Страница:
Ярославичи стремились любыми средствами обескровить, ослабить Полотчину. Этому способствовал тот факт, что отец Владимира Мономаха, Всеволод, занял в то время киевский престол и этим самым «переемь всю власть русскую», в Новгороде «сидел» Святополк Изяславич – давний враг Всеслава Полоцкого. Как видно, Полоцкое княжество оказалось почти в окружении».
После смерти Святослава Ярославича опять началась стихшая было резня за княжеские столы. Его сыновьям – Роман Святославич княжил в Тмутаракани, а Олег Святославич на Волыни – их дядя Всеволод Ярославич предложил отдать свои столы. Олегу Святославичу, например, было предложено уехать в маленькое Муромское княжество. Все недовольные князья собрались в Тмутаракани, пока Всеволод пытался забрать их родовые земли. Недовольных князей поддержал Всеслав Чародей. Именно поэтому Владимир Мономах в 1077 году попытался взять Полоцк – ему это не удалось. Он, как обычно, разграбил округу. В 1078 году Владимир Всеволодович решил кончать с Полоцким княжеством, впервые в славянской истории позвав в поход извечных врагов Киевской Руси и всего Древнерусского государства – половцев. Однако даже с насильниками, столько лет уничтожавшими мирное население, Мономаха опять постигла неудача – воинское искусство Всеслава и мужество полочан свели на нет весь «союзнический» поход. В. Чаропка писал:
Весной 1078 года недовольные Святославичи и союзные им князья пошли в поход на Чернигов, владения Мономаха. В сентябре 1078 года в бою на реке Соже они разбили киевские и черниговские войска во главе с Всеволодом Ярославичем. В Чернигове стал княжить Олег Святославич, Мономаху остался Смоленск. С. В. Тарасов писал:
Княжество росло, сильнело и расцветало. Именно в это время оно достигло вершины своего могущества. По размеру оно равнялось многим европейским государствам, в нем было более десяти городов-крепостей – Минск, Витебск, Заславль, Орша, Копысь, Усвяты, Браслав, Лукомль, Друцк, Логойск, Борисов, Городец, Кривич. Власть Полоцка и Всеслава распространялась на Нижнее Подвинье до Балтийского побережья. Вассалы Полоцка находились в Герсике и Кукейносе. Позднее в полоцких землях была создана даже своя денежная и весовая системы. В 1097 году князья Киевской Руси, по-прежнему резавшиеся между собой, собрались в Любече на съезд, где решили, как обычно ненадолго, что «каждый да держит отчину свою». Всеслав не приехал – он и так всегда охранял и держал свое, Полоцкое княжество. Съезды князей по разделении сфер влияния собирались в 1100 году в Витичеве, в 1103 году, в другие годы – междоусобицы не прекращались.
Князь Всеслав Брячиславич Полоцкий умер в 1101 году – «В лето 6609 (1101) преставился Всеслав, Полоцкий князь, месяца апреля в 14-й день, в 9-й час дня, в среду».
Во время княжения великого киевского князя Владимира Мономаха была написана в Киеве «Повесть о Всеславе Полоцком». Летописям самого Полоцкого княжества сохраниться не дали.
Выдающийся белорусский исследователь и писатель С. В. Тарасов писал:
Древнерусское государство просуществовало совсем недолго после смерти в 1125 году Владимира Мономаха. Его сын Мстислав, прозванный в летописи Великим, носил этот титул всего семь лет. Выдающийся историк С. Ф. Платонов писал:
Киевская Русь распалась на Киевское, Черниговское, Переяславское, Смоленское, Галицко-Волынское, Владимиро-Волынское, Владимиро-Суздальское княжества, Новгородскую республику. К началу XIII века княжеств было уже полсотни.
Некоторые современные историки пишут, что существование сравнительно небольших государств эффективнее, чем жизнь больших государственных образований. Существовать могут, и благополучно, любые государства – однако, только если это позволяют соседи. Татаро-монгольское нашествие вполне доказательно объяснило, что бывает с государствами, более слабыми, чем нападающие.
