Страница:
— Это не мое, девочки, это все — не мое! кричала она. — Девочки, это не мой чемодан!
Ирина с Жанной переглянулись. Они и так поняли, что чемодан не тот: слишком маленького размера были платья, брюки и белье, к тому же все довольно дорогое, Катька такого никогда не носила. Она вообще была на редкость равнодушна к одежде, могла ходить в каких-то жутких расклешенных сарафанах или цветастых платьях.
— Ну что ты опять ревешь! — начала Жанна. Обычное дело — перепутала чемоданы. С кем не бывает? Смотреть надо было лучше!
— Я его в Париже купила, такой хороший чемодан, красивый… — Катерина вовсю шмыгала носом.
— Да? А тебе не пришло в голову, что Париж очень большой город, и что там бывает много русских туристов, которые тоже покупают чемоданы? — не выдержала Ирина. — Тебе не пришло в голову, что такой синий красивый чемодан может быть не только у тебя. Прежде чем хватать вещи, следует все же проверить багажный талон?
Хоть бы ниточку какую-нибудь привязала на него, что ли…
— Надо же.., а я-то еще удивилась, что мой багаж приехал самым первым, обычно мне никогда так не везет.
— Ладно, не расстраивайся, — решительно сказала Жанна. — У тебя там было что-то ценное?
— Да так.., подарки, одежда… Вино и шоколад в этой сумке, а материал для работы я везла отдельным свертком. Художественные альбомы и проспекты тоже в сумке.
— Ну тогда все в порядке! — повеселела Жанна. — На одежду твою наверняка никто не польстится, на подарки бесполезные тоже. Позвонишь завтра в аэропорт, может, твой чемодан и вовсе не забрали. Не все же такие растяпы, как ты!
— Ну и ладно! — Катерина, как всегда, легко утешилась. — Главное, что тряпочки мои целы.
Жанна ушла домой, Ирина убрала со стола, вымыла посуду и погуляла с Яшей. Все это время Катька болтала по телефону с родственниками. У нее в квартире на звонки никто не отвечал.
— Ну что, Катерина, будем ложиться? — вздохнула Ирина. — Что-то я сегодня устала…
— И не думай! — категорически заявила Катя. Пока не расскажешь, как у тебя дела, спать не пойдешь!
— Тебя что интересует — работа или личная жизнь? — улыбнулась Ирина.
— Все! — твердо ответила Катя. — Меня интересует все.
— Ну что.., вышла книжка, а в ней два детективных романа… Я тебе ее посылала с дарственной надписью, между прочим. Ты получила?
— Конечно! И можешь себе представить — я их прочитала!
Ирина улыбнулась: Катька вообще-то терпеть не могла ни детективов, ни любовных ро манов, так что прочтение Ирининой книги для нее можно приравнивать к подвигу.
— Ирка, ей-богу, не вру, мне понравилось! бурно восхищалась Катя. — Так интересно, и язык хороший! Опять же с юмором…
— Скоро еще одна выйдет, в другом издательстве, и еще я пятый роман закончила….
— Ирка, не морочь мне голову! — решительно прервала Катя. — Разумеется, ты умница, я всегда в тебя верила. Знала, что ты найдешь работу по душе и по способностям. А как с мужем?
— Он приезжал сюда этим летом, когда мы детей в Англию отправляли…
— Да что ты? оживилась Катя. — Вот, понимаешь, гусь какой! Пока ты сидела без работы и лелеяла его детей, он и носу не казал, а как только у тебя появились собственные деньги, а стало быть, и независимость, он сразу же всполошился! Ну и что вы решили, разговор-то хоть у вас был?
— Да был! — Ирина махнула рукой и отвернулась.
Неохота было пересказывать Кате их долгую и непродуктивную беседу с мужем.
— Пока решили оставить все как есть, мне развод совершенно не нужен, ему тоже…
— Вот гляжу я на тебя, Ирка, и думаю, что тебе бы Мамбазимбра тоже не помешал! — решительно заговорила Катя. — Сил нет смотреть, как пропадает такая женщина! Выглядишь ты отлично!
— Вот уж не правда! — рассмеялась Ирина. Это ты выглядишь отлично — посвежела, загорела… А я от сидячего образа жизни в четырех стенах совсем заплесневела.
— Вот тебе и нужно встряхнуться!
— Ладно, пускай сначала тебе Мамбазимбра поможет, а там посмотрим! — развеселилась Ирина.
С этой благой мыслью они обе заснули.
На выходе из таможенной зоны от толпы встречающих отделился высокий худощавый элегантный брюнет в бежевых свободных брюках и короткой замшевой жилетке.
— Вас ожидают в гостинице «Петергоф», сказал он, подойдя к Ксении.
— Ничего, подождут еще полчаса, — ответила она на приглашение.
— Давайте, я помогу. — Брюнет протянул руку к чемодану.
— Да нет, я уж сама! — Ксения криво усмехнулась. — Я передам ему из рук в руки!
— Как хотите. — Мужчина пожал плечами и направился к выходу.
За рулем темно-синего «форда» их дожидался здоровенный, мрачный тип лет сорока пяти с загорелой блестящей лысиной и буграми мышц, выпирающими из-под темной от пота рубашки. Он пробурчал что-то неразборчивое, должно быть, поздоровался. Ксения не сочла нужным ответить. Ее опасное путешествие приближалось к концу, нервы были напряжены, повсюду мерещилась угроза. Скорее бы добраться до места, встретиться с Борисом и наконец забыть обо всем.
«Форд» выехал на шоссе и помчался в сторону Пулковских высот.
— Разве нам не в город? — недоуменно поинтересовалась Ксения.
— Нет-нет, — брюнет вежливо улыбнулся, — нас ждут на даче!
Машина съехала с шоссе на узкую грунтовую дорогу, мимо пролетела светлая березовая роща, большое поле, засеянное травой. Из-за поворота дороги показалась маленькая невзрачная деревенька — несколько неказистых бревенчатых домишек, прячущихся от посторонних глаз в густых, запущенных яблоневых садах.
«Форд» остановился перед покосившимися воротами. Брюнет вышел, распахнул ворота, и они въехали во двор.
— Это дача? — Ксения удивленно уставилась на полуразрушенный дом под драной толевой крышей. — Куда, это мы приехали?
— Дача, дача, — равнодушно проговорил брюнет, открывая дверцу машины. — Здесь нам никто не помешает. Выходите! — Вся его вежливость и предупредительность исчезли без следа.
Ксения взглянула на его лицо, увидела пустые, равнодушные глаза и поняла, что она глупо попалась, что ее обманули, как наивную девчонку, и что с Борисом она не встретится.
Она забилась в глубину салона, сжалась в комок, но плешивый верзила развернулся к ней, схватил за шкирку, как котенка, и вышвырнул из машины. Снаружи ее подхватил брюнет, обнял за плечи, помог удержаться на ногах и повел к дому, приговаривая:
— Ну зачем же, зачем же так, зачем нам неприятности? Нам неприятности не нужны, мы хотим как лучше. Мы хотим все по-тихому… Ты девочка большая, все понимаешь и не будешь шуметь…
Она девочка большая. Она все понимает.
Она понимает, что живой ее отсюда не отпустят. Ей осталось жить самое большее час-полтора.
Закричать? Позвать на помощь? Да кто же здесь услышит! Ее потому и привезли сюда, в эту забытую богом деревеньку, что здесь нет ни души.
Можно кричать, стрелять, можно устроить настоящее побоище, и никто ничего не услышит, а если даже услышит — побоится вмешаться…
Ее охватила странная апатия. Она шла, безвольно переставляя ноги, не думая о том, что ее ждет.
— Вот так, вот и славно, — ласково приговаривал брюнет, помогая ей зайти на скрипучее рассохшееся крыльцо, — все по-тихому, нам ведь шум ни к чему, правда?
Следом за ними шел потный плешивый мордоворот с синим чемоданом в руке.
Притворив за собой дверь избушки, он швырнул чемодан на пол и грубо прорычал:
— Ключ давай!
— Да, Ксюша, — ласково сказал брюнет, — давай-ка ключик от чемодана! Ты же понимаешь, что все равно мы его заберем…
Этот брюнет с его ласковыми фальшивыми интонациями почему-то казался Ксении страшнее лысого громилы, от его пустого, казалось бы, ничего не выражающего взгляда у нее по спине пробежал холодок.
Она полезла в сумочку за ключом, оба похитителя жадно следили за ее руками.
Брюнет выхватил у нее из рук маленький плоский ключик, сунул в замочную скважину чемодана и тихо выругался.
— Ты что, — поднял он на Ксению бешеный взгляд, — шутить вздумала? Ты же, мать твою, большая девочка! Ты же понимаешь, что мы с тобой сделаем! Где ключ?
— Это тот самый ключ… — еле слышно проговорила Ксения, и он понял, что она не врет, что она сейчас просто не может врать.
— Почему же, блин, он не подходит?
— Да кому нужен этот ключ? — прорычал лысый и одним ударом кулака сшиб с чемодана замок. — Что ты из всего проблемы делаешь!
Чемодан распахнулся, и из него посыпались незнакомые Ксении вещи: безвкусные юбки, лифчики немыслимого размера, что-то вроде огромного лоскутного одеяла…
— Это не мой чемодан… — проговорила она вполголоса.
Похитители не слышали ее и даже не смотрели в ее сторону, им было не до того: они отдирали ножом подкладку чемодана, искали тайник.
Ксения внезапно ожила. Она поняла, что сейчас наступил тот самый момент, когда она должна действовать. Бандиты стояли между ней и дверью, поэтому она бросилась к окну. Надев сумочку на руку, как боксерскую перчатку, высадила стекло, и в снопе осколков бросилась в окно, как в прорубь. Она не почувствовала боли от порезов на лице. Упала в густые заросли крапивы под окном, вскочила на ноги и припустила по запущенному огороду, петляя, как заяц.
— Ты куда, стерва! — послышался сзади злобный хриплый крик лысого бандита.
Совсем негромко прозвучал револьверный выстрел. Ксения споткнулась, ноги ее подогнулись, и она упала в густой пыльный бурьян.
Перед ее широко открытыми глазами переплетались стебли травы, спешили по своим неотложным делам насекомые. Особенной боли Ксения не чувствовала, только свет в глазах постепенно мерк, и жизнь, пульсируя, толчками покидала ее.
— Ты что же, блин, натворил! раздался над ней недовольный голос брюнета. — Нам же сказали: если не будет бумаг, тогда ее живую привезти, а ты наповал грохнул! Что теперь делать?
Ирина решила звонить в аэропорт насчет чемодана, а Катька болталась по квартире в халате, рассматривала свои тряпочки и наконец скрылась в ванной комнате. Ирина без конца набирала номер, было постоянно занято.
Ирина с тоской посматривала на часы, ей нужно обязательно поработать, а то день пропадет.
У нее свой собственный график, и нельзя его менять. Стоит только дать себе послабление, и роман застопорится.
Катерина в это время устроилась рядом и поставила на стол половину вчерашнего пирога с абрикосами. Первую половину они одолели вчера втроем, и теперь Катька с вожделением поглядывала на вторую. Она нерешительно оглянулась на Ирину, потом взяла нож и разрезала пирог пополам. Ирина сделала страшные глаза, и тогда Катька разрезала каждый кусок еще пополам, после чего схватила ближайший к ней кусочек и стала есть, зажмурившись от удовольствия. Пирог действительно удался, и оттого, что пролежал ночь, он стал только вкуснее, но у Ирины совершенно не было аппетита.
Ей казалось, что она в сотый раз набирает номер справочной международного аэропорта.
Наконец в трубке послышались длинные гудки, сердце радостно забилось.
Трубку сняли и недовольный женский голос произнес:
— Подождите!
— Я и так уже целый час жду… — начала было возмущенную тираду Ирина, но ее уже никто не слушал.
Телефонистка громко и рассерженно препиралась, вероятно, с каким-то непонятливым посетителем, втолковывая ему, что он вошел не в ту дверь. Ирина скосила глаза на Катьку: та деловито и сосредоточенно уничтожала уже следующий кусок пирога.
Наконец девица смогла выпроводить нежелательного посетителя и произнесла, неизвестно к кому обращаясь, всеобъемлющую фразу «Дурдом со сквозняками!» и соизволила проговорить явно Ирине:
— Слушаю!
— Девушка! — Ирина не могла скрыть раздражения, вызванного часовым общением с бесчувственным телефоном. — Девушка, моя подруга прилетела вчера из Рима и, получая багаж, перепутала чемодан, они такие похожие… Что вы ей посоветуете?
— Обратиться к психиатру! — рявкнула телефонистка.
— Что вы себе позволяете! — Ирина тоже перешла на крик, потому что сил не было сдерживать эмоции. — Я буду на вас жаловаться!
— Звоните в отдел претензий! — Девица поняла, что переборщила и назвала номер телефона.
— Опять звонить! — простонала Ирина, но все-таки позвонила в отдел претензий.
В трубке слышались равнодушные длинные гудки.
В это время Катерина тихонько ела третий кусок пирога.
Прождав чуть не полчаса, Ирина дала отбой и заявила:
— Все, Катька, я больше не могу! Накапай мне настойки пустырника, он там, напротив, в шкафчике.
Катерина, которая в это время невозмутимо расправлялась с последним куском пирога, захлопала белесыми ресницами и изумленно проговорила:
— Что это вы все здесь, в России, такие нервные?
— Катька, не зли меня! — Ирина вскочила, плеснула в стаканчик чуть не полбутылки пустырника и лихо, как заправский выпивоха, опрокинула его. — Нет, дозвониться туда совершенно невозможно, нужно вместо нервов иметь стальные тросы! Поехали лучше прямо в аэропорт, на месте как-нибудь разберемся…
Катька поспешно проглотила последний кусочек пирога и удивленно уставилась на пустую тарелку, бормоча под нос:
— Вроде и брала-то по совсем маленькому кусочку, а он как-то незаметно кончился…
Затем она встала, удовлетворенно потянулась и тоном послушного ребенка произнесла:
— Ну поехали, сейчас я чемодан возьму…
— Ну уж нет! — Ирина заскрежетала зубами. Наверняка нас снова отфутболят, и мы как две дуры потащим этот проклятый чемодан обратно! Нет уж, поедем налегке, сначала все разузнаем, а уж потом…
— Ты же вроде пустырника выпила… — недоуменно протянула Катя, — а все такая же нервная.., не подействовал, что ли?
В аэропорту никто не хотел с ними разговаривать. Люди в летной форме проносились мимо на сверхзвуковой скорости, и ни на какие вопросы не отвечали. Наконец Ирина заметила симпатичную девушку в голубой форменной курточке, которая сидела на высоком табурете возле стойки бара:
— Девушка, извините, вы здесь работаете?
Подскажите, как найти отдел претензий?
Девица огляделась и нехотя ответила:
— На втором этаже, слева по коридору!
Ирина поблагодарила, подхватила Катю под локоть и поплелась на второй этаж. Настойка пустырника наконец подействовала, и она стала спокойной, как слон после обеда.
Толкнув дверь отдела претензий, они стали свидетелями бурной сцены. Арабский шейх в длинном белом балахоне, традиционном головном платке и форменных черных очках, наседал на троих сотрудников отдела, которые защищались из последних сил Как смогла понять Ирина, мобилизовав свой скудный английский язык, шейх недосчитался в аэропорту одной из своих многочисленных жен и теперь обещал в качестве ответной меры устроить новый энергетический кризис.
Ирина прокашлялась, чтобы привлечь к себе внимание. Затем громко, но стараясь быть как можно вежливее, осведомилась:
— Моя подруга вчера перепутала чемодан. К кому мы можем обратиться по этому вопросу?
— Вы что — не видите? — рявкнул сотрудник отдела. — Нам сейчас совершенно не до вашего чемодана!
И тут же, повернувшись к шейху, начал допытываться, когда тот последний раз видел пропавшую жену.
Шейх стал объяснять, что он понятия не имеет, какая именно жена пропала, просто когда он их пересчитал, их оказалось на одну меньше, чем было во Франкфурте, где он пересчитывал их прошлый раз.
В это время его взгляд упал на Екатерину.
Знатный араб застыл на месте, как громом пораженный, потом обошел Катерину по кругу, как цирковой конь. После чего он снял черные очки и завопил, что эта женщина ему невероятно понравилась. Если ее отдадут ему в гарем в качестве компенсации за потерянную жену, то он не только отменит энергетический кризис, но, наоборот, понизит цену на нефть и вымостит летное поле в аэропорту золотыми плитами.
Ирина подхватила растерявшуюся Катьку под локоть и стремительно выскочила из кабинета, пока озверевший от страсти шейх не перешел к активным действиям.
Вскочив в рейсовый автобус, она заявила:
— Сами будем искать хозяина чемодана! Наверняка среди вещей найдем какой-нибудь намек.
А здесь у них ни черта не найдешь, действительно, самый настоящий дурдом со сквозняками!
Всю дорогу Катька молчала и смотрела в окно с мечтательным видом. Наконец, уже подъезжая к станции метро, она проговорила:
— Вот вы все время говорите: «Худей, худей!»
А этому мужчине я понравилась.., уж он-то, наверное, понимает в женской красоте!
— Катька, ты что? — Ирина удивленно уставилась на подругу. — Ты в гарем, что ли, захотела? Это тебе Мамбазимбра обещал?
— А тебе просто завидно! Небось он не на тебя загляделся, вот ты и ревнуешь! А видела, какой знойный мужчина?
— Что ты там сумела разглядеть, под этим балахоном и очками? — Ирина с трудом сдержала смех.
Едва они вошли в квартиру, раздался телефонный звонок.
— Вы куда пропали? — недовольно осведомилась Жанна и, не слушая объяснений, затараторила:
— Улица Воскобойникова, дом семь, квартира десять. Телефон…
— Это что такое? Что за адрес?
— Ты меня удивляешь! — недовольство в голосе Жанны усилилось. — Кажется, сами же просили выяснить адрес водителя, который подвозил нас вчера.., и у которого Катька забыла свою Занзимбару!
— Мамбазимбру, — машинально поправила Ирина.
— Тем более! — отчеканила Жанна и повесила трубку.
— Что? — подскочила Катерина. — Нашелся мой Мамбазимброчка?
— Жанна выяснила адрес и телефон вчерашнего водителя.
— Ну так давай позвоним ему!
— Я телефон больше видеть не могу1 — жалобно проговорила Ирина. — Мне хватило переговоров с аэропортом!
— Ну хорошо, давай, я сама позвоню! — Катерина потянулась к телефонному аппарату.
Однако, набрав номер десятый раз и снова услышав короткие сигналы, она простонала:
— Ну что он там, в Интернете, что ли, сидит?
— Ага, вот так-то! — Ирина не скрывала злорадства. Однако, увидев расстроенное лицо подруги, она сжалилась и сказала:
— Улица Воскобойникова — это же совсем рядом, давай дойдем до него, раз телефон занят, значит, он дома.
Тем более что все равно нужно будет к нему идти, чтобы забрать твоего дорогого Мамбазимбру..
— Мамбазимброчку! — мечтательно проговорила Катерина.
Улица Воскобойникова действительно была совсем близко, буквально в двух шагах, но вот до дома номер семь пришлось идти очень долго. Третий дом по этой улице оказался бесконечным товарным складом, из многочисленных ворот которого непрерывно выезжали длинные грузовики и крытые фуры.
Добравшись, наконец, до нужного дома, подруги столкнулись с новой проблемой. Квартиры номер семь, восемь, девять были, а вот десятой и одиннадцатой не было, за девятой сразу следовала тринадцатая.
— Это что! — проговорила неунывающая Катька. — Вот я раз искала одного своего одноклассника, так у него в доме квартиры вообще начинались с пятидесятого номера, и то только нечетные были…
— Это что вы тут высматриваете? — окликнула подруг сутулая тетка преклонного возраста. Ходите, ходите вокруг…
— Бабушка, а где здесь десятая квартира? поинтересовалась Ирина.
— Какая я тебе бабушка? — возмутилась та. Тоже мне, внучка нашлась! Я таких внучек…
— Так все-таки, где же десятая квартира? прервала ее Ирина.
— А зачем вам, к примеру, понадобилась десятая квартира? Какое у вас до Михаила дело?
— А мы из налоговой инспекции, — сурово заявила находчивая Ирина, разглядев в теткиных глазах плохо скрытый огонек врожденного недоброжелательства, — а по какому делу — это не имеем права разглашать!
— Ах, из налоговой, — расплылась тетка в улыбке. — Это значит, добрались-таки до Мишки! Давно пора! Надо его прищучить, жулика, а то, видишь ты, устроил таксопарк на дому!
— Где же все-таки десятая квартира? — опять прервала словоохотливую тетку Ирина. —Девятая есть, а после — сразу тринадцатая…
— А вы обойдите вокруг, — засуетилась бабка, — зайдите во двор, потом во второй двор, там будет подворотня, и в ней-то десятая и одиннадцатая квартиры, а двенадцатая — это вовсе с другой стороны… И что же, к примеру, Михаилу будет — штраф или, может, другое что?
— Спасибо, — Ирина зашагала в указанном направлении, — двенадцатая нам пока не нужна, в двенадцатую мы завтра пойдем.
— Завтра? — опешила бабка. — А зачем вам двенадцатая-то? Двенадцатая — это же моя квартира!
— Разберемся! — грозно пообещала Катерина, и бабка сразу уменьшилась в размерах.
Десятая квартира действительно нашлась в указанном бабкой дворе. Ирина нажала кнопку звонка, дребезжащая трель раскатилась за дверью, но никто не открыл. Она позвонила еще раз, но из квартиры не донеслось ни звука.
— Ну вот, — расстроилась Катька, — плакал мой Мамбазимброчка!
Расстроенная Катька облокотилась на дверь квартиры.., и дверь под ее весом плавно распахнулась.
— Ой! — испуганно вскрикнула Катерина. Ой, я не хотела! Она сама открылась!
— Ты еще скажи: «Не виноватая я!» — усмехнулась Ирина.
— Ну и что нам теперь делать?
— Как что? Уходить отсюда, пока не поздно!
Не хочешь же ты вломиться в чужую квартиру?
— Что значит — вломиться? Вломиться — это если дверь взломать, а дверь и так уже открыта. Мы просто войдем…
— И не думай! Как это можно!
— А вдруг ему стало плохо? Вдруг ему нужно вызвать врача? Может быть, он там лежит, одинокий и беспомощный, а мы вот так уйдем?
А иначе почему у него дверь открыта?
— Ой, Катька, хитришь! Надеешься там свою Мамбазимбру найти9 — Мамбазимбра — это не она, Мам-ба-зимбра — это он! — заявила Катерина и решительно вошла в квартиру номер десять.
Ирине ничего не оставалось, как войти следом за подругой.
В квартире было полутемно: окна выходили в глухой двор-колодец, шторы были задернуты. В квартире стоял какой-то странный запах, кисловатый и неприятный. На тумбочке недалеко от входа Ирина увидела телефонный аппарат. Трубка с него была снята и лежала рядом, издавая глухие короткие гудки.
«Понятно, почему телефон был занят», поняла Ирина и положила трубку на рычаг.
— Катька, ты где? — окликнула она подругу, которая ушла вперед. — Ну что, есть там ктонибудь?
— Пока никого не вижу, — громко отозвалась из комнаты Катерина. — Ой, да вот же он где!
— Кого ты там нашла? — Ирина вошла в комнату. — Хозяина?
— Да нет, что ты, это мой Мамбазимброчка!
Катерина стояла перед столом, прижимая к груди увесистый сверток, запакованный в плотную желтоватую бумагу.
— Ну раз ты его нашла, пойдем скорее отсюда! — заторопила ее Ирина, крайне неловко чувствовавшая себя в чужой квартире. — Как ты будешь объясняться, если сейчас вернется хозяин?
— Да пойдем, конечно, пойдем, — кивнула Катька и вдруг истошно вскрикнула.
— Что, что такое? — Ирина бросилась на помощь подруге. — Что с тобой случилось?
— Вон… Вон там… — Катерина застыла, прижимая к себе Мамбазимбру, и указывала пальцем на что-то, чего Ирина не видела из-за громоздкого комода, занимавшего чуть не полкомнаты.
— Что там? — Ирина испуганно проследила взглядом в указанном направлении и увидела торчащие из-за комода ноги в полосатых носках. На одной ноге был темно-серый домашний войлочный тапок, со второй ноги тапок свалился. Сердце бешено заколотилось, Ирина по инерции сделала еще несколько шагов и увидела дядечку, который подвозил их накануне на своих «Жигулях».
Водитель лежал на полу в спокойной и расслабленной позе, уставившись широко открытыми глазами в потолок. Он был одет в потертые вылинявшие джинсы и тельняшку, и на этой тельняшке с левой стороны груди расплылось большое темное пятно.
— Что же это? — растерянно прошептала Катерина. — Это ведь кровь? Правда, Ирка? Это у него кровь? Он что — мертвый?
Ирина опомнилась. Она сбросила с себя оцепенение, схватила Катьку за локоть и потащила ее прочь из страшной квартиры. Катерина пыталась оказывать слабое сопротивление и тихо бормотала:
— Ему нужно помочь.., ему нужно помочь… может быть, вызвать «скорую».., нужно помочь…
— Ничем ты ему не поможешь! — прикрикнула на нее Ирина, выскакивая во двор и волоча за собой вяло переступающую ногами Катерину. — Ты что — не видела? Он мертвый!
— Мертвый? — недоверчиво переспросила Катька.
— Мертвее не бывает!
— А что.., что с ним случилось?
— Катька, не придуривайся! Ты отлично видела, что он застрелен! Застрелен, ты понимаешь?
Ирина с Жанной переглянулись. Они и так поняли, что чемодан не тот: слишком маленького размера были платья, брюки и белье, к тому же все довольно дорогое, Катька такого никогда не носила. Она вообще была на редкость равнодушна к одежде, могла ходить в каких-то жутких расклешенных сарафанах или цветастых платьях.
— Ну что ты опять ревешь! — начала Жанна. Обычное дело — перепутала чемоданы. С кем не бывает? Смотреть надо было лучше!
— Я его в Париже купила, такой хороший чемодан, красивый… — Катерина вовсю шмыгала носом.
— Да? А тебе не пришло в голову, что Париж очень большой город, и что там бывает много русских туристов, которые тоже покупают чемоданы? — не выдержала Ирина. — Тебе не пришло в голову, что такой синий красивый чемодан может быть не только у тебя. Прежде чем хватать вещи, следует все же проверить багажный талон?
Хоть бы ниточку какую-нибудь привязала на него, что ли…
— Надо же.., а я-то еще удивилась, что мой багаж приехал самым первым, обычно мне никогда так не везет.
— Ладно, не расстраивайся, — решительно сказала Жанна. — У тебя там было что-то ценное?
— Да так.., подарки, одежда… Вино и шоколад в этой сумке, а материал для работы я везла отдельным свертком. Художественные альбомы и проспекты тоже в сумке.
— Ну тогда все в порядке! — повеселела Жанна. — На одежду твою наверняка никто не польстится, на подарки бесполезные тоже. Позвонишь завтра в аэропорт, может, твой чемодан и вовсе не забрали. Не все же такие растяпы, как ты!
— Ну и ладно! — Катерина, как всегда, легко утешилась. — Главное, что тряпочки мои целы.
Жанна ушла домой, Ирина убрала со стола, вымыла посуду и погуляла с Яшей. Все это время Катька болтала по телефону с родственниками. У нее в квартире на звонки никто не отвечал.
— Ну что, Катерина, будем ложиться? — вздохнула Ирина. — Что-то я сегодня устала…
— И не думай! — категорически заявила Катя. Пока не расскажешь, как у тебя дела, спать не пойдешь!
— Тебя что интересует — работа или личная жизнь? — улыбнулась Ирина.
— Все! — твердо ответила Катя. — Меня интересует все.
— Ну что.., вышла книжка, а в ней два детективных романа… Я тебе ее посылала с дарственной надписью, между прочим. Ты получила?
— Конечно! И можешь себе представить — я их прочитала!
Ирина улыбнулась: Катька вообще-то терпеть не могла ни детективов, ни любовных ро манов, так что прочтение Ирининой книги для нее можно приравнивать к подвигу.
— Ирка, ей-богу, не вру, мне понравилось! бурно восхищалась Катя. — Так интересно, и язык хороший! Опять же с юмором…
— Скоро еще одна выйдет, в другом издательстве, и еще я пятый роман закончила….
— Ирка, не морочь мне голову! — решительно прервала Катя. — Разумеется, ты умница, я всегда в тебя верила. Знала, что ты найдешь работу по душе и по способностям. А как с мужем?
— Он приезжал сюда этим летом, когда мы детей в Англию отправляли…
— Да что ты? оживилась Катя. — Вот, понимаешь, гусь какой! Пока ты сидела без работы и лелеяла его детей, он и носу не казал, а как только у тебя появились собственные деньги, а стало быть, и независимость, он сразу же всполошился! Ну и что вы решили, разговор-то хоть у вас был?
— Да был! — Ирина махнула рукой и отвернулась.
Неохота было пересказывать Кате их долгую и непродуктивную беседу с мужем.
— Пока решили оставить все как есть, мне развод совершенно не нужен, ему тоже…
— Вот гляжу я на тебя, Ирка, и думаю, что тебе бы Мамбазимбра тоже не помешал! — решительно заговорила Катя. — Сил нет смотреть, как пропадает такая женщина! Выглядишь ты отлично!
— Вот уж не правда! — рассмеялась Ирина. Это ты выглядишь отлично — посвежела, загорела… А я от сидячего образа жизни в четырех стенах совсем заплесневела.
— Вот тебе и нужно встряхнуться!
— Ладно, пускай сначала тебе Мамбазимбра поможет, а там посмотрим! — развеселилась Ирина.
С этой благой мыслью они обе заснули.
* * *
Ксения внимательно следила за транспортером, по которому медленно проплывали вещи пассажиров. Ее синего пластикового чемодана все еще не было. Третий раз проехал по кругу желтый кожаный баул с красной наклейкой. Огромная клетчатая сумка, в каких обычно перевозят свой товар «челноки», перегородила на мгновение движение на ленте транспортера, как громоздкая баржа на реке, но потом повалилась на бок и проехала за поворот. Уже почти все пассажиры ее рейса разобрали свой багаж, и Ксения начала нервничать. И тогда, наконец, появился ее долгожданный чемодан из синего матового пластика, купленный в парижском «Маркс энд Спенсор». Ксения подхватила чемодан и торопливо зашагала по «зеленому коридору».На выходе из таможенной зоны от толпы встречающих отделился высокий худощавый элегантный брюнет в бежевых свободных брюках и короткой замшевой жилетке.
— Вас ожидают в гостинице «Петергоф», сказал он, подойдя к Ксении.
— Ничего, подождут еще полчаса, — ответила она на приглашение.
— Давайте, я помогу. — Брюнет протянул руку к чемодану.
— Да нет, я уж сама! — Ксения криво усмехнулась. — Я передам ему из рук в руки!
— Как хотите. — Мужчина пожал плечами и направился к выходу.
За рулем темно-синего «форда» их дожидался здоровенный, мрачный тип лет сорока пяти с загорелой блестящей лысиной и буграми мышц, выпирающими из-под темной от пота рубашки. Он пробурчал что-то неразборчивое, должно быть, поздоровался. Ксения не сочла нужным ответить. Ее опасное путешествие приближалось к концу, нервы были напряжены, повсюду мерещилась угроза. Скорее бы добраться до места, встретиться с Борисом и наконец забыть обо всем.
«Форд» выехал на шоссе и помчался в сторону Пулковских высот.
— Разве нам не в город? — недоуменно поинтересовалась Ксения.
— Нет-нет, — брюнет вежливо улыбнулся, — нас ждут на даче!
Машина съехала с шоссе на узкую грунтовую дорогу, мимо пролетела светлая березовая роща, большое поле, засеянное травой. Из-за поворота дороги показалась маленькая невзрачная деревенька — несколько неказистых бревенчатых домишек, прячущихся от посторонних глаз в густых, запущенных яблоневых садах.
«Форд» остановился перед покосившимися воротами. Брюнет вышел, распахнул ворота, и они въехали во двор.
— Это дача? — Ксения удивленно уставилась на полуразрушенный дом под драной толевой крышей. — Куда, это мы приехали?
— Дача, дача, — равнодушно проговорил брюнет, открывая дверцу машины. — Здесь нам никто не помешает. Выходите! — Вся его вежливость и предупредительность исчезли без следа.
Ксения взглянула на его лицо, увидела пустые, равнодушные глаза и поняла, что она глупо попалась, что ее обманули, как наивную девчонку, и что с Борисом она не встретится.
Она забилась в глубину салона, сжалась в комок, но плешивый верзила развернулся к ней, схватил за шкирку, как котенка, и вышвырнул из машины. Снаружи ее подхватил брюнет, обнял за плечи, помог удержаться на ногах и повел к дому, приговаривая:
— Ну зачем же, зачем же так, зачем нам неприятности? Нам неприятности не нужны, мы хотим как лучше. Мы хотим все по-тихому… Ты девочка большая, все понимаешь и не будешь шуметь…
Она девочка большая. Она все понимает.
Она понимает, что живой ее отсюда не отпустят. Ей осталось жить самое большее час-полтора.
Закричать? Позвать на помощь? Да кто же здесь услышит! Ее потому и привезли сюда, в эту забытую богом деревеньку, что здесь нет ни души.
Можно кричать, стрелять, можно устроить настоящее побоище, и никто ничего не услышит, а если даже услышит — побоится вмешаться…
Ее охватила странная апатия. Она шла, безвольно переставляя ноги, не думая о том, что ее ждет.
— Вот так, вот и славно, — ласково приговаривал брюнет, помогая ей зайти на скрипучее рассохшееся крыльцо, — все по-тихому, нам ведь шум ни к чему, правда?
Следом за ними шел потный плешивый мордоворот с синим чемоданом в руке.
Притворив за собой дверь избушки, он швырнул чемодан на пол и грубо прорычал:
— Ключ давай!
— Да, Ксюша, — ласково сказал брюнет, — давай-ка ключик от чемодана! Ты же понимаешь, что все равно мы его заберем…
Этот брюнет с его ласковыми фальшивыми интонациями почему-то казался Ксении страшнее лысого громилы, от его пустого, казалось бы, ничего не выражающего взгляда у нее по спине пробежал холодок.
Она полезла в сумочку за ключом, оба похитителя жадно следили за ее руками.
Брюнет выхватил у нее из рук маленький плоский ключик, сунул в замочную скважину чемодана и тихо выругался.
— Ты что, — поднял он на Ксению бешеный взгляд, — шутить вздумала? Ты же, мать твою, большая девочка! Ты же понимаешь, что мы с тобой сделаем! Где ключ?
— Это тот самый ключ… — еле слышно проговорила Ксения, и он понял, что она не врет, что она сейчас просто не может врать.
— Почему же, блин, он не подходит?
— Да кому нужен этот ключ? — прорычал лысый и одним ударом кулака сшиб с чемодана замок. — Что ты из всего проблемы делаешь!
Чемодан распахнулся, и из него посыпались незнакомые Ксении вещи: безвкусные юбки, лифчики немыслимого размера, что-то вроде огромного лоскутного одеяла…
— Это не мой чемодан… — проговорила она вполголоса.
Похитители не слышали ее и даже не смотрели в ее сторону, им было не до того: они отдирали ножом подкладку чемодана, искали тайник.
Ксения внезапно ожила. Она поняла, что сейчас наступил тот самый момент, когда она должна действовать. Бандиты стояли между ней и дверью, поэтому она бросилась к окну. Надев сумочку на руку, как боксерскую перчатку, высадила стекло, и в снопе осколков бросилась в окно, как в прорубь. Она не почувствовала боли от порезов на лице. Упала в густые заросли крапивы под окном, вскочила на ноги и припустила по запущенному огороду, петляя, как заяц.
— Ты куда, стерва! — послышался сзади злобный хриплый крик лысого бандита.
Совсем негромко прозвучал револьверный выстрел. Ксения споткнулась, ноги ее подогнулись, и она упала в густой пыльный бурьян.
Перед ее широко открытыми глазами переплетались стебли травы, спешили по своим неотложным делам насекомые. Особенной боли Ксения не чувствовала, только свет в глазах постепенно мерк, и жизнь, пульсируя, толчками покидала ее.
— Ты что же, блин, натворил! раздался над ней недовольный голос брюнета. — Нам же сказали: если не будет бумаг, тогда ее живую привезти, а ты наповал грохнул! Что теперь делать?
* * *
Наутро Катерина проснулась поздно. Ирина уже погуляла с Яшей и сварила кофе. Позавтракали остатками вчерашнего пиршества. Позвонили Жанне, но никто не ответил, видно, ушла уже в свою нотариальную контору.Ирина решила звонить в аэропорт насчет чемодана, а Катька болталась по квартире в халате, рассматривала свои тряпочки и наконец скрылась в ванной комнате. Ирина без конца набирала номер, было постоянно занято.
Ирина с тоской посматривала на часы, ей нужно обязательно поработать, а то день пропадет.
У нее свой собственный график, и нельзя его менять. Стоит только дать себе послабление, и роман застопорится.
Катерина в это время устроилась рядом и поставила на стол половину вчерашнего пирога с абрикосами. Первую половину они одолели вчера втроем, и теперь Катька с вожделением поглядывала на вторую. Она нерешительно оглянулась на Ирину, потом взяла нож и разрезала пирог пополам. Ирина сделала страшные глаза, и тогда Катька разрезала каждый кусок еще пополам, после чего схватила ближайший к ней кусочек и стала есть, зажмурившись от удовольствия. Пирог действительно удался, и оттого, что пролежал ночь, он стал только вкуснее, но у Ирины совершенно не было аппетита.
Ей казалось, что она в сотый раз набирает номер справочной международного аэропорта.
Наконец в трубке послышались длинные гудки, сердце радостно забилось.
Трубку сняли и недовольный женский голос произнес:
— Подождите!
— Я и так уже целый час жду… — начала было возмущенную тираду Ирина, но ее уже никто не слушал.
Телефонистка громко и рассерженно препиралась, вероятно, с каким-то непонятливым посетителем, втолковывая ему, что он вошел не в ту дверь. Ирина скосила глаза на Катьку: та деловито и сосредоточенно уничтожала уже следующий кусок пирога.
Наконец девица смогла выпроводить нежелательного посетителя и произнесла, неизвестно к кому обращаясь, всеобъемлющую фразу «Дурдом со сквозняками!» и соизволила проговорить явно Ирине:
— Слушаю!
— Девушка! — Ирина не могла скрыть раздражения, вызванного часовым общением с бесчувственным телефоном. — Девушка, моя подруга прилетела вчера из Рима и, получая багаж, перепутала чемодан, они такие похожие… Что вы ей посоветуете?
— Обратиться к психиатру! — рявкнула телефонистка.
— Что вы себе позволяете! — Ирина тоже перешла на крик, потому что сил не было сдерживать эмоции. — Я буду на вас жаловаться!
— Звоните в отдел претензий! — Девица поняла, что переборщила и назвала номер телефона.
— Опять звонить! — простонала Ирина, но все-таки позвонила в отдел претензий.
В трубке слышались равнодушные длинные гудки.
В это время Катерина тихонько ела третий кусок пирога.
Прождав чуть не полчаса, Ирина дала отбой и заявила:
— Все, Катька, я больше не могу! Накапай мне настойки пустырника, он там, напротив, в шкафчике.
Катерина, которая в это время невозмутимо расправлялась с последним куском пирога, захлопала белесыми ресницами и изумленно проговорила:
— Что это вы все здесь, в России, такие нервные?
— Катька, не зли меня! — Ирина вскочила, плеснула в стаканчик чуть не полбутылки пустырника и лихо, как заправский выпивоха, опрокинула его. — Нет, дозвониться туда совершенно невозможно, нужно вместо нервов иметь стальные тросы! Поехали лучше прямо в аэропорт, на месте как-нибудь разберемся…
Катька поспешно проглотила последний кусочек пирога и удивленно уставилась на пустую тарелку, бормоча под нос:
— Вроде и брала-то по совсем маленькому кусочку, а он как-то незаметно кончился…
Затем она встала, удовлетворенно потянулась и тоном послушного ребенка произнесла:
— Ну поехали, сейчас я чемодан возьму…
— Ну уж нет! — Ирина заскрежетала зубами. Наверняка нас снова отфутболят, и мы как две дуры потащим этот проклятый чемодан обратно! Нет уж, поедем налегке, сначала все разузнаем, а уж потом…
— Ты же вроде пустырника выпила… — недоуменно протянула Катя, — а все такая же нервная.., не подействовал, что ли?
В аэропорту никто не хотел с ними разговаривать. Люди в летной форме проносились мимо на сверхзвуковой скорости, и ни на какие вопросы не отвечали. Наконец Ирина заметила симпатичную девушку в голубой форменной курточке, которая сидела на высоком табурете возле стойки бара:
— Девушка, извините, вы здесь работаете?
Подскажите, как найти отдел претензий?
Девица огляделась и нехотя ответила:
— На втором этаже, слева по коридору!
Ирина поблагодарила, подхватила Катю под локоть и поплелась на второй этаж. Настойка пустырника наконец подействовала, и она стала спокойной, как слон после обеда.
Толкнув дверь отдела претензий, они стали свидетелями бурной сцены. Арабский шейх в длинном белом балахоне, традиционном головном платке и форменных черных очках, наседал на троих сотрудников отдела, которые защищались из последних сил Как смогла понять Ирина, мобилизовав свой скудный английский язык, шейх недосчитался в аэропорту одной из своих многочисленных жен и теперь обещал в качестве ответной меры устроить новый энергетический кризис.
Ирина прокашлялась, чтобы привлечь к себе внимание. Затем громко, но стараясь быть как можно вежливее, осведомилась:
— Моя подруга вчера перепутала чемодан. К кому мы можем обратиться по этому вопросу?
— Вы что — не видите? — рявкнул сотрудник отдела. — Нам сейчас совершенно не до вашего чемодана!
И тут же, повернувшись к шейху, начал допытываться, когда тот последний раз видел пропавшую жену.
Шейх стал объяснять, что он понятия не имеет, какая именно жена пропала, просто когда он их пересчитал, их оказалось на одну меньше, чем было во Франкфурте, где он пересчитывал их прошлый раз.
В это время его взгляд упал на Екатерину.
Знатный араб застыл на месте, как громом пораженный, потом обошел Катерину по кругу, как цирковой конь. После чего он снял черные очки и завопил, что эта женщина ему невероятно понравилась. Если ее отдадут ему в гарем в качестве компенсации за потерянную жену, то он не только отменит энергетический кризис, но, наоборот, понизит цену на нефть и вымостит летное поле в аэропорту золотыми плитами.
Ирина подхватила растерявшуюся Катьку под локоть и стремительно выскочила из кабинета, пока озверевший от страсти шейх не перешел к активным действиям.
Вскочив в рейсовый автобус, она заявила:
— Сами будем искать хозяина чемодана! Наверняка среди вещей найдем какой-нибудь намек.
А здесь у них ни черта не найдешь, действительно, самый настоящий дурдом со сквозняками!
Всю дорогу Катька молчала и смотрела в окно с мечтательным видом. Наконец, уже подъезжая к станции метро, она проговорила:
— Вот вы все время говорите: «Худей, худей!»
А этому мужчине я понравилась.., уж он-то, наверное, понимает в женской красоте!
— Катька, ты что? — Ирина удивленно уставилась на подругу. — Ты в гарем, что ли, захотела? Это тебе Мамбазимбра обещал?
— А тебе просто завидно! Небось он не на тебя загляделся, вот ты и ревнуешь! А видела, какой знойный мужчина?
— Что ты там сумела разглядеть, под этим балахоном и очками? — Ирина с трудом сдержала смех.
Едва они вошли в квартиру, раздался телефонный звонок.
— Вы куда пропали? — недовольно осведомилась Жанна и, не слушая объяснений, затараторила:
— Улица Воскобойникова, дом семь, квартира десять. Телефон…
— Это что такое? Что за адрес?
— Ты меня удивляешь! — недовольство в голосе Жанны усилилось. — Кажется, сами же просили выяснить адрес водителя, который подвозил нас вчера.., и у которого Катька забыла свою Занзимбару!
— Мамбазимбру, — машинально поправила Ирина.
— Тем более! — отчеканила Жанна и повесила трубку.
— Что? — подскочила Катерина. — Нашелся мой Мамбазимброчка?
— Жанна выяснила адрес и телефон вчерашнего водителя.
— Ну так давай позвоним ему!
— Я телефон больше видеть не могу1 — жалобно проговорила Ирина. — Мне хватило переговоров с аэропортом!
— Ну хорошо, давай, я сама позвоню! — Катерина потянулась к телефонному аппарату.
Однако, набрав номер десятый раз и снова услышав короткие сигналы, она простонала:
— Ну что он там, в Интернете, что ли, сидит?
— Ага, вот так-то! — Ирина не скрывала злорадства. Однако, увидев расстроенное лицо подруги, она сжалилась и сказала:
— Улица Воскобойникова — это же совсем рядом, давай дойдем до него, раз телефон занят, значит, он дома.
Тем более что все равно нужно будет к нему идти, чтобы забрать твоего дорогого Мамбазимбру..
— Мамбазимброчку! — мечтательно проговорила Катерина.
Улица Воскобойникова действительно была совсем близко, буквально в двух шагах, но вот до дома номер семь пришлось идти очень долго. Третий дом по этой улице оказался бесконечным товарным складом, из многочисленных ворот которого непрерывно выезжали длинные грузовики и крытые фуры.
Добравшись, наконец, до нужного дома, подруги столкнулись с новой проблемой. Квартиры номер семь, восемь, девять были, а вот десятой и одиннадцатой не было, за девятой сразу следовала тринадцатая.
— Это что! — проговорила неунывающая Катька. — Вот я раз искала одного своего одноклассника, так у него в доме квартиры вообще начинались с пятидесятого номера, и то только нечетные были…
— Это что вы тут высматриваете? — окликнула подруг сутулая тетка преклонного возраста. Ходите, ходите вокруг…
— Бабушка, а где здесь десятая квартира? поинтересовалась Ирина.
— Какая я тебе бабушка? — возмутилась та. Тоже мне, внучка нашлась! Я таких внучек…
— Так все-таки, где же десятая квартира? прервала ее Ирина.
— А зачем вам, к примеру, понадобилась десятая квартира? Какое у вас до Михаила дело?
— А мы из налоговой инспекции, — сурово заявила находчивая Ирина, разглядев в теткиных глазах плохо скрытый огонек врожденного недоброжелательства, — а по какому делу — это не имеем права разглашать!
— Ах, из налоговой, — расплылась тетка в улыбке. — Это значит, добрались-таки до Мишки! Давно пора! Надо его прищучить, жулика, а то, видишь ты, устроил таксопарк на дому!
— Где же все-таки десятая квартира? — опять прервала словоохотливую тетку Ирина. —Девятая есть, а после — сразу тринадцатая…
— А вы обойдите вокруг, — засуетилась бабка, — зайдите во двор, потом во второй двор, там будет подворотня, и в ней-то десятая и одиннадцатая квартиры, а двенадцатая — это вовсе с другой стороны… И что же, к примеру, Михаилу будет — штраф или, может, другое что?
— Спасибо, — Ирина зашагала в указанном направлении, — двенадцатая нам пока не нужна, в двенадцатую мы завтра пойдем.
— Завтра? — опешила бабка. — А зачем вам двенадцатая-то? Двенадцатая — это же моя квартира!
— Разберемся! — грозно пообещала Катерина, и бабка сразу уменьшилась в размерах.
Десятая квартира действительно нашлась в указанном бабкой дворе. Ирина нажала кнопку звонка, дребезжащая трель раскатилась за дверью, но никто не открыл. Она позвонила еще раз, но из квартиры не донеслось ни звука.
— Ну вот, — расстроилась Катька, — плакал мой Мамбазимброчка!
Расстроенная Катька облокотилась на дверь квартиры.., и дверь под ее весом плавно распахнулась.
— Ой! — испуганно вскрикнула Катерина. Ой, я не хотела! Она сама открылась!
— Ты еще скажи: «Не виноватая я!» — усмехнулась Ирина.
— Ну и что нам теперь делать?
— Как что? Уходить отсюда, пока не поздно!
Не хочешь же ты вломиться в чужую квартиру?
— Что значит — вломиться? Вломиться — это если дверь взломать, а дверь и так уже открыта. Мы просто войдем…
— И не думай! Как это можно!
— А вдруг ему стало плохо? Вдруг ему нужно вызвать врача? Может быть, он там лежит, одинокий и беспомощный, а мы вот так уйдем?
А иначе почему у него дверь открыта?
— Ой, Катька, хитришь! Надеешься там свою Мамбазимбру найти9 — Мамбазимбра — это не она, Мам-ба-зимбра — это он! — заявила Катерина и решительно вошла в квартиру номер десять.
Ирине ничего не оставалось, как войти следом за подругой.
В квартире было полутемно: окна выходили в глухой двор-колодец, шторы были задернуты. В квартире стоял какой-то странный запах, кисловатый и неприятный. На тумбочке недалеко от входа Ирина увидела телефонный аппарат. Трубка с него была снята и лежала рядом, издавая глухие короткие гудки.
«Понятно, почему телефон был занят», поняла Ирина и положила трубку на рычаг.
— Катька, ты где? — окликнула она подругу, которая ушла вперед. — Ну что, есть там ктонибудь?
— Пока никого не вижу, — громко отозвалась из комнаты Катерина. — Ой, да вот же он где!
— Кого ты там нашла? — Ирина вошла в комнату. — Хозяина?
— Да нет, что ты, это мой Мамбазимброчка!
Катерина стояла перед столом, прижимая к груди увесистый сверток, запакованный в плотную желтоватую бумагу.
— Ну раз ты его нашла, пойдем скорее отсюда! — заторопила ее Ирина, крайне неловко чувствовавшая себя в чужой квартире. — Как ты будешь объясняться, если сейчас вернется хозяин?
— Да пойдем, конечно, пойдем, — кивнула Катька и вдруг истошно вскрикнула.
— Что, что такое? — Ирина бросилась на помощь подруге. — Что с тобой случилось?
— Вон… Вон там… — Катерина застыла, прижимая к себе Мамбазимбру, и указывала пальцем на что-то, чего Ирина не видела из-за громоздкого комода, занимавшего чуть не полкомнаты.
— Что там? — Ирина испуганно проследила взглядом в указанном направлении и увидела торчащие из-за комода ноги в полосатых носках. На одной ноге был темно-серый домашний войлочный тапок, со второй ноги тапок свалился. Сердце бешено заколотилось, Ирина по инерции сделала еще несколько шагов и увидела дядечку, который подвозил их накануне на своих «Жигулях».
Водитель лежал на полу в спокойной и расслабленной позе, уставившись широко открытыми глазами в потолок. Он был одет в потертые вылинявшие джинсы и тельняшку, и на этой тельняшке с левой стороны груди расплылось большое темное пятно.
— Что же это? — растерянно прошептала Катерина. — Это ведь кровь? Правда, Ирка? Это у него кровь? Он что — мертвый?
Ирина опомнилась. Она сбросила с себя оцепенение, схватила Катьку за локоть и потащила ее прочь из страшной квартиры. Катерина пыталась оказывать слабое сопротивление и тихо бормотала:
— Ему нужно помочь.., ему нужно помочь… может быть, вызвать «скорую».., нужно помочь…
— Ничем ты ему не поможешь! — прикрикнула на нее Ирина, выскакивая во двор и волоча за собой вяло переступающую ногами Катерину. — Ты что — не видела? Он мертвый!
— Мертвый? — недоверчиво переспросила Катька.
— Мертвее не бывает!
— А что.., что с ним случилось?
— Катька, не придуривайся! Ты отлично видела, что он застрелен! Застрелен, ты понимаешь?