– Так я тебе и поверил, – хмыкнул Середин, но рюмку поставил обратно на стол. – Сергей Викторович, а река Роська далеко отсюда?
– Я же не здешний, Олег, – развел руками пенсионер. – Я тут дачник, к тому же новосел.
– Хорошо. А село Медное где?
– Тут километров тридцать. Если отсюда ехать, то не нужно на объездную поворачивать. Как раз по прямой туда и попадете… Скажите, Олег, сколько я вам должен?
– За что?
– Ну как… – опять потянулся к бутылке Сергей Викторович. – За избавление…
– Ничего, – помотал головой Середин. – Колдун, который берет плату за свои чары, теряет силу. Говорят, боги одарили нас магическими возможностями, чтобы мы очищали землю от всякой потусторонней гадости и защищали людей от зла. И они гневаются, если чародей превращает колдовство в заработок. Правда это или очередное поверье, неизвестно. Может быть, выполняя заговоры на заказ, перестаешь вкладывать в них душу? Ведь сила, как ни крути, не в словах, а в самом маге. Ремесло – это одно. Душа – другое. В общем, факт есть факт. Колдуны, берущие плату, теряют силу. Увы…
– Как же вы живете? – удивился пенсионер. – Нет, я понял, что дело свое вы исполняете чисто из внутренней потребности, не по договору. Но ведь кушать вам тоже нужно? Бензин, вон, покупать, одежду менять.
– Многие люди, которых мы выручаем, сами нам тоже помогают. Кормят, подарки приносят. Этим и спасаемся, – ответил Олег. – Добровольные подарки – это не плата. Ведь дело ты свое делаешь не ради них. Упыря нужно упокоить независимо от того, узнает об этом хоть кто-нибудь вообще или нет. Или, вон, ведьму эту, – указал он на экран. – В лесу, не в лесу – а землю избавить от нее нужно. Чтобы никто больше не пострадал. Для того меня боги даром и наградили, чтобы искал и истреблял, а не полтинники сшибал у прохожих… В общем, подарки брать можно. – Середин подумал, тряхнул головой: – Так, мне больше не наливать. Уже развезло. А мне завтра за руль. Нужно успеть протрезветь.
– Не успеете, – покачал головой пенсионер. – Мы уже литр на двоих приняли. Как те охотники.
– Обижаете, Сергей Викторович, я же колдун, – подмигнул ему Середин. – Чайная ложка тертого угля из ореховой скорлупы, два заговора и восемь часов сна. И утром можете лично проверить меня алкотестером, кристальную трезвость гарантирую.
– Какой смысл пить, если потом трезветь?
– Чтобы побеседовать с хорошим человеком, – пожал плечами Олег. – Чтобы руки перестали казаться грязными. И чтобы заснуть мгновенно, когда мы разойдемся.
– Тогда, может, еще по одной?
– Ну, разве только по одной! – после короткого колебания согласился Середин. – И вы расскажете, как всего за один год смогли вырастить такие высокие и пышные розы.
– За два, – поправил его хозяин. – Но это все равно было очень непросто. Тут самая основа в корнях, от сильного корневища стебли всего за год на высоту человеческого роста вымахать способны…
Заговорив на любимую тему, Сергей Викторович мгновенно забыл и об упырях, и о колдовстве, и о наградах, рассказывая во всех подробностях, как, во что и когда нужно сажать, с чем мириться, а чего не жалеть. Олег слушал его, кивал и постепенно остывал от напряжения долгого и трудного дня…
Лесная фурия
– Я же не здешний, Олег, – развел руками пенсионер. – Я тут дачник, к тому же новосел.
– Хорошо. А село Медное где?
– Тут километров тридцать. Если отсюда ехать, то не нужно на объездную поворачивать. Как раз по прямой туда и попадете… Скажите, Олег, сколько я вам должен?
– За что?
– Ну как… – опять потянулся к бутылке Сергей Викторович. – За избавление…
– Ничего, – помотал головой Середин. – Колдун, который берет плату за свои чары, теряет силу. Говорят, боги одарили нас магическими возможностями, чтобы мы очищали землю от всякой потусторонней гадости и защищали людей от зла. И они гневаются, если чародей превращает колдовство в заработок. Правда это или очередное поверье, неизвестно. Может быть, выполняя заговоры на заказ, перестаешь вкладывать в них душу? Ведь сила, как ни крути, не в словах, а в самом маге. Ремесло – это одно. Душа – другое. В общем, факт есть факт. Колдуны, берущие плату, теряют силу. Увы…
– Как же вы живете? – удивился пенсионер. – Нет, я понял, что дело свое вы исполняете чисто из внутренней потребности, не по договору. Но ведь кушать вам тоже нужно? Бензин, вон, покупать, одежду менять.
