Страница:
Как только за нею закрылась дверь, принц внезапно осознал, что сидит нагишом в ванне с холодной водой и ему еще предстоит в ней вымыться. Шипя сквозь зубы и поминая всех последовательниц богини-воительницы, склонных, как оказалось, к неоправданной жестокости, Литари начал торопливо отирать болотную грязь, мрачно спрашивая себя: чем же он все-таки прогневил Элару, если вынужден терпеть подобные издевательства? Юноша никогда не отличался тягой к аскетизму и предпочитал купаться в теплой воде, но справедливо полагал, что сейчас не время и не место для того, чтобы пытаться настоять на своем, однако от осознания ситуации, в которую он попал, настроение у него отнюдь не улучшалось.
В сжатые сроки приведя себя в относительный порядок, принц со всей возможной для безопасного передвижения скоростью выбрался из ванны и, стуча зубами, натянул на себя жреческое одеяние. К его удивлению, одежда оказалась ему почти впору, хотя он точно помнил, что жрица на полголовы ниже его ростом: штаны и рукава на тунике были ему лишь немного коротки. Решив не ломать голову над очередной странностью – в конце концов, сложно относиться к поведению такого легендарного существа, как меч богини, с мерками обычных людей, – Литари расчесал пятерней мокрые волосы, пытаясь привести их в подобие порядка, но добился только того, что мокрые пряди запутались в пальцах. Юноша высвободил руку, при этом выдернув несколько пучков, сердито выругался и вышел из комнаты. Если он хоть что-нибудь понимал в этой жизни, ему предстоял сейчас очень длинный и обстоятельный разговор с их гостеприимной хозяйкой. И оставалось только надеяться, что жрица удовлетворится полученной информацией и не устроит допроса с пристрастием, как подчас поступали служащие судебного приказа его отца, дабы проверить правдивость рассказа очередного бедолаги, попавшегося им в руки.
Выйдя из комнаты, принц в растерянности остановился, не зная, куда ему идти, но в следующее мгновение из-за одной из приоткрытых дверей в конце коридора донесся аромат жареного мяса, и все вопросы отпали сами собой. Есть юноша хотел просто зверски. Он не раздумывая отправился на запах, молясь про себя, чтобы жрице не пришло в голову вести беседу на пустой желудок – мало ли как у них принято… Однако, как оказалось, принц зря боялся остаться голодным. Едва Литари возник на пороге комнаты, женщина поставила на стол блюдо с какой-то дичью – определить на глаз, кем был зверь до того дня, как лишился шкуры, парень не смог, – и кивнула на ближайшую к нему лавку:
– Садись, поешь. Поговорить мы можем и потом. Если ты не торопишься, конечно.
Принц не заставил себя долго упрашивать. Он устроился на предложенной скамейке и с жадностью набросился на еду, время от времени искоса кидая взгляды на молча наблюдавшую за ним жрицу. На бесстрастном лице женщины не отражалось никаких чувств, и юноше оставалось только гадать, о чем думает, глядя на него, это странное создание, и думает ли вообще. В ее присутствии он ощущал странный дискомфорт и не был способен спокойно воспринимать девушку, стоящую прислонившись к каменной стене. На вид ей не дашь больше двадцати лет, а при этом она старше принца раз в десять.
Словно почувствовав его смятение, жрица едва заметно усмехнулась и вышла из помещения, по всей видимости, служившего ей одновременно и кухней, и столовой, оставив юношу одного. Литари вздохнул с облегчением и сосредоточился на еде, больше не отвлекаясь на женщину, от которой пахло опасностью так же, как от придворных дам благовониями. К тому же у него появилось время спокойно обдумать, что именно он скажет в ответ на ее расспросы и стоит ли при этом быть полностью откровенным. С одной стороны, все инстинкты принца, воспитанного при дворе и с молоком матери впитавшего мысль о том, что излишняя откровенность очень часто оказывается смертельно опасной привычкой, кричали о необходимости умолчать о некоторых своих приключениях. А с другой, юноша прекрасно понимал, что в его ситуации очень многое зависит от того, сможет ли человек, согласившийся помочь, правильно эту помощь оказать, а для этого требовалось рассказать как можно больше о произошедшем с ним в последнее время.
Так и не придя к окончательному решению, Литари отодвинул изрядно опустевшее блюдо и строго напомнил себе, что, во-первых, он здесь не один и Снежане тоже нужно будет что-то есть, даже если не принимать во внимание жрицы, вполне возможно, не нуждающейся в человеческой пище. А во-вторых, после долгого голодания слишком наедаться чревато неприятностями…
Упомянутая жрица вошла как раз в тот момент, когда он решил, что еще один кусочек ему все-таки не помешает, и потянулся к блюду за добавкой. Женщина ничего не сказала, но от ее внимательного оценивающего взгляда у парня моментально пропал аппетит. Он поспешно отодвинул мясо и, неловко кашлянув, проговорил, стараясь не запинаться через каждое слово:
– Э-э-э… благодарю вас за помощь. Если бы не вы„мы наверняка погибли бы в этом болоте… Меня зовут Литари, я…
– Не стоит благодарности. – Жрица, видимо, не собиралась долго выслушивать его лепет. – Я – Тенира, меч богини Элары. Не знаю, зачем вы сюда забрались, но если хотите покинуть Северный лес, тебе лучше все мне объяснить, чтобы я хотя бы приблизительно поняла, как мне вам в этом помочь.
Принц окончательно растерялся, не зная – воспринимать ли последнее заявление жрицы как обещание или это просто своеобразный ультиматум: «Не расскажешь – останешься здесь навсегда в качестве пищи для местной нечисти». Юноша молча смотрел на суровую непонятную женщину перед ним и не мог решить, как себя вести в такой ситуации. Внезапно жрица коротко невесело усмехнулась и, сняв с одной из полок кувшин, налила ему бокал воды. Литари машинально принял из ее рук старый кубок и сделал глоток. Мучившая его весь день жажда тут же дала о себе знать, и он торопливо допил оставшуюся воду.
– А теперь расскажи с самого начала. – На этот раз в голосе Тениры звучали сочувствие и обещание помощи. – Прежде всего – назови свое полное имя и не бойся: жрицы никогда не нападали на обычных людей первыми. Мы призваны защищать это королевство от зла, чего бы последнее время о нас ни говорили.
