Александр Прозоров. Возмездие

   – Держаться крепче, – приказал Федор, оглядев свое суденышко, наполненное бойцами двух отрядов и гребцами, – недолго осталось.
   Ночь выдалась на редкость подходящей для подобного предприятия. Море начинало пениться, предвещая шторм, но пока еще было почти спокойным. Половину луны надежно укрывала настолько плотная мгла, что Федор уже не мог различить на воде второй корабль, приземистый силуэт которого отделился от них буквально пять минут назад. На той биреме находился отряд из десяти человек под командой Ксенбала, – опытного бойца, покорявшего вместе с Чайкой и Летисом васконов. Его целью была дальняя оконечность «морской» стены. Бойцам Ксенбала предстояло высадиться там, где тянулись внешние торговые пирсы, опустевшие с началом войны. Никаких других кораблей в эту ночь согласно тайному приказу Гасдрубала в прилегавшей акватории не было.
   На биреме Федора разместилось два отряда – еще одного «бывалого» бойца по имени Урад и отряд самого Чайки, в каждом было по восемь человек. Себе Федор, ясное дело, отобрал самых лучших. Под его началом служили только самые опытные и толковые «скалолазы», обвешанные сейчас веревками с крюками и готовые в любой момент прыгнуть на отвесную стену, прицепившись к ней мертвой хваткой, словно настоящие пауки. Из снаряжения взяли только крюки, короткие мечи (любимые фалькаты пришлось оставить, – слишком тяжелы) и кинжалы. Зато последних имелось у каждого в избытке, по два или три на брата. Лишь у одного имелся короткий лук, да и то на всякий случай. Пока стену не одолеют. Взяли также несколько узких веревочных лестниц.
   Все были одеты словно обычные ремесленники: туники, простые темные хитоны, крепкие сандалии. Только широкие кожаные ремни, перехватывавшие грудь, пояс и лодыжки немного смазывали общую картину. А также металлическое кольцо на груди, сквозь которое был продет грубо сработанный кузнецами по заданию Федора «крюк-карабин» и короткий деревянный молоток для забивания кольев, накрепко привязанный к поясу. Но в целом: встретишь такого в толпе и, ни за что не узнаешь, что перед тобой солдат армии Ганибалла. Так, обычный мастер своего дела. Кожевник или гончар, а может оружейных дел мастер. Одним словом, – ремесленник. Даже Летиса приодели. В широком зеленом балахоне, перехваченном ремнями, и невысоком колпаке, он был похож на гнома-переростка, склонного к занятиям благородной торговлей. Понятное дело погрузка на корабли также прошла тайно, в полной темноте и подальше от любопытных глаз, – на самом отдаленном пирсе.
   Время шло. Неразличимая на морской глади бирема кралась к видневшейся впереди на фоне темного неба громаде, – неприступной стене Карфагена. Защитники города упрощали задачу Федору, время от времени пуская зажигательные стрелы вдоль стены, чтобы хоть ненадолго осветить ее. Кое-где с моря были видны мерцающие огоньки, – это горели жаровни, у которых грелись воины. С неба вскоре начал накрапывать дождик, к счастью мелкий и не слишком упорный. Он, то окатывал «спецназовцев» слабыми каплями, то вовсе прекращался.
   – Накройте горшки получше! – приказал Чайка. Кроме дождя, то и дело волны перехлестывали через борт, не оставляя шансов «ремесленникам» добраться до цели сухими.
   Федор, стоя на носу утлого суденышка, смотрел вперед на выраставшую в размерах стену, и размышлял о своих шансах подняться на эту громадину. Шансы были небольшие, но были. Тем более, что отступать все равно уже было поздно. Он либо поднимется на эту стену, либо здесь же и останется.
   Перед выступлением Федор внимательно изучал чертежи укреплений Карфагена, доставленные ему от самого Гасдрубала, и пришел к выводу, что отряд Урада он высадит у древней разбитой пристани, построенной едва ли не во времена царицы Элиссы. Пристань уже давно не использовалась и представляла собой остатки каменной ступеньки у подножия стены, разрушенной людьми. Все деревянные надстройки были с нее сняты, а проход внутрь сквозь толщу стены заложен камнями. Собственно, снаружи осталось только метров десять камня, обглоданного водой и ветрами. Не бог весть что, но для людей, возжелавших посреди ночи тайно пробраться в закрытый город, хотя бы есть за что зацепиться и откуда начать свое восхождение. Да и находились эти обломки довольно близко к берегу, занятому войсками Гасдрубала. Отсюда Федор и решил начать высадку десанта.