– Многие люди, которых мы выручаем, сами нам тоже помогают. Кормят, подарки приносят. Этим и спасаемся, – ответил Олег. – Добровольные подарки – это не плата. Ведь дело ты свое делаешь не ради них. Упыря нужно упокоить независимо от того, узнает об этом хоть кто-нибудь вообще или нет. Или, вон, ведьму эту, – указал он на экран. – В лесу, не в лесу – а землю избавить от нее нужно. Чтобы никто больше не пострадал. Для того меня боги даром и наградили, чтобы искал и истреблял, а не полтинники сшибал у прохожих… В общем, подарки брать можно. – Середин подумал, тряхнул головой: – Так, мне больше не наливать. Уже развезло. А мне завтра за руль. Нужно успеть протрезветь.
– Не успеете, – покачал головой пенсионер. – Мы уже литр на двоих приняли. Как те охотники.
– Обижаете, Сергей Викторович, я же колдун, – подмигнул ему Середин. – Чайная ложка тертого угля из ореховой скорлупы, два заговора и восемь часов сна. И утром можете лично проверить меня алкотестером, кристальную трезвость гарантирую.
– Какой смысл пить, если потом трезветь?
– Чтобы побеседовать с хорошим человеком, – пожал плечами Олег. – Чтобы руки перестали казаться грязными. И чтобы заснуть мгновенно, когда мы разойдемся.
– Тогда, может, еще по одной?
– Ну, разве только по одной! – после короткого колебания согласился Середин. – И вы расскажете, как всего за один год смогли вырастить такие высокие и пышные розы.
– За два, – поправил его хозяин. – Но это все равно было очень непросто. Тут самая основа в корнях, от сильного корневища стебли всего за год на высоту человеческого роста вымахать способны…
Заговорив на любимую тему, Сергей Викторович мгновенно забыл и об упырях, и о колдовстве, и о наградах, рассказывая во всех подробностях, как, во что и когда нужно сажать, с чем мириться, а чего не жалеть. Олег слушал его, кивал и постепенно остывал от напряжения долгого и трудного дня…
Лесная фурия
Найти выжившего охотника труда не составило. Село Медное оказалось небольшим, и отыскать в нем двухэтажное здание из белого силикатного кирпича с вывеской «Килицкий МЗ» было несложно. Внешность героя репортажа Олег тоже запомнил. Так что, припарковавшись у проходной перед окончанием рабочего дня, просто набрался терпения и, поглядывая на синюю железную дверь, занялся поисками маячка на своем мотоцикле.
Тот обнаружился довольно быстро – пятирублевая монета, втиснутая в щель между баком и сидушкой. Не знай Олег, чем он является, – просто кинул бы в кошелек к прочей мелочи. Однако при внимательном рассмотрении ребро «пятака» оказалось подозрительно неровным, а на вес он был заметно легче настоящего. Свою находку Середин щедро забросил в кузов фуры с карельскими номерами, стоявшей возле кафе немного дальше по улице. А когда та тронулась в путь, из проходной наконец-то вышел долгожданный охотник.
Олег проводил его до многоквартирного дома на соседней улице и следом за мужчиной зашел в подъезд, чтобы узнать, в какую из дверей тот зайдет. Вернулся за мотоциклом, подъехал к стене с обратной от нужных окон стороны, оставил на руле шлем и прихватил с собой из сумки туесок с плакун-травой.
Село жило своей жизнью: дети качались на качелях, две бабульки что-то обсуждали на лавочке, угрюмая женщина в платке спешила по тихой улочке, удерживая в полусогнутой руке пакет с призывно подмигивающей губастой Мэрилин Монро. Старенький мотоцикл и его наездник никого не заинтересовали.
«Оно и проще», – подумал ведун.
Он неторопливо обогнул здание, вошел, поднялся на второй этаж, вытряхнул сушеные листья плакун-травы на ладонь, растер между пальцами, присел на корточки перед дверью и осторожно вдул ее в замочную скважину.
– Ты, трава трав, лети по свету, крутись по небу, ложись на воду, ложись на землю, накрывай людей смертных, залетай в их глаза, навевай на них слезы. Пусть те слезы глаза застилают, мир земной закрывают, от меня взгляд отводят…
Закончив наговор, Олег взмахнул рукой, развевая остатки пыли по площадке, и вдавил кнопку дверного звонка.
Дверь открыла молодая женщина, очаровательная в своей розовощекой полноте, с весомой грудью, широкими бедрами и едва скрытыми халатиком без рукавов мягкими плечами. Удивленно глянув прямо в лицо Середину, она пару раз моргнула, вышла на лестницу, посмотрела вниз.
– Кто там? – громко спросили из квартиры.
