Подходя к желтому шале, возле которого стоял красавец-«Единорог», он увидел, как на пороге домика появился очень высокий старик с длинной, до пояса, седой косой. Одет он был в белые, со множеством накладных карманов, бриджи и майку-сетку, из-под которой лезла густая растительность. Полюбовавшись озером, старик выудил из кармана роскошных полуштанов здоровенную сигару и распахнул капот своего раритета. Йоргу стало интересно. Он знал – в колониях, как правило, не считается зазорным подойти и просто поговорить с человеком, даже если тот немалый лорд: чопорная спесь Метрополии не приживалась среди свободных и уверенных в себе людей.
Старик – Детеринг видел, что почтенный джентльмен успел разменять свою сотню, – заметил его издалека.
– Какой у вас замечательный агрегат, – вежливо произнес Йорг, подходя к машине. – Признаться, живьем я вижу его впервые.
– На самом деле он не ремонтировался ни разу, – хмыкнул старец и указал сигарой на пятна ржавчины, кое-где проступившие сквозь прозрачный лак некогда зеркально-отполированного заднего бампера. – Но езжу я на нем редко, храню с чувством, так что, пожалуй, экземпляр в таком состоянии сейчас еще поискать. В прошлом году мне предлагали сорок тысяч. Я сказал, что если тридцать вперед, то могу оформить завещание…
Детеринг захохотал. Судя по тому, что старик внешне мало отличался от своего роскошного кабриолета, наследства покупатель ждал бы довольно долго.
– Йорг, – представился он, протягивая руку. – Мы тут сняли на денек…
– Я видел, – улыбнулся старик, – можете звать меня Тревор. Это неплохое местечко, для тех, кто знает. Вам рассказали?..
– Не-а, – мотнул головой Детеринг. – Моя девочка просто ткнула пальцем в карту.
– Самый лучший вариант… в ваши годы. Хорошая кухня и никаких дансингов.
– Простите, но вы не разрешите мне присесть за руль, мастер Тревор? Я, честно говоря, даже не мечтал приблизиться к такой машине.
Старец довольно фыркнул и распахнул перед Йоргом тяжелую дверцу «Единорога». Детеринг погрузился в упругие глубины кресла и сразу ощутил себя пилотом: почуяв появление водителя, зашитая нежнейшей малиновой кожей панель вспыхнула десятком овальных аналоговых приборов. Шкалы выглядели объемными, зеленые стрелки словно висели в туманной глубине над белыми циферками. Тревор перегнулся через его колени и придавил кнопку на центральном тоннеле. Раздался едва слышный хлопок стартового ускорителя, да сдвинулись с места стрелки тахометра и указателей уровня заряда, давления форсунок и температуры обоих контуров турбины. Тысячесильный двигатель работал великолепно, не напоминая о себе ни воем, ни вибрацией, словно и не было десятилетий, прошедших с момента его рождения.
– Н-да, – вздохнул Йорг. – Эпоха…
Он ласково провел ладонью по толстому, обтянутому вытертой замшей ободу руля и выбрался из автомобиля.
– Сейчас делают и лучше, – заметил Тревор, выключая двигатель, – но вот так уже не сделает никто. Время было другое.
– Вы купили его новым?
– Да, у одного дилера на Кассандане. Тогда у меня как раз лопались карманы, а играть на бирже я не любитель. С тех пор я таскал этого парня по разным мирам, но расставаться с ним желания не возникало. Но у вас, как я вижу, тоже есть вкус к приличным автомобилям?
– Я довольно долго копил, – улыбнулся Йорг.
– Все еще впереди, – немного странно ответил Тревор. – Кстати, не хотите освежиться стаканчиком винца? У меня есть чуть-чуть орегонского, сюда такое не возят.
– С удовольствием, – засмеялся Детеринг.
Воздев большой палец, старик скрылся за дверью шале. Глянув ему вслед, Детеринг спрятал улыбку. Дед выглядел крайне интересно, такого количества шрамов, пусть над ними и поработали недешевые пластические хирурги, Йорг еще не видел ни у кого. Мастер Тревор был не только многократно прострелен, но и, похоже, изрублен. Характерная пластика движений выдавала в нем первоклассного пилота, однако принятых среди офицеров ВКС татуировок Детеринг почему-то не увидел. Уже к майору хороший пилотяга разрисован так, что личное дело можно и не открывать, а у некоторых особо свирепых генералов даже пятки украшены специфической эмблематикой! Сводить татуировки, свидетельствующие о мастерстве и сотнях смертельных схваток, не станет ни один «судебно-вменяемый» офицер имперских ВКС – ему лучше сдохнуть…
Старик вернулся с пузатым, литра на три, глиняным кувшином в соломенной оплетке. В левой руке он держал пару серебряных стаканов и, мизинцем – маленькую корзинку с ягодами фир.
– Садитесь за руль, мой юный лорд, – приказал он. – Здесь есть все для того, чтобы славно глотнуть и побеседовать.
Йорг послушно скользнул на место водителя. Тревор опустился рядом, поставив кувшин себе между ног, и пробежался пальцами по ряду блестящих кнопочек на центральной консоли. Передние кресла мягко отъехали назад, а ворсистый горб на полу, отделяющий их друг от друга, бесшумно трансформировался в мини-бар, отделанный изнутри полированным красным деревом и светлой кожей.
– Ого, – искренне восхитился Детеринг.
– Когда-то такие машины покупали сыночки скороспелых магнатов, – невесело усмехнулся мастер Тревор. – По тем деньгам он стоил куда дороже вашего роскошного «Блюстара». Н-да…
Старик сорвал с кувшина печать и одним четким, выверенным движением налил два полных стакана, что ждали своей участи в сияющей голубой подсветкой полости мини-бара.
– За знакомство, – поднял свой стакан Тревор, и Детерингу почудился легкий вздох.
– Я так понял, вам «Единорог» достался отнюдь не за папины грошики? – спросил Йорг, разом опрокинув полстакана: вино оказалось просто великолепным.
Старый Тревор снова вздохнул и с любовью погладил пальцами кожу передней панели.
– Это уж точно… в то время многое было сложно, но меня жизнь однажды загнала в ситуацию, благодаря которой я смог заработать кое-что. А потом уже не хотелось останавливаться. Стало интересно. Рискованно, но интересно. Не у всех сложилась такая судьба. Не у многих, я бы сказал.
– Вот как? – вежливо приподнял брови Йорг.
– Угу-м… – Тревор вновь наполнил стаканы и достал из кармана сигару. – Это я могу спокойно жить-доживать, а вот они… не переживай, мальчик, я знаю, что тебе очень интересно мое, ээ-э, былое, – старик скривил свои тонкие бесцветные губы в горькой улыбке. – Но рассказать я могу, как ты понимаешь, совсем не много. Хотя рассказать-то как раз хочется. Возраст, отсутствие разумного собеседника… я понимаю, что встреча наша – случайна… но стоит ли?
– Почему же нет? – невинно поинтересовался Детеринг.
– Ну хотя бы потому, что я был твоим сверстником, когда жизнь показала мне – ха, мир вокруг совсем не так узок, как мне твердили мои глупые учителя. Но колоссальный объем этого мира таит в себе ужас, познать который мы, как правило, не в состоянии. Человек чрезвычайно пластичен, он довольно легко приспосабливается к самым странным условиям существования. Я видел, как ужас становился частью меня самого. Я видел давно забытые корабли, члены экипажа которых когда-то, задолго до нас с тобой, убили друг друга, – и меня это даже не удивляло. Я видел миры, не нужные никому, но полные сокровищ… Я слышал о мифах, способных свести с ума самого трезвомыслящего человека. И что?
Обремененная старческими пятнами, но не утратившая стремительной точности, рука Тревора подняла кувшин. Йорг смотрел, как блестящая на солнце упругая красная струя падает в темное серебро, и мучительно пытался найти хоть какое-то имя, подходящее его собеседнику. Нет, мастер Тревор категорически не лез ни в одну из древних ориентировок, перешедших уже в категорию легенд. Немногочисленные человеческие пираты пятидесяти-восьмидесятилетней давности были либо пойманы и повешены, либо, что чаще, – гарантированно уничтожены в бою. Это, правда, меньше половины; данные, увы, секретились всегда, и для общества пираты не выживали в принципе.
В реале же: большинство их исчезло навеки, но… капитан Детеринг готов был поклясться, что старик не числился ни в одном из списков лиц, «подлежащих немедленному уничтожению в случае встречи». Ему трудно было объяснить почему. Он просто знал это.
– Я ищу свое место в чужой жизни, – спокойно произнес он, не пряча глаз от старого Тревора. – А вы не слишком молоды. Моя ситуация нетипична: амбиций я имею на миллион, а покровителей – на рваный карман. Расскажите мне то, что хотели рассказать, и, может быть, я смогу подняться, а вам станет легче. Не думаю, что в ближайшем будущем вы найдете более внимательного слушателя.
