Страница:
– Внимание. Сторожко, как меня слышно? – спросил Всеволод, пользуясь частотой стрельцов.
– Порядок. Слышно, – тут же отозвался десятник. И в это время длинная очередь вражеского пулемета скосила еще одного неосторожно высунувшегося стрельца.
– Как у тебя обстановка? – спросил гридень, хотя и сам знал ответ на этот вопрос.
– Полная засада. Голову высунуть не дают. Лупят почем зря… В атаку идти не вижу резона. Всех положат.
– Отвлеките огонь на себя и держитесь, – приказал Всеволод. – Попробую обойти да раскрасить их сзади.
– Принято. Удачи. Солнце за нас! – произнес Сторожко ритуальный клич.
Гридень не ответил.
Прячась за машинами, запчастями, металлическими конструкциями непонятного назначения, гридень ползком медленно обогнул укрытие противника и зашел им со спины. Боги были милостивы – его не заметили. Спрятав стержнемет за спину, он вытянул меч из ножен, достал «глушилку» и затаился.
Буси было пятеро. Четверо сидели за истребителями и работали в два пулемета короткими очередями. А один находился у рации и, скорее всего, вызывал подмогу. Только вот помочь им вряд ли кто мог.
Успокоив дыхание и мысли, Всеволод вызвал Сторожко:
– Я сейчас шумну, вы не лезьте! Стрельбу прекратить!
– Есть! – отозвался десятник.
Всеволод сбросил колпачок предохранителя, досчитал до трех и метнул гранату под ноги пулеметчикам. Сам тут же закрыл глаза и отвернул голову в сторону. Раздался протяжный буц-бац… Гридень, выждав секунду, вскочил на ноги и кинулся вперед.
Оглушенные и ослепленные воины мотали головами, крепко обхватив их руками. Всеволод быстро оценил обстановку, заметив сбоку связиста – ему досталось чуток меньше, этот гад видел! И уже потянулся за стволом. Вот с него Всеволод и начал. Клинок коротко пропел и впился в грудь. «Эх, промазал», – подумал гридень и вторым ударом исправил ошибку. Сталь порвала шейный горжет доспеха и вошла в плоть. Буси упал, его пальцы сжались… прозвучал одинокий выстрел.
Гридень резко развернулся и, вкладывая в удар всю злобу, проткнул ближайшему Змею доспех, насадив его на меч, словно кусок мяса для жарки.
Затем резким ударом ноги в живот столкнул с лезвия тело в объятия третьего буси. Они оба кулем упали на пол. Четвертому противнику Всеволод вогнал меч точнехонько в глазницу маски, с каким-то диким удовольствием провернул его и засадил глубже. Пятый противник низвергал на головы нападавших сотни проклятий, ползал на четвереньках и, как слепой котенок, шарил руками в поисках оружия. Его рука почти дотянулась до многозарядной винтовки, но его остановил увесистый ботинок гридня. Голова татя от удара в маску высоко запрокинулась, а само тело неуклюже завалилось на бок.
– Сторожко! Пошли! – прокричал Всеволод, глядя, как один из пулеметчиков врага пытается выбраться из-под навалившегося на него трупа товарища.
Двое стрельцов и десятник живо оказались рядом.
– Быстро вяжите этих двоих, – отдал приказ Всеволод.
Это была удача. Двое пленных. Первых пленных за целый год. Они могут многое объяснить…
Двое стрельцов склонились и готовы были уже повязать добычу, но тут гридень спиной почуял опасность. Он инстинктивно согнулся, и над головой что-то пронеслось. Через мгновение раздался взрыв. Двое стрельцов упали, изрешеченные осколками. Затем чья-то рука оттолкнула гридня и почти над самым его шлемом прозвучала короткая очередь. Всеволод видел, как двое самураев в рогатых шлемах, с обнаженными мечами безжизненно свалились на палубу. Но в полумраке узкого коридора гридень различил еще одну фигуру.
– Отставить! – приказал он. – Этот мой!
Всеволод махнул рукой, приглашая противника на смертельный танец. Гридень выставил меч вперед и повторил пригласительный жест.
– Напрасно ты это затеял, Волков, – по-отцовски пожурил начальника десятник, – пару стержней ему в морду – и вся недолга.
– Отойди, – цыцкнул Всеволод. – Тебе не понять. – Старший гридень уже успел заметить, что осколками изрешетило и обоих пленных. Опять мимо! И этот вражеский командир мог стать еще одним шансом.
– Куда уж мне… – десятник скривил губы, но дальше спорить не стал, отошел.
Самурай принял приглашение и медленно вышел на площадку. Его стальная маска с прорезями для глаз и рта хищно улыбалась. Он встал в боевую позицию, высоко подняв меч над головой. И они сошлись. Взмах – сталь встретилась, оглашая отсек металлическим звоном. Отскок, еще взмах – есть! Меч Всеволода прошелся по руке противника. Но он как будто не заметил этого. Самурай с боевым кличем кинулся вперед и достиг цели. Его чуть изогнутый на конце меч оставил глубокую борозду на доспехи гридня.
– Ах ты, сука!
Сошлись! Удар! Всеволод достал его в ту же руку. Еще два стремительных броска – и напор самурая стал ослабевать. Он тяжело дышал, кровь обильно стекала вниз. Но вдруг его словно подменили, он, дико заржав, усилил напор.
Змей, видимо предчувствуя свою скорую гибель, рубился изо всех сил, сосредоточенно, яростно. Его устрашающая маска-забрало отражала состояние его души. Она смеялась в лицо смерти, с этой улыбкой-оскалом самурай и принял смерть. Пропустив обманный выпад гридня, железномордый по инерции пролетел вперед, и Всеволод, схватив меч двумя руками, отрубил тому голову. Стальной шлем со страшным содержимым покатился по полу, а тело все еще бежало, пока не столкнулось со стеной и не грохнулось навзничь.
Короткая пауза. Всеволод восстановил дыхание. Вытер меч и убрал его в ножны.
А десятник открыл забрало шлема и смачно сплюнул себе под ноги.
– Вот сукины дети, весь десяток положили! Чтоб их Даждьбог заживо спек!
В коридоре раздались тяжелые шаги. Оба воина спешно перезаряжали стержнеметы.
– Всеволод, Сторожко! – из темноты явилось сияющее лицо Медведева. Он тоже был без шлема. – У нас все чисто! – И, уловив вопросительный взгляд гридня, добавил: – Шлем стервецы разбили, чтоб им пусто было.
Всеволод открыл и свой шлем, вдохнул полной грудью.
– Все проверил?
– Чисто все! Никого живым взять не удалось. Последний, падла, себя гранатой подорвал. Спасибо Кадую, да примут его душу предки, накрыл собой гранату… а то бы нас всех того…
Следом за стяжником из темноты перехода вышло десятка два стрельцов.
– Потери? – коротко спросил старший гридень.
– Десяток Пятака зачищает низ, а я к вам поспешил, как переговоры ваши услышал. Вижу, крепко вас пощипали, – Марун оглядел поле боя.
– Есть такое дело… – тяжело вздохнул Сторожко. Видно было, что хоть десятник бывалый, но здорово переживает гибель подчиненных.
– Значит, это все, – скорее утвердил, чем вопросил Всеволод.
– Все, – мотнул головой стяжник, – я еще пару летунов вызвал, чтобы они раненых приняли.
– Добро! Впереди должна быть капитанская рубка, – Всеволод вскинул оружие. – Ну чего замерли?! Продолжаем движение. Цель близка. Вперед! – скомандовал он и бросился дальше.
Два десятка стрельцов, пришедших с Маруном, двинулись следом. Замыкал группу Сторожко. С яростью он пнул отрубленную голову в самурайском шлеме, и она улетела далеко к шлюзу, разбрызгивая какую-то шипящую массу.
Капитана охраняли отборные воины. Вероятно, личная гвардия, или как там они их называют? Самые яростные и умелые бойцы. Гридень это почувствовал сразу, ибо враги были начеку, а вот он проявил беспечность. Полукруглая, ярко освещенная площадка встретила стрельцов ураганным огнем.
– Ложись! – проорал Марун и толкнул старшего гридня в спину.
Стрельцы моментально упали, но вражеские пули все же собрали обильную жатву, сразив зазевавшихся.
– Гранаты! – Всеволод нашел единственное решение в данной ситуации. Он даже не мог понять, сколько самураев ведут стрельбу, но, судя по ее плотности, не менее десятка.
Стяжник зычно продублировал команду старшего и сам отстегнул стальной кругляш.
То, что парни быстро исполнят приказ, Всеволод не сомневался, но вот то, что они исполнят его настолько ревностно, он не предполагал. У него самого гранат больше не было, и гридень, пятясь задом, отполз за металлическую балку. Одна, две, три, четыре секунды – и не менее десятка гранат упорхнуло на площадку перед капитанским мостиком. А потом начался фейерверк! Ребята явно перестарались с испугу и закидали противника всем, что было под рукой. Первым делом полетели ударные гранаты. При детонации они образуют ударную волну, способную лжеликого в кисель превратить – пластиковая оболочка, и никаких тебе осколков! Самое то при абордаже космических судов. Стрельцы вместе с ударными накидали «глушилок» и световых гранат, один умник даже дымовую запустил. Один за другим рвались гостинцы, аж уши заложило. Палубу заволокло дымом, раздираемым периодическими сполохами взрывающихся световых гранат. Силовыми волнами от ударных гостинцев самураев пораскидало в стороны. Кому бронник помяло заодно с ребрами, кому голову в плечи вдавило, превратив защитный шлем в блин, кому оторвало руки да ноги. Досталось страшилищам основательно.
– Закрыть шлемы! – прокричал Всеволод, памятуя, что добрая половина стрельцов беспечно откинула забрала во время перехода. Да и сам он тоже… Мало ли кто из уродов выжил да осерчал за погибших соратников.
– Эх, ты… – спохватился Марун. Стяжник мгновенно нашелся, потянулся к убитому бойцу и быстро стянул с того шлем.
Выстрелы стихли. Прошло не менее трех минут, прежде чем противопожарной системой дым вытянуло наружу. На счастье нападавших, сопротивляться больше было некому. Восемь убиенных и два едва ползающих полутрупа с изрядно помятыми доспехами. Пользы в них не было никакой – двумя точными выстрелами стрельцы прекратили мучения бедолаг. Всеволод остановить их не успел. И опять из-под маски поползла жидкость…
Всеволод первым обнаружил массивную дверь с кремальерной задвижкой.
– Навались, – приказал он, и двое стрельцов раскрутили колесо дверного затвора.
Гридень ухватился за ручки и толкнул дверь вперед. Ворвавшись в помещение, он не успел сориентироваться. Громыхнул выстрел, и пуля ударила его в грудь. Всеволод запрокинулся на спину под ноги своим. В груди больно заныло, дыхание перехватило. Он приподнял голову и ощупал латной перчаткой место попадания. Пуля не пробила доспех, только оставила глубокую вмятину в лике солнца.
– Вперед! – прорычал над головой гридня Марун и увлек стрельцов в атаку.
К поверженному гридню склонился Сторожко. Раздались одинокие выстрелы и предсмертные крики.
Зарычав от боли, Всеволод перевернулся на живот, уперся руками в пол и заставил себя подняться. Сторожко придержал его. В азарте старший гридень выхватил короткий меч и оглядел уже захваченную капитанскую рубку.
Плененные враги стояли на коленях с заведенными за голову руками. Их было четверо. Двое в золотых самурайских доспехах с каким-то непонятным гербом, на котором ехидно скалился диковинный зверь. Хороший улов. Эти многое могли знать… И все же, да будут щедры боги – можно будет увидеть истинное лицо врага! Но мечтам не суждено было сбыться и на этот раз. Стоящие на коленях самураи, внезапно вздрогнули и слаженно завалились на бок. Гридень приблизился к ним и пнул одного носком сапога. Как есть мертвец.
То, что эти искусники ухитрялись в свои костюмы вмонтировать систему самоликвидации, про то догадаться было не трудно. Но вот принцип действия распознать не удавалось. И самое интересное, что эта система срабатывала что на живом, что на мертвом. И поражалось именно лицо. «Что они там скрывают, – думал старший гридень, – уж не морды ли лошадиные…» Одним словом – опять мимо. С этими проклятыми лжеликими всегда так.
Гридень повернулся к двум другим пленникам. Эти были не из самураев. Почти славянские морды, да и одежда специальная. В таких работники верфей ходят. Похоже, перед ним как раз предатели, не успели сбежать, гниды. Это хорошо.
Гридень окинул цепким взглядом капитанскую рубку. Толстые стекла узких и длинных иллюминаторов показывали окружающее корабль Пространство. Четыре кресла были заняты мертвецами. Летуны, которых бойцы стяжника убили при штурме. По центру помещения стоял железный ящик с гербом белгородского княжества. Он был размером с человека и покоился на платформе антиграва. Всеволод догадывался, что находится внутри.
– Тут есть воздух? Закройте дверь, чтоб чадом не тянуло.
– Генератор работает, – Сторожко первым открыл забрало и ощутил прилив свежего воздуха.
Всеволод последовал его примеру и, обернувшись к предателям, приказал:
– Снять шлемы.
Они послушались и покорно стянули с голов защитные шлемы.
На гридня смотрели двое мужчин с блестящими голубыми глазами, чуть горбатыми носами. На этом их сходство кончалось. Один был в летах. Другой еще совсем юнец. Недавно вступил во взрослую жизнь. Похоже, оба из нордусов.
– Имя! – рявкнул Всеволод, едва сдерживаясь, чтобы не сунуть предателям в морду.
Оба смолчали. Не дожидаясь команды гридня, Сторожко ударил плашмя мечом по голове старшего. Кровь брызнула на лицо из рассеченной кожи.
– Капт ур-Краз, – прохрипел старый.
– Божко ур-Тавыз, – испуганно переводя взгляд от одного стрельца к другому, пробормотал молодой.
Так и есть. Оба из нордусов. Да еще бояре.
– Как называется этот корабль?
– Такарабунэ… – медленно, по буквам произнес молодой пленник.
– Стало быть, вам ведом их язык? – хитро прищурился Всеволод.
– Плохо… – на сей раз ответил старик.
– И то хлеб! В цепи их, – распорядился гридень. – После продолжим знакомство. Чую, много полезного могут напеть эти птички.
Стрельцам стяга Медведева хватило часа, чтобы взять под полный контроль транспортный корабль «Такарабунэ».
Весь экипаж был уничтожен. Взять кого-то в плен как всегда не вышло. Подлые змеюки при угрозе пленения совершали ритуальный акт самоубийства. Встроенные в бронедоспехи ампулы вводили в тела Змеев концентрированную кислоту. Наверное, чем больше мучений лжеликий примет за своего императора, тем больше посмертного почета получит. Часто при съеме доспехов от тел страхолюдин оставалась только кипящая разлагающаяся биомасса. С «Войца» на «Такарабунэ» были доставлены запасные летуны, которые взяли на себя управление кораблем. Плененные нордусы под конвоем стрельцов Маруна были отправлены на «Воец». Всеволод последовал за ними. И грели душу не только захваченные предатели, но вражеское судно. Насколько мог припомнить Волков, это не третий ли случай за всю войну. Грудь приятно ожгло, словно на одежде просверлили дырку для заслуженной награды.
После боя волной накатила усталость. Активированные резервы организма иссякли, и гридень чувствовал себя опустошенным винным мехом. Но отдыхать было не время. Нужно еще произвести первичный допрос врага. Поборов усталость и желание немедленно уснуть, он связался с кормчей рубкой и приказал доставить к нему пленника Божко ур-Тавыза. Всеволод выбрал этого нордуса не случайно, еще на корабле самураев он почувствовал плещущийся внутри него страх. Теперь же собирался воспользоваться этим.
Дверь в каюту открылась, и двое стрельцов брезгливо втолкнули внутрь изменника.
Божко сделал несколько быстрых шагов, не удержался на ногах и упал на колени перед Всеволодом. Конвоиры радостно оскалились, но гридень нахмурился, коротко кивнул, и они удалились, закрыв дверь. Но замерли снаружи, готовые в нужный момент прийти на помощь.
– Встань, – приказал Всеволод.
Тот неуверенно поднялся на ноги. А ведь и впрямь мальчишка. На вид ему можно дать лет двадцать. Таким был сам Всеволод, когда переступил порог Военной академии. Ему через многое пришлось тогда пройти, многое доказывать окружающим. Как же, из рода новиков, полукровка… Только вот в отличие от этого мальчишки, он выбрал служение Отчизне, этот же – предательство.
– Садись.
Божко опустился в гостевое кресло, не зная, что ему ожидать от гридня.
– Почему ты оказался на борту Змеев? – тихо спросил Всеволод.
После жесткого, безжалостного обращения, которое испытал парень от стрельцов, неожиданно спокойный голос расслабил его. Но он все же не спешил довериться и пока молчал.
Тогда Гридень заговорил той особой речью, которой его учили. Речью «Правдолюба», околдовывающей врага, берущей его душу в каленые щипцы, так что и молчать нельзя, да и соврать смерти подобно. Мягкая, тягучая речь напоминала обволакивающую песню, погружая сознание врага в дремотное оцепенение.
Но не на каждого подействует техника «Правдолюба». Только на хрупкий разум, готовый идти на контакт, и у Всеволода получилось. Божко заговорил.
Нордус рассказал все, что знал. А знал он, увы, немного. Его дядька, Капт ур-Краз, работал главным инженером по системам безопасности на Ельницких верфях. Некоторое время назад к нему обратились неизвестные и предложили солидную сумму гривен за деликатную услугу. Божко сразу признался, что его дядька был обижен княжеской несправедливостью, ибо метил на пост воеводы Ельницких верфей, а в результате назначили другого, из чистокровных, вятших. Вот эта-то нелепость сильно обозлила Капта.
Однако вначале дядька решил вести свою игру. Он хотел с помощью незнакомцев устроить небольшой взрыв и тем самым доказать, что воевода на верфи мух ловит, а за делом не следит. Но все вышло по-другому. Жену и детей Капта ночью оттай[6] скрали, и ему ничего не оставалось делать, как подчиниться. Дядька умолил племянника подсобить. Божко рано остался без матери и отца и воспитывался в семье Капта, оттого и взялся помочь освободить родню. Вот только выкуп за них назначили высокий – секрет нового броненосца.
Стало быть, этой ночью они проникли на верфи, благо дядька знал все коды допуска. Они заложили взрывчатку в доке, где стоял строящийся «Яробой». После чего поднялись на корабль, спустились в двигательный отсек и сняли деталь. Точную схему расположения детали неизвестный передал Капту ур-Кразу. Упаковав деталь, они удалились на безопасное расстояние, где их ждал коч, и дистанционно детонировали заряд. Воспользовавшись паникой, охватившей Ельницкие верфи, они ушли на коче в Пространство, где и должны были встретиться с самурайским транспортником, передать им деталь, после чего вернуться назад на верфи уже с семьей. Но лжеликие обманули. На судне не было никого из родственников.
– Они сказали, что тетя и сестры у них, и мы скоро их увидим. А потом начался штурм…
– Ясно, – кивнул Всеволод, – овечки вы безвинные, обманом втянутые в предательство.
– Истинно так, господине, – схватился парень за протянутую соломинку. – Клянусь Перуном.
– Уймись, тать! – резко изменив тон, прошипел гридень. – Не твоими устами поминать богов.
– Не губите, господине, – взмолился Божко. Он рухнул на колени, принялся обнимать ноги Всеволода и целовать его сапоги.
– Уймись! – гридень вскочил, пытаясь отбросить парня. – Отойди, паскуда! Натворил делов, а теперь милости вымаливаешь! А знаешь ты, мразь, сколько народу погибло при взрыве да при тушении пожара, а сколько стрельцов при штурме головы свои сложили, чтобы ты, тварь, тут предо мной сидел?!
– Господине… – Божко отпустил ноги Всеволода, упал на пол и зарыдал в голос.
Стрельцы, сторожащие за дверью, вмиг явились на шум.
– Уведите его! И дайте ему бумагу – пусть сучий потрох пишет все, что знает, и особенно о языке вражьем, – брезгливо буркнул Всеволод и отвернулся от пленника.
Бойцы подхватили под руки плачущего, все еще находящегося под воздействием «Правдолюба» нордуса и выволокли его за дверь.
Всеволод остался один. Рассказанное Божком оказалось для него откровением. Сколько у него было друзей из древних нордусовских родов и все, все приличные люди. А эти? Твари!
Сердце больно сжалось в груди. Неужели это не слухи, не кривда, а правда, что нордусы идут на контакт с врагом. В чем смысл сего? Почему? Столько веков их предки верой служили княжеству, а тут такое!
Вот и в боярской среде росло недовольство. Уже первых высокопоставленных нордусов сняли с занимаемых должностей без объяснения причин. Новики и вятшие боялись предательства на самом высшем уровне и пытались обезопасить себя и князя. Неужели не зря?
Взрыв на Ельницких верфях был предопределен. Самураи не могли не заинтересоваться этим лакомым кусочком. Здесь строился новый, отвечающий духу передовых технологий броненосец «Яробой», оборудованный мощными двигателями. Всеволод уже успел заглянуть в металлический ящик, похищенный с верфей. Предатели украли деталь одного из двигателей, так называемый «разгонный элемент». Ни один корабль самураев, ни один белградский корабль не был ею оборудован. Но откуда Змеи могли пронюхать про это? Налицо утечка информации из самых высоких кругов. Как бы не из самого Воинского приказа. Это очень дурно пахло, потому что этот приказ возглавлял воевода Вадим Сечень, а его дед по материнской линии, как ни крути, был из нордусов.
– Пора домой, – сказал себе Всеволод и отдал общую команду на старт.
Включились маневровые двигатели, и оба судна стали медленно расходиться. Когда расхождение составило около полверсты, по связи раздался истошный крик:
– Торпедная атака! Слева, выше – четыре торпеды.
– Цель?
– Така… ка-ка… тьфу! Захваченное нами судно, – ответил кормчий.
– Суки. Кто? – Всеволод крутился в кресле от монитора к монитору, но ничего не видел, кроме безмолвного Пространства да четырех скользящих точек – торпед. Атаковавшего их судна нигде видно не было. – Что за…
– Новая атака! – доложил кормчий.
– Цель?
– «Воец», – хладнокровно произнес кормчий.
– Заградительный огонь! – отрывисто приказал старший гридень.
Всеволод видел, как к ним устремились четыре торпеды. Они словно вынырнули из ниоткуда и, наращивая скорость, летели к ним в лоб.
– Расстояние две версты! Скорость СТ-два, упреждение пятьдесят, – тут же отозвался старший пушкарь, указывая своим нужные параметры для дистанционных трубок.
Исполняя приказ командира, пушкари изготовились, поймали торпеды в перекрестие прицелов да засадили от души. Разом громыхнуло с десяток орудий, и пространство подле «Войца» озарилось выплеснувшимся из орудийных жерл разгонным огнем. Часть снарядов рвануло чуть раньше, у остальных подрыв произошел как надо. Осколки пробили толстые туши вражеских торпед, и те сдетонировали, не дойдя до цели. Есть контакт!
– Залп по точке выхода! – приказал старший гридень.
Это, конечно, могло быть стрельбой в молоко, но если все же удастся зацепить самурайскую посудину, уже хлеб. Глядишь, больше и не сунутся.
– Первые две – расстояние четыре версты. Вторые две – расстояние пять верст!
Пушкари послушно выпустили торпеды с установленными датчиками дистанционного подрыва, и те устремились к точке, откуда появились вражеские снаряды.
Всеволод скосил взгляд на боковые экраны и увидел страшную картину. Пока они были заняты обороной, «Такарабунэ» терпел поражение. Корабль пытался уклониться от точки встречи, но безуспешно. Слишком неповоротливый для резвого старта. Две торпеды «Такарабунэ» пропустил под брюхом, но оставшиеся угодили ему точно в борт. Когда Всеволод посмотрел на захваченное с таким трудом судно противника, раздались два мощных взрыва, и оно прямо на глазах развалилось на куски. Судно гибло, а вместе с ним и призовая команда. Старший гридень скорчил гримасу, увы, он был не в силах им помочь.
– Командир! Смотрите! – воскликнул кормчий.
Торпеды с «Войца» достигли предполагаемой точки появления вражеских снарядов и исчезли с экранов мониторов. Тут же пустоту Пространства потрясли несколько сильных взрывов. На мгновение вспышка высветила бронированные борта самурайского судна, но в ту же секунду видение исчезло. Пространство вновь успокоилось и уже ничто не говорило о том, что совсем недавно здесь кипело сражение.
– Что это было? – спросил озадаченный кормчий.
– Видно, командир ихний все же подмогу успел вызвать, – задумчиво произнес старший гридень.
– Порядок. Слышно, – тут же отозвался десятник. И в это время длинная очередь вражеского пулемета скосила еще одного неосторожно высунувшегося стрельца.
– Как у тебя обстановка? – спросил гридень, хотя и сам знал ответ на этот вопрос.
– Полная засада. Голову высунуть не дают. Лупят почем зря… В атаку идти не вижу резона. Всех положат.
– Отвлеките огонь на себя и держитесь, – приказал Всеволод. – Попробую обойти да раскрасить их сзади.
– Принято. Удачи. Солнце за нас! – произнес Сторожко ритуальный клич.
Гридень не ответил.
Прячась за машинами, запчастями, металлическими конструкциями непонятного назначения, гридень ползком медленно обогнул укрытие противника и зашел им со спины. Боги были милостивы – его не заметили. Спрятав стержнемет за спину, он вытянул меч из ножен, достал «глушилку» и затаился.
Буси было пятеро. Четверо сидели за истребителями и работали в два пулемета короткими очередями. А один находился у рации и, скорее всего, вызывал подмогу. Только вот помочь им вряд ли кто мог.
Успокоив дыхание и мысли, Всеволод вызвал Сторожко:
– Я сейчас шумну, вы не лезьте! Стрельбу прекратить!
– Есть! – отозвался десятник.
Всеволод сбросил колпачок предохранителя, досчитал до трех и метнул гранату под ноги пулеметчикам. Сам тут же закрыл глаза и отвернул голову в сторону. Раздался протяжный буц-бац… Гридень, выждав секунду, вскочил на ноги и кинулся вперед.
Оглушенные и ослепленные воины мотали головами, крепко обхватив их руками. Всеволод быстро оценил обстановку, заметив сбоку связиста – ему досталось чуток меньше, этот гад видел! И уже потянулся за стволом. Вот с него Всеволод и начал. Клинок коротко пропел и впился в грудь. «Эх, промазал», – подумал гридень и вторым ударом исправил ошибку. Сталь порвала шейный горжет доспеха и вошла в плоть. Буси упал, его пальцы сжались… прозвучал одинокий выстрел.
Гридень резко развернулся и, вкладывая в удар всю злобу, проткнул ближайшему Змею доспех, насадив его на меч, словно кусок мяса для жарки.
Затем резким ударом ноги в живот столкнул с лезвия тело в объятия третьего буси. Они оба кулем упали на пол. Четвертому противнику Всеволод вогнал меч точнехонько в глазницу маски, с каким-то диким удовольствием провернул его и засадил глубже. Пятый противник низвергал на головы нападавших сотни проклятий, ползал на четвереньках и, как слепой котенок, шарил руками в поисках оружия. Его рука почти дотянулась до многозарядной винтовки, но его остановил увесистый ботинок гридня. Голова татя от удара в маску высоко запрокинулась, а само тело неуклюже завалилось на бок.
– Сторожко! Пошли! – прокричал Всеволод, глядя, как один из пулеметчиков врага пытается выбраться из-под навалившегося на него трупа товарища.
Двое стрельцов и десятник живо оказались рядом.
– Быстро вяжите этих двоих, – отдал приказ Всеволод.
Это была удача. Двое пленных. Первых пленных за целый год. Они могут многое объяснить…
Двое стрельцов склонились и готовы были уже повязать добычу, но тут гридень спиной почуял опасность. Он инстинктивно согнулся, и над головой что-то пронеслось. Через мгновение раздался взрыв. Двое стрельцов упали, изрешеченные осколками. Затем чья-то рука оттолкнула гридня и почти над самым его шлемом прозвучала короткая очередь. Всеволод видел, как двое самураев в рогатых шлемах, с обнаженными мечами безжизненно свалились на палубу. Но в полумраке узкого коридора гридень различил еще одну фигуру.
– Отставить! – приказал он. – Этот мой!
Всеволод махнул рукой, приглашая противника на смертельный танец. Гридень выставил меч вперед и повторил пригласительный жест.
– Напрасно ты это затеял, Волков, – по-отцовски пожурил начальника десятник, – пару стержней ему в морду – и вся недолга.
– Отойди, – цыцкнул Всеволод. – Тебе не понять. – Старший гридень уже успел заметить, что осколками изрешетило и обоих пленных. Опять мимо! И этот вражеский командир мог стать еще одним шансом.
– Куда уж мне… – десятник скривил губы, но дальше спорить не стал, отошел.
Самурай принял приглашение и медленно вышел на площадку. Его стальная маска с прорезями для глаз и рта хищно улыбалась. Он встал в боевую позицию, высоко подняв меч над головой. И они сошлись. Взмах – сталь встретилась, оглашая отсек металлическим звоном. Отскок, еще взмах – есть! Меч Всеволода прошелся по руке противника. Но он как будто не заметил этого. Самурай с боевым кличем кинулся вперед и достиг цели. Его чуть изогнутый на конце меч оставил глубокую борозду на доспехи гридня.
– Ах ты, сука!
Сошлись! Удар! Всеволод достал его в ту же руку. Еще два стремительных броска – и напор самурая стал ослабевать. Он тяжело дышал, кровь обильно стекала вниз. Но вдруг его словно подменили, он, дико заржав, усилил напор.
Змей, видимо предчувствуя свою скорую гибель, рубился изо всех сил, сосредоточенно, яростно. Его устрашающая маска-забрало отражала состояние его души. Она смеялась в лицо смерти, с этой улыбкой-оскалом самурай и принял смерть. Пропустив обманный выпад гридня, железномордый по инерции пролетел вперед, и Всеволод, схватив меч двумя руками, отрубил тому голову. Стальной шлем со страшным содержимым покатился по полу, а тело все еще бежало, пока не столкнулось со стеной и не грохнулось навзничь.
Короткая пауза. Всеволод восстановил дыхание. Вытер меч и убрал его в ножны.
А десятник открыл забрало шлема и смачно сплюнул себе под ноги.
– Вот сукины дети, весь десяток положили! Чтоб их Даждьбог заживо спек!
В коридоре раздались тяжелые шаги. Оба воина спешно перезаряжали стержнеметы.
– Всеволод, Сторожко! – из темноты явилось сияющее лицо Медведева. Он тоже был без шлема. – У нас все чисто! – И, уловив вопросительный взгляд гридня, добавил: – Шлем стервецы разбили, чтоб им пусто было.
Всеволод открыл и свой шлем, вдохнул полной грудью.
– Все проверил?
– Чисто все! Никого живым взять не удалось. Последний, падла, себя гранатой подорвал. Спасибо Кадую, да примут его душу предки, накрыл собой гранату… а то бы нас всех того…
Следом за стяжником из темноты перехода вышло десятка два стрельцов.
– Потери? – коротко спросил старший гридень.
– Десяток Пятака зачищает низ, а я к вам поспешил, как переговоры ваши услышал. Вижу, крепко вас пощипали, – Марун оглядел поле боя.
– Есть такое дело… – тяжело вздохнул Сторожко. Видно было, что хоть десятник бывалый, но здорово переживает гибель подчиненных.
– Значит, это все, – скорее утвердил, чем вопросил Всеволод.
– Все, – мотнул головой стяжник, – я еще пару летунов вызвал, чтобы они раненых приняли.
– Добро! Впереди должна быть капитанская рубка, – Всеволод вскинул оружие. – Ну чего замерли?! Продолжаем движение. Цель близка. Вперед! – скомандовал он и бросился дальше.
Два десятка стрельцов, пришедших с Маруном, двинулись следом. Замыкал группу Сторожко. С яростью он пнул отрубленную голову в самурайском шлеме, и она улетела далеко к шлюзу, разбрызгивая какую-то шипящую массу.
* * *
Капитанская рубка находилась палубой выше. Это расстояние белогородцы прошли без приключений. Такое ощущение, что самураи, заслышав их тяжелую поступь, прятались во все дыры и щели корабля. Но вот, на подходе к капитанской рубке, они увязли.Капитана охраняли отборные воины. Вероятно, личная гвардия, или как там они их называют? Самые яростные и умелые бойцы. Гридень это почувствовал сразу, ибо враги были начеку, а вот он проявил беспечность. Полукруглая, ярко освещенная площадка встретила стрельцов ураганным огнем.
– Ложись! – проорал Марун и толкнул старшего гридня в спину.
Стрельцы моментально упали, но вражеские пули все же собрали обильную жатву, сразив зазевавшихся.
– Гранаты! – Всеволод нашел единственное решение в данной ситуации. Он даже не мог понять, сколько самураев ведут стрельбу, но, судя по ее плотности, не менее десятка.
Стяжник зычно продублировал команду старшего и сам отстегнул стальной кругляш.
То, что парни быстро исполнят приказ, Всеволод не сомневался, но вот то, что они исполнят его настолько ревностно, он не предполагал. У него самого гранат больше не было, и гридень, пятясь задом, отполз за металлическую балку. Одна, две, три, четыре секунды – и не менее десятка гранат упорхнуло на площадку перед капитанским мостиком. А потом начался фейерверк! Ребята явно перестарались с испугу и закидали противника всем, что было под рукой. Первым делом полетели ударные гранаты. При детонации они образуют ударную волну, способную лжеликого в кисель превратить – пластиковая оболочка, и никаких тебе осколков! Самое то при абордаже космических судов. Стрельцы вместе с ударными накидали «глушилок» и световых гранат, один умник даже дымовую запустил. Один за другим рвались гостинцы, аж уши заложило. Палубу заволокло дымом, раздираемым периодическими сполохами взрывающихся световых гранат. Силовыми волнами от ударных гостинцев самураев пораскидало в стороны. Кому бронник помяло заодно с ребрами, кому голову в плечи вдавило, превратив защитный шлем в блин, кому оторвало руки да ноги. Досталось страшилищам основательно.
– Закрыть шлемы! – прокричал Всеволод, памятуя, что добрая половина стрельцов беспечно откинула забрала во время перехода. Да и сам он тоже… Мало ли кто из уродов выжил да осерчал за погибших соратников.
– Эх, ты… – спохватился Марун. Стяжник мгновенно нашелся, потянулся к убитому бойцу и быстро стянул с того шлем.
Выстрелы стихли. Прошло не менее трех минут, прежде чем противопожарной системой дым вытянуло наружу. На счастье нападавших, сопротивляться больше было некому. Восемь убиенных и два едва ползающих полутрупа с изрядно помятыми доспехами. Пользы в них не было никакой – двумя точными выстрелами стрельцы прекратили мучения бедолаг. Всеволод остановить их не успел. И опять из-под маски поползла жидкость…
Всеволод первым обнаружил массивную дверь с кремальерной задвижкой.
– Навались, – приказал он, и двое стрельцов раскрутили колесо дверного затвора.
Гридень ухватился за ручки и толкнул дверь вперед. Ворвавшись в помещение, он не успел сориентироваться. Громыхнул выстрел, и пуля ударила его в грудь. Всеволод запрокинулся на спину под ноги своим. В груди больно заныло, дыхание перехватило. Он приподнял голову и ощупал латной перчаткой место попадания. Пуля не пробила доспех, только оставила глубокую вмятину в лике солнца.
– Вперед! – прорычал над головой гридня Марун и увлек стрельцов в атаку.
К поверженному гридню склонился Сторожко. Раздались одинокие выстрелы и предсмертные крики.
Зарычав от боли, Всеволод перевернулся на живот, уперся руками в пол и заставил себя подняться. Сторожко придержал его. В азарте старший гридень выхватил короткий меч и оглядел уже захваченную капитанскую рубку.
Плененные враги стояли на коленях с заведенными за голову руками. Их было четверо. Двое в золотых самурайских доспехах с каким-то непонятным гербом, на котором ехидно скалился диковинный зверь. Хороший улов. Эти многое могли знать… И все же, да будут щедры боги – можно будет увидеть истинное лицо врага! Но мечтам не суждено было сбыться и на этот раз. Стоящие на коленях самураи, внезапно вздрогнули и слаженно завалились на бок. Гридень приблизился к ним и пнул одного носком сапога. Как есть мертвец.
То, что эти искусники ухитрялись в свои костюмы вмонтировать систему самоликвидации, про то догадаться было не трудно. Но вот принцип действия распознать не удавалось. И самое интересное, что эта система срабатывала что на живом, что на мертвом. И поражалось именно лицо. «Что они там скрывают, – думал старший гридень, – уж не морды ли лошадиные…» Одним словом – опять мимо. С этими проклятыми лжеликими всегда так.
Гридень повернулся к двум другим пленникам. Эти были не из самураев. Почти славянские морды, да и одежда специальная. В таких работники верфей ходят. Похоже, перед ним как раз предатели, не успели сбежать, гниды. Это хорошо.
Гридень окинул цепким взглядом капитанскую рубку. Толстые стекла узких и длинных иллюминаторов показывали окружающее корабль Пространство. Четыре кресла были заняты мертвецами. Летуны, которых бойцы стяжника убили при штурме. По центру помещения стоял железный ящик с гербом белгородского княжества. Он был размером с человека и покоился на платформе антиграва. Всеволод догадывался, что находится внутри.
– Тут есть воздух? Закройте дверь, чтоб чадом не тянуло.
– Генератор работает, – Сторожко первым открыл забрало и ощутил прилив свежего воздуха.
Всеволод последовал его примеру и, обернувшись к предателям, приказал:
– Снять шлемы.
Они послушались и покорно стянули с голов защитные шлемы.
На гридня смотрели двое мужчин с блестящими голубыми глазами, чуть горбатыми носами. На этом их сходство кончалось. Один был в летах. Другой еще совсем юнец. Недавно вступил во взрослую жизнь. Похоже, оба из нордусов.
– Имя! – рявкнул Всеволод, едва сдерживаясь, чтобы не сунуть предателям в морду.
Оба смолчали. Не дожидаясь команды гридня, Сторожко ударил плашмя мечом по голове старшего. Кровь брызнула на лицо из рассеченной кожи.
– Капт ур-Краз, – прохрипел старый.
– Божко ур-Тавыз, – испуганно переводя взгляд от одного стрельца к другому, пробормотал молодой.
Так и есть. Оба из нордусов. Да еще бояре.
– Как называется этот корабль?
– Такарабунэ… – медленно, по буквам произнес молодой пленник.
– Стало быть, вам ведом их язык? – хитро прищурился Всеволод.
– Плохо… – на сей раз ответил старик.
– И то хлеб! В цепи их, – распорядился гридень. – После продолжим знакомство. Чую, много полезного могут напеть эти птички.
Стрельцам стяга Медведева хватило часа, чтобы взять под полный контроль транспортный корабль «Такарабунэ».
Весь экипаж был уничтожен. Взять кого-то в плен как всегда не вышло. Подлые змеюки при угрозе пленения совершали ритуальный акт самоубийства. Встроенные в бронедоспехи ампулы вводили в тела Змеев концентрированную кислоту. Наверное, чем больше мучений лжеликий примет за своего императора, тем больше посмертного почета получит. Часто при съеме доспехов от тел страхолюдин оставалась только кипящая разлагающаяся биомасса. С «Войца» на «Такарабунэ» были доставлены запасные летуны, которые взяли на себя управление кораблем. Плененные нордусы под конвоем стрельцов Маруна были отправлены на «Воец». Всеволод последовал за ними. И грели душу не только захваченные предатели, но вражеское судно. Насколько мог припомнить Волков, это не третий ли случай за всю войну. Грудь приятно ожгло, словно на одежде просверлили дырку для заслуженной награды.
* * *
На «Войце» старший гридень заглянул в кормчую рубку, отдал приказ готовиться к полету прямиком в столицу княжества и удалился к себе в каюту. Здесь составил короткое донесение, описывающее взрыв на Ельницких верфях и штурм самурайского транспортника, и срочной кодированной депешей отправил его в резиденцию князя.После боя волной накатила усталость. Активированные резервы организма иссякли, и гридень чувствовал себя опустошенным винным мехом. Но отдыхать было не время. Нужно еще произвести первичный допрос врага. Поборов усталость и желание немедленно уснуть, он связался с кормчей рубкой и приказал доставить к нему пленника Божко ур-Тавыза. Всеволод выбрал этого нордуса не случайно, еще на корабле самураев он почувствовал плещущийся внутри него страх. Теперь же собирался воспользоваться этим.
Дверь в каюту открылась, и двое стрельцов брезгливо втолкнули внутрь изменника.
Божко сделал несколько быстрых шагов, не удержался на ногах и упал на колени перед Всеволодом. Конвоиры радостно оскалились, но гридень нахмурился, коротко кивнул, и они удалились, закрыв дверь. Но замерли снаружи, готовые в нужный момент прийти на помощь.
– Встань, – приказал Всеволод.
Тот неуверенно поднялся на ноги. А ведь и впрямь мальчишка. На вид ему можно дать лет двадцать. Таким был сам Всеволод, когда переступил порог Военной академии. Ему через многое пришлось тогда пройти, многое доказывать окружающим. Как же, из рода новиков, полукровка… Только вот в отличие от этого мальчишки, он выбрал служение Отчизне, этот же – предательство.
– Садись.
Божко опустился в гостевое кресло, не зная, что ему ожидать от гридня.
– Почему ты оказался на борту Змеев? – тихо спросил Всеволод.
После жесткого, безжалостного обращения, которое испытал парень от стрельцов, неожиданно спокойный голос расслабил его. Но он все же не спешил довериться и пока молчал.
Тогда Гридень заговорил той особой речью, которой его учили. Речью «Правдолюба», околдовывающей врага, берущей его душу в каленые щипцы, так что и молчать нельзя, да и соврать смерти подобно. Мягкая, тягучая речь напоминала обволакивающую песню, погружая сознание врага в дремотное оцепенение.
Но не на каждого подействует техника «Правдолюба». Только на хрупкий разум, готовый идти на контакт, и у Всеволода получилось. Божко заговорил.
Нордус рассказал все, что знал. А знал он, увы, немного. Его дядька, Капт ур-Краз, работал главным инженером по системам безопасности на Ельницких верфях. Некоторое время назад к нему обратились неизвестные и предложили солидную сумму гривен за деликатную услугу. Божко сразу признался, что его дядька был обижен княжеской несправедливостью, ибо метил на пост воеводы Ельницких верфей, а в результате назначили другого, из чистокровных, вятших. Вот эта-то нелепость сильно обозлила Капта.
Однако вначале дядька решил вести свою игру. Он хотел с помощью незнакомцев устроить небольшой взрыв и тем самым доказать, что воевода на верфи мух ловит, а за делом не следит. Но все вышло по-другому. Жену и детей Капта ночью оттай[6] скрали, и ему ничего не оставалось делать, как подчиниться. Дядька умолил племянника подсобить. Божко рано остался без матери и отца и воспитывался в семье Капта, оттого и взялся помочь освободить родню. Вот только выкуп за них назначили высокий – секрет нового броненосца.
Стало быть, этой ночью они проникли на верфи, благо дядька знал все коды допуска. Они заложили взрывчатку в доке, где стоял строящийся «Яробой». После чего поднялись на корабль, спустились в двигательный отсек и сняли деталь. Точную схему расположения детали неизвестный передал Капту ур-Кразу. Упаковав деталь, они удалились на безопасное расстояние, где их ждал коч, и дистанционно детонировали заряд. Воспользовавшись паникой, охватившей Ельницкие верфи, они ушли на коче в Пространство, где и должны были встретиться с самурайским транспортником, передать им деталь, после чего вернуться назад на верфи уже с семьей. Но лжеликие обманули. На судне не было никого из родственников.
– Они сказали, что тетя и сестры у них, и мы скоро их увидим. А потом начался штурм…
– Ясно, – кивнул Всеволод, – овечки вы безвинные, обманом втянутые в предательство.
– Истинно так, господине, – схватился парень за протянутую соломинку. – Клянусь Перуном.
– Уймись, тать! – резко изменив тон, прошипел гридень. – Не твоими устами поминать богов.
– Не губите, господине, – взмолился Божко. Он рухнул на колени, принялся обнимать ноги Всеволода и целовать его сапоги.
– Уймись! – гридень вскочил, пытаясь отбросить парня. – Отойди, паскуда! Натворил делов, а теперь милости вымаливаешь! А знаешь ты, мразь, сколько народу погибло при взрыве да при тушении пожара, а сколько стрельцов при штурме головы свои сложили, чтобы ты, тварь, тут предо мной сидел?!
– Господине… – Божко отпустил ноги Всеволода, упал на пол и зарыдал в голос.
Стрельцы, сторожащие за дверью, вмиг явились на шум.
– Уведите его! И дайте ему бумагу – пусть сучий потрох пишет все, что знает, и особенно о языке вражьем, – брезгливо буркнул Всеволод и отвернулся от пленника.
Бойцы подхватили под руки плачущего, все еще находящегося под воздействием «Правдолюба» нордуса и выволокли его за дверь.
Всеволод остался один. Рассказанное Божком оказалось для него откровением. Сколько у него было друзей из древних нордусовских родов и все, все приличные люди. А эти? Твари!
Сердце больно сжалось в груди. Неужели это не слухи, не кривда, а правда, что нордусы идут на контакт с врагом. В чем смысл сего? Почему? Столько веков их предки верой служили княжеству, а тут такое!
Вот и в боярской среде росло недовольство. Уже первых высокопоставленных нордусов сняли с занимаемых должностей без объяснения причин. Новики и вятшие боялись предательства на самом высшем уровне и пытались обезопасить себя и князя. Неужели не зря?
Взрыв на Ельницких верфях был предопределен. Самураи не могли не заинтересоваться этим лакомым кусочком. Здесь строился новый, отвечающий духу передовых технологий броненосец «Яробой», оборудованный мощными двигателями. Всеволод уже успел заглянуть в металлический ящик, похищенный с верфей. Предатели украли деталь одного из двигателей, так называемый «разгонный элемент». Ни один корабль самураев, ни один белградский корабль не был ею оборудован. Но откуда Змеи могли пронюхать про это? Налицо утечка информации из самых высоких кругов. Как бы не из самого Воинского приказа. Это очень дурно пахло, потому что этот приказ возглавлял воевода Вадим Сечень, а его дед по материнской линии, как ни крути, был из нордусов.
* * *
Пока старший гридень допрашивал предателя, «Воец» и захваченный вражеский корабль подготовили к старту. На «Такарабунэ» техники залатали «липучкой» все дыры, восстановив полную герметичность переборок. Таран был аккуратно извлечен из чрева захваченного судна, которое тут же запенили все той же «липучкой» – на одно прохождение плотных слоев должно хватить. После чего исправно работающие генераторы нагнали нужное давление воздуха в отсеки.– Пора домой, – сказал себе Всеволод и отдал общую команду на старт.
Включились маневровые двигатели, и оба судна стали медленно расходиться. Когда расхождение составило около полверсты, по связи раздался истошный крик:
– Торпедная атака! Слева, выше – четыре торпеды.
– Цель?
– Така… ка-ка… тьфу! Захваченное нами судно, – ответил кормчий.
– Суки. Кто? – Всеволод крутился в кресле от монитора к монитору, но ничего не видел, кроме безмолвного Пространства да четырех скользящих точек – торпед. Атаковавшего их судна нигде видно не было. – Что за…
– Новая атака! – доложил кормчий.
– Цель?
– «Воец», – хладнокровно произнес кормчий.
– Заградительный огонь! – отрывисто приказал старший гридень.
Всеволод видел, как к ним устремились четыре торпеды. Они словно вынырнули из ниоткуда и, наращивая скорость, летели к ним в лоб.
– Расстояние две версты! Скорость СТ-два, упреждение пятьдесят, – тут же отозвался старший пушкарь, указывая своим нужные параметры для дистанционных трубок.
Исполняя приказ командира, пушкари изготовились, поймали торпеды в перекрестие прицелов да засадили от души. Разом громыхнуло с десяток орудий, и пространство подле «Войца» озарилось выплеснувшимся из орудийных жерл разгонным огнем. Часть снарядов рвануло чуть раньше, у остальных подрыв произошел как надо. Осколки пробили толстые туши вражеских торпед, и те сдетонировали, не дойдя до цели. Есть контакт!
– Залп по точке выхода! – приказал старший гридень.
Это, конечно, могло быть стрельбой в молоко, но если все же удастся зацепить самурайскую посудину, уже хлеб. Глядишь, больше и не сунутся.
– Первые две – расстояние четыре версты. Вторые две – расстояние пять верст!
Пушкари послушно выпустили торпеды с установленными датчиками дистанционного подрыва, и те устремились к точке, откуда появились вражеские снаряды.
Всеволод скосил взгляд на боковые экраны и увидел страшную картину. Пока они были заняты обороной, «Такарабунэ» терпел поражение. Корабль пытался уклониться от точки встречи, но безуспешно. Слишком неповоротливый для резвого старта. Две торпеды «Такарабунэ» пропустил под брюхом, но оставшиеся угодили ему точно в борт. Когда Всеволод посмотрел на захваченное с таким трудом судно противника, раздались два мощных взрыва, и оно прямо на глазах развалилось на куски. Судно гибло, а вместе с ним и призовая команда. Старший гридень скорчил гримасу, увы, он был не в силах им помочь.
– Командир! Смотрите! – воскликнул кормчий.
Торпеды с «Войца» достигли предполагаемой точки появления вражеских снарядов и исчезли с экранов мониторов. Тут же пустоту Пространства потрясли несколько сильных взрывов. На мгновение вспышка высветила бронированные борта самурайского судна, но в ту же секунду видение исчезло. Пространство вновь успокоилось и уже ничто не говорило о том, что совсем недавно здесь кипело сражение.
– Что это было? – спросил озадаченный кормчий.
– Видно, командир ихний все же подмогу успел вызвать, – задумчиво произнес старший гридень.