– Никого, Саш, – ответила женщина в то время, как ведун проскальзывал в распахнутую дверь. – Балуется кто-то.
Хозяйка вернулась, закрыла дверь на замок. Олег посторонился, пропуская ее на кухню. Из-под вешалки, выгнув спину, на ведуна зашипел полосатый кот цвета половой тряпки.
– Ты чего, Мурзик? – удивилась толстушка, вернулась и взяла его на руки, погладила, унесла на кухню.
Котяра, через плечо женщины глянув на Олега, еще раз зашипел, но очень скоро хозяйка успокоила его кусочком колбасы. Глава семьи тоже уплетал за обе щеки густой, как пюре, грибной суп и разве что не чавкал от удовольствия. Решив им не мешать, ведун свернул в комнату, прошелся по ней.
Жила семья, сразу было видно, небогато, особой роскоши вроде плазменных панелей или дизайнерской мебели не наблюдалось. Все просто и практично: диван, большой телевизор с кинескопом, ковер на полу, зеркальная горка с хрусталем и вышитыми салфеточками, шкаф, заставленные книгами полки, письменный стол с потертым монитором, обложенным учебниками. Значит, дети в семье тоже имеются.
Олег остановился возле журнала, раскрытого на статье «Черная смерть бродит возле Твери», наклонился, пробежал текст глазами. Там говорилось, что за последние тридцать лет в лесах возле реки Роськи исчезло больше ста пятидесяти человек. По пять человек в год. На цветных иллюстрациях, помимо фотографий непонятных кустов и деревьев, имелись красочные рисунки ископаемых ящеров с окровавленными зубами и старух в монашеских балахонах, но с посохами, увенчанными огромными сверкающими кристаллами. Сдвинув журнал, Середин увидел под ним еще один. Там в статье «Проклятое болото» было написано, что у Роськи сто пятьдесят человек сгинуло за сто лет. Украшали эту информацию летучие мыши и волки с человеческими руками. Третий журнал, нашедшийся у монитора, вину за исчезновение после войны ста пятидесяти человек возлагал на НЛО. Однако нарисован над ней был почему-то истребитель с немецкими крестами на крыльях.
Как понял ведун, после случившегося охотник проявил особый интерес к местам, куда его занесло, и не без успеха. Хотя источники использовал явно не «академические».
– Что здесь такое? – выглянула на шелест женщина, стрельнула глазами по сторонам, пожала плечами, вернулась на кухню.
Олег двинулся следом, под ногами скрипнули половицы, и женщина выглянула снова:
– Сквозняки, что ли? Саш, закрой окно на кухне!
Мужчина уже поел и теперь допивал компот, его супруга хлопотала у плиты, выкладывая на противень будущие пирожки с неведомой начинкой. Пробравшись мимо хозяев к наружной стене, ведун развернулся, дождался, пока противень отправится в духовку, и взмахнул рукой:
– Осуши, плакун-трава, людские слезы!
– А-а-а!!!
Увидев у стены незнакомца, толстушка шарахнулась назад и громко врезалась спиной в стол с сушилкой для посуды. Та подпрыгнула, зазвенела, но устояла. Рыжеусый мужчина, удивившись поведению жены, повернул голову, сглотнул и выронил стакан. Хорошо, уже пустой.
– Прошу прощения, что пришел к вам через стену, – успокаивающе вскинул ладони ведун. – Просто я опасался, что, если позвоню в дверь, вы не отнесетесь к моим вопросам всерьез.
– Господи, спаси душу грешной рабы твоей Алевтины, – торопливо закрестилась женщина.
– А вот этого не надо! – вытянул к ней указательный палец Олег. – От этого у меня запястье болит и настроение портится.
Тот обнаружился довольно быстро – пятирублевая монета, втиснутая в щель между баком и сидушкой. Не знай Олег, чем он является, – просто кинул бы в кошелек к прочей мелочи. Однако при внимательном рассмотрении ребро «пятака» оказалось подозрительно неровным, а на вес он был заметно легче настоящего. Свою находку Середин щедро забросил в кузов фуры с карельскими номерами, стоявшей возле кафе немного дальше по улице. А когда та тронулась в путь, из проходной наконец-то вышел долгожданный охотник.
Олег проводил его до многоквартирного дома на соседней улице и следом за мужчиной зашел в подъезд, чтобы узнать, в какую из дверей тот зайдет. Вернулся за мотоциклом, подъехал к стене с обратной от нужных окон стороны, оставил на руле шлем и прихватил с собой из сумки туесок с плакун-травой.
Село жило своей жизнью: дети качались на качелях, две бабульки что-то обсуждали на лавочке, угрюмая женщина в платке спешила по тихой улочке, удерживая в полусогнутой руке пакет с призывно подмигивающей губастой Мэрилин Монро. Старенький мотоцикл и его наездник никого не заинтересовали.
