Страница:
– Новости не самые радостные, – подвел итог Николя. – Но пока ничего из ряда вон выходящего. Скажи лучше, каковы успехи с магиками? Удалось что-то узнать о факторуме?
– Ничего нового. Где и как они получают свои способности, как расширяют их, что за обряды – узнать не удалось.
– А чего вы с ними возитесь? – спросил Дмитрий. – Взяли бы парочку и допросили! Под препаратами что угодно скажут.
– Не уверен, – возразил Теладор. – У этих ребят действительно есть какая-то сила. Кто знает, что произойдет при за хвате? Издохнет маг, и все! А факторум каким-то образом узнает, что их адепт умер не своей смертью. Зачем нам проблемы с факторумом? Пока магики для нас всего лишь загадка! Не надо делать из них врага!
Дмитрий фыркнул, опустил взгляд на бокал. Николя посмотрел на часы и сменил тему разговора:
– Оставим магиков в покое. Вернемся к текущим делам. Соседи дворяне, будущая свадьба графа с дочерью префекта провинции, наши враги здесь и на Земле. Кстати, мы готовим переброску сюда партии золота и новую смену техников и охраны.
– Когда?
– В ближайшие дни.
– А что на Земле? – спросил Алан.
– Все нормально. У тебя когда переход?
– Через месяц.
– Ну и отлично! Отдохнешь. А пока давай по соседям. Сколько дворян уже приняли вассальную присягу, сколько готовы и кто против?..
– Всех, что ли, называть?
– Всех.
Алан включил стоящий на столе компьютер. На мониторе возникла крупномасштабная карта. Алан двинул джойстик, меняя масштаб и выводя на экран карту провинции.
– Начнем со сторонников. На сегодняшний день мы собрали под свои знамена шесть баронов. Это те, кто уже принял вассальную присягу. Еще пять баронов и один граф могут стать нашими сторонниками буквально на днях. Таким образом, наши силы возрастут практически вдвое!..
4. Россия, Краснодар Комитет научно-экспериментальных исследований Кабинет директора
5. Кабинет начальника научно-технического отдела Комитета
6. Москва, частная квартира в Восточном округе
7. Комитет
8. Директор Комитета Навруцкий Денис Эдуардович
– Ничего нового. Где и как они получают свои способности, как расширяют их, что за обряды – узнать не удалось.
– А чего вы с ними возитесь? – спросил Дмитрий. – Взяли бы парочку и допросили! Под препаратами что угодно скажут.
– Не уверен, – возразил Теладор. – У этих ребят действительно есть какая-то сила. Кто знает, что произойдет при за хвате? Издохнет маг, и все! А факторум каким-то образом узнает, что их адепт умер не своей смертью. Зачем нам проблемы с факторумом? Пока магики для нас всего лишь загадка! Не надо делать из них врага!
Дмитрий фыркнул, опустил взгляд на бокал. Николя посмотрел на часы и сменил тему разговора:
– Оставим магиков в покое. Вернемся к текущим делам. Соседи дворяне, будущая свадьба графа с дочерью префекта провинции, наши враги здесь и на Земле. Кстати, мы готовим переброску сюда партии золота и новую смену техников и охраны.
– Когда?
– В ближайшие дни.
– А что на Земле? – спросил Алан.
– Все нормально. У тебя когда переход?
– Через месяц.
– Ну и отлично! Отдохнешь. А пока давай по соседям. Сколько дворян уже приняли вассальную присягу, сколько готовы и кто против?..
– Всех, что ли, называть?
– Всех.
Алан включил стоящий на столе компьютер. На мониторе возникла крупномасштабная карта. Алан двинул джойстик, меняя масштаб и выводя на экран карту провинции.
– Начнем со сторонников. На сегодняшний день мы собрали под свои знамена шесть баронов. Это те, кто уже принял вассальную присягу. Еще пять баронов и один граф могут стать нашими сторонниками буквально на днях. Таким образом, наши силы возрастут практически вдвое!..
4. Россия, Краснодар Комитет научно-экспериментальных исследований Кабинет директора
С самого утра у него было поганое настроение. И не ясно с чего. На работе проблем нет, дома тем более. А вот крутит что-то внутри, давит на душу. И как снять тяжесть – не понятно.
В этом настроении Навруцкий и приехал в Комитет. Кивнул охраннику на входе, поднялся на третий этаж пешком, игнорируя лифт, и растянул губы в притворной улыбке, отвечая на приветствие секретарши.
Вика, как всегда, выглядела ослепительно, но сегодня Денис не расщедрился даже на простенький комплимент. Войдя в кабинет, сразу затребовал отчет начальников отделов. Но, как и ожидал, ничего особенного не услышал. Все как всегда. Поисковики на занятиях, научники в лаборатории, оперативники у себя. Вспомогательные отделы и вовсе оазис тишины. Рутина.
Может, она и достала директора? Или осознание того, что твоя работа, твое детище всего лишь дорогостоящая игрушка, за три с половиной года не принесшая никаких серьезных результатов?
Но откуда им взяться, результатам?
Три с половиной года назад Денис Навруцкий считал, что организация, отслеживающая возможные перемещения во времени и в сопряженных измерениях, просто необходима, чтобы остановить всякого рода мошенников и преступников. Только что завершив сложную и рискованную операцию в другом мире, не отойдя толком от пережитого, он с ходу дал согласие создать и возглавить такую организацию.
Он рьяно взялся за дело. Но вскоре понял – новоявленный Комитет с нейтральным названием не более чем очередной непродуманный до конца проект. С неясными целями и нечеткими задачами.
Контроль за возможными перемещениями в другие сопряжения! Ну во-первых, кроме «станка» Боллера, других аппаратов переноса на Земле не было. Да, может, еще один гений и придумал аналог установки, но как его найти? Специальной техники для поиска нет, а без нее все усилия напрасны.
Во-вторых, а кто, собственно, сказал, что перемещения запрещены? Какой закон какой страны об этом говорит? Желание властей России не допустить распространения такой техники понятно, но легитимных способов остановить подобные перемещения нет. Остается только силовой метод. Но он не всегда дает результат.
В-третьих, переходы во времени. Зачем? Для исследования прошлого? Узнать, как и что было на самом деле? Что ж, дело нужное. Но как показала практика, настолько сложное и проблемное, что проще вообще не лезть.
Это в книгах и в кино герои легко и просто проникают в другое время, тут же получают нужную информацию, завоевывают титулы и положение в обществе. И в конце возвращаются с победой, попутно подтвердив или опровергнув данные истории.
В жизни все сложнее. Чтобы провести полноценные исследования, надо крепко и надолго врасти в действительность. Осесть, закрепиться и начать сбор сведений. На все уйдет от двух до десяти лет. А то и больше. Иначе как узнаешь, что происходило на Руси в десятом веке или в Америке в пятнадцатом? Наблюдения в течение двух-трех дней ничего не дадут. Даже если попасть прямо в разгар исторического события вроде Варфоломеевской ночи или битвы при Бородино. Еще и грохнут ненароком занятые делом предки.
Разработка легенды, подготовка одежды, снаряжения, оружия, изучение языков, культуры – на это тоже уйдет не один месяц. И хорошо, если хватает данных о какой-то эпохе. А если это времена распада Римской империи? Или раннее Средневековье? Достоверных сведений о тех временах кот наплакал.
Поисковые группы Комитета неоднократно бывали в прошлом. Благо, ученые института Гудкова разобрались с принципом перехода в конкретный отрезок времени.
Но результаты визитов в прошлое оказалась таковы, что поставили в тупик всех, включая экспертов. Прошлое, особенно до семнадцатого века, не совсем такое, каким его представляют сейчас. Точнее – совсем не такое.
И многие события на поверку происходили иначе, и исторические персонажи жили и творили не так.
Эксперты поохали, поисковики почесали в затылках, Навруцкий развел руками. И убрал добытые сведения в архив. А куда их? На научную конференцию? Но там сразу спросят, откуда дровишки. И гори секретность синим пламенем! Выпустить книгу «Реальная история»? Поднимут на смех и опять же потребуют доказательств.
Так что походы в прошлое ради поиска истины тоже бессмысленны, пока над Комитетом довлеет гриф секретности.
Единственное светлое пятно – спасательные экспедиции. Канувший на многие миллионы лет в прошлое выносной блок аппарата Шепелева так и не нашли. Он ведь на месте, как оказалось, не лежал, а совершал прыжки по временной шкале. И продолжал плодить «дыры». И в некоторые проваливались люди.
Стараниями самого профессора Шепелева и его группы удалось частично нейтрализовать эффект отражения. Даже смогли отмечать факты провалов.
Поисковая группа Комитета уже вытащила из прошлого трех человек. Это несомненный успех. Но это малый процент от общей массы пропавших!
Не лучше было дело и с открытым миром, где побывал Навруцкий. Его назвали Бакар (на местном языке – Большой шар). По большому счету он никому не нужен. Изучать его бессмысленно. Устанавливать контакт тем более. Как показала практика, ни к чему хорошему это не приводит.
После долгих споров и размышлений решено было оставить небольшую станцию в глухом районе. Так, на всякий случай. А еще через год Навруцкий предложил начать там добычу золота и платины. Чтобы не висеть на шее госбюджета.
Фактически это воровство ресурсов, но тут он пошел на компромисс. В конце концов, не у аборигенов из кармана забирали, а сами разрабатывали месторождения. Для чего пришлось привлечь несколько специалистов, взять с них подписку о неразглашении и отправить под охраной на Бакар.
Он до предела ужал штат Комитета, но все равно в его списках было больше сорока человек. И основная часть во вспомогательных и обслуживающих отделах!
Комитет не мозолил глаза, не требовал к себе особого внимания и вообще был незаметен со стороны. Всего двадцать человек знали о его существовании. И половина из них носила погоны.
Рабочие дни были похожи друг на друга как две капли воды. Утром планерка, на которой единственный, кто докладывал хоть о каких-то новостях, – это начальник научно-технического отдела Аркадий Савостин. Ученик самого профессора Шепелева, им же и рекомендованный.
После планерки первая тренировка в учебно-тренировочном комплексе. Потом работа в кабинете, состоящая из изучения пришедших документов (большей частью хозяйственных), обед, визит в какой-нибудь отдел и вторая тренировка. В конце – вечерний доклад отделов и отбытие домой.
Когда отправляли экспедиции в прошлое и организовывали поиск пропавших людей, Навруцкий с работы не уходил совсем, как и многие из сотрудников. И когда открывали переход на Бакар, он тоже лично встречал людей и грузы. Но авралы случались крайне редко.
Наверное, к счастью – так думал директор, хотя иногда ловил себя на мысли, что не всегда искренен.
Вот и сегодня он намеревался провести день как обычно, надеясь, что хоть тренировки помогут прийти в себя и прогнать мрачное настроение.
Навруцкий глянул на часы: до планерки оставалось десять минут. Он подошел к небольшому холодильнику, открыл дверцу и заглянул внутрь. На нижней полке стояла шеренга бутылок. Напитки с концентрированным составом витаминов. Последний год ничего другого по утрам он не пил. Впрочем, как и вечером.
«Пожалуй, вишневый», – сделал выбор он, протягивая руку к бутылке с яркой этикеткой. В этот момент на столе зазвонил коммуникатор, а следом на экране мигнула заставка и возникло лицо Савостина.
– Ответ! – торопливо произнес Навруцкий, хлопая дверью холодильника.
– Денис Эдуардович, сработка «станка»! – выпалил Савостин, забыв поздороваться. – В районе Канарских островов. Сигнал слабый, но хорошо фиксируемый.
Навруцкий несколько секунд смотрел на взволнованное лицо Савостина, осмысливая услышанное, потом поставил бутылку на стол.
– Сейчас буду.
– А-а…
– Потом.
Он быстро вышел из кабинета, поймал вопросительный взгляд Вики и бросил:
– Планерку отменить! Кумашева в НТО. Остальным ждать у себя, никуда не отлучаться!
Вика раскрыла рот, собираясь задать какой-то вопрос, но директор уже исчез за дверью.
В этом настроении Навруцкий и приехал в Комитет. Кивнул охраннику на входе, поднялся на третий этаж пешком, игнорируя лифт, и растянул губы в притворной улыбке, отвечая на приветствие секретарши.
Вика, как всегда, выглядела ослепительно, но сегодня Денис не расщедрился даже на простенький комплимент. Войдя в кабинет, сразу затребовал отчет начальников отделов. Но, как и ожидал, ничего особенного не услышал. Все как всегда. Поисковики на занятиях, научники в лаборатории, оперативники у себя. Вспомогательные отделы и вовсе оазис тишины. Рутина.
Может, она и достала директора? Или осознание того, что твоя работа, твое детище всего лишь дорогостоящая игрушка, за три с половиной года не принесшая никаких серьезных результатов?
Но откуда им взяться, результатам?
Три с половиной года назад Денис Навруцкий считал, что организация, отслеживающая возможные перемещения во времени и в сопряженных измерениях, просто необходима, чтобы остановить всякого рода мошенников и преступников. Только что завершив сложную и рискованную операцию в другом мире, не отойдя толком от пережитого, он с ходу дал согласие создать и возглавить такую организацию.
Он рьяно взялся за дело. Но вскоре понял – новоявленный Комитет с нейтральным названием не более чем очередной непродуманный до конца проект. С неясными целями и нечеткими задачами.
Контроль за возможными перемещениями в другие сопряжения! Ну во-первых, кроме «станка» Боллера, других аппаратов переноса на Земле не было. Да, может, еще один гений и придумал аналог установки, но как его найти? Специальной техники для поиска нет, а без нее все усилия напрасны.
Во-вторых, а кто, собственно, сказал, что перемещения запрещены? Какой закон какой страны об этом говорит? Желание властей России не допустить распространения такой техники понятно, но легитимных способов остановить подобные перемещения нет. Остается только силовой метод. Но он не всегда дает результат.
В-третьих, переходы во времени. Зачем? Для исследования прошлого? Узнать, как и что было на самом деле? Что ж, дело нужное. Но как показала практика, настолько сложное и проблемное, что проще вообще не лезть.
Это в книгах и в кино герои легко и просто проникают в другое время, тут же получают нужную информацию, завоевывают титулы и положение в обществе. И в конце возвращаются с победой, попутно подтвердив или опровергнув данные истории.
В жизни все сложнее. Чтобы провести полноценные исследования, надо крепко и надолго врасти в действительность. Осесть, закрепиться и начать сбор сведений. На все уйдет от двух до десяти лет. А то и больше. Иначе как узнаешь, что происходило на Руси в десятом веке или в Америке в пятнадцатом? Наблюдения в течение двух-трех дней ничего не дадут. Даже если попасть прямо в разгар исторического события вроде Варфоломеевской ночи или битвы при Бородино. Еще и грохнут ненароком занятые делом предки.
Разработка легенды, подготовка одежды, снаряжения, оружия, изучение языков, культуры – на это тоже уйдет не один месяц. И хорошо, если хватает данных о какой-то эпохе. А если это времена распада Римской империи? Или раннее Средневековье? Достоверных сведений о тех временах кот наплакал.
Поисковые группы Комитета неоднократно бывали в прошлом. Благо, ученые института Гудкова разобрались с принципом перехода в конкретный отрезок времени.
Но результаты визитов в прошлое оказалась таковы, что поставили в тупик всех, включая экспертов. Прошлое, особенно до семнадцатого века, не совсем такое, каким его представляют сейчас. Точнее – совсем не такое.
И многие события на поверку происходили иначе, и исторические персонажи жили и творили не так.
Эксперты поохали, поисковики почесали в затылках, Навруцкий развел руками. И убрал добытые сведения в архив. А куда их? На научную конференцию? Но там сразу спросят, откуда дровишки. И гори секретность синим пламенем! Выпустить книгу «Реальная история»? Поднимут на смех и опять же потребуют доказательств.
Так что походы в прошлое ради поиска истины тоже бессмысленны, пока над Комитетом довлеет гриф секретности.
Единственное светлое пятно – спасательные экспедиции. Канувший на многие миллионы лет в прошлое выносной блок аппарата Шепелева так и не нашли. Он ведь на месте, как оказалось, не лежал, а совершал прыжки по временной шкале. И продолжал плодить «дыры». И в некоторые проваливались люди.
Стараниями самого профессора Шепелева и его группы удалось частично нейтрализовать эффект отражения. Даже смогли отмечать факты провалов.
Поисковая группа Комитета уже вытащила из прошлого трех человек. Это несомненный успех. Но это малый процент от общей массы пропавших!
Не лучше было дело и с открытым миром, где побывал Навруцкий. Его назвали Бакар (на местном языке – Большой шар). По большому счету он никому не нужен. Изучать его бессмысленно. Устанавливать контакт тем более. Как показала практика, ни к чему хорошему это не приводит.
После долгих споров и размышлений решено было оставить небольшую станцию в глухом районе. Так, на всякий случай. А еще через год Навруцкий предложил начать там добычу золота и платины. Чтобы не висеть на шее госбюджета.
Фактически это воровство ресурсов, но тут он пошел на компромисс. В конце концов, не у аборигенов из кармана забирали, а сами разрабатывали месторождения. Для чего пришлось привлечь несколько специалистов, взять с них подписку о неразглашении и отправить под охраной на Бакар.
* * *
Вот в принципе и вся работа Комитета. Действительно, рутина. Даже редкие переходы в прошлое и на Бакар – рутина. Серая повседневность. И не бросал это дело Денис только потому, что не привык сходить с дистанции на полпути.Он до предела ужал штат Комитета, но все равно в его списках было больше сорока человек. И основная часть во вспомогательных и обслуживающих отделах!
Комитет не мозолил глаза, не требовал к себе особого внимания и вообще был незаметен со стороны. Всего двадцать человек знали о его существовании. И половина из них носила погоны.
Рабочие дни были похожи друг на друга как две капли воды. Утром планерка, на которой единственный, кто докладывал хоть о каких-то новостях, – это начальник научно-технического отдела Аркадий Савостин. Ученик самого профессора Шепелева, им же и рекомендованный.
После планерки первая тренировка в учебно-тренировочном комплексе. Потом работа в кабинете, состоящая из изучения пришедших документов (большей частью хозяйственных), обед, визит в какой-нибудь отдел и вторая тренировка. В конце – вечерний доклад отделов и отбытие домой.
Когда отправляли экспедиции в прошлое и организовывали поиск пропавших людей, Навруцкий с работы не уходил совсем, как и многие из сотрудников. И когда открывали переход на Бакар, он тоже лично встречал людей и грузы. Но авралы случались крайне редко.
Наверное, к счастью – так думал директор, хотя иногда ловил себя на мысли, что не всегда искренен.
Вот и сегодня он намеревался провести день как обычно, надеясь, что хоть тренировки помогут прийти в себя и прогнать мрачное настроение.
Навруцкий глянул на часы: до планерки оставалось десять минут. Он подошел к небольшому холодильнику, открыл дверцу и заглянул внутрь. На нижней полке стояла шеренга бутылок. Напитки с концентрированным составом витаминов. Последний год ничего другого по утрам он не пил. Впрочем, как и вечером.
«Пожалуй, вишневый», – сделал выбор он, протягивая руку к бутылке с яркой этикеткой. В этот момент на столе зазвонил коммуникатор, а следом на экране мигнула заставка и возникло лицо Савостина.
– Ответ! – торопливо произнес Навруцкий, хлопая дверью холодильника.
– Денис Эдуардович, сработка «станка»! – выпалил Савостин, забыв поздороваться. – В районе Канарских островов. Сигнал слабый, но хорошо фиксируемый.
Навруцкий несколько секунд смотрел на взволнованное лицо Савостина, осмысливая услышанное, потом поставил бутылку на стол.
– Сейчас буду.
– А-а…
– Потом.
Он быстро вышел из кабинета, поймал вопросительный взгляд Вики и бросил:
– Планерку отменить! Кумашева в НТО. Остальным ждать у себя, никуда не отлучаться!
Вика раскрыла рот, собираясь задать какой-то вопрос, но директор уже исчез за дверью.
5. Кабинет начальника научно-технического отдела Комитета
– …Эхо-сигнал засекли в восемь сорок семь. Сначала приняли за помехи, слабый был совсем. Но повторился через четыре минуты. Спутники дали координаты с точностью до километра. Потом сигнал пропал. Мы попробовали прощупать тот район активным облучением, но ничего не вышло. Если это был «станок», то его просто обесточили, а возможно, и экранировали. Хотя экранировать такое поле крайне сложно.
– Это был проход во времени или…
– Или. «Станок» открыл переход в сопряжении. Совсем иной сигнал, частотная характеристика и модуляция…
– Ясно. Ошибки быть не могло?
Савостин пожал плечами:
– До сих пор мы не ошибались. Да и аппаратуру обмануть сложно.
Задавший вопрос начальник оперативного отдела Всеволод Кумашев виновато кашлянул.
– Пардон. Но тогда выходит, что еще кто-то, помимо нас, владеет «станком». Кто?
Он посмотрел на Навруцкого, но тот молчал. В кабинете повисла тишина. Слишком неожиданно прозвучали слова Савостина.
– Тот район сейчас под контролем? – осведомился Навруцкий.
Савостин кивнул на настенный монитор, где отражалась карта севера Африки.
– Один спутник как раз над ним.
Директор повел плечами, словно перед борцовской схваткой.
– Первый вопрос – чьи дровишки? Вариантов два: либо подельники Боллера, о которых мы ничего не знаем. Либо новые гении, дошедшие до создания «станка» самостоятельно. Тогда это скорее всего пробный запуск, тестирование, проверка. Хотя даже при первом запуске можно провалиться в такое, что потом не отплюемся. Но если это привет от Боллера… тогда мы три года работали впустую. Впрочем, не мы одни.
– Насчет того, что проработали впустую – не согласен! – сухо отчеканил Савостин. – Мы только полгода назад вывели на орбиту первый спутник с аппаратурой контроля. И лишь три месяца спустя поставили полную систему на орбиту. До этого искать «станки» было просто нечем.
– Да, это так, – признался Навруцкий. – Извини, Аркадий Юсупович, погорячился.
Савостин нервным движением поправил воротник рубашки. Слова директора его задели.
– В любом случае придется организовывать поиск этих людей. Значит, надо подключать госбезопасность.
– А если это не частные игры? – подал голос Глеб Щеглов.
– В смысле?
– Если за этим какое-нибудь государство, – пояснил Глеб.
– Вряд ли, – высказался Кумашев. – У нас установку испытывали в институте, на готовой базе. А там вдруг перекинули черт-те куда, где нет даже специально оборудованных площадок? Нелогично.
– Но исключать версию нельзя, – вставил Навруцкий. – Правда, тогда все гораздо хуже. С государством как с компанией Боллера не поступишь. Это иной уровень.
Директор взглянул на часы.
– В любом случае надо докладывать в Москву. Пусть они ломают головы, как работать за рубежом. Значит, так… я лечу в столицу. Глеб, остаешься за меня. Аркадий Юсупович, держите тот район под контролем. Попробуйте точнее установить место сработки. Сева, твои парни должны быть в полной готовности вылететь по звонку. С полным комплектом снаряжения. В остальном – все по плану.
Навруцкий вдруг невесело усмехнулся.
– Пожалуй, нашей беззаботной жизни приходит конец. Не зря у меня вещун с утра разыгрался! – Он обвел взглядом собеседников. – Ну, что смотрите? За дело!
– Это был проход во времени или…
– Или. «Станок» открыл переход в сопряжении. Совсем иной сигнал, частотная характеристика и модуляция…
– Ясно. Ошибки быть не могло?
Савостин пожал плечами:
– До сих пор мы не ошибались. Да и аппаратуру обмануть сложно.
Задавший вопрос начальник оперативного отдела Всеволод Кумашев виновато кашлянул.
– Пардон. Но тогда выходит, что еще кто-то, помимо нас, владеет «станком». Кто?
Он посмотрел на Навруцкого, но тот молчал. В кабинете повисла тишина. Слишком неожиданно прозвучали слова Савостина.
– Тот район сейчас под контролем? – осведомился Навруцкий.
Савостин кивнул на настенный монитор, где отражалась карта севера Африки.
– Один спутник как раз над ним.
Директор повел плечами, словно перед борцовской схваткой.
– Первый вопрос – чьи дровишки? Вариантов два: либо подельники Боллера, о которых мы ничего не знаем. Либо новые гении, дошедшие до создания «станка» самостоятельно. Тогда это скорее всего пробный запуск, тестирование, проверка. Хотя даже при первом запуске можно провалиться в такое, что потом не отплюемся. Но если это привет от Боллера… тогда мы три года работали впустую. Впрочем, не мы одни.
– Насчет того, что проработали впустую – не согласен! – сухо отчеканил Савостин. – Мы только полгода назад вывели на орбиту первый спутник с аппаратурой контроля. И лишь три месяца спустя поставили полную систему на орбиту. До этого искать «станки» было просто нечем.
– Да, это так, – признался Навруцкий. – Извини, Аркадий Юсупович, погорячился.
Савостин нервным движением поправил воротник рубашки. Слова директора его задели.
– В любом случае придется организовывать поиск этих людей. Значит, надо подключать госбезопасность.
– А если это не частные игры? – подал голос Глеб Щеглов.
– В смысле?
– Если за этим какое-нибудь государство, – пояснил Глеб.
– Вряд ли, – высказался Кумашев. – У нас установку испытывали в институте, на готовой базе. А там вдруг перекинули черт-те куда, где нет даже специально оборудованных площадок? Нелогично.
– Но исключать версию нельзя, – вставил Навруцкий. – Правда, тогда все гораздо хуже. С государством как с компанией Боллера не поступишь. Это иной уровень.
Директор взглянул на часы.
– В любом случае надо докладывать в Москву. Пусть они ломают головы, как работать за рубежом. Значит, так… я лечу в столицу. Глеб, остаешься за меня. Аркадий Юсупович, держите тот район под контролем. Попробуйте точнее установить место сработки. Сева, твои парни должны быть в полной готовности вылететь по звонку. С полным комплектом снаряжения. В остальном – все по плану.
Навруцкий вдруг невесело усмехнулся.
– Пожалуй, нашей беззаботной жизни приходит конец. Не зря у меня вещун с утра разыгрался! – Он обвел взглядом собеседников. – Ну, что смотрите? За дело!
6. Москва, частная квартира в Восточном округе
Первоначально Комитет хотели разместить в Москве. Здесь вся инфраструктура, центральные аппараты спецслужб, президентская администрация, опять же институт Гудкова неподалеку.
Но Навруцкий, подумав, решил перенести штаб-квартиру в Краснодар. Поближе к анапскому филиалу «Фантазии» и подальше от глаз иностранных разведок. Нет, шустрые зарубежные шпионы работают на всем пространстве страны. Но здесь их все же поменьше. А специфика Комитета такова, что даже малейшая информация о нем гарантированно привлечет внимание забугорных парней.
Сам Комитет занимал трехэтажный особняк в новом районе города. К нему прилегал физкультурный комплекс – под этим прозаическим названием скрывался тренировочный центр: тир, зал борьбы, тренажерный комплекс, бассейн, сауна.
От Краснодара до Москвы два часа лета, в аэропорту всегда стоит наготове Як-60.
Встреча с личным представителем президента проходила на обычной квартире в самом обычном новострое города. Конечно, квартира была оформлена на некое лицо, к государевой службе никаким боком не причастное. В обиходе такие хаты называют конспиративными. Но в данном случае это слово мало подходило. Просто место встречи.
Личного представителя Навруцкий знал давно. Еще со времен службы. Это был генерал-полковник Раскотин – бывший командующий экспедиционным корпусом, бывший заместитель начальника ГРУ, а теперь советник президента по военным вопросам. Он же по совместительству – куратор Комитета.
Сам Навруцкий имел прямой доступ к главе государства, но так вышло, что за эти годы видел его только раз. Когда президент вызвал директора на доклад. Все рабочие вопросы Денис решал через Раскотина. Даже основные платежи Комитету проводил генерал, правда, через посреднические фирмы, дабы не светить связь госаппарата с Комитетом.
Суть дела он изложил Раскотину за две минуты. А потом добавил:
– Факт неприятный и тревожный. Опять же, заграница. Сами мы провести там поиск не сможем, нужна помощь госбезопасности. И потом, чьих рук это дело? Если частники, ладно. А если государство?
– Обстановка сейчас такая, что малейший повод к слухам может навредить отношениям между странами, – согласился Раскотин. – Мы только-только наладили контакт с Евросоюзом под молчаливым, хотя и не очень добрым взором США. Если эта история выплывет на поверхность… последствия я даже не могу себе представить.
– Вот-вот. Но найти этих людей надо. Кто знает, куда приведет их «станок»?! Я не очень-то верю в инопланетян с лазерами и космическими армадами, но чем черт не шутит!
Раскотин недовольно поморщился. Слова Навруцкого про звучали с горькой насмешкой. Между тем генералу было не до смеха.
Еще три года назад на закрытом совещании у президента, где присутствовало всего пять человек, вероятность встречи с более развитой цивилизацией оценивалась как маловероятная, но возможная. И хотя слова «космическая армия», «вторжение из сопряженного мира» звучали в Кремле несколько странно, их приняли всерьез.
– Сегодня же встречусь с председателем КГБ, – пообещал Раскотин. – Он сориентирует резидентуры на поиск твоих умельцев. Но их одних будет мало.
– Я отправлю своих оперативников с техникой. Они смогут обнаружить «станок» и разобраться с документами.
Генерал хмыкнул:
– Вот так сразу – разобраться! Найти сперва надо. Канарские острова – это тебе не Подмосковье! А у нас не армия под рукой, а несколько человек.
– Я понимаю. Но иного выхода нет.
– Нет, – недовольно повторил генерал и встал. – Готовь своих людей. И будь на связи. Думаю, к вечеру все вопросы утрясем.
Но утрясать ничего не пришлось. Через час после встречи с генералом Навруцкому позвонил Щеглов.
– Три часа назад «станок» сработал у побережья Португалии, в Сагрише. И полчаса назад – в Испании, неподалеку от Уэльвы. Видимо, доплыли от Канарских островов до Европы на корабле.
Денис чертыхнулся и хлопнул ладонью по рулю машины (он ехал в аэропорт).
– Такое впечатление, что они знают о нашей аппаратуре на спутниках и маскируются, – добавил Глеб. – «Станок» работает минут двадцать, потом его отрубают и полностью обесточивают. Уловить эхо-сигнал невозможно. Савостин кипятком писает от злости, но его сканеры молчат. Место сработки определяют точно, а проследить за движением «станка» не могут.
– Тогда как, черт возьми, их брать?! – вспылил Денис. – Всю Европу шерстить?
– Да уж. Очень неохота устраивать стрелялки-догонялки в Старом Свете.
– Ладно, – взяв себя в руки, сказал Навруцкий. – Передай Севе, пусть будет наготове. Его парни должны стартовать в любой момент. И пусть Савостин ищет возможность обнаружения «станка», даже если тот выключен.
– Передам.
– И еще. Приказ по Комитету: вводится чрезвычайное положение для научников и оперативников! Остальные пока по обычному графику.
– Понял.
– Уф-ф… – тяжко вздохнул Денис. – Дождались на свою голову!
Но Навруцкий, подумав, решил перенести штаб-квартиру в Краснодар. Поближе к анапскому филиалу «Фантазии» и подальше от глаз иностранных разведок. Нет, шустрые зарубежные шпионы работают на всем пространстве страны. Но здесь их все же поменьше. А специфика Комитета такова, что даже малейшая информация о нем гарантированно привлечет внимание забугорных парней.
Сам Комитет занимал трехэтажный особняк в новом районе города. К нему прилегал физкультурный комплекс – под этим прозаическим названием скрывался тренировочный центр: тир, зал борьбы, тренажерный комплекс, бассейн, сауна.
От Краснодара до Москвы два часа лета, в аэропорту всегда стоит наготове Як-60.
Встреча с личным представителем президента проходила на обычной квартире в самом обычном новострое города. Конечно, квартира была оформлена на некое лицо, к государевой службе никаким боком не причастное. В обиходе такие хаты называют конспиративными. Но в данном случае это слово мало подходило. Просто место встречи.
Личного представителя Навруцкий знал давно. Еще со времен службы. Это был генерал-полковник Раскотин – бывший командующий экспедиционным корпусом, бывший заместитель начальника ГРУ, а теперь советник президента по военным вопросам. Он же по совместительству – куратор Комитета.
Сам Навруцкий имел прямой доступ к главе государства, но так вышло, что за эти годы видел его только раз. Когда президент вызвал директора на доклад. Все рабочие вопросы Денис решал через Раскотина. Даже основные платежи Комитету проводил генерал, правда, через посреднические фирмы, дабы не светить связь госаппарата с Комитетом.
Суть дела он изложил Раскотину за две минуты. А потом добавил:
– Факт неприятный и тревожный. Опять же, заграница. Сами мы провести там поиск не сможем, нужна помощь госбезопасности. И потом, чьих рук это дело? Если частники, ладно. А если государство?
– Обстановка сейчас такая, что малейший повод к слухам может навредить отношениям между странами, – согласился Раскотин. – Мы только-только наладили контакт с Евросоюзом под молчаливым, хотя и не очень добрым взором США. Если эта история выплывет на поверхность… последствия я даже не могу себе представить.
– Вот-вот. Но найти этих людей надо. Кто знает, куда приведет их «станок»?! Я не очень-то верю в инопланетян с лазерами и космическими армадами, но чем черт не шутит!
Раскотин недовольно поморщился. Слова Навруцкого про звучали с горькой насмешкой. Между тем генералу было не до смеха.
Еще три года назад на закрытом совещании у президента, где присутствовало всего пять человек, вероятность встречи с более развитой цивилизацией оценивалась как маловероятная, но возможная. И хотя слова «космическая армия», «вторжение из сопряженного мира» звучали в Кремле несколько странно, их приняли всерьез.
– Сегодня же встречусь с председателем КГБ, – пообещал Раскотин. – Он сориентирует резидентуры на поиск твоих умельцев. Но их одних будет мало.
– Я отправлю своих оперативников с техникой. Они смогут обнаружить «станок» и разобраться с документами.
Генерал хмыкнул:
– Вот так сразу – разобраться! Найти сперва надо. Канарские острова – это тебе не Подмосковье! А у нас не армия под рукой, а несколько человек.
– Я понимаю. Но иного выхода нет.
– Нет, – недовольно повторил генерал и встал. – Готовь своих людей. И будь на связи. Думаю, к вечеру все вопросы утрясем.
Но утрясать ничего не пришлось. Через час после встречи с генералом Навруцкому позвонил Щеглов.
– Три часа назад «станок» сработал у побережья Португалии, в Сагрише. И полчаса назад – в Испании, неподалеку от Уэльвы. Видимо, доплыли от Канарских островов до Европы на корабле.
Денис чертыхнулся и хлопнул ладонью по рулю машины (он ехал в аэропорт).
– Такое впечатление, что они знают о нашей аппаратуре на спутниках и маскируются, – добавил Глеб. – «Станок» работает минут двадцать, потом его отрубают и полностью обесточивают. Уловить эхо-сигнал невозможно. Савостин кипятком писает от злости, но его сканеры молчат. Место сработки определяют точно, а проследить за движением «станка» не могут.
– Тогда как, черт возьми, их брать?! – вспылил Денис. – Всю Европу шерстить?
– Да уж. Очень неохота устраивать стрелялки-догонялки в Старом Свете.
– Ладно, – взяв себя в руки, сказал Навруцкий. – Передай Севе, пусть будет наготове. Его парни должны стартовать в любой момент. И пусть Савостин ищет возможность обнаружения «станка», даже если тот выключен.
– Передам.
– И еще. Приказ по Комитету: вводится чрезвычайное положение для научников и оперативников! Остальные пока по обычному графику.
– Понял.
– Уф-ф… – тяжко вздохнул Денис. – Дождались на свою голову!
7. Комитет
Приказ о чрезвычайном положении в Комитете приняли буквально. В чем Навруцкий и убедился, приехав туда из аэропорта. В окнах кабинетов научно-технического и оперативного отделов горел свет. Парни Савостина превратили комнату релаксации в штаб-квартиру, перетащили туда ноутбуки и азартно стучали по клавишам. Здесь на столах стояли бутылки с напитками, несколько тарелок с бутербродами и пиццей, чашки с кофе.
Под потолком витал дымок от сигарет Савостина, а в помещении явно пахло вишней. Начальник отдела бросал курить и перешел на специальные сигареты без никотина. Еще два заядлых курильщика – Илья Вакид и Павел Поздняков – боролись с вредной привычкой леденцами.
Сидевшие тут же оперативники из отдела Кумашева изредка морщились и разгоняли дымок ладонями. Сами они никогда не курили и относились к любителям подымить с непониманием. Но Савостину из-за уважения претензий не предъявляли.
– Ноль по фазе, – отозвался Савостин. – Никаких следов работы установок.
– Хотя отследить можно, – вставил Вакид, не отрывая взгляд от монитора. – Ведь эхо сигнала никуда не исчезает.
– Затухает быстро, – произнес Поздняков. – Это тебе не возмущение электромагнитного поля. Тут мы ничего не поймаем.
– Если не повысим чувствительность датчиков!
Видимо, научники продолжали старый спор, прерванный появлением начальства. В другое время Навруцкий послушал бы их разговор, но сейчас его интересовал результат.
– Хотя бы теоретически возможно установить местонахождение «станка»? – спросил он.
– Теоретически? Может быть, – неуверенно ответил Савостин, тоже глядя на монитор. – Но практически…
– А что говорят Шепелев и Гудков?
Начальника Научно-экспертного департамента Шепелева и директора Научно-исследовательского института Гудкова уже предупредили о возникшей проблеме. В институте был целый отдел, работавший в этом направлении.
– Ничего не говорят. Тоже головы ломают и чертят графики.
– Паршиво!
Навруцкий сел на свободное кресло рядом с Кумашевым, взял со стола банку с лимонным соком и сделал приличный глоток.
– Фактически хозяева «станка» могут запустить его откуда угодно. А после работы выключить и перевезти в другое место. Габариты позволяют прятать «станок» в грузовике, на судне или в самолете.
Савостин наконец соизволил оторвать взгляд от монитора.
– Так и есть. Мы пока не можем найти способ обнаружить «станок» в спящем режиме. Пока!
– Хорошо, зайдем с другой стороны. «Станок» открывает переход в сопряженное пространство. Засечь его координаты можно?
– Можно. Но мы пока не умеем.
Денис смерил Савостина тяжелым взглядом и вздохнул. Винить ученых глупо, они делают что могут. Плохо только, что все их старания не дают результатов.
– Хорошо. На среду назначим совещание. Пригласим Шепелева, Гудкова и их спецов. Может быть, совместный мозговой штурм поможет найти ответы на все вопросы.
Савостин пожал плечами. Коллеги из института уже работают и если до сих пор молчат, значит, ничего не выходит. Много ли даст совещание? Только время потратят на говорильню. Но раз начальство требует…
– Вы сами их пригласите?
– Да. А пока продолжайте. Только, Аркадий Юсупович, не надо было так буквально воспринимать мои слова о чрезвычайном положении.
– В каком смысле?
– Отдыхать все-таки надо. И хотя бы высыпаться.
– Сейчас не до сна.
– Пусть мозги отдохнут. Глядишь, и решение на свежую голову придет. Словом, сворачивайтесь. Продолжите утром.
Навруцкий заметил недовольные лица ученых и добавил:
– Разрешаю ночевать здесь. Но только чтобы выспались.
Он встал, кивнул Кумашеву и пошел к выходу.
– Наши высокоученые головы пусть продолжают поиск. А тебе надо подумать, как обнаружить этих ловких ребят своими способами, – сказал Денис Севе, когда они вышли в коридор. – Проверь еще раз все старые связи Боллера, заговорщиков. Может, кого упустили, не заметили. Еще надо проверить институты в Европе и Америке. Кто работал в этом направлении, кто писал статьи, кто какие открытия совершал за последние три года. Возможно, и выйдем на след этих ребятишек.
– Кого и как искать, ясно. Но масштаб! У меня всего три человека. Не осилим.
– Вам одним и не надо искать. Попросим КГБ. Сориентируем, зададим тему. Твоя задача – контролировать процесс и проверять поступающие сведения. А дублировать госбезопасность не надо.
– Все ясно.
– Ну и хорошо. Подготовь к утру список, включи в него всех, кто проходил по делу Боллера. Даже знакомых. И составь перечень тем. И будь готов: возможно, предстоит вылет в Москву.
– Одному?
– Как выйдет. Может быть, и всем отделом. И не только в Москву.
Денис взглянул на часы, вздохнул.
– Хреново начинается неделя…
– То ли еще будет! – поддакнул Кумашев и усмехнулся: – Вот и дождались настоящей работы.
Под потолком витал дымок от сигарет Савостина, а в помещении явно пахло вишней. Начальник отдела бросал курить и перешел на специальные сигареты без никотина. Еще два заядлых курильщика – Илья Вакид и Павел Поздняков – боролись с вредной привычкой леденцами.
Сидевшие тут же оперативники из отдела Кумашева изредка морщились и разгоняли дымок ладонями. Сами они никогда не курили и относились к любителям подымить с непониманием. Но Савостину из-за уважения претензий не предъявляли.
* * *
– Результаты? – с порога поинтересовался Денис, скидывая с плеч куртку.– Ноль по фазе, – отозвался Савостин. – Никаких следов работы установок.
– Хотя отследить можно, – вставил Вакид, не отрывая взгляд от монитора. – Ведь эхо сигнала никуда не исчезает.
– Затухает быстро, – произнес Поздняков. – Это тебе не возмущение электромагнитного поля. Тут мы ничего не поймаем.
– Если не повысим чувствительность датчиков!
Видимо, научники продолжали старый спор, прерванный появлением начальства. В другое время Навруцкий послушал бы их разговор, но сейчас его интересовал результат.
– Хотя бы теоретически возможно установить местонахождение «станка»? – спросил он.
– Теоретически? Может быть, – неуверенно ответил Савостин, тоже глядя на монитор. – Но практически…
– А что говорят Шепелев и Гудков?
Начальника Научно-экспертного департамента Шепелева и директора Научно-исследовательского института Гудкова уже предупредили о возникшей проблеме. В институте был целый отдел, работавший в этом направлении.
– Ничего не говорят. Тоже головы ломают и чертят графики.
– Паршиво!
Навруцкий сел на свободное кресло рядом с Кумашевым, взял со стола банку с лимонным соком и сделал приличный глоток.
– Фактически хозяева «станка» могут запустить его откуда угодно. А после работы выключить и перевезти в другое место. Габариты позволяют прятать «станок» в грузовике, на судне или в самолете.
Савостин наконец соизволил оторвать взгляд от монитора.
– Так и есть. Мы пока не можем найти способ обнаружить «станок» в спящем режиме. Пока!
– Хорошо, зайдем с другой стороны. «Станок» открывает переход в сопряженное пространство. Засечь его координаты можно?
– Можно. Но мы пока не умеем.
Денис смерил Савостина тяжелым взглядом и вздохнул. Винить ученых глупо, они делают что могут. Плохо только, что все их старания не дают результатов.
– Хорошо. На среду назначим совещание. Пригласим Шепелева, Гудкова и их спецов. Может быть, совместный мозговой штурм поможет найти ответы на все вопросы.
Савостин пожал плечами. Коллеги из института уже работают и если до сих пор молчат, значит, ничего не выходит. Много ли даст совещание? Только время потратят на говорильню. Но раз начальство требует…
– Вы сами их пригласите?
– Да. А пока продолжайте. Только, Аркадий Юсупович, не надо было так буквально воспринимать мои слова о чрезвычайном положении.
– В каком смысле?
– Отдыхать все-таки надо. И хотя бы высыпаться.
– Сейчас не до сна.
– Пусть мозги отдохнут. Глядишь, и решение на свежую голову придет. Словом, сворачивайтесь. Продолжите утром.
Навруцкий заметил недовольные лица ученых и добавил:
– Разрешаю ночевать здесь. Но только чтобы выспались.
Он встал, кивнул Кумашеву и пошел к выходу.
– Наши высокоученые головы пусть продолжают поиск. А тебе надо подумать, как обнаружить этих ловких ребят своими способами, – сказал Денис Севе, когда они вышли в коридор. – Проверь еще раз все старые связи Боллера, заговорщиков. Может, кого упустили, не заметили. Еще надо проверить институты в Европе и Америке. Кто работал в этом направлении, кто писал статьи, кто какие открытия совершал за последние три года. Возможно, и выйдем на след этих ребятишек.
– Кого и как искать, ясно. Но масштаб! У меня всего три человека. Не осилим.
– Вам одним и не надо искать. Попросим КГБ. Сориентируем, зададим тему. Твоя задача – контролировать процесс и проверять поступающие сведения. А дублировать госбезопасность не надо.
– Все ясно.
– Ну и хорошо. Подготовь к утру список, включи в него всех, кто проходил по делу Боллера. Даже знакомых. И составь перечень тем. И будь готов: возможно, предстоит вылет в Москву.
– Одному?
– Как выйдет. Может быть, и всем отделом. И не только в Москву.
Денис взглянул на часы, вздохнул.
– Хреново начинается неделя…
– То ли еще будет! – поддакнул Кумашев и усмехнулся: – Вот и дождались настоящей работы.
8. Директор Комитета Навруцкий Денис Эдуардович
Когда Комитет только создавался, Денис комплектовал штат, следуя древнему принципу набора сотрудников, – брал тех, кого знал лично.
На должность своего заместителя, а также начальника поисково-контактного отдела взял Глеба Щеглова. Его приятеля и напарника по игре, а по совместительству внештатного агента госбезопасности Севу Кумашева поставил начальником оперативного отдела.
Первоначально думали, что отдел будет вести работу по поиску создаваемых «станков» по всему миру. Но поразмыслив, Навруцкий отказался от этой идеи. Чтобы вести поиск, надо обладать разветвленной сетью агентур, иметь связи, контакты. То есть пришлось бы с нуля создавать секретную службу. Это было бессмысленно и затратно.
И Денис поступил иначе. На одном из совещаний в Москве он обозначил круг проблем перед председателем КГБ и договорился о сотрудничестве. Теперь в случае необходимости госбезопасность задействовала собственные каналы, а оперативники Комитета (их всего было четверо во главе с Кумашевым) работали с ними в тесном контакте.
Но пока таких случаев не было. И оперативники то помогали инженерам Савостина, то поисковым группам. Но большей частью повышали мастерство в залах и аудиториях.
На должность своего заместителя, а также начальника поисково-контактного отдела взял Глеба Щеглова. Его приятеля и напарника по игре, а по совместительству внештатного агента госбезопасности Севу Кумашева поставил начальником оперативного отдела.
Первоначально думали, что отдел будет вести работу по поиску создаваемых «станков» по всему миру. Но поразмыслив, Навруцкий отказался от этой идеи. Чтобы вести поиск, надо обладать разветвленной сетью агентур, иметь связи, контакты. То есть пришлось бы с нуля создавать секретную службу. Это было бессмысленно и затратно.
И Денис поступил иначе. На одном из совещаний в Москве он обозначил круг проблем перед председателем КГБ и договорился о сотрудничестве. Теперь в случае необходимости госбезопасность задействовала собственные каналы, а оперативники Комитета (их всего было четверо во главе с Кумашевым) работали с ними в тесном контакте.
Но пока таких случаев не было. И оперативники то помогали инженерам Савостина, то поисковым группам. Но большей частью повышали мастерство в залах и аудиториях.