Страница:
Да, вроде ходят слухи, что побили какие-то шальные отряды степняков. Но это все не то. А вот похвастать победой даже над небольшим отрядом хордингов некому. Наоборот, говорят, что посланные вперед отряды выведов исчезли с концами. А может, и заплутали, кто тут скажет? И кому?
И вот в этом самом непобитом состоянии войско готовится к сражению с непобедимым пока никем врагом.
Командиры – десятники, сотники, воеводы – состояние воинов видели. Но ничего с этим поделать не могли. Сами были в таком же раздрае и не знали, как подбодрить людей. Замечания вроде «их мало и они слабы» не действовали. Мало не мало, но сюда-то пришли. Да и не слабы вовсе. А ну как навалятся и перебьют?!
Терзались воины, не находили себе места средние командиры, а высшие старались не обращать на все это внимание. Считали – дойдет до дела, все встанет на свои места.
Вот так и вышло, что войско короля, готовясь к сражению с хордингами, уже проигрывало битву с другим врагом, возможно, не менее опасным и жестоким – со страхом.
…Передовой отряд – правда, с опозданием – граф Ибриц все же отправил. Отряд вышел к полю в темноте. Чтобы не переломать ноги и рассмотреть все получше, воины взяли с собой факелы, чуть ли не на каждого. Это их и спасло. Завидев такое количество огней, разведчики хордингов не рискнули захватывать языка. Можно было влипнуть в большую схватку.
Передовой отряд осмотрел поле, насколько это было возможно, но далеко вперед не пошел. Врага тоже не заметил, однако обостренное чувство опасности говорило – он рядом! Уже за полночь по приказу графа Ибрица к полю вышли еще две сотни пеших воинов – заслон, должный прикрыть развертывание войска.
Сам граф большую часть ночи не спал, думая, как лучше расставить войско и как следует начинать битву Своего опыта у него не было, умелых советников тоже. С империей отношения не ахти, пригласить оттуда знающего командира невозможно. Вот и приходится самому. Да еще король, тоже вдруг подхвативший всеобщую лихорадку неуверенности, доставал своими догадками и мыслями.
Седуагана бросало из крайности в крайность. То хотел задавить врага еще ночью, то думал о перемирии. Нет, трусом он не был, это точно. Но вот мандраж его хватал за одно место, как и всех. Невесело…
Погода вдруг смилостивилась и подарила людям спокойную теплую ночь, без дождя и ветра. Край ночного светила мелькал в частых просветах облаков, но толком ничего не освещал и не позволял рассмотреть хоть что-то на расстоянии больше десяти шагов.
Такая погода была на руку хордингам. Корпус, успевший практически целиком перейти на поле, занял позиции за боевым охранением.
Воины наскоро ели заранее разогретую пищу, бросали на землю приготовленные охапки сена, расстилали плащи и падали спать.
Мастеровые быстро и почти на ощупь собирали баллисты – благо, раньше делали это много раз, причем так же впотьмах. Деревянные молотки были обернуты тряпьем, стыки и пазы деталей обработаны маслом, соединительные скобы намочены, чтобы, высохнув, встать враспор.
Снабженцы перетаскивали на себе запасы бомб и болтов для арбалетов. Лошадей кормили и поили так же на ощупь.
Лагерь хордингов производил шума не больше, чем прыгающий по траве кузнечик. Пусть даже очень большой кузнечик, весом со слона.
Конный полк уже вышел к лесу на правом фланге и встал на ночлег там же. Благо, разведка противника даже не пыталась проверить сам лес и овраги.
Последние приготовления были закончены часа в два ночи, и воины получили передышку до утра. Не спали лишь бойцы охранения да высшее начальство, коему и по статусу не положено отдыхать накануне битвы.
7
8
И вот в этом самом непобитом состоянии войско готовится к сражению с непобедимым пока никем врагом.
Командиры – десятники, сотники, воеводы – состояние воинов видели. Но ничего с этим поделать не могли. Сами были в таком же раздрае и не знали, как подбодрить людей. Замечания вроде «их мало и они слабы» не действовали. Мало не мало, но сюда-то пришли. Да и не слабы вовсе. А ну как навалятся и перебьют?!
Терзались воины, не находили себе места средние командиры, а высшие старались не обращать на все это внимание. Считали – дойдет до дела, все встанет на свои места.
Вот так и вышло, что войско короля, готовясь к сражению с хордингами, уже проигрывало битву с другим врагом, возможно, не менее опасным и жестоким – со страхом.
…Передовой отряд – правда, с опозданием – граф Ибриц все же отправил. Отряд вышел к полю в темноте. Чтобы не переломать ноги и рассмотреть все получше, воины взяли с собой факелы, чуть ли не на каждого. Это их и спасло. Завидев такое количество огней, разведчики хордингов не рискнули захватывать языка. Можно было влипнуть в большую схватку.
Передовой отряд осмотрел поле, насколько это было возможно, но далеко вперед не пошел. Врага тоже не заметил, однако обостренное чувство опасности говорило – он рядом! Уже за полночь по приказу графа Ибрица к полю вышли еще две сотни пеших воинов – заслон, должный прикрыть развертывание войска.
Сам граф большую часть ночи не спал, думая, как лучше расставить войско и как следует начинать битву Своего опыта у него не было, умелых советников тоже. С империей отношения не ахти, пригласить оттуда знающего командира невозможно. Вот и приходится самому. Да еще король, тоже вдруг подхвативший всеобщую лихорадку неуверенности, доставал своими догадками и мыслями.
Седуагана бросало из крайности в крайность. То хотел задавить врага еще ночью, то думал о перемирии. Нет, трусом он не был, это точно. Но вот мандраж его хватал за одно место, как и всех. Невесело…
Погода вдруг смилостивилась и подарила людям спокойную теплую ночь, без дождя и ветра. Край ночного светила мелькал в частых просветах облаков, но толком ничего не освещал и не позволял рассмотреть хоть что-то на расстоянии больше десяти шагов.
Такая погода была на руку хордингам. Корпус, успевший практически целиком перейти на поле, занял позиции за боевым охранением.
Воины наскоро ели заранее разогретую пищу, бросали на землю приготовленные охапки сена, расстилали плащи и падали спать.
Мастеровые быстро и почти на ощупь собирали баллисты – благо, раньше делали это много раз, причем так же впотьмах. Деревянные молотки были обернуты тряпьем, стыки и пазы деталей обработаны маслом, соединительные скобы намочены, чтобы, высохнув, встать враспор.
Снабженцы перетаскивали на себе запасы бомб и болтов для арбалетов. Лошадей кормили и поили так же на ощупь.
Лагерь хордингов производил шума не больше, чем прыгающий по траве кузнечик. Пусть даже очень большой кузнечик, весом со слона.
Конный полк уже вышел к лесу на правом фланге и встал на ночлег там же. Благо, разведка противника даже не пыталась проверить сам лес и овраги.
Последние приготовления были закончены часа в два ночи, и воины получили передышку до утра. Не спали лишь бойцы охранения да высшее начальство, коему и по статусу не положено отдыхать накануне битвы.
7
Последнее утро короля
Утром передовые отряды войска Догеласте увидели охранение хордингов и поспешили донести об этом королю. Невыспавшийся злой Седуаган наорал на военачальников и свиту, швырнул в не вовремя вошедшего слугу пустым кубком и покрыл отборным матом ни в чем неповинного Бужеомаса.
Причины вспышки ярости были понятны всем. Король надеялся, что хординги не рискнут выходить к полю ночью, и их смогут перехватить на дорогах. Никто и не мог подумать, что противник рискнет лезть впотьмах через овраг. Там и дороги-то нормальной нет.
А вот посмели, причем сделали все быстро и тихо. Королевские воины ничего не заметили и не услышали. Проворство и умение хордингов заставило Седуагана в который раз испытать страх перед врагом. Как хординги смогли, где научились? Неужели во время похода через полуденные владения?
Не став завтракать, король в окружении придворных и охраны поспешил к полю, куда только выходило его войско.
Ставку короля планировали разместить на вершине высокого кургана, насыпанного в незапамятные времена неизвестно кем и зачем. Во всяком случае, вспомнить об этом никто не смог. Значит, кургану как минимум полсотни зим.
Впрочем, граф Ибриц считал, что это следы защитных валов, поднятых некогда против соседей и степняков. За многие годы валы осели, распались, но кое-где еще стоят. Видимо догадка графа была близка к истине, но сейчас это никого не волновало.
Курган стоял в двух сотнях шагов от поля и почти по центру – весьма удобно для наблюдения.
Обгоняя отставшие отряды, королевская свита проскакала к кургану и резко сбавила шаг, а потом и вовсе спешилась. Склоны кургана были довольно крутыми, дальше лошади идти не могли.
Седуаган тоже слез с коня и, недовольно сопя, поднялся наверх, где уже было все готово: навес, походный трон и столик, на котором стояли кувшины с вином и водой.
Навес сделали и для свиты. Для них еще приготовили скамейки. Чуть в стороне расположились гонцы и сигнальщики. У подножия – коноводы и охрана: сорок отборных всадников, все до одного дворяне, младшие сыновья сановников – так сказать, гвардия.
Графа Ибрица и его помощников на кургане не было, они шли с войском. Граф лично руководил расстановкой отрядов. Воины выполняли команды споро и без задержек – сказывались многочисленные тренировки. Однако ни сам граф, ни его помощники, ни воины бодрыми и довольными не выглядели. И виной тому враг, еще плохо различимый за утренним туманом.
Граф то и дело посматривал вперед, туда, где в пяти-шести сотнях шагов стояли хординги. Прибежавший из передового отряда гонец доложил, что врагов никак не меньше полутора тысяч, что они заняли как минимум половину поперечника поля. Большего рассмотреть не удалось, а подходить ближе не рискнули. Охранение хордингов стояло довольно близко.
Ибриц, уже понявший, что его войско далеко не в лучшем состоянии, велел налить каждому по чаше вина, а также подбодрить воинов. Нельзя с такими мрачными мордами вступать в битву.
– Барон, – подозвал Ибриц своего помощника Колобута, – велите передать в отряды – раненых хордингов не добивать, брать в плен.
Барон удивленно посмотрел на графа. Какие пленные, если бой не начался?
Ибриц заметил сомнение в глазах барона, поморщился и с досадой пояснил:
– Когда воины услышат такой приказ, то поймут, что мы считаем врага слабым. Это… подбодрит их. Подобные приказы в битве с сильным врагом заранее не отдаются.
Колобут кивнул и поспешил исполнить повеление.
А на кургане король до рези в глазах всматривался в туманную даль и покусывал губы. Как быть? Ударить сразу или все же послать к хордингам гонца? Это ведь большая сила, и если ее использовать в своих интересах, домининги станут его! Все до последнего дворянства, до последнего клочка земли! И огромная могучая империя больше не будет нависать над ним. Тогда можно будет подумать о том, чтобы оттяпать у нее кусок-другой, да не самый маленький. Но это потом. А пока…
Или ударить?
Терзаемый сомнениями Седуаган шевельнул пальцами, и к нему тут же подскочили двое дворян из свиты.
– Ибрица ко мне! Срочно!
Граф появился нескоро, причем верхом. Как он сумел заставить коня подняться на вершину, непонятно. Даже королевский скакун спасовал перед крутизной.
Спрыгнув с седла, Ибриц подошел к навесу, склонил голову.
– Что хординги? – не обращая внимания на приветствие, спросил король.
– Стоят, Ваше Величество. Их толком не видно, туман. Но он скоро сойдет, и мы сосчитаем их.
– Но их меньше, чем нас?! – скорее констатировал, чем спросил Седуаган.
– Меньше, Ваше Величество. Они стоят толпой…
– Толпой, – перебил его король. – Не в строю?
Он подался вперед, желая рассмотреть противоположный край поля, но, кроме черного пятна, ничего не увидел.
– Значит, правильного строя они не ведают. Будут сражаться… кучей. Это хорошо.
Граф молчал. Королевское войско только недавно научилось составлять строй и более или менее держать его при атаке. Этот прием был подсмотрен в империи. Вроде бы так делали легионеры. Но легион значительно больше всего войска короля, и обучен он гораздо лучше.
Конечно, ни владетельные дворяне, ни тем более хординги не могли знать строя и правильного боя. Однако до сих пор обходились и без него.
– Ибриц, – нарушил молчание Седуаган, – я хочу предложить хордингам сделку. Пусть они служат мне и получат за это большую плату.
Граф, сохраняя невозмутимое выражение лица, склонил голову. Идея короля была ему не по душе. Вряд ли хординги, дошедшие до Комгара, просто так возьмут и позабудут о своих планах и желаниях. На их стороне моральный перевес и боевой опыт. И пусть их меньше, но войско короля вообще опыта не имело. Кто победит в сражении – сказать нельзя. Во всяком случае, он, граф Ибриц, такого ответа не даст.