«Оно и проще», – подумал ведун.
Он неторопливо обогнул здание, вошел, поднялся на второй этаж, вытряхнул сушеные листья плакун-травы на ладонь, растер между пальцами, присел на корточки перед дверью и осторожно вдул ее в замочную скважину.
– Ты, трава трав, лети по свету, крутись по небу, ложись на воду, ложись на землю, накрывай людей смертных, залетай в их глаза, навевай на них слезы. Пусть те слезы глаза застилают, мир земной закрывают, от меня взгляд отводят…
Закончив наговор, Олег взмахнул рукой, развевая остатки пыли по площадке, и вдавил кнопку дверного звонка.
Дверь открыла молодая женщина, очаровательная в своей розовощекой полноте, с весомой грудью, широкими бедрами и едва скрытыми халатиком без рукавов мягкими плечами. Удивленно глянув прямо в лицо Середину, она пару раз моргнула, вышла на лестницу, посмотрела вниз.
– Кто там? – громко спросили из квартиры.
– Никого, Саш, – ответила женщина в то время, как ведун проскальзывал в распахнутую дверь. – Балуется кто-то.
Хозяйка вернулась, закрыла дверь на замок. Олег посторонился, пропуская ее на кухню. Из-под вешалки, выгнув спину, на ведуна зашипел полосатый кот цвета половой тряпки.
– Ты чего, Мурзик? – удивилась толстушка, вернулась и взяла его на руки, погладила, унесла на кухню.
Котяра, через плечо женщины глянув на Олега, еще раз зашипел, но очень скоро хозяйка успокоила его кусочком колбасы. Глава семьи тоже уплетал за обе щеки густой, как пюре, грибной суп и разве что не чавкал от удовольствия. Решив им не мешать, ведун свернул в комнату, прошелся по ней.
Жила семья, сразу было видно, небогато, особой роскоши вроде плазменных панелей или дизайнерской мебели не наблюдалось. Все просто и практично: диван, большой телевизор с кинескопом, ковер на полу, зеркальная горка с хрусталем и вышитыми салфеточками, шкаф, заставленные книгами полки, письменный стол с потертым монитором, обложенным учебниками. Значит, дети в семье тоже имеются.
Олег остановился возле журнала, раскрытого на статье «Черная смерть бродит возле Твери», наклонился, пробежал текст глазами. Там говорилось, что за последние тридцать лет в лесах возле реки Роськи исчезло больше ста пятидесяти человек. По пять человек в год. На цветных иллюстрациях, помимо фотографий непонятных кустов и деревьев, имелись красочные рисунки ископаемых ящеров с окровавленными зубами и старух в монашеских балахонах, но с посохами, увенчанными огромными сверкающими кристаллами. Сдвинув журнал, Середин увидел под ним еще один. Там в статье «Проклятое болото» было написано, что у Роськи сто пятьдесят человек сгинуло за сто лет. Украшали эту информацию летучие мыши и волки с человеческими руками. Третий журнал, нашедшийся у монитора, вину за исчезновение после войны ста пятидесяти человек возлагал на НЛО. Однако нарисован над ней был почему-то истребитель с немецкими крестами на крыльях.
Как понял ведун, после случившегося охотник проявил особый интерес к местам, куда его занесло, и не без успеха. Хотя источники использовал явно не «академические».
– Что здесь такое? – выглянула на шелест женщина, стрельнула глазами по сторонам, пожала плечами, вернулась на кухню.
Олег двинулся следом, под ногами скрипнули половицы, и женщина выглянула снова:
– Сквозняки, что ли? Саш, закрой окно на кухне!
Мужчина уже поел и теперь допивал компот, его супруга хлопотала у плиты, выкладывая на противень будущие пирожки с неведомой начинкой. Пробравшись мимо хозяев к наружной стене, ведун развернулся, дождался, пока противень отправится в духовку, и взмахнул рукой:
– Осуши, плакун-трава, людские слезы!
– А-а-а!!!
Увидев у стены незнакомца, толстушка шарахнулась назад и громко врезалась спиной в стол с сушилкой для посуды. Та подпрыгнула, зазвенела, но устояла. Рыжеусый мужчина, удивившись поведению жены, повернул голову, сглотнул и выронил стакан. Хорошо, уже пустой.
– Прошу прощения, что пришел к вам через стену, – успокаивающе вскинул ладони ведун. – Просто я опасался, что, если позвоню в дверь, вы не отнесетесь к моим вопросам всерьез.
– Господи, спаси душу грешной рабы твоей Алевтины, – торопливо закрестилась женщина.
– А вот этого не надо! – вытянул к ней указательный палец Олег. – От этого у меня запястье болит и настроение портится.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента