У нашей страны не было Атлантического и Тихого океанов, отделяющих от европейских стран с неуравновешенными лидерами, устраивавшими войны с периодичностью в 20–25 лет. У нашей страны был опыт интервенции европейских стран в Гражданскую войну, опыт унижения Крымской войны, когда англичане и французы атаковали Российскую империю на Белом море, Балтике, в Крыму, на Дальнем Востоке. Потому танки Виккерса и Кристи пошли в массовое производство в СССР, несмотря на свои недостатки. Страна у нас большая, протяженность сухопутных границ огромная. Осуждать СССР за 8 тысяч БТ так же глупо, как осуждать Великобританию за постройку 40 легких крейсеров и сотен эскадренных миноносцев. Для Великобритании была актуальна война на огромных морских пространствах, для СССР – война на огромных сухопутных ТВД. Что до колесного хода, так русская армия не один раз вызывала запуск в массовую серию экзотических конструкций. В 1895 г. на вооружение был принят бельгийский револьвер Нагана с надвиганием барабана на ствол. Никто больше в массовую серию такую экзотику не запускал. А у нас слово «наган» даже стало нарицательным.
Глава 7
В этой главе пойдет речь о столь любимой многими процедуре сравнения танковых войск. Традиционное начало подобной дискуссии: «У немцев было 3 тыс. танков, а у нас против них 10 тысяч, 20 тысяч, 24 тысячи танков (нужное подчеркнуть)! Подавляющее превосходство!» Основная ошибка, которую допускают и В. Суворов, и многие другие, – это сравнение только танков противоборствующих сторон. Хотя сражения происходят не между толпами танков на заранее выбранном поле, подобно сражениям рыцарей. Воюют в реальности организационные структуры, танки в которых – это лишь один из составляющих кубиков. Помимо них есть пехота, противотанковая и гаубичная артиллерии, тракторы для ее перемещения, мотоциклы и броневики, грузовики для перевозки пехотинцев, топлива, боеприпасов. Но изучать скучные схемы с квадратиками «рота тяжелого оружия», «мотоциклетный батальон», «взвод связи» поп-историкам было, видимо, недосуг. Занимались этим только в военных академиях, и соответствующие труды до широкой публики просто не доходили. Хотя можно из хорошего кирпича сложить сарай или, напротив, шедевр архитектуры из посредственных строительных материалов. Нам же предлагают сравнивать два дома, рассматривая образцы кирпичей, из которых их построили. Хотя по уму принято планы домов показать, про высоту потолков, размеры окон рассказать. А нам все кирпичи обмеряют с высокой точностью (пушка 75 мм, броня 50 мм…). Если вам кто-то будет продавать дом, рассказывая и показывая только кирпичи, то вы, наверное, спустите продавца с лестницы. А историка, занимающегося тем же самым в описании боевых действий, большинство будет читать, не подозревая, что им предлагается однобокое, если не сказать, убогое изложение проблемы.
Вторая распространенная ошибка – это отсутствие внимания к пространственной компоненте сражений мехсоединений. Как-то забывалось, что битвы титанов, включающие сотни танков и десятки тысяч людей, происходят на пространствах в сотни километров. И помимо танковых дивизий в сражениях участвуют пехотные и стрелковые дивизии. Многое в таких сражениях решает маневр, собственно, танки и танковые соединения могут нос к носу не столкнуться. Танковый клин взламывает боевые порядки войск, перемалывая и рассекая своим острием стрелковые дивизии, стоящие у него на пути. По флангам танкового клина наносят контрудары, стремясь его срезать под основание. Контрудары отражают пехотные дивизии, вставшие в оборону на флангах. Собственно, танковые части противников разделяются десятками, а то и сотнями километров.
В таких условиях один из видов техники ничего сам по себе не решает, как бы хорош он ни был. Тем более что в реальности отлакированные кумиры обычно несколько блекнут. Помимо рассказов об успехах того или иного танка можно найти рассказы о поражениях и неудачах. В. Суворову обычно интересны факты, хоть как-то ложащиеся на его построения, и он берет из мемуаров типичные бравурные рассказы про КВ: «Генерал-полковник А.И. Родимцев: «В течение одиннадцати месяцев войны мы не знали случая, чтобы немецкая пушка пробила броню этого танка. Бывало, что танк KB имел 90–100 вмятин от попадавших вражеских снарядов, однако продолжал ходить в бой». (Твои, Отечество, сыновья. Киев: Сборник воспоминаний. 1982. С. 291.)» Позволю себе заметить, что А.И. Родимцев не был танкистом, и его свидетельство в данном конкретном случае звучит не слишком убедительно. Далее В. Суворов ссылается на некие якобы широко известные немецкие документы. Тем не менее Владимир Богданович, не потрудившись привести какие-либо ссылки, пишет: «В германских сводках того времени – тихая паника: германские танкисты привыкли к тому, что их танки лучшие в мире, а тут вдруг – КВ. Такого они не ожидали. Германские документы того времени достаточно хорошо известны. Их я повторять не буду. Только общий вывод на 1941 год: «KB – самое страшное оружие, с которым когда-либо пришлось встречаться солдату в бою. Противотанковые пушки против него бессильны». По моим наблюдениям, немцы начинают петь про неуязвимые Т-34 и КВ, когда дела идут плохо и легче свалить проблемы на вражескую технику, чем на свои промахи. Блюменрит пишет о том, что мешали Т-34, описывая битву под Москвой, – странно, что многочисленные Т-34 6-го МК Западного особого военного округа он не заметил. Странно, не правда ли? Сотни КВ не заметил, а вот куда более скромные количества новых советских танков под Москвой заметил.
Но давайте по порядку. Вместо Родимцева, имевшего весьма отдаленное отношение к танковым войскам, послушаем танкиста из 10-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса, вступившего в бой в первые же дни войны. Это З.К. Слюсаренко, и его книга почему-то не вошла в библиографию трудов В. Суворова. Итак, цитирую: «Вражеские снаряды пробить нашу броню не могут, но разбивают гусеницы, сносят башни. Загорается KB слева от меня. В небо над ним взметнулся султан дыма с огненной тонкой, как жало, сердцевиной. «Ковальчук горит!» – екнуло сердце. Помочь этому экипажу никак не могу: со мной несутся вперед двенадцать машин. Еще один KB остановился: снаряд сорвал с него башню. Танки KB были очень сильными машинами, а вот скорости и поворотливости им явно не хватало». (Слюсаренко З.К. Последний выстрел. М.: Воениздат, 1974. С. 12.) «Неуязвимые» КВ выбиваются один за одним. И Слюсаренко написал чистую правду о том бое. Обратимся к документам. Например, отчет командира дивизии, в которой служил З.К. Слюсаренко (ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 3780сс. Д. 6. Л. 196–218): «19-й танковый полк в 10 часов по частной инициативе командира полка подполковника Пролеева атаковал противника в районе высот юго-восточнее Радзехув. В районе Денбины Охладовские полк был встречен организованным огнем противотанковых орудий. В результате атаки было уничтожено до 70 противотанковых орудий, 18 танков и до батальона пехоты. Потери полка: танков KB – 9, танков БТ-7–5». Обратите внимание, как буднично отмечается потеря таких, казалось бы, неуязвимых для немцев танков, как КВ. КВ были подбиты немцами из тяжелых 150-мм орудий, поставленных на прямую наводку, которые сбивали башни, крушили гусеницы, и 88-мм зениток полка «Герман Геринг».
Или возьмем запись в дневнике Гальдера от 12 июля 1941 г. «е. Борьба с танками. […] Большинство самых тяжелых танков противника было подбито 105-мм пушками, меньше подбито 88-мм зенитными пушками. Имеется также случай, когда легкая полевая гаубица подбила бронебойной гранатой 50-тонный танк противника с дистанции 40 м».
Это те сведения о борьбе немцев с КВ, которые можно было почерпнуть из «открытых источников».
Танки КВ и Т-34 не были неуязвимыми монстрами, они не раз и не два подбивались немцами в бою. Как подбивались в бою «Тигры», про которые тоже можно найти рассказы о 100 и более попаданий без пробития. По вышеупомянутому докладу командира 10-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса Юго-Западного фронта были разбиты и сгорели на поле боя 11 КВ и 20 Т-34. Два своих КВ группа из 43-й танковой дивизии 19-го механизированного корпуса потеряла (разбиты и сгорели на поле боя) в первом же бою у Дубно. Были подбиты в атаке на Дубно КВ 34-й танковой дивизии.
Все вышесказанное не означает, что я хочу очернить КВ и Т-34. Просто не нужно сотворять себе кумиров, во-первых, и считать технику самоценной, во-вторых. Хороший танк может не показать свои качества при неправильном применении. Точно так же, как не очень хороший танк может успешно применяться и танковые части, вооруженные этими танками, могут достигать внушительных успехов. Что такое правильное применение? Как и многое другое, критерии правильности применения танков пришли из опыта Первой мировой войны. Нам с тех времен тоже остались легенды о неуязвимых стальных чудищах, сеявших панику и малыми силами достигавших больших успехов. Панику-то они, конечно, сеяли, но проза жизни была более суровой, чем легенды. Неуязвимость танков всегда была относительной. Если не было массированного применения танков, то есть концентрации на узком фронте большого числа машин, даже тогда с танками справлялась артиллерия обороняющейся пехоты. В Первую мировую стреляли шрапнелью, поставленной на удар (взрыватель срабатывал от удара о преграду, и пороховой заряд шрапнели выталкивал стакан с пулями вперед, в случае попадания в танк увесистый стальной стакан со свинцовыми пулями проламывал броню). Во Вторую мировую получило распространение применение против танков зенитных пушек среднего калибра, тяжелой артиллерии, кумулятивных снарядов к полковым орудиям. Если обороняющаяся стрелковая или пехотная дивизия атаковывалась небольшим количеством танков, то справиться с этой угрозой ей было вполне по силам. Если танки легкие и средние, задача была предельно простой, если нет, то в дело шли тяжелые пушки дивизионного и даже корпусного звена. У нас это были 122-мм пушки и 152-мм гаубицы-пушки, у немцев – 150-мм гаубицы и 105-мм пушки. При отсутствии массирования любой на бумаге неуязвимый танк будет нести потери. Даже самый лучший танк – это только кирпичик большого здания, если здание построено впопыхах, то оно рухнет вне зависимости от качества кирпичиков.
Что же произошло? В какой консерватории дело? Вот здесь и пришло время поговорить о роли кубиков и кирпичиков, из которых состояли танковые и моторизованные дивизии противоборствующих сторон. Вторым по важности после собственно танков кубиком была артиллерия. Артиллерия в 40-х оставалась богом войны, и ее успех определял успешность действий танков и пехотинцев. Артиллерия прокладывала путь танкам, уничтожая гаубичным огнем и огнем с прямой наводки противотанковые орудия противника, подавляя мешающие продвижению сопровождающих танки пехотинцев огневые точки. Соответственно, при эффективном использовании артиллерии можно было воевать и танками, не претендующими на пальму первенства по неуязвимости. Противотанковые пушки противника будут просто выбиты огнем артиллерии, и даже тонкобронным танкам угрозы уже практически не будет. То же самое и при контратаках танковых дивизий противника. Необязательно иметь танки, которые могут эффективно противостоять всем танкам противника. Танки могут отойти назад и отдать наступающего противника на растерзание противотанковой артиллерии танковой дивизии. Тяжелая артиллерия при этом прикроет своим огнем противотанковые пушки, не позволит противнику их подавить гаубичным огнем. Не хватит противотанковых пушек – в дело пойдут тяжелая артиллерия и зенитки.
Рассмотрим типичный пример шума, который устроил КВ именно с точки зрения организации, кубиков и кирпичиков танковых дивизий. Вот что пишет о боях со 2-й танковой дивизией командующий 41-м моторизованным армейским корпусом немцев Рейнгардт: «Примерно сотня наших танков, из которых около трети было PzKpfw IV, заняли исходные позиции для нанесения контрудара. Часть наших сил должна была наступать по фронту, но большинство танков должны были обойти противника и ударить с флангов. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно. Русские же, напротив, вели результативный огонь. После долгого боя нам пришлось отступить, чтобы избежать полного разгрома. Эшелонированные по фронту и в глубину русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь. В этот момент прибыла 150-мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять-таки безрезультатно». Казалось бы, все хорошо, КВ демонстрирует свою неуязвимость, сеет панику. Но с точки зрения технологии ведения боевых действий появляется куча вопросов. Во-первых, где пехота, наступающая вместе с КВ? Во-вторых, где советская артиллерия, которая позволяет немцам экспериментировать? Попробовали одним орудием, не получилось, попробовали другим. При таких полигонных условиях стрельбы, когда в дело шли зенитки, тяжелая артиллерия и наступающих сухопутных дредноутов было не слишком много, даже такие танки, как КВ, были обречены.
Очень важным кубиком-кирпичиком механизированных соединений была пехота. Без пехотной поддержки сам по себе прорыв танков был обречен на провал. Как обычно, ноги у проблемы росли из Первой мировой. Пока в России бушевала революция, на Западном фронте гремели первые танковые бои. Сражение у Камбре 23 ноября 1917 г. Английская 152-я бригада при поддержке 24 танков наступает на небольшой населенный пункт Фонтен. Немецкие пулеметчики отсекают пехоту от танков, а затем забрасывают английские «ромбы» гранатами, расстреливают из поставленных на прямую наводку полевых пушек. В отчете майора Борхерта, командира автомобильных войск 2-й германской армии, об английском танковом корпусе говорится следующее: «На второй и третий день наступления они глубоко прорвались в район германского расположения, проникнув даже в леса и селения, но без сопровождающей пехоты. И в этом, видимо, лежит причина безуспешности атаки». Более современный по отношению к событиям 1941-го пример дала финская война. 20-я танковая бригада (90, 91 и 92-й танковые батальоны), имевшая в своем составе 105 танков Т-28, 8 БТ-5 и 21 БТ-7, действовала против укреплений на «Линии Маннергейма» вместе с частями 19-го стрелкового корпуса. 19 декабря 90-й танковый батальон вместе со 138-й стрелковой дивизией начинает атаку на Хоттинен. К 14.00, спустя два часа после начала наступления, 90-я тб капитана Янова ротой Т-28 и ротой легких танков проходит насквозь всю линию укреплений и фактически выполняет задачу прорыва укрепрайона. Две другие роты в это время вели бой в глубине обороны, обстреливая ДОТ и прикрывая пехоту. Но пехота, не выдержав огня финнов, отступила. Прорвавшие «Линию Маннергейма» танки оказались в одиночестве, и финны начали подтягивать против них противотанковые орудия и закидывать их бутылками с бензином. К 17.00 остатки батальона были вынуждены отойти. В том бою погиб и командир батальона капитан Янов. Что мы видим на этом примере? Танки, не поддержанные пехотинцами, обречены на гибель. Их смогут закидать бутылкам и с бензином, расстрелять противотанковой и тяжелой артиллерией. Если танки будут толстолобиками вроде КВ или французского Char B1 bis, процесс уничтожения займет большее время, но результат будет тем же самым. Чем уничтожить не поддержанный пехотой танк, найдется всегда. В 1942-м, под Ржевом, один немецкий военный врач получил орден за то, что подбил прорвавшийся советский танк, закинув на его моторно-трансмиссионное отделение «блин» противотанковой «Теллер-мины». Что сотворить с бронированным чудищем, как слон в посудной лавке, носящимся по позициям без поддержки своей пехоты, солдатская смекалка всегда найдет. Будь то КВ в 1941-м или «Тигр» с «Фердинандом» в 1943-м. Если же все сделано по уму, домик собран из кирпичиков гармоничный, то один кирпичик будет помогать другому. Танки, расчищая путь пехотинцам, ведут их за собой. Артиллерия будет уничтожать мешающие продвижению танков и пехотинцев огневые точки. В свою очередь, пехота будет помогать танкам, отстреливая резвых докторов с «Теллер-минами» и гитлерюгендов с фаустпатронами. Причем все это должно действовать вместе, один род войск другой не заменяет. Например, танки не могут в полной мере заменить артиллерию. Если пулеметное гнездо танк расстрелять может, то замаскированный в лощине миномет или стоящую в 1–3 км от поля брани артиллерийскую батарею на закрытой позиции, засыпающую стальным дождем наступающую пехоту и заставляющую ее залечь или даже отступить, танк обнаружить и уничтожить не может.
Все вышесказанное верно для любого варианта применения танков. Но у танковых дивизий была своя специфика. Они составляли особый класс, самостоятельные механизированные части. Это означало, что они предназначались не просто для танкового удара по обороне, а для удара в глубину, самостоятельных действий в глубине боевых порядков противника и его тылах. Основная задача механизированных соединений, которые составляли танковые клинья противоборствующих сторон, была в быстром продвижении в глубь построения войск противника с целью рассечь и окружить составляющие этот фронт пехотные части. Для этого нужна была высокая скорость передвижения, для этого сажали пехоту на грузовики, грузили на автомашины топливо, боеприпасы, буксировали артиллерию механической тягой, тракторами. Подобные перемещающиеся на танках и автотранспорте части двигались быстрее, чем шагающая на своих двоих пехота, составлявшая в то время большую часть армий. Подвижность мехсоединений позволяла им и сокрушать подходящие к месту пробития фронта резервы, и окружать пехотные соединения противника до того, как они смогут отойти, вырваться из клещей. Скажем, фронт пробит, противник перебрасывает на выручку одну-две пехотные, танковые дивизии. Задача ворвавшегося в пробитую брешь механизированного корпуса: сокрушить эти резервы на подходе, выйти в глубину оборонительных порядков врага. В обороне механизированные части, как наиболее подвижные резервы, перебрасываются к месту прорыва, стремясь разбить прорвавшиеся танковые соединения врага в бою или даже окружить их. Но для всего этого нужна примерно равная подвижность «кирпичиков» мехсоединения, когда и танки, и артиллерия, и пехота, топливо и боеприпасы могут двигаться со сравнимой скоростью, обеспечивая самостоятельные действия в глубине обороны противника или в отрыве от места постоянной дислокации. Обращаю внимание на слово «самостоятельно». Как в наступлении, когда механизированное соединение наступает в глубине обороны противника, так и в обороне, когда дивизия срывается с места своей постоянной дислокации и маршем направляется в заранее неизвестную точку фронта. Никто в этих условиях склад с горючим на блюдечке с голубой каемочкой не принесет, снаряды на грунт в нужном месте не выложит. Всем, начиная от еды и воды и до боеприпасов, зенитной и противотанковой обороны, механизированное соединение обеспечивает себя самостоятельно, по принципу «все свое ношу с собой». Поэтому автотранспорт и средства тяги артиллерии были не менее важным элементом таких соединений, чем танки. Обеспечение танковой дивизии непробиваемыми танками – это, конечно, хорошо. Но только полдела. Эти танки нужно заправлять, чинить, снабжать боеприпасами, обеспечивать разведку, артиллерийскую и пехотную поддержку их действий и прикрытие от атак с воздуха. Одним словом, должен быть собранный из нужных винтиков и деталек механизм; если каких-то элементов будет не хватать, механизм остановится, несмотря на качественное исполнение одного конкретного болтика.
Успехи вермахта в начальном периоде Второй мировой войны были предопределены новаторскими решениями в области создания самостоятельных танковых соединений. В то время как в СССР только теоретически обсуждался вопрос организации такого соединения, в Германии в 1935 году были созданы первые три танковые дивизии. Эти три дивизии имели основные черты, определившие облик танковой дивизии вермахта. В составе каждой из них был мотопехотный полк, два танковых полка, артиллерийский полк, батальон мотоциклистов, батальон истребителей танков, разведывательный батальон. Тот боевой опыт немцев, который отрицает Владимир Богданович, помогал им в поиске «золотого сечения» организационной структуры танковой дивизии. Теоретические построения теоретическими построениями, но достаточно войскам попасть хоть ненадолго в настоящие бои, как многие теории рушатся. Германские танковые войска получили возможность проверить правильность теоретических построений в деле дважды, в Польскую и Французскую кампании. В 1939 году организационная структура танковой дивизии вермахта в общем виде выглядела так: танковая бригада (два танковых полка, около 300 танков, 3300 человек личного состава), стрелковая бригада (моторизованный пехотный полк, примерно 2000 человек), мотоциклетный батальон (850 человек). Общая численность личного состава дивизии была примерно 11 800 человек. Артиллерия дивизии состояла из шестнадцати 105-мм легких полевых гаубиц, восьми 150-мм тяжелых полевых гаубиц, восьми 75-мм пехотных орудий, четырех 105-мм пушек (тех самых, которые Гальдер поставит на первое место в качестве средства борьбы с КВ), 48 противотанковых пушек.
В реальности были, разумеется, отклонения от этого шаблона. Шесть немецких танковых дивизий из десяти (1–5-я, 10-я) имели в своем составе 4 танковых батальона и 4 мотопехотных и мотоциклетных, около 300 танков. Еще две (6-я и 8-я) состояли из трех танковых и четырех мотопехотных и мотоциклетных батальонов, около 200 танков. Первые бои показали недостатки организации танковых дивизий, например, беспомощность панцерваффе в самостоятельных действиях у Варшавы. Танковые дивизии вермахта, 22 июня 1941 года вступившие на территорию СССР, появились после осмысления опыта Польши и Франции. Что же построили немцы по опыту этих двух успешных кампаний? Немецкая танковая дивизия 1941 года (общая численность около 13 700 чел.) включала в себя танковый полк (около 2600 человек), мотопехотную бригаду из двух моторизованных полков по два батальона каждый (около 6000 человек), мотоциклетный батальон (1078 человек) и артиллерийский полк трехдивизионного состава. Соответственно, на два или три танковых батальона приходилось пять мотопехотных и мотоциклетно-стрелковых батальонов. Артиллерия танковой дивизии состояла из двадцати четырех 105-мм легких полевых гаубиц, двенадцати 150-мм тяжелых полевых гаубиц, четырех 150-мм тяжелых пехотных орудий (по два в каждом мотострелковом полку), двадцати 75-мм пехотных орудий, тридцати 81-мм минометов. Иногда 150-мм гаубицы заменяли 105-мм пушками. Собственно, противотанковая артиллерия была представлена 48 орудиями. Количество танков в немецких танковых дивизиях 1941 года плавало от 147 до 209 машин. Большее число танков имели танковые дивизии, вооруженные чешскими танками вместо штатных средних танков PzKpfw III. Причем помимо большего числа средних танков у них было больше тяжелых, 30 PzKpfwIV вместо 20 в обычных дивизиях. Изменения, произошедшие с 1939 по 1941 год, видны невооруженным глазом. По сравнению с танковой дивизией образца 1939 года увеличилось число орудий в артиллерийском полку, в полтора раза выросло число легких и тяжелых полевых гаубиц, уменьшилось количество танков, но значительно выросла численность мотопехоты. Немцы пришли к своему «золотому сечению» организации танковых войск. Организации, которая позволила их дивизиям, оснащенным чешскими танками 35 (t) и 38 (t), дойти до стен Москвы и Ленинграда.
Если немцы к 1941-му нашли, что искали, то в Красной Армии процесс поиска оптимума в организационной структуре танковых войск был в самом разгаре. По опыту боевых действий в Польше в сентябре 1939 года старые механизированные корпуса были расформированы. В 1940-м, следя за эквилибристикой вермахта во Франции, в РККА начали создавать механизированные корпуса новой организации. Механизированные корпуса, которые существовали в СССР до начала Второй мировой войны, повторяли распространенную «детскую болезнь» строительства танковых войск – они были перегружены танками, им не хватало мотопехоты. Механизированный (позднее переименованный в танковый) корпус первоначально состоял из танковой бригады на танках БТ, танковой бригады на танках Т-26, стрелковой бригады и вспомогательных частей, в том числе химического (огнеметного) батальона. Танковые бригады состояли из трех танковых батальонов и стрелково-пулеметного батальона. Стрелковая бригада – из трех стрелково-пулеметных батальонов. Соответственно в корпусе на семь танковых батальонов (включая химический) приходилось пять стрелковых и стрелково-пулеметных. Соотношение, по батальонам неплохое, но танков было многовато для такого количества пехоты, 490 штук (175 БТ, 192 Т-26, 123 Т-37/-38) или позднее, после создания корпусов однородного состава, 463 танка (348 БТ, 63 Т-37/-38, 52 химических Т-26).
Глава 7
Сколько грузовиков было у Гитлера?
Каждый 10-й человек в действующей армии – водитель машины. На 4,2 млн человек (общая численность армии) – 420 тыс. машин.
Ф. Гальдер. Военный дневник. Запись от 20 марта 1940 года
В этой главе пойдет речь о столь любимой многими процедуре сравнения танковых войск. Традиционное начало подобной дискуссии: «У немцев было 3 тыс. танков, а у нас против них 10 тысяч, 20 тысяч, 24 тысячи танков (нужное подчеркнуть)! Подавляющее превосходство!» Основная ошибка, которую допускают и В. Суворов, и многие другие, – это сравнение только танков противоборствующих сторон. Хотя сражения происходят не между толпами танков на заранее выбранном поле, подобно сражениям рыцарей. Воюют в реальности организационные структуры, танки в которых – это лишь один из составляющих кубиков. Помимо них есть пехота, противотанковая и гаубичная артиллерии, тракторы для ее перемещения, мотоциклы и броневики, грузовики для перевозки пехотинцев, топлива, боеприпасов. Но изучать скучные схемы с квадратиками «рота тяжелого оружия», «мотоциклетный батальон», «взвод связи» поп-историкам было, видимо, недосуг. Занимались этим только в военных академиях, и соответствующие труды до широкой публики просто не доходили. Хотя можно из хорошего кирпича сложить сарай или, напротив, шедевр архитектуры из посредственных строительных материалов. Нам же предлагают сравнивать два дома, рассматривая образцы кирпичей, из которых их построили. Хотя по уму принято планы домов показать, про высоту потолков, размеры окон рассказать. А нам все кирпичи обмеряют с высокой точностью (пушка 75 мм, броня 50 мм…). Если вам кто-то будет продавать дом, рассказывая и показывая только кирпичи, то вы, наверное, спустите продавца с лестницы. А историка, занимающегося тем же самым в описании боевых действий, большинство будет читать, не подозревая, что им предлагается однобокое, если не сказать, убогое изложение проблемы.
Вторая распространенная ошибка – это отсутствие внимания к пространственной компоненте сражений мехсоединений. Как-то забывалось, что битвы титанов, включающие сотни танков и десятки тысяч людей, происходят на пространствах в сотни километров. И помимо танковых дивизий в сражениях участвуют пехотные и стрелковые дивизии. Многое в таких сражениях решает маневр, собственно, танки и танковые соединения могут нос к носу не столкнуться. Танковый клин взламывает боевые порядки войск, перемалывая и рассекая своим острием стрелковые дивизии, стоящие у него на пути. По флангам танкового клина наносят контрудары, стремясь его срезать под основание. Контрудары отражают пехотные дивизии, вставшие в оборону на флангах. Собственно, танковые части противников разделяются десятками, а то и сотнями километров.
В таких условиях один из видов техники ничего сам по себе не решает, как бы хорош он ни был. Тем более что в реальности отлакированные кумиры обычно несколько блекнут. Помимо рассказов об успехах того или иного танка можно найти рассказы о поражениях и неудачах. В. Суворову обычно интересны факты, хоть как-то ложащиеся на его построения, и он берет из мемуаров типичные бравурные рассказы про КВ: «Генерал-полковник А.И. Родимцев: «В течение одиннадцати месяцев войны мы не знали случая, чтобы немецкая пушка пробила броню этого танка. Бывало, что танк KB имел 90–100 вмятин от попадавших вражеских снарядов, однако продолжал ходить в бой». (Твои, Отечество, сыновья. Киев: Сборник воспоминаний. 1982. С. 291.)» Позволю себе заметить, что А.И. Родимцев не был танкистом, и его свидетельство в данном конкретном случае звучит не слишком убедительно. Далее В. Суворов ссылается на некие якобы широко известные немецкие документы. Тем не менее Владимир Богданович, не потрудившись привести какие-либо ссылки, пишет: «В германских сводках того времени – тихая паника: германские танкисты привыкли к тому, что их танки лучшие в мире, а тут вдруг – КВ. Такого они не ожидали. Германские документы того времени достаточно хорошо известны. Их я повторять не буду. Только общий вывод на 1941 год: «KB – самое страшное оружие, с которым когда-либо пришлось встречаться солдату в бою. Противотанковые пушки против него бессильны». По моим наблюдениям, немцы начинают петь про неуязвимые Т-34 и КВ, когда дела идут плохо и легче свалить проблемы на вражескую технику, чем на свои промахи. Блюменрит пишет о том, что мешали Т-34, описывая битву под Москвой, – странно, что многочисленные Т-34 6-го МК Западного особого военного округа он не заметил. Странно, не правда ли? Сотни КВ не заметил, а вот куда более скромные количества новых советских танков под Москвой заметил.
Но давайте по порядку. Вместо Родимцева, имевшего весьма отдаленное отношение к танковым войскам, послушаем танкиста из 10-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса, вступившего в бой в первые же дни войны. Это З.К. Слюсаренко, и его книга почему-то не вошла в библиографию трудов В. Суворова. Итак, цитирую: «Вражеские снаряды пробить нашу броню не могут, но разбивают гусеницы, сносят башни. Загорается KB слева от меня. В небо над ним взметнулся султан дыма с огненной тонкой, как жало, сердцевиной. «Ковальчук горит!» – екнуло сердце. Помочь этому экипажу никак не могу: со мной несутся вперед двенадцать машин. Еще один KB остановился: снаряд сорвал с него башню. Танки KB были очень сильными машинами, а вот скорости и поворотливости им явно не хватало». (Слюсаренко З.К. Последний выстрел. М.: Воениздат, 1974. С. 12.) «Неуязвимые» КВ выбиваются один за одним. И Слюсаренко написал чистую правду о том бое. Обратимся к документам. Например, отчет командира дивизии, в которой служил З.К. Слюсаренко (ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 3780сс. Д. 6. Л. 196–218): «19-й танковый полк в 10 часов по частной инициативе командира полка подполковника Пролеева атаковал противника в районе высот юго-восточнее Радзехув. В районе Денбины Охладовские полк был встречен организованным огнем противотанковых орудий. В результате атаки было уничтожено до 70 противотанковых орудий, 18 танков и до батальона пехоты. Потери полка: танков KB – 9, танков БТ-7–5». Обратите внимание, как буднично отмечается потеря таких, казалось бы, неуязвимых для немцев танков, как КВ. КВ были подбиты немцами из тяжелых 150-мм орудий, поставленных на прямую наводку, которые сбивали башни, крушили гусеницы, и 88-мм зениток полка «Герман Геринг».
Или возьмем запись в дневнике Гальдера от 12 июля 1941 г. «е. Борьба с танками. […] Большинство самых тяжелых танков противника было подбито 105-мм пушками, меньше подбито 88-мм зенитными пушками. Имеется также случай, когда легкая полевая гаубица подбила бронебойной гранатой 50-тонный танк противника с дистанции 40 м».
Это те сведения о борьбе немцев с КВ, которые можно было почерпнуть из «открытых источников».
Танки КВ и Т-34 не были неуязвимыми монстрами, они не раз и не два подбивались немцами в бою. Как подбивались в бою «Тигры», про которые тоже можно найти рассказы о 100 и более попаданий без пробития. По вышеупомянутому докладу командира 10-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса Юго-Западного фронта были разбиты и сгорели на поле боя 11 КВ и 20 Т-34. Два своих КВ группа из 43-й танковой дивизии 19-го механизированного корпуса потеряла (разбиты и сгорели на поле боя) в первом же бою у Дубно. Были подбиты в атаке на Дубно КВ 34-й танковой дивизии.
Все вышесказанное не означает, что я хочу очернить КВ и Т-34. Просто не нужно сотворять себе кумиров, во-первых, и считать технику самоценной, во-вторых. Хороший танк может не показать свои качества при неправильном применении. Точно так же, как не очень хороший танк может успешно применяться и танковые части, вооруженные этими танками, могут достигать внушительных успехов. Что такое правильное применение? Как и многое другое, критерии правильности применения танков пришли из опыта Первой мировой войны. Нам с тех времен тоже остались легенды о неуязвимых стальных чудищах, сеявших панику и малыми силами достигавших больших успехов. Панику-то они, конечно, сеяли, но проза жизни была более суровой, чем легенды. Неуязвимость танков всегда была относительной. Если не было массированного применения танков, то есть концентрации на узком фронте большого числа машин, даже тогда с танками справлялась артиллерия обороняющейся пехоты. В Первую мировую стреляли шрапнелью, поставленной на удар (взрыватель срабатывал от удара о преграду, и пороховой заряд шрапнели выталкивал стакан с пулями вперед, в случае попадания в танк увесистый стальной стакан со свинцовыми пулями проламывал броню). Во Вторую мировую получило распространение применение против танков зенитных пушек среднего калибра, тяжелой артиллерии, кумулятивных снарядов к полковым орудиям. Если обороняющаяся стрелковая или пехотная дивизия атаковывалась небольшим количеством танков, то справиться с этой угрозой ей было вполне по силам. Если танки легкие и средние, задача была предельно простой, если нет, то в дело шли тяжелые пушки дивизионного и даже корпусного звена. У нас это были 122-мм пушки и 152-мм гаубицы-пушки, у немцев – 150-мм гаубицы и 105-мм пушки. При отсутствии массирования любой на бумаге неуязвимый танк будет нести потери. Даже самый лучший танк – это только кирпичик большого здания, если здание построено впопыхах, то оно рухнет вне зависимости от качества кирпичиков.
Что же произошло? В какой консерватории дело? Вот здесь и пришло время поговорить о роли кубиков и кирпичиков, из которых состояли танковые и моторизованные дивизии противоборствующих сторон. Вторым по важности после собственно танков кубиком была артиллерия. Артиллерия в 40-х оставалась богом войны, и ее успех определял успешность действий танков и пехотинцев. Артиллерия прокладывала путь танкам, уничтожая гаубичным огнем и огнем с прямой наводки противотанковые орудия противника, подавляя мешающие продвижению сопровождающих танки пехотинцев огневые точки. Соответственно, при эффективном использовании артиллерии можно было воевать и танками, не претендующими на пальму первенства по неуязвимости. Противотанковые пушки противника будут просто выбиты огнем артиллерии, и даже тонкобронным танкам угрозы уже практически не будет. То же самое и при контратаках танковых дивизий противника. Необязательно иметь танки, которые могут эффективно противостоять всем танкам противника. Танки могут отойти назад и отдать наступающего противника на растерзание противотанковой артиллерии танковой дивизии. Тяжелая артиллерия при этом прикроет своим огнем противотанковые пушки, не позволит противнику их подавить гаубичным огнем. Не хватит противотанковых пушек – в дело пойдут тяжелая артиллерия и зенитки.
Рассмотрим типичный пример шума, который устроил КВ именно с точки зрения организации, кубиков и кирпичиков танковых дивизий. Вот что пишет о боях со 2-й танковой дивизией командующий 41-м моторизованным армейским корпусом немцев Рейнгардт: «Примерно сотня наших танков, из которых около трети было PzKpfw IV, заняли исходные позиции для нанесения контрудара. Часть наших сил должна была наступать по фронту, но большинство танков должны были обойти противника и ударить с флангов. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно. Русские же, напротив, вели результативный огонь. После долгого боя нам пришлось отступить, чтобы избежать полного разгрома. Эшелонированные по фронту и в глубину русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь. В этот момент прибыла 150-мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять-таки безрезультатно». Казалось бы, все хорошо, КВ демонстрирует свою неуязвимость, сеет панику. Но с точки зрения технологии ведения боевых действий появляется куча вопросов. Во-первых, где пехота, наступающая вместе с КВ? Во-вторых, где советская артиллерия, которая позволяет немцам экспериментировать? Попробовали одним орудием, не получилось, попробовали другим. При таких полигонных условиях стрельбы, когда в дело шли зенитки, тяжелая артиллерия и наступающих сухопутных дредноутов было не слишком много, даже такие танки, как КВ, были обречены.
Очень важным кубиком-кирпичиком механизированных соединений была пехота. Без пехотной поддержки сам по себе прорыв танков был обречен на провал. Как обычно, ноги у проблемы росли из Первой мировой. Пока в России бушевала революция, на Западном фронте гремели первые танковые бои. Сражение у Камбре 23 ноября 1917 г. Английская 152-я бригада при поддержке 24 танков наступает на небольшой населенный пункт Фонтен. Немецкие пулеметчики отсекают пехоту от танков, а затем забрасывают английские «ромбы» гранатами, расстреливают из поставленных на прямую наводку полевых пушек. В отчете майора Борхерта, командира автомобильных войск 2-й германской армии, об английском танковом корпусе говорится следующее: «На второй и третий день наступления они глубоко прорвались в район германского расположения, проникнув даже в леса и селения, но без сопровождающей пехоты. И в этом, видимо, лежит причина безуспешности атаки». Более современный по отношению к событиям 1941-го пример дала финская война. 20-я танковая бригада (90, 91 и 92-й танковые батальоны), имевшая в своем составе 105 танков Т-28, 8 БТ-5 и 21 БТ-7, действовала против укреплений на «Линии Маннергейма» вместе с частями 19-го стрелкового корпуса. 19 декабря 90-й танковый батальон вместе со 138-й стрелковой дивизией начинает атаку на Хоттинен. К 14.00, спустя два часа после начала наступления, 90-я тб капитана Янова ротой Т-28 и ротой легких танков проходит насквозь всю линию укреплений и фактически выполняет задачу прорыва укрепрайона. Две другие роты в это время вели бой в глубине обороны, обстреливая ДОТ и прикрывая пехоту. Но пехота, не выдержав огня финнов, отступила. Прорвавшие «Линию Маннергейма» танки оказались в одиночестве, и финны начали подтягивать против них противотанковые орудия и закидывать их бутылками с бензином. К 17.00 остатки батальона были вынуждены отойти. В том бою погиб и командир батальона капитан Янов. Что мы видим на этом примере? Танки, не поддержанные пехотинцами, обречены на гибель. Их смогут закидать бутылкам и с бензином, расстрелять противотанковой и тяжелой артиллерией. Если танки будут толстолобиками вроде КВ или французского Char B1 bis, процесс уничтожения займет большее время, но результат будет тем же самым. Чем уничтожить не поддержанный пехотой танк, найдется всегда. В 1942-м, под Ржевом, один немецкий военный врач получил орден за то, что подбил прорвавшийся советский танк, закинув на его моторно-трансмиссионное отделение «блин» противотанковой «Теллер-мины». Что сотворить с бронированным чудищем, как слон в посудной лавке, носящимся по позициям без поддержки своей пехоты, солдатская смекалка всегда найдет. Будь то КВ в 1941-м или «Тигр» с «Фердинандом» в 1943-м. Если же все сделано по уму, домик собран из кирпичиков гармоничный, то один кирпичик будет помогать другому. Танки, расчищая путь пехотинцам, ведут их за собой. Артиллерия будет уничтожать мешающие продвижению танков и пехотинцев огневые точки. В свою очередь, пехота будет помогать танкам, отстреливая резвых докторов с «Теллер-минами» и гитлерюгендов с фаустпатронами. Причем все это должно действовать вместе, один род войск другой не заменяет. Например, танки не могут в полной мере заменить артиллерию. Если пулеметное гнездо танк расстрелять может, то замаскированный в лощине миномет или стоящую в 1–3 км от поля брани артиллерийскую батарею на закрытой позиции, засыпающую стальным дождем наступающую пехоту и заставляющую ее залечь или даже отступить, танк обнаружить и уничтожить не может.
Все вышесказанное верно для любого варианта применения танков. Но у танковых дивизий была своя специфика. Они составляли особый класс, самостоятельные механизированные части. Это означало, что они предназначались не просто для танкового удара по обороне, а для удара в глубину, самостоятельных действий в глубине боевых порядков противника и его тылах. Основная задача механизированных соединений, которые составляли танковые клинья противоборствующих сторон, была в быстром продвижении в глубь построения войск противника с целью рассечь и окружить составляющие этот фронт пехотные части. Для этого нужна была высокая скорость передвижения, для этого сажали пехоту на грузовики, грузили на автомашины топливо, боеприпасы, буксировали артиллерию механической тягой, тракторами. Подобные перемещающиеся на танках и автотранспорте части двигались быстрее, чем шагающая на своих двоих пехота, составлявшая в то время большую часть армий. Подвижность мехсоединений позволяла им и сокрушать подходящие к месту пробития фронта резервы, и окружать пехотные соединения противника до того, как они смогут отойти, вырваться из клещей. Скажем, фронт пробит, противник перебрасывает на выручку одну-две пехотные, танковые дивизии. Задача ворвавшегося в пробитую брешь механизированного корпуса: сокрушить эти резервы на подходе, выйти в глубину оборонительных порядков врага. В обороне механизированные части, как наиболее подвижные резервы, перебрасываются к месту прорыва, стремясь разбить прорвавшиеся танковые соединения врага в бою или даже окружить их. Но для всего этого нужна примерно равная подвижность «кирпичиков» мехсоединения, когда и танки, и артиллерия, и пехота, топливо и боеприпасы могут двигаться со сравнимой скоростью, обеспечивая самостоятельные действия в глубине обороны противника или в отрыве от места постоянной дислокации. Обращаю внимание на слово «самостоятельно». Как в наступлении, когда механизированное соединение наступает в глубине обороны противника, так и в обороне, когда дивизия срывается с места своей постоянной дислокации и маршем направляется в заранее неизвестную точку фронта. Никто в этих условиях склад с горючим на блюдечке с голубой каемочкой не принесет, снаряды на грунт в нужном месте не выложит. Всем, начиная от еды и воды и до боеприпасов, зенитной и противотанковой обороны, механизированное соединение обеспечивает себя самостоятельно, по принципу «все свое ношу с собой». Поэтому автотранспорт и средства тяги артиллерии были не менее важным элементом таких соединений, чем танки. Обеспечение танковой дивизии непробиваемыми танками – это, конечно, хорошо. Но только полдела. Эти танки нужно заправлять, чинить, снабжать боеприпасами, обеспечивать разведку, артиллерийскую и пехотную поддержку их действий и прикрытие от атак с воздуха. Одним словом, должен быть собранный из нужных винтиков и деталек механизм; если каких-то элементов будет не хватать, механизм остановится, несмотря на качественное исполнение одного конкретного болтика.
Успехи вермахта в начальном периоде Второй мировой войны были предопределены новаторскими решениями в области создания самостоятельных танковых соединений. В то время как в СССР только теоретически обсуждался вопрос организации такого соединения, в Германии в 1935 году были созданы первые три танковые дивизии. Эти три дивизии имели основные черты, определившие облик танковой дивизии вермахта. В составе каждой из них был мотопехотный полк, два танковых полка, артиллерийский полк, батальон мотоциклистов, батальон истребителей танков, разведывательный батальон. Тот боевой опыт немцев, который отрицает Владимир Богданович, помогал им в поиске «золотого сечения» организационной структуры танковой дивизии. Теоретические построения теоретическими построениями, но достаточно войскам попасть хоть ненадолго в настоящие бои, как многие теории рушатся. Германские танковые войска получили возможность проверить правильность теоретических построений в деле дважды, в Польскую и Французскую кампании. В 1939 году организационная структура танковой дивизии вермахта в общем виде выглядела так: танковая бригада (два танковых полка, около 300 танков, 3300 человек личного состава), стрелковая бригада (моторизованный пехотный полк, примерно 2000 человек), мотоциклетный батальон (850 человек). Общая численность личного состава дивизии была примерно 11 800 человек. Артиллерия дивизии состояла из шестнадцати 105-мм легких полевых гаубиц, восьми 150-мм тяжелых полевых гаубиц, восьми 75-мм пехотных орудий, четырех 105-мм пушек (тех самых, которые Гальдер поставит на первое место в качестве средства борьбы с КВ), 48 противотанковых пушек.
В реальности были, разумеется, отклонения от этого шаблона. Шесть немецких танковых дивизий из десяти (1–5-я, 10-я) имели в своем составе 4 танковых батальона и 4 мотопехотных и мотоциклетных, около 300 танков. Еще две (6-я и 8-я) состояли из трех танковых и четырех мотопехотных и мотоциклетных батальонов, около 200 танков. Первые бои показали недостатки организации танковых дивизий, например, беспомощность панцерваффе в самостоятельных действиях у Варшавы. Танковые дивизии вермахта, 22 июня 1941 года вступившие на территорию СССР, появились после осмысления опыта Польши и Франции. Что же построили немцы по опыту этих двух успешных кампаний? Немецкая танковая дивизия 1941 года (общая численность около 13 700 чел.) включала в себя танковый полк (около 2600 человек), мотопехотную бригаду из двух моторизованных полков по два батальона каждый (около 6000 человек), мотоциклетный батальон (1078 человек) и артиллерийский полк трехдивизионного состава. Соответственно, на два или три танковых батальона приходилось пять мотопехотных и мотоциклетно-стрелковых батальонов. Артиллерия танковой дивизии состояла из двадцати четырех 105-мм легких полевых гаубиц, двенадцати 150-мм тяжелых полевых гаубиц, четырех 150-мм тяжелых пехотных орудий (по два в каждом мотострелковом полку), двадцати 75-мм пехотных орудий, тридцати 81-мм минометов. Иногда 150-мм гаубицы заменяли 105-мм пушками. Собственно, противотанковая артиллерия была представлена 48 орудиями. Количество танков в немецких танковых дивизиях 1941 года плавало от 147 до 209 машин. Большее число танков имели танковые дивизии, вооруженные чешскими танками вместо штатных средних танков PzKpfw III. Причем помимо большего числа средних танков у них было больше тяжелых, 30 PzKpfwIV вместо 20 в обычных дивизиях. Изменения, произошедшие с 1939 по 1941 год, видны невооруженным глазом. По сравнению с танковой дивизией образца 1939 года увеличилось число орудий в артиллерийском полку, в полтора раза выросло число легких и тяжелых полевых гаубиц, уменьшилось количество танков, но значительно выросла численность мотопехоты. Немцы пришли к своему «золотому сечению» организации танковых войск. Организации, которая позволила их дивизиям, оснащенным чешскими танками 35 (t) и 38 (t), дойти до стен Москвы и Ленинграда.
Если немцы к 1941-му нашли, что искали, то в Красной Армии процесс поиска оптимума в организационной структуре танковых войск был в самом разгаре. По опыту боевых действий в Польше в сентябре 1939 года старые механизированные корпуса были расформированы. В 1940-м, следя за эквилибристикой вермахта во Франции, в РККА начали создавать механизированные корпуса новой организации. Механизированные корпуса, которые существовали в СССР до начала Второй мировой войны, повторяли распространенную «детскую болезнь» строительства танковых войск – они были перегружены танками, им не хватало мотопехоты. Механизированный (позднее переименованный в танковый) корпус первоначально состоял из танковой бригады на танках БТ, танковой бригады на танках Т-26, стрелковой бригады и вспомогательных частей, в том числе химического (огнеметного) батальона. Танковые бригады состояли из трех танковых батальонов и стрелково-пулеметного батальона. Стрелковая бригада – из трех стрелково-пулеметных батальонов. Соответственно в корпусе на семь танковых батальонов (включая химический) приходилось пять стрелковых и стрелково-пулеметных. Соотношение, по батальонам неплохое, но танков было многовато для такого количества пехоты, 490 штук (175 БТ, 192 Т-26, 123 Т-37/-38) или позднее, после создания корпусов однородного состава, 463 танка (348 БТ, 63 Т-37/-38, 52 химических Т-26).