Страница:
9 февраля 1854 года в России был распространен манифест императора Николая I:
«Божиею милостию Мы Николай I, император и самодержец Всероссийский, царь польский и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всенародно.
Мы уже возвестили любезным Нашим верноподданным о причине несогласий с Оттоманскою Портою.
С тех пор, не взирая на открытие военных действий, Мы не преставали искренно желать, как и поныне желаем, прекращения кровопролития. Мы питали даже надежду, что размышление и время убедят турецкое правительство в его заблуждении, порожденном коварными наущениями, в коих Наши справедливые, на трактатах основанные требования, представляемы были как посягательство на его независимость, скрывающее замыслы на преобладание. Но тщетны были доселе Наши ожидания – английское и французское правительства вступились за Турцию, и появление соединенных их флотов у Царьграда послужило вящшим поощрением ея упорству. Наконец обе западные державы, без предварительного объявления войны, ввели свои флоты в Черное море, провозгласив намерение защищать турок и препятствовать Нашим военным судам в свободном плавании для обороны берегов Наших.
После столь неслыханного между просвященными государствами образа действия, Мы отозвали Наши посольства из Англии и Франции и прервали всякие политические сношения с сими державами.
Итак против России, сражающейся за Православие, рядом с врагами Христианства становятся Англия и Франция.
Но Россия не изменит Святому своему призванию, и если на пределы ея нападут враги, то мы готовы встретить их с твердостию, завещанною нам предками. Мы и ныне не тот ли самый народ Русский, о доблестях коего свидетельствуют достопамятные события 1812 года! Да поможет нам Всевышний доказать сие на деле! В этом уповании, подвизаясь за угнетенных братьев, исповедующих Веру Христову, единым сердцем всея России воззовем:
«Господь Наш! Избавитель Наш! Кого убоимся! Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!»
Дан в Санкт-Петербурге в 9 день февраля месяца, в лето от Рождества Христова 1854-е, Царствования же Нашего в 29-е.
На подлинном Собственного Его Императорского Величества рукою подписана:
«Николай».
Указ Его Императорского Величества, Самодержца Всероссийского, из Правительствующего Сената.
Правительствующий Сенат слушали Высочайший Его Императорского Величества Манифест, состоявшийся в 9 день сего февраля, о прекращении политических сношений с Англиею и Франциею. Приказали: Его Императорского Величества Манифеста напечатав потребное число экземпляров разослать для повсеместного обнародования, во все губернские, войсковые и областные Правления, при указах, а для надлежащего сведения, гг. министрам, военным генерал-губернаторам, градоначальникам и Присутственным местам; в Святейший же Правительствующий Синод, во все Департаменты Правительствующего Сената и Общия оных Собрания при ведениях и припечатать в 1-м отделении Собрания указов» (28).
Затопив на рейде Севастополя устаревшие парусные суда и таким образом обезопасив город с моря, хозяевами которого стали пароходы англичан и французов, не нуждавшиеся в парусах, и сняв с русских кораблей двадцать две тысячи моряков, адмиралы Корнилов и Нахимов с военным инженером Тотлебеном в течение двух недель смогли окружить Севастополь земляными укреплениями и бастионами.
После трехдневной бомбардировки Севастополя 5–7 октября 1854 года англо-французские войска перешли к осаде города, продолжавшейся почти год, до 17 августа 1855 года, когда потеряв адмиралов Корнилова, Истомина, Нахимова, оставив Малахов курган, являвшийся господствующей позицией над Севастополем, остатки двадцатидвухтысячного русского гарнизона, взорвав бастионы, ушли на северную сторону Севастопольской бухты, сократив англо-французский экспедиционный корпус, постоянно получавший подкрепления, на семьдесят три тысячи человек.