В год смерти Всеслава Вещего у его младшего сына князя Юрия и княгини Софьи родилась дочь, названная Предславой. В историю Беларуси она вошла не только как внучка великого Всеслава – она стала Евфросиньей Полоцкой. «Исторические сведения о жизни преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой», вышедшие в Петербургской синодальной типографии в 1841 году, сообщают:
Около 1128 года Евфросиния поселилась при храме Преображения. «Исторические сведения» писали: «Вот я дают Евфросинии место святого Спаса на Сельце с тем, чтобы здесь был девичий монастырь, и никто из преемников да не изменяет сего моего деяния» – так сказал епископ Илия».
Евфросиния стала игуменьей Спасо-Преображенского монастыря – «туда приняла она младшую родную сестру свою Градиславу, дав ей имя Евдокии, и двоюродную, Звениславу, дочь князя Бориса, которая была наречена Евпраксиею».
В 1161 году Евфросиния Полоцкая на месте деревянной церкви построила каменный Спасо-Преображенский собор, единственный памятник зодчества XII века в Беларуси, уникальный образец древнебелорусского зодчества. В том же году полоцкий мастер Лазарь Богша для этого храма изготовил знаменитый напрестольный крест, в котором находились святые реликвии – капли крови Христовой, частица древа Животворящего Креста Господня, частица камня от Гроба Пресвятой Богородицы, частицы мощей святых Пантелеймона и Стефана. Этот крест стал символом и реликвией Беларуси.
Спасо-Евфросиниевский Собор дошел до нас почти в первозданном виде – «здесь, из мирного убежища, сквозь маленькое круглое окно, устроенное в толстой стене, открывалось взору игуменьи Евфросинии обширное пространство полей, лугов, отдаленных лесов и вид всего города с его церквями и родительским теремом».
В преклонных годах Евфросиния Полоцкая с братом и сестрой совершила паломничество в Константинополь Иерусалим. Именно в Иерусалиме она скончалась – 23 мая 1173 года и была погребена в русском храме. В 1187 году, при завоевании Иерусалима египетским султаном Саладином, мощи Евфросинии были вывезены русскими паломниками из Палестины. Сейчас мощи преподобной Евфросинии Полоцкой лежат в ее любимом городе. Выдающиеся труда деда и внучки – навечно в памяти белорусского народа.
Витовт Великий (1350–1430)
Часть I. Великое княжество Литовское до Витовта Великого. Гедимин. Ольгерд и Кейстут
После смерти Святослава Ярославича опять началась стихшая было резня за княжеские столы. Его сыновьям – Роман Святославич княжил в Тмутаракани, а Олег Святославич на Волыни – их дядя Всеволод Ярославич предложил отдать свои столы. Олегу Святославичу, например, было предложено уехать в маленькое Муромское княжество. Все недовольные князья собрались в Тмутаракани, пока Всеволод пытался забрать их родовые земли. Недовольных князей поддержал Всеслав Чародей. Именно поэтому Владимир Мономах в 1077 году попытался взять Полоцк – ему это не удалось. Он, как обычно, разграбил округу. В 1078 году Владимир Всеволодович решил кончать с Полоцким княжеством, впервые в славянской истории позвав в поход извечных врагов Киевской Руси и всего Древнерусского государства – половцев. Однако даже с насильниками, столько лет уничтожавшими мирное население, Мономаха опять постигла неудача – воинское искусство Всеслава и мужество полочан свели на нет весь «союзнический» поход. В. Чаропка писал:
«С Плоцком срочно нужно было кончать. Владимир Мономах собирает громадное войско, какого со времен Святослава Игоревича не было на Руси. Все военные силы Южной Руси, новгородская дружина князя Святополка (которого некогда Всеслав выгнал из Полоцка) и половецкая орда зимой 1078 года пошли на Полоцк. Когда-то с такой силой Олег принудил Византию к покорности, повесил свой щит на ворота Константинополя. Наверно, Мономах тешил себя надеждой, что Полоцк доживает последние дни своей независимости. Однако и на этот раз оказались бессильными против Полоцка Мономаховы рати. Снова Всеслав оборонил столицу своей державы. В гневе Мономах сжег полоцкие предместья, а возвращаясь домой в Чернигов, камня на камне не оставил от Одрска. Этот город так и не возродился к жизни. За такой жестокостью пряталось бессилие Киева. Годы борьбы с непокорным Всеславом не принесли желанной победы. Змей, который был готов проглотить Полотчину, обломал на ней свои зубы».