Длинные пальцы старика станцевали на коже передней панели фортепианный пассаж.
– Ценю, – ответил он с улыбкой. – И почту за честь, если позволишь. Ты попытался просчитать меня – я видел. Но – не ищи. Когда-то я и вправду числился в поисковых файлах, но, во-первых, я официально уничтожен, во-вторых: война. Искупил, так сказать, кровью. К тому же тот лейтенантик, что без вести пропал уже во втором патрульном вылете, выглядел несколько иначе. Это, конечно, ты понимаешь не хуже меня… Впрочем… – Тревор задумался и провел по лицу странным жестом, будто бы крестясь. – Наш старый фрегат при плановом ремонте кто-то снарядил нештатным куском железа в контуре охлаждения генератора, и в итоге мы взорвались на курсе возвращения. Из всего экипажа уцелели пять человек, те, что были в носу: два пилота, вахтенный штурман и главный инженер. У нас не было ничего: ни гравитации, ни света, ни тепла. Это были старые корабли, там с жизнеобеспечением вообще все было совсем никуда. Через какое-то время мы стали умирать. И умерли. Все, кроме меня – я был самым молодым и пытался еще пить кровь из мертвого тела нашей Аннели, инженера. А потом подошел любопытный «корварец». Но он не был пиратом в нашем привычном понимании. Огромный старый линкор типа «Гейф» – ты о таких и не слышал, наверное… чудовищная машина. Внутри кругом древняя электроэнергетика, электронные вычислители, миллионы километров кабелей, климат-системы постоянно сходят с ума, на палубах растет влажность, все это искрит и дымит. На марше треть экипажа была занята постоянным ремонтом… Дикий паровоз, но нападать на такой корабль я бы и сейчас не решился. Возможно, когда-нибудь и мы сможем строить звездолеты таких размеров, но пока – самые мощные наши ракеты просто растекутся по его броне. А если он ответит – об этом лучше не думать. У них было пять тысяч рыл экипажа – и люди в том числе, так что приняли меня хорошо. Эти ребята занимались редкоземельными элементами. Бизнес очень прибыльный, но и опасный. Каждая высадка на потенциально привлекательную планету – риск смертельный. Галактика очень стара. Планеты, интересные нам, иногда оказывались интересными еще кому-то: давно, очень давно. И уходя, кое-кто ставил ловушки. Не спрашивай зачем, нам их теперь не понять… Хотя тогда я этого не боялся.
Старик – Детеринг видел, что почтенный джентльмен успел разменять свою сотню, – заметил его издалека.
– Какой у вас замечательный агрегат, – вежливо произнес Йорг, подходя к машине. – Признаться, живьем я вижу его впервые.
– На самом деле он не ремонтировался ни разу, – хмыкнул старец и указал сигарой на пятна ржавчины, кое-где проступившие сквозь прозрачный лак некогда зеркально-отполированного заднего бампера. – Но езжу я на нем редко, храню с чувством, так что, пожалуй, экземпляр в таком состоянии сейчас еще поискать. В прошлом году мне предлагали сорок тысяч. Я сказал, что если тридцать вперед, то могу оформить завещание…
Детеринг захохотал. Судя по тому, что старик внешне мало отличался от своего роскошного кабриолета, наследства покупатель ждал бы довольно долго.
– Йорг, – представился он, протягивая руку. – Мы тут сняли на денек…
– Я видел, – улыбнулся старик, – можете звать меня Тревор. Это неплохое местечко, для тех, кто знает. Вам рассказали?..
– Не-а, – мотнул головой Детеринг. – Моя девочка просто ткнула пальцем в карту.
– Самый лучший вариант… в ваши годы. Хорошая кухня и никаких дансингов.
– Простите, но вы не разрешите мне присесть за руль, мастер Тревор? Я, честно говоря, даже не мечтал приблизиться к такой машине.
Старец довольно фыркнул и распахнул перед Йоргом тяжелую дверцу «Единорога». Детеринг погрузился в упругие глубины кресла и сразу ощутил себя пилотом: почуяв появление водителя, зашитая нежнейшей малиновой кожей панель вспыхнула десятком овальных аналоговых приборов. Шкалы выглядели объемными, зеленые стрелки словно висели в туманной глубине над белыми циферками. Тревор перегнулся через его колени и придавил кнопку на центральном тоннеле. Раздался едва слышный хлопок стартового ускорителя, да сдвинулись с места стрелки тахометра и указателей уровня заряда, давления форсунок и температуры обоих контуров турбины. Тысячесильный двигатель работал великолепно, не напоминая о себе ни воем, ни вибрацией, словно и не было десятилетий, прошедших с момента его рождения.
– Н-да, – вздохнул Йорг. – Эпоха…
Он ласково провел ладонью по толстому, обтянутому вытертой замшей ободу руля и выбрался из автомобиля.
– Сейчас делают и лучше, – заметил Тревор, выключая двигатель, – но вот так уже не сделает никто. Время было другое.
– Вы купили его новым?
– Да, у одного дилера на Кассандане. Тогда у меня как раз лопались карманы, а играть на бирже я не любитель. С тех пор я таскал этого парня по разным мирам, но расставаться с ним желания не возникало. Но у вас, как я вижу, тоже есть вкус к приличным автомобилям?
– Я довольно долго копил, – улыбнулся Йорг.
– Все еще впереди, – немного странно ответил Тревор. – Кстати, не хотите освежиться стаканчиком винца? У меня есть чуть-чуть орегонского, сюда такое не возят.
– С удовольствием, – засмеялся Детеринг.
Воздев большой палец, старик скрылся за дверью шале. Глянув ему вслед, Детеринг спрятал улыбку. Дед выглядел крайне интересно, такого количества шрамов, пусть над ними и поработали недешевые пластические хирурги, Йорг еще не видел ни у кого. Мастер Тревор был не только многократно прострелен, но и, похоже, изрублен. Характерная пластика движений выдавала в нем первоклассного пилота, однако принятых среди офицеров ВКС татуировок Детеринг почему-то не увидел. Уже к майору хороший пилотяга разрисован так, что личное дело можно и не открывать, а у некоторых особо свирепых генералов даже пятки украшены специфической эмблематикой! Сводить татуировки, свидетельствующие о мастерстве и сотнях смертельных схваток, не станет ни один «судебно-вменяемый» офицер имперских ВКС – ему лучше сдохнуть…
Старик вернулся с пузатым, литра на три, глиняным кувшином в соломенной оплетке. В левой руке он держал пару серебряных стаканов и, мизинцем – маленькую корзинку с ягодами фир.
– Садитесь за руль, мой юный лорд, – приказал он. – Здесь есть все для того, чтобы славно глотнуть и побеседовать.
Йорг послушно скользнул на место водителя. Тревор опустился рядом, поставив кувшин себе между ног, и пробежался пальцами по ряду блестящих кнопочек на центральной консоли. Передние кресла мягко отъехали назад, а ворсистый горб на полу, отделяющий их друг от друга, бесшумно трансформировался в мини-бар, отделанный изнутри полированным красным деревом и светлой кожей.
– Ого, – искренне восхитился Детеринг.
– Когда-то такие машины покупали сыночки скороспелых магнатов, – невесело усмехнулся мастер Тревор. – По тем деньгам он стоил куда дороже вашего роскошного «Блюстара». Н-да…
Старик сорвал с кувшина печать и одним четким, выверенным движением налил два полных стакана, что ждали своей участи в сияющей голубой подсветкой полости мини-бара.
– За знакомство, – поднял свой стакан Тревор, и Детерингу почудился легкий вздох.
– Я так понял, вам «Единорог» достался отнюдь не за папины грошики? – спросил Йорг, разом опрокинув полстакана: вино оказалось просто великолепным.
Старый Тревор снова вздохнул и с любовью погладил пальцами кожу передней панели.
– Это уж точно… в то время многое было сложно, но меня жизнь однажды загнала в ситуацию, благодаря которой я смог заработать кое-что. А потом уже не хотелось останавливаться. Стало интересно. Рискованно, но интересно. Не у всех сложилась такая судьба. Не у многих, я бы сказал.
– Вот как? – вежливо приподнял брови Йорг.
– Угу-м… – Тревор вновь наполнил стаканы и достал из кармана сигару. – Это я могу спокойно жить-доживать, а вот они… не переживай, мальчик, я знаю, что тебе очень интересно мое, ээ-э, былое, – старик скривил свои тонкие бесцветные губы в горькой улыбке. – Но рассказать я могу, как ты понимаешь, совсем не много. Хотя рассказать-то как раз хочется. Возраст, отсутствие разумного собеседника… я понимаю, что встреча наша – случайна… но стоит ли?
– Почему же нет? – невинно поинтересовался Детеринг.
– Ну хотя бы потому, что я был твоим сверстником, когда жизнь показала мне – ха, мир вокруг совсем не так узок, как мне твердили мои глупые учителя. Но колоссальный объем этого мира таит в себе ужас, познать который мы, как правило, не в состоянии. Человек чрезвычайно пластичен, он довольно легко приспосабливается к самым странным условиям существования. Я видел, как ужас становился частью меня самого. Я видел давно забытые корабли, члены экипажа которых когда-то, задолго до нас с тобой, убили друг друга, – и меня это даже не удивляло. Я видел миры, не нужные никому, но полные сокровищ… Я слышал о мифах, способных свести с ума самого трезвомыслящего человека. И что?
Обремененная старческими пятнами, но не утратившая стремительной точности, рука Тревора подняла кувшин. Йорг смотрел, как блестящая на солнце упругая красная струя падает в темное серебро, и мучительно пытался найти хоть какое-то имя, подходящее его собеседнику. Нет, мастер Тревор категорически не лез ни в одну из древних ориентировок, перешедших уже в категорию легенд. Немногочисленные человеческие пираты пятидесяти-восьмидесятилетней давности были либо пойманы и повешены, либо, что чаще, – гарантированно уничтожены в бою. Это, правда, меньше половины; данные, увы, секретились всегда, и для общества пираты не выживали в принципе.
В реале же: большинство их исчезло навеки, но… капитан Детеринг готов был поклясться, что старик не числился ни в одном из списков лиц, «подлежащих немедленному уничтожению в случае встречи». Ему трудно было объяснить почему. Он просто знал это.
– Я ищу свое место в чужой жизни, – спокойно произнес он, не пряча глаз от старого Тревора. – А вы не слишком молоды. Моя ситуация нетипична: амбиций я имею на миллион, а покровителей – на рваный карман. Расскажите мне то, что хотели рассказать, и, может быть, я смогу подняться, а вам станет легче. Не думаю, что в ближайшем будущем вы найдете более внимательного слушателя.
Длинные пальцы старика станцевали на коже передней панели фортепианный пассаж.
– Ценю, – ответил он с улыбкой. – И почту за честь, если позволишь. Ты попытался просчитать меня – я видел. Но – не ищи. Когда-то я и вправду числился в поисковых файлах, но, во-первых, я официально уничтожен, во-вторых: война. Искупил, так сказать, кровью. К тому же тот лейтенантик, что без вести пропал уже во втором патрульном вылете, выглядел несколько иначе. Это, конечно, ты понимаешь не хуже меня… Впрочем… – Тревор задумался и провел по лицу странным жестом, будто бы крестясь. – Наш старый фрегат при плановом ремонте кто-то снарядил нештатным куском железа в контуре охлаждения генератора, и в итоге мы взорвались на курсе возвращения. Из всего экипажа уцелели пять человек, те, что были в носу: два пилота, вахтенный штурман и главный инженер. У нас не было ничего: ни гравитации, ни света, ни тепла. Это были старые корабли, там с жизнеобеспечением вообще все было совсем никуда. Через какое-то время мы стали умирать. И умерли. Все, кроме меня – я был самым молодым и пытался еще пить кровь из мертвого тела нашей Аннели, инженера. А потом подошел любопытный «корварец». Но он не был пиратом в нашем привычном понимании. Огромный старый линкор типа «Гейф» – ты о таких и не слышал, наверное… чудовищная машина. Внутри кругом древняя электроэнергетика, электронные вычислители, миллионы километров кабелей, климат-системы постоянно сходят с ума, на палубах растет влажность, все это искрит и дымит. На марше треть экипажа была занята постоянным ремонтом… Дикий паровоз, но нападать на такой корабль я бы и сейчас не решился. Возможно, когда-нибудь и мы сможем строить звездолеты таких размеров, но пока – самые мощные наши ракеты просто растекутся по его броне. А если он ответит – об этом лучше не думать. У них было пять тысяч рыл экипажа – и люди в том числе, так что приняли меня хорошо. Эти ребята занимались редкоземельными элементами. Бизнес очень прибыльный, но и опасный. Каждая высадка на потенциально привлекательную планету – риск смертельный. Галактика очень стара. Планеты, интересные нам, иногда оказывались интересными еще кому-то: давно, очень давно. И уходя, кое-кто ставил ловушки. Не спрашивай зачем, нам их теперь не понять… Хотя тогда я этого не боялся.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента