Страница:
той эпохи, но из всего известного нам видно, что они во многом не похожи были на предшественников своих, князей дружинников: приобретение становится для них на первый план и заменяет собою удел прежних времен. Есть упоминания о продолжительных пирах, об охотах, но удалых походов уже не встречается. Князья больше сидели дома и копили доходы, как хорошие домохозяева. Доходы московских князей состояли из даней, из разного рода пошлин таможенных, судебных (винавира, поличное, беззадщина, татин рубль, пересуд, новоженная куница – пошлина с браков), доходов с их сел, и кроме того московские князья занимались торговлею. Доходною статьею было звероловство и охота. Образ жизни князей был очень прост: это видно из того, как тщательно передают они в духовных разные вещи: бармы, цепи, шубы, кубки, каждая вещь была знакома и имела свою историю. Князья жили в деревянных хоромах, которые нередко подвергались пожарам. Во главе хозяйственного управления княжеского двора а вместе с тем и во главе всего финансового управления стояли дворские, за ними следуют: казначеи, ключники и дьяки. Административные обязанности в волостях и городах отправляли посельские и наместники, получавшие так называемое кормление. С половины XIV века счет на гривны заменяется счетом на рубли. Рубли не чеканились, но это была единица весовая: обрубок серебра около 46 золотников (1 золотник = 3,5 граммам. – А.А.) весу; а чеканились «денги», различные весом, в московском рубле было 100 денег, счет велся еще на алтыны (6 денег).
Во главе церкви Русской стоял митрополит {11}, который поставлялся в Константинополе. Власть митрополита была двоякая: с одной стороны он был главою Русской церкви, с другой он имел свою отдельную епархию. Он избирал и рукополагал епископов, вместе с епископами он судил епископов. Как глава Русской церкви, митрополит председательствовал на соборах Русского духовенства. Всех епархий в начале XV века считается 18 (в середине XIV века немного меньше. – А.А.). Всех монастырей восстановлено и вновь устроено во время татарское более 180. Право основать монастырь ничем не было стеснено в эту эпоху, потому они так легко и возникали.
Митрополит и епископы с духовною властию соединяли в древней Руси значительную долю власти светской: кафедры обладали большими недвижимыми имуществами, оттого около духовных властей рано образуется «двор» из лиц светских. В ряду этих домовых людей выделяются бояре, частию поступившие на службу митрополита, частию получившие от него землю в пожизненное владение, или купившие на таких же условиях. По волостям и селам назначались митрополитом волостели и посельские. Казну архиерейскую сохранял казначей или эконом.
«Русская митрополия была самой обширной митрополией константинопольского патриархата, она даже превосходила по своим размерам самый патриархат. Во главе ее стоял митрополит. Власть его была весьма обширна. Ближайшее управление церковью митрополит ведал вместе с собором епископов, которых он призывал для совещания к себе. Митрополит являлся главным начальником епархиальных архиереев. Ко времени монгольского нашествия было 15 епархий: черниговская, ростовская, владимиро-волынская, новгородская, туровская, полоцкая, тмутараканская, белгородская, переяславская и юрьевская, смоленская, галичская, рязанская, владимирская, перемышльская и угровская. Власть епископа по отношению к подчиненному ему духовенству имеет такое же значение и такую же силу по каноническим правилам, как и власть митрополита над епископом. Подобно тому, как митрополит правил церковью с помощью собора епископов, так и каждый владыка управлял епархией с помощью коллегии из местных священников. Эта коллегия называлась клиросом. В нее входили все соборные священники, имевшие также и свои приходские церкви.
Древнерусская церковь, обладая обширными правами, огромными материальными средствами, в делах политических весьма умеренно пользовалась своим влиянием, употребляя его преимущественно для поддержания мира» (23).
Права и преимущества русского духовенства в светском отношении определяются в эту эпоху ханскими ярлыками и льготными жалованными грамотами {12} русских князей. Ярлыками запрещается нарушать права духовенства, отымать что-либо у духовных лиц и вообще и вообще вступаться в церковные дела под страхом смертной казни. Духовенство, на основании ярлыков, управляется и судится по своим уставам, свободно от всех податей и повинностей; люди, живущие на землях церковных и монастырских, свободны от всех даней и повинностей» (8).