   – Отряду Урада приготовиться, – приказал он, когда бирема на веслах неслышно подобралась почти к самым стенам.
   Чайка, впрочем, как и все остальные, напряжено вглядывался то в приближавшуюся громаду стены, то посматривал наверх, где изредка чертили небо «осветительные ракеты». К счастью усилившийся дождь, ветер и темнота делали свое дело. Стрелы гасли, пролетев едва ли половину расстояния.
   – Вот она, – первым обломки древней пристани заметил Летис, указав на камни, показавшиеся из темноты в опасной близости от корабля.
   – Вперед, – коротко скомандовал Федор, – горшок не забудьте.
   Урад молча кивнул и, закинув наглухо запечатанный горшок в специальной кожаной обвязке себе за спину, первым спрыгнул на мокрые камни.
   Все действия, время и место встречи, были оговорены заранее. Еще на берегу. Когда бойцы, наконец, узнали, что им предстоит путешествие не в далекую Нумидию, а, более близкий, но оттого не менее опасный путь, – удивлению не было предела. Однако, осознав, какая задача на них возложена, никто и не вздумал выражать недовольство. Тем более, что солдатам, хоть и наемным, это не разрешалось. Напротив, все были единодушны и верили, что такой командир, как Федор приведет их к победе и зря на смерть посылать не будет. Тем более, что он сам вел их в бой. Это ощущение окрепло, после того, как Федор распределил задачи.
   Людям Урада предстояло выполнить две задачи сразу: пробраться в город и устроить отвлекающий маневр. «Небольшой взрывчик», как называл это Федор про себя. Причем сделать это нужно было в любом случае, даже если все пройдет гладко. Пороха у него, к сожалению, не имелось. Зато были зажигательные горшки для баллист. Командирам двух групп было дано задние, – устроить небольшой пожар, чтобы отвлечь внимание стражников, сбив их с толку. Враг не должен был точно знать, сколько групп прорвалось в город. Федор приказал взять с собой по одному горшку всем отрядам, но сам намеревался пустить его в ход только в случае каких-либо проблем. Люди же Урада и Ксенбала рисковали собой, в том числе для того, чтобы отряд командующего западным фронтом под шумок наверняка пробрался в город.
   Чтобы как-то компенсировать этот риск, Федор выбрал для себя самое трудное, – высадиться, практически, на саму стену с корабля. Никаких внешних пристаней на данном участке больше не имелось. Поэтому и набрал себе «бывалых альпинистов».
   Один за другим, бойцы Урада покинули бирему, растворившись в ночи, словно черные кошки. Когда последний солдат в облачении ремесленника спрыгнул с качавшегося борта биремы на мокрые камни и чудом удержался на них, поскользнувшись и едва не рухнув в море, Федор махнул рукой, дав знак стоявшему в трех шагах капитану:
   – Отчаливаем.
   Бирема, заработав веслами с одного борта, тотчас пришла в движение и отделилась от разрушенного временем пирса, оставив десантников наедине со стихией и каменой стеной. Несмотря на кромешный мрак, Чайке показалось, что несколько человек уже карабкались по стене, осторожно вбивая в нее клинья и цепляясь за них крюками.
   Пока они плыли положенное расстояние вдоль стены, едва не цепляясь за нее бортом, Федор видел несколько зажигательных стрел, прочертивших небо над головой. Как и полагалось, они быстро погасли. Дождь шел уже достаточно сильный, а море слегка штормило. Погода делала свое дело, играя на руку диверсантам Гасдрубала.
   – Еще рано, возьми чуть правее, – приказал он капитану, когда очередная волна едва не кинула их на стену, обдав брызгами.
   Вконец промокший Летис громко выругался, позабыв об осторожности.
   – Что за погода! Боги позабыли о нас, Федор. Почему? Разве мы не принесли хорошую жертву?
   – Не гневи богов, – успокоил друга Чайка, вглядываясь во мрак и пытаясь разглядеть намеченное для высадки место, – погода отличная. Именно такая нам и нужна. Дождь, шум прибоя и мрак.
   Он посмотрел на недовольного товарища и добавил.
   – Если бы светла луна и стояла тихая ночь, на нас бы уже падали горшки с горящей смолой и сотнями сыпались стрелы. А мы давно рассекаем под самым носом у бойцов сената и никто из них пока, хвала богам, не знает об этом. Надеюсь, и дальше так пойдет.
   Когда корабль прошел еще сотню метров, Чайка, наконец, определился.
   – Сбрось ход и причаливай, – бросил он капитану, – подходи как можно ближе к стене.
   Гребцы на веслах ненадолго замерли, затормозив движение небольшого судна, а затем стали аккуратно подводить его к выступавшей прямо из воды стене. Большая часть стен Карфагена находилась на удалении от берега, но на участке высадки двух первых групп десанта она примыкала к воде. На то и был расчет.
   Прибой крепчал, волны раскачивали судно, грозя разбить его в щепки о камень. К счастью, капитан был опытным и дело свое знал. Бирема медленно приблизилась к стене, почти остановившись.
   – Начнем, пожалуй, – решил Федор и, махнув рукой, дал сигнал к высадке, пробормотав вполголоса по-русски, – пошли, ребята.
   Стена была сложена из мощных каменных блоков, выработанных на каменоломнях, что находились неподалеку от Карфагена. Финикийцы слыли известными каменотесами на всем побережье Обитаемого моря. Глыбы у основания были огромными и почти ровной формы, но при этом время и ветер свое дело сделали, – скрепляющий их раствор повсеместно обсыпался. Поэтому щелей для того чтобы вбить кол и загнать крюк с веревкой, или даже поставить ногу, было предостаточно. Особенно в самом низу.
   Поэтому его бойцы, уже имевшие опыт скалолазания, без особого труда закрепились на стене, пока бирема медленно проплывала мимо. Первая тройка просто слилась с мокрым камнем, быстро нащупав в широких щелях опору для своих ног и рук. Вскоре еще трое оказались на стене, и Федор уже приготовился сам покинуть корабль вслед за Летисом, как раздался сдавленный крик. С ним почти слился второй. Сразу двое сорвались в воду.
   – А ну табань^[2]! – рявкнул Федор, – человек за бортом.
   Капитан тоже был не глухой и не успел Федор договорить свой приказ, как в воду полетели веревки, а бирема сбросила ход. Несмотря на темноту и волнение, они успели быстро выловить обоих бойцов, и даже не разбить бирему о камни. Видеть в темноте Федор уже привык лучше кошки. Из-за нависавшей опасности все его чувства обострились. Казалось, он слышал сейчас сквозь ветер все, что происходило вокруг метров на сто, и видел сквозь мрак примерно также.
   – Живы? – коротко уточнил Федор, оглядев промокших до нитки «ремесленников», – ну, тогда быстро на стену, времени нет. Отогреемся, когда окажемся за стеной.
   И взглядом указал в направлении препятствия, которое было еще не взято. Оба бойца, переглянувшись, как могли, вытерли руки, чтобы не соскользнуть со второй попытки, и, оттолкнувшись от борта, вновь прилипли к стене. Оба тут же загнали в нее по колу, закрепившись для верности.
   Федор выждал еще мгновение, больше никто не обрушился в воду, и сказал смотревшему на него Летису.
   – Пора и нам за работу. Давай вперед, а я за тобой.
   Здоровяк, давно ждавший, команды нащупал на стене каменную полку и, с кинжалом в руке шагнув во мрак, отделился от корабля. На спине у Летиса была привязана узкая, но прочная веревочная лестница длинной в десяток метров. Федор успел заметить, как его друг вогнал кинжал в щель и второй рукой потянулся выше, нащупывая опору для движения вверх. Не успел силуэт Летиса окончательно исчезнуть во мраке, как Федор, поправив закрепленный на спине горшок с зажигательной смесью, тоже шагнул навстречу судьбе.
   Бирема ушла во тьму. Ходившая ходуном палуба под ногами пропала и теперь казалась Чайке просто образцом твердости. Особенно после того, как его правая нога соскользнула с мокрого камня. Но он успел подобно Летису вогнать короткий и широкий кинжал, – ничего лучше для этих целей не нашлось во время сборов, – в расщелину между камнями и удержался. От этого движения зажигательный горшок качнулся в сторону и звонко ударился о камень. Но, к счастью, не раскололся.
   Крепко выругавшись во весь голос, благо шум волн заглушал здесь все звуки, Федор вернул ногу на место. Отдышался, постояв немного на каменной полке и слушая шум прибоя. Затем запрокинул голову, пытаясь рассмотреть край стены, но ничего не увидел. До него еще было, как до луны. Между тем, время неумолимо приближалось к рассвету. Небо пока было затянуто низкими тучам. Но, дождь когда-нибудь кончится. А Федор вовсе не хотел, чтобы первые лучи солнца застали всю его группу где-нибудь на середине стены, сделав отличной мишенью для лучников сената. Чайка предпочитал погибнуть смертью героя, не говоря уже о том, что сейчас даже эта перспектива ему не нравилась. Ему нужно было не просто избежать смерти, а найти и спасти свою семью. Поэтому Федор усилием воли отогнал мысли о поражении, встряхнулся.
   – Ладно, не Монблан и Джомолунгма, взберемся как-нибудь, – пробормотал он, подбадривая себя, осторожно потянулся вверх и стал медленно нащупывать новую расщелину. А когда нащупал, то вогнал в нее кинжал и подтянулся, одновременно отыскав удобный упор для ноги, – и не такие высоты брали.
   Не став уточнять, где именно он побеждал стену выше, чем карфагенская, Федор медленно и осторожно прополз по стене вверх несколько метров и здесь дал себе первую небольшую передышку. Осматриваться было еще рано, – все равно ничего не видать, даже Летиса, который карабкался вверх где-то поблизости. Зато нужно было закрепить достигнутый успех, причем в прямом смысле, чтобы не свалиться обратно в воду.
   Держась крепко одной рукой с кинжалом и ногами, – пока что Федор продвигался только с помощью лезвия и своей ловкости, – он осторожно вытащил из узкого кармана заранее приготовленный колышек, загнутый на конце. Кол был выкован по его приказу из металла, как и еще несколько десятков таких же, для неизвестных кузнецам целей. Чайка дал им только размеры, а посвящать в детали, понятное дело, не стал. Да те и не спрашивали. Их дело маленькое, – делай, что велено.
   Вытащив кол, он засунул его в узкую расщелину меж каменных блоков стены и, подтянув болтавшийся на поясе молоточек, забил как можно глубже. Подергал, хорошо ли забил. Кол не вынимался, засел крепко. Удовлетворенный делами своих рук, Федор сначала надел на него свою единственную веревку с петлей на конце, другой конец которой был закреплен у него на широком кожаном поясе. А потом зацепил за него и «крюк-карабин». Теперь можно было ползти дальше, но даже в том случае, если он сорвется, то пролетит вниз ровно до этого кола и не свалиться в воду. Веревка была прочная, выдержит. Длинной от силы метров пять, так что падать не высоко. Да и слететь с крюка вниз не должна, – загнутый конец помешает. А вот сдернуть ее, если изловчиться, сверху было еще можно.
   Успокоившись, Федор решил провести ходовые испытания и, отдохнув немного, рассмотреть Летиса, если повезет, – ему послышались какие-то звуки, похожие на те, что он только что издавал сам. То ли здоровяк сейчас также закреплялся, чтобы не рухнуть в воду, откуда он вряд ли выберется, то ли Федору примерещилось, но толком он ничего не разглядел. Где сейчас находился Летис, выше или ниже чем он, Федор так и не увидел.
   «Наверное, ниже, – решил командир отряда, – он, конечно, сильный парень, но не слишком расторопный. Будем надеяться, что все же успеет добраться до самого верха вместе с остальными. Там он нам очень пригодиться».
   Подумав так, Чайка осторожно отпустил руки. Сначала одну, без кинжала, а потом и другую, лишь упершись ногами в камень и повиснув на кожаной обвязке. «Крюк-карабин» выдержал. Федор даже расслабил ноги, – ремни на груди больно впились в подмышки. Дождь продолжал моросить, почти не давая согреться, но Чайка был так увлечен процессом, что не обращал на него никакого внимания. Интересное было ощущение: висеть над морем на одном крюке без помощи руки ног. А вдруг сейчас подломиться… или ремень порвется… и лететь тогда вниз… камнем. Но, ремни не порвались, а крюк выдержал.
   – Отлично, – выдохнул Федор, вновь с облегчением нащупывая ногами каменный упор, – пора и дальше двигаться. Время не ждет.
   И он пополз вверх, вновь вспомнив про Летиса. Физическая сила здесь действительно нужна была не малая. Руки и ноги постоянно напряжены, продвигаться приходилось на ощупь, а отдыхать можно было редко. Да еще этот чертов горшок, постоянно норовил удариться об стену. Но Федор карабкался вверх, словно заправский альпинист, возжелавший пойти на ночное восхождение и к рассвету быть на вершине Эвереста. На спор и без кислорода.
   Когда ему удалось преодолеть еще метров семь, он стал замечать слабые мерцающие огни далеко верху. К счастью эти огни, – Чайка был уверен, что это жаровни охранников, – находились довольно далеко справа и слева от того места, где он хотел преодолеть стену. Честно говоря, он уже чертовски устал и несколько раз едва не сорвался, чудом удержавшись на стене. Появление огней, пусть и означавших опасность, говорило также о том, что стена не бесконечна.
   – Еще немного, – подбодрил себя Чайка, вбивая меж камней еще один крюк, и вывешивая свое уставшее тело над морем – и мы на месте. Но сейчас, надо еще чуток отдохнуть. А потом последний рывок на вершину.
   Он уже настолько утерял чувство опасности, что откинул голову, и даже поболтал в воздухе ногами в плотно прилегавших сандалиях. Дождь прекратился. Ветер также почти стих. Лишь шум моря продолжал напоминать о том, что внизу существует стихия, так и не разгулявшаяся до урагана. Но, уставшего Федора это долгожданное затишье уже не волновало. Он настолько обессилел, что страх в его душе притупился. И в этот момент раздался сдавленный крик. Кто-то из его людей сорвался со стены и рухнул вниз. Вслед за криком раздался всплеск, ясно сообщивший о том, что боец не прикрепился к стене, как было приказано. Или подвело снаряжение.
   – Черт побери, – очнулся Федор, пытаясь разглядеть, что происходит внизу, – говорил же, все проверить перед выходом.
   Но горевать было поздно. Помочь своему бойцу он уже ничем не мог. Если тот выплывет, это окажется большим чудом.
   Этот случай заставил его вспомнить о том, что он не в одиночку штурмует вражескую цитадель, а командует отрядом. Даже тремя отрядами сразу. И Чайка вновь попытался разыскать глазами Летиса и приблизиться к нему еще до того, как взберется на стену. В этот момент ветер разогнал облака, и в просвет ненадолго показалась луна, осветив Карфаген. К своему удивлению Федор заметил мощную фигуру, карабкавшуюся вверх метрах в четырех выше него. И еще несколько силуэтов дальше по стене, примерно на одном уровне с собой. Насколько Федор смог разглядеть, Летис уже почти добрался до края стены, ему оставалось каких-то три метра. Там он вдруг остановился и завозился со снаряжением. До Чайки вскоре долетел какой-то стук.
   «Закрепляется, – подумал он, прислушиваясь к тому, что твориться на стенах и к своей радости не услышав ничего особенного, словно сдавленный крик сорвавшегося бойца не достиг ушей охранников, – хотя с такой скоростью мог бы уже и до гребня добраться. Впрочем, молодец, нас поджидает».
   И он направился к Летису, выталкивая непослушное тело вверх и в сторону, чтобы сместиться со своей траектории. Перемещаясь таким образом, он едва не сорвался, но забив еще один крюк, и, преодолев несколько метров выщербленной каменой стены с помощью крепкого кинжала, вскоре оказался прямо под ним. К своему удивлению, протянув руку, Федор нащупал веревочную лестницу.
   – Летис! – позвал он сдавленным шепотом, боясь, что его уже могут услышать охранники, – Летис!
   – А, это ты, – выдохнул Летис, скорее узнав по голосу, чем разглядев под собой друга, – поднимайся. Я прикрепил лестницу.
   Федор, не веря своему счастью, сдернул веревку с крюка и, целиком полагаясь на работу друга, быстро преодолел несколько метров, оказавшись рядом с сопевшим от усталости Летисом.
   – Да ты просто молодец, – похвалил Федор, покачиваясь на узкой веревке, – вот бы остальные так же быстро поднялись.
   – Я уже крикнул соседнему бойцу, чтобы он полз ко мне, – удивил его неожиданной сообразительностью Летис, – когда ты появился, я думал, что это он.
   – А кто сорвался? – вопросил Федор, поглядывая снизу вверх на расплывчатый силуэт здоровяка.
   – Не знаю, – просто ответил тот, – не видно ничего.
   – До гребня уже совсем близко, – поделился мыслями Федор, – надо побыстрее добраться туда. Если выйдет закрепить лестницу и втянуть остальных.
   – Идем вдвоем? – деловито осведомился Летис.
   – Давай подождем хотя бы одного бойца, – решил Федор, после недолгих размышлений, – втроем все же легче. Мало ли что.
   Так они висели, молча, минут десять, пока не послышался лязг кинжала, вгоняемого в щель меж камней. Вскоре рядом показался силуэт уставшего «ремесленника», а, спустя минуту, – Федор не успел толком расспросить своего бойца насчет остальных, – под ним засопел еще один спецназовец.
   – Ну, все, – решил Федор, собрав четверых в одном месте, – дальше ждать нельзя. Остальные доберутся как-нибудь сами. Летис поднимайся на стену. Только… тихо.
   Летис кивнул. Федор скорее догадался об этом, чем увидел, – вокруг все еще было темно, ведь благоволившая к ним луна, стараниями небесной царицы Таннит, вновь спряталась за облака. Но рассвет приближался. Бойцы находились уже под самым гребнем стены и до чуткого слуха Чайки, сквозь плеск волн, стали долетать и редкие шумы ночного города. Карфаген был осажден и ночью здесь спали далеко не все.
   Силуэт здоровяка, закрепившегося на самом верху веревочной лестницы, вскоре исчез из вида. Дав ему не больше минуты, Федор последовал за ним. Еще два бойца также должны были поддержать группу прорыва и обеспечить остальным возможность подняться быстрее.
   Легко преодолев по узкой веревочной лестнице метра четыре стены, – по сравнению с тем, как он поднимался до сих пор, это было просто мгновенно, – Федор вновь разглядел Летиса, в тот момент как гигант отделился от стены и перевалился через каменное ограждение. На фоне светлеющего неба он стал ненадолго заметен. Подождав еще секунд двадцать, – все было тихо, – Федор вновь «вышел» на стену с кинжалом, поскольку лестница закончилась, но, к своей радости нащупал веревку, заботливо прикрепленную Летисом. «Да здоровяк просто незаменим, – похвалил больше себя, чем своего друга Чайка, – я не зря взял с собой именно его».
   И, схватившись за веревку, он вдвое быстрее добрался до самого верха. Здесь, нащупав край стены, Федор подтянулся и перебросил свое изможденное тело в бойницу между двумя массивными зубцами. А когда он в изнеможении распрямился, прислонившись к стене спиной, и ощутил под собой столь желанную горизонтальную твердь, то испытал настоящее блаженство. Рядом с ним, слившись со стеной насколько это было возможно, сопел Летис. А впереди, прямо под ними, раскинулась торговая гавань Карфагена, погруженная сейчас во мрак. Кое-где, в прочем, она была освещена тусклыми факелами и жаровнями, свет от которых выхватывал из темноты то часть стены, то нескольких стражников, то корпус «круглого» торгового корабля.
   Когда то, много лет назад, в трюме именно такого «зерновоза» приплыл сюда беглый римский опцион Федор Тертуллиий Чайка в поисках спасения и поддержки. И получил все это из рук сенатора Магона, того самого, убить которого сейчас желал ничуть не меньше чем своего «родственника» Марцелла.
   «Как порой в жизни все быстро меняется, – подумал Федор, на мгновение предавшийся воспоминаниям и тут же отогнавший их, – много воды утекло. Но, философией займемся позже. Сначала война».
   Отдышавшись, он бросил беглый взгляд по сторонам, отметив, что ближайшая жаровня находилась почти в сотне метров справа. Там грели руки четверо бойцов сената с полном обмундировании, прислонив щиты и копья к стене. Вся остальная часть стены тонула в темноте. Возможно, там тоже кто-то был. Но костер мешал это увидеть, сгущая мрак вокруг себя. Слева на широкой стене, метрах в двадцати, возвышалась какая-то постройка, похожая на небольшой амбар. Ее силуэт был виден с отсветах другого костра, горевшего примерно там, где должны была выбраться наверх группа Урада. Амбар закрывал от света «точку перехода» группы самого Федора, но мог стать препятствием на пути другой группы.
   «Не повезло ребятам, – покачал головой Федор, разглядывая, нет ли у непонятного строения людей, – пусть боги сделают их невидимками и ослепят стражников хоть ненадолго».
   Приглядываясь к этому амбару, Федор заметил длинную балку, выходившую из него и нависавшую над мостовой, а также веревки, свисавшие вниз до самого пирса. Судя по всему, это был какой-то механизм, для поднятия тяжестей на стену, наподобие тех, что регулярно придумывал хитроумный Архимед в далеких Сиракузах. Сейчас у загадочного амбара никого было не видно, значит, он не представлял стратегического значения. Впрочем, расслабляться было еще рано. Несмотря на всеобщее спокойствие и на давнее отсутствие штурмов, Федор был далек от мысли, что стражники здесь вообще не делают обходов. Рано или поздно, кто-то должен был проявиться.