Весной 1078 года недовольные Святославичи и союзные им князья пошли в поход на Чернигов, владения Мономаха. В сентябре 1078 года в бою на реке Соже они разбили киевские и черниговские войска во главе с Всеволодом Ярославичем. В Чернигове стал княжить Олег Святославич, Мономаху остался Смоленск. С. В. Тарасов писал:
«При всем желании Мономах ничем не мог помочь своему отцу. И единственной силой, которая его в то время сдерживала, мог быть только Всеслав Полоцкий со своим войском. Одновременный удар по Чернигову с севера и юга стал бы концом для всех Всеволодовичей, в результате которого они б уже никогда не поднялись. Поэтому Мономах вынужден был сидеть в Смоленске и сдерживать угрозу со стороны Всеслава Чародея».Осенью 1078 года должны были произойти решающие события. Святославичи выступили против Всеволода Ярославича и Владимира Мономаха, Всеслав осадил Смоленск. Смоленск был взят и сожжен, но в битве на Нежатиной ниве в октябре 1078 года Святославичи были разбиты Ярославичами. В битве с обеих сторон погибло несколько князей. Мономах помчался в Смоленск, оттуда на Полоцк, города опять не взял и разорил округу – «пожег землю, повоевав до Лукомля и до Логожска, и на Друцк воюя». Последний поход на Полоцкое княжество Владимир Мономах совершил через шесть лет – в 1084 году, опять наняв половцев, он изгоном взял Минск – форпост полоцкой земли. Позднее, в своем «Поучении» потомкам Мономах сам писал об этом штурме: «На ту осень идохом с черниговцы и с половцы, с чатеевичи, к Менску: изыхахом город, и не оставихом у него ни челядина, ни скотины». После этого Мономах отступился от Полоцкого княжества, понимая, что Всеслава ему не победить. Двадцать лет никто не «трогал» Полоцкие земли.
Княжество росло, сильнело и расцветало. Именно в это время оно достигло вершины своего могущества. По размеру оно равнялось многим европейским государствам, в нем было более десяти городов-крепостей – Минск, Витебск, Заславль, Орша, Копысь, Усвяты, Браслав, Лукомль, Друцк, Логойск, Борисов, Городец, Кривич. Власть Полоцка и Всеслава распространялась на Нижнее Подвинье до Балтийского побережья. Вассалы Полоцка находились в Герсике и Кукейносе. Позднее в полоцких землях была создана даже своя денежная и весовая системы. В 1097 году князья Киевской Руси, по-прежнему резавшиеся между собой, собрались в Любече на съезд, где решили, как обычно ненадолго, что «каждый да держит отчину свою». Всеслав не приехал – он и так всегда охранял и держал свое, Полоцкое княжество. Съезды князей по разделении сфер влияния собирались в 1100 году в Витичеве, в 1103 году, в другие годы – междоусобицы не прекращались.
Князь Всеслав Брячиславич Полоцкий умер в 1101 году – «В лето 6609 (1101) преставился Всеслав, Полоцкий князь, месяца апреля в 14-й день, в 9-й час дня, в среду».
Во время княжения великого киевского князя Владимира Мономаха была написана в Киеве «Повесть о Всеславе Полоцком». Летописям самого Полоцкого княжества сохраниться не дали.
«В год 6529 (1021). Пришел Брячислав, сын Изяслава, внук Владимира, на Новгород, и взял Новгород, и, захвативши новгородцев и их имущество, пошел к Полоцку. И когда пришел он к реке Судомир, Ярослав из Киева на седьмой день тут догнал его. И победил Ярослав Брячислава, и новгородцев вернул в Новгород, а Брячислав побежал к Полоцку.
В год 6552 (1044). В этот год умер Брячислав, сын Изяслава, внук Владимира, отец Всеслава и Всеслав, сын его, сел на его княжеском столе в Полоцке. Мать же его родила от чародейства. Когда мать его родила, на голове его была сорочка. И сказали предсказатели его матери: «Эту сорочку повяжи на него, пусть носит ее до смерти». И носит ее на себе Всеслав и сегодня, потому и немилостив он на кровопролитие.
В год 6574 (1066). Пришел Всеслав и взял Новгород с женщинами и детьми и колокола снял со святой России. О, великая беда была в то время!
В год 6575 (1067). Взял рать в Полоцке Всеслав, сын Брячислава, и занял Новгород. Трое же Ярославичей, Изяслав, Святослав и Всеволод, собравши воинов, пошли на Всеслава в лютый мороз. И подошли они к Менску. И закрылись меняне в городе. Братья же взяли Менск, перебили всех мужчин, а женщин и детей взяли в полон и пошли к Немиге. И пошел Всеслав против их. И встретились противники на Немиге месяца марта в третий день, был снег великий, и пошли один на одного. И была лютая сеча, и многие полегли в ней, и победили Изяслав, Святослав и Всеволод. Всеслав же убежал.
После этого месяца июля в десятый день Изяслав, Святослав и Всеволод, поцеловавши крест святой Всеславу, сказали ему: «Прийди к нам, не сделаем тебе ничего злого». Он же, надеясь на их крестоцелование, переехал к ним в лодке через Днепр. Когда же Изяслав вошел первый в шатер, тут схватили Всеслава, на Орше около Смоленска, преступивши крестоцелование. Изяслав же, приведя Всеслава в Киев, посадил его и двух сыновей в тюрьму.
В год 6576 (1068). Пришли иноплеменники на Русскую землю, множество половцев. Изяслав же, Святослав и Всеволод вышли против их на Альту. И ночью пошли один на оного. За грехи наши наслал Бог на нас поганых, и побежали русские князья и победили половцы.
Когда Изяслав со Всеволодом побежали в Киев, а Святослав в Чернигов, тогда киевляне прибежали в Киев, собрали вече на рынке и послали к князю сказать: «Вот половцы рассеялись по всей Русской земле, дай, княже, оружие и коней, и мы еще повоюем с ними». Однако Изяслав не послушал этого. И начали люди нарекать на воеводу Коснячка, пошли на гору с веча и пришли на двор Коснячка и, не найдя его, встали у двора Брячислава и сказали: «Пойдем вызволим дружину свою из тюрьмы». И разделились они на две части: одна половина пошла к тюрьме, а другая половина пошла по мосту и пришла на княжий двор. Изяслав же в этот час на сенях рядился с дружиной своей. И начали спорить с князем люди, стоя внизу.
Когда князь глядел из окна, а дружина стояла около его, сказал Изяславу Тука, брат Чудина: «Видишь, княже, люди кричат, пошли, пусть Всеслава охраняют». И пока он это говорил, другая половина людей пришла от тюрьмы, открывши ее. И сказал дружина князю: «Злое учинилось; пошли к Всеславу, пусть, подозвавши обманом к окну, проткнут его мечом». И не послушал этого князь. Люди же закричали и пошли к тюрьме Всеслава. Изяслав же, увидев это, побежал с Всеволодом со двора. Люди же вызволили Всеслава из тюрьмы в 15-й день сентября и славили его посреди княжеского двора. Двор же княжеский разграбили, множество золота и серебра, в монетах и слитках. Изяслав же убежал к ляхам.
Всеслав же сел в Киеве. Этим Бог показал силу креста, потому что Изяслав целовал крест, а после схватил Всеслава, из-за этого и наслал Бог поганых. Всеслава же явно спас святой крест, а в день Вознесения Всеслав, вздохнув глубоко, сказал: «О, святой крест! Я верил в тебя, поэтому ты и освободил меня из этой тюрьмы». Бог же показал силу креста для науки земли Русской, чтоб не преступали святого креста, поцеловав его. Когда же кто преступит, то и тут на земле будет покаран, и в будущем примет кару вечную. Велика сила святого креста: крестом бывают побеждены силы дьявольские, крест князьям в битвах помогает, крест оберегает в битвах, верующие побеждают супостатов, крест быстро спасает от напастей тех, кто просит его помощи, веруя. Ничего не боятся черти, только креста. Когда появляются дьявольские привидения, то, перекрестившись, их прогоняют. Всеслав же сидел в Киеве семь месяцев.
В год 6577 (1069). Пошел Изяслав с Болеславом на Всеслава, Всеслав же выступил навстречу. И пришел к Белграду, ночью же он тайно от киевлян ушел из Белграда в Полоцк. Изяслав же выгнал Всеслава из Полоцка и посадил в Полоцке своего сына Мстислава, он же вскоре умер там. И посадил Изяслав в Полоцке на его место брата Святополка. Всеслав же убежал.
В год 6579 (1071). В тот же год выгнал Всеслав Святополка из Полоцка. В тот же год победил Ярополк Всеслава у Галицичаска.
1078. Всеслав Смоленск спалил, и я с черниговцами верхом с повозными конями помчался к Смоленску, и не застали его в Смоленске. В той погоне за Всеславом я сжег землю и повоевал ее до Лукомля и до Логожска, после на Друцк пошел войной и снова вернулся в Чернигов.
1084. В ту же осень ходили с черниговцами и с половцами чытаевичами к Менску, захватили город и не оставили в нем ни челядина, ни животного.
В год 6609 (1101). Умер Всеслав, князь полоцкий, месяца марта в 14-й день, в 9 часов дня, в среду».
Выдающийся белорусский исследователь и писатель С. В. Тарасов писал:
«Всеслав был одним из тех первых князей, при котором Полоцкая земля заявила о себе как о независимой державе. Он был одним из первых во всей Восточной Европе, кто почувствовал перспективность и историческую необходимость развития относительно малых независимых государств. При Всеславе высокого расцвета достигли искусства, образование, зодчество. Христианство начало постепенно мирно входить в повседневную жизнь народа. Развиваются города, ремесла, торговля. Он укрепляет границы своего княжества – державы, но не забывает про насущные потребности разных народов, балтов, угро-финнов. Про полоцкого князя ходили слухи, предания, былины, писал о нем автор «Слова о полку Игореве».
Конечно, не все в жизни Всеслава Полоцкого было безупречным, ведь он жил в противоречивое и героическое время. Это не могло не отразиться и на его судьбе. Весь характер князя был, как клубок запутанных ниток. В нем переплеталось и белое, и черное. Даже такие краски, которые в принципе несовместимы, слились в один цвет. Они ошибался, кидался в крайности, временами утрачивал веру, чувство меры, изменял одной религии во имя другой, и, наоборот, терялся, немел от бессилия. Все было в его жизни. Но никогда Всеслав не изменял своей родине – Полоцкой земле, к ней возвращался из самых далеких походов и путешествий.
Говорят, что в XI веке белорусская народность еще не сформировалась, Полоцкое княжество лучше называть не белорусской державой, а государством на территории Беларуси. Но от этой словесной эквилибристики суть исторического явления не меняется. Полоцкое княжество – могучее и независимое государство, созданное волей народа и разумом князей, – было первое в Беларуси. Главная заслуга Всеслава Чародея в том, что он правильно понял и оценил объективные условия развития белорусских земель уже в XI веке. Его деятельность была направлена прежде всего не на разъединение с Киевом и Новгородом, а на консолидацию земель и народов в границах тогдашней Беларуси.
Политика Всеслава Чародея имела великие последствия. Небольшие княжества, разноэтничные племена, которые не имели больших городов, развитой политической системы, высокоразвитых ремесел, а значит, и торговлю, стремились к союзу с могучим соседом – Полоцком. В фундамент державы, кроме политики, закладывалась и культура.
Когда возводятся один за одним храмы, расцветают монастыри, действуют школы для юношества, растут города, – значит, все это обеспечено державой как политически, так и экономически. Создав государство, Всеслав Брячиславич заложил фундамент, на котором только и могла строиться дальнейшая судьба нашей земли и ее жителей. Фундамент политико-экономический стал фундаментом духовным – целью консолидации любого народа.
Наша история – неисчерпаемый источник вдохновения и духовности. Фигура Всеслава Брячиславича в ней – одна из самых ярких молний, первоначало познания собственного «я». Она привлекательная, она таинственная и благодарная. Так будет ли стоять памятник на улице имени Всеслава Чародея?
Это зависит только от нас».
Древнерусское государство просуществовало совсем недолго после смерти в 1125 году Владимира Мономаха. Его сын Мстислав, прозванный в летописи Великим, носил этот титул всего семь лет. Выдающийся историк С. Ф. Платонов писал:
«При сыновьях и внуках Ярослава Мудрого Киевское государство постепенно утратило свое единство и превратилось в ряд отдельных волостей, объединенных только тем, что у них была одна церковь и один княжеский род. Так как члены княжеского рода находились в постоянной вражде и междоусобии, то и волости, управляемые ими, не хранили мира между собой и чем далее, тем более питали взаимное отчуждение.
Последствием такого политического беспорядка был общий упадок Киевской Руси – и политический и экономический. Только что победившая печенегов Русь не могла собрать достаточно сил для борьбы с новым кочевым народом – половцами, которые появились в южных степях с середины XI века. Отлично пользуясь неурядицами на Руси, половцы «несли резню» в Русскую землю: грабили ее и мешали русской торговле, захватив все пути из Руси на восток и юг. Общее разорение и обеднение было результатом княжеских усобиц и половецкого разбоя, и Киевская Русь понемногу захирела и запустела. Уже к XIII столетию, всего лет 150 спустя после смерти Ярослава, Киевское государство можно считать распавшимся на несколько частей, а самый Киев – запустевшим и обедневшим городом.
Причины политических неурядиц в Киевской Руси заключались в следующем:
Во-первых, установившийся после Ярослава Мудрого порядок княжеского владения и наследования был вообще очень сложен, а кроме того, и несправедлив по отношению к князьям-изгоям; поэтому всегда бывали князья недовольные, обделенные и обиженные.
Во-вторых, сильнейшие князья в отношении слабейших часто допускали прямые обиды и насилия: братья, например, изгнали слабого Изяслава из Киева; дяди обидели своих племянников Святославичей.
В-третьих, население, терпевшее от княжеских ссор, не хотело признавать княжеского старейшинства и не всегда повиновалось князьям: киевляне, например, изгнали от себя Изяслава, не пускали к себе Святославичей. Понятно, что при таких условиях правильное наследование столов стало невозможным и родовой порядок преемства власти должен был пасть.
Утверждение в Киеве Владимира Мономаха мимо его старших родичей повело к падению родового единства в среде киевских князей и обострило вражду между разными ветвями. После смерти Мономаха Киев достался не братьям его, а его сыновьям и обратился таким образом в семейную собственность Мономаховичей. После старшего сына Мономаха, очень способного князя Мстислава (1125–1132), в Киеве один за другим княжили его родные братья. Пока они жили дружно, их власть в Киеве была крепка; когда же у них начался разлад, то против них поднялись сидевшие в Чернигове князья Ольговичи (сыновья и внуки Олега Святославича) и не раз силою завладевали Киевом. Но Мономаховичи, в свою очередь, не желали отказаться от обладания Киевом и тем самым признать над собой старшинство Ольговичей. Разгорелась долгая и упорная борьба за Киев. Победа в ней осталась в конце концов за потомством Мономаха.
Но, побеждая Ольговичей, старшие Мономаховичи должны были бороться и со своею ближайшею роднею – Мономаховичами младшей линии. В конце концов Киев достался Андрею Боголюбскому – в 1169 году. Но к этому времени обстоятельства на Руси так переменились и Киев так явно склонился к упадку, что Андрей не пожелал сам сидеть в Киеве и остался в любимом своем Ростово-Суздальском краю. Киев же, ограбленный и сожженный его войсками, был передан одному из подручных Андрею младших князей.
Таковы были судьбы Киевского великокняжеского стола. Он был жертвою постоянных междоусобий, возникавших вследствие того, что родовые понятия князей не соответствовали правильному государственному порядку. Не умея выработать правильного наследования власти и помирить притязания разных ветвей многолюдного княжеского рода, князья для решения своих споров очень легко обращались к оружию и начинали междоусобия, «которы» и «коромолы», и в них «несли розно» Русскую землю, губили и свои, и земские силы. Во время борьбы за Киев в XII веке обнаружилось ясно, что княжеский единый род распался и что вместо него стало существовать несколько взаимно враждебных его ветвей, обратившихся как бы в особые роды. Все эти ветви желали владеть Киевом как столицей единого когда-то государства и из своих гнезд силой добывали Киев друг у друга. Понятно, что при постоянной общей вражде киевский князь уже не мог быть на самом деле единовластным государем и не мог рассчитывать на общее ему повиновение. Его не слушались ни князья, ни отдельные города. Каждая семья князей имела своего отдельного старшего «великого князя». Каждый большой город, не желая быть жертвой княжеских смут, хотел сам устраивать свои дела и норовил вступить со своим князем в договор с целью охранить себя от княжеского произвола. Государство, словом, разлагалось и потому слабело и беднело. Вместо единой Руси образовалось много «волостей», разрозненных и взаимно враждебных.
Чем больше бывало у князей междоусобий, тем свободнее и удобнее могли половцы проникать на Русь. Иногда сами князья вмешивали «поганых» в свои распри и показывали им путь в Русскую землю, обращаясь к ним за военной помощью и натравливая их на своих врагов – русских же князей.
Князья продолжали ссориться, а половцы продолжали надвигаться на Русь. Наиболее близкое к степям Переяславское княжество во второй половине XII века было почти занято половцами, которые в нем уже «жили», а не только грабили его наездом. Степные дороги оказывались совсем во власти кочевников. Русь потеряла свои владения на Азовском море (Тмутаракань), так как пути к ним были заняты половцами. Только с большим трудом русские купцы могли добираться через степь до Черного моря, и потому торговля Руси с Грецией постепенно падала и, наконец, совсем замерла. А вместе с этим упало и прежнее значение Киева. Отрезанный кочевниками от южных морей, Черного и Каспийского, Киев уже не мог посредничать в торговле Европы с Востоком.
Киев беднел и глох. Население южнорусских княжеств, не находя от постоянных усобиц и разбоев ни безопасности, ни заработка, понемногу оставляло свои места и переселялось подальше от степи или на север, или на запад. Так совершалось постепенное падение Киевского государства, утратившего свое политическое единство и торговое оживление.
Понемногу и связь волостей с Киевом слабела и слабела; в XII веке Киевское государство снова превратилось в ряд волостей, или земель, друг от друга обособленных».
Киевская Русь распалась на Киевское, Черниговское, Переяславское, Смоленское, Галицко-Волынское, Владимиро-Волынское, Владимиро-Суздальское княжества, Новгородскую республику. К началу XIII века княжеств было уже полсотни.
Некоторые современные историки пишут, что существование сравнительно небольших государств эффективнее, чем жизнь больших государственных образований. Существовать могут, и благополучно, любые государства – однако, только если это позволяют соседи. Татаро-монгольское нашествие вполне доказательно объяснило, что бывает с государствами, более слабыми, чем нападающие.
В год смерти Всеслава Вещего у его младшего сына князя Юрия и княгини Софьи родилась дочь, названная Предславой. В историю Беларуси она вошла не только как внучка великого Всеслава – она стала Евфросиньей Полоцкой. «Исторические сведения о жизни преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой», вышедшие в Петербургской синодальной типографии в 1841 году, сообщают:
«Узнав, что ее хотят обручить одному из прекрасных молодых князей, она решилась искать от суеты мирской убежища в женской обители, где начальствовала тетка ее, супруга князя Романа Всеславича. Благочестивая игуменья сначала противилась желанию Предславы, видя нежный возраст и опасаясь гнева отца, но уразумев звание ее от Бога, согласилась принять юную княжну, которая была облечена в Ангельский образ под именем Евфросинии».По благословению епископа Полоцкого Илии Предслава, в 12 лет ставшая монахиней Евфросинией, поселилась в «голубце» Софийского собора – особой келье слева от алтаря Храма. Она стала переписывать церковные книги. Библиотека Софийского собора стала крупнейшим духовно-культурным центром не только Полоцкого княжества, но и всего Древнерусского государства. При соборе работала особая мастерская, переплетавшая и художественно оформлявшая книги. В соборе хранились уникальные документы, архивы княжества. Библиотека, летописи и архивы исчезли в годы Ливонской войны середины XVI века.
Около 1128 года Евфросиния поселилась при храме Преображения. «Исторические сведения» писали: «Вот я дают Евфросинии место святого Спаса на Сельце с тем, чтобы здесь был девичий монастырь, и никто из преемников да не изменяет сего моего деяния» – так сказал епископ Илия».
Евфросиния стала игуменьей Спасо-Преображенского монастыря – «туда приняла она младшую родную сестру свою Градиславу, дав ей имя Евдокии, и двоюродную, Звениславу, дочь князя Бориса, которая была наречена Евпраксиею».
В 1161 году Евфросиния Полоцкая на месте деревянной церкви построила каменный Спасо-Преображенский собор, единственный памятник зодчества XII века в Беларуси, уникальный образец древнебелорусского зодчества. В том же году полоцкий мастер Лазарь Богша для этого храма изготовил знаменитый напрестольный крест, в котором находились святые реликвии – капли крови Христовой, частица древа Животворящего Креста Господня, частица камня от Гроба Пресвятой Богородицы, частицы мощей святых Пантелеймона и Стефана. Этот крест стал символом и реликвией Беларуси.
Спасо-Евфросиниевский Собор дошел до нас почти в первозданном виде – «здесь, из мирного убежища, сквозь маленькое круглое окно, устроенное в толстой стене, открывалось взору игуменьи Евфросинии обширное пространство полей, лугов, отдаленных лесов и вид всего города с его церквями и родительским теремом».
В преклонных годах Евфросиния Полоцкая с братом и сестрой совершила паломничество в Константинополь Иерусалим. Именно в Иерусалиме она скончалась – 23 мая 1173 года и была погребена в русском храме. В 1187 году, при завоевании Иерусалима египетским султаном Саладином, мощи Евфросинии были вывезены русскими паломниками из Палестины. Сейчас мощи преподобной Евфросинии Полоцкой лежат в ее любимом городе. Выдающиеся труда деда и внучки – навечно в памяти белорусского народа.
Витовт Великий (1350–1430)
Часть I. Великое княжество Литовское до Витовта Великого. Гедимин. Ольгерд и Кейстут
К ІХ веку литовцы, впервые упомянутые в летописях в 1009 году, состояли из нескольких племен – литвинов, жмудинов, ятвягов. Пруссы жили над Вислою и Неманом, жмудины – в устье Немана, собственно литовцы – в бассейне Вили, жемгола – на левом берегу Двины, куроны – на полуострове между Балтийским морем и Рижским заливом, летгола – латыши – на южном побережье Двины, ятвяги – между Западным Бугом и верховьями Немана. У литовцев почти не было городов. Выдающийся белорусский историк М. В. Довнар-Запольский писал в начале ХХ века:
«Все литовские племена жили в условиях родового быта, имея многочисленных родовых старейшин. Наша летопись и древнейшие немецкие хроники называют этих старейшин «князьями», насчитывают многие десятки их. Эти князья пользовались почетом и уважением литовцев, остальное население находилось у них в подчинении.