В 1299 году русский митрополит Максим перенес митрополичью кафедру во Владимир. Примерно тогда же в Москве родился будущий первый русский митрополит Алексий – создатель Московского государства. Историк русской церкви Е. Голубинский писал: «Отец Алексия, черниговский боярин Федор Бяконт, приехал в Москву до 1293 года и был принят на службу князем Даниилом Александровичем «в число самых первых бояр. Старший сын Федора Бяконта родился в период между 1293–1298 годами, получив при крещении имена Симеона-Елефверия. О почетном месте, занимаемом боярином Федором при московском княжеском дворе, говорит то, что крестным отцом будущего митрополита стал второй сын князя Даниила Иван, будущий Калита. У Елевферия было четыре младших брата, давших начала боярским родам Игнальевых, Жеребцовых, Фоминых, Плещеевых.
В двадцатилетнем возрасте Елевферий, получивший отличное образование, постригся в монахи с именем Алексия в московском Богоявленском монастыре, в котором провел почти 30 лет» (19).
Политическая обстановка в начале XIII века в русских землях была сложной. В 1301 году войска Даниила Александровича Московского разбили рязанские войска, разорили Рязанское княжество и взяли в плен князя Константина Романовича Рязанского. К Московскому княжеству была присоединена Коломна[4]. Через три года великим владимирским князем стал Михаил Тверской, а еще через три года, в 1308 году, великий рязанский князь Василий Константинович был убит в Золотой Орде, а татары разграбили Рязанское княжество. Рязанским князем стал двоюродный брат Василия Константиновича Иван Ярославич Пронский, в 1320 году воевавший с Юрием Московским. (Через семь лет Иван Пронский был убит в 1327 году в Орде по приказу Узбека. Рязанским князем стал его сын Иван Коротопол. – А.А.).
В 1312 году ханом Золотой Орды стал Узбек[5].
«На грани XIII и XIV веков Улус Джучи распался на Кок-Орду (Золотая Орда) и Ак-Орду (бассейн Сырдарьи и Аральского моря. – А.А.), каждая из которых имела свою собственную династию из потомков старшего сына Чингиз-хана Джучи.
Высшей точкой военного могущества Золотой Орды было время Узбек-хана (1312–1342). Его власть была одинаково авторитетна на всех землях его обширных владений. Согласно Ибн-Арабшаху, арабскому историку XV века, караваны из Хорезма проходили на телегах совершенно спокойно, «без страха и опаски», до самого Крыма в течение трех месяцев» (20).
В 1316 году литовский великий стол занял Гедимин {13} – третий великий князь литовский из жмудской династии. Великими князьями литовскими до Гедимина были Миндовг, Тройнат, Войшелк, Шварн Данилович (умер в 1268 году), Тройден Ромунтович (1270–1282), первый жмудский князь Лютаур (умер в 1295 году) и Витень (1295–1316). «Гедимин, как и его предшественники, держался завоевательной политики. Историческая критика может указать на некоторые земли, присоединенные Гедимином к Литве: Киевскую, Полоцкую, Минскую, Туровскую, Пинскую и Витебскую. Литовское княжество приобрело значение сильного центра, около которого группировались более слабые русские области. Московское государство находилось в таком же положении; политика как московских, так и литовских князей была одинакова: те и другие стремились стягивать более слабые русские области вокруг сильного политического центра» (57). Гедимином были построены знаменитые два замка в Вильно, два – в Троках, Кревский, Меднинский и Лидский замки.
В 1318 в Золотой Орде убит Михаил Тверской – великим владимирским князем стал Юрий Московский, не удержавший великий стол. Его сменил Александр Михайлович Тверской, в 1325 году убивший в Орде Юрия и через год казненный там же по приказу Узбека. За год до этого, в 1324 году литовцы Гедимина захватили Киев и Волынь[6], Польша и Венгрия – Галицию {14}.
В 1325 году митрополит Петр переехал из Владимира в Москву. Петр и до этого часто бывавший в столице княжества, основал там Успенский собор, в котором и был похоронен. О важности того, в каком городе находилась митрополичья кафедра, говорят возможности русских митрополитов сохранять русскую государственность и душу русского народа в условиях подчинения монголо-татарам. Сохранился «Ярлык хана Узбека митрополиту Петру»:
«А се аз ярлык Язбека царя Петру митрополиту, всея Руси чудотворцу.
Вышняго и бессмертного Бога силою и волею и величеством и милостию его многою Язбяково слово. Всем нашим князем, великим и средним и нижним, и сильным воеводам и вельможам, и князем нашим удельным, и даругам славным, и польским князем высоким и нижним, и книжником, уставодержальником, и учительным людским повестником и сбирателем и баскаком, и послом нашим и гонцом, и данщиком, и писцом, и мимоездящим послом, и ловцом нашим, и сокольником, и пардусником, и всем людем высоким и нижним, малым и великим, нашего царства, по всем нашим странам, по всем нашим улусам, где наша, Бога бессмертного силою, власть держит и слово наше владеет.
Да никто же не обидит на Руси соборную церковь митрополита Петра, и его людей и церковных его, да никто не взимает ни стяжаний, ни имений, ни людей. А знает Петр митрополит в правду, и право судит, и управляет люди своя в правду, в чем ни будь: и в разбои, и в поличном, и в татьбе, и во всяких делах ведает сам Петр митрополит един, или кому прикажет. Да вси покоряются и повинуются митрополиту, все его церковные причты, по первым изначала законом их, и по первым грамотам нашим, первых царей великих грамотам и дефтерем. Да не вступаются в церковное и митрополиче никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово переслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь ему будет смертная…
А нам в то не вступатися ни во что, ни детемнашим, ни всим нашим князем нашего царства и всех наших стран, и всех наших улусов; да не вступаются никто же ни чем, в церковные и митрополичи, ни в волости их, и в села их, ни во всякие ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в улуси их, ни в леси их, ни во ограды, ни в волостные места их, ни винограды их, ни в мельницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конные, ни во всякие скотские стада; но во все стяжания и имения их церковные и люди их, и все причты их, и все законы их уложенные старые от начала их – то все ведает митрополит, или кому прикажет. Да не будет ничтоже перечинено, или порушено, или кем изобижено; да пребывает митрополит в ихом и кротком житии безо всякие голки; да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наше имя. И мы бо такоже управляем и жалуем, якоже и прежние цари ярлыки им давали и жаловали их; а мы по тому ж пути, темиж ярлыки жалуем их; да Бог нас пожалует, заступит; а мы Божия бережем и даного Богу не взимаем; а кто взимает Божие, и тот будет Богу повинен, а гнев Божий на него же будет, а от нас будет казнен смертною казнью; да то видя, и иные в боязни будут…
Дань ли на нас емлют, или иное что ни буди: тамга ли, поплужское ли, ям ли, мыт ли, мостовщина ли, воина ли, ловитва ли коя ни буди наша; ил егда на службв нашу с наших улусов повелим рать сбирати, где восхотим воевати – а от соборныя церквы и от Петра митрополита никто же да не взимает, и Бога молят, и нас блюдут, и наше воинство укрепляют.
А что закон их, и в законе их церкви, и монастыри, и часовни их, ничем да не вредят их, ни хулят, а кто учнет веру хулити или осуждати, и тот человек не извиинится ни чим же и умрет злою смертью.
Так ярлык дан. Так молвя, слово наше учинено. Таковою крепостию утвердило. Заячьего лета, осеннего первого месяца 4 ветха.
Во главе церкви Русской стоял митрополит {11}, который поставлялся в Константинополе. Власть митрополита была двоякая: с одной стороны он был главою Русской церкви, с другой он имел свою отдельную епархию. Он избирал и рукополагал епископов, вместе с епископами он судил епископов. Как глава Русской церкви, митрополит председательствовал на соборах Русского духовенства. Всех епархий в начале XV века считается 18 (в середине XIV века немного меньше. – А.А.). Всех монастырей восстановлено и вновь устроено во время татарское более 180. Право основать монастырь ничем не было стеснено в эту эпоху, потому они так легко и возникали.
Митрополит и епископы с духовною властию соединяли в древней Руси значительную долю власти светской: кафедры обладали большими недвижимыми имуществами, оттого около духовных властей рано образуется «двор» из лиц светских. В ряду этих домовых людей выделяются бояре, частию поступившие на службу митрополита, частию получившие от него землю в пожизненное владение, или купившие на таких же условиях. По волостям и селам назначались митрополитом волостели и посельские. Казну архиерейскую сохранял казначей или эконом.
«Русская митрополия была самой обширной митрополией константинопольского патриархата, она даже превосходила по своим размерам самый патриархат. Во главе ее стоял митрополит. Власть его была весьма обширна. Ближайшее управление церковью митрополит ведал вместе с собором епископов, которых он призывал для совещания к себе. Митрополит являлся главным начальником епархиальных архиереев. Ко времени монгольского нашествия было 15 епархий: черниговская, ростовская, владимиро-волынская, новгородская, туровская, полоцкая, тмутараканская, белгородская, переяславская и юрьевская, смоленская, галичская, рязанская, владимирская, перемышльская и угровская. Власть епископа по отношению к подчиненному ему духовенству имеет такое же значение и такую же силу по каноническим правилам, как и власть митрополита над епископом. Подобно тому, как митрополит правил церковью с помощью собора епископов, так и каждый владыка управлял епархией с помощью коллегии из местных священников. Эта коллегия называлась клиросом. В нее входили все соборные священники, имевшие также и свои приходские церкви.
Древнерусская церковь, обладая обширными правами, огромными материальными средствами, в делах политических весьма умеренно пользовалась своим влиянием, употребляя его преимущественно для поддержания мира» (23).
Права и преимущества русского духовенства в светском отношении определяются в эту эпоху ханскими ярлыками и льготными жалованными грамотами {12} русских князей. Ярлыками запрещается нарушать права духовенства, отымать что-либо у духовных лиц и вообще и вообще вступаться в церковные дела под страхом смертной казни. Духовенство, на основании ярлыков, управляется и судится по своим уставам, свободно от всех податей и повинностей; люди, живущие на землях церковных и монастырских, свободны от всех даней и повинностей» (8).
В 1299 году русский митрополит Максим перенес митрополичью кафедру во Владимир. Примерно тогда же в Москве родился будущий первый русский митрополит Алексий – создатель Московского государства. Историк русской церкви Е. Голубинский писал: «Отец Алексия, черниговский боярин Федор Бяконт, приехал в Москву до 1293 года и был принят на службу князем Даниилом Александровичем «в число самых первых бояр. Старший сын Федора Бяконта родился в период между 1293–1298 годами, получив при крещении имена Симеона-Елефверия. О почетном месте, занимаемом боярином Федором при московском княжеском дворе, говорит то, что крестным отцом будущего митрополита стал второй сын князя Даниила Иван, будущий Калита. У Елевферия было четыре младших брата, давших начала боярским родам Игнальевых, Жеребцовых, Фоминых, Плещеевых.
В двадцатилетнем возрасте Елевферий, получивший отличное образование, постригся в монахи с именем Алексия в московском Богоявленском монастыре, в котором провел почти 30 лет» (19).
Политическая обстановка в начале XIII века в русских землях была сложной. В 1301 году войска Даниила Александровича Московского разбили рязанские войска, разорили Рязанское княжество и взяли в плен князя Константина Романовича Рязанского. К Московскому княжеству была присоединена Коломна[4]. Через три года великим владимирским князем стал Михаил Тверской, а еще через три года, в 1308 году, великий рязанский князь Василий Константинович был убит в Золотой Орде, а татары разграбили Рязанское княжество. Рязанским князем стал двоюродный брат Василия Константиновича Иван Ярославич Пронский, в 1320 году воевавший с Юрием Московским. (Через семь лет Иван Пронский был убит в 1327 году в Орде по приказу Узбека. Рязанским князем стал его сын Иван Коротопол. – А.А.).
В 1312 году ханом Золотой Орды стал Узбек[5].
«На грани XIII и XIV веков Улус Джучи распался на Кок-Орду (Золотая Орда) и Ак-Орду (бассейн Сырдарьи и Аральского моря. – А.А.), каждая из которых имела свою собственную династию из потомков старшего сына Чингиз-хана Джучи.
Высшей точкой военного могущества Золотой Орды было время Узбек-хана (1312–1342). Его власть была одинаково авторитетна на всех землях его обширных владений. Согласно Ибн-Арабшаху, арабскому историку XV века, караваны из Хорезма проходили на телегах совершенно спокойно, «без страха и опаски», до самого Крыма в течение трех месяцев» (20).
В 1316 году литовский великий стол занял Гедимин {13} – третий великий князь литовский из жмудской династии. Великими князьями литовскими до Гедимина были Миндовг, Тройнат, Войшелк, Шварн Данилович (умер в 1268 году), Тройден Ромунтович (1270–1282), первый жмудский князь Лютаур (умер в 1295 году) и Витень (1295–1316). «Гедимин, как и его предшественники, держался завоевательной политики. Историческая критика может указать на некоторые земли, присоединенные Гедимином к Литве: Киевскую, Полоцкую, Минскую, Туровскую, Пинскую и Витебскую. Литовское княжество приобрело значение сильного центра, около которого группировались более слабые русские области. Московское государство находилось в таком же положении; политика как московских, так и литовских князей была одинакова: те и другие стремились стягивать более слабые русские области вокруг сильного политического центра» (57). Гедимином были построены знаменитые два замка в Вильно, два – в Троках, Кревский, Меднинский и Лидский замки.
