое, казалось бы, дело сейчас до родины, однако не спится. Фляга с водой оказывается у рта. Жадно пью, с рассветом понадобятся силы, а я при таком раскладе не лучше сонной курицы. Настроив мысли на более спокойную тему, о бабах, быстро засыпаю. Утром будит пёс – видимо, беспокойство охватывает его тонкую натуру. Открыв глаза, лежу не шевелясь, чувствуя постепенное возвращение сил. Солнце только всходит. Утренние сумерки бросают на местность длинные тени. Ни звука кругом, даже обычный лёгкий ветерок не путается в листве. Придя в себя, занимаю наблюдательный пост.
Лагерь словно нарисован талантливой рукой художника-фантаста. Вокруг удивительно красиво. Справа круглое, точно циркулем начерченное озеро. Слева гористая возвышенность и бирюзовое небо над этим. Пёс нервничает: зову с собой в лагерь, ни в какую. Ситуация перестаёт нравиться. Мощный бинокль не помогает делу. Впрочем, где-то на уровне подсознания и сам начинаю чувствовать тревогу. Сторожевая система организма предупреждает об опасности. Внимательно вслушиваюсь в звенящую тишину утра, текут минуты, ничего не меняя в мире. И вот далеко-далеко робкий звук нарушает мирный покой леса. Мерный бой барабана. Медленно приближается, и вскоре к ударам добавляется топот тысяч ног, причём упорядоченный топот. Так ходит армия.
Вскоре из-за утёса на площадку перед шатрами ровными колоннами выходят армейские подразделения. Мозг услужливо даёт справку о численности, нечто в пределах пяти тысяч особей. Именно особей. Вглядевшись в аборигенов, плюю под ноги. Блин, только гоблинов не хватало для полного счастья! Уродливые плоские, какие-то безносые лица, рты с кривыми зубами, никогда не знавшими зубной пасты. Короткий ёжик синих волос над поистине неандертальским лбом завершает неприятный портрет среднего военного. Колонны окружают посадочную площадку, и командиры разрешают оправиться.
Это называется Андрей Егорович попался. Ничего путного на ум не приходит. Пока лишь наблюдаю за разворачивающимся действием.
Вооружение духов составляют мощные под их могучие тела боевые луки и кривые лёгкие сабли. Металлических доспехов не наблюдаю, скорее куртки из толстой кожи с одинаковыми нашивками. На головах колпаки одного фасона. С армейским контингентом ясно. Но кто тогда оставил след у ручья, где на песке отпечатался мощный протектор? Все аборигены босы, даже командиры. Одни вопросы, без малейших намёков на ответы. День бодро движется к средине, и в тенёчке жарко, а каково бойцам на солнцепёке? Но войска ждут, даже в туалет не бегают.
Неожиданно начинает суетиться комсостав, строя подчинённых. Пёс, доселе спокойно лежащий в ногах, нервничает. Ещё раз осматриваю местность, не находя ничего нового. Появляется ощущение какой-то необычности. Шарик резко поднимает голову и клацает зубами, мгновенно оказавшись на ногах. Теперь вижу и я, так и есть – НЛО, причём в классическом дискообразно-сверкающем исполнении.
Посадка. Тарелка останавливается в полуметре от земли. В овальном боку протаивает отверстие. Гнетущая тишина опускается на лагерь. Возникает ощутимо давящее на уши и перехватывающее дыхание, полнейшее безмолвие. Тоненький визг и последующий рёв тысяч глоток заставляют нас подскочить. Из люка НЛО плавно выплывают, не касаясь земли, десять человек в отливающих серебром одеяниях. Длинные белые волосы спадают на плечи, плотно обтягивающие одежды подчёркивают совершенство фигур. Бабы!
В мозгах щёлкает, словно включается свет. Как Рокки из мультика о Чипе и Дейле, увидевший сыр, ползу к лагерю, не видя ничего. Шарик хватает за ногу и не пускает. Острая боль приводит в чувство.
Ветерок, дуя в нашу сторону, приносит запахи давно не мытых тел. Дрожащей рукой достаю портсигар, в нём три последние сигареты. Одна из них во рту, зажигалка с пробуксовкой, но даёт огонёк. Лёгкое головокружение вызывает давно забытое состояние эйфории. Расслабившись, едва не пропускаю самое главное. Девушки висят с двух сторон тарелки, образуя своеобразный коридор до небольшого возвышения. Раздаются удары барабана, и из люка выплывает ещё одна фигура. Длинное белое платье с короткими рукавами, платиновые волосы, уложенные в замысловатую причёску, заставляют сердце биться в два раза быстрее. Дрожащий от возбуждения бинокль не позволяет разглядеть лицо. Драгоценные камни в поясе, браслетах, искусно вшитые в платье, вплетённые в волосы, при попадании солнечных лучей одевают женщину в радужный наряд.
Гоблины падают ниц и дружно воют здравицу. Сие мероприятие очень напоминает явление Христа народу. Для моей скромной натуры явный перебор. Но этим простым гоблинским парням действие нравится. Богиня на земле и направляется к возвышению. Барабаны убыстряют темп, звучат громче и громче, в ритме начинают проскакивать какие-то металлические звуки. Напряжение нарастает. Даже я чувствую необходимость падения на колени и долбления лбом местной почвы в честь посещения нас, забытых тварей, богиней света и красоты. И только прагматичный ум человека двадцать первого столетия отсылает это чувство так далеко, что, пожалуй, лишь в России вам укажут точную дорогу.
Всему сверхъестественному найдётся логичное объяснение, на Земле йоги и прочие тибетские монахи летают, ну и что? Здесь для не очень продвинутых ребят эти детские чудеса, что творят дамы в белом, божественны. Женщина, подойдя к импровизированной трибуне, поднимает правую руку с длинным полированным кинжалом. Хлопок – валит жирный чёрный дым. Лёгкий ветерок быстро сносит пелену в сторону, открывая вид на готовые, то есть без шкур и копыт, туши десятков быков. Вопли восторга долго не стихают. Шаман с барабаном шустро организовывает костры. Судя по количеству провианта, банкет намечается знатный. Кроме мяса дым оставляет после себя довольно серьёзные ёмкости, что вызывает ещё больший энтузиазм у широких народных масс.
Шаман командует, и солдаты дружно тащат из шатров столы, скамейки, а также кое-какую посуду. Всё расставляется вокруг костров, что очень удобно – бегать далеко не надо. Быков бойко насаживают на вертела, и очень скоро до меня доносится запах жареного мяса. Аромат незнакомых пряностей вызывают обильное слюнотечение, поэтому решаю перекусить, дабы не захлебнуться слюной.
Гомон в лагере нарастает, открываются бочки, и льётся по чашам ароматное вино. Богиня в сопровождении девушек направляется к самому большому шатру. Там почётный караул, стуча похожими на лопаты ладонями себя по «фанере», падает на колени. Эскорт исчезает в шатре, а в лагере начинается шальной гудёж.
Смеркается... Вино у гоблинов льётся рекой. Наношу на лицо грим и, справедливо полагая, что войску сейчас не до одинокого бродяги, иду в разведку. Шарик тоже порывается, но, понюхав кулак, остаётся. Проверяю оружие, особенно засапожник и метательные ножи, в ближнем бою они надёжнее. Пора в лагерь искать ответы на уйму вопросов, возникших в последнее время.
Ползу медленно, опасаясь мин. В памяти оживает случай, когда дружок Володька, идя снимать часового, подорвался. Сам погиб, царство ему небесное, и такой шум поднял, еле сумели ноги унести. Добираюсь до дорожки, соединяющей два шатра. Дальше становится попроще, на бетоне ловушки не устраивают.
Неожиданно перед носом возникают огромные босые ноги и так же исчезают. С трудом перевожу дух. «Шляются тута всякие!» – вырывается чуть не вслух. Пока словно удав шлифую землю, НЛО поднимается метров на сто; помигав иллюминацией и прочими спецэффектами, тает во тьме.
Твёрдый металлический, но тёплый, как живой, материал купола чуть потрескивает под ладонями. Обшариваю вкруговую, но ни одной значимой щёлочки не обнаруживаю. Что дальше? Мочить караул или исчезнуть, оставив разгадку на потом? Почти нырнув в спасительную тьму, замечаю, что караул исчез. Гомон за спиной не утихает, ребята влились в компанию, справедливо опасаясь остаться не у дел. Мгновение, и я внутри. Довольно яркий свет почти не оставляет теней на полированном камне пола. Солидный ангар практически пуст, но установка, находящаяся в центре, заставляет крепко потрясти головой и проверить, не посетили ли меня глюки. Нахождение здесь портала МпЭса выглядит полнейшей нелепицей. Но довольно значительные отличия от земных аналогов заставляют думать о нахождении высокоразвитой цивилизации совсем неподалёку.
В шатре никого, портал унёс женщин в неизвестность. Прихватив с горя огромный рюкзак НЗ, растворяюсь в утреннем тумане. Надо видеть радость пса, через минуту после возвращения вылизавшего меня до блеска. Кое-как успокаиваю не на шутку развеселившегося Шарика. Завтрак по-походному питателен и скор. Пора домой, и, хотя вопросов по-прежнему больше, чем ответов, необходимость детальной проработки ситуации важнее остального. Обследование МпЭса сегодня гарантирует, пожалуй, только боевое столкновение с противником, и, учитывая его численное превосходство, бежать придётся быстро и далеко. Думается, уйдут они скоро, не их земли. Тогда вернусь и тщательным образом осмотрю лагерь. Уходим, нюхать запах потных тел и свежего перегара радости мало для меня, не говоря о звере с развитым обонянием.
Глава 8
Пару дней, не торопясь, добираемся до дома. Родная хижина встречает тишиной и прохладой. С огромным удовольствием растягиваюсь на мягкой, пахнущей сушёными травами лежанке. На гладких, обмазанных глиной стенах скалятся черепа странных зубастых существ. Ничего подобного здесь не встречается, скорее, вымершие виды, но определённый уют и, если хотите, атмосферу охотничьего домика они создают. Приладив внутрь нескольких черепов лампадки, получил жуткие, но очень эффектные светильники. Повертевшись немного на кровати, засыпаю под дрожащий свет трещащих в масле фитилей. Будит монотонный шум редкого в этих местах гостя, затяжного дождя. Обожаю это состояние между сказкой снов и жёсткой сутью реальности. Мозг ещё во власти ночи, но никакие кошмары, её спутники, уже не страшны в лёгком свете утренних сумерек.
Глотнув воды, растапливаю печурку. Сухие поленья весело трещат, гоня прочь утреннюю сырость. Сверкающий хромом чайник быстро закипает. Готовлю заварку, когда в дом врывается промокший до нитки и вечно голодный пёс. Специально для таких случаев вырезанная дубинка быстро успокаивает не в меру резвого Шарика. Оценив ситуацию, он, чинно отряхнувшись у дверей, пристраивается на тёплом полу, не отрываясь, глядя на горящие дрова. Даже запах открытой тушёнки не может отвлечь его от созерцания пляшущих языков огня. Вываливаю мясо в чашку и ставлю под нос впавшему в транс зверю.
Пока льёт не переставая дождик, решаю обследовать мешок с конфискованным НЗ. Каких только чудес не прячут под невзрачной холстиной рюкзака! Вываливаю нежданное богатство на кровать и сортирую мешочки, коробочки по кучкам. Спрятанная под полированный металл шкатулки аптечка отправляется в самый дальний резерв. Приём непроверенных микстур может резко сократить продолжительность жизни. Ножи, рыболовные принадлежности не слишком отличаются от земных аналогов. Два странных предмета, похожих на древние пистолеты, упакованные в блестящие металлические коробки, с предельной осторожностью ставлю на стол. С этим разбираться необходимо не спеша и в другом месте.
Консервы, ёмкости с водой и вином, сухой спирт в больших таблетках и, о чудо! – сигареты в длинных серебристых пачках. На красной полосе внизу до боли знакомый лейбл «Мальборо». Опять непонятные вещи, но по такому случаю оставляю лишние вопросы на потом. Сейчас тоненькая целлофановая ленточка, легко скользя под рукой, открывает доступ к туго набитой изящной коробочке. Серебристая фольга сорвана, видны отливающие золотом фильтры. Пачка мнётся, когда пальцы в нетерпении вырывают из гнезда сигарету. Зажигалка высекает голубой огонёк – на удивление долго хранит газ китайская поделка, приобретённая ещё на Земле. Никуда не спеша, наслаждаюсь ароматным мягким табаком. Дождь постепенно стихает, и появляется идея слазить в погибший портал для более тщательного знакомства с оборудованием.
Свежий ветерок быстро разгоняет тучи. Утопая по щиколотку в мокрой траве, бреду к знакомому дубу. Спустившись вниз, на ощупь нахожу дверь. Ломаю три светящихся палочки и, осветив небольшое помещение, осматриваюсь. Пульт управления давно мёртв. Полированная сталь покрыта толстым слоем пыли, системные блоки больше напоминают пропылённые чемоданы на антресолях. Пытаюсь приспособить в качестве источника тока ещё живые после путешествия батареи. Мигающий шар монитора своей голубизной сигнализирует о полном отсутствии информации. Дальнейшие попытки ни к чему не приводят, станция полностью уничтожена.
Покидая портал, решаю через пару дней идти к лагерю. МпЭс в шатре поразительно напоминает земной. Нужно попробовать влезть в чужой компьютер и попытаться разобраться в нём. Клавиатура с английским алфавитом, цифирки арабские да и их расположение знакомо с детства. Если и потроха машин идентичны, то есть неплохие шансы поработать с информацией.
Незаметно оказываюсь в водовороте хозяйственных забот. На жаре, обливаясь потом, окучиваю картошку, пропалываю, сколь возможно, зерновые. Уборка в доме, проверка схронов – тоже необходимое мероприятие. Наношу пару штрихов и на картину маскировки. Поход на рыбалку запоминается надолго. Рыбы, словно соскучившись, валом лезут на крючок. Если бы не пёс с безразмерным пузом, улов до избушки не дотащить.
За хозяйственными бесконечными хлопотами незаметно проходят дни. Завтра выступаю. По утренней прохладе до привала далеко уйду. Пробую на вкус трофейные консервы – надо сказать, выше всяких похвал. Изумительное мясо в белом соусе прекрасно идёт под отварную картошечку, а экзотические фрукты очень разнообразят десерт. Укладываю несколько банок в боевой вещмешок, принимая на вооружение.
Снова за плечами рюкзак, автомат, пояс оттягивают гранаты и кинжал. Шарик, вечно путающийся под ногами, знакомая дорога – конец короткой передышке. Идём спокойно, но готовы ко всему. Необходимость прятаться под каждым кустом и ползать на пузе при малейшей опасности временно отпадает, но осторожность в запас не отправляем. Стайка птиц пролетает над головами, небольшой табун быков спешит по делам. Не до них сейчас, не до них, на обратном пути поохочусь. Солнце давно переваливает зенит. В наступающих сумерках наконец проступают белые купола лагеря...
Человек – существо любопытное, жадное до приключений, адреналин в крови необходим ему частенько больше воздуха. Но сейчас не до приключений – в зародыше гашу порыв немедленно отправиться к шатрам. Начинать разведку усталым не решаюсь, нужен отдых.
Глотнув воды, растапливаю печурку. Сухие поленья весело трещат, гоня прочь утреннюю сырость. Сверкающий хромом чайник быстро закипает. Готовлю заварку, когда в дом врывается промокший до нитки и вечно голодный пёс. Специально для таких случаев вырезанная дубинка быстро успокаивает не в меру резвого Шарика. Оценив ситуацию, он, чинно отряхнувшись у дверей, пристраивается на тёплом полу, не отрываясь, глядя на горящие дрова. Даже запах открытой тушёнки не может отвлечь его от созерцания пляшущих языков огня. Вываливаю мясо в чашку и ставлю под нос впавшему в транс зверю.
Пока льёт не переставая дождик, решаю обследовать мешок с конфискованным НЗ. Каких только чудес не прячут под невзрачной холстиной рюкзака! Вываливаю нежданное богатство на кровать и сортирую мешочки, коробочки по кучкам. Спрятанная под полированный металл шкатулки аптечка отправляется в самый дальний резерв. Приём непроверенных микстур может резко сократить продолжительность жизни. Ножи, рыболовные принадлежности не слишком отличаются от земных аналогов. Два странных предмета, похожих на древние пистолеты, упакованные в блестящие металлические коробки, с предельной осторожностью ставлю на стол. С этим разбираться необходимо не спеша и в другом месте.
Консервы, ёмкости с водой и вином, сухой спирт в больших таблетках и, о чудо! – сигареты в длинных серебристых пачках. На красной полосе внизу до боли знакомый лейбл «Мальборо». Опять непонятные вещи, но по такому случаю оставляю лишние вопросы на потом. Сейчас тоненькая целлофановая ленточка, легко скользя под рукой, открывает доступ к туго набитой изящной коробочке. Серебристая фольга сорвана, видны отливающие золотом фильтры. Пачка мнётся, когда пальцы в нетерпении вырывают из гнезда сигарету. Зажигалка высекает голубой огонёк – на удивление долго хранит газ китайская поделка, приобретённая ещё на Земле. Никуда не спеша, наслаждаюсь ароматным мягким табаком. Дождь постепенно стихает, и появляется идея слазить в погибший портал для более тщательного знакомства с оборудованием.
Свежий ветерок быстро разгоняет тучи. Утопая по щиколотку в мокрой траве, бреду к знакомому дубу. Спустившись вниз, на ощупь нахожу дверь. Ломаю три светящихся палочки и, осветив небольшое помещение, осматриваюсь. Пульт управления давно мёртв. Полированная сталь покрыта толстым слоем пыли, системные блоки больше напоминают пропылённые чемоданы на антресолях. Пытаюсь приспособить в качестве источника тока ещё живые после путешествия батареи. Мигающий шар монитора своей голубизной сигнализирует о полном отсутствии информации. Дальнейшие попытки ни к чему не приводят, станция полностью уничтожена.
Покидая портал, решаю через пару дней идти к лагерю. МпЭс в шатре поразительно напоминает земной. Нужно попробовать влезть в чужой компьютер и попытаться разобраться в нём. Клавиатура с английским алфавитом, цифирки арабские да и их расположение знакомо с детства. Если и потроха машин идентичны, то есть неплохие шансы поработать с информацией.
Незаметно оказываюсь в водовороте хозяйственных забот. На жаре, обливаясь потом, окучиваю картошку, пропалываю, сколь возможно, зерновые. Уборка в доме, проверка схронов – тоже необходимое мероприятие. Наношу пару штрихов и на картину маскировки. Поход на рыбалку запоминается надолго. Рыбы, словно соскучившись, валом лезут на крючок. Если бы не пёс с безразмерным пузом, улов до избушки не дотащить.
За хозяйственными бесконечными хлопотами незаметно проходят дни. Завтра выступаю. По утренней прохладе до привала далеко уйду. Пробую на вкус трофейные консервы – надо сказать, выше всяких похвал. Изумительное мясо в белом соусе прекрасно идёт под отварную картошечку, а экзотические фрукты очень разнообразят десерт. Укладываю несколько банок в боевой вещмешок, принимая на вооружение.
Снова за плечами рюкзак, автомат, пояс оттягивают гранаты и кинжал. Шарик, вечно путающийся под ногами, знакомая дорога – конец короткой передышке. Идём спокойно, но готовы ко всему. Необходимость прятаться под каждым кустом и ползать на пузе при малейшей опасности временно отпадает, но осторожность в запас не отправляем. Стайка птиц пролетает над головами, небольшой табун быков спешит по делам. Не до них сейчас, не до них, на обратном пути поохочусь. Солнце давно переваливает зенит. В наступающих сумерках наконец проступают белые купола лагеря...
Человек – существо любопытное, жадное до приключений, адреналин в крови необходим ему частенько больше воздуха. Но сейчас не до приключений – в зародыше гашу порыв немедленно отправиться к шатрам. Начинать разведку усталым не решаюсь, нужен отдых.
Глава 9
Лагерь пуст, как вчерашний день. Развожу костерок и славно ужинаю ароматной кашей с мясом. Благо, соли много, а с ней и солома корм. Чай заваривается быстро, разнося запах детства. Шарик тщательно обследует окрестности, а заодно и перекусывает. Курю, привычка возвращается быстро, и снова с ужасом думаю о дне, когда закончится последняя пачка. Почему-то всегда дым сигарет навевает думки. О детях, в глазах которых остался пропащим бичом, о жене, которой справиться с ними очень сложно. Им бы образование, но это огромные деньги, которых взять негде. Эгоистично думал, что, уйдя из их жизни, сделал доброе дело. Дурак! На деле оставил пацанов без мужской руки, без отца, на которого всегда можно положиться, и этим резко сузил жизненный выбор ребят. Их не ждут университеты, а с самого начала тяжёлая и нудная работа, буквально за гроши. Пройдёт немало лет, когда за неё станут платить по-человечески, поэтому очень просто уйти с трудовой дороги на более лёгкую, чей конец на зоне.
Прохладный язык пса возвращает к реальности, жутко трещит голова, ночные тревоги не отпускают. Приходится нырнуть в аптечку и чуть не подавиться отвратительной на вкус пилюлей. Надо отдать должное лекарству, отпускает быстро. Боясь опять вернуть боль, разминаюсь очень осторожно, постепенно приводя себя в боевое состояние. Глотаю чуть тёплый вчерашний чай. Нетерпение гонит к серебристым куполам. Обследование начинаю с тех, где ещё не был. Сложные кодовые устройства наглухо блокируют двери. Приходится ломать изящные клавиатуры замков и, напрямую соединив провода, проникать внутрь помещений. Сколько же добра хранится под такой скверной охраной!
Один бокс под завязку набит аппаратурой и служит, как я думаю, пунктом управления полётами; все мониторы погашены, но яркие оранжевые огоньки свидетельствует о работоспособности. Второй купол хранит под сверкающим металлом сухопутную технику. Пара похожих на джипы автомобилей соседствует с бронемашиной на гусеницах. У неё вращающаяся башенка и мощный крупнокалиберный пулемёт. Всё вроде земное, но нет – не чувствуется в формах ни чванства американцев, ни продуманности и уверенности немцев, ни свободы французских дизайнеров, ни красоты и бесшабашности наших. Не удержавшись, лезу под броню.
Элегантный салон, выдержанный в светло-голубых тонах, приспособлен, судя по огромному количеству сухих пайков, для длительных боевых действий. Управление до смешного просто: дисплей, ряд кнопок, джойстик. Жму зелёную, и мягко урчит мощный мотор, машина послушно двигается вперёд и назад. Маневренность выше всяких похвал. Пулемёт в башне, к сожалению, не имеет клейма производителя, зато лента патронов в патроннике. Управлять огнём можно и с места водителя, достаточно указать пальцем на экране цель, подтвердить команду, и я очень удивлюсь, если придётся повторять операцию. Монитор показывает наличие ракетного оружия на борту. Пытаюсь активировать его, и после недолгого шлёпанья по клавишам комп выводит ракеты на позиции пуска.
Похоже, техника освоена! Как ребёнок, чуть не плача, оставляю понравившуюся машину. Только главное на сегодня – это работа с порталом. Необходимо понять, чьи заморочки вдруг свалились на мою голову? И почему сказочные уродцы смело бродят по земле, что по праву первопроходца я назвал «Русь» и приладил на высоком утёсе крохотный российский триколор. Вспоминается песня из босоногого детства о том, что «где находишься, тут и поле Куликово». Поле твоих славных дел.
В главном шатре, предварительно осмотрев все закутки, располагаюсь в уютном кресле у клавиатуры и пару раз жму на пробел. Неожиданно вспыхивает сотнями лазерных иголок голографический дисплей. В образовавшемся меню выбираю английский; на удивление, многие слова имеют земное значение, хотя, впрочем, другие совсем непонятны. Вызванная справка даёт координаты некой станции, то есть ничего не значащий ряд цифр. Пытаюсь пробиться с другого бока, есть ли связь с другими? Связь есть, но я не спешу, опасаясь засветиться. Делаю попытку проникнуть в местную электронную паутину, должна же быть общая сеть типа нашего Интернета при такой технологии. Выход получаю довольно быстро – в путанице разных сайтов без труда узнаю информацию о параметрах неизвестных планетных систем, но пока, несмотря на определённый интерес, эти данные не так важны. Закуриваю, голова полна множеством идей, и совершенно неожиданно вижу, что ладонь лежит на незамеченном ранее квадрате красного стекла, а тонюсенький лазерный луч заканчивает сканирование. Мигает сигнал тревоги, и на дисплее появляется надпись «Who is it?».
Снаружи воет пёс и слышны подозрительные звуки. Покидаю шатёр со скоростью взбесившегося гепарда. Так и есть – меня вычислили: повисшая над головой тарелка, едва я показался, начинает стрелять в мою сторону. Заряды лопаются со страшным треском, выжигая всё до шлака в радиусе полутора метров.
Зигзагами, на полусогнутых, рвусь к ангару с техникой. Шарик исчезает, считая путание под ногами в такой момент занятием глупым. Привычно лезу под толстую сталь броневика. Запускаю мотор и, врубив форсаж, вылетаю из шатра отнюдь не через ворота. Манипуляторы выводят ракеты на старт. Всё тонет в огне, на ангар сбрасывают мощную бомбу. Зачищают? Неприлично так бояться человека. Мощная машина, круша препятствия, выскакивает из опасной зоны. Крестик прицела прочно лежит на значке НЛО, комп уверенно ведёт цель. Залп из всего бортового ракетного арсенала. Тарелка неуклюже пытается сманеврировать, но, явно не ожидая отпора, не успевает. Небо расцвечивают бутоны разрывов, огромный диск, качаясь как осенний лист, падает, выливая целые потоки пламени на израненную землю.
От жуткого удара в корму из глаз летят искры. Пару мгновений ничего не соображаю. Сильный дым в салоне заставляет искать пути спасения; похоже, и броневику перепадает. Работающий дисплей показывает ещё цель над головой. Машина вот-вот рванёт, но русские не попрощавшись не уходят, поэтому жму ещё раз кнопку «Пуск» и только потом покидаю технику.
Прохладный язык пса возвращает к реальности, жутко трещит голова, ночные тревоги не отпускают. Приходится нырнуть в аптечку и чуть не подавиться отвратительной на вкус пилюлей. Надо отдать должное лекарству, отпускает быстро. Боясь опять вернуть боль, разминаюсь очень осторожно, постепенно приводя себя в боевое состояние. Глотаю чуть тёплый вчерашний чай. Нетерпение гонит к серебристым куполам. Обследование начинаю с тех, где ещё не был. Сложные кодовые устройства наглухо блокируют двери. Приходится ломать изящные клавиатуры замков и, напрямую соединив провода, проникать внутрь помещений. Сколько же добра хранится под такой скверной охраной!
Один бокс под завязку набит аппаратурой и служит, как я думаю, пунктом управления полётами; все мониторы погашены, но яркие оранжевые огоньки свидетельствует о работоспособности. Второй купол хранит под сверкающим металлом сухопутную технику. Пара похожих на джипы автомобилей соседствует с бронемашиной на гусеницах. У неё вращающаяся башенка и мощный крупнокалиберный пулемёт. Всё вроде земное, но нет – не чувствуется в формах ни чванства американцев, ни продуманности и уверенности немцев, ни свободы французских дизайнеров, ни красоты и бесшабашности наших. Не удержавшись, лезу под броню.
Элегантный салон, выдержанный в светло-голубых тонах, приспособлен, судя по огромному количеству сухих пайков, для длительных боевых действий. Управление до смешного просто: дисплей, ряд кнопок, джойстик. Жму зелёную, и мягко урчит мощный мотор, машина послушно двигается вперёд и назад. Маневренность выше всяких похвал. Пулемёт в башне, к сожалению, не имеет клейма производителя, зато лента патронов в патроннике. Управлять огнём можно и с места водителя, достаточно указать пальцем на экране цель, подтвердить команду, и я очень удивлюсь, если придётся повторять операцию. Монитор показывает наличие ракетного оружия на борту. Пытаюсь активировать его, и после недолгого шлёпанья по клавишам комп выводит ракеты на позиции пуска.
Похоже, техника освоена! Как ребёнок, чуть не плача, оставляю понравившуюся машину. Только главное на сегодня – это работа с порталом. Необходимо понять, чьи заморочки вдруг свалились на мою голову? И почему сказочные уродцы смело бродят по земле, что по праву первопроходца я назвал «Русь» и приладил на высоком утёсе крохотный российский триколор. Вспоминается песня из босоногого детства о том, что «где находишься, тут и поле Куликово». Поле твоих славных дел.
В главном шатре, предварительно осмотрев все закутки, располагаюсь в уютном кресле у клавиатуры и пару раз жму на пробел. Неожиданно вспыхивает сотнями лазерных иголок голографический дисплей. В образовавшемся меню выбираю английский; на удивление, многие слова имеют земное значение, хотя, впрочем, другие совсем непонятны. Вызванная справка даёт координаты некой станции, то есть ничего не значащий ряд цифр. Пытаюсь пробиться с другого бока, есть ли связь с другими? Связь есть, но я не спешу, опасаясь засветиться. Делаю попытку проникнуть в местную электронную паутину, должна же быть общая сеть типа нашего Интернета при такой технологии. Выход получаю довольно быстро – в путанице разных сайтов без труда узнаю информацию о параметрах неизвестных планетных систем, но пока, несмотря на определённый интерес, эти данные не так важны. Закуриваю, голова полна множеством идей, и совершенно неожиданно вижу, что ладонь лежит на незамеченном ранее квадрате красного стекла, а тонюсенький лазерный луч заканчивает сканирование. Мигает сигнал тревоги, и на дисплее появляется надпись «Who is it?».
Снаружи воет пёс и слышны подозрительные звуки. Покидаю шатёр со скоростью взбесившегося гепарда. Так и есть – меня вычислили: повисшая над головой тарелка, едва я показался, начинает стрелять в мою сторону. Заряды лопаются со страшным треском, выжигая всё до шлака в радиусе полутора метров.
Зигзагами, на полусогнутых, рвусь к ангару с техникой. Шарик исчезает, считая путание под ногами в такой момент занятием глупым. Привычно лезу под толстую сталь броневика. Запускаю мотор и, врубив форсаж, вылетаю из шатра отнюдь не через ворота. Манипуляторы выводят ракеты на старт. Всё тонет в огне, на ангар сбрасывают мощную бомбу. Зачищают? Неприлично так бояться человека. Мощная машина, круша препятствия, выскакивает из опасной зоны. Крестик прицела прочно лежит на значке НЛО, комп уверенно ведёт цель. Залп из всего бортового ракетного арсенала. Тарелка неуклюже пытается сманеврировать, но, явно не ожидая отпора, не успевает. Небо расцвечивают бутоны разрывов, огромный диск, качаясь как осенний лист, падает, выливая целые потоки пламени на израненную землю.
От жуткого удара в корму из глаз летят искры. Пару мгновений ничего не соображаю. Сильный дым в салоне заставляет искать пути спасения; похоже, и броневику перепадает. Работающий дисплей показывает ещё цель над головой. Машина вот-вот рванёт, но русские не попрощавшись не уходят, поэтому жму ещё раз кнопку «Пуск» и только потом покидаю технику.
Глава 10
Бегу к лесу, оставляя за спиной море огня и жуткий грохот падения второй тарелки. Во разведал! Шарик находит меня, запутавшегося в колючей траве, без сил. Опираясь на крепкий загривок, поднимаюсь. Первые шаги даются с огромным трудом, но постепенно боль и слабость отпускают. Идти решаю к резервному убежищу; оно в стороне от основного, и отсидеться там несколько проще. Наш неторопливый отход подгоняет мерный топот десятков ног. Господи, неужели погоня? Впереди небольшая, но глубокая речка с заранее разведанным бродом. Полсотни метров водного пространство пролетаю как птица; пёс, махая ушами, аки крылами, не отстаёт. Небольшой холм привечает удобной ямкой, чем не укрытие? Голова ещё просчитывает ситуацию, а руки привычно раскладывают магазины, гранаты.