– Я понимаю, Ваше Величество. Я пошлю переговорщика. Но… они вряд ли согласятся.
Король перевел взгляд на своего военачальника, сузил глаза и приглушенно зашипел:
– Ибриц, мне не нужно твое мнение, мне нужно твое повиновение! Отправляй переговорщика и… готовь войско. Если хординги не сдадутся, атакуй их! Сомни эту толпу, выруби, загони в овраги и лес, втопчи в грязь! Словом, сделай свое дело. Но в политику не лезь!
Ибриц, чувствуя, как его лицо деревенеет, поклонился и отступил на шаг. Шепотки и злорадные смешки свиты он слышал, но не обращал на них внимания. В голове билась одна мысль: бросить меч к ногам короля и уйти.
Может быть, король прикажет убить его, хотя казнить высокородного дворянина просто так не посмеет даже Седуаган. Во всяком случае, такой шаг в окружении войска в полуверсте от врага накануне битвы будет безумством.
Но даже если решится, то обезглавит войско. Ибо приближенные графа и его вассалы выйдут из повиновения. Его сторонники будут роптать. И даже недруги не выразят радости. Они тоже дворяне и тоже под угрозой королевского самодурства.
Несколько мгновений граф боролся с искушением, потом склонил голову ниже обычного, чтобы скрыть взгляд, и пошел вниз. Он выполнит приказ. Но видят небеса, это будет в последний раз! Действительно в последний!
Граф страстно поклялся в этом про себя и вдруг почувствовал, что так и произойдет.
– …Сдаться и служить королю? Это они серьезно?
Генерал Хологат переводил взгляд с бело-зеленого вымпела на Бердина. Вымпел привезли разведчики. Они встретили парламентера и выслушали послание короля.
Это было так неожиданно, что генерал даже растерялся. И теперь не знал, сразу послать парламентера подальше или подождать?!
Напротив, Бердин был спокоен. Чего-то подобного он ожидал, хотя и не особо верил, что король додумается до такого предложения. Но раз допёр…
– Седуаган боится нас и хочет заполучить целое войско. Это было бы для него даже большей победой, чем победа в сражении.
– Он считает, что нас мало, что мы устали и, может быть, согласимся с выкупом, – задумчиво произнес генерал.
Бердин с одобрением посмотрел на него. Хологат опять демонстрирует сообразительность и умение мыслить логически.
– Какой дадим ответ? – спросил генерал, улыбаясь. – Может, просто прогнать их?
– Одно слово, – сказал Бердин. – Поздно!
Хологат остро взглянул на Правителя и растянул губы в улыбке.
– Поздно!.. Да, это хороший ответ. Королю он понравится!
Бердин улыбнулся и кивком подозвал разведчика. Тот получил обратно вымпел, выслушал генерала, повернул коня и поскакал прочь.
На его губах генерал успел отметить довольную усмешку. Разведчику ответ тоже понравился.
Причины вспышки ярости были понятны всем. Король надеялся, что хординги не рискнут выходить к полю ночью, и их смогут перехватить на дорогах. Никто и не мог подумать, что противник рискнет лезть впотьмах через овраг. Там и дороги-то нормальной нет.
А вот посмели, причем сделали все быстро и тихо. Королевские воины ничего не заметили и не услышали. Проворство и умение хордингов заставило Седуагана в который раз испытать страх перед врагом. Как хординги смогли, где научились? Неужели во время похода через полуденные владения?
Не став завтракать, король в окружении придворных и охраны поспешил к полю, куда только выходило его войско.
Ставку короля планировали разместить на вершине высокого кургана, насыпанного в незапамятные времена неизвестно кем и зачем. Во всяком случае, вспомнить об этом никто не смог. Значит, кургану как минимум полсотни зим.
Впрочем, граф Ибриц считал, что это следы защитных валов, поднятых некогда против соседей и степняков. За многие годы валы осели, распались, но кое-где еще стоят. Видимо догадка графа была близка к истине, но сейчас это никого не волновало.
Курган стоял в двух сотнях шагов от поля и почти по центру – весьма удобно для наблюдения.
Обгоняя отставшие отряды, королевская свита проскакала к кургану и резко сбавила шаг, а потом и вовсе спешилась. Склоны кургана были довольно крутыми, дальше лошади идти не могли.
Седуаган тоже слез с коня и, недовольно сопя, поднялся наверх, где уже было все готово: навес, походный трон и столик, на котором стояли кувшины с вином и водой.
Навес сделали и для свиты. Для них еще приготовили скамейки. Чуть в стороне расположились гонцы и сигнальщики. У подножия – коноводы и охрана: сорок отборных всадников, все до одного дворяне, младшие сыновья сановников – так сказать, гвардия.
Графа Ибрица и его помощников на кургане не было, они шли с войском. Граф лично руководил расстановкой отрядов. Воины выполняли команды споро и без задержек – сказывались многочисленные тренировки. Однако ни сам граф, ни его помощники, ни воины бодрыми и довольными не выглядели. И виной тому враг, еще плохо различимый за утренним туманом.
Граф то и дело посматривал вперед, туда, где в пяти-шести сотнях шагов стояли хординги. Прибежавший из передового отряда гонец доложил, что врагов никак не меньше полутора тысяч, что они заняли как минимум половину поперечника поля. Большего рассмотреть не удалось, а подходить ближе не рискнули. Охранение хордингов стояло довольно близко.
Ибриц, уже понявший, что его войско далеко не в лучшем состоянии, велел налить каждому по чаше вина, а также подбодрить воинов. Нельзя с такими мрачными мордами вступать в битву.
– Барон, – подозвал Ибриц своего помощника Колобута, – велите передать в отряды – раненых хордингов не добивать, брать в плен.
Барон удивленно посмотрел на графа. Какие пленные, если бой не начался?
Ибриц заметил сомнение в глазах барона, поморщился и с досадой пояснил:
– Когда воины услышат такой приказ, то поймут, что мы считаем врага слабым. Это… подбодрит их. Подобные приказы в битве с сильным врагом заранее не отдаются.
Колобут кивнул и поспешил исполнить повеление.
А на кургане король до рези в глазах всматривался в туманную даль и покусывал губы. Как быть? Ударить сразу или все же послать к хордингам гонца? Это ведь большая сила, и если ее использовать в своих интересах, домининги станут его! Все до последнего дворянства, до последнего клочка земли! И огромная могучая империя больше не будет нависать над ним. Тогда можно будет подумать о том, чтобы оттяпать у нее кусок-другой, да не самый маленький. Но это потом. А пока…
Или ударить?
Терзаемый сомнениями Седуаган шевельнул пальцами, и к нему тут же подскочили двое дворян из свиты.
– Ибрица ко мне! Срочно!
Граф появился нескоро, причем верхом. Как он сумел заставить коня подняться на вершину, непонятно. Даже королевский скакун спасовал перед крутизной.
Спрыгнув с седла, Ибриц подошел к навесу, склонил голову.
– Что хординги? – не обращая внимания на приветствие, спросил король.
– Стоят, Ваше Величество. Их толком не видно, туман. Но он скоро сойдет, и мы сосчитаем их.
– Но их меньше, чем нас?! – скорее констатировал, чем спросил Седуаган.
– Меньше, Ваше Величество. Они стоят толпой…
– Толпой, – перебил его король. – Не в строю?
Он подался вперед, желая рассмотреть противоположный край поля, но, кроме черного пятна, ничего не увидел.
– Значит, правильного строя они не ведают. Будут сражаться… кучей. Это хорошо.
Граф молчал. Королевское войско только недавно научилось составлять строй и более или менее держать его при атаке. Этот прием был подсмотрен в империи. Вроде бы так делали легионеры. Но легион значительно больше всего войска короля, и обучен он гораздо лучше.
Конечно, ни владетельные дворяне, ни тем более хординги не могли знать строя и правильного боя. Однако до сих пор обходились и без него.
– Ибриц, – нарушил молчание Седуаган, – я хочу предложить хордингам сделку. Пусть они служат мне и получат за это большую плату.
Граф, сохраняя невозмутимое выражение лица, склонил голову. Идея короля была ему не по душе. Вряд ли хординги, дошедшие до Комгара, просто так возьмут и позабудут о своих планах и желаниях. На их стороне моральный перевес и боевой опыт. И пусть их меньше, но войско короля вообще опыта не имело. Кто победит в сражении – сказать нельзя. Во всяком случае, он, граф Ибриц, такого ответа не даст.
– Я понимаю, Ваше Величество. Я пошлю переговорщика. Но… они вряд ли согласятся.
Король перевел взгляд на своего военачальника, сузил глаза и приглушенно зашипел:
– Ибриц, мне не нужно твое мнение, мне нужно твое повиновение! Отправляй переговорщика и… готовь войско. Если хординги не сдадутся, атакуй их! Сомни эту толпу, выруби, загони в овраги и лес, втопчи в грязь! Словом, сделай свое дело. Но в политику не лезь!
Ибриц, чувствуя, как его лицо деревенеет, поклонился и отступил на шаг. Шепотки и злорадные смешки свиты он слышал, но не обращал на них внимания. В голове билась одна мысль: бросить меч к ногам короля и уйти.
Может быть, король прикажет убить его, хотя казнить высокородного дворянина просто так не посмеет даже Седуаган. Во всяком случае, такой шаг в окружении войска в полуверсте от врага накануне битвы будет безумством.
Но даже если решится, то обезглавит войско. Ибо приближенные графа и его вассалы выйдут из повиновения. Его сторонники будут роптать. И даже недруги не выразят радости. Они тоже дворяне и тоже под угрозой королевского самодурства.
Несколько мгновений граф боролся с искушением, потом склонил голову ниже обычного, чтобы скрыть взгляд, и пошел вниз. Он выполнит приказ. Но видят небеса, это будет в последний раз! Действительно в последний!
Граф страстно поклялся в этом про себя и вдруг почувствовал, что так и произойдет.
– …Сдаться и служить королю? Это они серьезно?
Генерал Хологат переводил взгляд с бело-зеленого вымпела на Бердина. Вымпел привезли разведчики. Они встретили парламентера и выслушали послание короля.
Это было так неожиданно, что генерал даже растерялся. И теперь не знал, сразу послать парламентера подальше или подождать?!
Напротив, Бердин был спокоен. Чего-то подобного он ожидал, хотя и не особо верил, что король додумается до такого предложения. Но раз допёр…
– Седуаган боится нас и хочет заполучить целое войско. Это было бы для него даже большей победой, чем победа в сражении.
– Он считает, что нас мало, что мы устали и, может быть, согласимся с выкупом, – задумчиво произнес генерал.
Бердин с одобрением посмотрел на него. Хологат опять демонстрирует сообразительность и умение мыслить логически.
– Какой дадим ответ? – спросил генерал, улыбаясь. – Может, просто прогнать их?
– Одно слово, – сказал Бердин. – Поздно!
Хологат остро взглянул на Правителя и растянул губы в улыбке.
– Поздно!.. Да, это хороший ответ. Королю он понравится!
Бердин улыбнулся и кивком подозвал разведчика. Тот получил обратно вымпел, выслушал генерала, повернул коня и поскакал прочь.
На его губах генерал успел отметить довольную усмешку. Разведчику ответ тоже понравился.
8
Сражение в стиле «ретро»
Медленно всплывшее на небо светило здорово проредило туман, а легкий ветерок окончательно разогнал его. К этому моменту королевское войско уже вышло на позиции и почти закончило построение. Граф Ибриц подгонял отстающие десятки, то и дело кидая взгляды на противоположную сторону поля. Туда, где чернела большая толпа хордингов.
Построение – вернее полное отсутствие такового – напрягало графа. Не очень-то он верил в столь явное неумение противника и его полное непонимание строя и порядка. Не толпой же они прошли половину доминингов! Или все же толпой? Но тогда у них никаких шансов против армии Догеласте.
Вроде бы все ясно было графу, но какое-то неудобство все равно терзало его. И он только сильнее подгонял опоздавших.
– Командиров отрядов ко мне! – прокричал Ибриц, посылая коня вперед, к строю пехоты.
Гонцы тут же рванули во весь опор в разные стороны. Колобут нагнал графа и пустил своего коня рядом с конем Ибрица.
– Что случилось?
– Надо сомкнуть строй. Еще больше.
– Но тогда мы упустим фланги…
– Если хординги ударят всей толпой в центр, они сомнут нас.
Колобут не успел возразить – подскакали командиры отрядов граф Омулат и бароны Убравар и Выпанс.
– Мэоры! Я приказываю нарастить глубину строя. До полных четырех шеренг. И сотню оставить позади как резерв.
Военачальники переглянулись. Только вчера граф лично предложил именно такой строй – три шеренги по двести пятьдесят воинов плюс сто пятьдесят в резерве. В этом случае отряд занимает фронт чуть больше трехсот аршин. Но сейчас фронт станет двести двадцать аршин. А значит, все войско займет около восьмисот аршин. И это при ширине поля больше версты! Хординги, конечно, неучи и варвары, но вдруг сообразят ударить через пустоту? Заворачивать строй да еще в соприкосновении с врагом – не лучший выход.
– Повторяю – строй нарастить! – с нажимом произнес Ибриц. – И сократить интервалы между отрядами вдвое!
– Но пехота зажмет конницу! – не выдержал командир конного отряда граф Омулат. – При интервалах в полсотни шагов я не смогу развернуть лаву! Мы будем стеснены!
Ибриц окатил графа испепеляющим взглядом, потом взял себя в руки и более спокойным голосом пояснил:
– Если хординги ударят всей толпой в центр, они продавят фронт и разметают нас как щепки!
– Они не пойдут на конницу! – с оттенком пренебрежения произнес Омулат. – Пехота не посмеет атаковать нас! Они полягут все!
Это было верно, никогда еще пехота не атаковала конницу. Вернее, никогда в Догеласте об этом не слышали. Правда, и больших отрядов конницы в доминингах не было, не считая армии королевств.
Граф Ибриц нес откровенную чепуху, его подчиненным даже стало неловко за командира. Но Ибриц не обращал внимания на переглядки дворян. Его всерьез волновало более чем странное построение противника.
– Выполняйте! – сухо повторил он.
В этот момент к ним подскакал посланный переговорщиком мэор Чемдар. Осадив коня, он махнул зажатым в руке вымпелом и прохрипел:
– Они дали ответ!
Ибриц напряженно ждал продолжения.
– Они ответили одним словом! – добавил Чемдар, обвел всех взглядом и выдохнул: – Поздно!
Столь лаконичный ответ вызвал оцепенение. Дворяне смотрели на переговорщика и друг на друга, словно не веря ушам. Ответ одним словом. Да еще каким! Хординги так уверены в себе или?.. Нет, это очень странно.
– Мэоры, я должен принести ответ Его Величеству! – кивнул Чемдар и, не дожидаясь реакции военачальников, пришпорил коня.
– Поздно… – задумчиво повторил Ибриц. – Это… сильный ответ!
– Либо они безумцы, либо наглецы! – прохрипел барон Выпанс.
– Мэоры, выполняйте мой приказ! – жестко повелел Ибриц. – Его Величество наверняка пожелает атаковать, так что будьте готовы! По сигналу!.. Во славу короля!
– Во славу короля! – прокричали дворяне и поспешили по местам.
Распоряжение Ибрица было непонятным и необоснованным, но спорить сейчас никто не хотел. Хординги сумели показать серьезность своих намерений.
Реакция короля на ответ хордингов была довольно бурной. Грязно выругавшись, он хлопнул по подлокотникам трона, вскочил, прожигая ненавидящим взглядом черное пятно на дальней стороне поля, и проскрипел:
– Они выбрали смерть! Так пусть мои воины растопчут их! Убить всех! Пленных не брать! Залить кровью это поле! Чтобы… чтобы… запомнили, что будет с теми, кто осмелится бросить мне вызов!
Седуаган посмотрел на стоявшего со склоненной головой Чемдара.
– Передайте приказ Ибрицу – атаковать и уничтожить!
Чемдар поклонился и поспешил прочь, к подножию кургана, не слушая, что там шепчет свита короля.
Седуаган сел в кресло, откинулся на спинку и рявкнул:
– Вина! Выпьем за скорую победу над варварами!
Придворные тоже наполнили кубки, чтобы поддержать тост монарха. Раз король хочет – надо праздновать прямо сейчас. Не дожидаясь исхода сражения. Который всем и так ясен. Всем, кроме разве что хордингов!..
– …Они что это, серьезно?
Недоумевающий взгляд генерала Хологата прошелся по строю противника, что стоял сейчас почти в версте от невысокого холма на краю поля. Здесь, сразу за оврагом и расположил свою ставку командир корпуса. Место удобное, поле как на ладони – во всяком случае, легко заметить любые перестроения противника.
Недоумение генерала касалось построения войска противника. Уж слишком странным оно было. Два прямоугольника пехоты по флангам, а в центре большой отряд конницы.
Хологат покосился на Бердина, неуверенно добавил:
– Они хотят таким строем атаковать?
Бердин опустил подзорную трубу, едва заметно дернул уголком губ.
– А что вы хотите, генерал? Эта армия никогда ни с кем не воевала. У нее не было сильного и равного противника. Даже мелких стычек на границе и то не было. Соседям и в голову не приходило нападать на королевство, а король… Только готовил вторжение. Он и войско собирал так, чтобы напасть на три-четыре владения сразу. Дворянские дружины в две-три, ну максимум четыре сотни воинов были бы просто смяты превосходящими силами. Не сражение, а избиение.
– Я понимаю. Но вот так… зажать конницу пехотой, а саму пехоту сдвинуть к центру и оголить фланги.
Генерал вновь обвел взглядом строй врага, отметил, что шеренги стоят не так уж ровно, что на левом фланге чуть вылезли вперед несколько десятков. И их сейчас спешно отводят назад младшие командиры. Наверное, мат стоит страшный. Вон как трясет плетью какой-то дворянин на черном коне!
Нет все-таки хорошая вещь эта труба. Видно все, хотя до врага довольно далеко.
– Построение, кстати, понятное, – заметил Бердин. – Их командующий, видимо, хочет ударить конницей, а когда враг увязнет в рубке или бегстве, пехота зайдет с флангов и стиснет с двух сторон. Странно только, что роль тарана отведена коннице. С другой стороны, на лошадях поголовно дворяне, им и честь первого удара, им и слава.
– Неужели думают погнать нас? – хмыкнул Хологат.
– Думают. Ведь мы изо всех сил помогаем им в этом. Чего же такую толпу не погнать?!
Бердин бросил взгляд вниз, на ближний край поля, где сейчас шли последние приготовления корпуса.
Большая толпа, которую видели король и его военачальники, на самом деле, состояла из восьми сотен бойцов двух полков. Она занимала большой участок, выполняя сразу две задачи – показать врагу, что против него неорганизованный сброд, и прикрыть развертывание баллист и остальных сил. Конные разведэскадроны вообще отвели в овраг, их время придет позже.
Столь замысловатая маскировка должна была настроить королевское войско на победный лад и окончательно убедить его атаковать первыми. Если бы враг увидел на поле ровные шеренги, да еще развернутые по порядку, то, может быть, и не вступил бы в битву. Во всяком случае, вероятность бегства короля была бы существенно выше.
Хаотичная, на первой взгляд, толпа готова была по команде начать перестроение, но не раньше, чем противник двинет свои силы вперед и пройдет хотя бы треть пути. А потом… потом у него уже не будет возможности повернуть назад.
Когда на другом конце поля вдруг разом взметнулись вверх большое знамя и несколько бунчуков, Хологат довольно буркнул и потер руки. Глянул на Правителя.
– Они начали! Видимо, наша толпа убедила их… – На губах Бердина играла улыбка. – Что ж, генерал, пора и вам начинать. Все, как планировали.
Хологат склонил голову и вскинул руку. Тотчас по его команде несколько пеших связных побежали в разные стороны, к командирам полков. До сигналов дымами, вымпелами и рожками пока дело не дошло. Пусть враг подойдет поближе.
Бросив еще один взгляд на другой конец поля, и отметив суету в рядах королевского войска, генерал тронул повод коня. Сейчас ему надлежало быть при штабе, где все готово к управлению сражением, где ждут помощники и порученцы.
Бердин на отъезд генерала внимания не обратил. И к штабу ехать не собирался. Ему и отсюда все прекрасно видно, а при случае можно использовать и аппаратуру.
А Хологат справится сам. Это его первое большое сражение, первая настоящая проба сил. План давно рассмотрен и обговорен, корпус готов, теперь надо только продемонстрировать все, чему обучали посланники Трапара. Продемонстрировать не им, а врагу. Враг будет экзаменатором и судьей. Вот и пусть… судит.
Оставшись один, Бердин вставил мини-гарнитуру в ухо, тронул кнопку.
– Женя, как слышишь?
– Отлично, – тут же откликнулся Елисеев. – И вижу, и слышу.
Зонд висел над полем боя уже полчаса, описывая круги на высоте семнадцати километров.
– Веди запись и будь на связи.
– Хорошо. Успеха вам! И ни пуха!
– К черту! – слабо улыбнулся Бердин и поднял подзорную трубу, обычную на вид, но на самом деле гораздо более мощную и с несколькими дополнительными функциями.
Теперь его дело – наблюдение. От начала и желательно до конца.
Войско короля шло в наступление. Все три отряда, пехота и конница, старались держать строй и одну скорость. Хотя конница все же немного вырвалась вперед. Дворяне нехотя придерживали скакунов, косо поглядывая на пехоту. Махнуть бы галопом, наплевав на медлительных копейщиков и рубак, но строгий, даже жесткий приказ графа Ибрица заставлял гордых мэоров осаживать коней и свой норов.
Ничего, дойдет до дела, они все равно вырвутся вперед. Честь разбить варваров по праву принадлежит им, а пехота, так и быть, пусть подбирает остатки, грабит мертвых и добивает раненых. Пусть этой пехоты в шесть раз больше, но главная сила – конница!
Так думали дворяне, так думал и король. И даже мрачный злой Ибриц. Ибо это было правильно!
Сам граф Ибриц следовал позади конного отряда на удалении в сотню шагов. Когда строй всадников выдался вперед уж слишком заметно, граф скосил взгляд на Колобута.
– Дай сигнал Омулату, пусть придержит своих людей. И вели пехоте прибавить шаг.
Колобут молча отъехал в сторону и вскоре раздался резкий звук горна, а затем мерные удары по билу Нарушенный строй начал выравниваться.
Ибриц проследил, как сотники и десятники окриками подтягивают пеших воинов. Те шли в ногу, неся на левом плече большой щит, а правой рукой придерживая висящее на плечевой петле копье. Многочисленные занятия дали результат – воины шли четко, не сбиваясь, не задевая соседей. Если бы так же точно и дружно потом атаковали врага…
Ибриц перевел взгляд на противоположный конец поля. Хординги все еще толпились неподалеку от оврага, хотя вроде и вышли ближе к центру. Видя приближение королевской армии, они немного растянули строй и чаще потрясали копьями.
Расстояние между войсками сокращалось. Пятьсот шагов, четыреста, триста, двести… Рубеж атаки был определен заранее – сотня шагов для конницы и полсотни для пехоты. Если хординги так и будут стоять скученно, их учесть предрешена.
Граф обратил внимание на клубы пара, что вырывались у воинов при выдохе, отчего над строем все время висело полупрозрачное облако. И подумал, что лучшей погоды для сражения и желать трудно – чистое небо, яркий диск светила и почти полное отсутствие ветра. Самое время для славной победы.
Громкие выкрики команд и трели отрядных дудок вернули его мысли на поле. По знакам командиров лучники начали отставать от строя, готовя луки к стрельбе. Лучников в войске немного, им в доминингах вообще не придавали особого значения. Ибриц считал иначе и смог собрать почти две сотни неплохих стрелков. Их дело – осыпать врага стрелами до тех пор, пока армии не сойдутся вплотную. После трех залпов в дело должна вступить конница.
Ибриц уже был готов подать команду, когда заметил, что войско хордингов вдруг разом пришло в движение.
Издалека долетели резкие звуки сигнальных рожков, а с десяток бунчуков на невысоком холме закачались. Огромная толпа, только что поражавшая своей нелепостью и размером, внезапно двинула вперед и в стороны. Бесформенная масса людей разом обрела четкость.
Граф с изумлением видел, как целые отряды пеших воинов быстро и в ногу бегут на фланги, как образуют ровные, выверенные словно по мерке шеренги. Как летят на землю копья, а каждый воин врага вскидывает на уровень груди какое-то оружие, вроде бы похожее на лук.
Построение – вернее полное отсутствие такового – напрягало графа. Не очень-то он верил в столь явное неумение противника и его полное непонимание строя и порядка. Не толпой же они прошли половину доминингов! Или все же толпой? Но тогда у них никаких шансов против армии Догеласте.
Вроде бы все ясно было графу, но какое-то неудобство все равно терзало его. И он только сильнее подгонял опоздавших.
– Командиров отрядов ко мне! – прокричал Ибриц, посылая коня вперед, к строю пехоты.
Гонцы тут же рванули во весь опор в разные стороны. Колобут нагнал графа и пустил своего коня рядом с конем Ибрица.
– Что случилось?
– Надо сомкнуть строй. Еще больше.
– Но тогда мы упустим фланги…
– Если хординги ударят всей толпой в центр, они сомнут нас.
Колобут не успел возразить – подскакали командиры отрядов граф Омулат и бароны Убравар и Выпанс.
– Мэоры! Я приказываю нарастить глубину строя. До полных четырех шеренг. И сотню оставить позади как резерв.
Военачальники переглянулись. Только вчера граф лично предложил именно такой строй – три шеренги по двести пятьдесят воинов плюс сто пятьдесят в резерве. В этом случае отряд занимает фронт чуть больше трехсот аршин. Но сейчас фронт станет двести двадцать аршин. А значит, все войско займет около восьмисот аршин. И это при ширине поля больше версты! Хординги, конечно, неучи и варвары, но вдруг сообразят ударить через пустоту? Заворачивать строй да еще в соприкосновении с врагом – не лучший выход.
– Повторяю – строй нарастить! – с нажимом произнес Ибриц. – И сократить интервалы между отрядами вдвое!
– Но пехота зажмет конницу! – не выдержал командир конного отряда граф Омулат. – При интервалах в полсотни шагов я не смогу развернуть лаву! Мы будем стеснены!
Ибриц окатил графа испепеляющим взглядом, потом взял себя в руки и более спокойным голосом пояснил:
– Если хординги ударят всей толпой в центр, они продавят фронт и разметают нас как щепки!
– Они не пойдут на конницу! – с оттенком пренебрежения произнес Омулат. – Пехота не посмеет атаковать нас! Они полягут все!
Это было верно, никогда еще пехота не атаковала конницу. Вернее, никогда в Догеласте об этом не слышали. Правда, и больших отрядов конницы в доминингах не было, не считая армии королевств.
Граф Ибриц нес откровенную чепуху, его подчиненным даже стало неловко за командира. Но Ибриц не обращал внимания на переглядки дворян. Его всерьез волновало более чем странное построение противника.
– Выполняйте! – сухо повторил он.
В этот момент к ним подскакал посланный переговорщиком мэор Чемдар. Осадив коня, он махнул зажатым в руке вымпелом и прохрипел:
– Они дали ответ!
Ибриц напряженно ждал продолжения.
– Они ответили одним словом! – добавил Чемдар, обвел всех взглядом и выдохнул: – Поздно!
Столь лаконичный ответ вызвал оцепенение. Дворяне смотрели на переговорщика и друг на друга, словно не веря ушам. Ответ одним словом. Да еще каким! Хординги так уверены в себе или?.. Нет, это очень странно.
– Мэоры, я должен принести ответ Его Величеству! – кивнул Чемдар и, не дожидаясь реакции военачальников, пришпорил коня.
– Поздно… – задумчиво повторил Ибриц. – Это… сильный ответ!
– Либо они безумцы, либо наглецы! – прохрипел барон Выпанс.
– Мэоры, выполняйте мой приказ! – жестко повелел Ибриц. – Его Величество наверняка пожелает атаковать, так что будьте готовы! По сигналу!.. Во славу короля!
– Во славу короля! – прокричали дворяне и поспешили по местам.
Распоряжение Ибрица было непонятным и необоснованным, но спорить сейчас никто не хотел. Хординги сумели показать серьезность своих намерений.
Реакция короля на ответ хордингов была довольно бурной. Грязно выругавшись, он хлопнул по подлокотникам трона, вскочил, прожигая ненавидящим взглядом черное пятно на дальней стороне поля, и проскрипел:
– Они выбрали смерть! Так пусть мои воины растопчут их! Убить всех! Пленных не брать! Залить кровью это поле! Чтобы… чтобы… запомнили, что будет с теми, кто осмелится бросить мне вызов!
Седуаган посмотрел на стоявшего со склоненной головой Чемдара.
– Передайте приказ Ибрицу – атаковать и уничтожить!
Чемдар поклонился и поспешил прочь, к подножию кургана, не слушая, что там шепчет свита короля.
Седуаган сел в кресло, откинулся на спинку и рявкнул:
– Вина! Выпьем за скорую победу над варварами!
Придворные тоже наполнили кубки, чтобы поддержать тост монарха. Раз король хочет – надо праздновать прямо сейчас. Не дожидаясь исхода сражения. Который всем и так ясен. Всем, кроме разве что хордингов!..
– …Они что это, серьезно?
Недоумевающий взгляд генерала Хологата прошелся по строю противника, что стоял сейчас почти в версте от невысокого холма на краю поля. Здесь, сразу за оврагом и расположил свою ставку командир корпуса. Место удобное, поле как на ладони – во всяком случае, легко заметить любые перестроения противника.
Недоумение генерала касалось построения войска противника. Уж слишком странным оно было. Два прямоугольника пехоты по флангам, а в центре большой отряд конницы.
Хологат покосился на Бердина, неуверенно добавил:
– Они хотят таким строем атаковать?
Бердин опустил подзорную трубу, едва заметно дернул уголком губ.
– А что вы хотите, генерал? Эта армия никогда ни с кем не воевала. У нее не было сильного и равного противника. Даже мелких стычек на границе и то не было. Соседям и в голову не приходило нападать на королевство, а король… Только готовил вторжение. Он и войско собирал так, чтобы напасть на три-четыре владения сразу. Дворянские дружины в две-три, ну максимум четыре сотни воинов были бы просто смяты превосходящими силами. Не сражение, а избиение.
– Я понимаю. Но вот так… зажать конницу пехотой, а саму пехоту сдвинуть к центру и оголить фланги.
Генерал вновь обвел взглядом строй врага, отметил, что шеренги стоят не так уж ровно, что на левом фланге чуть вылезли вперед несколько десятков. И их сейчас спешно отводят назад младшие командиры. Наверное, мат стоит страшный. Вон как трясет плетью какой-то дворянин на черном коне!
Нет все-таки хорошая вещь эта труба. Видно все, хотя до врага довольно далеко.
– Построение, кстати, понятное, – заметил Бердин. – Их командующий, видимо, хочет ударить конницей, а когда враг увязнет в рубке или бегстве, пехота зайдет с флангов и стиснет с двух сторон. Странно только, что роль тарана отведена коннице. С другой стороны, на лошадях поголовно дворяне, им и честь первого удара, им и слава.
– Неужели думают погнать нас? – хмыкнул Хологат.
– Думают. Ведь мы изо всех сил помогаем им в этом. Чего же такую толпу не погнать?!
Бердин бросил взгляд вниз, на ближний край поля, где сейчас шли последние приготовления корпуса.
Большая толпа, которую видели король и его военачальники, на самом деле, состояла из восьми сотен бойцов двух полков. Она занимала большой участок, выполняя сразу две задачи – показать врагу, что против него неорганизованный сброд, и прикрыть развертывание баллист и остальных сил. Конные разведэскадроны вообще отвели в овраг, их время придет позже.
Столь замысловатая маскировка должна была настроить королевское войско на победный лад и окончательно убедить его атаковать первыми. Если бы враг увидел на поле ровные шеренги, да еще развернутые по порядку, то, может быть, и не вступил бы в битву. Во всяком случае, вероятность бегства короля была бы существенно выше.
Хаотичная, на первой взгляд, толпа готова была по команде начать перестроение, но не раньше, чем противник двинет свои силы вперед и пройдет хотя бы треть пути. А потом… потом у него уже не будет возможности повернуть назад.
Когда на другом конце поля вдруг разом взметнулись вверх большое знамя и несколько бунчуков, Хологат довольно буркнул и потер руки. Глянул на Правителя.
– Они начали! Видимо, наша толпа убедила их… – На губах Бердина играла улыбка. – Что ж, генерал, пора и вам начинать. Все, как планировали.
Хологат склонил голову и вскинул руку. Тотчас по его команде несколько пеших связных побежали в разные стороны, к командирам полков. До сигналов дымами, вымпелами и рожками пока дело не дошло. Пусть враг подойдет поближе.
Бросив еще один взгляд на другой конец поля, и отметив суету в рядах королевского войска, генерал тронул повод коня. Сейчас ему надлежало быть при штабе, где все готово к управлению сражением, где ждут помощники и порученцы.
Бердин на отъезд генерала внимания не обратил. И к штабу ехать не собирался. Ему и отсюда все прекрасно видно, а при случае можно использовать и аппаратуру.
А Хологат справится сам. Это его первое большое сражение, первая настоящая проба сил. План давно рассмотрен и обговорен, корпус готов, теперь надо только продемонстрировать все, чему обучали посланники Трапара. Продемонстрировать не им, а врагу. Враг будет экзаменатором и судьей. Вот и пусть… судит.
Оставшись один, Бердин вставил мини-гарнитуру в ухо, тронул кнопку.
– Женя, как слышишь?
– Отлично, – тут же откликнулся Елисеев. – И вижу, и слышу.
Зонд висел над полем боя уже полчаса, описывая круги на высоте семнадцати километров.
– Веди запись и будь на связи.
– Хорошо. Успеха вам! И ни пуха!
– К черту! – слабо улыбнулся Бердин и поднял подзорную трубу, обычную на вид, но на самом деле гораздо более мощную и с несколькими дополнительными функциями.
Теперь его дело – наблюдение. От начала и желательно до конца.
Войско короля шло в наступление. Все три отряда, пехота и конница, старались держать строй и одну скорость. Хотя конница все же немного вырвалась вперед. Дворяне нехотя придерживали скакунов, косо поглядывая на пехоту. Махнуть бы галопом, наплевав на медлительных копейщиков и рубак, но строгий, даже жесткий приказ графа Ибрица заставлял гордых мэоров осаживать коней и свой норов.
Ничего, дойдет до дела, они все равно вырвутся вперед. Честь разбить варваров по праву принадлежит им, а пехота, так и быть, пусть подбирает остатки, грабит мертвых и добивает раненых. Пусть этой пехоты в шесть раз больше, но главная сила – конница!
Так думали дворяне, так думал и король. И даже мрачный злой Ибриц. Ибо это было правильно!
Сам граф Ибриц следовал позади конного отряда на удалении в сотню шагов. Когда строй всадников выдался вперед уж слишком заметно, граф скосил взгляд на Колобута.
– Дай сигнал Омулату, пусть придержит своих людей. И вели пехоте прибавить шаг.
Колобут молча отъехал в сторону и вскоре раздался резкий звук горна, а затем мерные удары по билу Нарушенный строй начал выравниваться.
Ибриц проследил, как сотники и десятники окриками подтягивают пеших воинов. Те шли в ногу, неся на левом плече большой щит, а правой рукой придерживая висящее на плечевой петле копье. Многочисленные занятия дали результат – воины шли четко, не сбиваясь, не задевая соседей. Если бы так же точно и дружно потом атаковали врага…
Ибриц перевел взгляд на противоположный конец поля. Хординги все еще толпились неподалеку от оврага, хотя вроде и вышли ближе к центру. Видя приближение королевской армии, они немного растянули строй и чаще потрясали копьями.
Расстояние между войсками сокращалось. Пятьсот шагов, четыреста, триста, двести… Рубеж атаки был определен заранее – сотня шагов для конницы и полсотни для пехоты. Если хординги так и будут стоять скученно, их учесть предрешена.
Граф обратил внимание на клубы пара, что вырывались у воинов при выдохе, отчего над строем все время висело полупрозрачное облако. И подумал, что лучшей погоды для сражения и желать трудно – чистое небо, яркий диск светила и почти полное отсутствие ветра. Самое время для славной победы.
Громкие выкрики команд и трели отрядных дудок вернули его мысли на поле. По знакам командиров лучники начали отставать от строя, готовя луки к стрельбе. Лучников в войске немного, им в доминингах вообще не придавали особого значения. Ибриц считал иначе и смог собрать почти две сотни неплохих стрелков. Их дело – осыпать врага стрелами до тех пор, пока армии не сойдутся вплотную. После трех залпов в дело должна вступить конница.
Ибриц уже был готов подать команду, когда заметил, что войско хордингов вдруг разом пришло в движение.
Издалека долетели резкие звуки сигнальных рожков, а с десяток бунчуков на невысоком холме закачались. Огромная толпа, только что поражавшая своей нелепостью и размером, внезапно двинула вперед и в стороны. Бесформенная масса людей разом обрела четкость.
Граф с изумлением видел, как целые отряды пеших воинов быстро и в ногу бегут на фланги, как образуют ровные, выверенные словно по мерке шеренги. Как летят на землю копья, а каждый воин врага вскидывает на уровень груди какое-то оружие, вроде бы похожее на лук.