Литари посмотрел в ее усталые спокойные глаза, которые невольно выдавали истинный возраст стоящей перед ним женщины, и сказал:
– Это долгая история.
Тенира ободряюще улыбнулась ему и, пододвинув ногой к столу еще одну лавку, села напротив него:
– Я никуда не тороплюсь. А ты?
Юноша невольно покраснел и покачал головой, проклиная про себя свою стеснительность, доставлявшую ему столько проблем. И, чтобы не выглядеть окончательным дураком, не способным нормально объяснить, что с ним произошло, решительно заговорил:
– Я – Литари Соэнн, наследный принц Сиали. – Он наклонил голову и перебросил вперед отросшие за время его приключений волосы, демонстрируя золотую татуировку у основания шеи, издревле являвшуюся доказательством права престолонаследия в королевстве. На мгновение юноша испугался, что жрица не знает этой традиции. Он не помнил, когда появился обычай наносить каждому из прямых наследников при рождении золотой краской, рецепт которой был одним из самых охраняемых секретов государства, свой никогда не повторяющийся знак. Но, к его облегчению, женщина понимающе кивнула и не выразила никакого удивления предъявленным доказательствам.
– И каким образом наследник короля оказался на самой границе своей страны? – спокойно полюбопытствовала Тенира, подливая воды в его бокал и не выказывая ни малейшего нетерпения. Литари недоуменно моргнул, удивляясь про себя тому, что, оказывается, жрицы богини не знакомы с географией, и нерешительно произнес:
– Простите, меч богини, но Северный лес находится едва ли не в центре королевства…
– Вот как… – Тенира не выразила ни малейшего удивления и небрежно отмахнулась от его изумления: – Я давно не покидала леса и, видимо, пропустила кое-какие перемены. Кстати, можешь называть меня по имени: мы не на официальной церемонии.
– Хорошо. – Принц сглотнул, внезапно припомнив, что его родное государство усиленно расширялось за счет диких земель на севере последние семьсот лет, и запретил себе думать о возрасте сидящей перед ним жрицы. – Мой отец пришел к власти случайно – он был вторым сыном и больше увлекался науками, чем управлением страной. Дедушка не препятствовал ему, поскольку трон должен был перейти к моему дяде Тоену, который уже в молодости демонстрировал все качества прирожденного политика.
Юноша покосился на Тениру, опасаясь, что ее рассердит то, что он начал свои объяснения издалека, но, с другой стороны, как еще обрисовать ситуацию человеку, не знакомому с нынешним состоянием дел в стране даже понаслышке? Однако внимательный сосредоточенный взгляд жрицы, в котором не было ни капли нетерпения, развеял его опасения, и принц уже более решительно продолжил свое повествование:
– Дядя погиб на охоте. Несчастный случай: один из охотников промахнулся и попал ему в голову. Виновника так и не нашли, хотя дед сам руководил поисками и присутствовал на допросах… В общем, совершенно неожиданно отец оказался единственным наследником и должен был готовиться занять престол в самом скором времени, так как старый король к моменту трагедии со старшим сыном был уже серьезно болен, и случившееся, естественно, не добавило ему здоровья. Дед еще успел женить отца на моей маме и вскоре умер. Тогда-то и выяснилось, что новый правитель практически не способен управлять государством, поскольку интересуется своими изысканиями по истории архитектуры гораздо больше, чем реальным положением дел в стране.
В результате королевством фактически руководили первый министр, придворный маг и королева, а король, самоустранившись от своих обязанностей, пропадал в библиотеке. Сначала мама пыталась напомнить ему о его долге перед страной, но потом махнула рукой. – Литари криво улыбнулся, стараясь сдержать слезы, которые постоянно наворачивались ему на глаза, когда он вспоминал о том, что произошло дальше. – Два года назад умер придворный маг. Один из его опытов закончился взрывом, разрушившим лабораторию и похоронившим самого мага и двух его помощников под обломками. После этого начались странности. Место придворного мага занял Мидонг и постепенно стал отстранять от власти первого министра и маму. При этом он опирался на поддержку отца, который почему-то полностью встал на его сторону. Я не знаю подробностей, мать не успела мне ничего рассказать. Она только сказала, что всем грозит смертельная опасность, и пообещала объяснить все подробнее вечером, когда придет в мою комнату. Но не успела: сразу после утреннего малого совета я нашел ее в одном из закрытых залов мертвой. А в следующий момент туда ворвалась стража, и меня арестовали за убийство королевы и покушение на короля.
Юноша судорожно вздохнул и зажмурился, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Перед глазами снова был небольшой зал для аудиенций, которым давно уже не пользовались, и тело матери, лежащее у самого порога в медленно расползавшейся луже крови. Топот стражников, грубые руки, отбрасывающие его к стене, глаза отца, холодные от ненависти к нему. Отчаянная попытка оправдаться, объяснить, что это ошибка и он не убивал, и вкрадчивый голос мага, мягко интересующегося, словно он говорит о погоде, а не об убийстве его матери: «Что же вы здесь делали, ваше высочество? Этот зал закрыт уже много лет, и сюда никто не заходит, кроме слуг, убирающих помещение». Собственный постыдный ужас от внезапного осознания того, что он действительно не знает, зачем сюда пришел, и не помнит, как нашел эту комнату. Мрачное сырое подземелье – и придворный маг, чертящий на полу странные знаки.
Теплая, шершавая от мозолей рука накрыла его пальцы, сжатые в кулак, предлагая молчаливую поддержку, не давая окончательно затеряться в череде страшных воспоминаний. Литари закусил губу, пытаясь болью вернуть себе самообладание, усилием воли заставил себя открыть глаза и встретиться взглядом с собеседницей. Он ожидал увидеть на ее лице жалость, брезгливость, равнодушие, но, к своему бесконечному изумлению, прочитал во взгляде жрицы понимание и сочувствие. Женщина осторожно убрала руку и нейтральным тоном произнесла:
– Ты единственный прямой наследник?
Принц несколько мгновений пытался понять, при чем здесь количество его братьев и других родственников, а затем грустно усмехнулся. Ну да, действительно, как он мог забыть? Закону о престолонаследии уже больше двух тысяч лет, и, естественно, Тенира должна о нем знать.
– Да, я единственный сын и по закону, когда-то ставшему нерушимым благодаря личному благословению обеих богинь, не могу быть казнен даже в случае покушения на отца. Но дело в том, что меня и не пытались убить напрямую. Придворный маг нашел способ обойти запрет на уничтожение единственного наследника. Конечно, меня обязаны были изолировать, как можно быстрее женить и передать право на престол моему перворожденному сыну. Это прямое предписание закона, и никто, даже король, не смеет нарушить волю богов, но дело в том, что нигде не сказано, что до свадьбы я должен находиться во дворце и пребывать в человеческой форме.
Жрица резко выпрямилась, в прищуренных глазах появился опасный огонек, однако голос ее был совершенно спокоен, когда она бесстрастно произнесла:
– Превратить человека во что-либо другое можно только при помощи черной магии. И такое ее применение запрещено в нашем королевстве. Это воля богинь.
– Я не знаю, что это была за магия. – Литари отвечал, осторожно подбирая слова, будто разговаривал с опасным хищником, способным в любой момент на него напасть. – Просто я ощутил мгновенную сильную боль и потерял сознание. А когда очнулся, то обнаружил, что превратился в медведя – это такой зверь, обитающий в другом мире. Какое-то время я не мог двигаться, на меня надели ошейник, запаяли его магией и отправили в параллельный мир. Маг сказал, что на ошейник наложено заклятие, которое удержит меня в звериной форме и которое может снять только целительница. Он смеялся, говоря, что никто не решится мне помочь, потому что осмелившаяся разрушить его заклинание будет проклята, она станет жрицей Элары, а для целительниц это хуже смерти. Я не поверил ему. А потом Снешана сняла ошейник…
– Это невозможно! – Тенира вскочила из-за стола и заметалась по комнате, стискивая кулаки. – Ты не мог ошибиться? Если эта девчонка целитель, то она просто не могла принять благословения Элары: она под покровительством ее сестры Эналы! Силы жриц-целительниц и жриц-воительниц противоположны, человек не может обладать ими обеими, не может принести две клятвы…
Принц с ужасом наблюдал за гневом женщины, прекрасно понимая, что любой из служителей богинь прореагирует так же, а если об этой истории узнают богини, дело кончится… Внезапно Тенира остановилась, глубоко вздохнула и резко бросила:
– Извини. Расскажи все по порядку – может быть, ты просто что-то неправильно понял. С этой ситуацией нужно разбираться тщательно.
– Хорошо. – Литари потер глаза, вспоминая все до малейших подробностей, и несколько растерянно произнес: – Я не знаю, как такое оказалось возможным. Мидонг хвастался, что нашел способ обойти закон богинь. Он заключил в ошейник силу жрицы-воительницы, погибшей когда-то от руки черного мага, и сделал его видимым только для людей, обладающих способностями целителя. Если этот ошейник откроют, сила богини, когда-то находившаяся в теле жрицы, перейдет в целителя, и это будет концом для того, кто меня спасет, потому что эта сила уже несет в себе печать клятвы, которую когда-то принесла ее бывшая владелица, и получивший силу примет на себя и это обязательство. А если ошейник не снимут, то со временем я вырасту и он просто меня задушит: при этом никто напрямую не будет меня убивать, и поэтому закон…
– С законом все понятно, – нетерпеливо отмахнулась Тенира от его объяснений. – Рассказывай, как эта девочка умудрилась снять ошейник?
– Я не знаю. Она его увидела и смогла открыть, но татуировка появилась у нее уже здесь. Сразу после того как ошейник перестал действовать, нас швырнуло в этот мир, прямо на то болото, возле которого вы нас нашли. Снешана говорила, что ей очень больно и у нее возникла татуировка Элары. Тогда я поверил в то, что Мидонг мне не врал про заклятие.
Юноша замолчал, не зная, что еще ему следует рассказать, а жрица больше не задавала вопросов. На ее лице не отражалось никаких эмоций, кроме холодной сосредоточенности. Она молча сидела за столом, уставившись на свои руки, покоящиеся на столешнице, и не обращала на него никакого внимания. Принцу стало не по себе от этого напряженного молчания, но он не осмеливался заговорить первым, потому что, пусть он и не упомянул об этом вслух, но они оба понимали, что маг наверняка действовал по приказу короля, хотя юноша никак не мог понять, отчего отец решился на такой шаг. Но его сомнения не имели никакого значения: все говорило о том, что именно его семья отвечает за происшедшее. Литари невольно поежился и вздрогнул, внезапно услышав усталый голос Тениры:
– Как бы там ни было, девочка обладает силой – это несомненно. И она должна как можно быстрее научиться пользоваться ею. Я немедленно приступлю к тренировкам. – И вдруг без перехода добавила: – Если та одежда, которая была на тебе, имеет для тебя какую-либо ценность, то можешь забрать ее в комнате напротив. Только приводить ее в порядок будешь сам.
Юноша недоуменно нахмурился, пытаясь понять, о чем идет речь. Память с заметным трудом выдавала ему картинки странного короткого балахона, который он позаимствовал у Снежаны… Принц почувствовал укол совести и торопливо отправился в указанное помещение, ругая себя на чем свет стоит. Поистине достойно члена королевской семьи – сначала воспользоваться вещью дамы, потом привести ее в полную негодность и даже умудриться забыть об этом событии! Литари решил немедленно исправить свою оплошность и почистить балахон, насколько это возможно в нынешних обстоятельствах, загладив вину перед девушкой… Знал бы он, за какую непосильную задачу взялся!..
Глава 4
В сжатые сроки приведя себя в относительный порядок, принц со всей возможной для безопасного передвижения скоростью выбрался из ванны и, стуча зубами, натянул на себя жреческое одеяние. К его удивлению, одежда оказалась ему почти впору, хотя он точно помнил, что жрица на полголовы ниже его ростом: штаны и рукава на тунике были ему лишь немного коротки. Решив не ломать голову над очередной странностью – в конце концов, сложно относиться к поведению такого легендарного существа, как меч богини, с мерками обычных людей, – Литари расчесал пятерней мокрые волосы, пытаясь привести их в подобие порядка, но добился только того, что мокрые пряди запутались в пальцах. Юноша высвободил руку, при этом выдернув несколько пучков, сердито выругался и вышел из комнаты. Если он хоть что-нибудь понимал в этой жизни, ему предстоял сейчас очень длинный и обстоятельный разговор с их гостеприимной хозяйкой. И оставалось только надеяться, что жрица удовлетворится полученной информацией и не устроит допроса с пристрастием, как подчас поступали служащие судебного приказа его отца, дабы проверить правдивость рассказа очередного бедолаги, попавшегося им в руки.
Выйдя из комнаты, принц в растерянности остановился, не зная, куда ему идти, но в следующее мгновение из-за одной из приоткрытых дверей в конце коридора донесся аромат жареного мяса, и все вопросы отпали сами собой. Есть юноша хотел просто зверски. Он не раздумывая отправился на запах, молясь про себя, чтобы жрице не пришло в голову вести беседу на пустой желудок – мало ли как у них принято… Однако, как оказалось, принц зря боялся остаться голодным. Едва Литари возник на пороге комнаты, женщина поставила на стол блюдо с какой-то дичью – определить на глаз, кем был зверь до того дня, как лишился шкуры, парень не смог, – и кивнула на ближайшую к нему лавку:
– Садись, поешь. Поговорить мы можем и потом. Если ты не торопишься, конечно.
Принц не заставил себя долго упрашивать. Он устроился на предложенной скамейке и с жадностью набросился на еду, время от времени искоса кидая взгляды на молча наблюдавшую за ним жрицу. На бесстрастном лице женщины не отражалось никаких чувств, и юноше оставалось только гадать, о чем думает, глядя на него, это странное создание, и думает ли вообще. В ее присутствии он ощущал странный дискомфорт и не был способен спокойно воспринимать девушку, стоящую прислонившись к каменной стене. На вид ей не дашь больше двадцати лет, а при этом она старше принца раз в десять.
Словно почувствовав его смятение, жрица едва заметно усмехнулась и вышла из помещения, по всей видимости, служившего ей одновременно и кухней, и столовой, оставив юношу одного. Литари вздохнул с облегчением и сосредоточился на еде, больше не отвлекаясь на женщину, от которой пахло опасностью так же, как от придворных дам благовониями. К тому же у него появилось время спокойно обдумать, что именно он скажет в ответ на ее расспросы и стоит ли при этом быть полностью откровенным. С одной стороны, все инстинкты принца, воспитанного при дворе и с молоком матери впитавшего мысль о том, что излишняя откровенность очень часто оказывается смертельно опасной привычкой, кричали о необходимости умолчать о некоторых своих приключениях. А с другой, юноша прекрасно понимал, что в его ситуации очень многое зависит от того, сможет ли человек, согласившийся помочь, правильно эту помощь оказать, а для этого требовалось рассказать как можно больше о произошедшем с ним в последнее время.
Так и не придя к окончательному решению, Литари отодвинул изрядно опустевшее блюдо и строго напомнил себе, что, во-первых, он здесь не один и Снежане тоже нужно будет что-то есть, даже если не принимать во внимание жрицы, вполне возможно, не нуждающейся в человеческой пище. А во-вторых, после долгого голодания слишком наедаться чревато неприятностями…
Упомянутая жрица вошла как раз в тот момент, когда он решил, что еще один кусочек ему все-таки не помешает, и потянулся к блюду за добавкой. Женщина ничего не сказала, но от ее внимательного оценивающего взгляда у парня моментально пропал аппетит. Он поспешно отодвинул мясо и, неловко кашлянув, проговорил, стараясь не запинаться через каждое слово:
– Э-э-э… благодарю вас за помощь. Если бы не вы„мы наверняка погибли бы в этом болоте… Меня зовут Литари, я…
– Не стоит благодарности. – Жрица, видимо, не собиралась долго выслушивать его лепет. – Я – Тенира, меч богини Элары. Не знаю, зачем вы сюда забрались, но если хотите покинуть Северный лес, тебе лучше все мне объяснить, чтобы я хотя бы приблизительно поняла, как мне вам в этом помочь.
Принц окончательно растерялся, не зная – воспринимать ли последнее заявление жрицы как обещание или это просто своеобразный ультиматум: «Не расскажешь – останешься здесь навсегда в качестве пищи для местной нечисти». Юноша молча смотрел на суровую непонятную женщину перед ним и не мог решить, как себя вести в такой ситуации. Внезапно жрица коротко невесело усмехнулась и, сняв с одной из полок кувшин, налила ему бокал воды. Литари машинально принял из ее рук старый кубок и сделал глоток. Мучившая его весь день жажда тут же дала о себе знать, и он торопливо допил оставшуюся воду.
– А теперь расскажи с самого начала. – На этот раз в голосе Тениры звучали сочувствие и обещание помощи. – Прежде всего – назови свое полное имя и не бойся: жрицы никогда не нападали на обычных людей первыми. Мы призваны защищать это королевство от зла, чего бы последнее время о нас ни говорили.
Литари посмотрел в ее усталые спокойные глаза, которые невольно выдавали истинный возраст стоящей перед ним женщины, и сказал:
– Это долгая история.
Тенира ободряюще улыбнулась ему и, пододвинув ногой к столу еще одну лавку, села напротив него:
– Я никуда не тороплюсь. А ты?
Юноша невольно покраснел и покачал головой, проклиная про себя свою стеснительность, доставлявшую ему столько проблем. И, чтобы не выглядеть окончательным дураком, не способным нормально объяснить, что с ним произошло, решительно заговорил:
– Я – Литари Соэнн, наследный принц Сиали. – Он наклонил голову и перебросил вперед отросшие за время его приключений волосы, демонстрируя золотую татуировку у основания шеи, издревле являвшуюся доказательством права престолонаследия в королевстве. На мгновение юноша испугался, что жрица не знает этой традиции. Он не помнил, когда появился обычай наносить каждому из прямых наследников при рождении золотой краской, рецепт которой был одним из самых охраняемых секретов государства, свой никогда не повторяющийся знак. Но, к его облегчению, женщина понимающе кивнула и не выразила никакого удивления предъявленным доказательствам.
– И каким образом наследник короля оказался на самой границе своей страны? – спокойно полюбопытствовала Тенира, подливая воды в его бокал и не выказывая ни малейшего нетерпения. Литари недоуменно моргнул, удивляясь про себя тому, что, оказывается, жрицы богини не знакомы с географией, и нерешительно произнес:
– Простите, меч богини, но Северный лес находится едва ли не в центре королевства…
– Вот как… – Тенира не выразила ни малейшего удивления и небрежно отмахнулась от его изумления: – Я давно не покидала леса и, видимо, пропустила кое-какие перемены. Кстати, можешь называть меня по имени: мы не на официальной церемонии.
– Хорошо. – Принц сглотнул, внезапно припомнив, что его родное государство усиленно расширялось за счет диких земель на севере последние семьсот лет, и запретил себе думать о возрасте сидящей перед ним жрицы. – Мой отец пришел к власти случайно – он был вторым сыном и больше увлекался науками, чем управлением страной. Дедушка не препятствовал ему, поскольку трон должен был перейти к моему дяде Тоену, который уже в молодости демонстрировал все качества прирожденного политика.
Юноша покосился на Тениру, опасаясь, что ее рассердит то, что он начал свои объяснения издалека, но, с другой стороны, как еще обрисовать ситуацию человеку, не знакомому с нынешним состоянием дел в стране даже понаслышке? Однако внимательный сосредоточенный взгляд жрицы, в котором не было ни капли нетерпения, развеял его опасения, и принц уже более решительно продолжил свое повествование:
– Дядя погиб на охоте. Несчастный случай: один из охотников промахнулся и попал ему в голову. Виновника так и не нашли, хотя дед сам руководил поисками и присутствовал на допросах… В общем, совершенно неожиданно отец оказался единственным наследником и должен был готовиться занять престол в самом скором времени, так как старый король к моменту трагедии со старшим сыном был уже серьезно болен, и случившееся, естественно, не добавило ему здоровья. Дед еще успел женить отца на моей маме и вскоре умер. Тогда-то и выяснилось, что новый правитель практически не способен управлять государством, поскольку интересуется своими изысканиями по истории архитектуры гораздо больше, чем реальным положением дел в стране.
В результате королевством фактически руководили первый министр, придворный маг и королева, а король, самоустранившись от своих обязанностей, пропадал в библиотеке. Сначала мама пыталась напомнить ему о его долге перед страной, но потом махнула рукой. – Литари криво улыбнулся, стараясь сдержать слезы, которые постоянно наворачивались ему на глаза, когда он вспоминал о том, что произошло дальше. – Два года назад умер придворный маг. Один из его опытов закончился взрывом, разрушившим лабораторию и похоронившим самого мага и двух его помощников под обломками. После этого начались странности. Место придворного мага занял Мидонг и постепенно стал отстранять от власти первого министра и маму. При этом он опирался на поддержку отца, который почему-то полностью встал на его сторону. Я не знаю подробностей, мать не успела мне ничего рассказать. Она только сказала, что всем грозит смертельная опасность, и пообещала объяснить все подробнее вечером, когда придет в мою комнату. Но не успела: сразу после утреннего малого совета я нашел ее в одном из закрытых залов мертвой. А в следующий момент туда ворвалась стража, и меня арестовали за убийство королевы и покушение на короля.
Юноша судорожно вздохнул и зажмурился, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Перед глазами снова был небольшой зал для аудиенций, которым давно уже не пользовались, и тело матери, лежащее у самого порога в медленно расползавшейся луже крови. Топот стражников, грубые руки, отбрасывающие его к стене, глаза отца, холодные от ненависти к нему. Отчаянная попытка оправдаться, объяснить, что это ошибка и он не убивал, и вкрадчивый голос мага, мягко интересующегося, словно он говорит о погоде, а не об убийстве его матери: «Что же вы здесь делали, ваше высочество? Этот зал закрыт уже много лет, и сюда никто не заходит, кроме слуг, убирающих помещение». Собственный постыдный ужас от внезапного осознания того, что он действительно не знает, зачем сюда пришел, и не помнит, как нашел эту комнату. Мрачное сырое подземелье – и придворный маг, чертящий на полу странные знаки.
Теплая, шершавая от мозолей рука накрыла его пальцы, сжатые в кулак, предлагая молчаливую поддержку, не давая окончательно затеряться в череде страшных воспоминаний. Литари закусил губу, пытаясь болью вернуть себе самообладание, усилием воли заставил себя открыть глаза и встретиться взглядом с собеседницей. Он ожидал увидеть на ее лице жалость, брезгливость, равнодушие, но, к своему бесконечному изумлению, прочитал во взгляде жрицы понимание и сочувствие. Женщина осторожно убрала руку и нейтральным тоном произнесла:
– Ты единственный прямой наследник?
Принц несколько мгновений пытался понять, при чем здесь количество его братьев и других родственников, а затем грустно усмехнулся. Ну да, действительно, как он мог забыть? Закону о престолонаследии уже больше двух тысяч лет, и, естественно, Тенира должна о нем знать.
– Да, я единственный сын и по закону, когда-то ставшему нерушимым благодаря личному благословению обеих богинь, не могу быть казнен даже в случае покушения на отца. Но дело в том, что меня и не пытались убить напрямую. Придворный маг нашел способ обойти запрет на уничтожение единственного наследника. Конечно, меня обязаны были изолировать, как можно быстрее женить и передать право на престол моему перворожденному сыну. Это прямое предписание закона, и никто, даже король, не смеет нарушить волю богов, но дело в том, что нигде не сказано, что до свадьбы я должен находиться во дворце и пребывать в человеческой форме.
Жрица резко выпрямилась, в прищуренных глазах появился опасный огонек, однако голос ее был совершенно спокоен, когда она бесстрастно произнесла:
– Превратить человека во что-либо другое можно только при помощи черной магии. И такое ее применение запрещено в нашем королевстве. Это воля богинь.
– Я не знаю, что это была за магия. – Литари отвечал, осторожно подбирая слова, будто разговаривал с опасным хищником, способным в любой момент на него напасть. – Просто я ощутил мгновенную сильную боль и потерял сознание. А когда очнулся, то обнаружил, что превратился в медведя – это такой зверь, обитающий в другом мире. Какое-то время я не мог двигаться, на меня надели ошейник, запаяли его магией и отправили в параллельный мир. Маг сказал, что на ошейник наложено заклятие, которое удержит меня в звериной форме и которое может снять только целительница. Он смеялся, говоря, что никто не решится мне помочь, потому что осмелившаяся разрушить его заклинание будет проклята, она станет жрицей Элары, а для целительниц это хуже смерти. Я не поверил ему. А потом Снешана сняла ошейник…
– Это невозможно! – Тенира вскочила из-за стола и заметалась по комнате, стискивая кулаки. – Ты не мог ошибиться? Если эта девчонка целитель, то она просто не могла принять благословения Элары: она под покровительством ее сестры Эналы! Силы жриц-целительниц и жриц-воительниц противоположны, человек не может обладать ими обеими, не может принести две клятвы…
Принц с ужасом наблюдал за гневом женщины, прекрасно понимая, что любой из служителей богинь прореагирует так же, а если об этой истории узнают богини, дело кончится… Внезапно Тенира остановилась, глубоко вздохнула и резко бросила:
– Извини. Расскажи все по порядку – может быть, ты просто что-то неправильно понял. С этой ситуацией нужно разбираться тщательно.
– Хорошо. – Литари потер глаза, вспоминая все до малейших подробностей, и несколько растерянно произнес: – Я не знаю, как такое оказалось возможным. Мидонг хвастался, что нашел способ обойти закон богинь. Он заключил в ошейник силу жрицы-воительницы, погибшей когда-то от руки черного мага, и сделал его видимым только для людей, обладающих способностями целителя. Если этот ошейник откроют, сила богини, когда-то находившаяся в теле жрицы, перейдет в целителя, и это будет концом для того, кто меня спасет, потому что эта сила уже несет в себе печать клятвы, которую когда-то принесла ее бывшая владелица, и получивший силу примет на себя и это обязательство. А если ошейник не снимут, то со временем я вырасту и он просто меня задушит: при этом никто напрямую не будет меня убивать, и поэтому закон…
– С законом все понятно, – нетерпеливо отмахнулась Тенира от его объяснений. – Рассказывай, как эта девочка умудрилась снять ошейник?
– Я не знаю. Она его увидела и смогла открыть, но татуировка появилась у нее уже здесь. Сразу после того как ошейник перестал действовать, нас швырнуло в этот мир, прямо на то болото, возле которого вы нас нашли. Снешана говорила, что ей очень больно и у нее возникла татуировка Элары. Тогда я поверил в то, что Мидонг мне не врал про заклятие.
Юноша замолчал, не зная, что еще ему следует рассказать, а жрица больше не задавала вопросов. На ее лице не отражалось никаких эмоций, кроме холодной сосредоточенности. Она молча сидела за столом, уставившись на свои руки, покоящиеся на столешнице, и не обращала на него никакого внимания. Принцу стало не по себе от этого напряженного молчания, но он не осмеливался заговорить первым, потому что, пусть он и не упомянул об этом вслух, но они оба понимали, что маг наверняка действовал по приказу короля, хотя юноша никак не мог понять, отчего отец решился на такой шаг. Но его сомнения не имели никакого значения: все говорило о том, что именно его семья отвечает за происшедшее. Литари невольно поежился и вздрогнул, внезапно услышав усталый голос Тениры:
– Как бы там ни было, девочка обладает силой – это несомненно. И она должна как можно быстрее научиться пользоваться ею. Я немедленно приступлю к тренировкам. – И вдруг без перехода добавила: – Если та одежда, которая была на тебе, имеет для тебя какую-либо ценность, то можешь забрать ее в комнате напротив. Только приводить ее в порядок будешь сам.
Юноша недоуменно нахмурился, пытаясь понять, о чем идет речь. Память с заметным трудом выдавала ему картинки странного короткого балахона, который он позаимствовал у Снежаны… Принц почувствовал укол совести и торопливо отправился в указанное помещение, ругая себя на чем свет стоит. Поистине достойно члена королевской семьи – сначала воспользоваться вещью дамы, потом привести ее в полную негодность и даже умудриться забыть об этом событии! Литари решил немедленно исправить свою оплошность и почистить балахон, насколько это возможно в нынешних обстоятельствах, загладив вину перед девушкой… Знал бы он, за какую непосильную задачу взялся!..
Глава 4
УЧИТЬ. НЕЛЬЗЯ. ПОМИЛОВАТЬ
Снежана очнулась от хлесткого удара по щеке и испуганно вскрикнула, смаргивая невольные слезы. Кошмар, длившийся больше суток, никак не желал заканчиваться. Боль в груди и животе жгла огнем, не давая сосредоточиться, и девушке хотелось лишь одного – свернуться клубочком и провалиться в гостеприимную тьму, где ничего нет, в том числе и муки, превратившей ее жизнь в ад. Снежана зажмурилась, обхватив голову руками, тихо всхлипывая и надеясь, что неизвестный, так грубо ее разбудивший, поймет, в каком она состоянии, и оставит в покое. Но незнакомый женский голос ворвался в ее сознание, жестоко разбив все ее мечты.
– Хватит валяться здесь и жалеть себя. – Сильные руки подняли ее и, как следует встряхнув, заставили сесть. – Эта боль сама не пройдет, и если не хочешь терпеть ее вечно, лучше вставай!
Подобная перспектива привела девушку в ужас. Сделав над собой усилие, она открыла глаза, судорожно цепляясь за удерживающую ее в вертикальном положении руку, чтобы не упасть. Ей совсем не хотелось всю жизнь мучиться от этой разъедающей душу и тело боли, она и так не понимала, почему не кричит в голос при каждом движении. Раньше такой сдержанности и терпеливости Снежана за собой не замечала. Девушка сфокусировала взгляд на женщине, которая привела ее в чувство, и удивленно заморгала. Незнакомка была всего лет на пять старше ее, но решительное суровое выражение узкого загорелого лица добавляло женщине возраста. Широко расставленные черные глаза и длинный нос с горбинкой в сочетании с короткими черными волосами делали ее похожей на арабов, которых Снежана видела по телевизору. Узкие губы немного портили картину, но в целом эта странная незнакомка была даже красива. Вот только ее легкое сухощавое телосложение никак не вязалось с силой, которую девушка ощущала в стиснувших плечо пальцах. К реальности ее вернул голос женщины, видимо уставшей оттого, что ее так пристально разглядывают:
– Нам нужно серьезно поговорить. Но сначала ты примешь ванну – от тебя воняет.
Снежана вздрогнула и непонимающе посмотрела на свою мучительницу: даже мысль встать причиняла боль, а уж о том, чтобы куда-то идти, не могло быть и речи… К тому же одежда незнакомки такого странного цвета – неужели человеку может нравиться разгуливать в чем-либо всех оттенков засохшей крови? Девушка с трудом сосредоточилась на том, что говорит ее собеседница. Никак не получалось отвлечься от совершенно посторонних мыслей, которые сейчас только мешали. Женщина не стала ждать, пока Снежана сообразит, что ей делать и куда идти. Она просто сдернула девушку с топчана и едва ли не волоком потащила из комнаты. Видимо, незнакомка не собиралась церемониться со своей рассеянной собеседницей и привыкла добиваться исполнения своих желаний немедленно, краем сознания отметила Снежана, отчаянно стараясь не упасть во время короткой пробежки по коридору.
Она даже не пыталась вырваться из железной хватки своей мучительницы: ей было слишком страшно, потому что ко всем ее бедам добавилась еще одна – она совершенно не могла сосредоточиться. Даже на то, чтобы осознать странность своего состояния, требовались значительные усилия, которые тут же отзывались всплеском боли. Очередное потрясение было готово смениться истерикой, когда сквозь слезы, застилающие ей глаза, девушка увидела необычную ванну, больше похожую на низкую бочку, да еще каменную. Она не успела удивиться очередной странности: незнакомка без церемоний подхватила ее на руки и практически бросила в воду.
Пронзительный визг Снежаны заставил ее мучительницу поморщиться и отступить от ванны, чтобы не попасть под ледяные брызги, летевшие во все стороны. Девушка барахталась в холодной воде, которая доходила ей до середины груди, изо всех сил пытаясь выбраться, но мгновенно замерзшее тело никак не хотело ее слушаться. Женщина что-то пыталась ей сказать, но окончательно впавшая в истерику Снежана не обращала ни на что внимания, отчаянно борясь с новой «опасностью». Однако незнакомка, видимо, не привыкла, чтобы ее игнорировали: подойдя к ванне, она схватила девушку за волосы и с головой окунула в воду, равнодушно преодолевая отчаянное сопротивление. Это помогло. Чтобы не захлебнуться, Снежане пришлось прекратить истерику и замереть в слабой надежде – вдруг мучительница решит, что она утонула, и оставит в покое. Ее тут же вытащили на поверхность, и спокойный, слегка скучающий голос поставил девушку в известность:
– Теперь ты жрица Элары и тебе не подобает бояться таких мелочей, как холодная вода. Чем скорее ты вымоешься, тем быстрее сможешь покинуть ванну, так что все в твоих руках. Решай. А я пока принесу тебе смену одежды: твоя даже на тряпки не годится. – С этими словами женщина вышла из комнаты, оставив испуганную, окончательно запутавшуюся Снежану сидеть с открытым ртом.
Однако долго ее замешательство не продлилось, чему очень способствовал холод, пробирающий девушку до костей. Осознав, что угроза будет приведена в исполнение и ей придется пробыть в воде до тех пор, пока она не вымоется, Снежана стала поспешно приводить себя в порядок, молясь всем богам и демонам, которых только могла вспомнить, чтобы обещанной сменой одежды оказалось что-нибудь теплое. Иначе она подозревала, что ее новое приключение закончится как минимум тяжелой ангиной. Прополоскав кое-как волосы и в очередной раз пожалев, что, как обычно, пошла на поводу у матери и не обрезала их коротко, как хотела, девушка стянула с себя лохмотья, в которые превратились ее вещи, и принялась торопливо смывать с кожи болотную грязь.
Она закончила как раз в тот момент, когда дверь в комнату открылась и появилась ее мучительница с комплектом такой же, как у нее, красно-бурой одежды в руках. Бросив короткий взгляд на посиневшую от холода Снежану, женщина молча выудила из свертка кусок ткани и протянула стесняющейся девушке:
– Вытрись и одевайся.
Очередная команда заставила Снежану встрепенуться и нерешительно взять протянутое полотенце. Она быстро стерла ледяные ручейки, сбегавшие с волос по ее коже, и, стараясь не смотреть на свою мучительницу, оделась, неловко путаясь в рукавах. Кошмар продолжался, и не было никакой возможности вырваться из него. Сопротивляться этой странной пугающей незнакомке было бесполезно. Девушка уже на собственном опыте убедилась, что та гораздо сильнее и совершенно безжалостна, а значит, остается только выполнять ее требования и надеяться, что когда-нибудь это все же закончится.
Снежана покорно вышла за женщиной в коридор, стараясь не морщиться, когда босые ноги задевали очередную неровность каменного пола, и не поскуливать вслух от боли и холода. Ее мучительница совершенно игнорировала все эти неудобства – возможно, потому, что она-то как раз была в сапогах и не рисковала в кровь расцарапать замерзшие ступни. Девушка тоскливо вспомнила о своей обуви, пришедшей в полную негодность после путешествия по болоту и последующего купания в холодной воде. Но не рискнула напомнить об этом незнакомке, боясь еще больше ухудшить свое положение, разозлив человека, в полной власти которого она сейчас находится. Еще комната – на этот раз со столом, парой лавок и очагом, от которого шло восхитительное тепло. Снежана осторожно присела на скамейку и даже взглядом не удостоила еду, стоявшую на столе. Голода она не испытывала, а жажду уже успела «утолить», нахлебавшись воды в ванной. Женщина села напротив нее и хмуро произнесла, не глядя на собеседницу:
– Хватит валяться здесь и жалеть себя. – Сильные руки подняли ее и, как следует встряхнув, заставили сесть. – Эта боль сама не пройдет, и если не хочешь терпеть ее вечно, лучше вставай!
Подобная перспектива привела девушку в ужас. Сделав над собой усилие, она открыла глаза, судорожно цепляясь за удерживающую ее в вертикальном положении руку, чтобы не упасть. Ей совсем не хотелось всю жизнь мучиться от этой разъедающей душу и тело боли, она и так не понимала, почему не кричит в голос при каждом движении. Раньше такой сдержанности и терпеливости Снежана за собой не замечала. Девушка сфокусировала взгляд на женщине, которая привела ее в чувство, и удивленно заморгала. Незнакомка была всего лет на пять старше ее, но решительное суровое выражение узкого загорелого лица добавляло женщине возраста. Широко расставленные черные глаза и длинный нос с горбинкой в сочетании с короткими черными волосами делали ее похожей на арабов, которых Снежана видела по телевизору. Узкие губы немного портили картину, но в целом эта странная незнакомка была даже красива. Вот только ее легкое сухощавое телосложение никак не вязалось с силой, которую девушка ощущала в стиснувших плечо пальцах. К реальности ее вернул голос женщины, видимо уставшей оттого, что ее так пристально разглядывают:
– Нам нужно серьезно поговорить. Но сначала ты примешь ванну – от тебя воняет.
Снежана вздрогнула и непонимающе посмотрела на свою мучительницу: даже мысль встать причиняла боль, а уж о том, чтобы куда-то идти, не могло быть и речи… К тому же одежда незнакомки такого странного цвета – неужели человеку может нравиться разгуливать в чем-либо всех оттенков засохшей крови? Девушка с трудом сосредоточилась на том, что говорит ее собеседница. Никак не получалось отвлечься от совершенно посторонних мыслей, которые сейчас только мешали. Женщина не стала ждать, пока Снежана сообразит, что ей делать и куда идти. Она просто сдернула девушку с топчана и едва ли не волоком потащила из комнаты. Видимо, незнакомка не собиралась церемониться со своей рассеянной собеседницей и привыкла добиваться исполнения своих желаний немедленно, краем сознания отметила Снежана, отчаянно стараясь не упасть во время короткой пробежки по коридору.
Она даже не пыталась вырваться из железной хватки своей мучительницы: ей было слишком страшно, потому что ко всем ее бедам добавилась еще одна – она совершенно не могла сосредоточиться. Даже на то, чтобы осознать странность своего состояния, требовались значительные усилия, которые тут же отзывались всплеском боли. Очередное потрясение было готово смениться истерикой, когда сквозь слезы, застилающие ей глаза, девушка увидела необычную ванну, больше похожую на низкую бочку, да еще каменную. Она не успела удивиться очередной странности: незнакомка без церемоний подхватила ее на руки и практически бросила в воду.
Пронзительный визг Снежаны заставил ее мучительницу поморщиться и отступить от ванны, чтобы не попасть под ледяные брызги, летевшие во все стороны. Девушка барахталась в холодной воде, которая доходила ей до середины груди, изо всех сил пытаясь выбраться, но мгновенно замерзшее тело никак не хотело ее слушаться. Женщина что-то пыталась ей сказать, но окончательно впавшая в истерику Снежана не обращала ни на что внимания, отчаянно борясь с новой «опасностью». Однако незнакомка, видимо, не привыкла, чтобы ее игнорировали: подойдя к ванне, она схватила девушку за волосы и с головой окунула в воду, равнодушно преодолевая отчаянное сопротивление. Это помогло. Чтобы не захлебнуться, Снежане пришлось прекратить истерику и замереть в слабой надежде – вдруг мучительница решит, что она утонула, и оставит в покое. Ее тут же вытащили на поверхность, и спокойный, слегка скучающий голос поставил девушку в известность:
– Теперь ты жрица Элары и тебе не подобает бояться таких мелочей, как холодная вода. Чем скорее ты вымоешься, тем быстрее сможешь покинуть ванну, так что все в твоих руках. Решай. А я пока принесу тебе смену одежды: твоя даже на тряпки не годится. – С этими словами женщина вышла из комнаты, оставив испуганную, окончательно запутавшуюся Снежану сидеть с открытым ртом.
Однако долго ее замешательство не продлилось, чему очень способствовал холод, пробирающий девушку до костей. Осознав, что угроза будет приведена в исполнение и ей придется пробыть в воде до тех пор, пока она не вымоется, Снежана стала поспешно приводить себя в порядок, молясь всем богам и демонам, которых только могла вспомнить, чтобы обещанной сменой одежды оказалось что-нибудь теплое. Иначе она подозревала, что ее новое приключение закончится как минимум тяжелой ангиной. Прополоскав кое-как волосы и в очередной раз пожалев, что, как обычно, пошла на поводу у матери и не обрезала их коротко, как хотела, девушка стянула с себя лохмотья, в которые превратились ее вещи, и принялась торопливо смывать с кожи болотную грязь.
Она закончила как раз в тот момент, когда дверь в комнату открылась и появилась ее мучительница с комплектом такой же, как у нее, красно-бурой одежды в руках. Бросив короткий взгляд на посиневшую от холода Снежану, женщина молча выудила из свертка кусок ткани и протянула стесняющейся девушке:
– Вытрись и одевайся.
Очередная команда заставила Снежану встрепенуться и нерешительно взять протянутое полотенце. Она быстро стерла ледяные ручейки, сбегавшие с волос по ее коже, и, стараясь не смотреть на свою мучительницу, оделась, неловко путаясь в рукавах. Кошмар продолжался, и не было никакой возможности вырваться из него. Сопротивляться этой странной пугающей незнакомке было бесполезно. Девушка уже на собственном опыте убедилась, что та гораздо сильнее и совершенно безжалостна, а значит, остается только выполнять ее требования и надеяться, что когда-нибудь это все же закончится.
Снежана покорно вышла за женщиной в коридор, стараясь не морщиться, когда босые ноги задевали очередную неровность каменного пола, и не поскуливать вслух от боли и холода. Ее мучительница совершенно игнорировала все эти неудобства – возможно, потому, что она-то как раз была в сапогах и не рисковала в кровь расцарапать замерзшие ступни. Девушка тоскливо вспомнила о своей обуви, пришедшей в полную негодность после путешествия по болоту и последующего купания в холодной воде. Но не рискнула напомнить об этом незнакомке, боясь еще больше ухудшить свое положение, разозлив человека, в полной власти которого она сейчас находится. Еще комната – на этот раз со столом, парой лавок и очагом, от которого шло восхитительное тепло. Снежана осторожно присела на скамейку и даже взглядом не удостоила еду, стоявшую на столе. Голода она не испытывала, а жажду уже успела «утолить», нахлебавшись воды в ванной. Женщина села напротив нее и хмуро произнесла, не глядя на собеседницу: