Алексей Бобл. Наемники фортуны (сборник)

   – О дает! – выдохнул карлик. – Так, человече, а ну спусти меня!
   – Наемник, за руль! – крикнул Лука, запрыгивая на заднее сиденье большого пятиместного сендера с широким багажником и броней на бортах.
   Юна уселась рядом с ним, карлик забрался на переднее сиденье. Когда я, сунув хауду за пояс, завел двигатель, из ворот ближнего склада вывалились несколько человек. Девушка крикнула:
   – Обрез! Разин, дай свой обрез!
   Мне было не до нее – люди побежали к нам, и я, утопив педаль газа, крутанул руль, чтобы объехать их. Машина вылетела с площадки и понеслась вниз по коридору, сбив треногу с масляной лампой.
   До земли – то есть до дна градирни – оставалась лишь пара витков спирали. Чак вытащил хауду из-за моего пояса и уже собрался передать назад, но я отобрал ее.
   – Там, внизу! – крикнула Юна. – Разин, там люди!
   Я оглянулся. Девушка, навалившись на низкий бортик сендера, глядела через ограждение, вдоль которого мы неслись.
   – Много? – спросил я.
   – Да. Поднимаются навстречу… Разин, они перегораживают проход телегами, не проедем!
   Сквозь рев нашего двигателя донеслись звуки выстрелов. Я поднял хауду левой рукой, направив вперед сбоку от рамы с пленкой, заменяющей лобовое стекло.
   – Тормози! – крикнула девушка.
   – Держитесь все! – гаркнул я.
   Впереди показались две телеги. Одна почти перегородила проезд, другую тщетно пытались развернуть несколько человек, но оглобли уперлись в ограждение, не давая передним колесам встать в нужное положение. Я вдавил оба спусковых крючка. Отдача вскинула стволы хауды, моя рука сама собой согнулась в локте. Дробь сбила с ног одного человека, другие кинулись к стене, бросив телегу, и она покатилась в сторону. Швырнув хауду под ноги Чака, я что было сил крутанул руль и проорал:
   – Держитесь!
   Наш сендер наискось вломился в ограждение, пробил его и вылетел в центральный колодец.
   Забетонированное, накрытое сверху железными решетками круглое дно градирни было недалеко. За пару секунд, пока машина падала, все сильнее зарываясь капотом, я разглядел штабель из рельс, скрепленных цепями, запертые ворота в стене, ряд приземистых будок из фанеры и жести, а еще – сендер, заезжающий в спиральный коридор, и бегущих за ним людей. Все это озарял прожектор на треноге, от которого толстый черный кабель, провисая, тянулся к железной штанге над крышей одной будки.
   Потом передние колеса машины врезались в пол. Карлик как-то удержался, а меня швырнуло вперед, и я головой пробил пленку в раме. С хрустом сломался бампер, что-то заскрежетало сзади, и двигатель смолк. Сендер встал, причем передние колеса его ушли глубоко в корпус, а багажник приподняло.
   Я лежал грудью на капоте. Ступни зацепились за рулевое колесо, руками я обнял машину.
   – Слазь, южанин! – В поле зрения показался Чак с хаудой в руках. – Ишь, вцепился в нее, как в бабу!
   Я заелозил животом по железу и стал съезжать головой вниз. С двух сторон Лука и Юна подхватили меня под мышки, сдернув с капота, поставили на ноги.
   – Чак, хауду мне! – хрипло приказал я.
   Подскочивший карлик вложил мне в руки обрез.
   – Ты это хаудой называешь, наемник? – спросил он. – Никогда такого слова не слыхал!
   В нижней части спирального коридора началась давка – люди побежали назад, сталкиваясь, сендер преследователей пытался развернуться, буксуя и бешено ревя двигателем.
   Из будок у ворот выскочили несколько человек. Я переломил стволы, достал два патрона из петель на ремне и стал заряжать. Лука Стидич вытащил из-под плаща оружие, похожее на армейский пистолет с глушителем. Потом на свет появилась алюминиевая трубка с прозрачной полусферой на одном конце. Под полусферой что-то серебрилось.
   Жрец ударил трубкой о пол, раздался звон, полетели прозрачные осколки, и на конце ее с шипением расцвел факел магниевого огня. Одновременно он поднял пистолет и выстрелил в прожектор.
   Раздался хлопок. Через мгновение в нижней части градирни воцарилась темнота.
   Стидич побежал вокруг штабеля рельс, подняв трубку над головой. Холодный серебряный свет магния превратил мир в мигающий черно-белый калейдоскоп.
   – Куда теперь? – крикнул я, подталкивая Юну перед собой.
   – Нам надо вниз, – ответила она. – Лука сказал, там нас ждут…
   – Но куда вниз, красава? – подал голос бегущий следом Чак.
   – Тут есть подземные цеха. И канализация. Мы потому и встречались в Балашихе, что внизу нас ждет Почтарь, чтобы отвести в Храм…
   – Но почему именно в Балашихе? – спросил я.
   – Не знаю! Наверное, отсюда можно скрытно добраться до Храма.
   Сзади раздались выстрелы. Судя по нарастающему шуму мотора, сендер смог развернуться в нижней части спирального коридора и ехал за нами, ориентируясь по свету химического факела в руках Луки. Я уже хотел крикнуть жрецу, чтобы он выбросил свою трубку, но решил, что тогда мы не найдем дорогу в темноте – свет масляных ламп, падавший сверху, был совсем тусклым.
   Впереди раздались топот, крик, пятно серебряного света заметалось… Треснула электродубинка, блеснули искры.
   Справа из темноты прямо на нас вылетел человек с тесаком, и я, вскинув хауду, машинально выстрелил из двух стволов. Человека отбросило назад, но рядом появился второй, и Чак метнулся ему под ноги. Зацепившись, он упал ничком, карлик вскочил на него, в маленькой ручке что-то блеснуло, хищно метнулось вниз, будто клюв… Человек вскрикнул, задергался, Чак спрыгнул с него и побежал дальше.
   Лука Стидич навалился на дверь будки, из крыши которой торчала штанга с проводом, идущим от прожектора, распахнул и нырнул внутрь.
   Когда мы ввалились туда, в будке стало совсем тесно. Серебряный свет озарял железные ящики, торчащие из стен гвозди, где висели куртки, какие-то котомки, цепи, мотки проволоки. В углу был круглый люк. Лязгнув засовом, Лука откинул крышку и сказал:
   – Вниз.
   Девушка полезла первой, следом карлик. Жрец достал из-под плаща круглую ребристую гранату, разматывая тонкий провод, и положил ее на ящик. Перезарядив хауду, я встал у двери. Сендер приближался, но был пока не виден за штабелем рельс.
   Лука повесил вторую гранату на торчащий из стены гвоздь, примотав к рычажку запала конец провода, велел:
   – Лезь.
   В этот момент из-за штабеля рельс вынырнули двое, и один из них сразу выстрелил.
   Я отскочил в сторону, а жрец швырнул наружу трубку. Она с гудением пронеслась мимо меня, пятно света ударилось о штабель и разлетелось комками горящего серебра.
   Захлопнув дверь, я на ощупь заложил засов. На четвереньках добрался до люка, спустил вниз ноги, нащупал верхнюю перекладину лестницы и полез. Снизу доносился стук подошв о железо и звук дыхания.
   – Лука! – позвала Юна. – Разин!
   – Спускайтесь, – откликнулся жрец, – мы за вами. Там должен быть туннель, отойдите в сторону, может посыпаться.
   Над головой стукнул люк, лестница тяжело заскрипела под весом четырех тел. Лука сказал:
   – Наемник, я подложил под крышку ящик. Провод не длинный, скоро придется дергать. Будь готов.
   Я позвал:
   – Юна! Слышали?
   – Мы уже в туннеле! – крикнула она.
   – Отойдите в сторону! Быстрее, я прыгаю!
   – Давай, человече! – пропищал в ответ карлик. – Не боись, я ее увел! Только пол тут бетонный, имей в виду…
   Прыгать я все же не рискнул – заскользил по штангам, цепляясь за них ногами и руками, обдирая ладони о ржавчину. Когда ступни ударились о пол, вверху раздался взрыв.

* * *

   – Такие вещи умеют делать в Меха-Корпе, – шепотом сказала Юна Гало. – Больше нигде, только в наших лабораториях. Не знаю, как это попало к Луке. Мы называем их факелы холодного огня. Ну или просто фаеры.
   Лука Стидич шагал впереди, подняв над головой трубку, испускающую холодный серебряный свет, за ним шли девушка с карликом, замыкал я. Скорее всего, взрыв двух гранат основательно завалил люк – мы двигались уже несколько минут, и пока что нас не преследовали.
   Свет озарял низкие своды туннеля, по стенам которого тянулись провода на кронштейнах. Впереди капала вода, было сыро, я несколько раз наступал в маслянистые лужи, пахнущие мазутом.
   Еще раз прислушавшись – в туннель сзади не проникало ни единого звука, – я обогнал Юну с Чаком и зашагал рядом с Лукой.
   – Куда мы идем?
   – Вперед, – сказал он.
   – Зачем? Там ждет этот твой Почтарь? Кто он?
   Лука молча шел дальше, трубка в его руке потрескивала и шипела, серебряный свет облизывал низкий свод в трещинах. Звук шагов изменился, появилось эхо – впереди туннель вливался в более просторное помещение.
   – Ну так что впереди? – Я взял его за рукав.
   Жрец развернулся, левая рука взлетела, но я был готов – и, поднырнув под дубинкой, ударил его кулаком в грудь. Лука Стидич отскочил, высоко подпрыгнув, в вихре взметнувшихся пол плаща. Шагнув назад, я слегка пригнулся и вытянул перед собой руки. В одной была хауда, но стрелять я не собирался.
   И тут же между нами оказалась Юна Гало.
   – Что вы двое опять делаете?!
   – Просто хочу знать, куда мы идем, – пожал я плечами.
   – Кто ты такой, чтобы задавать вопросы? – холодно произнес жрец.
   – Я уже говорила тебе, Лука: он тот, благодаря кому я все еще жива, – сказала Юна. – Он заслужил право спрашивать. И тебе говорила, Разин: относись с уважением к…
   – Спрашивать – но не получать ответы, – отрезал Лука. Дубинка будто по волшебству исчезла в рукаве плаща.
   – Откуда мне знать, что ты не ведешь нас в ловушку?
   – Разин! – Девчонка повысила голос: – Это же Лука Стидич, посланник самого Владыки, на встречу с которым я и спешила! Он сказал, что ведет нас к Почтарю, который должен проводить нас в Храм! Именно туда мы и направлялись с самого начала.
   – Он ничего не хочет объяснять. Мне не нравится идти непонятно куда для встречи неизвестно с кем. Что это за Почтарь? Вдруг его давно пришили, а вместо него там ждут люди кланов?
   – Да не ждут, не ждут, – прозвучал сиплый голос из темноты. – Я тут один, никого больше нет.
   Я вскинул хауду, Лука Стидич поднял пистолет с глушителем. Голос раздался снова:
   – Кто эти люди?
   – Переговорщица Меха-Корпа и ее охранники, Почтарь. – Лука выпрямился, кивнув Юне, пошел вперед, и в серебряном свете факела стало видно, что там находится большой зал.
   Что-то знакомое, решил я. Сделал несколько шагов следом за жрецом – и понял, что туннель привел нас на станцию метро.

Глава 14

   В Москве я бывал неоднократно, и на метро довелось поездить, но такой станции не помнил. Довольно быстро стало понятно, что это какая-то правительственная ветка или нечто подобное. Вроде я даже читал в Интернете, как ее отыскали какие-то диггеры.
   Серебряный свет озарил пассажирский перрон, рельсы и дрезину на них. На передке, за рычагами ручной тяги, виднелась тумба с кривыми рукоятями переключателей, двигатель и топливный бак, от всего этого хозяйства под днище уходили провода и шланги.
   На дрезине стоял невысокий сухонький человечек в черной, наглухо застегнутой хламиде. С откинутого капюшона свисали концы шнурка. В руках он держал необычное оружие: трубка с прорезью и натянутой тетивой, кривая деревянная рукоять, на ней спусковая скоба. Похоже на ружье для подводной охоты, но слишком короткое.
   – Ладно, не свети, не свети, – сипло произнес он, прикрывая глаза ладонью. Голос казался каким-то неуверенным, словно обладателю его не часто приходилось говорить. – Погаси штуку свою, говорю.
   – Но тогда мы ничего не будем видеть, – возразила Юна Гало, подходя к дрезине.
   – Да будете, будете, сейчас я… погоди…
   Маленькое небритое личико с острым носом и вздернутой верхней губой напоминало крысиную мордочку. Невозможно было определить возраст этого человека – ему с равным успехом могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят.
   Посапывая, двигаясь быстро и суетливо, Почтарь спрыгнул с дрезины, обежал ее, вскочив на передок, дернул что-то и повернул. Затарахтел мотор, закашлял, перхая, словно больной, посыпались искры из-под днища, и на тумбе зажглась фара. Мерцающий тусклый свет озарил небольшой зал с железными дверями в конце. Все встали у дрезины, а я забрался на перрон. На другой его стороне не было туннеля с рельсами… Точно, правительственная ветка. Наверх можно подняться только по лестнице за этими железными дверями, наглухо запертыми. Я обернулся, положив хауду на плечо, встал на краю перрона.
   Почтарь соскочил с дрезины, снова обежал ее, присел и ковырнул что-то – искры из-под днища сыпать перестали.
   – Ну, садитесь! – позвал он. – Надо ехать уже. Впереди вон лавка да сзади… Нет, то мое место, там я, изыди, изыди!
   Он бросился вперед и кривой лапкой цапнул за плечо Чака. Карлик, усевшийся на выступ за тумбой с рукоятями, оглянулся на монаха и слез. Лука с Юной тем временем устроились на сиденье в передней части. Девушка позвала:
   – Разин, быстрее.
   Я спрыгнул на дрезину. Рычаги, которые надо было качать, чтобы она ехала, находились посередине, а на лавке сзади лежал потрепанный портфель со сломанной ручкой и раздутыми боками, словно внутри находилось что-то объемное, едва поместившееся туда. Я переставил его на железную полку сбоку, и внутри звякнуло.
   – Эй, ты, не трогай это! – зашипел Почтарь, подскакивая ко мне. Небритая рожица его смешно исказилась, низкий лоб сморщился, черные брови задрались, как и верхняя губа, обнажившая острые мелкие зубы. – Не трогай чего не положено, не научила тебя родительница чужого не брать?! – Озабоченно сопя, он поправил портфель, погладил быстрыми тонкими пальцами шершавую кожу и побежал обратно.