Алексей Атеев. Аватар бога

   – Вам чего, ребята? – спросила она безо всякого интереса.
   – Пришли вот… – с непонятной Толе робостью промолвил Шурик.
   – Это я вижу. Зачем?
   – Товарищ вот… – барабанщик кивнул на Толю, – хотел тебя увидеть.
   – Очень интересно. С какой целью? – Алевтина посмотрела на парня. Взгляд холодный, но спокойный. Ни неприязни, ни угрозы в нем не читалось. – Присаживайтесь, коли пришли. Так зачем же я вам нужна?
   – Юрку он разыскивает, – объяснил Шурик.
   – Юру? – В глазах Алевтины мелькнуло любопытство. – Для чего он вам?
   – Меня попросили отыскать его.
   – Интересно, кто?
   – Мой сосед, некий Дамкер… По просьбе матери Райского. Она, понимаете ли, беспокоится. Сына нет дома уже около недели. Ее тоже можно понять.
   – Понять можно кого угодно, – туманно выразилась Алевтина. – А вы что же, сыщик-профессионал или так… работаете ради спортивного интереса?
   – Видите ли, – сдержанно пояснил Толя, – в настоящий момент я, как говорится, на мели. Дамкер предложил, я и согласился. Не бесплатно, конечно.
   – Понятно.
   – Откровенно говоря, это дело не по мне, – заторопился Толя, почувствовав, что говорит совершенно не то, да и тон какой-то заискивающий. – Но раз уж взялся…
   – Ну да. А ты, значит, сразу потащил его сюда. – Алевтина перевела взгляд на Шурика.
   – Так ты же сама… – Барабанщик совсем смутился и даже покраснел, что можно было определить лишь по ушам, поскольку бледное лицо плохо передавало смену чувств. Это «ты же сама…» насторожило Толю. И барабанщик понял, что ляпнул глупость. Он вскочил с табурета и попятился к двери.
   – Сядь на место! – небрежно произнесла женщина. – Ладно, – вновь обратилась она к Толе. – Позвольте узнать, какую сумму вам посулил некий Дамкер?
   Толя хотел возмутиться и сказать, что это их с Дамкером личное дело, но почему-то вымолвил совсем другое:
   – Дал сто долларов, а потом, когда разыщу Райского, пообещал еще столько же.
   – Сумма, прямо скажем, небольшая, хотя по нынешним временам для многих представляет интерес. Посидите пока. Я подумаю, как с вами поступить дальше.
   Толя, как зачарованный, уставился на Алевтину, ожидая своей участи. Он весь находился во власти этой женщины. Как и почему подобное могло произойти, не поддавалось объяснению, но факт оставался фактом, его воля оказалась полностью блокирована, причем разум четко осознавал данный факт, однако вовсе этому не противился.
   – Вас как зовут? – неожиданно спросила Алевтина. Толя назвался.
   – Анатолий, значит… Вот что, Анатолий. Вы впутались в это дело совершенно случайно и посему заслуживаете снисхождения. Я вас, пожалуй, отпущу, но с одним условием – отныне никаких поисков. Забудьте о Райском. Что касается ваших отношений с нанимателем, этим Дамкером, советую пойти к нему, отказаться от выполнения заказа и вернуть задаток. Объяснять ничего не нужно. Скажите: мол, дело не по мне, и точка!
   – Но я потратил часть суммы, – ввернул Толя.
   – Это ваши проблемы. Конечно, Юрина матушка не успокоится, но это уж моя головная боль. Предупреждаю, повторная наша встреча может для вас, Анатолий, закончиться весьма плачевно. На этом будьте здоровы.
   Дальше произошло нечто в высшей степени странное. Толя не помнил, как покинул таинственный кукольный вертеп, как шел к станции метро, да и вообще, очнулся он лишь в вагоне. Металлический голос сообщил: «Двери закрываются, следующая остановка – «Китай-город».
   Что же случилось, и как все объяснить? – недоумевал Толя. Он прекрасно помнил последние слова Алевтины, до мельчайших деталей мог восстановить в памяти обстановку и убранство кукольного театра, но как попал в вагон метрополитена, тем более на совсем другую линию, начисто выпало из сознания. Толя осоловело потряс головой, потом, обнаружив, что держит в правой руке пакет с бутылкой портвейна, вовсе растерялся. Куда же делся его спутник, этот самый Шурик, почему не забрал столь вожделенное вино? Загадки, сплошные загадки. И самая главная; как получилось, что он не смог ничего возразить загадочной Алевтине. Она вела себя по отношению к нему вежливо, хотя в ее словах сквозила явная угроза. Почему он не должен искать Райского? Может, тот стал жертвой преступления, и эта парочка – виновники его исчезновения? Что же делать дальше? Пойти к Дамкеру, как советовала Алевтина, и отказаться? Но деньги-то частично потрачены! Допустим, он найдет искомую сумму и вернет задаток, но чем оправдается? Как будет смотреть в глаза хорошему человеку? Да и что Дамкер о нем подумает?
   В Толе заговорило уязвленное самолюбие. Как же так получается? С ним обошлись, как с мальчишкой. И кто? Полоумная баба и алкоголик. Неужели он настолько слаб, что поддался на дешевые угрозы? Как же поступить? А если снова отправиться на Пречистенку, тряхнуть как следует этого Шурика и добиться от него правды?
   До Пречистенки Толя добрался безо всяких приключений, обуреваемый одной лишь мыслью – разобраться с алкоголиком.
   Провал в собственной памяти он объяснял жарой и выпитым. Бывает…
   Вот и нужный дом. Толя вошел в подъезд, поднялся, позвонил сначала в дверь Райского в надежде, что тот вдруг объявился, потом подошел к двери барабанщика и прислушался. Тишина. Он нажал на кнопку. Звонок не работал. Толя забарабанил в дверь кулаком, а потом ногой.
   – Ты чего, парень, бушуешь? – услышал он скрипучий голос за спиной и обернулся. Пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руках недовольно смотрела на него.
   – Хозяина мне нужно.
   – Шурку, что ли?
   – Его.
   – Ну ты даешь, милок! Вспомнил! Шурка-то полгода как помер!
   – Как это, помер?!
   – Да обыкновенно, как помирают… Пил крепко, вот и окочурился. Царствие ему небесное.
   – Не может быть!
   – Очень даже может.
   – Я с ним сегодня виделся.
   – Эге, – нараспев произнесла старуха, – так ты, видать, из таких же… Бедолага.
   – Из каких это я? Ты что, старая, мелешь?
   – Уж если кто и мелет, так не я. Видел он его! Допьются до чертиков! Говорю, в минувшем декабре схоронили. В квартире никто не живет. Нашлись какие-то родственники, они и наследовали жилье. Так что, парень, шел бы ты домой. – И старуха, укоризненно покивав, удалилась.
   Голова у Толи неожиданно сильно закружилась, и он сел прямо на пол. Придя немного в себя, кое-как поднялся и, уж совсем ничего не соображая, поплелся прочь.

Глава 5

   Суворов проснулся, как и предполагал, под вечер, как раз в то самое время, когда Толя маялся в вагоне метро. Он потянулся и сел на край кровати. Голова ныла, точно с перепоя, глаза слезились, вдобавок хотелось есть. В квартире было жарко. Суворов включил вентилятор и отправился в ванную. После контрастного душа вроде бы пришел в себя, во всяком случае, почувствовал некоторое облегчение. Голова почти перестала болеть, от липкого пота, казалось, покрывавшего все тело, не осталось и следа. Он прошлепал на кухню, растворил дверцу холодильника, придирчиво оглядел его забитые продуктами недра. Ничего особенного готовить не хотелось, и Суворов решил ограничиться привычным холостяцким блюдом – яичницей с ветчиной. Просто в приготовлении и вкусно.
   После чашки крепкого сладкого кофе головная боль совсем исчезла, и Суворов даже повеселел слегка. Он вымыл за собой посуду, убрал со стола и пошел одеваться.
   Рита встретила его как старого знакомого, да не просто знакомого – друга! Бросилась Суворову на шею и попыталась расцеловать.
   – Какой ужас я пережила ночью! – тараторила она. – В этом жутком доме, и если бы не ты, я, наверное, умерла бы от страха! Знаешь, глаз не смогла сомкнуть, можно сказать, совсем не спала.
   – А выглядишь довольно свежей, – заметил Суворов.
   – Это потому, что я настоящая женщина, то есть всегда в форме, невзирая на обстоятельства.
   Суворов хмыкнул и оглядел Риту с ног до головы.
   – А сын где?
   – Борьку я услала к бабушке.
   – Зачем?
   – Почему бы не проведать старушку. Она его любит, угостит чем-нибудь вкусненьким.
   – Ладно, Рита, давай лучше о деле. Надо же все-таки найти твоего Райского.
   – Можно к нему наведаться, у меня ключи есть от его квартиры.
   «Вот! – пронеслось в голове Суворова. – С этого нужно было и начинать. Лишь бы Рита не передумала».
   – Что ж, съездим, – равнодушно бросил он. – А, может, лучше я один? Открою, посмотрю, что и как, а потом верну тебе ключи?
   – Нет уж, дорогой! Только вместе, или вообще не поедем.
   – Ладно, не будем спорить. Вместе так вместе.
 
   Дверь подъезда, в котором проживал Райский, оказалась самой обычной, без домофонов и кодовых замков, что само по себе вызывало удивление в столь престижном районе. На лестничной площадке стоял высокий молодец с всклокоченной шевелюрой и прямо из горлышка пил вино. Суворов внимательно посмотрел на парня. В подобной ситуации можно ожидать чего угодно, это он знал по собственному опыту, но парень не производил впечатления соглядатая, скорее, был похож на сумасшедшего: вытаращенные глаза дико уставились на Суворова и его спутницу. Похоже, парень хотел что-то сказать, но, видно, передумал. Когда Рита достала из сумочки ключи и принялась отпирать квартиру, парень, за которым Суворов продолжал наблюдать, подался в их сторону. Замок щелкнул, дверь отворилась, и они вошли в «райскую обитель», как иронически прокомментировал Суворов.
   Обычная двухкомнатная квартира ничем особенным не отличалась, убранство ее действительно можно было бы назвать убогим, если не принимать во внимание количество различной электроники, напиханной повсюду. Имелось также довольно много книг, расставленных на стеллажах и сваленных где придется. Взгляд Суворова скользнул по корешкам. Больше всего специальных изданий, связанных с компьютерной техникой.
   – Обыск будешь проводить? – как бы невзначай поинтересовалась Рита.
   – Неплохо бы.
   – А что ищешь? Деньги?
   Суворов взглянул на спутницу. В глазах ее читалась насмешка.
   – Думаешь доллары найти? Маловероятно.
   – И все-таки попытаюсь, если ты, конечно, не возражаешь.
   – Чего уж… Раз пришли…
   Рита ведет себя довольно странно, отметил Суворов. Разрешает обыск в отсутствие хозяина, а ведь она ему бывшая только. А если он сейчас заявится? Без всяких разговоров может привлечь к ответственности, и будет совершенно прав. Рита это прекрасно понимает, значит, уверена – Райский внезапно не вернется, а раз так, знает больше, чем говорит.
   Первым делом Суворов включил компьютер, но, как и предполагал, на экране появился знак ключа.
   – Ты пароль случайно не помнишь? – спросил он у Риты.
   – Какой пароль?
   – Для входа в компьютер.
   – Я в этом ничего не понимаю.
   Неожиданно в дверь позвонили.
   – Кого могло принести? – спросил Суворов, внимательно следя за выражением лица Риты.
   – Сейчас узнаем, – спокойно ответила она и пошла открывать. На пороге стоял давешний парень с всклокоченными волосами.
   – Вам чего? – спросила Рита.
   – Извините, пожалуйста, а Райского можно увидеть? Это вы? – обратился парень к Суворову.
   – Заходи, заходи, – вместо ответа произнес тот.
   Дверь захлопнулась, и Толя, это, конечно, был он, с блаженной улыбкой уставился на Суворова.
   – Это кто? – обратился Суворов к Рите.
   – Понятия не имею.
   – Ты зачем сюда пожаловал?
   – Мне нужен Райский. А разве вы – не он?
   – Всем нужен Райский. Тебе-то зачем?
   – Это мое дело! Но если вы не Райский, почему находитесь в его квартире?
   – Очень уж вы, молодой человек, любопытны, – издевательски проговорил Суворов, прикидывая, как могут развернуться события в случае возможного единоборства. Похоже, парень не представляет особой опасности, но что, интересно, ему тут нужно?
   В это мгновение чуткий нюх Суворова уловил чуть заметный запашок гнили.
   – Ты что, газ включила? – спросил он у Риты.
   – Да нет…
   – Запах чувствуешь?
   Она повела носом:
   – Возможно.
   – И я чувствую, – заметил парень, – тухлятиной воняет. – Суворов бросился на кухню. Эта часть квартиры выглядела запущенной: стол, пара табуреток, холодильник – вот и вся обстановка. Но не скромное убранство кухни вызывало ощущение дискомфорта, а царивший в ней хаос. На столе стояли тарелки, содержимое которых не поддавалось идентификации, поскольку было покрыто шапками плесени. Только свернувшиеся, словно лепестки засохшего цветка, кусочки сыра да позеленевшие кружки колбасы отдаленно напоминали продукты питания. Имелась на столе и полупустая бутылка водки, а также два стакана. В раковине лежала гора грязной посуды. Тем не менее гнилостного запаха, который он почувствовал возле входной двери, почти не ощущалось.
   – Глянь-ка сюда! – закричал парень.
   Суворов метнулся на голос. Дверь в ванную комнату была отворена, и то, что он увидел, заставило желудок спазматически сжаться.
   В ванне, наполненной водой, лежал труп мужчины. Находился он здесь, должно быть, не один день, лиловое тело покрыто пятнами, живот, распираемый газами, высился над водой как гигантский поплавок. Глаза покойника были открыты и устремлены в потолок, губы раздвинуты в подобии ухмылки.
   – Кто это? – Суворов повернулся к Рите.
   – Райский, – тихо ответила она.
   Парень, стоявший в дверях, вдруг издал утробное урчание и бросился вон.
   – Точно Райский? – вновь спросил Суворов, но Рита не ответила. Лицо женщины приняло землистый оттенок, глаза неестественно блестели, крупные капли пота покрывали лоб и лицо.
   Он вновь перевел взгляд на труп, и тут почудилось нечто, отчего мороз пробежал по коже. Ему показалось, труп чуть повернул голову в его сторону. Суворов присмотрелся – так и есть, вода пришла в движение. Глаза мертвеца пристально смотрели на него. Вода в ванне колыхнулась чуть сильнее, похоже, мертвец собирался подняться.
   Суворов опрометью выбежал из квартиры. Пришел в себя только на улице и с изумлением заметил, что его спутники стоят рядом. Рита выглядела постаревшей на несколько лет и, похоже, полностью потеряла ориентацию в пространстве, потому что непрестанно раскачивалась, словно пьяная. С парня, напротив, слетел весь хмель, волосы его, и раньше достаточно растрепанные, вовсе встали дыбом, глаза вылезли из орбит, он непрерывно икал.
   Суворов молча залез в свой «Фольксваген» и нисколько не удивился, видя, что и остальные делают то же самое. Рита уселась рядом, а парень – на заднее сиденье. Машина резко тронулась с места.
   – Отвези меня домой, – еле слышно произнесла Рита. Всю дорогу троица молчала, только парень тяжело дышал прямо в затылок Суворову, обдавая его перегаром, и время от времени чуть слышно всхлипывал. Когда машина подъехала к дому, где жила Рита, к ней, похоже, вернулось самообладание.
   – Кажется, дверь в квартиру не закрыли, – довольно буднично сообщила она. – Слушай, Саша, съезди туда еще раз, посмотри…
   – Чего там смотреть, все и так ясно. «Замочили» твоего бывшего муженька. Надо бы в милицию…
   – Поступай как хочешь, но прошу, проверь.
   Что именно нужно проверить, она не сказала, сунула в руку Суворову ключи, поспешно выскочила из машины и скрылась в подъезде. Суворов обернулся к парню:
   – Тебя как звать?
   – Анатолий.
   – Вот что, Толя, давай рассказывай, зачем к Райскому явился?
   – А вы зачем?
   – Сначала ты. Только не темни, садись-ка рядом и выкладывай.
   Парень пересел на переднее сиденье. На лице его читались противоречивые чувства: смятение, робость и недоверие.
   – Да ты не бойся, – подбодрил Суворов. – Похоже, мы ненароком вляпались в одно и то же дерьмо. Так что колись.
   И Толя стал повествовать о своих похождениях. Хотя рассказывал он чрезвычайно сбивчиво, то забегая вперед, то возвращаясь назад, Суворов не перебивал, внимательно слушал, а вопросы начал задавать только после того, как Толя произнес: «Ну вот и все» и с шумом выдохнул воздух.
   – Значит, ты утверждаешь, что уже побывал сегодня в злополучном доме?
   – Ну!
   – Не нукай, а отвечай по существу! Получается, ты общался с человеком, который полгода как умер. Каким же образом?
   – Я бы и сам хотел узнать.
   – А может, старуха тебя просто обманула?
   – Зачем ей обманывать? К тому же еще в кукольном театре я почувствовал: дело тут нечисто.
   – Давай еще раз про театр, про женщину, как там ее звать, Алевтина, кажется?
   – Ну чего толковать об одном и том же? Вы лучше расскажите, сами зачем туда пришли?
   – Да за тем же, зачем и ты. Мне заказали разыскать Райского.
   – А кто?
   – Какая разница! Ты лучше скажи, что думаешь обо всем этом?
   – Чего тут думать…
   – Ну-ну?
   – Не знаю я…
   – Вот и я не знаю. – Суворов вздохнул. – Ладно, поедем, посмотрим… И все-таки, дорогой, постарайся четко вспомнить последовательность происходившего в театре.
   Толя вновь принялся монотонно перечислять случившееся с ним за день. Суворов на этот раз не стеснялся перебивать, расспрашивал, что именно пили и сколько, как добирались до театра кукол? Помнит ли он, как очутился в метро?
   За разговорами доехали до Пречистенки.
   – Что ж, вперед! – Суворов кивнул на подъезд.
   – Я туда больше не пойду!
   – Как это не пойдешь? Нет, дорогой, так дела не делаются! А если там уже милиция? Что прикажешь мне говорить? А ты – свидетель, можешь подтвердить, что мы один раз здесь уже были… Заодно заглянем к твоему дружку-барабанщику. Ты же, насколько я понял, сам желал разобраться. Вот и разберемся вместе. Поверь, у меня есть опыт. Смелее! И не забудь, деньги, данные тебе добрым старичком, нужно отрабатывать. Святое дело! С заказчиком следует обращаться очень аккуратно.
   Толя неохотно вылез из «Фольксвагена» и поплелся следом за Суворовым. Вот и злополучная квартира. Двери, как и полагается, закрыты.
   – Вот! – приободрился Толя. – Видите, все в порядке. Можно возвращаться.
   – Погоди, я все-таки хочу взглянуть еще разок. Если ты такой нервный, можешь не смотреть, но зайти все же нужно. Кстати, не за этой ли дверью проживает… или проживал Шурик?
   Толя удрученно кивнул.
   – Ладно, немного погодя заглянем и к нему. А пока нам сюда.
   Замок щелкнул, они вошли. По правде говоря, нервы Суворова были напряжены. И хотя перед Толей он старался держаться уверенно и выглядеть спокойным, на самом же деле сердце его учащенно билось, а под ложечкой ощущалась неприятная тяжесть.
   Первым делом Суворов принюхался. Странно, разложением как будто не пахло.
   – Посмотрим? – обратился он к Толе.
   – Вы – сколько угодно, а меня увольте, я лучше в комнате посижу.
   – Ну, как хочешь. – Суворов отворил дверь ванной комнаты и обомлел – здесь было пусто. – Иди сюда! – заорал он, забыв обо всякой осторожности. – Смотри!
   – Ничего, – шепотом произнес ошарашенный Толя. – Уже успели убрать…
   – Кто успел? Кто?! Прошло всего минут сорок, от силы час. Даже если мы имеем дело со сверхпроворными личностями, запах-то куда делся? Следы! Тут уже сухо! Смотри! Ванной не пользовались по меньшей мере неделю. Видишь, кран подтекает, и полоска ржавчины ясно показывает, ее давным-давно не наполняли водой. Въезжаешь?
   – Нет!
   – И я не въезжаю, – растерянно произнес Суворов. – Ничего не пойму. Галлюцинация у нас, что ли? Но не может одна и та же быть сразу у трех человек?
   – Колдовство…
   – Ни в какое колдовство я не верю! Тут нечто другое. Ладно, давай сядем и подумаем. – Суворов аккуратно прикрыл дверь, заглянул на кухню, где ничего не изменилось, потом прошел в комнату. – Не в этом ли обилии электроники кроется загадка?
   – При чем тут электроника?
   – Не знаю. Но ни в какое наваждение не верю. И вот что странно, подобное со мной уже было. И не далее как вчера, причем в присутствии Риты. – И он вкратце рассказал о том, что с ними приключилось в таинственном доме.
   – Вот и подтверждение! – воскликнул парень.
   – Какое подтверждение?
   – Что мы имеем дело со сверхъестественными силами.
   – Или кто-то настойчиво пытается подвести нас к подобному выводу!
   – Но зачем? Не проще ли выбрать какой-нибудь более правдоподобный путь?
   – Ты прав. Все это слишком невероятно. Тогда какое возможно объяснение?
   – Я же говорю…
   – Чепуха! Не верю! Ладно, давай навестим твоего барабанщика.
   – У нас же нет ключей…
   – Зато есть отмычки. – Суворов извлек из барсетки несколько причудливого вида никелированных крючков. – Надо думать, замок там простенький. Пойдем, посмотрим.
   – Но… Это же нарушение неприкосновенности чужого жилища… Взлом…
   – Ничего мы ломать не будем. И потом… Неужели тебе не хочется разобраться во всей этой чертовщине?
   – По правде, хочется больше всего на свете, но я боюсь увязнуть еще глубже. Что, похоже, и происходит.
   – Твои опасения обоснованны, но теперь нас двое, а вдвоем пропадать веселей. Поэтому рискнем.
   – А если увидят соседи?
   – Даже если увидят, шум поднимать вряд ли будут. Во-первых, времена нынче суровые, проявишь инициативу – себе же во вред, а во-вторых, сам же говорил: этот Шурик – пьянчуга, тащить у него нечего… Да к тому же, если верить некоей старухе, он умер. Так что мы ничем не рискуем.
   Доводы нового знакомого показались Толе довольно убедительными, и хотя его милицейское прошлое призывало к осторожности, он решился. Крадучись, они вышли из квартиры. Суворов прислушался, в подъезде все было тихо. Он подошел к двери, за которой якобы обитал умерший, взглянул на замок, небрежно махнул ладонью, показывая: дело-то плевое. И действительно, потребовалась всего минута, и дверь распахнулась. В ноздри ударил спертый воздух нежилого помещения.
   – Похоже, здесь действительно давно никто не живет, – задумчиво проговорил Суворов.
   – Как это не живет? Только сегодня утром вино пили, бутылки должны остаться, стаканы… Голубенькие такие… Конфетками мы закусывали.
   Они вошли в комнату. В ней царило запустение. На замызганном столе лежал слой пыли, бутылок и стаканов не имелось и в помине.
   – Ничего не понимаю, – растерянно произнес Толя. – Как же так?
   Суворов разглядывал убранство комнаты. Обратил внимание на висящие на стенах плакаты рок-звезд.
   – А они-то были? – он указал на плакаты.
   – Да были, были! Я еще спросил, знает ли он этих ребят? Он подтвердил. Играл, говорит, с ними.
   – Играл, говоришь? В такие же интересные игры, как и с тобой? Ладно. Стол тот?
   – Во всяком случае, похожий.
   – В обстановке ничего не изменилось?
   – Как будто нет.
   – Где же тогда бутылки? И почему пыли на столе полно, а следов, что за ним сидели и пили, никаких? Как ты это объясняешь?
   Толя недоуменно развел руками.
   – Хорошо, постараемся разобраться. – Суворов обвел комнату внимательным взглядом. – Давай начнем с пола. – Он нагнулся и присмотрелся. – Очень похоже, стол откуда-то принесен. Возможно, из соседней комнаты или кухни – кругом пыль, а вокруг ножек и от порога пол тщательно протерт. Хотя потом, уже после уборки, присыпан пылью, но она явно отличается от той, что по углам. Хитро! Идем дальше. Приступаем к осмотру обстановки. Прямо скажем, твой друг-барабанщик, если он, конечно, тот, за кого себя выдает, жил не очень богато. В этом нет ничего удивительного, не на всех с небес сыплются лавровые венки и баксы. Плакаты явно висят здесь не один год, пожелтели, пожухли… По логике, музыкант должен иметь хотя бы плохонький магнитофон или проигрыватель. Таковой присутствует. Электрофон «Вега», вещь, по нынешним временам, реликтовая, почти антикварная. Пластинки… – Суворов перебрал стоявшую рядом с проигрывателем пачку виниловых дисков, – тоже древность. В основном двадцатилетней давности производства фирмы «Мелодия». Книги… Таковые отсутствуют. Очевидно, алкоголь и музыка полностью заполняли культурный вакуум данного индивида, не оставляя места для прочей ерунды. Одежда… – Суворов растворил древний платяной шкаф с мутным, расколотым пополам зеркалом. – Гардероб, конечно, весьма скуден, кое-какая джинсовая униформа, дубленка, или, скорее, полушубок из тех, что носят вохровцы. Питомник для моли. Обувка тоже соответствует… Что еще? – Он перевел взгляд на комод. На комоде среди прочего хлама лежал здоровенный том в облезлом порыжевшем бархатном переплете. Суворов откинул верхнюю крышку. – Нечто вроде фотоархива. Начинается, естественно, с раннего детства твоего друга. Вот он сидит на горшке, внизу имеется надпись: «Первый вирзошник Шуры Доместикова». Видимо, это фамилия барабанщика. Вирзошник, насколько я знаю, на жаргоне лабухов – уборная. Так, дальше. Семья, родственники… Под каждой фотографией поясняющий текст. В общем-то, ничего любопытного. Так, а это что? Ничего себе. Смотри!
   На фотографии была изображена похоронная церемония на кладбище. У открытого гроба стояли потрепанного вида мужчины, а ниже имелась надпись:
   «Господина Шуру Доместикова провожают в последний путь.
   Стучал всю жизнь на барабане, а умер дома на диване.
   Пред вами жертва суррогата и бестолкового медбрата».
   – Почерк всюду один и тот же, – удивленно заметил Суворов. – Он что же, сам себе эпитафию написал? Чепуха какая-то! Ты, Анатолий, приглядись повнимательнее: этот ли человек пил с тобой портвейн, а потом завел в кукольный вертеп?
   Толя долго таращился на фотографии.
   – Вроде он. В гробу, правда, лица не разберешь, а на остальных снимках он моложе, но похож, определенно похож.
   – Где театр находится?
   – Я же рассказывал… От Горбушки мы еще полчаса топали. Я тот район не знаю. Шли какими-то переулками, дворами… Помню только – домина шестнадцатиэтажный, внизу большущий магазин, а в торце этот театрик. Только внутрь мы прошли через подсобки…