В 1318 в Золотой Орде убит Михаил Тверской – великим владимирским князем стал Юрий Московский, не удержавший великий стол. Его сменил Александр Михайлович Тверской, в 1325 году убивший в Орде Юрия и через год казненный там же по приказу Узбека. За год до этого, в 1324 году литовцы Гедимина захватили Киев и Волынь[6], Польша и Венгрия – Галицию {14}.
В 1325 году митрополит Петр переехал из Владимира в Москву. Петр и до этого часто бывавший в столице княжества, основал там Успенский собор, в котором и был похоронен. О важности того, в каком городе находилась митрополичья кафедра, говорят возможности русских митрополитов сохранять русскую государственность и душу русского народа в условиях подчинения монголо-татарам. Сохранился «Ярлык хана Узбека митрополиту Петру»:
«А се аз ярлык Язбека царя Петру митрополиту, всея Руси чудотворцу.
Вышняго и бессмертного Бога силою и волею и величеством и милостию его многою Язбяково слово. Всем нашим князем, великим и средним и нижним, и сильным воеводам и вельможам, и князем нашим удельным, и даругам славным, и польским князем высоким и нижним, и книжником, уставодержальником, и учительным людским повестником и сбирателем и баскаком, и послом нашим и гонцом, и данщиком, и писцом, и мимоездящим послом, и ловцом нашим, и сокольником, и пардусником, и всем людем высоким и нижним, малым и великим, нашего царства, по всем нашим странам, по всем нашим улусам, где наша, Бога бессмертного силою, власть держит и слово наше владеет.
Да никто же не обидит на Руси соборную церковь митрополита Петра, и его людей и церковных его, да никто не взимает ни стяжаний, ни имений, ни людей. А знает Петр митрополит в правду, и право судит, и управляет люди своя в правду, в чем ни будь: и в разбои, и в поличном, и в татьбе, и во всяких делах ведает сам Петр митрополит един, или кому прикажет. Да вси покоряются и повинуются митрополиту, все его церковные причты, по первым изначала законом их, и по первым грамотам нашим, первых царей великих грамотам и дефтерем. Да не вступаются в церковное и митрополиче никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово переслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь ему будет смертная…
А нам в то не вступатися ни во что, ни детемнашим, ни всим нашим князем нашего царства и всех наших стран, и всех наших улусов; да не вступаются никто же ни чем, в церковные и митрополичи, ни в волости их, и в села их, ни во всякие ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в улуси их, ни в леси их, ни во ограды, ни в волостные места их, ни винограды их, ни в мельницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конные, ни во всякие скотские стада; но во все стяжания и имения их церковные и люди их, и все причты их, и все законы их уложенные старые от начала их – то все ведает митрополит, или кому прикажет. Да не будет ничтоже перечинено, или порушено, или кем изобижено; да пребывает митрополит в ихом и кротком житии безо всякие голки; да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наше имя. И мы бо такоже управляем и жалуем, якоже и прежние цари ярлыки им давали и жаловали их; а мы по тому ж пути, темиж ярлыки жалуем их; да Бог нас пожалует, заступит; а мы Божия бережем и даного Богу не взимаем; а кто взимает Божие, и тот будет Богу повинен, а гнев Божий на него же будет, а от нас будет казнен смертною казнью; да то видя, и иные в боязни будут…
Дань ли на нас емлют, или иное что ни буди: тамга ли, поплужское ли, ям ли, мыт ли, мостовщина ли, воина ли, ловитва ли коя ни буди наша; ил егда на службв нашу с наших улусов повелим рать сбирати, где восхотим воевати – а от соборныя церквы и от Петра митрополита никто же да не взимает, и Бога молят, и нас блюдут, и наше воинство укрепляют.
А что закон их, и в законе их церкви, и монастыри, и часовни их, ничем да не вредят их, ни хулят, а кто учнет веру хулити или осуждати, и тот человек не извиинится ни чим же и умрет злою смертью.
Так ярлык дан. Так молвя, слово наше учинено. Таковою крепостию утвердило. Заячьего лета, осеннего первого месяца 4 ветха.