Историк XIX века К. А. Скальковский писал в своей работе «Наши государственные и общественные деятели»:
«Существует мнение, что войны 1853–1856 годов и 1876–1877 годов были делом прихоти. Русские будто бы взяли да и пошли бить бедного турку. Так толковать мировые события невозможно. Эти две войны, тяжелые для нас – потому, что мы наделали кучу ошибок по части дипломатии, финансов, генерального штаба, интендантства и так далее, оказались, как всегда, не готовыми к войне и в выборе лиц руководились фавором и протекцией – в сущности были неизбежны и необходимы. Это лишь два звена в той цепи войн, которая началась еще с Куликовской битвы и окончится лишь тогда, когда славянская рать в том или в другом виде приведет Россию к открытым морям. Люди с узкими воззрениями смеются, что у нас есть интересы в Сирии, и в Малой Азии, и в Афганистане, и в Индии, и в Китае. Но почему же не кажется им странным поведение англичан, которые свои интересы отыскивают и преследуют и в Южной Африке, и на разных островах Австралии и в Бирме, хотя никакого отношения эти места собственно к границам Великобритании не имеют. Между тем теперь, не держа в руках прямо или косвенно Дарданелл, мы всю южную границу Россию оставляем без защитною от внезапного нападения» (17).
5 июля 1854 года Горчаков был назначен послом в Австрии. «Русским посланником в Вене находился барон Петр Казимирович Мейендорф, женатый на сестре тогдашнего первого австрийского министра графа Буоля. Наконец, даже Николай I и граф Нессельроде спохватились, что невозможно оставлять барона Мейендорфа посланником в Вене, и на его место, по ходатайству великой княжны Ольги Николаевны, в июле 1854 года назначен был князь Горчаков» (21).
Увеличить количество русских войск в Крыму было трудно из-за возможного удара Австрии на западной границе России.
Выдающийся историк Е. В. Тарле писал в своей монографии «Крымская война», опубликованной в Москве в 1950 году:
«Договор 2 декабря 1854 года между Австрией и союзниками (Англией и Францией. – А.А.) серьезно ухудшил для России политическую обстановку войны. Отныне буквально в любой момент после 1 января 1855 года Австрия могла заявить, что, так как мир не заключен, она обязана вступить в войну. Австрийская армия, совсем не опасная для русской армии при борьбе один на один, теперь, когда необходимо было защищаться в Крыму, могла сыграть большую роль, если бы вторглась в русские пределы. Паскевич и царь считались уже наперед с возможностью, в случае такого вторжения, защищаться на Днестре.
«Божиею милостию Мы Николай I, император и самодержец Всероссийский, царь польский и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всенародно.
Мы уже возвестили любезным Нашим верноподданным о причине несогласий с Оттоманскою Портою.
С тех пор, не взирая на открытие военных действий, Мы не преставали искренно желать, как и поныне желаем, прекращения кровопролития. Мы питали даже надежду, что размышление и время убедят турецкое правительство в его заблуждении, порожденном коварными наущениями, в коих Наши справедливые, на трактатах основанные требования, представляемы были как посягательство на его независимость, скрывающее замыслы на преобладание. Но тщетны были доселе Наши ожидания – английское и французское правительства вступились за Турцию, и появление соединенных их флотов у Царьграда послужило вящшим поощрением ея упорству. Наконец обе западные державы, без предварительного объявления войны, ввели свои флоты в Черное море, провозгласив намерение защищать турок и препятствовать Нашим военным судам в свободном плавании для обороны берегов Наших.
После столь неслыханного между просвященными государствами образа действия, Мы отозвали Наши посольства из Англии и Франции и прервали всякие политические сношения с сими державами.
Итак против России, сражающейся за Православие, рядом с врагами Христианства становятся Англия и Франция.
Но Россия не изменит Святому своему призванию, и если на пределы ея нападут враги, то мы готовы встретить их с твердостию, завещанною нам предками. Мы и ныне не тот ли самый народ Русский, о доблестях коего свидетельствуют достопамятные события 1812 года! Да поможет нам Всевышний доказать сие на деле! В этом уповании, подвизаясь за угнетенных братьев, исповедующих Веру Христову, единым сердцем всея России воззовем:
«Господь Наш! Избавитель Наш! Кого убоимся! Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!»
Дан в Санкт-Петербурге в 9 день февраля месяца, в лето от Рождества Христова 1854-е, Царствования же Нашего в 29-е.
На подлинном Собственного Его Императорского Величества рукою подписана:
«Николай».
Указ Его Императорского Величества, Самодержца Всероссийского, из Правительствующего Сената.
Правительствующий Сенат слушали Высочайший Его Императорского Величества Манифест, состоявшийся в 9 день сего февраля, о прекращении политических сношений с Англиею и Франциею. Приказали: Его Императорского Величества Манифеста напечатав потребное число экземпляров разослать для повсеместного обнародования, во все губернские, войсковые и областные Правления, при указах, а для надлежащего сведения, гг. министрам, военным генерал-губернаторам, градоначальникам и Присутственным местам; в Святейший же Правительствующий Синод, во все Департаменты Правительствующего Сената и Общия оных Собрания при ведениях и припечатать в 1-м отделении Собрания указов» (28).
Затопив на рейде Севастополя устаревшие парусные суда и таким образом обезопасив город с моря, хозяевами которого стали пароходы англичан и французов, не нуждавшиеся в парусах, и сняв с русских кораблей двадцать две тысячи моряков, адмиралы Корнилов и Нахимов с военным инженером Тотлебеном в течение двух недель смогли окружить Севастополь земляными укреплениями и бастионами.
После трехдневной бомбардировки Севастополя 5–7 октября 1854 года англо-французские войска перешли к осаде города, продолжавшейся почти год, до 17 августа 1855 года, когда потеряв адмиралов Корнилова, Истомина, Нахимова, оставив Малахов курган, являвшийся господствующей позицией над Севастополем, остатки двадцатидвухтысячного русского гарнизона, взорвав бастионы, ушли на северную сторону Севастопольской бухты, сократив англо-французский экспедиционный корпус, постоянно получавший подкрепления, на семьдесят три тысячи человек.
Историк XIX века К. А. Скальковский писал в своей работе «Наши государственные и общественные деятели»:
«Существует мнение, что войны 1853–1856 годов и 1876–1877 годов были делом прихоти. Русские будто бы взяли да и пошли бить бедного турку. Так толковать мировые события невозможно. Эти две войны, тяжелые для нас – потому, что мы наделали кучу ошибок по части дипломатии, финансов, генерального штаба, интендантства и так далее, оказались, как всегда, не готовыми к войне и в выборе лиц руководились фавором и протекцией – в сущности были неизбежны и необходимы. Это лишь два звена в той цепи войн, которая началась еще с Куликовской битвы и окончится лишь тогда, когда славянская рать в том или в другом виде приведет Россию к открытым морям. Люди с узкими воззрениями смеются, что у нас есть интересы в Сирии, и в Малой Азии, и в Афганистане, и в Индии, и в Китае. Но почему же не кажется им странным поведение англичан, которые свои интересы отыскивают и преследуют и в Южной Африке, и на разных островах Австралии и в Бирме, хотя никакого отношения эти места собственно к границам Великобритании не имеют. Между тем теперь, не держа в руках прямо или косвенно Дарданелл, мы всю южную границу Россию оставляем без защитною от внезапного нападения» (17).
5 июля 1854 года Горчаков был назначен послом в Австрии. «Русским посланником в Вене находился барон Петр Казимирович Мейендорф, женатый на сестре тогдашнего первого австрийского министра графа Буоля. Наконец, даже Николай I и граф Нессельроде спохватились, что невозможно оставлять барона Мейендорфа посланником в Вене, и на его место, по ходатайству великой княжны Ольги Николаевны, в июле 1854 года назначен был князь Горчаков» (21).
Увеличить количество русских войск в Крыму было трудно из-за возможного удара Австрии на западной границе России.
Выдающийся историк Е. В. Тарле писал в своей монографии «Крымская война», опубликованной в Москве в 1950 году:
«Договор 2 декабря 1854 года между Австрией и союзниками (Англией и Францией. – А.А.) серьезно ухудшил для России политическую обстановку войны. Отныне буквально в любой момент после 1 января 1855 года Австрия могла заявить, что, так как мир не заключен, она обязана вступить в войну. Австрийская армия, совсем не опасная для русской армии при борьбе один на один, теперь, когда необходимо было защищаться в Крыму, могла сыграть большую роль, если бы вторглась в русские пределы. Паскевич и царь считались уже наперед с возможностью, в случае такого вторжения, защищаться на Днестре.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента